Текст книги "Чужая свадьба"
Автор книги: Конни Брокуэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 9
Прошлое возвращается в новом обличье.
– Неужели это ты, Сэмми? – Летти с изумлением смотрела на толстого важного дворецкого.
– Да, Летти, это я, – тихо ответил Кэбот, не менее удивленный.
Она подбежала и крепко обняла его. Он неловко ответил на ее объятия, как человек, не привыкший проявлять свои чувства. Летти усмехнулась. Все тот же старина Сэмми.
Последний раз она видела его лет шесть назад, когда супруги Поттс работали в воскресном варьете в театре «Палас». Они знали всех артистов прошлых лет, включая Сэмми, который много лет бродил по дорогам с аттракционом «Люди-уроды» в качестве Сэм-Сэма, Мальчика с собачьей головой, Чуда природы, обладавшего признаками и собаки и человека.
Летти улыбнулась. Глядя на него теперь, никто бы не подумал, что когда-то его лицо было покрыто густой шерстью. Сейчас… она подняла голову и восхищенно посмотрела на густо покрасневшего дворецкого. Бог ты мой! У Мальчика с собачьей головой на лбу появились залысины!
– Летти Поттс. – Сэмми отступил на шаг и, держа за плечи, оглядел ее. Выражение его лица, такое же нежное и радостное, как и у нее, изменилось, и улыбка исчезла. – Что ты здесь делаешь? Почему изображаешь леди Агату? И где сама леди Агата?
– Тише! – Она вырвалась и поспешно закрыла дверь. – Отойдем подальше, и я все расскажу тебе. Дворецкий медленно двинулся за ней.
– Последнее, что я о тебе слышал, Летти, – что ты связалась с этим никудышным Ником Спарклом, – озабоченно сказал он. – Предупреждаю тебя, Летти, если это одна из его штучек, чтобы обмануть людей…
– Никто никого не собирается обманывать! – Летти махнула рукой, чтобы Сэмми замолчал.
Было видно, что он ей не поверил. Обидно. Когда-то они с Сэмми были друзьями.
Именно он в свое время советовал ей, как лучше играть истинную леди, поскольку, когда Сэмми не рычал и не делал вид, что готов броситься на завороженных его видом женщин в первом ряду, он вел себя как настоящий джентльмен. Точнее, вдруг подумала Летти, как настоящий дворецкий.
Она никогда не спрашивала, как он приобрел свои безукоризненные манеры, – те, кто зарабатывал на жизнь на подмостках, не слишком интересовались прошлым друг Друга.
– Что произошло, Сэмми… э… Кэбот? Где вся твоя… твоя…
– Шерсть?
– Да. Я не узнала тебя. И что это за игра в дворецкого?
– Это не игра, – сказал Кэбот. – Мой отец служил у графа Прескотта дворецким. С самого детства отец готовил меня к тому, что я буду, как и он, дворецким. – В ответ на удивленное выражение на лице Летти Кэбот усмехнулся. – Знаешь, я ведь не родился покрытым шерстью. Но чем старше я становился, тем гуще росли у меня волосы. Скоро стало ясно, что внешность не позволит мне пойти по стопам отца. Словом, я приехал в Лондон, где нашел работу в мюзик-холле. Там я познакомился с твоей матерью и отчимом. Это была неплохая жизнь, – рассказывал дворецкий с ностальгическим блеском в глазах. – Но годы шли, и мои волосы стали выпадать. Дошло до того, что мне приходилось приклеивать шерсть, чтобы быть похожим на свои афиши. В конце концов, года четыре назад я был вынужден бросить сцену.
– Как жаль, – тихо произнесла Летти.
– А мне нет, – удивленно посмотрел на нее Кэбот. – Наконец-то я смог стать дворецким. Я обращался в разные агентства по найму, но кому нужен пятидесятилетний дворецкий без опыта? И вот однажды я познакомился с этой милой простодушной женщиной, желавшей нанять «настоящего лондонского дворецкого» для ее брата, живущего в северном графстве. Я сослался в качестве рекомендации на лорда Прескотта, и… вот я здесь.
– И тебе нравится? – с любопытством спросила Летти. – Разве ты не скучаешь по городу, огням, старым друзьям?
– Не очень, – ответил он. – Хотя все еще переписываюсь с Бенни, – сказал он, имея в виду Бена Блэка, Человека-машину. – У меня есть все, что мне нужно. Меня уважают мои хозяева, по крайней мере большинство из них, я служу в прекрасном доме и, что самое важное, могу заниматься тем, к чему меня готовили.
– Завидую тебе, Кэбот, – задумчиво кивнула Летти. Он вопросительно взглянул на нее:
– В чем же?
– Ты знаешь, кто ты такой и чего хочешь. И кажется, всегда знал.
– Ну, Летти, ты тоже знаешь, кто ты, – добродушно возразил он.
Она покачала головой:
– Я знаю свое имя. Но не знаю, кто я…
– Летти, – сказал Кэбот, подыскивая ответ на ее немой вопрос. – Ты… ты… лучшее время, которое переживала английская сцена за все время своего существования, – вот ты кто. Никто не мог заставить публику топать ногами или мог улыбаться так, как улыбалась ты, Летти.
– Хорошее время, – прошептала она. – Так кто же я? – И посмотрела ему в глаза. – Боюсь, теперь уже никто. По крайней мере так думают некоторые люди в Лондоне.
– Это Ник Спаркл виноват? – напрямик спросил Кэбот.
Она не собиралась обвинять Ника в том, что сама по доброй воле делала. Если бы ей пришлось снова участвовать в этом, Летти поступила бы точно так же. Или нет? Неприятный вопрос, подсказанный ее совестью, заставил молодую женщину с вызовом поднять голову. Что сделано, то сделано, и она не собиралась сейчас ни в чем каяться.
– Я не хочу говорить о Нике. Тебе достаточно знать, что его здесь нет и он сюда не приедет. Все, тема закрыта. – Летти изобразила улыбку. – Не могу поверить, что тебе нравится деревенская жизнь здесь…
Прежде чем ответить, Кэбот пристально посмотрел на нее.
– Но мне правда здесь нравится. Единственное, что не дает мне покоя, – страх, как бы кто-нибудь когда-нибудь не узнал, что образцовый дворецкий Кэбот раньше был Сэм-Сэмом, Мальчиком с собачьей головой.
– Они снобы? – понимающе спросила Летти.
– Ужасные, – подтвердил Кэбот.
Конечно, подумала Летти, Бштлсуорты – голубая кровь, хотя и без титула. Если Эглантина и казалась простушкой, это не значило, что она не может задирать нос так же высоко, как любая аристократка.
Летти знала людей такого типа. Она отлично запомнила одного щеголя, толкавшегося за кулисами. Он был прекрасно воспитан и почтителен, но куда все девалось, когда в ресторане, куда он пригласил Летти на ленч, появилась его знакомая дама! Он не только забыл, как зовут Летги, но казалось, не мог понять, как оказался с ней за одним столом. После этого Летти отказывалась принимать любезные приглашения в рестораны и имела дело только с такими же людьми, как она сама. Все же тот случай несколько разочаровал ее. Она-то надеялась, что Бигглсуорты не такие. Да ладно.
– Пропади они все пропадом, – сказала она Кэботу.
– Легко сказать, – вздохнул Кэбот. – Тебе не приходится работать с ними.
– Работать с ними? Боже, какое милое демократичное выражение.
– Я пытаюсь, – объяснил Кэбот, – показывать им пример. Если я буду вести себя с ними как с равными, то, надеюсь, и они научатся вести себя так же и с другими. Особенно эта ведьма, Грейс Пул…
– Грейс Пул? О ком ты говоришь? – удивилась Летти.
– О слугах, – сказал Кэбот. – О ком же еще?
– Снобы – слуги? – изумилась Летти. – А не Бигглсуорты?
– Я не знаю более справедливых и великодушных людей, чем Бигглсуорты. Слуги, однако, совсем другое дело. Они великолепны в своем снобизме. – Он улыбнулся. – И кстати, о снобизме, – Летти, ты здорово изображаешь знатную даму. Всех одурачила, должен тебе сказать.
– Правда? – спросила довольная Летти.
– О да. У тебя всегда был талант к перевоплощению. Жаль, что ты растратила его на проделки Ника Спаркла… Улыбка исчезла с лица Летти.
– Я думала, мы договорились, что эта тема…
– Полагаю, у меня нет права судить, – перебил ее Кэбот, – но ты была славным ребенком, Летти. Тверда как сталь, но сердце у тебя было доброе,
– У меня и сейчас доброе сердце, – заверила его Летги.
– Тогда ничего не говори слугам о моем прошлом. Я этого не переживу.
– Не скажу, – поклялась Летги и добавила:
– Если ты никому не расскажешь о моей маленькой тайне.
– Этого, – медленно произнес Кэбот, – я не могу обещать. Бигглсуорты заслужили мою благодарность и верность, Летти. Они считают порядочными всех людей. Так что, согласись, я должен защищать их интересы, ведь сами они отказываются защищать себя.
– Ладно, – проговорила Летти, – я не сделаю им ничего плохого.
Было ясно, что она не убедила Кэбота.
– Я верю твоему слову, Летти, но как же Ник Спаркл?
– Клянусь тебе, Ник здесь ни при чем. Совершенно ни при чем, – уверяла она, не решаясь сказать большего. Она хотела подробно объяснить, как порвала с Ником Спарклом, но не оставалось времени. Скоро придут Эглантина и Анжела. Но Летти должна была что-то сказать, чтобы успокоить его. – В Лондоне я попала в затруднительное положение, Сэмми… Кэбот. И пошла на вокзал Сент-Панкрас, хотя у меня было мало денег, да и ехать мне было некуда. Просто надеялась, что-нибудь подвернется. Так и случилось! Пока я сидела там, я увидела, как настоящая леди Агата выбросила билет на поезд. Я и подобрала его.
– И явилась сюда, – сказал Кэбот. Летти кивнула.
– Я и не собиралась выдавать себя за леди Агату, только воспользовалась удачей. Я здесь всего на день или два, затем уеду. Когда уеду, хочу взять с собой несколько вещей леди Агаты, честно тебе признаюсь, но обещаю не брать ничего, что принадлежит Бигглсуортам.
Кзбот долго и пристально смотрел на нее.
– Где же леди Агата?
– У нее медовый месяц. – Летти откинулась на спинку стула и улыбнулась, увидев изумление на лице Кэбота. – Поэтому она и выбросила билет. Ее будущий муж гнался за ней до самого Паддингтона. Так романтично. «Оставьте все и поедемте со мной, Агата, сейчас или никогда!»
Кэбот покачал головой:
– Бедные Бигглсуорты.
Летти нахмурилась и раздраженно сказала:
– Я говорила тебе, я не…
. – Я говорю не о тебе, Летти. Я говорю о леди Агате. Она выбрала самое неудачное время для побега. Бигглсуорты рассчитывали, что все на свадьбе Анжелы будет как надо.
– Но это не моя проблема, не так ли? – возразила Летти. – В конечном счете для Бигглсуортов безразлично, буду я здесь или нет.
– Может быть, они успели бы найти кого-то другого, если бы знали, что леди Агата подвела их.
– Два дня ничего не изменят. – Она умоляюще посмотрела на него.
– Хорошо, Летти, – наконец сурово произнес Кэбот, – раз ты ничего не прихватишь из имущества Бигглсуортов, я ничего никому не скажу. Возможно, леди Агата заслужила это небольшое наказание за то, что так бесцеремонно обошлась с Анжелой. Но, если через три дня ты еще будешь здесь, я пойду к сэру Эллиоту.
– Поступай как считаешь нужным. Дворецкий не ответил.
– Что же Кэбот считает нужным? – раздался голос Эглантины.
Летти резко повернулась и увидела в дверях Эглантину и Анжелу. Она сделала равнодушное лицо.
– Раздобыть для меня свежую клубнику. По-видимому, ваша повариха припрятала ее.
– О… – Эглантина втолкнула Анжелу в комнату. – Пожалуйста, Кэбот, найди клубнику для леди Агаты.
– Сию минуту, мадам. – Кэбот поклонился и вышел. Эглантина вертела в руках часики, приколотые к ее корсажу.
– О Боже, посмотрите, который час, – сказала она. – Скоро приедут гости, а так много еще надо сделать. Анжела, не побудешь с леди Агатой, пока я схожу посмотреть, готово ли поле для крокета?
Летти с трудом сдержала улыбку. Чтобы оставить их наедине, Эглантина могла бы действовать более искусно. Бедная Анжела покраснела, а Эглантина поспешно покинула комнату.
– Простите, если это затруднит вас, – сказала Анжела.
– Нисколько, мисс Бигглсуорт, – заверила ее Летти. – Не присоединитесь ли ко мне?
Анжела села с таким несчастным видом, словно ее приглашал на допрос инквизитор. Чуть заметные складки образовались в уголках ее рта, а темные круги под глазами красноречиво свидетельствовали о бессонных ночах. Эглантина была права: с невестой явно что-то происходило.
– Надеюсь, ваши комнаты в порядке, – нарушила молчание Анжела.
– Все очень мило. Спасибо. – Молодые дамы обменялись улыбками.
– Для вас, мэм! – В комнату ворвалась Грейс Пул, катя перед собой столик с блюдом клубники, взбитыми сливками, булочками и кофейником.
У Летти потекли слюнки. Она не ела с прошлого утра, если не считать куска жирной рыбы, купленного у уличного торговца на Паддингтон-стрит.
– Мне так хочется посмотреть ткани, о которых вы упоминали в ваших письмах, – сказала Анжела.
– Угу, – сказала Летти, энергично кивая головой Грейс, которая указала на ягоды и вопросительно подняла бровь.
– Я только не хочу белое платье. Белое мне совсем не идет.
Летти показала три пальца в ответ на немой вопрос Грейс, сколько кусков сахара положить в чашку, а затем повернулась к Анжеле. Любой человек в театре понимал важность цвета в оформлении сцены. А чем была свадьба, как не представлением, только публика сидела на церковных скамьях.
– Не всякий белый цвет идет всем одинаково, мисс Анжела.
– Правда? – с надеждой спросила Анжела.
– Правда. – Летти посмотрела на девушку. Анжела правильно оценила себя.
Белый с голубоватым отливом сделал бы ее лицо серым и приглушил цвет мягких светлых волос.
– Вам, мисс Анжела, подойдет белый с розоватым оттенком, – сказала Летти, вспомнив кусок шелка, который она накануне вынула из сундука. Под его блестящей поверхностью проступал нежный розоватый оттенок морской раковины.
Плотный, но не жесткий. Девственный, но стильный.
В голове Летти предупреждающе звякнул колокольчик Она не прислушалась к нему, а ринулась дальше:
– Как раз такая ткань есть у меня в комнате.
– У вас есть? – Лицо Анжелы светилось надеждой.
– Гм. – Летги взяла булочку и откусила. Вкусно! Она закатила глаза, как бы обращаясь к Грейс, и причмокнула. Экономка с невозмутимым видом приняла похвалу и вышла из комнаты.
Лишь несколько минут спустя Летти заметила, что все время, пока она методично уничтожала все, поданное на завтрак, Анжела в изумлении не сводила с нее глаз.
– Здоровый аппетит свидетельствует о щедрой натуре. – Летти извлекла из памяти очередную истину.
– Я уверена, что в таком случае у вас должен быть прекрасный аппетит. – Анжела нахмурилась, не слишком уверенная в том, что высказалась удачно, покраснела и добавила:
– Я хочу сказать, что вы проявили такое великодушие, когда отказались от успеха в высшем обществе и приехали к нам в Литтл-Байдуэлл.
– Дорогая мисс Анжела, – добродушно заметила Летги, – какое общество может быть выше общества маркиза? Лицо Анжелы исказилось.
– Что, моя дорогая, что случилось? У вас что-то не очень счастливый вид.
– О, я счастлива, – быстро ответила Анжела. – Больше всего на свете я хочу выйти замуж за Хьюги! Я его так люблю! Дело только в том, э… что все было бы проще, не будь он маркизом. Вы представить себе не можете, леди Агата, что это такое. Когда я нахожусь в его семье, всегда ужасно боюсь сделать ложный шаг и показать свое ничтожество.
– О, поверьте, – прошептала Летти, – я понимаю.
– Мне просто неприятно притворяться не такой, какая я есть, – сказала Анжела.
Наконец-то появился предмет, о котором Летти кое-что знала. Она уверенно взмахнула вилкой.
– Прежде всего, и это самое главное, вы должны вжиться в эту роль. Когда наступит критический момент, уверенность в себе скроет любые ошибки.
– Не могу поверить, чтобы вы когда-нибудь делали ошибки, леди Агата.
– Ну, – Летти скромно потупила глаза, – думаю, время от времени я допускала небольшие оплошности.
– Из меня не получится знатной дамы. Существует столько правил, и обычаев, и традиций… – печально проговорила Анжела.
– Просто руководствуйтесь здравым смыслом и, конечно, потихоньку наблюдайте за теми, кому хотите подражать, и вы преуспеете.
– Я изучала вот это, – сказала Анжела, вынув из кармана юбки потрепанную книжку в мягком переплете. Она протянула ее Летти: «Наши правила: этикет и манеры для благородных дам». – Но мне больше нравится ваш совет. Я буду наблюдать за вами и вести себя точно так же.
Только необыкновенное самообладание помогло Летти не задохнуться.
– Послушайте, мисс Анжела, я вовсе не это имела в виду, – прохрипела она. Бог мой! Если дело кончится тем, что на ее совести будет расторжение помолвки этой девушки, она себе этого никогда не простит. – Я совершенно уверена, что вы найдете более подходящих людей для образца Ведь я уверена, что мои манеры… – Летти оглянулась по сторонам, – изменились из-за необходимости зарабатывать себе на жизнь.
– Этого не может быть, – решительно заявила Анжела. Летти ответила слабой улыбкой.
– Кроме того, вы настолько восхитительная и прекрасно воспитанная девушка, что могли бы составить счастье любого мужчины. Шеффилду повезло, что вы будете его женой!
Анжела смотрела на нее в странном молчании, как будто внезапно друг превратился во врага.
– Анжела? Что с вами? – испугалась Летти. Девушка побледнела, губы у нее задрожали.
– Ничего, – поспешно отворачиваясь, сказала Анжела. – Просто я не такая хорошая, как вы… или Хью думаете. – Голос у нее сорвался при имени жениха, и она старалась сдержать слезы.
Тут крылось нечто большее, чем сначала думала Летти. Но Анжела еще не была готова довериться Летти. Пока нет, но… Летти резко оборвала собственные мысли. Что значит «пока нет»? Если ей повезет, то никогда.
Но разве плохо хоть немножко порадовать малышку? Конечно же, не слезливая сентиментальность или неуместное желание стать благодетельницей заставили ее показать этот шелк в комнате наверху; всего лишь актерское любопытство. Хотелось проверить, такой ли у нее острый взгляд, как когда-то уверяла ее мать.
– Я думаю, – сказала Летти, – почему бы нам, пока не приехали гости вашей тетушки, не заглянуть наверх и не посмотреть на тот отрез, о котором я говорила?
Предложение сотворило чудо. Какая женщина устоит перед желанием полюбоваться тканями и порыться в модных журналах? Десять минут спустя они оказались в комнате Летти, глаза Анжелы были сухи, как песок в пустыне, и сияли, как звезды, при виде восхитительных вещей, которые Летти показывала ей.
Глава 10
Доброта ничего не стоит
День был чудесный. Лишь редкие облачка скользили по прозрачной голубизне неба. Даже легкий ветерок, поиграв перьями на живописных шляпах дам, после полудня утих.
Поле для крокета устроили на большой лужайке, по одну сторону которой слуги установили несколько шатров. Под полосатыми тентами ожидали гостей столы и стулья, а под открытым небом были расстелены ковры. Возле каждого стояли плетеные корзины, полные пирогов с мясом и фруктов, желе и слоеных булочек, свежего сыра и обещанных аппетитных бисквитов с клубникой. Рядом с корзинами стояли запотевшие оловянные кувшины с лимонадом и элем. Леди Агата, стоявшая рядом с Энтоном и Эглантиной Бигглсуорт, предпочитала эль. Это было видно по тому, с какой легкостью столичная дама осушила глиняную кружку эля и слизнула пену с верхней губы.
Приехавший вместе с отцом сэр Эллиот поздоровался с Бигглсуортами, почти безуспешно стараясь не смотреть в сторону Летти. Но ее глаза сияли от переполнявшего ее веселья, а каштановые волосы блестели под лучами яркого летнего солнца. На ней было облегающее фигуру платье, и каждое движение подчеркивало пышные…
Он отогнал эти мысли и наклонился к руке Эглантины. Старшая мисс Бигглсуорт повернулась к леди Агате и сказала ей, что уже представила его вчера, и вот он уже стоял перед Летти, поднося к губам ее руку. Поцеловав тыльную сторону ладони, он поднял глаза и посмотрел ей в лицо. Ее глаза потемнели, губы полуоткрылись, и он услышал легкий вздох.
Сэр Эллиот выпрямился – со спокойной улыбкой, в то время как его сердце беспокойно забилось. Она ответила такой же притворно-спокойной улыбкой, тонкая ткань на ее груди колыхалась, и его тело инстинктивно откликнулось на ее волнение. Прошло много лет с тех пор, когда женщина 4 так возбуждала его.
Затем они с Аттикусом направились к лужайке, где сто-| яли Пол и Кэтрин Бантинг.
Отец молчал, за что Эллиот был ему благодарен. Была ли! леди Агата той, за кого себя выдавала, или самозванкой? Он| не верил самому себе.
– Леди Агата – очень красивая молодая женщина, после паузы заметил Аттикус, когда они приближались кг Бантингам. – К тому же жизнерадостная, это все, знаешь ли, каштановые волосы. – Он глубокомысленно кивнул. – Они обычно указывают на страстную натуру.
– Возможно.
– Думаю, поэтому она и не замужем. Слишком непостоянна.
– Гм.
Аттикус удивленно посмотрел на него:
– У тебя другое мнение?
– Подозреваю, это в большей степени зависит от недостатка денег, а не от избытка страсти.
– Избытка? Страсти? – Аттикус свел брови.
– Ну, скажем, живости. Я сказал это с иронией, отец. Нельзя ведь быть слишком уж живым, верно? Аттикус улыбнулся:
– Ты бы удивился, узнав, какие странные представления о прекрасном поле имеют некоторые мужчины. Я почти не сомневаюсь, что нашлись бы джентльмены, которые назвали бы леди Агату сомнительной особой.
– Значит, они дураки, – отрезал Эллиот.
Он почтительно поклонился Кэтрин и поцеловал ей руку, прежде чем обменялся рукопожатием с Полом. Кэтрин, добросердечная и ласковая по натуре, взяла его под руку.
– Кто дураки, Эллиот?
– Мужчины, которые не понимают очарования леди —Агаты, – ответил за него отец.
Кэтрин с удивлением взглянула на него:
– Ты находишь ее очаровательной, Эллиот?
Эллиот Марч никогда не принадлежал к людям, открыто проявлявшим свои чувства, и не был уверен, какие именно чувства он питает к леди Агате.
– Бигглсуорты явно считают ее просто восхитительной.
– А! – сказала Кэтрин с доброй улыбкой. – Бигглсуорты такие милые, наивные люди. – Она игриво потрепала его по щеке. – А ты, когда дело касается женщин, совсем не от мира сего. Идем, Эллиот. Возьмем по стакану пунша, а я расскажу тебе о коварстве обыкновенных женщин.
Она взяла его под руку, так что Эллиоту ничего не оставалось делать, кроме как проводить ее туда, где слуга разливал пунш.
Пол довольно равнодушно смотрел им вслед, ибо сейчас, в обществе доктора Бикона и его жены, к нему приближалась леди Агата. Светская львица поздоровалась с Полом и Аттикусом, с непритворным интересом оглядываясь по сторонам.
– А, черт, – сказал Бикон. – Я упустил Эллиота.
– Думаю, он скоро вернется, – предположил Пол. – Кэтрин попросила его что-то сделать.
Профессор взглянул на леди Агату. Сказать или не стоит? Надо сказать.
– И он часто для нее что-то делает, не так ли? – мягко заметил Аттикус.
– Постоянно, – ответил Пол. – Полагаю, что-то осталось от прежних чувств, – с гордостью добавил он. – И Кэтрин всегда находит способ показать, что оказывает ему особое внимание. У нее такое нежное сердце. – Он посмотрел на Аттикуса. – Я не хочу назвать чувства Эллиота неблагородными…
– Разумеется, – поспешил согласиться Аттикус и с удовлетворением заметил холодное выражение лица леди Агаты. – Эллиоту повезло, что Кэтрин не смущает внимание, которое ей оказывают одновременно старый поклонник и любящий муж.
– Она все время подчеркивает, как важно, чтобы Эллиот чувствовал, что ему всегда рады.
– Возможно, ей это нравится? – предположила леди Агата. Пол пожал плечами:
– Может быть.
Его ответ, так же как и его явное равнодушие, вызвали раздражение или неодобрение гостьи, глаза ее блеснули. Она холодно улыбнулась:
– Доктор Бикон, не ваша ли милая сестра там стоит? Я бы хотела воспользоваться случаем и познакомиться с ней поближе.
Аттикус удержался от улыбки, пока леди Агата и Джим Бикон не отошли. Но это далось ему с трудом.
Снабдив Кэтрин пуншем, Эллиот вернул ее мужу и собирался присоединиться к компании леди Агаты, когда заметил Элизабет Вэнс и ее отца, одиноко сидевших под тентом. Он направился к ним.
– Мисс Вэнс, вы с полковником не будете возражать, если я сяду за ваш стол? Возникли кое-какие вопросы в связи с сегодняшним положением с бурами. Мне хотелось бы узнать мнение полковника.
– Конечно. Конечно, мой мальчик! – Полковник Вэнс постучал тростью по стоявшему рядом с ним стулу. – А тебе бы лучше пойти к своим подружкам, Элизабет. Сэру Эллиоту требуется мой совет. Тебе это не интересно, должно быть.
– Я тоже так думаю, – извиняющимся тоном поддержал его Эллиот. Элизабет тотчас вскочила и, торопливо пообещав скоро вернуться, удалилась.
Эллиот приготовился слушать. Хотя обычно он терпеливо выслушивал рассказы старика, сегодня его взгляд был устремлен на лужайку, где солнце играло среди свежей листвы и мужчины и женщины прогуливались в тени ветвей, смеясь, болтая и флиртуя.
Ему исполнилось тридцать три года. Когда-то он тоже был общительным и беззаботным, как и все вокруг. Но долг потребовал, чтобы он облачился в мантию, дававшую ему власть и смысл жизни.
Ему не повезло – ужасная ошибка армейского правосудия и удар саблей изменили его жизнь. В лагере, в семи милях от Нила, он был ранен в ногу, но не чувствовал боли, охваченный яростью от бесчестной и незаслуженной несправедливости, с которой столкнулся накануне ночью, когда ему удалось сохранить своих солдат. Его наградили, отправив домой и пожаловав рыцарское звание. Он поклялся, что больше никогда не будет верить в правосудие, «равное для всех» лишь на словах, и отдавал все силы тому, чтобы исправить эту вопиющую несправедливость.
С тех пор все в его жизни было подчинено борьбе за надежную и честную судебную систему. Теперь, видимо, его безупречная жизнь и добросовестность в исполнении долга будут вознаграждены, он получит то, чего хотел. Это подтвердил сам премьер-министр. Приближались новогодние награждения – Эллиота должны были сделать пэром.
Ему следовало бы радоваться. Перед ним открывалась возможность представить список первостепенных задач и реформ. Но Эллиот не мог сосредоточиться. Леди Агата сидела на большом ковре вместе с другими гостями – Джоном и Розой Джепсон, Джимом Биконом и его сестрой Флоренс и отпрыском сквайра Химплерампа, Кипом.
– Вы согласны со мной, сэр? – все громче раздавался голос полковника Вэнса.
– Безусловно, сэр, – заверил Эллиот, не имея представления, о чем идет речь.
Джон, с тех пор как рядом села леди Агата, не произнес ни слова. Он не переставая улыбался Розе, оба раскраснелись от удовольствия, оказавшись в столь избранном обществе. Джим, сосед леди Агаты с другой стороны, галантно собирал маргаритки для ожерелья, которое она плела для собачки, а Кип, повернувшись на живот, нагло улыбался, что заметно портило его красивое лицо.
Эллиот видел, как леди Агата позвала Анжелу, пригласив присоединиться к ней.
Анжела направилась к ним, но вдруг передумала, махнула рукой и пошла в другую сторону. Кип поднялся и быстрым шагом последовал за девушкой.
Эллиот пожелал ему удачи. Может быть, ему удастся узнать, что беспокоит Анжелу.
Они знали друг друга с колыбели. Анжела была одной из немногих, если не считать любящих родителей, кто утверждал, что у Кипа доброе сердце.
Словно притягиваемый магнитом, взгляд Эллиота снова остановился на леди Агате, и неожиданно в разговоре наступила пауза. В тишине голос полковника Вэнса прозвучал подобно корабельной сирене:
– Если бы мое зрение было бы хоть наполовину таким же, как раньше, я бы тоже на нее глядел! Господи, тут есть на что посмотреть! Слюнки текут.
Эллиот закрыл глаза, мечтая провалиться сквозь землю. Кто-то нервно хихикнул.
Эллиот открыл глаза. Полковник, перегнувшись через стол, с настойчивым любопытством смотрел на него. Его черные глазки блестели, как у зловредной вороны, он не замечал вызванного им смятения.
– Ну же, Эллиот? – настаивал старик. – Разве не аппетитный видок? Или вам не по душе такое произведение искусства?
«Боже, дело обстоит хуже некуда!»
– Папа! – Элизабет, появившаяся в этот момент, зажала руками собственный рот и страшно побледнела. – О, сэр Эллиот, – прошептала она, – умоляю, простите его, нас. Меня. Мне не следовало оставлять…
Она была готова разрыдаться. А отец смотрел на нее с обиженным и растерянным видом. Если Эллиот сию же минуту не сделает чего-нибудь, Элизабет, чья светская жизнь уже была жестоко ограничена бедностью и исполнением дочернего долга, больше никогда не решится принять чье-то приглашение. Если когда-нибудь вообще кто-нибудь пригласит Вэнсов.
Эллиот посмотрел в глаза полковнику. Необходимо было исправить положение, но так, чтобы все подумали, что он не замечает, что они стали центром внимания. Эллиот улыбнулся, хотя и сомневался, что его растянутые губы хотя бы чем-то похожи на любезную улыбку, и громко и отчетливо произнес:
– А, значит, вы слышали меня. Как я уже сказал, она действительно восхитительна.
Какая-то дама ахнула. Он мужественно продолжал:
– Что-то подобное не часто встретишь на деревенском пикнике. У вас острый глаз.
«Ну вот, – подумал Эллиот, – и представился случай получше узнать таинственную леди Агату. Она станет избегать меня после того, как я вел себя так по-свински. Говорил о ней так, словно она была каким-то това…»
– Но, полковник Вэнс, – перебил его мысли грудной голос. – Вы ведь полковник Вэнс, не так ли? И сэр Эллиот.
Эллиот замер, услышав ее голос, но сказалось хорошее воспитание, и он встал и повернулся к ней. У нее было полное право отчитать его, как он того заслуживал.
– Леди Агата. – Он поклонился, ничем не выдавая отвращения, которое чувствовал сейчас к самому себе.
Летти склонила набок голову, приподняла бровь и с насмешливой улыбкой на пухлых губах посмотрела на него. В ее искрившихся глазах он увидел полное понимание происходящего. В руках она держала блюдо с бисквитами и клубникой.
– Я не могла не слышать ваш разговор, – сказала она, взглянув на Арчибалда. По крайней мере у старого повесы хватило совести отвестл глаза. Затем красавица снова посмотрела на Эллиота. – Весь ваш разговор, – продолжала она хотя и достаточно звучно, но таким тоном, что слышавшие ее – а это были почти все расположившиеся неподалеку – подумали, что она обращается только к нему одному. Хорошая уловка, подумал он, удивляясь, где она этому научилась, а она еще ближе подошла к нему. – Простите, что невольно подслушала ваш разговор, но только так я могла узнать, каким восхитительным вы, джентльмены, находите клубничный бисквит. И я также заметила, что на вашем столе его нет, и посоветовалась с моими соседями по столу.
Летти грациозно развернулась, изящным жестом указав на группу людей, растерянно смотревших на нее.
– У них добрая душа, они просто не могли наслаждаться этим кулинарным чудом, зная, что вы лишены этого удовольствия, полковник Вэнс. О, – она с невинным видом взмахнула ресницами, – и вы, конечно, сэр Эллиот.
Тот с изумлением уставился на нее.
Она прекрасно знала, что они говорили не о каком-то бисквите. Это было видно по ее глазам и насмешливой улыбке Она также знала, что, поскольку сама заявила, что слышала их разговор, никто не осмелится сказать, что речь шла не о бисквите, не обвинив леди Агату во лжи.
Эллиот улыбнулся, благодарный за ее великодушие, но, заметив насмешливо приподнятую бровь, понял – как это понимала и она, – что он перед ней в долгу.
