Текст книги "Пятое измерение (авторский сборник)"

Автор книги: Конрад Фиалковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

НУЛЕВОЕ РЕШЕНИЕ

Лязг, треск лопающихся швов и скрежет раздираемой брони – все это было уже позади. Эми прислушалась: стояла обычная лунная тишина. За прозрачной оболочкой шлема Эми видела искаженное гримасой лицо Корота, низко склоненную над столом голову Нора, четко вырисовывающуюся на фоне экрана внешнего обзора, где ослепительно яркие скалы отбрасывали черные однообразные тени. Она знала, что Корот и Нор тоже ждут, прислушиваясь к едва уловимому шипению уходящего наружу воздуха.

– Выдержала, – сказал наконец Корот. – Все-таки эта старая трухлявая консервная банка выдержала.

– Газонепроницаемые переборки после удара автоматически закрылись… – Нор выпрямился и взглянул на экран, – …стало быть, попало не в систему управления.

– Думаешь, это был болид?

– На столкновение с Землей что-то не похоже…

– А дезинтеграторные установки базы, вся система безопасности? У дезинтеграторов дальность действия несколько сот метров…

– Это был болид, болид, – повторил Нор еще раз, – а вовсе не маленький метеорит, тот сразу же испарился бы в силовом поле дезинтегратора…

– Странно! Ведь не было даже сигнала тревоги… – Корот встал и стянул с головы шлем.

«Не все ли равно, – подумала Эми. – Во всяком случае сейчас».

– Разве это важно? – спросила она. – Давайте-ка лучше проверим передатчик…

Нор поднял глаза.

– Посмотри на экран, Эми. Видишь, за тем вон камнем… головка передающего излучателя… Но если это был болид, его должны были заметить на спутниках противометеоритной охраны и проверить место падения…

Эми уже знала, что им не удастся вызвать Централь и услышать приглушенный голос дежурного автомата.

Взглянув на Корота, она поняла, что и он только сейчас заметил отломанную головку.

– Хорошо хоть, что мы в это время собрались здесь, чтобы послушать передачу из Централи, – сказала она, прежде чем Корот успел ответить. – Там удачно выбирают время передач, она попыталась улыбнуться, но мужчины этого не заметили.

– И надо же было ему угодить в базу, – Корот мерил шагами пространство между нишей, где висели космические скафандры, и стеной, на которой матовым светом отливали экраны телевизионной связи с Централью. – На Земле… на Земле он сгорел бы в атмосфере километрах в пятидесяти над поверхностью. – Корот остановился и взглянул на товарищей.

– Да, но вероятность попадания в базу… – Эми осеклась.

– Вероятность… – Корот склонился над ее креслом. Больше тебе не о чем думать. Ты ведешь себя так, словно все еще сидишь в аудитории Академии космонавтики на Земле. А здесь Луна… понятно?!

– Спокойно, Корот. Мы это знаем, – Нор даже не повернулся и продолжал смотреть на скалы на экране.

– Как послушаешь вас…

– Не нервничай, Корот. В таком состоянии ты расходуешь больше кислорода, – Эми посмотрела на него так что он выпрямился и отошел, а потом взглянула на экран.

«Нор тоже глядит туда, на скалы, и так же, как я надеется… Но вероятность…»

– Немного душно, – сказал Корот.

– Возросло содержание углекислого газа. Индикатор здесь у нас, – Нор наклонился над приборами, – а вот регенераторы остались на той стороне.

– Все осталось на той стороне, и аварийная радиостанция…

«Аварийная радиостанция находится в помещения автоматического управления базы. Управление не уничтожено, иначе бы не сработали газонепроницаемые переборки. Стало быть, уничтожен только переход и наружных установки базы…» – Эми знала, что именно так и случилось.

– Надо же было ему угодить именно в переход…

– А по-твоему, лучше, Корот, чтобы он попал в купол? – на этот раз Нор смотрел прямо на Корота.

«Тогда бы нас уже не было», – подумала Эми.

– Сколько у нас еще кислорода? – спросила она, чтобы не дать Короту ответить на вопрос Нора.

– Здесь часа на три и еще на шесть часов в баллонах космических скафандров.

– Нас найдут?

– Сомневаюсь, – немного помедлив, ответил Нор.

– Тогда давайте выйдем наружу. Здесь нам делать нечего. Тут только выходные шлюзы и шкафы для космических скафандров.

– Ну, выйти мы всегда успеем, – заметил Нор.

«Нор прав, – подумала Эми, – мы бы выпустили воздух, тот воздух, которым дышим».

– Но снаружи можно бы воспользоваться ракетой послать сигнал с помощью передатчиков скафандров… – Корот говорил все громче.

– Тут, на невидимой с Земли стороне Луны, селенопланы появляются очень редко, – Нор, как всегда, подчеркивал окончания слов. – Стало быть, вероятность того, что кто-нибудь примет слабые сигналы передатчиков наших скафандров, ничтожна…

– Ха! Ты уже заговорил, как Эми!.. Вероятность!..

Какое мне дело до вероятности! Сидя тут, мы только зря расходуем кислород!

– А световые сигналы, – Нор не изменил тона, – световые сигналы просто невозможно заметить.

«Он прав», – подумала Эми и повторила уже вслух:

– Нор прав.

Корот остановился, сел в кресло и тихо спросил:

– Так что же мы будем делать? – и немного погодя добавил: – На будущей неделе мне необходимо быть на семинаре в Централи…

– Может, тебе это еще и удастся… – сказала Эми, – у нас есть какие-то шансы…

– С таким же успехом можно предположить, что мы будем торчать здесь. Слышишь?!

«Расклеился, – подумала Эми. – Расклеился, как первокурсник в сурдокамере».

– Космонавты не должны плести чепуху, – сказала она. Тебя не этому учили в Академии космонавтики Корот. Еще со времен Гагарина известно, что основная черта космонавта выдержка.

– Перестань, Эми. Ты брюзжишь, как старый Зодиак на лекции… Тут тебе не академия…

– В том-то и дело, практикант Корот. Тут не академия и нечего ерундить. Спектакли можешь разыгрывать на Земле, в кругу семьи. Ясно?!

«Я говорю слишком громко, определенно слишком громко, тут же подумала она. – А Короту не придется разыгрывать спектакли в кругу семьи. У него слишком мало шансов… У меня тоже… А на Земле сейчас, наверно, вечер и мама моет посуду после ужина. Окно кухни выходит на реку, а над рекой висит серп луны. „Гляди, Дей, там твоя сестра Эми“, – говорит мама. – Душно здесь. Интересно, что у нас с кислородом».

– Как там с кислородом?

Нор не ответил. Он смотрел на экран.

«Он смотрит слишком внимательно, так, словно и вправду может увидеть что-нибудь еще, кроме скал, звезд и черного космического неба».

– Идите-ка сюда, быстрее, – Нор продолжал смотреть на экран.

Корот подбежал первым, Эми встала сзади.

– Кажется, я что-то там вижу, глядите, на фоне вон той большой скалы… Движется…

«Ничего я не вижу, – подумала Эми, – там только скала и ее тень».

– Вон там, слева… вроде бы вездеход…

– Ага, вижу, вижу!.. – воскликнул Корот.

Теперь Эми тоже видела.

– Куда он едет?

– Я думаю, это автоматический вездеход, обслуживающий селенофизическую сеть… – сказал Нор.

– Надо его задержать… Он приближается к нам…

Минуту они молча глядели на экран. Металлический жук уже выполз из тени и двигался по освещенному солнцем каменному плато.

– Нет… ошибаешься, Корот. Он обойдет базу, проедет под скалами… – Нор отвернулся от экрана и взглянул на товарищей.

– Эти автоматы отвечают на фонический вызов… – медленно сказала Эми.

– Кто их там знает, – пожал плечами Корот.

– Отвечают. Я помню. Ты, должно быть, катался на виролете, вместо того чтобы слушать лекции.

– Все равно. Лучше пойдемте наружу. Надо его как-то задержать. – Корот схватил шлем и защелкнул герметизаторы.

«Вездеход уйдет, – подумала Эми, – выйдет за пределы действия наших передатчиков, и его не остановишь».

– Пошли, Нор, – сказала она.

– Не все. Пойду я – вы останетесь.

– Почему? Я тоже пойду, – Корот уже стоял у входа в наружный шлюз.

– Ты останешься. Тебе там делать нечего.

– А тебе?

– Я-то по крайней мере знаю, как он действует. И вообще существует правило: с базы должно уходить как можно меньше народа.

– Корот, ты остаешься. Нор прав, – сказала Эми, подумав, что, если б Нор решил иначе, ей бы пришлось остаться одной в лунной тишине, на разрушенной базе.

Корот стоял в нерешительности.

– Подай мне провод, Эми, – сказал Нор. – Я оставлю снаружи радиостанцию – шлем от скафандра, в который она вмонтирована, – и мы сможем переговариваться… Помоги мне надеть скафандр, Корот.

Нор никогда не надевал скафандра на базе, подражая старым космонавтам, верившим в свою звезду и счастье.

«Если бы газонепроницаемые переборки не выдержали, он был бы уже мертв», – подумала Эми.

– Второй шлем, – Нор защелкнул герметизаторы, поднял шлем с радиостанцией и вошел в шлюз. Захлопнулись выходные переборки, потом послышался стук тяжелых ботинок по бронированным плитам шлюза.

– Его все еще нет на экране, – сказал Корот. – Что он там копается?..

– Наверно, открывает шлюзы…

– Не успеет… Автомат уйдет, не догонишь… Ну, наконец-то он вышел…

Эми смотрела на фигурку в скафандре, которая делала многометровые прыжки, каждый раз как бы отрываясь от своей продолговатой, деформированной тени, чернеющей на скалах. Эми подстроила приемник и услышала в нем свистящее дыхание Нора…

– Автоматическая станция… автоматическая станция… кричал Нор.

«Он кричит, когда находится на самом верху параболы, которую вычерчивает его шлем при каждом прыжке, – подумала Эми, – тогда между ним и приемником станции нет скал».

Станция ответила при третьем вызове.

– Четвертая станция юго-восточного сектора селенофизической сети на приеме, – примитивное голосовое устройство автомата искажало звуки, и голос был бесцветный, плоский.

– Стой! Стой! Стой!.. – Нор на бегу повторял приказ.

– Ну, как? Остановилась? – спросила Эми.

– Не знаю, станция довольно далеко, – ответил Корот, продолжая смотреть на экран. – Да, остановилась! Остановилась! Теперь я вижу ясно…

Нор тоже заметил это и теперь уже не бежал, а шел.

«Он далеко, и кажется маленьким движущимся камнем, подумала Эми. – Сейчас он подойдет к автомату, передаст вызов о помощи…»

– Нор пошлет сигнал бедствия, и нас отсюда заберут, сказала она. – И к чему были все эти разговоры…

– Откуда же мы могли знать, что сразу появится какой-то автомат?!

– Космонавты должны принимать во внимание и эту возможность.

– Космонавты вечно все должны, – рассмеялся Корот. – Вы с Зодиаком два сапога пара.

– Не шути. Зодиак лысый и выше меня на голову.

– Но во всем остальном вы поразительно похожи.

– Лучше посмотри, что там с Нором, – со злостью сказала Эми.

– Верно. Что-то он долго возится. – Корот подошел к микрофону: – Нор, ты меня слышишь? Как там у тебя?

– Скверно, – лаконично ответил Нор.

– Что скверно?

– Что случилось, Нор? – Эми вырвала у Корота микрофон. – Что случилось?

– Поврежден главный передатчик автомата.

– Хорошенькая история… И ничего нельзя переделать?

– Ничего.

– Исправить сможешь?

– Как раз сейчас смотрю, только сомневаюсь, удастся ли что-нибудь сделать. Этот автомат свалился со скалы… весь бок у него вмят, передатчик вышел из строя…

– Значит, сидим крепко, здесь и подохнем, – Корот бросился в кресло так, что взвизгнули амортизаторы.

«Вот и все. Автомат поврежден, база разбита и тишина… тишина в приемнике, тишина в пространстве… Проклятая лунная тишина», – подумала Эми, и ей захотелось плакать. Но вспомнив, что она – космонавт Эми только спросила:

– Так что же делать? Что будем делать, Нор?

– Подожди. Я должен его как следует осмотреть.

– Мне душно, – сказал Корот.

– Проверь содержание углекислого газа… или нет, не проверяй. Все равно от этого не станет легче…

– Нет, мне тут ничего не сделать, – ответил наконец Нор.

– И что же дальше?

Нор минуту молчал, потом сказал:

– Я думаю, мне придется идти с этим автоматом до ближайшей станции…

– Но это же больше десяти часов пути. Не хватит кислорода ни тебе, ни нам… Это не выход, Нор.

– Я пойду напрямик, а не обычным путем, Эми.

– Заблудишься!

– Не бойся. Сейчас лунный день, у меня есть карты…

«Счастье, это лунные карты такие подробные, – подумала Эми, – на Земле только с одной картой не перебраться бы через такие перевалы. А тут еще и трещины…»

– Тебе не перебраться через трещины… Это опасно, сказала она.

– А ты можешь предложить другой выход? – отозвался Корот.

– Но почему… Почему именно ты, Нор?

– Потому что я уже здесь, снаружи. Выход каждого из вас – это лишняя потеря кислорода на базе…

– Логично… – буркнул Корот.

– Но несправедливо! Ты понимаешь, чем он рискует?

– Прекратите спор. Я постараюсь поддерживать с вами связь, по крайней мере до тех пор, пока это возможно.

– Желаем успеха, – сказал Корот.

Спустя немного он встал и подошел к экрану.

– Уже уехал. Прямо к горам.

– Его еще видно?

– Нет, уже исчез за скалами.

Эми не смотрела ни на экран, ни на красные, тревожно мигающие указатели, сообщавшие о том, что повысилось содержание углекислого газа.

– Нор, ты меня слышишь? – спросила она.

– Прекрасно слышу, – тут же раздался ответ, – впереди еще большой участок долины, а потом горы… Если повезет, через три часа я буду на автоматической станции… Вызывай меня время от времени. А то у меня сядут аккумуляторы…

– Три часа, и еще час, пока не придет помощь, – сказал Корот, – если она вообще придет…

«Да, он прав, если вообще придет. Эти горы, белые, горящие на солнце вершины и мрак долин, который не могут прорезать желтые фары вездехода…»

– Я боюсь за него, – сказала Эми. – Ты же селенист. Взбирался на лунные горы. Помнишь пропасти и узкие скалистые уступы, валуны, беззвучно скатывающиеся со склонов, стоит их лишь слегка задеть… Через горы он не проедет…

– Значит, оставит автомат и пойдет пешком.

– Не оставит. Я его знаю. Он попытается проехать.

Пешком за три часа до станции не добраться.

– Может, встретит какой-нибудь автомат…

– В горах? В горы даже автоматы селенофизической сети не забираются.

Корот не ответил.

«Он тоже не верит, что Нору удастся пройти, – подумала она, – а может, просто еще не обдумал всего как следует».

Она подождала с минуту, потом вызвала Нора.

– Я тебя слышу. Въезжаю на гору… – прием был искажен, так что Эми с трудом различала отдельные слова… – как только поднимусь выше и скалы не будут заслонять базу, услышишь меня лучше… Приходится смотреть в оба, местность очень неровная…

– Может, ты оставишь автомат и попробуешь пройти пешком?

– Нет, Эми. Тут не так уж трудно… обычные неровности, кое-где скалы…

– А дальше?

– Не знаю. До перевала еще далеко… – он вдруг замолчал.

– Что-нибудь случилось?

– Да. Вижу лунолет… Он приближается…

Эми хотела что-то сказать, но Корот оттолкнул ее от микрофона.

– Вызывай его… выпусти сигнальную ракету… Слышишь? – кричал он.

– Тут… – Нор оборвал на полуслове. Эми услышала только какой-то пронзительный лязг.

«Все», – подумала она.

– Вызывай! – заорал Корот.

«Нет, он не ответит», – теперь Эми была в этом убеждена.

– Нор, отвечай! Нор! Нор, слышишь?! – повторял Корот. Что он там делает? Неужели с ним что-нибудь случилось?

– Автомат. Вызови автомат… – сказала Эми, – Автоматическая станция… Автоматическая станция… Ты меня слышишь? – кричал теперь Корот.

Ответ пришел очень скоро.

– Говор… четверт… станц… говор… четверт… станц… говор… четверт… станц…

Корот застыл, наклонившись над динамиком. Автомат повторял: говор… четверт… станц… говор… четверт… станц…

– Он свалился в пропасть, – сказала Эми. – Он погиб! Приглуши! Приглуши этот автомат.

Она бездумно смотрела на экран, – А может… может, он только потерял сознание… а мы не в состоянии ему помочь… – Эми механически уменьшила громкость, и автомат замолчал.

– Он не вызвал лунолет. Теперь у нас нет никаких шансов… никаких… Кислород кончается…

«Да, я должна это сделать. Я это сделаю… В конце концов все равно…» – Эми встала и потянулась за шлемом.

– Куда ты? – тихо спросил Корот.

– К нему… пойду по следам гусениц…

– Прошу оставаться на местах. Хватит непродуманных решений… – сказал чей-то незнакомый голос.

Кресла были мягкие, глубокие, такие, как в ракетах дальнего радиуса действия. В них сидели мужчины без скафандров, потому что Центральная база, расположенная глубоко в скалах, обеспечивала полную безопасность и напоминала скорее небольшой городок, чем лунную базу. Рядом на столике стоял переносной мнемотрон, и тот, кто сидел ближе к нему, одним движением погасил экран.

– Вот и все, Ив, – сказал он.

– А что же дальше?

– Мы их забрали.

– И это называется космонавты, – Ив покачал головой и отхлебнул кофе из стоящей рядом чашечки. – А решение девушки!..

– Ее надо понять. Для нее это был удар.

– Согласен, но если бы подобное произошло с ними в действительности…

– Они погибли бы… Порой космонавты гибнут.

Они немного помолчали, потом Ив спросил:

– А тот, второй, Корот? Почему он ничего не придумал?

– Он хороший парень, но никогда не блистал в академии.

– Это не оправдание. Да, послушай-ка, Гот, ведь ты тот Зодиак, о котором они говорили?

– М-м, у каждого из нас в академии есть какое-нибудь прозвище. У меня – это. Ты считаешь – неудачное, а?

– Нет, почему же? Вполне! Бывают хуже.

– Ну, ладно, ближе к делу. Как же мы решим?

– С ними вопрос ясен. А вот как с Нором? Храбрый парень…

– Храбрый, – Гот пожал плечами, – но храбрость еще не все, во всяком случае для космонавта. Он потерял сознание, и теперь у него нога в гипсе. Я предлагаю сделать одинаковые выводы относительно всех троих.

– Согласен.

Гот нажал кнопку.

– Эми, Корота и Нора вызывает экзаменационная комиссия, – объявил автомат.

Все трое вошли и сели рядом на приготовленные стулья.

– Здравствуйте, – сказал Гот, – рад вас видеть. Ну, как твоя нога, Нор? Ходишь пока с трудом? Пусть тебя утешает то, что автомату еще хуже. Он пошел на слом.

Тебе повезло… Ну, а теперь должен вам сказать, что ваши товарищи по большей части лучше выходили из подобного положения… Я говорю, по большей части… Мне хотелось бы провести наиболее интересные решения задачи, которую мы для вас подготовили. Решения ваших товарищей…

Первая группа решений – попытки пробиться внутрь базы, к аварийной радиостанции. Группа Ранда сбросила на купол базы скалу с откоса горы, в которую упирается база. Через образовавшееся отверстие они пробрались внутрь… Группа Тоза отблокировала коридор, употребив в качестве взрывчатого материала заряды осветительных ракет и жидкого кислорода из баллонов скафандров.

– Совсем просто, – тихо сказал Нор.

– Просто, когда это уже придумано. Правда, вы сохранили базу, и она не нуждается в ремонте, но все же эта история не делает вам чести. Вторая группа решений касается автоматического вездехода, который мы высылали всегда, разумеется, предварительно выведя из строя радиостанцию…

– Нор, кажется, его использовал, – громко сказала Эми и выжидательно взглянула на Гота.

Гот улыбнулся одними губами.

– Использовал, но не наилучшим образом. Как справедливо заметила Эми еще там, на базе, вероятность того, что на селенофизическом вездеходе удастся пробраться через горы, практически равна нулю…

– Так что же с ним надо было сделать? – спросил Корот.

– Группа Ватары использовала его атомный реактор для того, чтобы произвести небольшой термоядерный взрыв.

Он был зарегистрирован на трети поверхности Луны и, кроме наших ракет, туда слетелась целая стая других с разных сторон. Однако чаще всего пытались протаранить базу вездеходом и таким образом проникнуть внутрь. Это не всем удавалось, но уже само подобное решение мы считали достаточным. Остается еще одна группа, группа нулевых решений. К ней относятся те, в которых не содержится ничего конструктивного. В том числе и ваше. Сожалею, но комиссия считает, что вы не сдали экзамена.

– Случись это с вами в действительности, вы бы не остались в живых, – добавил Ив.

– Таким образом, вы не получите дипломов об окончании Академии космонавтики. Мы направляем вас для дальнейшей практики на спутники Юпитера…

– И там… опять экзамен?

– Да. И надеюсь, на этот раз ваше решение не будет нулевым. В противном случае вы никогда не станете космонавтами! В космосе вообще нельзя ошибаться. Каждая ошибка – последняя. На экзамене еще можно ошибиться раз. Один раз.

ВОРОБЬИ ГАЛАКТИКИ

– …Он прилетел со звезд… и даже ни разу не облетел вокруг планеты, как это делают наши земные космолеты… Радары спутника зарегистрировали его секунд за десять до посадки на Ганимеде, когда он уже был совсем рядом…

– Но, профессор… – выкрикнул кто-то из последних рядов аудитории, а в первых рядах начали шептаться так, что было прекрасно слышно на кафедре, – Знаю, знаю… Вы мне не верите…

Торен подошел к рычагам управления видеотронными экранами, облокотился на пульт.

– Не верите, потому что радиус действия наших радаров составляет пятьдесят миллионов километров… а за десять секунд можно пройти не более трех миллионов километров…

– Это доказал еще Эйнштейн… – проговорил кто-то за моей спиной.

Я оглянулся.

– Ты совершенно прав, коллега, – Торен взглянул на светловолосого паренька, сидевшего на два ряда дальше меня. – Прав… но ты забываешь об эффекте Допплера… Радар мог засечь корабль тогда, когда его скорость в направлении пятого спутника уменьшилась настолько, что частота отраженных импульсов оказалась в пределах полосы приема.

Теперь заговорили все.

– Да, да… – повысил голос Торен, – он летел с околосветовой скоростью…

– И на такой скорости столкнулся с Ганимедом? – спросил кто-то из зала.

– Во всяком случае, не сбавил скорости до последнего момента – это мы знаем точно.

– Значит, он сгорел?

– Вернее, взорвался…

– Он не взорвался… вот почему мы и утверждаем, что это космический корабль, а не межзвездный болид.

– Теперь у нас есть прямые доказательства…

– Да, тороиды, – согласился профессор.

– Расскажите подробнее, никто ничего толком не знает. Почему вы делаете из этого тайну?

– Будем мы изучать их или нет? В конце концов, нас для этого прислали с Земли.

Профессор подождал, пока не умолкнет шум, и сказал:

– Мы действительно не сообщали подробностей. Сначала нам необходимо все как следует изучить… Собственно, для этого вы сюда и прилетели, и в конечном счете вы будете решать, что нам следует делать… – он на секунду замолчал. Несколько дней назад группа доцента Ромова выдвинула рабочую гипотезу о вторжении тороидов.

На мгновение в зале воцарилась тишина.

– Вторжение? – не очень уверенно переспросил кто-то.

– Да, предполагают, что тороиды служат орудием агрессии другой планетной системы…

В зале поднялся невообразимый шум. Мой сосед вскочил с места и побежал к кафедре.

Спустя несколько мгновений профессора окружило плотное кольцо кричащих людей. Он с трудом проталкивался к выходу, повторяя:

– Да, нападение… Вы все увидите сами… уже здесь, на Ганимеде.

Наконец он добрался до двери и исчез в коридоре.

Мы спускались в подземную часть базы. Кабина лифта двигалась ровно, без толчков, и только лампочки, которые загорались на уходящих вверх горизонтах, свидетельствовали о том, что мы не висим неподвижно.

Каждая лампа – это еще пятнадцать метров вглубь, еще пятнадцать метров скальных пород над нашими головами.

Там, на самом дне колодца, окруженный магнитно-гравитационным экраном, лежал тороид.

Рядом со мной стоял тот самый паренек, который говорил Торену об Эйнштейне, почти мальчишка, с чуть заметным пушком на щеках. Он молчал, как и все остальные; на его лице, вероятно серьезном от рождения, застыло выражение напряженности. Стена кабины светилась, и резкие тени на лице паренька еще больше подчеркивали это впечатление.

Двери бесшумно раздвинулись. Мы приехали. Со свода, поднятого на высоту нескольких десятков метров, струился голубоватый свет. Магнитно-гравитационный экран смонтировали временно, и по полу змеями извивались провода. Вокруг монотонно гудели силовые агрегаты. Экрана не было видно, и только радужные пятна света напоминали о его существовании. За экраном на возвышении из белого плексиката, освещенный ярким рефлектором, лежал тороид. Он походил на огромного, толстого, черного змея, проглотившего собственный хвост.

Мы подошли к искрящимся огоньками пультам управления. Около одного из них стояла стройная темноволосая женщина в желтом свитере, который при этом освещении казался грязно-зеленым.

Когда она отодвинулась, освобождая нам место, ее движения показались мне знакомыми.

– Гай!

Она повернула голову. Я знал ее раньше, на Земле, когда она еще не связала свою судьбу с Анодо, которого я тоже знал когда-то.

– Серг, – улыбнулась она, – ты прилетел с ними?

– Да. Ты остригла волосы, самые длинные волосы во всем институте! Неужели климат Ганимеда?..

– Серг, – сказала она. – Анодо погиб, ты знаешь?

Я немного помолчал. Потом ответил:

– Нет, я не знал. Когда?

– Недавно. Он был одним из них… из тех, кто изучал тороид. И погиб случайно, – она подошла ко мне так близко, что я почувствовал на щеке ее дыхание. – Ты же знаешь, он вечно лез туда, куда другие боялись… – у нее в глазах загорелся какой-то злой огонек.

– Успокойся, Гай.

– Я и так спокойна. Просто не могу равнодушно думать о том, что он погиб здесь, в этом зале… бессмысленно… совершенно бессмысленно. Пошел обследовать поверхность тороида… в легком защитном скафандре. Герой. Он не верил, что это – вторжение, и хотел доказать другим…

Я подумал, что это было, пожалуй, самым ценным качеством Анодо, но промолчал. Ведь ей бы хотелось, чтобы он был жив, – это ясно. Я взял ее под руку, и мы подошли к группе, собравшейся у пультов. На контрольные экраны не смотрел никто. Все напряженно наблюдали за андроидальным автоматом, приближающимся к защитному экрану, который вдруг задрожал, расширился и поглотил андроид. В тот же момент над тороидом поднялось облачко переливающегося красками тумана. Экран заиграл всеми цветами радуги, выдерживая импульсный удар.

– Параметры андроида отрегулированы на характеристики человека. Он уже мертв…

На мгновение мне показалось, что там, в нескольких шагах от меня, за слабо колеблющейся поверхностью экрана, раскинувшись на белом паркете, лежит не андроид, а человек. Так, должно быть, лежал Анодо, и такой же белый свет прожектора, который сейчас играет на броневом панцире андроида, отражался от его защитного скафандра. Я посмотрел на Гай. Ее взгляд, немного усталый, какой-то безразличный, блуждал по залу. Вдруг ее глаза встретились с моими. Не знаю, угадала ли Гай мои мысли, но она сказала:

– Он… он упал в экранирующее поле. Понимаешь, вихревые токи в металле скафандра. Прежде чем сжали экран, металл раскалился добела…

В котловине было темно, и лишь кое-где, чернея, высились верхушки скал. Видимо, эта котловина возникла в результате тектонического сброса еще на заре геологической истории Ганимеда. Именно здесь, у подножия небольшого кратера, был найден один из первых тороидов.

– …и все. Вторжение на этом кончилось, – сказала Вера, и в ее голосе прозвучало как бы сожаление.

– Вероятно, умертвив людей на базе, тороиды удовлетворили свою жажду убийства, – заметил Дор.

Он пошутил, но, видимо, Вера приняла это за чистую монету.

– Ты действительно думаешь, что они не пойдут дальше? – спросила она.

– Сами – наверняка нет. Даже для такого относительно простого действия, как передвижение, нужно иметь соответствующие приспособления. Механических у них нет, это ясно, да и гравитационных, судя по поведению нашего пленника, тоже нет. Будь я на месте их хозяев, непременно снабдил бы такую боевую машину какой-нибудь двигательной установкой.

– А вот импульс они подобрали необыкновенно точно. Погибают все сто процентов млекопитающих, – вмешалась в разговор Гай.

– Чересчур большое напряжение. Тороид убивает издалека, с такого расстояния, с которого вообще нельзя что-нибудь заметить.

– Но зачем они нас убивают? – спросила Вера.

Никто не ответил. Было слышно, как свистит газ, вырывающийся из сопел.

– Неизвестно… – Дор сказал это так тихо, словно говорил сам с собой. – Если мы поймем образ мышления тех, кто ими управляет, станет ясно и это. Только сначала надо встретиться.

– А разве не они…

– Нет, это было бы слишком просто. Это все равно, что рассуждать о человечестве с автоматами, предназначенными для рытья канав. Здесь дело серьезнее, чем простая жажда убийства…

– И только потому, что Торен и некоторые другие думают так же, как ты, мы погибнем, вместо того чтобы забросать весь район термоядерными бомбами? – спросила Гай.

– Да. Именно.

Двигатели работали ровно. Котловина осталась позади. Теперь мы летели над равниной и хорошо видели кривизну горизонта, изрезанного далекими горными цепями. Дор начал было что-то говорить, но в этот момент динамик захрипел. Послышался голос Вардена, пилота первой из трех наших ракет.

– Вижу новый тороид. Сейчас я его уничтожу.

Я посмотрел туда, где должны были находиться обе ракеты, но не увидел ничего, кроме унылых бурых скал.

Вдали над горизонтом вздымалась самая высокая гора Ганимеда Тукопататан. Ее черный массив заслонял звезды. Я подумал, что она похожа на гигантский цоколь. Послышался звонок.

– Тороид! – Дор увеличил изображение, и я увидел на экране характерную баранку тороида, лежащего на плоской скале.

– Похоже, что их тут, как диодов в автомате. Я передам координаты Вардену и Волею… – Дор осекся и растерянно уставился на экраны.

– Что случилось? – спросил я.

Он помолчал.

– Странно. Нет сигналов с ракеты Вардена…

– То есть как нет?

– Нет и все. Смотри, если не веришь…

– А автомат?

– Я проверил.

– Значит, они уничтожили ракету…

– Я это знаю и без тебя, – отрезал Дор.

– Попытайся поговорить с Волеем. Сигнализатор его ракеты действует.

Дор щелкнул тумблером.

– Алло, Волей, говорит Дор. Как меня слышишь?

– Прекрасно. Мы только что наткнулись на тороид.

Я хотел сообщить Вардену, но ты заговорил первым.

– А ты принимаешь сигнал с его ракеты?

– Что?.. Нет! Черт побери, действительно, нет! Но это значит… это же значит, что он разбился.

– Или вошел в район поглощения радиоволн…

– Исключено. Я хорошо слышу, да здесь и нет ничего. Хотя постой… Что-то тут видно, ниже… Передвигается на фоне скал. – Волей замолчал. Было слышно только его дыхание. Но вот раздался срывающийся голос Волея: – Дор, это туча… туча здесь, на Ганимеде!..

Я посмотрел на лобовой экран: действительно вдали, на фоне горного массива, низко висела черная туча, напоминающая огромную линзу.

– Надо бы передать сообщение на базу, – сказал Дор.

– Передай… Туча идет на меня… – Волей запнулся.

– Что там у тебя?

Волей молчал.

– Сообщи моим автоматам новые данные трассы нашего полета. Ты меня слышишь, Волей?

– …Не уйти… она уже близко…

На мгновение все стихло; но вот неожиданно изменившийся от ужаса голос Волея прорвался сквозь треск разрядов:

– Дор, она… – слова оборвались и одновременно погасла белая черточка сигнала. Я посмотрел на тучу и увидел короткую фиолетовую вспышку. А может, мне показалось.

Гай стояла рядом. Она тоже смотрела на тучу, потом сказала:

– Вот так же погиб Варден, но…

– Но почему погибли… они, а не мы?

– Может, просто потому, что они летели первыми, – сказал Дор.

– Только это и можно предположить, – согласилась Гай. Но если мы сейчас же не вернемся, с нами случится то же самое. Значит…