Текст книги "Лапка-царапка (ЛП)"

Автор книги: Конни Брокуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 2

На следующий день Эдит увидела Куррана, когда тот шёл по холлу «Глобал Генетикс» к лифтам, ведущим на административный этаж. Не удивительно, что Джим её не заметил: в лабораторном халате, с аккуратно собранными волосами она терялась среди остальных женщин, работающих в исследовательском отделе. На мгновение она засомневалась – не поздороваться ли. Даже руку подняла. Но передумала. Ещё решит, что Эдит хочет воспользоваться случайным столкновением в «Котах-купидонах», чтобы набиться в друзья.

Кроме того, она так и не поняла, что из сказанного ею рассердило сестру Куррана. Никаких субъективных оценочных суждений по поводу неспособности Мелиссы воспринимать информацию не прозвучало – только факты. Эдит вздохнула. Почти всегда её попытки поддержать разговор необъяснимым образом сопровождаются кривотолками и неловкими ситуациями. Лучше уж иметь дело с эмпирическими данными, чем с досужими домыслами. Не стоит об этом забывать.

Она направилась в другую сторону. На самом деле им с Джимом нечего было обсуждать, за исключением тех случаев, когда он уговаривал Эдит прийти на встречу и «произвести впечатление» на потенциальных инвесторов. Если бы подобное предложение поступило от кого-то другого, она подумала бы, что это розыгрыш. Налаживание контактов – не её конёк. Но Курран не стал бы так шутить. Правда, Эдит смущало, с каким энтузиазмом она ухватилась за столь бездоказательный довод. Умозаключения, основанные на одной только интуиции, шли вразрез с её характером.

Да и о чем им говорить? Эдит – учёная. Джим – профессиональный обольститель. Конечно, одного обаяния мало, чтобы с отличием закончить экономический факультет Миннесотского университета. Но, по сути, он работал с людьми, тогда как она занималась научными исследованиями. Генетик, гений, чудачка. Такое сочетание обычно настораживало окружающих – особенно мужчин – или же вызывало откровенную неприязнь. Курран стал исключением: он воспринял её сложный характер как вызов. В течение года Джим изо всех сил старался представить Эдит в наилучшем свете. Настаивал, чтобы она посещала различные мероприятия и училась искусству общения.

«Улыбнитесь разок-другой, Эдит, пусть все знают, что испарения, витающие в лаборатории, не парализовали ваши мимические мышцы, – наставлял Джим. – Не надо умных слов, будьте проще». Ну, вчера она попробовала использовать сленг в разговоре с его дочерью. Очевидно, переборщила.

Джим давал советы от чистого сердца, и Эдит их ценила. Он обращался с ней не как с чокнутой или больной синдромом Аспергера[1]1
  Форма аутизма. Нередко лица с синдромом Аспергера обладают нормальным либо высоким интеллектом, но отличаются нестандартными или слаборазвитыми социальными способностями; часто из-за этого их эмоциональное и социальное развитие, а также интеграция происходят позже обычного. (Здесь и далее примечания переводчика).


[Закрыть] – она ведь не страдала психическими отклонениями – а как с неопытным новичком.

Она и была новичком в вопросах социализации. Научившись читать в два года, она на огромной скорости «проскочила» остальные этапы обучения: школу, институт, аспирантуру (и не одну), научные исследования. В итоге у Эдит не достало времени, чтобы освоить навыки общения, которые большинство считало само собой разумеющимися. Когда она волновалась или смущалась, становилось только хуже. Эдит бессознательно использовала «умные слова» и свой интеллект как щит, а мышцы её лица застывали от напряжения. Постепенно она всё больше и больше посвящала себя работе.

Эдит нравилось её дело, можно сказать, она его любила. Хотя ничего другого ей и не оставалось. Ей не довелось испытать прелестей ночёвок у друзей, концертов популярных певцов или выпускных. Свиданий – и тех было раз, два и обчёлся. Необдуманная помолвка окончилась крахом. Все родственники жили довольно далеко, а те немногие друзья, которыми Эдит сумела обзавестись, слишком походили на неё.

Года четыре назад, вскоре после того, как устроилась в «Глобал Генетикс», она забрела в «Котов-купидонов». Собиралась взять питомца, чтобы избавиться от чувства одиночества, вызванного переездом в новый город. Там она узнала, что приют закрывается из-за того, что владелица переселяется в другой штат. Эдит не планировала перенимать бразды правления. Она ничего не понимала в работе благотворительных организаций, но знала кое-что о котах – в детстве у неё была кошка. Мысль о том, что столько зверей разом окажется на улице, задела Эдит за живое. Прежде чем она успела всё хорошенько обдумать, у неё на руках оказался договор аренды здания приюта и несколько рабочих-добровольцев. Однако управление «Котами-купидонами» не особенно способствовало социальной адаптации. Эдит прекрасно понимала, что с Джимом Курраном у неё нет шансов.

Честно говоря – а она всегда старалась быть честной – ей нравилась проводить с ним время. Её привлекали озорные ирландские глаза, взъерошенные тёмные волосы, фигура профессионального пловца и ямочка, появлявшаяся на щеке, когда он улыбался. И пусть это всего лишь биологическая реакция, вызванная генетической предрасположенностью, феромонами и воспитанием. Подобное притяжение неконтролируемо.

– Эдит!

Она повернулась. Торопливым шагом к ней приближался Джим. Она застыла, в очередной раз сраженная его внешним видом.

– У вас найдётся минутка?

Он выглядел обеспокоенным.

– На самом деле я не называла члена правления неандертальцем, – заверила Эдит. – Просто намекнула.

– Что? – озадаченно переспросил он, остановившись рядом.

Он не собирался её отчитывать?

– Ничего, – ответила она. – Чем могу помочь, мистер Курран?

– Я хотел поблагодарить за то, что вы были так любезны с Хлоей. Знаю, иногда я слишком ей потакаю, но она искренне считает, что та кошка когда-то принадлежала нам со Стеф.

Стеф, покойная жена. Эдит не стеснялась подслушивать сплетни, когда его имя «всплывало» у кулера с водой, а учитывая внешность и шарм Джима, такое происходило довольно часто.

– Думаю, нескольких визитов должно хватить, чтобы Хлоя отказалась от идеи заполучить именно вашу кошку.

– Изи не моя, – машинально поправила Эдит. – Она сама пришла в приют около пяти лет назад. И отказывается уходить.

Он был одет в синюю рубашку с закатанными рукавами. Этот цвет подчёркивал его яркие, как сапфиры, глаза. Мускулистые, сильные руки покрывал ровный загар. Эдит надеялась, что Курран пользуется хорошим солнцезащитным средством.

Он улыбнулся:

– Ну, учитывая, что кошка живёт в приюте, который принадлежит вам, и вы взяли на себя обязательство заботиться о ней, можно сказать, что она ваша, не так ли?

Она могла бы поклясться, что слышит ирландский акцент. Глупо. Если верить личному делу – куда она, не удержавшись, заглянула – Джим родился и вырос здесь, в Чикаго. Эдит прочистила горло:

– Приют мне не принадлежит. Это благотворительная организация. Но я поняла, что вы имели в виду.

Он изобразил удивление:

– Как? Вы не собираетесь спорить до потери пульса? Боже, Эдит, если и дальше так пойдёт, я решу, что вы совсем размякли. Глядишь, кто-нибудь даже отважится поддразнить вас.

Именно этим Джим сейчас и занимался – дразнил её, они оба это понимали. Она покраснела, чувствуя себя странно польщенной. Поэтому её следующие слова прозвучали резче, чем она хотела:

– Благодарность принята. У вас ко мне ещё какое-то дело?

Он не обиделся, напротив, улыбнулся ещё шире:

– Нет, всё.

Она вздохнула с облегчением. Эдит совсем не желала его оттолкнуть. За прошедшие месяцы она, как девчонка, по уши втюрилась в Джима Куррана со всеми вытекающими последствиями. Унизительно и тривиально, но ничего не поделаешь.

Даже сейчас из-за химических процессов, протекающих в организме, её тактильная чувствительность повысилась. Эдит практически ощущала, как расширяются зрачки. Она наклонилась ближе и незаметно сделала глубокий вдох – да, обоняние тоже обострилось. Джим пах необыкновенно хорошо, очень мужественно и притягательно.

Такой отклик на аромат другого человека говорил не только о сексуальном притяжении, но и отражал ряд индивидуальных особенностей организма. В отличие от влечения, которое большинство людей испытывало к лицам противоположного пола, обладающим симметричными чертами лица и фигурами с явными признаками полового созревания, её реакция на Джима была уникальна. Его аромат казался Эдит приятным – не просто приятным, но и великолепным, волнующим, эротичным и даже успокаивающим. А всё потому, что генотип Джима дополнял её собственный.

Исследования доказали, что женщины могут учуять малейшее изменение в последовательности генов, известной как главный комплекс гистосовместимости[2]2
  Главный комплекс гистосовместимости (ГКГ) – большое семейство генов у позвоночных, играет важное значение в иммунной системе. По указанной в повести тематике «ГКГ и выбор сексуального партнера по запаху» действительно проводились исследования.


[Закрыть]. И склонны по запаху выбирать мужчину с ГКГ, отличным от собственного (но не слишком), тем самым увеличивая шансы на появление здорового потомства. Не то чтобы Эдит собиралась забеременеть от Джима. Но, кроме всего прочего, такая совместимость сопровождалась сильным половым влечением партнеров и огромным сексуальным удовлетворением. Может, чувство Эдит и казалось подростковым, но оно было вполне объяснимо с точки зрения науки. Это утешало.

– У вас забавный вид. О чем задумались? – поинтересовался Курран, склонив голову.

Какой бы неуклюжей в словах он ни считал Эдит, она всё же не собиралась признаваться, что восторгается исходящим от него ароматом, поэтому сказала:

– Размышляю о превратностях генетики.

– Как интересно, – сказал он, хотя ответ его, скорее позабавил. – Во сколько закрывается приют?

– Обычно в девять вечера.

Она не стала уточнять, что часто задерживается часов до десяти, чтобы побыть хоть в обществе кошек. Это прозвучало бы слишком жалко.

– Хорошо, тогда мы с Хлоей заглянем к вам сегодня перед ужином. Мы живем рядом, буквально за углом. Переехали меньше месяца назад.

Она понятия не имела, что ответить на подобного рода замечание, содержащее личную информацию, о которой она не просила. Эдит не знала, чем вызвана такая откровенность и что она означает. Логика подсказывала, что он по привычке пытается вести светскую беседу, ведь его работа заключается в том, чтобы очаровывать людей. Последняя мысль расстроила Эдит.

– Хм.

– Увидимся вечером? Около половины седьмого?

– Да.

Джим на секунду нахмурился, но тут же беззаботно произнёс:

– Всего хорошего, Эдит.

Потом повернулся и снова направился к лифтам, оставив после себя запах, которым она наслаждалась ещё некоторое время, стараясь не привлекать внимания.

Глава 3

В половине седьмого Джим и Хлоя появились в «Котах-купидонах»; но едва они переступили порог, как звякнул телефон – Куррану пришло сообщение. Он взглянул на сверкающий экран, скользнул по нему пальцами, нахмурился, потом поднял взгляд и виновато улыбнулся дочери:

– Прости, солнышко, нам придётся вернуться домой. Мне надо найти кое-какие документы у себя на компьютере и отправить их одному парню. Срочно.

– Папочка, нет! – воспротивилась Хлоя, оттопырив нижнюю губу.

– Ничего не могу поделать. Заглянем сюда завтра. – Джим посмотрел на Эдит. – Если вы открыты.

Она кивнула.

– Но я ещё не видела Пикси, – чуть не плача возразила малышка. – Можно хоть одним глазком на неё посмотреть. Ты обещал.

– Хлоя…

– Девочка может остаться со мной, пока вы занимаетесь делами, – предложила Эдит.

Оба уставились на неё: Джим с удивлением, сменившимся сомнением, Хлоя – оценивающе.

– Я в состоянии присмотреть за пятилетним ребёнком, – с вызовом произнесла Эдит.

Честно говоря, у неё не было подобного опыта. В отличие от большинства сверстников, в отрочестве ей не довелось подрабатывать у соседей няней за пять долларов в час. Она в это время училась в Стенфорде. Но она совершенно точно в состоянии позаботься о Хлое в течение… получаса? Кроме того, Эдит любила детей. Их мысли как плесневые грибы: с виду просты, но приглядись повнимательнее и увидишь сложнейший мицелий[3]3
  Мицелий = грибница.


[Закрыть].

– Я и не сомневаюсь, Эдит, – заверил Джим. – Просто мне неудобно просить вас о такой услуге.

– Вы не просили, – ответила она. – Я сама предложила.

– Пожалуйста, папочка. Я побуду с леди… эээ, мисс… – Хлоя искоса посмотрела на Эдит.

– Доктором Эдит Хенделмен, – подсказала та.

Ничтоже сумняшеся, Хлоя подняла на Куррана большие голубые глаза и уверенно произнесла:

– Эди разрешила мне остаться.

– Эди? – ошарашено переспросила Эдит. Её ещё никто так не называл.

– Это ласковый диммутив, – невозмутимо пояснила девочка.

Эдит разрумянилась от удовольствия. Хотя и понимала, что малышка просто хочет умаслить отца, намекая на эмоциональную связь, которой на самом деле не существовало. Джим наблюдал за Эдит со странным выражением лица, она прочистила горло:

– Диминутив.

Хлоя проигнорировала поправку:

– Прошу тебя, папочка. Я буду хорошо себя вести, честное слово.

Джим задумчиво оглядел дочь.

– Ну, – медленно проговорил он, – вы уверены, что она не помешает?

– Не уверена, – ответила Эдит. – Но, похоже, она превосходно умеет манипулировать окружающими, а значит, у неё хватит ума следовать простым указаниям. Думаю, что даже если она начнёт безобразничать, я смогу уберечь её от негативных последствий проказ.

Джим внимательно посмотрел на Эдит:

– Ладно. Если она не будет слушаться, поставьте её в угол.

– Я буду слушаться, – пообещала Хлоя.

Джим провёл рукой по волосам малышки:

– Хорошо бы, а то Эдит – Эди нас больше сюда не пустит.

Эди. Она покраснела и, не сводя взгляда с Хлои, произнесла с притворной строгостью:

– Именно. Я аннулирую твоё право доступа.

Джим рассмеялся. Эдит нравился этот звук. И она была рада, что смогла его вызвать. Даже почувствовала странную гордость, как будто добилась чего-то важного, вроде расшифровки части ДНК-кода. Эдит всегда переживала, что, за исключением самых близких, окружающие воспринимали её слишком серьёзно.

– Что-что? – переспросила Хлоя.

– В смысле, тебе тут будут не рады, – объяснила Эдит.

Хлоя надулась:

– Столько странных слов. Вы можете говорить словами, которые я понимаю?

– Я попыталась, но твоя тётя меня отругала.

– Потому что это были плохие слова.

– Говно не плохое слово. Его этимология…

– Дети не должны его произносить, Эди, – прервал Джим. – Это вопрос воспитания.

– А! – воскликнула Эдит, нисколько не убеждённая, лишь сбитая с толку ненарочитым использованием своего новоприобретённого ласкового имени.

Джим ушёл. Они с Хлоей заглянули в вестибюль, где любила нежиться Изи, но её там не оказалось.

– Вы поможете мне найти Пикси? – попросила девочка.

Тронутая тем, что малышка включила её в свою команду, Эдит кивнула.

– Вперёд, – скомандовала Хлоя, вложив ладошку в руку Эдит. Маленькие пальчики оказались тёплыми и немного липкими; решив непременно обратить внимание Джима на то, что чистота рук его дочери оставляет желать лучшего, Эдит позволила утянуть себя на поиски.

Хлоя болтала без умолку. За несколько минут успела рассказать, что ей уже пять и что этой осенью она перейдёт в подготовительную группу детского сада, что у неё три тёти, два постоянных дяди и один – на полставки, а ещё шесть двоюродных братьев и две двоюродные сестрички – и все старшие. Она с папой переехала в новый дом, где есть детская площадка, но нет бассейна. Выяснилось, что Хлоя любит Винкс, Братц и Ханну Монтану. К сожалению, Эдит понятия не имела кто это, хотя смутно припоминала, что одну из героинь Курта Воннегута звали Монтана. Наверное, речь о ней. Поразительно! В таком возрасте – и уже знакома с творчеством Воннегута! К её собственному удивлению, Хлоя всё больше очаровывала Эдит.

И пусть дело лишь в биологическом императиве[4]4
  Активность, необходимая для выживания организма и продолжения существования вида, к которому принадлежит этот организм.


[Закрыть], но она всегда хотела ребёнка. А когда несколько лет назад её матримониальные планы рухнули, пришлось спрятать эти фантазии в дальний уголок. Не то чтобы она совсем от них отказалась – усыновление дозволено и родителям-одиночкам – просто не видела смысла тратить время на грёзы о столь отдалённом будущем. Общество дочери Куррана пробудило забытые мечты.

Эдит и Хлоя быстро обыскали маленький приют – животных в нём осталось не так много – и легко обнаружили Изи в комнатке для знакомства с питомцами, где были диван, когтеточка и смотровое окно. Здесь посетители могли поближе узнать понравившихся им котов или кошек, не отвлекаясь на остальных обитателей «Котов-купидонов».

Старая кошка расположилась в центре потрёпанного оранжево-золотого диванчика с твидовой обшивкой. Скрестив ноги, Хлоя уселась рядом с Изи, лицом к своей любимице, Эдит устроилась с другой стороны. Кошка, не моргая, уставилась на пустую стену, изредка дергала кончиком хвоста и издавала странные гортанные звуки.

– Куда она смотрит? – спустя несколько минут прошептала Хлоя, видимо, боясь отвлечь Изи от «медитации».

– Понятия не имею.

– Мне кажется, Пикси разглядывает что-то, что может видеть одна она, – предположила девочка, взглянув на Эдит.

– Вполне вероятно, – согласилась та. – В комнате довольно темно, а у котов есть особый слой на сосудистой оболочке глаз, который называется тапетум. Он усиливает чувствительность сетчатки, поэтому в сумерках они различают предметы гораздо лучше людей.

Хлоя вздохнула:

– Ничего не поняла.

Эдит нахмурилась, прикидывая как лучше объяснить:

– Это значит, что если на стене сидит жук, то она его видит, а мы – нет.

Личико Хлои просветлело:

– А! Нет, она смотрит не на жука, а на кого-то, кто только кошкам и показывается. Как феи. Или единороги. Или приведения.

Ах, вот она о чём. Эдит знала, что вера в чудеса считается неотъемлемой частью психологического развития ребёнка, хотя сама с детства была прагматиком. Родители обычно очень трепетно относятся к тому, как и когда следует развенчивать фантазии их детей. Например, в четыре года Эдит имела неосторожность поведать шестилетнему Гари Кнатсону, что Санта-Клауса не существует, а его мама так разобиделась.

Эдит задумалась над ответом. Ей не хотелось разрушать иллюзии ещё одного ребёнка.

– Наверное, она видит привидение, – прошептала Хлоя.

Эдит издала невразумительный звук.

– А вы как считаете? – малышка подняла на неё взгляд ярко-голубых, как у отца, глаз.

Эдит предпочитала не врать, даже детям, поэтому решила сменить тему:

– А знаешь что?

– Что?

– Здорово, что ты хочешь взять старое животное.

Тактика с отвлечением внимания сработала, хотя реакция Хлои оказалась совсем не такой, как ожидала Эдит. Она думала, девочка поблагодарит её, но та нахмурилась и задумчиво спросила:

– Почему?

– Что «почему»?

– Что в этом такого? – серьезно поинтересовалась она.

Эдит пожала плечами:

– Люди обычно не желают связываться со старыми котами. Во многих приютах их приравнивают к дефективным животным.

– Что значит «дефективный»?

– Имеется в виду, что у кота есть какой-то недостаток, из-за которого его вряд ли захотят взять.

– Какой недостаток?

Какая Хлоя любознательная! Не отстанет, пока не получит вразумительного ответа. Эдит импонировало это качество, она сама была такой, и не только в пятилетнем возрасте.

– Ну, например, кот как-то необычно выглядит или ведёт себя, в частности: у него одна нога короче остальных или он слеп, не может мяукать, страдает ож… – Она оборвала себя и попыталась выразиться попроще. – Он очень-очень толстый или почти дикий.

– Как так – дикий?

– То есть, не привык к людям. Пугается, оказавшись рядом с человеком, и может укусить или поцарапать.

– Ох.

– Да. По понятным причинам таких животных не спешат забирать из приютов.

– Но когда они привыкнут, то не будут кусаться, – с надеждой возразила Хлоя.

– Возможно, – согласилась Эдит. – Но даже если диковатый кот перестанет кусаться, он, скорее всего, никогда не будет таким ласковым, каким его хотели бы видеть хозяева.

Хлоя промолчала, вероятно, она и сама имела слабость к ласковым питомцам.

– Многие также отказываются брать старых животных. Они предпочитают игривых котят, или хотя бы молодых зверей, которые проживут ещё долгие годы.

– А.

Хлоя притихла, рассматривая Изи, а затем с детской непосредственностью заявила:

– Мне всё равно. Я хочу Пикси.

На сей раз Эдит не стала поправлять Хлою. Её способность верить в то, во что ей хочется, вызывала восхищение, ничто не могло сбить малышку с выбранного курса.

Они посидели немного в дружеском молчании, а потом Хлоя совершенно неожиданно выдала:

– Вы нравитесь моему папе.

Эдит не знала, что ответить, поэтому решила придерживаться опробованной стратегии и промолчать. Но, похоже, у Хлои напрочь отсутствовало чувство такта:

– А вам мой папа нравится?

– Он хороший.

– Он вам нравится?

– Да.

– Очень сильно?

– Очень сильно – это сколько?

– Сильнее, чем Пикси?

– Почему ты решила, что мне нравится Пик… Изи?

– Вы разрешаете ей жить здесь.

– А может, я просто не знаю, куда ещё её пристроить.

Хлоя бросила на Эдит сердитый взгляд:

– Вам не нравится Пикси?

– Нравится.

– Сильно?

– Сильно – это сколько?

Нахмурив брови, Хлоя в замешательстве уставилась на Эдит. Потом неожиданно личико малышки прояснилось, она звонко рассмеялась:

– Как мой папа?

Очарованная Эдит широко улыбнулась:

– А с чего ты взяла, что мне нравится твой папа?

– Вы разрешили нам приходить сюда.

– А может, я просто не знаю, как от вас избавиться.

Хлоя захихикала ещё громче, Эдит присоединилась к ней, и тут на пороге появился Джим Курран:

– Над чем смеётесь?

Хлоя спрыгнула с дивана, подбежала к отцу, обняла его за ноги, подняла взгляд и, улыбаясь, поделилась радостным известием:

– Эди не знает, как от нас избавиться!

Джим положил руки ей плечи и посмотрел на Эдит, та покраснела:

– Всё не так, как вы подумали, мы просто… – она попыталась подобрать слова.

– Дурачимся! – подсказала Хлоя.

– Да, – согласилась Эдит. – Мы дурачимся.

– Ясно, – кивнул Джим. – Прошу прощения, я задержался.

– Не надо извиняться. Мне нравится общество Хлои, – покачав головой, заверила Эдит.

Джим улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, и её сердце забилось неровно и часто. «Всего лишь улыбка. Она ничего не значит», – отругала она себя. «Реакция на похвалу дочери. Люди любят, когда поют дифирамбы их отпрыскам, ведь это подразумевает, что они прекрасные родители и воспитатели».

– Нам пора, Хлоя. Мы и так затянули с ужином.

Ох, Эдит совсем забыла про ужин.

– Возьмём Пикси с собой?

Джим посмотрел на Эдит.

– Попробуй, – разрешила она. – Но не расстраивайся, если Изи не захочет уходить.

Хлоя кивнула, отпустила отца и вприпрыжку вернулась к дивану; тёмные кудряшки взлетали в воздух в такт её шагам. Малышка аккуратно взяла кошку на руки и медленно вышла из комнаты, направляясь в сторону приёмной. Изи заурчала, тыкаясь носом под подбородком девочки. Эдит и Джим последовали за ними.

Они почти добрались до главного входа, как Изи начала вырываться. На мгновение Хлоя покрепче прижала животное к себе, лицо её выражало досаду и огорчение. Но потом наклонилась и с недовольным вздохом выпустила кошку. Та не стала убегать, вернулась немного назад, села и принялась вылизывать лапку.

– У меня почти получилось, – сказала Хлоя. – Думаю, она хочет пойти со мной, но боится.

– Возможно.

Она вздохнула:

– Я приду завтра, хорошо?

– Конечно, приходи, – разрешила Эдит, стараясь скрыть радость.

– Боюсь, что нет, солнышко, – сказал Джим.

– Почему? – возмутилась Хлоя, озвучив вопрос, возникший у Эдит.

– Завтра вторник, мы ужинаем у тети Сьюзи.

– Но я хочу к Пикси! – настаивала на своём помрачневшая малышка.

– Семья важнее, – заявил Джим, в его голосе появилась стальная нотка.

– Изи никуда не денется, – сказала Эдит, пытаясь предотвратить бурю, которой готова была разразиться Хлоя, судя по хмурому и упрямому выражению её лица. – Повидаетесь в другой раз.

– Пикси! – девочка сверкнула глазами, в которых стояли слёзы. – Её зовут Пикси!

Она недовольно топнула ногой.

– Извините, – сказал Джим, крепко взяв дочь за руку.

– За что? – спросила Эдит, не обращая внимания на вырывающуюся Хлою. – С точки зрения эмоционального развития ребенок выступает существом незрелым, инстинктивным, привыкшим безотлагательно получать желаемое. Даже сознавая объективные внешние обстоятельства, он склонен обижаться, если его вынуждают откладывать удовлетворение потребностей.[5]5
  Отсылка к теории детского психоанализа Анны Фрейд.


[Закрыть] Хлоя ведёт себя соответственно возрасту. Ей всего пять.

Думая, что в скором времени, возможно, станет матерью, Эдит ознакомилась с некоторыми исследованиями по детской психологии – так, ничего серьёзного.

– Мне почти шесть! – крикнула Хлоя.

– Пять, – повторила Эдит, польщенная тем, что малышка её слушала.

– Не важно, пять или шесть, завтра ты сюда не вернёшься. А если продолжишь в том же духе, то и послезавтра – тоже, – пригрозил Джим.

Хлоя перевела взгляд на отца и поняла, что тот не шутит. Сердито вздохнув, девочка перестала вырываться и с осуждением посмотрела на Эдит, будто это она организовала ужин у тети Сьюзи.

– Обещаете, что Пикси будет здесь? – требовательно спросила Хлоя.

– Обещаю.

– Уверена, что в следующий раз она согласиться пойти со мной.

– Поживём – увидим. И ещё, завтра вечером мне привезут котят. Хочешь на них посмотреть? Не то чтобы я предлагала замену Пикси, просто поможешь придумать им имена.

Хлоя ожила:

– А можно?

– Я была бы благодарна. Похоже, я совсем не умею подбирать клички котятам. Хозяева всегда переименовывают питомцев, взятых из моего приюта.

Почему-то это признание развеселило Джима – он широко улыбнулся:

– Говорите, никто не хочет, чтобы его кошку звали Измаила?

– Нет. Также как Овид, Дамокл или Макбет.

– Удивительно.

Его голубые глаза сверкнули, ямочка на щеке стала заметнее. Эдит почувствовала головокружение. Феромоны не должны оказывать подобного воздействия. По крайней мере, она о таком не слышала. Надо тщательнее изучить вопрос.

– Идём, Хлоя, затравим червячка, – сказал Джим, подхватывая дочь на руки.

Судя по всему, та уже забыла обиду и привычным движением обхватила отца за шею. При виде довольной парочки Эдит завладела тоска. Каково это – обнимать кого-то у всех на виду без малейшего сомнения, потому что знаешь, что тебя не отвергнут?

– Эди, а вы поужинали? – неожиданно поинтересовался Джим.

– Э, нет.

– Не хотите присоединиться к нам?

Он слегка подкинул Хлою, и та захихикала.

– Ох, нет. Я хотела сказать: «Нет, спасибо». Я… мне ещё надо прибраться тут.

Ужин? С Курраном и Хлоей? Предложение застало Эдит врасплох.

– Придёте, когда освободитесь, а мы пока приготовим всё. Вы потратили на нас целый вечер. Позвольте отблагодарить вас. Не обещаю кулинарных изысков, но… – многообещающе произнёс он.

Она хотела согласиться. Очень хотела, только вот…

– Нет, я… нет, – отказалась она, надеясь, что он не будет настаивать, и в то же время желая обратного.

Он выглядел разочарованным, но не стал уговаривать. Чёрт.

– Хорошо, но учтите – вы лишаете себя великолепного рагу с индейкой.

Она открыла входную дверь и, придерживая её, отступила в сторону, чтобы Джим прошёл. Когда отец с дочерью оказались на улице, Хлоя обернулась и помахала Эдит.

Позади горестно мяукнула Изи-Пикси. Глупая кошка. Она могла бы отправиться с ними. Так чего теперь жалуется?