Текст книги "Светлый ангел"

Автор книги: Конни Банкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

7

Вот и весна пришла, как она привыкла это делать из года в год. Нет в этом мире ничего нового, угрюмо думала Кэролайн, неторопливо приближаясь к зданию своей конторы. Впрочем, весьма приятно видеть набухшие почки, готовые по первому знаку природы раскрыть свои кулачки навстречу солнцу.

Толстушка Флосси раненой птицей металась по приемной и, увидев входившую Кэролайн, бросилась к ней, схватила за плечи и начала безумно трясти.

– Мисс Вэйн! Что-то я не пойму, где вы столько шатались? Вас тут требуют! Уже весь телефон оборвали!

– Девушка, уберите руки, – проговорила Кэролайн, оцепенев от потрясения, которому ее подвергли в прямом смысле.

Флосси, сердито сверкнув маленькими лазоревыми глазками, выпустила из рук жертву своего нападения. Но круглое лицо ее продолжало пылать негодованием.

– Вы, наверное, хотите лишиться места?

Кэролайн задала вопрос, ставший уже привычным:

– Где опять горит? И почему вы дожидались меня, а не позвонили сразу в пожарную часть?

– Большой босс требует вас!

– Успокойтесь, Фло, не порите горячки.

Сказав это, она ощутила дрожь, пронзившую все ее тело, и с удивлением спросила себя, неужели этот мужчина до сих пор имеет над ней такую власть?

Похожая сцена в этой приемной произошла, насколько ей помнилось, не так уж давно. Но с тех пор все так изменилось…

– Должна заметить, мисс Вэйн, – тоскливо проговорила Флосси, – что ваши дела очень плохи.

– Что такого ужасного вы себе напридумывали, Фло?

– Большой босс, похоже, ужасно на вас сердит.

– А что, у нас неполадки с отчетностью? Вы, надеюсь, вовремя отсылаете ему еженедельные сводки?

– Мистер Браун хочет видеть вас лично. Он опять будет звонить. Что мне ему сказать?

– Итак, босс хочет меня видеть! Стало быть, это у него пожар? Загорелась, скажем, мусорная корзина. А я – пожарная команда. Интересно, что ему от меня понадобилось?

– Не знаю, – сердито прошипела Флосси. – Может, он просто хочет с вами поздороваться…

– Смешно, в самом деле. Где это видано, чтобы начальство дергало подчиненных по таким пустякам?

– Ваши дела.

– Что это значит, девушка?

– Да то и значит, что это ваши дела, к которым я не имею никакого отношения. Я тут работаю, хорошо зарабатываю, к чему такая нервотрепка? Отправляйтесь к нему и сами спросите, чего он хочет. Все, пойду займусь почтой, что мне и предписано делать по должности.

– И на том спасибо.

Кэролайн прошла в кабинет, села за стол и призадумалась. Что же тогда, на острове, она ему наговорила? И не вспомнить. Будто была в забытье… Да ничего особо важного она и не могла сказать. Их краткий союз был, в сущности, иллюзией. Так что не о чем и рассуждать! Она бы и совсем успокоилась, да тут доктор сообщил ей нечто такое, что смешало все ее мысли. Впрочем, с такого рода проблемой можно справиться самостоятельно. И это будет лучше всего… Ведь их с Джастином Брауном ничего, кроме воскресного развлечения, не связывает.

Но проходили дни, потом недели, а воспоминания все еще волновали Кэролайн, ведь не из камня же она, в самом деле.

Время, время, вот что тебя успокоит! – вновь и вновь твердила она себе. Но вдруг обнаружилось, что минуты и часы, вместо того, чтобы целить душевные раны, вступили в сговор с судьбой, все в ее жизни поставив с ног на голову.

– Как хотите, Кэролайн, но мистер Браун – владелец компании, и об этом не следует забывать, – вновь проворчала Флосси, появившись в дверях кабинета.

С последним утверждением трудно было не согласиться. Большой босс, похоже, обеспокоен долгим отсутствием одной из своих служащих. Ведь Стэнли, чьи обязанности она исполняла, регулярно посещал главный офис. А она уже несколько недель и глаз там не кажет. Попросту говоря, это невежливо.

Дабы успокоить милую толстушку, Кэролайн постаралась ответить как можно миролюбивее:

– Вы правы, Флосси. Я встречусь с ним прямо сейчас.

Секретарша вздохнула с облегчением, а мисс Вэйн усмехнулась, ибо знала, что встречаться с Джастином Брауном не намерена. Пусть он провалится ко всем чертям!..

Девушка встряхнула волосами, недавно подправленными ее любимым мастером, и широко улыбнулась.

– А где он сейчас?

– У себя, где же еще? Когда он звонил последний раз, то сказал, что будет ждать вас в течение часа.

– Хорошо. Я сразу же к нему и поеду.

Кэролайн оглядела стол, все эти кипы бумаг, с одного края уже грозившие сползти на пол, сгребла ту их часть, что собиралась рухнуть, и смахнула ее в мусорную корзину. Гори оно все огнем!.. Тонкую пачку бумаг, лежавшую сверху, передала секретарше. Пару месяцев назад она добросовестнее обращалась с документацией, ведь расхлябанность совсем не присуща ее деловому стилю. Но пусть…

– Флосси, голубушка, вы можете приготовить ответы на эту писанину? Я потом подпишу…

– Хорошо, – прошептала оторопевшая секретарша.

– Так я пошла. Если позвонит этот зануда Уильям Бригс, скажите, что буду во второй половине дня. Если вообще буду. Не знаю, сколько мистер Браун намерен меня терзать.

Про себя Кэролайн ворчливо подумала: Ну что, Флосси, теперь ты довольна? Выпроводила начальницу к боссу и теперь можешь расслабиться, пригласить на чашечку кофе секретаршу и молоденького курьера из соседнего офиса, чтобы всласть поболтать с ними, покурить и посплетничать.

– До завтра, – потихоньку приходя в себя, сказала та.

– Конечно, дорогая. До завтра.

Кэролайн накинула легкое пальто, которое позволила себе в связи с весенним потеплением. Зима, как ни говори, кончилась. Только вот весеннего настроения в душе не наблюдалось.

На газонах вовсю зеленела новая трава, какие-то крылатые букашки повылезали на солнцепек, подумывая о продолжении рода. Природа постоянна в своих переменах, но люди с годами все менее склонны этому радоваться. Тем, вероятно, и отличаются от животных и насекомых. Единственное, что еще продолжало изумлять, так это пурпурные закаты.

Не в силах тащиться к автобусной остановке, Кэролайн поймала такси и всю дорогу с удовлетворением думала о мистере Брауне, который тщетно дожидается ее в своем гипер-огромном кабинете. Те же мысли не покидали ее и по возвращении домой, когда она, сняв костюм, «пошитый из фанеры», как остроумно заметил однажды большой босс, переоделась во все легонькое и пушистое, дабы вести уютную домашнюю жизнь.

Кэролайн прилегла на диван и закрыла глаза. В доме, конечно, многое требовало ее рук. Но какое блаженство самой решать, когда тебе убираться, а когда все послать к черту. Никакой дисциплины, никаких приказов и окриков.

Дом свой Кэролайн, в основном, содержала в порядке, но порой позволяла себе пару дней не мыть посуду и не елозить по всем поверхностям тряпкой, гоняясь за каждой пылинкой. А пока нет настроения, и точка!

Вот и сейчас в раковине стояла стопка грязных тарелок, а на плите уныло торчала немытая кастрюлька, залитая водой. Но это не смущало хозяйку. Пылесос дремал возле телевизора, и ничего, еще пусть подремлет, хотя пора бы уже привести в порядок ковер. Но не сегодня, нет! Так вот и превращаются постепенно в заросших мхом старушек! Зато никто тебя не трогает, не тычет носом в немытые тарелки и не сдергивает с дивана, на который ты прилегла отдохнуть, укоризненно напоминая, что пора чистить ковер. Словом, привилегиями одиночки Кэролайн пользовалась чуть ли не демонстративно. Но кому и что она демонстрировала? Смешно вообще-то…

И что все-таки ее гложет?

Ох, что же она… они натворили! Побаловались, называется, в маленьком экзотическом раю посреди моря! Погуляли!..

Кэролайн, до этого спокойно лежавшая на диване, вдруг свернулась в клубок, так что коленки чуть не уперлись в подбородок. Сжалась и застонала. К счастью, тяжелые мысли быстро ввергли ее в дремоту, где не было ни горестей, ни обид, и куда она интуитивно пряталась от проблем, по опыту зная, что сон целителен…

Но что это?.. Звонят? Нет, мне нельзя просыпаться, подумала она. Не будите меня! Кто там еще?..

Но сон, блаженный и спасительный сон уже отступил.

Босая, в небрежно запахнутом на груди пушистом халатике Кэролайн потащилась открывать. Проклятье! На пороге стоял он, Джастин Браун! И первыми его словами было:

– Я ждал вас еще полчаса назад. Ваша секретарша сказала, что вы уже выехали ко мне. И что же?..

Ее босс выглядел весьма сурово и явно не собирался отступать.

– Что вы здесь делаете? – спросила она дрожащим голосом.

Что за идиотский вопрос? Некоторые фразы становятся просто наваждением. Что он здесь делает? Да ничего не делает. Пришел дать своей служащей нагоняй. Не поленился.

Пришел… А кто его звал? Мог бы подождать до завтра… Все так же красив. Даже будто стал стройнее и смуглее от загара. Неужели еще раз успел смотаться на свой остров? Кстати, как это место называется? Надо же знать, где… откуда… А чего этот мистер так взъерошен? Ему-то о чем беспокоиться? Появление Джастина повергло ее в смятение. Что делать? Как вести себя?..

– Здравствуйте, мистер Браун. Заходите.

– Мы что, опять на «вы»?

– Заходи… Дует.

Да что это, в самом деле? Что она – любовница, к которой можно завернуть попросту, без предупреждения? Тогда почему с тех пор, как они вернулись, он ни разу не позвонил? Что же этот тип думает, мол, стоит ему заявиться, ненароком вспомнив о ней, как она тотчас растает от счастья и бросится к нему в объятия?

– Вот, решил навестить свою служащую. Ждал, ждал… Но сколько же тут езды до меня на такси? Все сроки прошли. Зайду-ка, думаю, уж не заболела ли…

– Мне фирма такси не оплачивает.

– Грубо, девушка. Ну да ладно, ничего… – Тут он вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и развернул его. – Мисс Вэйн, соизвольте объяснить, что это такое?

Это ее заявление об уходе со службы. Приняв несколько дней назад такое решение, она, естественно, не боялась теперь случайно обидеть большого босса, поскольку в его концерне терять ей уже было нечего. Но могло ли прийти Кэролайн в голову, что мистер Браун заявится к ней в дом, да еще с ее заявлением? Да кто она такая? Мелкая сошка, не более того. Так что же привело его сюда? Обыкновенное любопытство?

– Присаживайтесь, – ядовито сказала она человеку, который уже минуты две сидел в ее кресле.

– Остроумно, – заметил гость.

Оценил, значит, шутку. Если это шутка. Но о чем, собственно, говорить с ним дальше?

– Чашечку чая? – вежливо спросила Кэролайн.

– Сначала Кэрри, надень тапочки. У тебя ведь имеются домашние тапочки? А то ведь нас повсюду стерегут сквозняки. А насчет чая не уверен. Выпить… покрепче ничего нет?

Еще и выпить ему! Покрепче! Нахал!

– Извини, дорогая, это шутка. Я сам позаботился.

Он сходил в прихожую, принес бутылку явно дорогого коньяку и поставил ее на кофейный столик.

– Уж простите, мистер, но в мои сегодняшние планы не входило распивать спиртное с незваным гостем.

– Опять на «вы»?

– Мне так удобнее.

Кэролайн присела на край кресла, демонстративно показывая этому человеку, что при нем даже у себя дома чувствует себя скованно. Хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас подойти и плюхнутся к нему на колени, за коим действием непременно последовали бы объятия и поцелуи.

– А что это, мистер Браун, вас так возбудило мое заявление? Не поленились даже лично приехать… Таких служащих, как я, на каждом углу по десятку.

О Боже! Что она плетет? Надо бы послушать, что он сам скажет, а не превращать ситуацию в пьеску из театра абсурда.

– Обычно я зорко слежу за всем, что происходит в моем концерне. А вы особо ценный сотрудник, так что на моем месте обеспокоился бы любой бизнесмен.

– Но у любого сотрудника есть право выбора, не так ли?

– Допустим, – сказал Джастин, отвинчивая крышечку бутылки. – Но у меня, мисс Вэйн, сложилось впечатление, что вам работа в нашей фирме нравится. Поправьте меня, если я ошибаюсь. И, кстати, был бы благодарен за предоставление хоть какой-то посудины. Не из горла же пить…

Кэролайн сходила на кухню и принесла высокий стакан.

– Да, мистер Браун, работа в вашей фирме до какого-то момента мне нравилась. Но сейчас кое-что переменилось… Так что простите, и не требуйте у меня никаких объяснений, поскольку это дело сугубо личное.

Джастин налил себе коньяку, неспешно сделал глоток.

– Значит, душа моя, бежишь от меня?

– Бегу. А что, собственно, вас так взволновало? Не думаете же вы, что ваши служащие обязаны работать у вас пожизненно? Вы всех увольняющихся подвергаете допросу с пристрастием?

Лицо Кэролайн пылало, сердце готово было выскочить из груди, так возбуждающе действовало на нее присутствие этого человека. Ох, как старалась она быть разгневанной, но это давалось с трудом. А ведь гнев сейчас единственное, что могло ее защитить. И еще одно: ни в коем случае нельзя предаваться воспоминаниям. Ничего не было! – твердила себе Кэролайн. – Ничего не было! Нечего и вспоминать…

– Просто интересно, отчего так внезапно вы разочаровались в своей службе. Может, нашлось что поинтереснее? Или уж так надоела работа у нас, что вы решили уволиться, даже не подумав о завтрашнем дне? Мол, само все потом как-то устроится? Да нет, – задумчиво проговорил он, поднявшись и расхаживая по гостиной, – не может этого быть. Не такой вы, Кэролайн, человек. В чем же причина вашего скоропалительного решения? Не поделитесь? Я весь внимание.

– Мистер Браун, перестаньте ходить туда-сюда, у меня от вас в глазах рябит. Что вы мечитесь?

– Извините, – сказал Джастин, возвращаясь в кресло и глядя на нее с довольной улыбкой большого кота, предвкушающего удачную охоту. – Так в чем все-таки дело? Объясните.

Кэролайн промолчала. А он явно прикидывал, на сколько хватит ее упрямства. У любой другой давно бы уже сдали нервы. Любая другая раскричалась бы, высказывая ему в лицо все свои претензии и обиды, или расплакалась бы… Но эта – нет. Она явно раздражена, держит камень за пазухой, но изо всех сил старается вести себя вежливо и закрыто.

– Милая, вы всерьез полагаете, что я купился на столь неубедительный довод, как разочарование в работе?

– Простите, мистер Браун, но мне абсолютно безразлично, на что вы там купились или нет.

Хорошо я его отбрила, подумала Кэролайн. Даже голос, вроде бы, не дрожал. Почти не дрожал…

– Вы уверены в правильности своего решения?

– Естественно.

– Не вижу ничего естественного в том, – бесстрастно сказал Джастин, – что после уик-энда, проведенного нами в столь тесной связи, вы резко прервали наши отношения.

Кэролайн промолчала, плотнее сжав рукой ворот халата.

– Вообще-то я большой любитель разгадывать кроссворды, – задумчиво проговорил он. – Пустяк, а все же приятно, когда заполнишь все до последней клеточки.

Кроссворды… К чему это он клонит? – подумала Кэролайн. Когда же кончатся эти бесконечные рассуждения? Указать бы ему на дверь, и все дела. Но это было бы слишком грубо.

– Вот я и решил отнестись к вашему заявлению об уходе, как к обычному кроссворду, – продолжал он все так же неспешно. – И перебрал все мыслимые и немыслимые причины вашего поступка. Допустим, вам действительно опротивела эта работа, что, впрочем, маловероятно, и это я сразу же исключил. – Он улыбнулся, но в улыбке его не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего сердечность. – Возможно, у вас конфликт с кем-то из сослуживцев. Нет, такой вариант я тоже отмел. А что, если вы сочли, будто не справляетесь с обязанностями руководителя? Но если бы это было так, я бы первый узнал. А может, наш уик-энд значит для вас больше, чем вы пытаетесь изобразить?

Кэролайн стало не по себе. В последнее время она и сама часто думала об этом. Так что последним своим предположением этот чертов любитель кроссвордов попал в больную точку.

– Предположим, вы питали какие-то надежды относительно нашего будущего. Потому вы и не удосужились ни разу явиться ко мне, ожидая каких-то движений с моей стороны… Может, вам захотелось большего, чего-то гораздо серьезнее того, что было.

Он выдержал паузу, надеясь, что сейчас-то она заговорит.

И она заговорила.

– Ну, мистер, это уж вы слишком… Что, впрочем, при вашем самомнении и не удивительно.

Гнев, который до того Кэролайн искусственно подогревала в себе, на этот раз пробудился в ней по-настоящему. Внешне она старалась держаться в рамках приличия, и слова ее прозвучали ровно. Но не слишком ли ровно?..

Он пожал плечами, мол, говори, милая, что хочешь.

– Допускаю, что вы были задеты моим поведением, вот и решили уволиться, дабы избежать встреч со мной. Хотя, работая в разных офисах, мы и так могли не встречаться годами.

Джастин Браун встал, наклонился над ней, опершись руками о подлокотники кресла, и его напряженность была столь интенсивной, что Кэролайн показалось, будто она зажата в тиски.

– Что-то не пойму, к чему весь этот разговор, – сказала она, пытаясь вынырнуть из-под его руки и встать с кресла. – Каковы бы ни были причины моего увольнения, вас это не касается!

– Сидите, – как-то мертвенно спокойно проговорил он.

Кэролайн вздрогнула и опустилась на место.

– Должен сказать еще кое-что, и если окажется, что я не прав, то сразу покину ваш дом, и вы никогда меня больше не увидите. Я перебрал все возможные причины вашего решения, но осталась еще одна, которая кажется мне наиболее вероятной.

Кэролайн болезненно сглотнула, во рту у нее пересохло.

– Знаете, мне все это неинтересно, – устало проговорила она. – Думаю, вам пора уйти. Оставьте меня в покое. Вы не можете насильно навязывать мне свои объяснения, так же как не можете насильно вернуть меня на работу в вашей фирме.

– Вы ведь беременны, не так ли?

Кровь жаркой волной хлынула к голове Кэролайн. Она не могла ни говорить, ни думать. В ушах гулко бухало. Руки так сильно дрожали, что пришлось сцепить пальцы. Надо как-то защищаться, кричать, отрицать, – что угодно, но не сидеть молча. Но она только и смогла хрипловато сказать:

– Ради Бога, не будьте смешным…

– Мы бы избежали всех этих разговоров, если бы вы сразу признались, что увольняетесь из-за беременности.

Джастин вновь заходил по комнате, а Кэролайн сидела и молча следила за его перемещениями.

– Вы что, не намерены со мной разговаривать? – мрачно спросил он, приближаясь к ней.

– Пожалуйста, уходите.

– Нет, я не уйду, пока вы не скажете мне правду!

Слова его ножами рассекали воздух.

Какой смысл лгать? Такие вещи рано или поздно все равно выходят наружу. Не хватало еще, чтобы он начал подлавливать ее на всех углах, чтобы, заметив округляющийся живот, уличить в беременности. И смех, и грех. Нет уж, лучше покончить с этим сейчас, покончить раз и навсегда! И он, наконец, уйдет.

– Хорошо. Это правда. Я беременна. Но я решила…

– Я знаю, что вы решили! – резко прервал он ее. – Вы решили, что это прекрасный способ заполучить мужа.

Кэролайн была настолько шокирована его высказыванием, что откинула голову и прикрыла глаза. С уст ее сорвалось:

– Как вы смеете?..

– Как я смею что? Как я посмел загнать вас в угол?

– Уходите!

– А иначе что? Вышвырнете меня вон? Вряд ли.

Джастин Браун холодно рассмеялся, и Кэролайн с ужасом увидела совершенно незнакомого, чужого человека. Неужели это он веселил ее, занимался с нею любовью?..

– Сознайтесь, все это так было задумано? Воспользоваться уик-эндом для сближения со мной, прожужжать мне все уши байками о своей независимости, усыпить мою бдительность и постараться забеременеть? – Его голос звучал напряженно и хрипло. – Сознайтесь, все это было вами спланировано?

Кэролайн смотрела на него с неподдельным ужасом. Дыхание ее стало сбивчивым. Наконец она прошептала:

– Вы сумасшедший. Нормальному человеку такое и в голову не придет. Я запланировала беременность!..

С ее пересохших губ сорвался сдавленный смешок. Дикое, нелепое, в высшей степени оскорбительное подозрение. Кэролайн прикрыла глаза, вспомнив те страшные минуты, когда она точно узнала, что забеременела. Трудно понять, что она в тот момент ощущала, ибо мысли ее путались, душа пребывала в смятении. Но и тогда уже знала, что Джастину Брауну ничего не скажет. Что бы там ни было, а это касается только ее.

– Так вы отрицаете это?

– Какая разница, отрицаю я это или нет? Что вам ни скажи, вы все повернете по-своему. Думайте, что хотите.

– Отвечайте мне! Черт побери!

Ей показалось, что он сейчас схватит ее за плечи и начнет трясти. Но нет, руки его вновь легли на подлокотники кресла, и он сжал их так, что косточки пальцев побелели. Безумие, думала она со страхом, его охватило настоящее безумие. Он одержим ненавистью, попав вдруг в нестерпимую для себя ситуацию.

– Вы больной человек, если считаете, что я способна на такие игры. Я просто ошиблась, это бывает. В те дни, по моим подсчетам, беременность исключалась, но что произошло, то произошло. – Она заставила себя встретиться с ним взглядом. – Вы думаете, что все женщины вашего концерна только и мечтают о том, как бы заполучить вас в мужья. Но даже если это так, меня в числе жаждущих брака с вами нет. Да я и замуж-то не собиралась! Как не собиралась вас извещать о…

– Ну конечно! – взорвался он. – Она даже извещать меня не собиралась! Провалиться бы вам с вашими моральными правилами!

Он был зол как черт, но и она – раздражена до предела.

– Это мое дело! Только мое!

– А я, выходит, здесь не при чем?

– Вот именно!

– Еще одно Непорочное Зачатие, не иначе! Церковники этим непременно заинтересуются.

– Вы прекрасно знаете, что я не это имела в виду.

– Нет, не знаю. Объясните.

– Я не понимаю вас, – сказала Кэролайн. – Минуту назад вы пришли в ярость от одной мысли, что вас хочет захомутать одна из охотниц за денежным мешком. А теперь вы готовы разорвать меня за то, что я не имею к вам никаких претензий.

Их глаза встретились, и Кэролайн выдержала его взгляд, хотя он прожигал ее до самого сердца. Когда Джастин отошел от кресла и сел на диван, она с облегчением перевела дух.

– Да, мистер Браун, с женщинами вы поступаете весьма решительно. Вы ведь и сами рассказывали, что стоило Джулии посягнуть на вашу холостяцкую свободу, вы сразу отделались от нее. Но я тоже ценю свою независимость. Так что меньше всего намеревалась загонять вас в угол и принуждать к браку.

– Так что же вы намеревались делать?

– Намерена справиться со всем этим сама.

– Интересно, как это вы думаете со всем этим справиться самостоятельно, начав с увольнения? Хорошо. Теперь вы без работы… И что дальше?

– Работа найдется, – сквозь зубы процедила Кэролайн.

– И какого же рода.

– Того же, что и прежде, – нетерпеливо отрезала Кэролайн, которой все больше хотелось остаться одной.

– Ох-ох! Повсюду требуются беременные женщины на хорошо оплачиваемые, постоянные места. Наниматели просто счастливы заполучить в штат беременную, которая, не успев начать работать, сразу отправится на несколько месяцев в отпуск.

– Ничего, найду временную работу, – недовольно буркнула она.

– И вам за нее будут хорошо платить?

– Уверена, что сумею найти что-нибудь достойное…

Голос ее предательски дрогнул, и она, опустив голову, принялась хмуро рассматривать свои ногти.

– И кем же, милая, вы намерены работать? Машинисткой? Почтальоншей? Или уборщицей? Временные работники никогда, заметьте, не получают много. В этом вы убедитесь, как только большая часть ваших счетов окажется просроченной. Отсюда наверняка придется съезжать. И куда вы пойдете? Представить страшно, как вы ходите по городу в поисках дешевого жилья.

– Я не пропаду.

– Без денег и без поддержки семьи?..

Кэролайн с укором взглянула на своего мучителя, не понимая, зачем он ее терзает. К глазам подступали слезы, но она сглотнула их, не дав пролиться.

– Я же сказала, что не пропаду!

– А с рождением ребенка трудности многократно возрастут, – продолжал он. – С временной работы вас уволят, и пособий по беременности и родам получать будет не с кого. Да у вас этого ребенка просто в приют заберут. Хорошо же вы надумали управиться со своими делами!

– Вы что, мистер, решили так запугать меня, чтобы я сломя голову помчалась в ближайший абортарий?

Последние слова Кэролайн выговорила с трудом. Одна мысль о подобной подоплеке его поведения приводила ее в бешенство. Если он действительно рассчитывает на это, то больше она слушать его не станет, пусть выметается! Сколько можно терпеть? Пусть выметается и забудет сюда дорогу.

Вариант аборта Кэролайн вообще не рассматривала. Ни разу. Даже в самые тяжелые минуты отчаяния и страха. Она предвидела будущие трудности. Понимала также и то, какую ответственность взваливает на свои плечи, производя на свет дитя. Да, деторождение не входило в ее планы, но, забеременев, она вдруг захотела этого ребенка, причем так сильно, что сама диву далась. В ней вдруг проснулся древний женский инстинкт, будто включились биологические часы, теорию о которых она всегда считала чем-то вздорным.

– Вы оскорбляете меня, – холодно проговорил Джастин, – подозревая в столь мерзких намерениях и мыслях. – Помолчав, он решил изменить направление разговора. – Итак, мы пришли к выводу, что одной вам с этой проблемой, с рождением ребенка, не справиться. Это просто невозможно.

– Мы пришли к выводу? Мы? Занятно! Да тысячи женщин вполне сносно с этим справляются в одиночку.

Хотя Кэролайн и не призналась бы в этом, но ему удалось здорово пошатнуть ее уверенность в собственных силах. Прежде она не допускала мысли, что может попасть в мерзкую ситуацию вроде столь живо обрисованной им. Все это подействовало на нее самым гнетущим образом.

– У большинства этих женщин просто не было выбора.

– А у меня он есть?

– Конечно, – сказал он тихо. – И вы должны его сделать.

Ей не понравилось то, как он взглянул на нее. Не то, чтобы его взгляд выражал презрение, но он как-то принизил ее.

– Из чего же мне выбирать? – хрипло спросила она:

– Выбор, девушка, у вас невелик. Пропадать в одиночку или выйти за меня замуж.

Кэролайн удивленно уставилась на него.

– Замуж? За вас?

Смех прорывался откуда-то из живота. Рот ее начал кривиться, и чем больше она осознавала, что это всего лишь реакция на нелепое предложение, тем слабее становилась ее способность удержаться в рамках приличия. Кэролайн начала хихикать и, наконец, разразилась диким хохотом. Эмоции взяли верх. Смятение, гнетущая тоска, неопределенность – все это прорвались истерикой. За первым взрывом хохота последовали слезы, неудержимо брызнувшие из глаз. И она, будто наблюдая за собой со стороны, ужасалась тому, что никак не может остановиться.

Джастин вдруг сильно ударил кулаком по столику, и звук получился такой громкий и страшный, что Кэролайн, задохнувшись, отпрянула назад.

– Перестаньте! Немедленно!

– Ох, не могу… Нет… Ничего смешнее в жизни не слышала!

– Да у вас, милая, форменная истерика, больше ничего. Я принесу воды.

Когда он вернулся из кухни, Кэролайн все еще пыталась успокоиться. Сделав глоток, она с трудом выговорила:

– Это смешно… Ваше предложение…

– Нет, голубушка, – мрачно проговорил он, – это совсем не смешно. Это серьезно. Вы и сами понимаете, что, отказавшись, просто погибнете.

Кэролайн потупилась. Да, он прав… И вновь слезы, на этот раз слезы отчаяния и тревоги, стали наворачиваться на глаза. Она так старательно выстраивала вокруг себя стеночки, защищавшие от внешнего мира, а этот человек пришел и одним ударом все разрушил.

– Вы должны выйти за меня замуж, поскольку у вас просто нет другого выхода. Вы должны…

– Ничего я вам не должна!

– А я не намерен снимать с себя ответственность. И мне претит мысль, что я буду вынужден вежливо стучать в вашу дверь по субботам, дабы увидеть своего ребенка. Я не мечтал об отцовстве, вы чертовски правы, но раз уж отцовство мое налицо, я просто обязан выполнить свой долг.

– Долг?.. Послушайте, мистер, на дворе двадцатый век!

– Да, двадцатый… Но это не значит, что мой ребенок должен расти бастардом. Нищим, к тому же. Он должен быть и будет законнорожденным.

Его слова заставили Кэролайн вспыхнуть.

– Да вы только подумайте, что вы несете, Джастин Браун! Ни дать, ни взять средневековый барон! Но средневековье давно миновало, и будь я проклята, если выйду за вас только потому, что вы так распорядились!

– Знаете, Кэролайн, я могу здорово усложнить вашу жизнь.

– Каким же образом?

– Для начала лишу вас малейшей возможности устроиться на работу. На любую работу. – Он встал и начал нервно ходить по комнате. – У меня обширные связи и широчайшие возможности для осуществления этого.

– Вы не посмеете! Как можно рисковать будущим ребенка, подвергая гонениям его мать? Это просто лишено смысла.

Нет, его угроза не показалась ей чем-то серьезным. Пугало другое. Джастин Браун явно не намерен упускать того, что по праву, как он считает, принадлежит ему. Вот и на будущего ребенка уже смотрит как на свою собственность.

Джастин повернулся к ней и, прищурившись, сказал:

– На этом, Кэролайн, вам сыграть не удастся.

– Я не выйду за вас замуж, поскольку не вижу в нашей ситуации повода для брака. Иначе будет плохо и вам, и мне, и будущему ребенку. Неужели трудно понять?

– Я понимаю только одно, что вы – невероятно эгоистичная женщина, способная собственное дитя принести в жертву своей независимости.

– Да как вы смеете говорить мне такое?..

– Неужели вам легче ввергнуть себя и ребенка в нищету, нежели стать женой его отца? И вот еще что! Подумайте сами, что вы ответите нашему ребенку, когда он подрастет и начнет задавать определенные вопросы?

Этими словами он задел ее за живое. Она и сама в последнее время часто об этом думала.

– Хорошо. Вы хотите захлопнуть дверь перед тем будущим, которое можете иметь. Но поймите, тем самым вы захлопываете дверь и перед его возможным будущим. Из-за чего? Из-за какой-то вашей независимости? Стоит ли она того? Что она вам дает, ваша пресловутая независимость? И что она даст ребенку?

– Что плохого в моей независимости?

Голос Кэролайн прозвучал весьма неуверенно.

– Абсолютно ничего плохого… Но лишь до тех пор, пока вы живете одна. Скажите, разве вы будете независимы и от своего ребенка? Забудьте о независимости…

– Но вы же не любите меня! – воскликнула она, ужасаясь тому отчаянию, которое прозвучало в ее голосе.

– А кто говорил о любви? Мы говорим о соглашении. О деловом соглашении, которое… Кстати, разве вы не утверждали, что по натуре своей человек далеко не романтического склада? Вот я и предлагаю решение вопроса, которое устроит и меня, и вас, и нашего ребенка.

– Я не могу…

– Нет, можете! – в глазах его мелькнул металлический отблеск. – И не просто можете, вы обязаны принять мое предложение. И примете его. Поверьте мне, примете.