Текст книги "Винтовая лестница"

Автор книги: Константин Кедров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Мифы нашего восприятия, к сожалению, считаются нормой. Мы перестали жить на плоской земле, вот и все наши достижения в борьбе с очевидностью.

Очевидно, что земля плоская, но она круглая.

Очевидно, что небо вверху, но небо и внизу, ибо земля В космосе.

Очевидно, что мы внутри вселенной, но мы и над и вовне мироздания, ибо внутреннее и внешнее – понятия относительные.

Очевидно, что вселенная окружает нас, но и мы окружаем собой вселенную.

Очевидно, что после прошлого будет будущее, но это лишь условность нашего восприятия. Можно прошлое считать будущим: физически ничего не изменится, а психологически изменится очень многое.

Очевидно, что человек меньше мироздания, но он и больше мира, ибо понятия "меньше" и "больше" во вселенских масштабах относительны.

Очевидно, что человеческая жизнь меньше вечности, во вселенских масштабах могут быть обратные отношения: вечность окажется меньше жизни.

Альберт Эйнштейн называл науку "бегством от очевидности". В отличие от древних египтян бежим мы очень лениво.

Все древние цивилизации боролись с иллюзией очевидности. Для этого существовала сложная система магических посвящений. Если бы теорию относительности открыли египтяне, они озвучили бы её в танцах, сделали зримой В ритуалах, максимально приблизив к человеку самые отдаленные реальности космологии. Им бы не пришлось создавать новую религию и мифологию. Парадокс в том, что многие реалии современной космогонии на ритуальном уровне озвучены в древних мифах.

Можно открещиваться от этого обстоятельства, делать вид, что в этом нет ничего особенного. Я же называю вещи своими именами: древние обладали нашими знаниями, НО на гуманитарном, человеческом уровне.

Мы утратили человеческий уровень своих знаний. Я предлагаю вернуть утраченное, взглянув на небо глазами древних, включившись в игру.

Луна диктовала Кириллу и Мефодию правильный алфавит для славян. Тем более что опирались они на более древние очертания таких же лунных алфавитов. Однако весь алфавит от А до Я диктовала не только луна, но и солнце, идущее по созвездиям зодиака. Оно вносило свои поправки, приближая лунные дуги к угловатым созвездиям. Так родились два алфавита – лунный и звездный. Звездный – прописной, а лунный – строчной. "А" звездное хранит в себе очертания Тельца, "а" лунное – округлость нарождающегося месяца

Древнее чтение справа налево соответствует ходу фаз луны от раннего месяца до полнолуния. В Европе закрепилась традиция слева направо-солнечная, "посолонь", по ходу зодиака.

Очень важная буква "Ж", она хранит очертания Ориона и означала "жизнь" Я,

"Н" близка к созвездию Близнецов, "Г" похожа на Водолея, "И" напоминает очертания Рыб, Геркулес хранит абрис буквы "К", "Л" похожа на Персея.

Зодиак – прообраз циферблата: 12 часов – 12 знаков зодиака. Сама идея времени и круговорот времен продиктованы круговоротом созвездий. Здесь солнце играет роль часовой стрелки, а луна – минутной. Небо – звездные часы человечества. Часы мы заводим сами – кто завел зодиак? На сколько миллиардов световых лет? Для чего на небесном циферблате присутствуют и другие созвездия? Как эти созвездия соотнесены с кругом зодиака? Что означает "скрижаль" – круг незаходящих созвездий? Как соотнести три звездных параметра и сколько сочетаний дает небесный компьютер? Какова роль девяти планет и солнца в корректировке звездного света? Как воздействует на нас небо невидимое – из неизвестных источников излучений всякого рода? Что значит каждое из таких излучений и как они соотносятся с человеком?

Миллионы вопросов, на многие из которых могли дать ответ жрецы древних цивилизации и не хочет отвечать нынешняя наука.

Есть гениальные догадки Велимира Хлебникова, Андрея Белого, но это лишь отдаленные прорывы к единому знанию. Нет карты, нет путеводителя. Мы сами идем по неизвестной местности, больше всего доверяясь собственной интуиции.

Почему зодиак? Потому что другого пути в пространство-время у нас нет.

Вот Церера – весна, источник любви и жизни. Дева – Ева, она вкусила лунное яблоко с древа познания. Яблоко луны, впитавшее в себя всю горечь земного мира, вращалось вокруг нашей планеты. Вкусив его света, Адам и Ева из звездного сада сошли на землю светом, воплотились в смертных людей и подарили им свою бессмертную душу. За это они страдают и умирают с нами, но и вкушают горькую радость земной жизни. Созвездие Девы – туда вошел Данте сквозь круги ада. Дева – Беатриче, Джульетта, Лейла – светлое женское начало мира. "В скромном, не очень ярком созвездии Девы, быть может, находится центр самой большой из материальных систем, которые пытается себе представить человечество" (Зигель Ф. Ю. Сокровища звездного неба. М., 1986).

В иконописной православной традиции на лбу у богородицы сияет звезда из восьми лучей. Это главная звезда в созвездии Девы – Спика: "Лишь 600 солнц могли бы одновременно создать такой же поток излучения" На псковских иконах богородица изображена с прялкой. Вспомним, что в китайской мифологии Волопас служит Небесной Ткачихе – Деве.

Блок видел Прекрасную Даму – Деву в отсвете небесной лазури. Он стучался в ту небесную дверь, и она ему отворилась:

Ты ли меня на закате ждала?

Терем зажгла?

Ворота отперла?

Лазурная небесная аура облекает образ Прекрасной Дамы. Он видит её не днем и не ночью, а в "незакатном" небе за пятью пранами Чхандогьи-упанишады:

В этой бездонной лазури,

В сумерках близкой весны

Плакали зимние бури,

Реяли звездные сны...

Она на высокой хрустальной горе небес в облике горящей звезды, и поэт воспаряет к ней огневыми кругами:

И, когда среди мрака снопами

Искры станут кружиться в дыму,

Я умчусь с огневыми кругами

И настигну тебя в терему.

"Постигать огневую игру" небес мы только-только начинаем. Я не уверен, что, говоря о Прекрасной Даме, Блок вполне осознанно видел при этом очертания созвездия Девы, но на уровне звездного архетипа именно так называет он свою Даму:

Вслед за льдиной синею

В полдень я вплыву.

Деву в снежном инее

Встречу наяву. Белая

Ты, в глубинах несмутима,

В жизни строга и гневна.

Тайно тревожна и тайно любима,

Дева, Заря, Купина.

Здесь очень интересен тройной круг звездного посвящения в рыцари. Огонь видимых созвездий, "зорь" меркнет ради незримого белого огня Купины. Но "Купина неопалимая" – это опять же весьма чтимый образ Девы Богородицы, который так и назывался. Купина – огненная звездная купель, в которой можно принять новое крещение белым огнем. Вспомним здесь молочный котел Ивана – жениха Зари-Заряницы. А у Блока:

Блекнут ланиты у дев златокудрых,

Зори не вечны, как сны.

Тайны венчают смиренных и мудрых

Белым огнем Купины.

Образ Девы с детства был близок Блоку. Это вовсе не отвлеченный символ, как толкуют учебники, а совершенно отчетливый небесный лик, который видел поэт ещё ребенком, когда выходил под утро в луг:

Любил я нежные слова,

Искал таинственных соцветий.

И, прозревающий едва,

Еще шумел, как в играх дети.

Но, выходя под утро в луг,

Твердя невнятные напевы,

Я знал Тебя, мой верный друг,

Тебя, Хранительница Дева.

Рядом на том же весеннем небе созвездие Волосы Вероники. Это образ спящей царевны с рассыпанными золотыми кудрями. Такой видит её художник В. Васнецов в хрустальном гробу. Так видит её и Блок в хрустальном гробе небесной тверди:

Вот он – ряд гробовых ступеней,

И меж нас – никого. Мы вдвоем.

Спи ты, нежная спутница дней,

Залитых небывалым лучом.

Ты покоишься в белом гробу,

Ты с улыбкой зовешь: не буди.

Золотистые пряди на лбу,

Золотой образок на груди.

Я отпраздновал светлую смерть,

Прикоснувшись к руке восковой,

Остальное – бездонная твердь

Схоронила во мгле голубой.

Я думаю, что отношение к небу как к величайшей тайне не следует считать данью тем или иным временам. Восторг перед видимым и невидимым мирозданием вечен. Он вспыхивает, как огнь, от соприкосновения очей с небом тысячелетней давности.

Золотой меч

Ели бы существовало волшебное зеркало, в которое можно смотреться, одновременно творя свой лик, мы увидели бы в нем звездное небо.

Сегодня мы знаем, что вся вселенная пронизана волнами гармонических соответствий между макро – и микромиром, между человеком и космосом. "Строение физического мира неотделимо от обитателей, наблюдающих его, в самом фундаментальном смысле... Существует некий принцип, осуществляющий невероятно тонкую подстройку Вселенной. Но это не физический, а антропный принцип", – пишет космолог П. Девис в книге "Случайная вселенная".

Вот как ощущает эту "невероятно тонкую космическую подстройку" Александр Блок:

"На бездонных глубинах духа, где человек перестает быть человеком, на глубинах, недоступных для государства и общества... катятся звуковые волны, подобные волнам эфира, объемлющим вселенную; там идут ритмические колебания, подобные процессам, образующим горы, ветры, морские течения, растительный и животный мир". В "подстройке" человека и космоса поэт не просто настройщик рояля, а композитор, музыкант-вот что до сих пор ещё не осознано в должной мере. "Что такое поэт? Человек, который пишет стихами? Нет, конечно... Но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и Звуки, потому что он – сын гармонии, Поэт... Хаос есть первобытное, стихийное, безначальное; космос – устроенная гармония...

Поэт – сын гармонии. Три дела возложены на него: во-первых освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых, привести эти звуки в гармонию; в третьих – внести эту гармонию во внешний мир".

Внести гармонию во внешний мир – значит сотворить новый космос, ибо космос, по Блоку, – это и есть гармония.

Наша цивилизация и культура оказались слишком робки перед такими прозрениями. Блок, Белый, Хлебников несли нам космическую весть, но мы заткнули уши и зажмурили глаза. Ныне космос поэтов топят в литературоведческих терминах: символизм, футуризм, имажинизм, акмеизм какая бездна за всеми этими "измами". Разве в них дело? Небо спустилось на землю и заговорило поэтическим голосом.

Теперь, на исходе XX столетия, космические прозрения поэтов облеклись в блестящие звездные латы современной космологии. Они надежно защищены формулами и числами от тупости, невежества и непонимания, но мне ближе та хрупкость и донкихотская уязвимость, даже незащищенность поэтического слова, с какой предстало оно перед читателями тогда, в космической наготе и невинности, как Адам и Ева перед богом до первого прегрешения.

Когда в нашей печати наконец-то с двадцатилетним опозданием появились снимки радужной ауры излучений вокруг тела, я понял, что означает древняя фраза: "одеялся светом, яко ризою", понял, что парча и дорогие каменья лишь имитация этого космического одеяния. Вспомнил я и древнее предание о том, что Адам и Ева были в раю не просто наги, а в окружении ослепительного света, который потом угас, отчего и понадобилась одежда.

Академик В. П. Казначеев так пишет о сиянии, исходящем от "живого вещества": "Диапазон сверхслабого излучения живых организмов лежит на границе между инфракрасной и ультрафиолетовой областью" (Казначеев В. П. Учение о биосфере. М., 1985).

Как раз у этой границы наше земное зрение отказывает, зато поэтическое космическое око видело это излучение всегда.

Об этом опять же поведал А. Блок:

"Миры, предстоящие взору в свете лучезарного меча, становятся все более зовущими; уже из глубины их несутся щемящие музыкальные звуки, призывы, шепоты, почти слова. Вместе с тем они начинают окрашиваться (здесь возникает первое глубокое знание о цветах); наконец, преобладающим является тот цвет, который мне проще всего назвать пурпурно-лиловым (хотя это название, может быть, не вполне точно). Золотой меч, пронизывающий пурпур лиловых миров, разгорается ослепительно – и пронзает сердце. Уже начинает сквозить лицо среди небесных роз... некто внезапно пересекает золотую нить зацветающих чудес; лезвие лучезарного луча меркнет и перестает чувствоваться в сердце. Миры, которые были пронизаны его золотым светом, теряют пурпурный оттенок; как сквозь сорванную плотину, врывается сине-лиловый мировой сумрак (лучшее изображение всех этих цветов у Врубеля...). Золотой луч погас, лиловые миры хлынули в сердце. Океан – мое сердце".

Бросимся в сей "животворный океан света", погрузимся в эту космическую купель, переполненную сиянием. Поверим Блоку. Ведь речь идет не о символах или иносказаниях – это реальность космической жизни света, которую до сих пор не хотят видеть. Если бы речь шла о символизме, я не стал бы отнимать время у читателей. Но, прочитав горы литературы о Блоке, я не услышал даже намека на огненное космическое посвящение, пережитое великим поэтом. Блок закончил свое восхождение к небу по астральной радуге. Как Данте, увидел лицо Прекрасной Дамы, сотканное из вихря звезд, пурги и огня:

Шлейф, забрызганный звездами,

Синий, синий, синий взор.

Меж землей и небесами

Вихрем поднятый костер.

"Вихрем поднятый костер" – это всплеск излучений, идущих от человека к небу. Для тех, кто склонен все необычное приписывать лишь разгоряченной фантазии поэтов, приведу снова высказывания академика В. П. Казначеев. На языке строгой науки пережитое Блоком астральное пламенное вихревое единение с космосом означает обмен информацией между живой и косной материей на уровне сверхслабых "электромагнитных взаимодействий" в форме "фотонной констелляции" для организации "живого вещества". Я понимаю, что рядом со стихами Блока все это звучит суховато, но послушайте дальше. Ученые говорят о том, что с научной точки зрения человек, излучающий сияние, есть не что иное, как "фотонное созвездие". "Организация такого "созвездия" существует за счет постоянного притока энергии извне... Здесь мы имеем дело со своеобразным, условно говоря, "зеркальным" эффектом.

С одной стороны, живая система передает в среду определенные характеристики своей организации... С другой стороны... она столь же направленно воспринимает, "впитывает"...". Так вот что такое лазурно-пурпурно-золотое лилово-фиолетовое сияние, исходившее к небу. Не зря полыхал астральный костер.

Там, в ночной завывающей стуже, В поле звезд отыскал я кольцо. Вот лицо возникает из кружев, Возникает из кружев лицо. Вот плывут её вьюжные трели, Звезды светлые шлейфы влача...

Этими стихами Блок закончил описание звездного восхождения. Поэт словно предвидел, что никто ему не поверит, и с наивностью, свойственной гению, стал убеждать, заклинать читателя в реальности произошедшего. "Ценность этих исканий состоит в том, что они-то и обнаруживают с очевидностью объективность и реальность "тех миров"... все миры, которые мы посещали, и все события, В которых происходящее вовсе не суть "наши представления".

Все напрасно, никто не поверил. А ведь Блок сказал прямо и недвусмысленно. Послушаем его ещё раз, ведь великий поэт убеждает нас: "Реальность, описанная мною, – единственная, которая для меня дает смысл жизни... Либо существуют те миры, либо нет. Для тех, кто скажет "нет", мы останемся просто "так себе декадентами", сочинителями невиданных ощущений... За себя лично я могу сказать, что у меня если и была когда-нибудь, то окончательно пропала охота убеждать кого-либо в существовании того, что находится выше и дальше меня".

Каждый писатель по-своему пережил свое космическое рождение. Теперь, опираясь на открытие В. П. Казначеева, могу более определенно сказать, что произошло с Аввакумом Петровым в остроге, с Андреем Белым на пирамиде, какая реальность кроется за описанием особых космических состояний Пьера Безухова, Данте в "Божественной комедии", Вильгельма Мейстера из романа Гёте, В. Катаева в финале книги "Алмазный мой венец".

Не видимые обычным зрением сверхслабые излучения вырвались из тела. Так бабочка разрывает кокон и улетает. Бабочка излучений несет в космос какую-то очень важную информацию, и человек как бы ощупывает своими лучами все мироздание. По тем же каналам, на тех же частотах к нему идет отклик от самых далеких звезд. Он слышит и понимает этот язык.

Когда образуется такая обратная связь между человеком и космосом, вселенная перестает быть черной. В этот момент она воспринимается как свое тело. Возникает ощущение близости самых дальних пространств и звезд. Свет, исходящий от тела в космос, как бы возвращается изнутри, обогащенный новой поэтической информацией.

Я взглянул окрест и удивился:

Где-то в бесконечной глубине

Бесконечный взор мой преломился

И вернулся изнутри ко мне.

Так неумело пытался я передать это ощущение много Лет назад. С годами я убедился, что такое космическое рождение пережили многие писатели и ученые. Более того, сейчас наконец-то проясняется, какая физическая реальность кроется за столь необычными ощущениями. В главе "Космизм живого вещества" академик В. П. Казначеев сообщает, что кроме перечисленных излучений есть ещё совсем невидимый поток нейтрино. Космос как бы заполнен "нейтринным морем". "В настоящее время выдвигаются различные гипотезы о возможном взаимодействии нейтрино и планетарного живого вещества" (В. Казначеев).

Поясню: нейтрино, подобно фотону, частице света, мгновенно пронизывает вселенную, как бы ощупывая ее'. Теперь ещё раз вспомним князя Мышкина и разбитый кувшин Магомета, из которого не успела вылиться вода, пока он обозрел все пределы Аллаха.

При антропной инверсии именно так, во мгновение ока, огибается вся вселенная. Видимо, с потоком излучений устремляется в космос поток нейтрино.

Не хочется намертво связывать судьбу космической инверсии с той или иной биофизической или космологической гипотезой. Важно, что сегодняшняя наука гораздо более подготовлена к разговору о столь значительном для многих явлении, нежели в девятнадцатом веке и в начале двадцатого.

Вот как прекрасно пишет об атом выдающийся советский философ Я. Э. Голосовкер в главе "Первый экскурс в космос за разумом и воображением": "Инстинкт культуры есть не только нечто земное, но и нечто вселенское – в мирах космоса... Если на земле исчезнет человек и даже исчезнет сама земля, то его культу римагинации (так Голосовкер называет незримые сгустки информации во вселенной. – К. К.) могут не исчезнуть. Они могут перенестись в сознание иного высшего существа, живущего не на земле, а где-то в космосе и одаренного высшим инстинктом воображения...

...А так как существование высокомыслящего воображаемого существа не может быть ограничено только пределами земли или солнечной системы, а возможно в любых частях космоса... это существо может быть по времени

В результате вспышки сверхновой звезды 23 февраля 1987 года на землю обрушился поток нейтрино, подтвердивший догадку ученых о том, что во вселенной 90% вещества кроется в этих частицах. своего существования бесконечно древнее и по мысли бесконечно могущественнее и совершеннее человека".

И вот последний удар Голосовкера по занудному рационализму: мировая космическая мысль в отличие от рациональной земной есть не что иное, как "воображение земного человека" (Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М., 1987).

Можно до бесконечности называть имена художников, поэтов, ученых, музыкантов, осязавших космос лучами. Вот хотя бы свидетельство о норвежском художнике Эдварде Мунке.

"Солнце для Мунка было божественным источником света и жизни. Небесные тела и "силы" были живыми существами. Луна – ребенок земли. Лунный свет порождает желание и страх. Умереть – значит лишь изменить форму. Люди волны духа и материи. Они могут растаять, образовать новые формы. Если капустный червь может стать бабочкой, то почему же человек после смерти не может стать чем-то, чего мы не в состоянии видеть. Люди – сосуды, заполненные текущими в них волнами" (Стенерсен Р. Эдвард Мунк. М., 1972).

По сути дела, Мунк видел те же реальности, что и Блок, – волны космических излучений, разговор светом.

Теория относительности началась с разговора светом. Эйнштейн мысленно полетел за лучом и убедился, что на фотонегативе нет ничего. Если лететь со скоростью света, отражения не будет. Он погнал световой поезд по световым рельсам, а на светоперроне поставил светочасы, и он увидел, что на часах света стоял один и тот же час – вечность. Оказалось, что время есть только относительно света. Вы гонитесь за лучом, и время исчезает, как только вы догоните свет. На фотоне (в луче) время равно нулю.

Если вы перегоните свет, то окажетесь "на том свете", там минус-время, а причина опережает следствие: сначала родится ребенок, а потом происходит зачатие, первый поцелуй, первая встреча, томление по возлюбленной, первый взгляд.

В "Сне смешного человека" Ф. М. Достоевского люди высшей цивилизации изъясняются светом. Светом изъясняются клетки, обмениваясь ультрафиолетовыми лучами на одной и той же частоте. О других излучениях известно меньше, но все они сводятся, как и генетический код, к четырем "мастям": сильные, слабые, электромагнитные и гравитационные взаимодействия.

Чтобы открыть мерцание человеческой ауры, пришлось исследовать человека, как звезду, на расстоянии. Тогда и выявили десять излучений, исходящих от его тела.

На языке инфракрасных и ультрафиолетовых излучений "говорят" звезды. Видимый луч – только путеводная нить Ариадны в лабиринте космоса.

Гийом Аполлинер видит воочию, как звеэды-пчелы пьют мед излучений, исходящий от луны и от человека. Причем вот что ещё интересно: ведь и Лорка воспринимает луну как сотовый мед.

ЛУННЫЙ СВЕТ

Безумноустая медоточит луна

Чревоугодию всю ночь посвящена

Светила с ролью пчел справляются умело

Предместья и сады пьяны сытою белой

Ведь каждый лунный луч спадающий с высот

Преображается внизу в медовый сот

Ночной истории я жду развязки хмуро

Я жала твоего страшусь пчела Арктура

Пчела что в горсть мою обманный луч кладет

У розы ветров взяв её сребристый мед.

(Пер. Б. Лифшица).

Поговорим со звездами, как могли это делать жители древнего, мифологического Китая: "Как только что появились люди, небо сообщалось с ними и они сообщались с небом. Утром и вечером люди могли подниматься на небо, утром и вечером небо могло с ними разговаривать" (Юань Кэ. Мифы древнего Китая. M., 1987).

По традиционным китайским представлениям у человека имеется десять душ. Со смертью человека сперва отлетают души "хунь", а потом исчезают души "по". Интересно, что число – 10 душ – по количеству совпадает примерно с открытыми ныне десятью видами излучений, исходящих от человека.

Вокруг нашей земли есть невидимое инфракрасное небо. Оно светится сильней или угасает в зависимости от деятельности людей.

Тепло и холод – двоичный код инфракрасного. Ультрафиолет нем, но тепло и холод мы различаем. Можно объясняться с мирозданием двоичным кодом и, может быть, этот код связан с волнами гравитации (если эти волны в природе есть). Тогда "да" и "нет" означало бы "тяжело" "легко".Легко внушить себе: "тепло – холодно" и "тяжело – легко", и не будет ли тогда разговор со вселенной разговором со своим "я"? Но разговор со вселенной – это и есть диалог с собой.

Люди разговаривают светом, хотя я сам не знаю, как это происходит. Я сказал бы об этом так:

Дирижер бабочки

Тянет ввысь нити,

Он то отражается,

То пылает.

Бабочка зеркальна,

И он зеркален;

Кто кого поймает,

Никто не знает.

Дирижер бабочки

Стал как кокон:

В каждой паутинке

Его сиянье.

Бабочка то падает, то летает,

Дирижер то тянется, то сияет.

Дирижер бабочки

Стал округлым,

Он теряет тень между

Средней Вегой,

Он роняет пульт

Посредине бездны,

Он исходит светом, исходит тенью.

Будущее будет посередине

В бабочке сияющей, среброликой,

В падающем дальше,

Чем можно падать,

В ищущем полете

В средине птицы.

(К.К.)

Если бы приборы, исследующие звезды, направили сначала на человека, а потом на небо, то и о звездах бы узнали в сто раз больше, как, например, алжирские догоны, которые без телескопа видят полный спектр Сириуса.

Известно, что невидимое глазу инфракрасное излучение распространяется на десятки метров вокруг человека, В результате деятельности людей и всего живого значительно усилилась инфракрасная яркость Земли. Наблюдатель из космоса мог бы по степени этой яркости определить, что на Земле есть разумная жизнь. Это только один И" информационных параметров метакода.

Опыты биолога Казначеева говорят об ультрафиолетовом обмене информацией между изолированными колониями живых клеток. Гибель одной колонии влечет за собой гибель другой, получающей тревожный сигнал. Если между ними поставить барьер, не пропускающий ультрафиолетовое излучение, гибель колонии никак не влияет на соседей. Значит, есть единое информационное поле для живых клеток, сотканное ультрафиолетовыми излучениями. Земля постоянно обменивается с космосом инфракрасными излучениями на той же частоте, на какой мы обменивается этими излучениями с землей. Возникает мысль о некоем едином информационном канале, связующем все живое в мироздании на волне инфракрасных излучений. Но инфракрасное излучение есть не только у живого вещества, оно всюду, где есть тепло. Вот одна из нитей, связующих живую и косную материю. А ведь излучений одиннадцать, не считая тех, которые невозможно пока уловить.

В момент антропного метасингулирования информация исходит от человека во вселенную, отсюда свечение, порой настолько яркое, что невозможно смотреть. Одновременно навстречу человеку от вселенной устремляется волна метаинформации.

Этот пульсирующий вселенский кристалл излучений голографичен. Каждой звезде на небе соответствует точка акупунктуры на человеческом теле. Они, по наблюдению медиков, сохраняют свою активность порой даже через трое суток после смерти.

Конфигурация созвездий на небе носит отнюдь не случайный характер. Созвездия – зримые иероглифы мета-кода. Они отпечатываются на сетчатке глаза (тоже спиральной структуры), а через зрение проходит 85% всей информации о мире на сознательном и неосознанном уровнях. Известно, что глаз в свою очередь является сферической спиральной проекцией всех внутренних и внешних органов человека. Значит, через зрение небо воздействует всеми звездами на всего человека.

Еще психолог Юнг задавал вопрос, почему мы группируем мысленным взором созвездия так, а не иначе. Ответ на этот вопрос не прост. В созвездиях словно сгруппировались миги прошедшей жизни. Что происходит на земле и на небе, знают звездные мифы разных народов.

Даже птицы ориентируют свой полет по звездам, даже рыбы различают созвездия. А что если звездное небо – это постоянная порождающая весть от метавселенской цивилизации?

Одни говорят об имагинативных сгустках информации, другие, как Блок, видят ясно космический свет, третьи предпочитают говорить о бесплотном духе. Мне кажется, что речь здесь идет об одной и той же реальности. Почти неразличимые глазом электромагнитные излучения, совсем невидимые потоки нейтрино и, возможно, другие, неведомые пока формы материи разносят по вселенной информацию О нашем внутреннем мире, а в ответ из космоса идут излучения, несущие космическую информацию. Незримые излучения сливаются в единый вселенский кристалл мирового, говоря словами Голосовкера, имагинативного мозга. Этот хрустальный глобус увидел Пьер Безухов, эту сияющую многоочитую сферу прозревала Лизаша у Андрея Белого.

Не будем делать вид, что звездный код расшифрован. Я даже сомневаюсь, что здесь возможна в принципе расшифровка. Взаимодействие излучений человека и космоса – это в буквальном смысле слова "тонкая материя". А там, где действуют сверхслабые электромагнитные взаимодействия, вступает в свои права принцип дополнительности Нильса Бора. И здесь, пишет академик Казначеев, между человеком и косной материей возникает диалог света, который, увы, трудно расшифровать, потому что "свойства дополнительности при взаимодействии живого и косного вещества, возможно, имеют характер фундаментального естественно-природного принципа".

Поэты говорят о таком диалоге другими словами.

Тайна звезд терзает мозг человека, каждый луч становится колючкой тернового венца, вонзающейся в мозг. Небо и есть терновый, или, как сказал В. Катаев, "алмазный" венец каждого человека.

Вот Стрелец-охотник, он связан с Лебедем (царь Гвидон и Царевна-лебедь).

"Лебедь рвется в облака, рак пятится назад, а щука (созвездие Рыб) тянет в воду", – в известных строчках из басни И. А. Крылова движение зодиака. Рыбы – зима, а Рак – лето. Каждый тянет в свою сторону.

Ясно, что Лебедь из зодиакального круга времен рвется к выходу за пределы времени – "в облака". А "воз" Большой Медведицы "и ныне там".

Но вот что ещё интересно: в созвездии Лебедя есть черная дыра. А может быть, поэты реально чувствуют какую-то связь с излучениями, идущими из той запредельной области. Державин в стихотворении "Лебедь" так рассказал о своем полете:

Необычайным я пареньем

От тленна мира отделюсь,

С душой бессмертною и пеньем,

Как лебедь, в воздух поднимусь.

В двояком образе нетленный,

Не задержусь в вратах мытарств;

Над завистью превознесенный,

Оставлю под собой блеск царств...

Не заключит меня гробница,

Средь звезд не превращусь я в прах;

Но, будто некая цевница,

С небес раздамся в голосах.

И се уж кожа, зрю, перната

Вкруг стан обтягивает мой;

Пух на груди, спина крылата,

Лебяжьей лоснюсь белизной.

Лечу, парю – и под собою

Моря, леса, мир вижу весь;

Как холм, он высится главою,

Чтобы услышать богу песнь...

Прочь с пышным, славным погребеньем,

Друзья мои! Хор муз, не пой!

Супруга! облекись терпеньем!

Над мнимым мертвецом не вой.

Нет, я не отождествляю поэтическую интуицию с восприятием тех или иных невидимых излучений, идущих от видимых и невидимых объектов на небе. Но обращать внимание на такого рода совпадения все-таки надо. Ведь любая неоткрытая закономерность выглядит поначалу как цепь случайностей. А таинственных "случайностей", связанных с отражением звездного неба в поэзии, как, вероятно, уже убедился читатель, накопилось более чем достаточно.

Небо таит в себе не только астрономические и космологические загадки. Это понимают многие художники и писатели.

СРЕДИ ЗВЕЗД

Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,

Рабы, как я, мне прирожденных числ,

Но лишь взгляну на огненную книгу,

Не численный я в ней читаю смысл.

В венцах, лучах, алмазах, как калифы,

Излишние средь жалких нужд земных,

Незыблемой мечты иероглифы,

Вы говорите: "Вечность мы, ты миг.

Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной

Ты думы вечной догоняешь тень;

Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный

К тебе просился беззакатный день.

Вот почему, когда дышать так трудно,

Тебе отрадно так поднять чело

С лица земли, где все темно и скудно,

К нам, в нашу глубь, где пышно и светло".

(А. Фет)

"Иероглифы звезд" в отличие от букв бесконечно многозначны. Вот почему я испытываю почти физическую тошноту от популярных ныне разного рода астральных трактатов. В них однозначность, невыносимая для поэтического слуха. Вульгарные материалисты типа Бюхнера, Малешота и ученика их тургеневского Базарова все же не так примитивны, как прямолинейные "астральные" толмачи. Там, где нет высокой поэзии, там нет неба.