Текст книги "Всю ночь напролет"
Автор книги: Конни Брокуэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Я непременно должна с ним познакомиться. Какой такт! Какая изысканность в обращении! – затараторила София, едва переводя дух. – По-моему, он восхитителен. Знаешь, он ведь тоже был на войне. Говорят, ему поручали там ужасные вещи. Такие, за которые не взялся бы никто другой!
Ужасные вещи… Этот мягкий голос, усталый вид, глаза человека, пресыщенного жизнью… Ужасные вещи.
– Он незаконнорожденный. Если верить молве, сэр Джеймисон прижил его с какой-то шотландкой, бывшей у него в услужении. Он так и не признал сына, более того, отказался дать ему свое имя. Хотя надо отдать должное старику – именно он занимался его воспитанием.
– Откуда тебе столько известно об этом человеке, София? Это просто неприлично.
– Ох, Энн, не будь ханжой! Об этом знают все. По слухам, он новый фаворит Принни, хотя, – тут она сделала паузу, задержав взгляд на высокой фигуре Сьюарда, – он едва ли во вкусе Принни, тебе не кажется? Сейчас все вокруг только о нем и толкуют. О нем да еще о том воришке. – София звонко рассмеялась. – По правде говоря, я даже не знаю, с кем мне было бы приятнее встретиться – с Джеком Дьяволом или с Рексхоллским Призраком. Какая заманчивая дилемма!
– Рексхоллским Призраком? – переспросила Энн, тотчас забыв о Сьюарде. Разумеется, до ее слуха доходило прозвище, которое дал ей какой-то острослов, однако она даже понятия не имела о том, что ее проделки стали излюбленной пищей для пересудов светских сплетников.
София удостоила ее сочувственным взглядом.
– Тебе действительно следует быть более au courant[9]9
в курсе дела (фр.)
[Закрыть], дорогая. Рексхоллским Призраком назвали вора потому, что его первой жертвой стала леди Рексхолл, и, по уверениям старой карги, она собственными глазами видела, как грабитель испарился из ее окна на третьем этаже, словно привидение.
Энн ничего не ответила. Она полагала, что секрет ее краж продолжает оставаться секретом и что обыкновенная гордость не позволит кому-либо из пострадавших по ее вине признаться в том, что они были ограблены. Однако она просчиталась.
Полковник Сьюард исчез в толпе. Со смешанным чувством разочарования и облегчения Энн закрыла веер.
– Дженетт Фрост прямо сгорает от желания стать следующей жертвой Призрака, – как бы невзначай заметила София.
– Что? – Энн уставилась на подопечную, обнаружив, к своему крайнему удивлению, что едва в состоянии сдержать смех. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз позволила себе смеяться? Пожалуй, несколько лет.
– Не только она, но и леди Диббс, не говоря уж о многих других светских дамах, оспаривают честь быть им ограбленными. Похоже, этот Призрак занял место лорда Байрона, о котором говорили, что он «помешан, дурно воспитан и при знакомстве опасен». – София самодовольно ухмыльнулась. – Но если бы мне дали возможность выбирать, думаю, я бы предпочла более… солидного из двух. Неподкупного полковника Сьюарда.
– Судя по тому, что ты мне только что рассказала об этом Джеке Дьяволе, можешь считать большой удачей, если тебе не придется встретиться ни с тем ни с другим, – отозвалась Энн, вся веселость которой тут же улетучилась.
София посмотрела на нее с нескрываемым сожалением.
– Ты и вправду так переменилась, Энн? Когда ты выходила замуж за Мэтью, то казалась мне самым бойким и жизнерадостным созданием на свете. Потому-то я и упросила отца пригласить тебя в мои компаньонки. – Ее полные губы сложились в недовольную гримаску. – Должна признать, ты сильно меня разочаровала. Ты выглядишь куда старше своих лет, чопорна, как монашка, а вкуса к жизни в тебе совсем не осталось.
– Благодарю за любезность, София, – произнесла Энн, даже не повысив голоса и смело встречая язвительный взгляд подопечной. Когда-то София была избалованным, но вполне безобидным ребенком. Кончина матери оставила горький след в ее душе, а это, в свою очередь, ее озлобило.
На какой-то миг, к чести девушки, на ее лице появилось пристыженное выражение. Но только на миг. Она положила руку на запястье Энн, и, хотя внешне ее порыв выглядел искренним, взгляд по-прежнему оставался жестким.
– Извини меня, Энн. Я только хотела заметить, что Мэтью давно умер, а ты еще нет. Жизнь продолжается. Только подумай, до какого состояния тебя довел траур. Уж будь уверена, со мной ничего подобного не случится. Я не стану убегать от действительности, как это делаешь ты.
– А я и не подозревала, что именно во мне кроется причина твоей неистребимой тяги к мирским благам, – отозвалась Энн сухо. – Пожалуй, мне стоит поздравить себя с этим, как только отдышусь после бега.
София посмотрела на нее не без одобрения.
– Я вижу, в тебе еще осталась доля остроумия.
– Ты хочешь сказать, сарказма?
– Часто это одно и то же, – заметила София. – Лично я хочу получить от жизни все, что только можно, а остальное взять силой.
«Еще одна воровка в семье?» – с грустью подумала Энн. София мало знала о жизни, но была твердо убеждена в обратном. К несчастью, время и опыт были достаточно сильнодействующими средствами, чтобы от этой великолепной уверенности в себе не осталось и следа.
– Что ж, желаю удачи, – произнесла Энн.
На прелестном личике Софии отразилось упрямство.
– Я не намерена останавливаться на полпути и ограничиваться подделками, – заявила она. – Я хочу испытать истинную страсть. Неукротимую…
– О каком укрощении ты говоришь, София? – осведомился подошедший к ним Норт.
Девушка тотчас повернулась к отцу. Вид у нее был настолько жалкий, что по ее физиономии можно было прочесть все, как в открытой книге. Достаточно было одного грозного окрика Малкольма, чтобы юная задиристость уступила место испугу.
– Разве та гнедая кобыла, которую я приобрел у Таттерсалла, недостаточно для тебя норовиста? – спросил он.
– Я… я только…
– Нет, Малкольм, – мягко вмешалась Энн, принимая принесенный им бокал пунша, – София просто хотела сказать, что эта кобыла лучше другой, из конюшен лорда Фроста, на которой она ездила прошлым летом.
Норт мог устроить Софии крепкую взбучку, стоило ему заподозрить в ней какие-нибудь порочные наклонности, в особенности если они угрожали разрушить его надежды на блестящую партию для дочери. Как бы ни претили Энн перемены в характере Софии, она не могла допустить, чтобы та стала жертвой скверного обращения со стороны отца.
Удовлетворенный ее ответом, Норт кивнул и занял место за креслом Энн. В любом случае ему почти не о чем было говорить ни с нею самой, ни с Софией. Достаточно было и того, что их общество позволяло ему скоротать время, пока слуги устанавливали столы для карточной игры.
Некоторое время они хранили неловкое молчание, после чего София, спрятав лицо за веером, с жаром прошептала на ухо Энн:
– Он идет сюда! С лордом Стрэндом!
Со смутным чувством нереальности происходящего Энн придала своему лицу бесстрастное выражение и перевела взгляд на приближавшихся к ним мужчин.
Лорд Стрэнд шел впереди, его холеную внешность несколько портили явные признаки разгульной жизни. За ним, демонстрируя безукоризненную военную выправку, словно в насмешку над модной походкой денди, крупными шагами следовал полковник Сьюард.
В его манере держаться не было ни намека на легкомыслие, напротив, она отличалась утонченной сдержанностью. Он двигался с неуклюжей грацией человека, страдающего от боли застарелой раны, ставшей для него привычной. Тени под глазами и бледность кожи следовало отнести за счет бессонницы, а шрам, пересекавший его лоб, изувеченная рука и сломанная переносица говорили о бесчисленных схватках, в которых ему приходилось участвовать.
Стрэнд остановился прямо перед Софией и принялся расшаркиваться. Полковник Сьюард стоял рядом и ждал. Отсюда, с близкого расстояния, Энн могла отчетливее разглядеть цвет его глаз. Он был холодновато-серым, словно пепел, подернувший давно потухший костер.
– Мистер Норт, вы позволите мне представить вам полковника Джона Генри Сьюарда? – произнес Стрэнд, растягивая слова.
– А, Сьюард! Рад нашей встрече, сэр. Я уже слышал ваше имя. Принни очень высоко о вас отзывается.
– Для меня это большая честь, сэр. – Голос полковника был таким, каким он запомнился Энн, – вкрадчивым, словно стелющийся по земле дым, и полным скрытого тепла, как последние тлеющие угольки в золе.
Энн искоса посмотрела на Софию. Легкий наклон аккуратно причесанной головы, блеск в глазах, чуть приоткрытые губы – все говорило о том, что девушка не на шутку взволнована. Без сомнения, Энн следовало предостеречь кузину от слишком поспешного увлечения. Сьюард со своими мягкими манерами и не знающим жалости взглядом мог проглотить ее заживо.
– Энн, дорогая, это полковник Сьюард, – произнес Норт, представляя их друг другу. – Сэр – моя племянница, миссис Энн Уайлдер.
Собравшись с силами, она подняла голову, уже почти опасаясь, что Сьюард схватит ее за запястье и потащит за собой из залы.
– Я искренне рада нашему знакомству, полковник Сьюард.
Этих нескольких слов было достаточно, чтобы мужчина, склонившийся в низком церемонном поклоне, тут же насторожился. Его устремленные на нее глаза превратились в узкие щелки.
Она попала в ловушку.
Глава 5
Джек поднес к губам затянутую в перчатку руку Энн и приник к ней в легком поцелуе.
– Я искренне рада нашему знакомству, полковник Сьюард, – повторила она, чуть вздрогнув, и он почувствовал, как по ее телу волной пробежала тревожная дрожь.
Сразу насторожившись, Джек поднял голову и увидел, что ее глаза прикованы к нему.
Ее взгляд был по-мужски прямым. Проницательна. Многоопытна. Не лишена отваги. Некий налет боли в сочетании с покорностью судьбе. Вопреки утверждениям Стрэнда ее глаза отнюдь не показались ему глазами сводницы. Джек прежде нередко сталкивался с такими особами, так что ему это выражение было хорошо знакомо.
Напротив, она смотрела на него так, как женщина, торгующая своим телом, может смотреть на клиента: с видом обреченности, смирения и какого-то недоброго предчувствия – выражением, означавшим: «Делай свое дело и уходи». И это его возбуждало.
– Я глубоко польщен, мадам, – произнес Джек, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он заметил, что вдова тоже осторожно перевела дух.
Неудивительно, что Стрэнд совершенно очарован этой женщиной. Лицо Энн было отмечено печатью яркой индивидуальности: широкие скулы, квадратный подбородок, темные и вопреки требованиям моды совершенно прямые брови. Ее нос был крупным и вместе с тем изящным, а глубоко посаженные глаза удивительного густо-синего оттенка, словно вобрали в себя весь мрак ночи. Губы нежные и мягкие.
Его смущало то, что один лишь вид дамы во вдовьем облачении мог так его взволновать. Но достаточно было самого незначительного беспорядка в ее облике: черного локона, выбившегося из-под берета, небольшой морщинки на перчатке, – чтобы образ Энн, встающей с его постели, растрепанной и насытившейся любовью, тотчас возник в его сознании. Джек отвел глаза и услышал, как она вздохнула с нескрываемым облегчением. Он мысленно проклинал себя за то, что, пренебрегая правилами хорошего тона, откровенно разглядывал ее. Это воровка сделала его таким – разожгла огонь в душе, возбудила плотские желания.
– Миссис Уайлдер в этом сезоне состоит компаньонкой при Софии, – произнес Норт, прервав размышления Джека.
– Очень любезно с вашей стороны, миссис Уайлдер, – пробормотал тот.
– А это моя дочь, полковник. Мисс София Норт.
София обратила к нему свое милое личико, рассматривая его с видом женщины, уверенной в своей неотразимости.
– Ваш покорный слуга, мисс Норт.
– О-ля-ля! – воскликнула красавица, одним щелчком раскрыв веер и улыбаясь так, что на ее щеках появились ямочки. – У меня и так уже достаточно слуг, сэр. Быть может, я сумею найти вам другое применение?
Его ответная улыбка должна была изображать восхищение. Острота показалась ему недурной, но та блистательная решимость, с которой она была произнесена, свидетельствовала о том, что ее уже не раз пускали в ход.
– Вы, говорят, один из друзей Принни? – осведомилась София.
– Да, я уже довольно давно знаком с принцем-регентом.
– О!
София и впрямь была обворожительным юным созданием, кокетливым и игривым, словно котенок. Но она не вызывала в нем ни малейшей доли безумной страсти, как та воровка в мужских панталонах и черной шелковой маске, или приступа внезапной похоти, как эта небрежно одетая вдовушка, упорно цеплявшаяся за свой траур.
На его губах появилась грустная улыбка. Неужели он пал так низко, что ему требуется фетиш, чтобы почувствовать себя мужчиной?
– Принни просто без ума от моей Софии, – заявил Норт с явной гордостью.
– А к вам он тоже проявлял благосклонность, миссис Уайлдер? – спросил Джек.
Его вопрос застал Энн врасплох, хотя лишь самый внимательный наблюдатель заметил бы, что ее пальцы чуть дрогнули, а в глазах появился стальной блеск, после чего она усилием воли придала своему лицу прежнее невозмутимое выражение.
– Как всякий добрый монарх благосклонен к любому из своих подданных.
– Ну, пожалуй, едва ли его интерес к Софии носит столь возвышенный характер, – произнес Норт, ухмыльнувшись.
– О, как знать, – протянул в ответ Стрэнд. – Миссис Фицхуберт[10]10
имеются в виду некоторые скандальные обстоятельства из жизни будущего Георга IV, который в 1785 году женился тайно на вдове – католичке Мэри Фицхуберт
[Закрыть] клялась и божилась, что его высочество проявлял к ней интерес, достойный короля, и что его ухаживания повергали ее в трепет.
У Малкольма Норта вырвался смешок, а София густо покраснела, предвкушая удовольствие от скандала. Джек перевел взгляд на Энн Уайлдер. Ее бесстрастный вид лишний раз ему напомнил о том, что до замужества она вращалась в кругу людей с весьма свободными нравами и уже успела привыкнуть к такого рода пикировкам. Она была особой с богатым прошлым, как, впрочем, и он сам.
– О-ля-ля! – рассмеялась София. – А вы, оказывается, испорчены до мозга костей, лорд Стрэнд!
– Мне все об этом твердят, мисс Норт. – Стрэнд не без лукавства посмотрел на вдову. – Какую снисходительную наставницу вы выбрали для вашей дочери, Норт. Не кажется ли вам, миссис Уайлдер, что вы пренебрегаете своими обязанностями, не ограждая это очаровательное юное создание от людей вроде меня?
– Даже малое дитя может по достоинству оценить остроумие и живость этого разговора, сэр. Я лучше приберегу свои советы на случай менее явной опасности.
Джек наблюдал за Энн со всевозраставшим одобрением.
– О! – воскликнул Стрэнд, видимая веселость которого до странности противоречила выражению его глаз. – Вы слышали, Сьюард? Похоже, миссис Уайлдер считает меня чересчур откровенным.
– Да, так оно и есть.
– И, кроме того, она упрекает меня в ребячестве.
– Мне тоже так показалось.
– Энн! – На лице Норта отразилось беспокойство. Для него мало значило то обстоятельство, что ее дерзкий выпад относился к человеку, чье замечание оскорбляло нравственные чувства его обожаемой юной дочери.
Миссис Уайлдер, по-видимому, тоже отдавала должное комичности положения, однако сдержала улыбку. Ум и природная утонченность. Проницательность, порожденная опытом. Эта женщина, если верить Стрэнду, променяла радости вольной жизни на преданность обожавшего ее мужа. Да, пожалуй, Энн Уайлдер представляла для него интерес. Но действительно ли под маской воровки скрывалась именно она?
– А вы, полковник Сьюард? – обратилась София к Джеку. – Вы тоже не лишены пороков?
– Даже хуже, – ответил вместо него Стрэнд прежде, чем тот успел вставить хотя бы слово. – У него дурная слава. Неужели вам никогда не приходилось слышать о Джеке Дьяволе?
София с воодушевлением закивала. Энн слегка нахмурилась, словно роясь в памяти.
Слышала ли она это прозвище раньше? Если нет, то она просто не прислушивалась. Сплетни преследовали Сьюарда повсюду, будь то гостиная, оперный театр или игорный зал.
– О да, разумеется, – отозвалась София, кокетливо глядя на него. – И что, вы действительно заслужили такую репутацию, полковник?
Какое-то мгновение Джек присматривался к девушке. Он легко мог представить себе Софию в роли воровки: горящие возбуждением глаза, хрупкое тело, напрягшееся в предвкушении бегства… ну, а ее острый язычок говорил сам за себя.
– Итак? – игриво переспросила она.
– Как я могу дать вам ответ, мисс Норт, если мне неизвестны ни имя человека, который дал мне это прозвище, ни обстоятельства, которые его на это толкнули?
– А! – подхватила София с явным удовлетворением. – Стало быть, вы все же признаете за собой вину?
– Я готов признать лишь то, что если Джеком Дьяволом меня назвал садовник в доме моего соседа, то да, пожалуй, я и впрямь заслужил это прозвище, поскольку в свое время, когда мне было двенадцать лет, дочиста обобрал его сад.
Энн коротко рассмеялась. София скорчила недовольную гримаску.
– Фи! – вырвалось у нее. – Вы, конечно, шутите, сэр. Джентльмен обязан давать окружающим ясное представление о своем характере.
Он приподнял голову.
– Не могли бы вы, мисс Норт, проявить на сей раз снисхождение и судить обо мне не по моим нынешним заслугам, а по тому, чего я стремлюсь достичь?
– И что же это? – приглушенным тоном спросила Энн Уайлдер, и Джек удивленно повернул голову в ее сторону.
– Ба! – снова вмешалась София, не дав ему ответить. – Благородные побуждения далеко не столь интересны, как разные сомнительные истории.
– Это правда, – с глубокомысленным видом согласился Стрэнд. – Однако Сьюард скрытен, как моллюск в своей раковине, во всем, что касается его прошлого. Он чертовски умеет блюсти приличия.
– «Князь тьмы – недаром князь»[11]11
У. Шекспир, «Король Лир», действиеIII, картина 4
[Закрыть], – пробормотала Энн, устремив огромные глаза на свои руки.
– Что ты сказала, Энни? – переспросила ее София не без раздражения.
«Энни?» – подумал Джек. Энни, которая читала Шекспира и которая, если только он не лишился окончательно рассудка, только что приписала ему чуть ли не княжеское достоинство. А у нее, оказывается, богатое воображение.
– Быть может, кто-нибудь расскажет мне о полковнике? – взмолилась София.
– Боюсь, что за сведениями о жизни Дьявола вам придется обратиться к его биографу, – ответил Стрэнд.
– То есть?
– Ну, конечно же, ко мне, дорогое дитя. Вы позволите, сэр, пригласить вашу дочь на танец? Не сомневаюсь, что ее компаньонка не станет возражать. В конце концов, мы здесь среди своих. Таких же людей, как и я, – откровенных и бесхитростных.
Норт утвердительно кивнул, и Стрэнд, тут же подхватив Софию под руку, увлек ее за собой в круг танцующих, между тем как двое других джентльменов остановились рядом с Hopтом, чтобы переговорить с ним. Джек не обращал на них внимания, полностью захваченный тем блистательным зрелищем, которое представляла собой София Норт.
Локоны девушки растрепались, она одаривала ослепительными улыбками своих партнеров и приподнимала брови с кокетливым и в то же время придирчивым видом. Пожалуй, эта цыпочка крепко себе на уме, невольно подумалось ему, хотя после нескольких месяцев преследования вора он был склонен приписывать своему противнику настоящую смекалку, а не лисье лукавство.
Не прошло и нескольких минут, как Джек поймал себя на том, что, вместо того чтобы следить за Софией, он не сводит глаз с Энн Уайлдер. Она являла собой полную противоположность своей подопечной. Казалось, какой-то внутренний огонь опалил ее душу, оставив лишь призрачный образ, тонкий сосуд с полой сердцевиной.
На первый взгляд было мало общего между хрупкой фигурой Энн и другой – гибкой и подвижной, как у гимнастки, которая умудрилась от него скрыться, выпрыгнув из окна второго этажа. Кроме того, Энн Уайлдер была лишена неукротимого пыла Призрака. В ее взгляде, устремленном на танцующих, не чувствовалось ни настороженности, ни страстной тоски. Весь ее облик как будто свидетельствовал о том, что прежние чувства в ее душе давным-давно угасли. Он не мог представить себе эту женщину сначала предлагающей ему свое тело, а потом пускающей в ход силу. Так или иначе, он должен был считать эту встречу подарком судьбы. К Энн его тянуло гораздо сильнее, чем он сам был готов в том признаться.
Джек все еще был погружен в столь несвойственные ему раздумья, когда стоявший рядом Норт вдруг откашлялся.
– Энни, дорогая, – произнес Малкольм, обращаясь к племяннице, – добрые друзья просят меня ненадолго составить им компанию. – Он кивком головы указал на своих собеседников. – Не была бы ты так любезна… То есть я хотел сказать… Когда Софи вернется, не могла бы ты…
– Разумеется, Малкольм, – ответила Энн.
– Не хотите ли перекинуться с нами в картишки, полковник? – осведомился Норт.
– Нет, благодарю вас. Может быть, чуть позже. А пока я предпочел бы остаться в обществе миссис Уайлдер.
– Пожалуйста, не надо из-за меня отказывать себе в развлечениях, сэр, – тут же отозвалась Энн. – Уверяю вас, для меня вполне достаточно просто сидеть в сторонке и наблюдать.
– Надеюсь, вы не прогоните меня, миссис Уайлдер, если я скажу, что не знаю более приятного способа провести время, чем находясь рядом с вами?
– Как это великодушно с вашей стороны, Сьюард! – произнес Норт с явным облегчением.
По лицу Энн Уайлдер промелькнуло смущение.
– Должен заметить, что я просто следую своим побуждениям, – ответил Джек, раздраженный бестактностью собеседника.
– В таком случае, – отозвался Норт, – я глубоко признателен вам за ваши побуждения. – Он сам рассмеялся собственному bon mot[12]12
острое словцо (фр.)
[Закрыть]. – Я не задержусь дольше чем на час, Энни, – бросил он на ходу и тут же растворился в толпе, догоняя своих партнеров по ломберному столу, которые уже успели удалиться.
– Вы не должны думать, будто обязаны оставаться со мной до конца вечера, полковник, – произнесла Энн, отведя глаза в сторону. – Я не сомневаюсь, что здесь есть много людей, с которыми вам бы хотелось встретиться.
– Если вы тем самым думаете меня предупредить, чтобы я не смел злоупотреблять вашим временем, миссис Уайлдер, – ответил Джек, – то позвольте заверить, что я вовсе не намерен навязывать вам свое общество против вашей воли. Мне слишком хорошо известно, что мое присутствие здесь только терпят.
Ответом ему был недоуменный взгляд. Энн не стала возражать, за что он был ей весьма признателен. Вместо этого она произнесла:
– Я сама когда-то находилась в подобном положении и уверяю вас, что такого рода снисходительность мне чужда. Я говорю вам это совершенно серьезно, полковник.
– Вы всегда так прямодушны, миссис Уайлдер?
– Да, насколько это в моих силах, сэр, – ответила она после короткой паузы.
– Тогда, если мне будет позволено побыть рядом с вами хотя бы несколько лишних минут, я сочту это большой честью для себя.
Энн подняла голову. В золотистом сиянии свечей ее скуластое лицо казалось обрамленным светлым ореолом.
– Если вам так угодно, полковник, – ответила она и умолкла, предоставив ему возможность присмотреться к ней пристальнее.
За долгие годы службы Джек научился по малейшим признакам определять, когда его собеседник пытается что-то скрыть или, напротив, чем-либо себя выдает. Вряд ли при его способностях он не сумеет раскусить эту миниатюрную вдовушку. Однако он ошибся. Она оказалась крепким орешком.
Поглощенный этим занятием, он даже не заметил лорда Веддера до тех пор, пока тот не оказался прямо перед ними.
– Миссис Уайлдер! – Лорд Веддер отвесил поклон Энн, не обращая внимания на Джека. – Итак, мы с вами снова встретились! В который уже раз за эту неделю – кажется, в четвертый? И вот вы опять здесь с вашей прелестной юной кузиной. До чего же приятно видеть, как прежняя царица балов представляет новую. Но как вам кажется, в состоянии ли мисс Норт выстоять в столь бурном потоке развлечений? А вы сами?
Джек открыл было рот, чтобы дать дерзкому щеголю достойный отпор, однако Энн его опередила.
– Очень мило, что вы проявляете о нас заботу, лорд Веддер, – заметила она невозмутимо. – Да, к моему сожалению, София твердо убеждена в том, что ни один семейный праздник не может обойтись без ее нареканий, ни одно торжество не должно остаться без ее похвалы и ни одной живой душе не следует считать себя исключенной из круга ее знакомых.
– Похоже, вы решительно нас не одобряете. – Слова лорда Веддера сопровождались презрительной усмешкой светского льва.
– Только не я, сэр. Я сама порицала, хвалила и была вполне доступна, как вы сами, без сомнения, помните. Или как считали некоторые мужчины.
Тяжелые веки Веддера опустились, и по его молчанию и напряженному лицу Джек сумел прочесть короткую, печальную историю молодого человека, по уши влюбленного и уверенного в том, что пользуется взаимностью, но получившего отказ, причем как раз тогда, когда он полагал, что его чары наряду с титулом делают его неотразимым. О нет, миссис Уайлдер никогда не была святой. Она представляла собой явление куда более редкостное – женщину, которая знает себе цену.
– Да, пожалуй, вы правы, – произнес Веддер, поводя носом и глядя поверх плеча Энн на танцующих. – Однако неужели мы не способны покорить сердце мисс Норт? Поскольку ваше сердце так и осталось свободным, не были бы вы так добры дать нам совет? Похоже, она уже знает тут всех.
– О нет, сэр. Здесь есть по крайней мере двое людей, с которыми она видится впервые.
Обернувшись, Энн прямо взглянула в лицо Джеку. На ее щеке появилась ямочка, что придало пикантности ее облику, а нотка самоиронии несколько смягчала ее тон.
– Полковник Сьюард избавил нас от привычной скуки, предложив себя в качестве неисследованной территории.
– Это очень любезно с его стороны, – ледяным тоном отозвался Веддер.
– А? – Миссис Уайлдер беспокойно зашевелилась в кресле. – Да, я тоже так считаю. Вы еще не знакомы с полковником Сьюардом, лорд Веддер?
– Нет, мадам, мы уже встречались.
Мужчины смотрели друг на друга с обычной антипатией двух соперничающих между собой псов.
– Веддер! Это вы, Веддер? – раздался совсем рядом женский голос.
Повернув голову, Джек увидел, что в их сторону направляется целая вереница дам во главе с пышно разодетой красавицей лет двадцати пяти – тридцати. То была леди Диббс. Она первой поравнялась с ними, и ее взгляд, скользнув по Энн и лорду Веддеру, остановился на Джеке.
– Какой вы, однако, жестокий человек, Веддер, – произнесла леди Диббс, обращаясь к лорду, но вместе с тем не спуская глаз с лица Джека. Не показалось ли оно ей знакомым? – Мы, дамы, так надеялись на то, что ваше присутствие поднимет ставки за игорным столом, а вы до сих пор здесь. Как же так, сэр?
Веддер поклонился.
– Моя оплошность, леди Диббс. Но я прошу вашего снисхождения. Видите ли, я обнаружил, что миссис Уайлдер нуждается в компании.
Джек бесстрастно отметил про себя, что намек Веддера, хотя и не значивший ничего для вновь прибывших, не был пропущен Энн Уайлдер.
– Вы ошибаетесь, сэр. – Голос Энн казался мягким и густым, словно свежие сливки. – Полковник Сьюард любезно согласился уделить мне внимание.
На этот раз пораженным выглядел сам Джек, но, поскольку за этими словами Энн неизбежно должны были последовать представления, у него не оставалось времени на догадки, что заставило ее прийти ему на помощь. Джек покорно склонился к ручке каждой из дам, воспользовавшись удобным случаем, чтобы подвергнуть более тщательному осмотру леди Диббс. Невысокого роста, довольно полная, эта знатная особа напоминала Софию Норт самоуверенным и дерзким выражением лица. В платье из золотистого атласа, отделанном кружевами, она перепархивала с места на место, словно райская птица, и с каждым резким движением драгоценные камни, которые в изобилии украшали ее шею и свисали с мочек ушей, ярко вспыхивали.
– Стало быть, вы застали миссис Уайлдер в одиночестве, не так ли, полковник Сьюард? А вы, дорогая, – произнесла она, обращаясь к Энн, – по-прежнему заняты сбором пожертвований для ваших солдат? – По ее тону было нетрудно догадаться, что именно из-за своих неотступных просьб молодая вдова в конце концов оказалась всеми покинутой.
Даже редкостной выдержки Энн не хватило перед лицом такой холодной, расчетливой жестокости. Ее щеки пошли розовыми пятнами.
– Любопытно, – вдруг произнес Джек почти шепотом.
– Сэр? – тут же оживилась леди Диббс.
– Видите ли, – продолжал Джек, как бы размышляя вслух, – я привык думать о некоторых из этих солдат как о своих людях. Мне доподлинно известно, что герцог Веллингтон[13]13
Веллингтон, Артур Уэлсли (1769-1852) – английский военачальник и политический деятель, нанес поражение Наполеону Бонапарту при Ватерлоо в1815 г.
[Закрыть] считает большинство из них своими, ну, а принц-регент не раз заявлял, что все они являются его подданными. Поэтому мне странно слышать от вас, что ответственность за них лежит на одной миссис Уайлдер.
Тонкие губы леди Диббс скривились в презрительной усмешке.
– О да, разумеется, все они являются подданными Великобритании, и, следовательно, обязанность заботиться о них лежит на каждом англичанине. Вы очень кстати напомнили мне о моем долге, полковник Сьюард, и я признательна вам за это. Миссис Уайлдер, я обещаю внести в ваш фонд тысячу фунтов. В пользу наших храбрых воинов.
Среди присутствующих раздался одобрительный шумок.
– То есть я хотела сказать, еще тысячу фунтов, – заявила во всеуслышание леди Диббс, глаза которой сверкали ярче бриллиантов у нее на шее.
Джек обернулся к Энн Уайлдер, чтобы оценить ее отношение к такой неслыханной щедрости. Но, похоже, на нее единственную слова леди Диббс не произвели особого впечатления.
– Что ж, пусть будет еще тысяча фунтов, – спокойно ответила она, после чего, едва удостоив взглядом Джека, извинилась перед собеседниками и отправилась на поиски своей подопечной.
