Текст книги "Светлый ангел"

Автор книги: Конни Банкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Конни Банкер
Светлый ангел

– Что мы играем сегодня?

– Сегодня мы не играем, а живем.

– А вчера?

– Вчера мы играли…

– А завтра?

– Есть только сегодня.

Из спектакля, сыгранного зимой в бродячем театрике тайных чувств

Пролог

Уже не первый раз в этом грешном мире, на невидимой сцене, сбереженной чьей-то памятью, – разыгрывается спектакль, у которого всего два зрителя. Они же и единственные актеры.

На гигантском занавесе – солнце и луна со звездами, море, горы, деревья, лужайки для игры в гольф, дороги, вокзалы, улицы с толпами людей, дома с уютными комнатами…

В одном из таких домов огни уже погашены, двери заперты. Шумные гости разъехались. За окнами трепещут на ветру экзотические веера пальм, донося терпкий запах водорослей и перегретых зноем камней.

Силуэт стройной мужской фигуры резко выделяется на фоне окна. Он кажется огромным и словно утопает в сумраке ранней ночи, мерцающей южными созвездиями и отраженным светом морских вод.

Её же саму не видно, хотя она рядом и мужчина слышит ее тихое ровное дыхание…

Если кто из них двоих ранее и сожалел о бездарно потерянном прошлом или боялся неизвестного будущего, то в эти минуты они оба блаженно упиваются тем, что происходит с ними в данный момент.

Для них нет лучшего времени, чем настоящее.

Тихое слово, прикосновение руки, звон цикад, восхваляющих своими крошечными музыкальными инструментами жизнь и любовь…

– Ни о чем не тревожься, милая, не беспокойся о будущем, будущее само побеспокоится о тебе.

– Обо мне?

– О нас…

И слышно, как море вздыхает под самыми окнами, слышно, как шелестит бриз, играя раскрытыми веерами пальмовых листьев. В такие минуты кажется, что слышно саму судьбу.

Как это все начиналось?

Как они попали сюда?

И что ждет их завтра?

1

Войдя в приемную, она чуть не оглохла от тут же раздавшихся истерических воплей.

– Боже, Кэролайн! Наконец-то! Где вы столько времени пропадали? Я тут себе места не нахожу. Сто раз звонила вам, но там никто не берет трубку.

– Ничего страшного не произошло. Просто задержалась по делам. Что ж так кипятиться? У нас что, пожар?

– Но вас хочет видеть босс! – вновь возопила рыжая толстушка, секретарскими услугами которой Кэролайн пользовалась наравне со своим начальником, Стэнли Эдвингом.

– Интересно, Флосси, вам кто-нибудь говорил, что из вас вполне можно выкроить пару секретарш? Столько рвения… И особый талант до крайности драматизировать самые простые вещи. Знаете, вам бы лучше сниматься в мыльных операх.

Кэролайн просмотрела почту и вскрыла один из конвертов.

– Ох, я уж думала, что не дождусь этой паршивой писульки, – проворчала она. – Неужели эти черепахи не могли ответить скорей? Я запрашивала информацию еще четыре дня назад.

– Кэролайн, – продолжала громогласно возмущаться взвинченная секретарша, – вы что, не слышали, что я сказала? Или не поняли? Вам нужно бросать все и стремглав мчаться к боссу, а вы тут стоите и копаетесь в почте!

Та подняла взгляд от письма и нахмурилась.

– Флосси, еще раз спрашиваю: где горит? Что, мистер Эдвинг и пяти минут не может подождать?

– Да вовсе не о мистере Эдвинге речь! – раздраженно проговорила Флосси. – У вас в кабинете сидит большой босс! Большой босс! Сам Джастин Браун, собственной персоной.

– Джастин Браун?

Кэролайн Вэйн несколько растерялась. Она уже девять месяцев работала в филиале концерна, производящего медицинское оборудование, и за все это время ни разу не удостоилась счастья лицезреть легендарного промышленного магната Джастина Брауна. Юридическая контора, в которой она служила, была лишь одним из множества принадлежащих концерну подразделений. Главное управление находилось где-то в Сити, и владелец редко удостаивал посещением свои филиалы. Раз в месяц Стэнли отправлялся к нему с отчетами, призванными доказать, что прибыль от деятельности основных предприятий поступает туда, куда ей и следует поступать, надзор за финансовыми операциями и своевременной выплатой налогов проводится безукоризненно, а служащие четко исполняют все, что должны исполнять.

– Что могло понадобиться от меня Джастину Брауну?

– Понятия не имею, – уже спокойнее ответила Флосси, углубившись в разглядывание своих безукоризненных ногтей, покрытых ярко-розовым лаком в тон шелковой кофточке. – Знаю только, что мистер Браун не того сорта человек, которого можно заставлять так долго ждать.

Кэролайн вдруг занервничала, соображая, что именно подвигло мистера Брауна на столь необычный визит?

– Могли бы, милочка, и выяснить, чего он хочет, – проворчала она, уставясь своими большими светлыми глазами куда-то в пространство. – Для этого, как мне кажется, и существуют секретари.

– Кто же станет задавать подобные вопросы таким людям, как Джастин Браун? – с неподдельным ужасом воскликнула Флосси. – Они приходят, приказывают, и вы только киваете.

– Что ж, сразу видно, что у них приятные манеры.

Большой босс, как назвала его Флосси, великий, можно сказать, человек, одним своим появлением должен подавлять покорную массу маленьких людишек, состоящих у него на службе. Да, только такого визита ей и не хватало в морозное январское утро понедельника!

– Стэнли у себя? – спросила Кэролайн.

Флосси вновь вскипела.

– Нет, мистер Эдвинг на встрече с партнерами. Полагаю, это значит, что Джастин Браун хочет встретиться с вами с глазу на глаз. Если бы вы спросили меня, то я сказала бы, что это звучит зловеще.

– Но я, помнится, вас об этом не спрашивала, – рассеянно отозвалась Кэролайн. – Пойду, пожалуй.

Ничего другого, по сути, и не оставалось. Сколько можно злоупотреблять терпением большого босса? Так ведь недолго и работы лишиться! Интересно, что ей инкриминируется? Пропажа казенной шариковой ручки за два цента, злостно унесенной ею домой, о чем мистеру Брауну каким-то образом стало известно? Или ее подозревают в передаче конкурирующей фирме многократно использованной копирки, из которой опытный человек может извлечь массу секретных сведений? Никаких других причин для столь странного визита владельца фирмы Кэролайн просто не приходило в голову. Но неужели он не мог уволить ее, не вставая со своего рабочего кресла?

Мысленно готовясь к самому худшему, она встряхнула пышными, отдающими бронзой волосами. Движение чисто нервное, ибо удачная стрижка не требует никаких дополнительных встряхиваний.

– Минут через десять подайте нам по чашечке кофе.

– Вы хотите сказать, если мистер Браун позволит?..

– Ох, Флосс, не будьте смешной.

У дверей Кэролайн помедлила. Смущал нелепый вопрос: надо ли стучаться, входя в собственный кабинет?

Да с какой стати? Чего так дергаться? Ей ли не знать, что она, не проработав и года в компании, уже числится на хорошем счету. Здесь по достоинству оценили ее гибкий, быстрый ум и то, что она не поглядывает на часы в ожидании конца рабочего дня, все отдает службе и успешно справляется с ней. Так чего бояться? Что в ее работе можно подвергнуть критике?

И все же Кэролайн постучала в дверь, после чего, не дожидаясь разрешения, решительно вошла в кабинет.

Мало того, что мистер Браун сидел в ее рабочем кресле, развернутом к окну, так что была видна одна его макушка, он еще разговаривал по ее телефону. Голос бархатистый, кстати сказать, приятный… Хозяйка кабинета некоторое время стояла у дверей, сверля взглядом спинку кресла. Она испытывала безмолвное негодование, знакомое мелким служащим по тем бесконечно тянущимся минутам, когда босс, изображая свою сугубую занятость, старательно не замечает их присутствия.

– Прошу прощения… Вы, если не ошибаюсь, мистер Браун? – спросила она, стараясь не выдать раздражения.

Непрошеный гость медленно развернулся и, продолжая телефонный разговор, невидящим взором уставился на вошедшую сотрудницу. Наконец он положил трубку, откинулся на спинку кресла и взглянул на нее уже более осмысленно.

Кэролайн оторопела. Она ожидала увидеть почтенного седовласого господина с тщедушным телом и блеклыми глазками, помаргивающими за толстыми стеклами очков. Она ожидала увидеть кустистые брови, впалые щеки и высокомерно поджатый рот, а тут…

И почему рыжая стерва Флоренс не предупредила ее, что этот человек сравнительно молод и весьма привлекателен?

Однако высокомерие в какой-то степени было присуще его мужественному лицу, но высокомерие особого толка. Скорее это была надменность, выражающая властную и одновременно чувственную силу. Темные каштановые волосы, отчетливо прочерченные радужки серых, со стальным отливом глаз, правильные черты волевого лица… Словом, он был просто красив.

Кэролайн подумалось, что такую красоту и описать, пожалуй, трудновато, настолько она естественна и гармонична. Да еще плюс ко всему сдержанность, порожденная уверенностью в себе, в своем уме и своих возможностях. Но все перечисленные достоинства она старалась воспринимать с холодной отстраненностью, поскольку мистер Браун – человек не ее круга.

– Простите, но что вы делаете в моем кресле? – спросила она, стараясь сохранить собственную независимость.

– В вашем кресле?

Голос его прозвучал иронично и холодно.

Раздражение ее нарастало. Трудно ли, в самом деле, богатому, всесильному и красивому холостяку, уверенному в том, что весь мир лежит у его ног, иронизировать по поводу своей подчиненной?

– Простите. Я хотела спросить, что вы делаете в моем служебном кабинете, сидя в… своем кресле? – с невинной улыбкой переспросила она.

Искорки симпатии, возникшей было в душе Кэролайн к этому человеку, тут же погасли, уступив место выдержке и холодному самообладанию, которые издавна приходили ей на помощь в непредвиденных ситуациях. Подчас мисс Вэйн даже казалось, что эти качества сопровождали ее все двадцать семь лет жизни и не исчезли бы, даже если б она захотела.

Мистер Браун не озаботился ответом. Просто указал своей служащей на одно из кресел для посетителей.

– Я надеялся увидеть вас раньше, – он отогнул манжету рубашки и взглянул на золотые часы. – И вот прошло уже двадцать минут… Скажите, вы всегда позволяете себе опаздывать?

Кэролайн села, проглотив комок ярости, застрявший в гортани. Он что, пришел отчитывать ее за опоздания?

– На моих часах девять с минутами…

– Пристальное наблюдение за часовой стрелкой это совсем не то, что я считаю главным достоинством своих служащих.

– Вчера вечером я ушла отсюда после десяти. И если с утра немного задержалась, то приношу глубочайшие извинения. Обычно я прихожу за полчаса до начала рабочего дня.

– Стэнли хвалил вас, – задумчиво проговорил босс, листая ее личное дело. – Очень хвалил, Кэролайн… Вы позволите так вас называть? Вы, надеюсь, знаете, кто я такой?

– Джастин Браун, – сказала она и чуть было не добавила, – недостижимый и неуловимый, – но удержалась.

– Вы моложе, чем я представлял по рассказам Стэнли.

Он, прищурившись, смотрел на Кэролайн, будто оценивая и на глаз прикидывая ее вес и возраст. Интересно, при чем здесь мой возраст? – подумала она. Неужели у него нет более важной темы? Пришел в мой кабинет, расселся в моем кресле, пользуется моим телефоном… Зачем все это? Поболтать о пустяках?

– С вашего позволения, мистер Браун, я бы выпила кофе. Не мешает подкрепить силы перед тем, как мы приступим к обсуждению моего возраста. Вы как, не возражаете?

Джастин Браун удивленно приподнял брови, нажал кнопку, вызвал секретаря и распорядился:

– Флосси, два кофе, пожалуйста.

Наступила неловкая пауза. Мистер Браун откинулся на спинку кресла, которое для Кэролайн, хотя она обладала хорошим для женщины ростом, было, пожалуй, великовато, а ему – только-только. Свободного кроя костюм скрадывал очертания фигуры, но все же было заметно, что это человек атлетического сложения. К тому же высок. Рядом с таким – любая дылда может позволить себе взгромоздиться на самые рискованные каблуки.

Вскоре раздался стук в дверь, и Флосси торжественно внесла застланный салфеткой поднос, на котором располагались кофейник, две тонкостенные фарфоровые чашечки с блюдцами, тарелка с бисквитами, сливочник и сахарница.

– Может, вы хотите чего-нибудь еще? – спросила она, весьма игриво улыбнувшись.

Смотри-ка ты, вяло подумала Кэролайн, как наша пампушечка взыграла. Неужели это та самая злючка, которая готова изничтожить любого приближающегося к ней мужчину? Да нет, видимо, не любого! Присутствие Джастина Брауна подвигло Флосси на создание образа кокетливо хлопающей накрашенными ресничками пустоголовой куколки, каковой на самом деле она не являлась. Что и говорить, такой мужчина способен кому угодно вскружить голову, будь ты хоть трижды мужененавистница. Не удивительно, что этот женский баловень относится к себе столь возвышенно.

– Нет, милая, благодарю, больше ничего не надо, – любезно ответил большой босс зардевшейся Флосси и одарил ее столь чарующей улыбкой, что у Кэролайн на какой-то момент просто перехватило дыхание. От зависти, что ли?

Да, нельзя отрицать, что мужчины, вроде этого Джастина Брауна, просто опасны. Чуть зазеваешься, и пропала твоя бедная головушка. Ох, женщины, несчастные вы дурочки!

А не сыграть ли и мне роль бывалой кокетки? – внутренне усмехнувшись, подумала Кэролайн. Но именно в этот момент нахлынула волна тяжелых воспоминаний, на мгновение вернув ее в прошлое… Будто налетел порыв ветра и второпях пролистал календарные листки ее жизни. Рот Кэролайн Вэйн непроизвольно поджался.

Вспомнился отец, высокий, элегантный, очаровательный, который не пропустил ни одной подружки своей супруги, с легкостью покоряя одну за другой. Мать поначалу огорчалась, наблюдая за тем, как весело и заинтересованно болтал муж с каждой из них, в то время как для жены у него не находилось ни времени, ни доброго слова. Когда же пришло ясное осознание того, что супруг изменяет, ни сил, ни возможностей возражать у матери не оказалось. Несчастье свое она загнала в глубины сердца.

Нет уж, на роль кокетки Кэролайн явно не годится.

– Ну а теперь, – заговорил Джастин, когда Флосси вышла, – вы, несомненно, захотите узнать цель моего визита.

– Да, думаю, на то есть серьезные причины. Не за тем же вы приехали сюда, чтоб лично проверить дисциплину сотрудников…

И не затем, мистер, ехидно добавила Кэролайн про себя, – чтобы вступить в тесный контакт с населением оккупированной территории или вчинить столь мелкой сошке, как я, судебный иск за похищение шариковой ручки и пары конторских книг.

– Стэнли говорил вам что-нибудь о своем здоровье?

– О здоровье?.. Нет. А что с его здоровьем?

Кэролайн удивленно взглянула на собеседника и вдруг припомнила, что последние месяцы мистер Эдвинг уходил с работы раньше обычного, объясняя это тем, что человек его возраста нуждается в ежедневных моционах.

– Неужели вы не замечали его частых отлучек? – Сарказм, прозвучавший в голосе босса, неприятно резанул слух Кэролайн.

– Вы хотите сказать, что он… особенно не перерабатывал?

– Ну, скажем так. Впрочем, у него прекрасная помощница, на чьи плечи можно переложить часть работы. Ведь верно?

– Пожалуй, – неохотно согласилась Кэролайн.

– И вы до сих пор не сделали никаких выводов? А еще числитесь умным и знающим правоведом! Мне всегда казалось, что хороший юрист отличается именно тем, что он способен прежде всего всесторонне рассмотреть имеющиеся факты, сопоставить их и сделать на основе этого выводы.

– Прошу простить, но я не замечала в поведении Стэнли ничего предосудительного или пугающего. Кстати, мистер Браун, вы должны знать, что допрос собственного начальства не входит в перечень моих должностных обязанностей.

Понимая, что бурные чувства – не лучший помощник в столь двусмысленной ситуации, она тем не менее едва сдерживала гнев. И вызвал в ней такую реакцию не столько сам смысл сказанного, сколько тон рассуждений босса. Но взрывы эмоций Кэролайн научилась подавлять с юных лет, с тех пор, как ей приходилось со стороны наблюдать за грубыми выходками отца и горестными переживаниями матери.

– Вы не сказали, чем он болен, – натянуто проговорила она.

– У него язва желудка. Какое-то время он лечился, не оставляя службы, но теперь ему требуется отпуск, хотя бы шестимесячный, чтобы привести себя в норму.

– Все это страшно неприятно. Но почему он ничего мне не сказал? Я бы освободила его от большей части работы.

Стэнли Эдвинг, непосредственный начальник Кэролайн, был высок и седовлас. Доброта светилась в его несколько усталых, печальных глазах. Этот человек всегда подбадривал ее и никогда не приписывал себе заслуг в той работе, которая удалась благодаря ее усилиям. Почему, в самом деле, она не сопоставила факты и не заметила, что со Стэнли не все ладно?

– Да, это неприятно, – согласился босс, – но не смертельно.

– Боюсь, я не слишком много знаю о болезнях желудка…

– О проблемах с этим органом можно догадаться по цвету вашего лица. Я сказал Стэнли, что чем скорее он займется собой, тем лучше. Нет такой службы, ради которой стоит губить здоровье.

– Конечно…

– Мисс Вэйн, не согласились бы вы заменить Стэнли во время его отсутствия? – спросил босс, вставая и подходя к окну. – Жалование, естественно, будет вам увеличено.

– Я подумаю, – тихо ответила Кэролайн, стараясь не выдать настороженности и беспокойства.

Почему она так нервничает? Ведь ей, несмотря на его внешнее совершенство, совсем не интересен этот тип. Не исключено, что за его обходительностью и трогательной заботой о ближнем скрывается хищный нрав барракуды. Он – хозяин, и все, кто работает на него, должны приносить прибыль. Все, что мешает процветанию дела, может вызывать у него лишь досаду и желание побыстрее и любым способом отрегулировать процесс…

Об установлении личных, обычных человеческих отношений говорить не приходилось. Все ее прежние дружки были жизнерадостными, легкими в общении, не требовавшими многого. А тех, кто в той или иной степени угрожал ее свободе, она угадывала с первого взгляда и всегда избегала. Печальный опыт матери подсказывал Кэролайн, что лучше остаться одной, чем угодить в такой брак.

Гнетущая атмосфера отчего дома вынудила ее с нежных лет мечтать о бегстве. Пока ее подружки вовсю экспериментировали с косметикой и болтали о мальчиках, она с головой зарывалась в учебники, пробиваясь сквозь них как человек, прорывающий во мраке туннель, дабы выбраться на свет Божий. Она упорно училась, много работала, и каждая новая ступенька в ее карьере основывалась на опыте, вынесенном из горьких уроков прошлого.

Независимость, вот в чем она нуждалась. И чтобы никто не смел вероломно вторгаться в ход ее жизни, навязывая свои мнения и подавляя личность.

Кэролайн вспомнила о боссе, стоявшем у окна.

– Пожалуй, мистер Браун, я смогу заменить Стэнли. Мы с ним довольно тесно сотрудничали, так что я в курсе дела. Это все? – спросила она, вставая. – В таком случае позвольте…

– Нет!

– Прошу прощения?..

Смотри, как привык командовать! Да, этот тип не будет разводить церемоний с людьми, которым платит. Думает, что повышение жалования само по себе проявление вежливости.

– Не думаете же вы, что я примчался лишь для того, чтобы сообщить вам о назначении? – издевательски холодно спросил он.

Кэролайн села и, против желания, взглянула на него.

– Нет, конечно. Думать так было бы с моей стороны глупостью. Одно непонятно, если вопрос о моем назначении уже был решен, зачем же вы спрашивали меня о согласии?

– Из вежливости.

– Ах, из вежливости!

– Мне показалось, или вы действительно относитесь ко мне с некой долей сарказма?

– О, что вы, сэр! – Кэролайн невинно хлопала ресницами, будто шокированная столь нелепым предположением. – Разве я посмела бы?

– Странно, вы даже не спросили, когда именно Стэнли намерен оставить службу, – ворчливо упрекнул ее Джастин Браун.

– Надеюсь, до конца недели он доработает?

Господи, спаси! Почему Стэн до самого конца молчал? А что теперь? Неужели для передачи дел ему хватит четырех дней?

– Боюсь, нет. Вы, мисс Вэйн, кажется, сожалеете, что столь поспешно согласились занять его место?

– Ни в коей мере. Просто огорчена, что Стэнли не сообщил мне о своих обстоятельствах прежде.

– Я и сам узнал об этом совсем недавно. Да, кстати! Вчера выяснилось, что Стэнли даже зайти сюда больше не сможет. Его престарелые родители проживают в Америке, и два дня назад оттуда пришло грустное известие: его матушка перенесла удар. Понятно, что он должен быть там, и я его отпустил. Он заверил меня, что вы прекрасно со всем справитесь, и уже, надо думать, вылетел.

– Ясно.

– Вот почему я здесь, мисс Вэйн. Именно для того, чтобы сообщить вам все это.

– Но вы могли просто вызвать меня к себе.

– Как-то не подумал. Стэнли мой давнишний друг, и я сразу бросился устраивать его дела. Вам, возможно, это доставило неудобство?

– Стоит ли, мистер, обращать внимание на такие пустяки?

– Эту реплику я, с вашего позволения, проигнорирую. На дерзость не стоит отвечать дерзостью.

Да уж… Щеки Кэролайн вспыхнули. Или она забыла, что перед главным нанимателем надо ходить на цыпочках? Да и стоит ли рисковать карьерой, давая волю своим чувствам?

– Извините, мистер Браун. Просто известия о напастях, постигших Стэнли, выбили меня из колеи.

Но и твое поведение, босс, подумала Кэролайн, мало располагает к спокойствию. Она все время чувствовала на себе его взгляд, что невероятно ее раздражало, провоцируя если не на грубость, то на ехидство. Джастин, возможно, этого не заслуживал, но справиться с собой она почему-то не могла.

Впрочем, мистеру Брауну ее состояние должно быть глубоко безразлично. Ему вообще самое время встать и уйти, ибо все уже сказано. Но он не встал и не ушел, а вытащил из кармана конверт и положил перед хозяйкой кабинета.

– Теперь о моих делах. Я тут подумал, не выбрать ли мне вас в качестве своего адвоката. Мне сейчас по одному делу требуется квалифицированный защитник.

– Какого рода дело?

– Можно сказать, уголовное. Дорожно-транспортное происшествие. И хотя моей вины нет, я готов возместить ущерб. Но есть одна закавыка… Боюсь, тут имела место провокация со стороны недоброжелателей, и на мировую они не идут. А у них такие опытные адвокаты!.. Ни за что нос откусят.

– Это стоит обсудить, – с прохладцей ответила Кэролайн. – Думаю, что справлюсь… В сфере уголовного права я сведуща, поскольку не упускаю случая посетить суд и послушать интересный процесс. Да и посоветоваться есть с кем.

– Посещение судебных процессов, это что-то вроде хобби?

– Ну, как ни назовите, хотя бы и хобби, а мне это интересно, – довольно резко ответила она.

– Интересно… потому что бывает одиноко?

– Одиночество, на мой взгляд, не такая уж плохая вещь.

Задумчиво глядя на нее, Джастин Браун так долго молчал, что ей стало неловко. Наконец он поднялся, подошел к окну и присел на подоконник. Молчание явно затягивалось.

В позе, во всей его фигуре ей почудилось что-то опасное и непредсказуемое. Что-то от зверя, вышедшего из джунглей. А дикому зверю осторожности ради в глаза не смотрят. Помимо воли она старательно отводила от него взгляд, хотя понимала, что все это сущая ерунда, что тут нечто совсем иное…

– Это неприятное, если не сказать угрожающее, письмо я получил два дня назад, – наконец заговорил Джастин Браун, указывая на конверт. Подготовить дело к слушанию и выступить в суде должен был Стэнли. Ознакомьтесь.

Кэролайн внимательно прочитала письмо. Судебные тяжбы – по ее части. А потому, как бы ни был ей неприятен мистер Браун, которого она, собственно говоря, почти не знала, работа есть работа и она будет выполнена.

– Ну, если вы доверяете мне ведение данного дела…

– Да, мисс Вэйн, доверяю. А вы в этом сомневаетесь?

– Вы ведь намекали насчет моего возраста… – отозвалась девушка, отложив конверт и вновь сцепив пальцы на колене.

Поскольку Джастин Браун молчал, она продолжила:

– Видно, вы считаете, что я недостаточно стара для того, чтобы справиться со столь сложной задачей.

– О нет, сама по себе молодость не страшна, ибо она скоро проходит, – ровно ответил он. – Но вы женщина…

– Да, последнее обстоятельство – особенно тяжкий грех, – вполне дружелюбно пошутила Кэролайн.

В кабинете повисло молчание.

Единственный способ иметь дело с большим боссом, решила она, это не вступать с ним в долгие пререкания. Надо держаться сугубо по-деловому. Нельзя напускать на себя туман неопределенности, иначе он в два счета передаст дело кому-нибудь другому. Амбиции в данном случае могут сослужить ей плохую службу.

– Полагаю, мне нужно как можно быстрее ознакомиться с материалами дела, иначе…

Он кивнул, продолжая пристально смотреть на свою подчиненную, ожидая, что еще она скажет, дабы можно было принять окончательное решение.

– Вижу, мистер Браун, вас все еще смущает вопрос половой принадлежности. Но так уж вышло, что я родилась женщиной.

Ох, скучно это, подумала она, жить в мире мужчин, постоянно доказывая, что ты тоже человек. Деловым женщинам приходится носить мужеподобные костюмы, скрывающие все их прелести, отказывая себе в удовольствии наряжаться в легкие платья, обольстительно обрисовывающие при движении фигуру. Нет, уверяй их, что ты нечто бесполое, иначе никто из этих самовлюбленных гусаков не поверит ни в твой ум, ни в твои способности. Попробуй только облачиться в нечто легкомысленное, и они тотчас обвинят тебя в намерении их соблазнить. Но умная женщина, как гласит древняя восточная пословица, не уснет, пока не обманет дурака. Ведь соблазнить, в сущности, можно любого, даже заковав себя в панцирь делового костюма. Было бы желание…

Что он молчит? – подумала Кэролайн. Как в плохом спектакле, где один актер забыл все свои реплики, а второй должен за него отдуваться.

– Увы; судьба ниспослала мне женскую участь, – миролюбиво продолжала она. – Но женщины, хоть и не особо преуспели в смысле понимания философии, все же там, где важны подробности, более въедливы. Бросьте взгляд на филиалы своей империи, и вы увидите, что всю работу, требующую особой кропотливости, выполняют, в основном, женщины.

Произнося свой монолог, Кэролайн была преисполнена презрения к боссу, не сомневаясь, что он скушает сладкую пилюлю, которую подсунули ему в виде признания прирожденной философичности мужского ума.

– Да нет, я… – заговорил тот с некоторой неуверенностью в голосе, – просто беспокоюсь, излишне, может быть, о результатах судебного решения по поводу тяжбы, где затронута моя честь.

– Побаиваетесь, что женщине будет труднее с этим справиться, чем мужчине?

– Но ведь женщины, надо признать, подвержены приступам истерии, когда нужна выдержка…

О, всеблагие Небеса! – внутренне возопила Кэролайн. И я должна это выслушивать! Плюнуть бы сейчас, да и послать этого напыщенного придурка с его идиотскими проблемами к черту!

– Приступы истерии, говорите? – вежливо переспросила она, склонив голову. – А вы не допускаете, что на судей и присяжных это может произвести большее впечатление, чем выступление иного скучного зануды мужеского пола? К тому же лично я никаким нервным приступам не подвержена и вполне могу, когда этого требует дело, владеть собою.

Джастин Браун отвернулся, будто разглядывал что-то в окне, и Кэролайн заметила, как по его лицу пробежала тень улыбки. Но это, возможно, лишь показалось ей. Во всяком случае, через секунду-другую он вновь был серьезен.

– Стэнли убедил меня в ваших способностях. Да я и сам вижу, что у вас острый ум. И все же, в свое оправдание, замечу, что умные женщины – большая редкость среди молодежи. Я рад, что вы согласились принять мое деловое предложение.

Ох, милый, да что, кроме деловых предложений, стала бы я от тебя принимать? – мрачно подумала Кэролайн, и с милой улыбкой проговорила:

– Уверяю, мистер Браун, моей работой вы останетесь довольны. А если у вас есть хоть малейшее сомнение в этом, лучше сразу же обратитесь к кому-нибудь другому.

Разговор явно был завершен, но встать со своего места она не спешила, опасаясь, что босс, повелительным окриком вновь заставит ее сесть. Но он встал, обошел стол и… Но направился не к дверям, а приблизился к ней.

И вдруг Кэролайн вновь ощутила необъяснимую тревогу. Подчиняясь защитному инстинкту, она поднялась, успев, кстати, заметить, что и на высоких каблуках гораздо ниже своего собеседника.

– Итак, Кэролайн Вэйн, по рукам! – Он одарил растерявшуюся сотрудницу дружеским рукопожатием.

– Конечно, мистер Браун, – ответила она, стараясь побыстрее завершить всю эту церемонию. – Рада, что вы доверились мне. Не сомневайтесь, я выполню ваше задание с честью.

– Надеюсь, что так и будет, – с улыбкой проговорил он, не отрывая от нее напряженного взгляда. – Нам обоим это пойдет на пользу.

– Разумеется, – сдержанно кивнула Кэролайн.

Да и какого черта!.. Разве она должна ему улыбаться? Нет, приятельские отношения с большим боссом не входят в список ее должностных обязанностей.

– Должен предупредить, что я не люблю, когда мои служащие оказываются недостаточно компетентны, особенно, если речь идет о моей репутации.

– Благодарю за предупреждение, мистер Браун. Я это учту.

Она смотрела, как он идет к двери, как открывает ее, как выходит… Неужели их бесконечный разговор наконец-то завершился?

Вдруг, чуть ли уже не из коридора, Джастин Браун обернулся и сказал:

– По всему видно, вы крепкий орешек!

Что за выверты? Какое ему дело до ее крепости? Боится поломать зубы, не иначе. Неужели она первая женщина, не клюнувшая на его обаяние?

– Если я и крепкий орешек, мистер Браун, то вашему делу это лишь на пользу.

Он кивнул, чуть усмехнулся, и двери за ним закрылись. Только тогда Кэролайн позволила себе расслабиться, вдруг осознав, в каком диком напряжении держало ее присутствие этого человека.

Новости относительно Стэнли потрясли ее. Он всегда казался таким здоровым. И вдруг… Кэролайн нахмурилась, вновь и вновь пытаясь припомнить, где и когда она проглядела признаки его болезни. Как ни говори, а это омерзительно, что служебные обязанности притупили внимание ко всему остальному, включая состояние человека, с которым она виделась каждый день. Работа работой, но нельзя же все время пребывать в столь диком отупении! Он страдал, а она ничего не замечала. Какое же у него могло сложиться о ней мнение? Холодная стерва, которой ни до кого нет дела. А ведь он был добр и немало помог своей подчиненной в продвижении… Ох, девушка, какая же должна случиться беда, чтобы ты заметила страдания живого человека?

Неправда! Не может быть она настолько слепа, что хуже крота! Вот ей выпало, пусть и временное, но повышение по службе. А разве это согревает сердце? Или доставляет хоть малейшее удовольствие? Нет!

Можно, конечно, ценить свою независимость и наслаждаться ею, но нельзя же не видеть происходящего вокруг. Вспомнить хоть Бенджамина, с которым они расстались шесть месяцев назад. Все было хорошо, но он несколько раз позволил себе покритиковать Кэролайн за карьеристские устремления, и она тотчас бесповоротно решила расстаться с ним.