Текст книги "От печки..."

Автор книги: Кондрат Убилава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

«Библиотека Крокодила» – это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.

booktracker.org

ОТ ПЕЧКИ…

ЭТАЖЕРКА ИЗ УДОЧЕК

КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ

ПОД ЧАДРОЙ СЛУЖБЫ БЫТА

АВТОМОБИЛЬ, КОНЕЧНО,

БУЙВОЛ КАК ТАКОВОЙ

КАП, КАП, КАП…

НЕРАСКРЫТАЯ ТАЙНА

ЗОЛОТОЙ АНЧОУС

В ШКУРЕ ОТДЫХАЮЩЕГО

ГРУЗИНСКИЙ ОРЕХ

ВПОЛНЕ ПРАВДОПОДОБНАЯ

НЕ ПОЙДУ В БАНЮ

КРЫЛАТЫЙ ПАРЕНЬ

Более подробно о серии

INFO

Кондрат УБИЛАВА

ОТ ПЕЧКИ…

*

Рисунки Л. САМОЙЛОВА

© Издательство ЦК КПСС «Правда».

Библиотека Крокодила. 1987 г.

Дружеский шарж В. МОЧАЛОВА

У вас в руках третья по счету книжка Кондрата Хутаевича Убилавы. Две предыдущие – «Колхидские соловьи» (1977 г.) и «Фронтовая улыбка» (1981 г.) – также вышли в «Библиотеке Крокодила».

Сказать, что сатирику свойственно неравнодушие – значит, ничего не сказать. Педагогу присуща любовь к детям. Художник обладает эстетическим вкусом. Тяготение к тому или другому творческому делу коренится в природной развитости того или иного чувства, черты характера, душевной склонности.

Кондрата Убилаву отличает неравнодушие особое – так сказать, биографического происхождения. Не может же, в самом деле, смотреть на окружающее с олимпийским спокойствием в прошлом комсомольский работник, потом фронтовик, прошедший дорогами войны от Краснодара до Берлина и завершивший ее участием в штурме рейхстага, затем партийный работник, газетчик и, наконец, специальный корреспондент «Крокодила»…

Хотя и не бывает равнодушных фельетонистов, но бойцовскими качествами они наделены в разной мере. Пером Кондрата Убилавы движет крутая непримиримость ко всяческому головотяпству, обману, своекорыстию, к любому проявлению безнравственности. Для него важна прежде всего не внешняя эффектность фельетона, а производимая им полезная работа по перестройке жизни – пускай это перестройка местного значения. И потому не красоты стиля, не субтропическая экзотика вызывают читательский интерес к выступлениям К. Убилавы, а всегдашняя важность и злободневность поднимаемых им тем.

Впрочем, от субтропиков все равно не уйдешь, коли связана с ними вся жизнь. Многие народнохозяйственные и социальные проблемы региона еще не решены и потому заботят и тревожат автора книжки. А вместе с ним – и нас.

ОТ ПЕЧКИ…

Они познакомились на границе. Нет, не на той границе, что вы думаете. На границе Грузии и Азербайджана. Зашли в чайную, сели за один столик – как тут не познакомиться?

Выяснилось, что азербайджанец Мамед едет из Грузии в Азербайджан, а грузин Ираклий – из Азербайджана в Грузию. Оказывается, Мамед живет постоянно в Грузии, а Ираклий – в Азербайджане. Так уж случилось, всякое в жизни бывает. Но едут они не для того, чтобы навестить землю своих глубокочтимых предков. Они едут просто за хлебом.

Дело в том, что Мамед любит свой национальный хлеб чурек, а Ираклий не может жить без лаваша. Но хлебные магазины, расположенные в их городах, хлебозаводы и даже целые министерства хлебопродуктов, находящиеся в их республиках, эту субъективную прихоть удовлетворить не могут. Поэтому Мамед и Ираклий каждую неделю отправляются за хлебом. И довольно-таки далеко. Пока туда, пока обратно– день проходит. А то и больше. Жалко все-таки.

Об этом они и толкуют. Вдруг Ираклию приходит в голову гениальная мысль.

– Слушай, кацо, – говорит он, – мы с тобой познакомились, верно? Так давай не будем ездить далеко, а прямо здесь, на границе, станем передавать друг другу наш хлеб! Ты мне лаваш, я тебе чурек, а?

– А может, будем посылать почтой? – предлагает Мамед.

– Не получится, – грустно говорит Ираклий, – придется есть черствый хлеб…

– Тоже правильно, – соглашается Мамед. – Кажется, посылки у нас везут на быках пенсионного возраста. Но где же выход?

– Выход? Надо танцевать от печки…

Ираклий подметил точно: танцевать надо было действительно от печки. Той, в которой выпекают хлеб.

Население на востоке Грузии предпочитает лаваш, на западе – русский калач, мчади и мамалыгу. Азербайджанцы, живущие в Грузии, желают есть тендырный чурек, а армяне грезят о матнакаше. Но с лавашем, чуреком и матнакашем то и дело случаются перебои. Местные хлебопеки объясняют их то недостатком нужной муки; то отсутствием необходимого оборудования, то еще какими-нибудь очень объективными причинами. Но причины на стол не поставишь, к шашлыку не подашь, с дюшбарой не съешь.

Правда, в грузинских городах Кварели, Лагодехи, Сагареджо не так давно построены мощные хлебозаводы, оснащенные современной техникой, которая, по утверждению хлебопеков, может выпекать самый что ни на есть экзотический сорт хлеба. Но вот что странно – в тех же районах на полную мощность работают и домашние печи В них бабушка Анаит или тетушка Фарида, осевшие в Грузии, пекут вкусный и ароматный хлеб, с которым не может сравниться ни один сорт фабричного хлеба. В жестокой конкуренции с могучей хлебопекарной индустрией нередко побеждает маленькая бабушкина печка.

Не потому ли и в Грузии, и в Азербайджане наибольшей популярностью пользуется хлеб, который продают на рынках бабушки и тетушки? Ох, уж эти бабушки! Ну почему они так умеют уловить то, что надо каждому, отдельно взятому, Ираклию и Мамеду, Гиви и Али, Араму и Григорию? Почему они успевают испечь и лаваш, и чурек, и матнакаш, и калач, и бог знает что еще – и с пылу, с жару, свежий, душистый, аппетитный принести его утром на базар?

Продукция бабушек идет нарасхват, чего нельзя сказать о продукции государственных и кооперативных хлебопеков. А ведь заводские хлебопеки ведут неустанную борьбу за наиболее полное удовлетворение потребностей населения. С высот руководящих инстанций спущен ассортиментный список – не менее 16 сортов хлеба должны выпекать хлебозаводы. Даны указания решительно повысить качество продукции.

Но борьба за качество и ассортимент как-то не очень стыкуется с конкретной жизнью. Часто пекут не то и не так. А в министерствах хлебопродуктов Грузии и Азербайджана слабо занимаются изучением национальной конъюнктуры хлебопечения. Хотя и ценных предложений от опытных хлебников хватает, а ереванский ученый Зорий Казумян даже защитил докторскую диссертацию на тему о кавказских хлебах.

Но диссертации защищаются, предложения обсуждаются, а грузины, живущие в азербайджанских городах Кахи, Закаталы, Белоканы, едут за хлебом на базар в Грузию, армяне, живущие в Абхазии и восточной Грузии, совершают хлебные вояжи в Армению, а азербайджанцы, живущие в Грузии, отправляются за национальным хлебом в Азербайджан.

Население катается из республики в республику с единственной целью – купить хлеб. Но разве напасешься на всех желающих базарного хлеба, если мощность домашних печек в одну бабушкину силу? А в это же самое время нераскупленный хлеб из магазинов возвращается на хлебозаводы для переработки. Ну не парадокс ли?

… Долго толковали Ираклий с Мамедом в той приграничной чайной. И пришли они к такому интересному выводу:

– А что, если объединить грузинских, армянских и азербайджанских бабушек и тетушек в хлебопекарные кооперативы? Заключить с ними трудовое соглашение и закупать их замечательный хлеб прямо у печки? А затем силами кооператива развозить по городам и селам? И бабушкам хорошо, и государству выгодно, и людям удобно. А хлебозаводы, соревнуясь с бабушками, пусть совершенствуют рецепты и технологию хлебов, ориентируясь на вкусы и пристрастия Мамеда и Ираклия, Мусы и Левона, Бориса и Шалвы.

ЭТАЖЕРКА ИЗ УДОЧЕК

Я смотрю на старую фотографию и завидую. На ней мои любимые бабушка и дедушка. Они запечатлены на фоне интерьера, сработанного из удивительного материала…

С незапамятных времен живет в моем доме бамбуковое кресло, осколок фамильного интерьера. И все как новое! Ах, какая это была мебель… Легкая и изящная, полированная самой природой, не требующая ни тяжелых древесностружечных плит, ни дефицитной отделки лимонным или палисандровым деревом. А между прочим, бамбуковая меблировка так и просится в наши лоджии, на дачи, в дома отдыха и на пляжи!

Увы, приехавший на Кавказ человек может увидеть живой бамбук, пожалуй, лишь в Сочинском дендрарии и в Сухумском ботаническом саду. За их заборами бамбук содержится наподобие тигра или обезьяны в зоопарке. А вообще-то он, этот давний пришелец с Дальнего Востока (там из него чего только не мастерят!), произрастает у нас кое-где и на воле, сам по себе. В Грузии, например, выращивают миллион восемьсот тысяч хлыстов в год.

Я приехал на Батумскую мебельно-бамбуковую фабрику Министерства лесной и деревообрабатывающей промышленности Грузии и спросил главного инженера:

– Чем вы радуете покупателя?

– Уютные кресла, удобные столы, красивые стулья, вешалки, этажерки, а также целые павильоны, киоски, беседки, декоративные заборы и лестницы из бамбука могли бы мы выпускать с удовольствием и пользой! – воскликнул он.

Осмотрел я их продукцию и с грустью констатировал, что словечко «бамбуковая» в названии фабрики поставлено, видать, исключительно для блезиру. Вместо стульев из этого материала выпускаются удилища двухколенные, вместо кресел – трехколенные, вместо столов – удочки детские, вместо беседок – лыжные палки, а вместо этажерок – опять же палки лыжные…

Почему? Да ведь проще всего изготовить из бамбукового хлыста удочку или лыжную палку. Труда-то почти никакого!

Да и самого бамбука, оказывается, слишком мало. Фабрика может переработать весь произрастающий в Грузии бамбук, а получает меньше половины. Остальное едет в другие места тоже для производства удочек.

На удочки эти ловится рыбка и маленькая, и покрупнее… Недавно судили – и строго – группу комбинаторов-заготовителей, которые хорошо смекнули, как можно погреть руки на дефицитном растении. Действовали весьма примитивно: мухлевали при обмере хлыстов, сдаваемых колхозами и колхозниками. Излишки оформляли на подставных и мертвых душ, а добытые таким образом рубли рассовывали по кубышкам.

– А все беды оттого, – сказали мне знающие люди, – что бамбуком всерьез никто не занимается. Даже единственная книжка о нем, которая превратилась в инкунабулу, выпущена еще в 1938 году…

Я сел на грубую деревянную табуретку и прочитал: «Бамбук чемпионски прочен, крепок, тверд, легок, красив, фантастически (до полуметра в сутки!) прибавляет в росте. Он прекрасный зимний страж цитрусовых и других растительных неженок. Он самая несложная и наименее трудоемкая культура в наших субтропиках… А когда в силос попробовали добавлять листья бамбуковые, у сельхозживотных сразу прибавилось силенки: поправились они, и молоко пошло жирнее… А сейчас эти листья превращаются в мусор. Неплохо бы министерствам сельского хозяйства, лесной и деревообрабатывающей промышленности республики прикинуть хоть приблизительно, сколько килограммов мяса и литров молока можно получить за счет грузинского бамбукового листа… Кроме того, бамбук очень похож на крапиву – может буйно процветать и там, где слой почвы тонок и ничто другое культурное не уживется. Знай только сажай плантации!»

Об этом обо всем с жаром говорили еще лет десять назад в самом сердце Колхиды, в райцентре Хоби, где совещались под эгидой Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук разные специалисты, решая проблемы интенсивного освоения колхидских земель.

Да и вообще ученые давно считали: сельское хозяйство влажных субтропиков может смело расти на трех китах – чае, цитрусовых и бамбуке! Если первые два кита обрели неплохих хозяев и набирают силушку, то третий остался у незаботливых нянек – Минсельхоза и Минлеспрома – сущим заморышем. И вместо того, чтобы вовсю работать на благо человека, он прохлаждается пока в роли почти что ботанической диковинки…

И тогда, окончательно выяснив, что это полезнейшее растение находится пока почти в загоне, я пошел в магазин. Накупил удочек. И смастерил из них этажерку. Не очень, правда, эстетичную, хлипко стоящую на ножках. А что делать? Уж очень нравится мне мебель со старой, дорогой моему сердцу фотографии…

КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ

Как вы думаете, что будет, если буренку кормить камнями? Копыта откинет? Нет, к вашему сведению, она быстрее обычного прибавит в весе. И свинья камнями разъестся в рекордные сроки, и курица начнет нести такие яйца, что из одного можно яичницу на шесть персон сварганить.

Только не вздумайте сейчас же потчевать свою животину щебенкой или речной галькой. Эксперимент будет скорее всего иметь печальный исход. Для фокуса нужен особый камень, а именно – армянский туф, который хотя и не стоит в ряду всяких там алмазов и рубинов, но, по сути, является драгоценным.

Добавленный в комбикорма, он необычайно полезен скоту и домашней птице. Удобрения из дробленого туфа повышают урожайность картофеля, сахарной свеклы, кукурузы. Он используется в производстве гуаши и стеклянной посуды, канализационных труб и пластмасс. С помощью туфа можно резать стекло и нежно шлифовать экраны кинескопов. А уж какой это строительный материал, лучше всего свидетельствует кафедральный собор, стоящий в городе Эчмиадзине почти семнадцать веков и намеревающийся простоять еще столько же. «Наш туф такой же крепкий, как наш коньяк», – любят шутить армяне.

Удивительный камушек, не правда ли? Настолько удивительный, что даже напоминает волшебные эликсиры, рекламировавшиеся старинными провизорами: «Шесть капель – от клопов, восемь – для окраски бороды, двенадцать капель на стакан – лечит от тайных пороков».

Но у волшебного армянского камня у самого есть тайный порок – он залегает на разных, иногда довольно значительных глубинах. Верхние-то слои туфа взять легко, их можно пилить буквально вручную. А вот твердые нижние оказались не по зубам существующим камнерезным машинам. Обкусав верхушку туфового слоеного пирога, они вынуждены умерить свой аппетит…

План же добычи продолжает, как водится, расти. И вот срочно открываются новые карьеры, а старые оставляются в забвении до каких-то мифических лучших времен. Мифических потому, что замена существующих камнерезных машин более совершенными идет таким неспешным ходом, что процесс этот, по самым радужным прогнозам, завершится никак не ранее чем через два десятилетия. Правда, армянскими учеными создана и, как говорят, успешно опробована некая сверхсовершенная машина. Но это поистине машина будущего, ибо начать выпуск ее намечено только через пять лет. А пока туфовые карьеры республики используются всего лишь на треть их мощности.

В этом, впрочем, есть свои плюсы. И при нынешней добыче на всех карьерах выросли гигантские горы отходов – около ста миллионов кубометров, по самым скромным подсчетам. Эти залежи обломков и осколков камня невозможно, конечно, использовать в строительстве, но они отнимают у сельского хозяйства Армении более тысячи гектаров земли. Между тем, как утверждают знающие люди, отходы можно было бы употребить в дело все до последней пылинки. «Свиньям скормить!» – догадается кто-то. Нет, в чистом виде свинья туф не жрет. Ей из него первое-второе сделай. Разбирается!..

Когда несколькими абзацами выше мы, не жалея красок, славили волшебный камень, то, сознаемся, исходили скорее из теории, чем из практики. А суровая Практика, иронически улыбнувшись, заявила бы, пожалуй, так:

– Что вы там пели об использовании туфа в производстве пластмасс? Уж не новый ли синтетический материал «норпласт» вы имели в виду? Ах, именно его! Что ж, технология действительно разработана и намечено строительство цеха. А денежки на строительство откуда взять? Капвложения-то не сделаны. Так что раньше будущей пятилетки вы об этом «норпласте» и не мечтайте!

– Ладно, не буду мечтать, – согласилась бы Теория.

– Еще вы, кажется, упоминали шлифовку кинескопов? – продолжила бы наступление Практика. – А известно ли вам, что дорогостоящая линия по производству кинескопов для цветных телевизоров высшего качества стоит без дела только потому, что изготовители телевизора не проявили заинтересованности в производстве туфовых абразивов? Ах, не известно! Ну так знайте, что они не одиноки. Полиграфисты и деревообработчики тоже остаются равнодушными, хотя природные абразивы им позарез нужны.

– Вы нестерпимая особа! – вконец разозлившись, воскликнула бы Теория. – Вы видите только черное! А между тем в армянском туфе содержатся красный, коричневый и сиреневый пигменты очень высокого качества. Значит, краски и? туфа можно делать?

– Теоретически – да! – усмехнулась бы Практика. – И не только гуаши, но и масляные эмали, и водоэмульсионные краски. Но, похоже, это никому не нужно. И вопрос о централизованном, по-настоящему эффективном их производстве много лет остается открытым. Что еще взбудоражило ваше воображение? Плодородие почвы, сдобренной туфом? Корова, как вы весело пошутили, накормленная камнями? Да, вы были правы, но опять-таки теоретически. А на практике Минсельхоз республики отнюдь не спешит ухватиться за эту заманчивую идею. Сегодняшняя урожайность и сегодняшние привесы, наверное, его вполне устраивают.

Тут Теория, теснимая суровой Практикой, конечно, прекратила бы этот обидный для нее разговор. Да, теоретически все проблемы, связанные с полным и комплексным использованием армянского туфа, если еще не решены, то поддаются решению. С практическим же внедрением этих решений дело движется туго. Слишком уж много различных министерств и ведомств могли бы с пользой для себя использовать чудодейственный камень, а вот одного-единственного, но ответственного и инициативного хозяина у него нет. Межведомственная несогласованность, несвоевременность или отсутствие капитальных вложений, а иногда просто леность мысли становятся тем самым камнем преткновения, который нужно срочно убрать с дороги.

Не беремся рекомендовать, какая машина нужна для успешной распиловки такого твердого камня. Но только не та, какую нужно ждать целые десятилетия. Не станем и подсказывать, где найти такого силача, который наконец поднял бы этот тяжеленный камень и пустил в дело. Не создавать же для этой цели специальное министерство!

Армянский туф – поистине волшебный камень. Разумное и творческое использование его может принести большую пользу нашему хозяйству. Но он и лежачий камень. А под лежачий камень, гласит народная мудрость, вода не течет.

ПОД ЧАДРОЙ СЛУЖБЫ БЫТА

Дело было в Баку.

Почтенная женщина по фамилии Кадырова задумала сдать в химчистку мужнины брюки: супруг по рассеянности на них миску дюшбары опрокинул.

Пришла женщина в ближайший приемный пункт, стала в хвост очереди и обомлела. Боже правый, что за поразительная жизнь бурлила вокруг!

Одна гражданка дрожащими руками выпарывала стеганое нутро из меховой шапки, другая осколком лезвия срезала пуговицы с пиджака, третья, всхлипывая, пыталась вернуть приемщице истерзанный, словно пропущенный сквозь шестеренки, плащ, четвертая размахивала пурпурной кофточкой, негодуя, что она полиняла после первого же дождя. Высокий парень, не стыдясь, содрал с себя свитер, недавно полученный из окраски, и, гулко стуча кулаком по ребрам, демонстрировал всем свое худое леопардовое тело, на котором намертво закрепились коричневые пятна.

– Видишь, ни черта не отходят! – горячился парень и, плюнув на ладонь, истово тер пятна. – Я уж и уксусом пробовал, и ацетоном! Ни черта!

– А ты сам в химчистку сдайся! – посоветовал кто-то из очереди.

Парень шутку не воспринял.

– Да у меня свадьба завтра! – простирая пятнистые руки к потолку, голосил он. – Невеста – Лола! Красавица! Щеки – персики! Губы – гранат! Папа – доцент! А я?! Конем в яблоках – под венец?!

– Нет, раз жених, ему в химчистку нельзя, – сочувственно сказал кто-то. – Еще хуже вернуть могут.

Пегий жених застонал.

– Ну, распустил нюни, витязь в тигровой шкуре! – неприязненно сказала приемщица. – Ты б лучше вот это почитал!

Вся стена до потолка была увешана предупреждающими табличками: «Химчистка не принимает», «Химчистка не выполняет», «Химчистка не отвечает», «Химчистка не гарантирует», «Химчистка ответственности не несет».

– Я буду жаловаться! – крикнул горемычный жених. – Самому начальнику управления!

– Жалуйся, жалуйся! – равнодушно кивнула приемщица.

Почтенная женщина Кадырова решила поискать в столице Азербайджана другую химчистку. И за день скитаний по этим заведениям она увидела множество сердитых и даже разгневанных лиц, увидела массу испорченной одежды.

– Я буду жаловаться начальнику управления! – преследовал ее, как заклинание, один и тот же рефрен.

Вот тут – стоп. У всех наверняка возникло два вопроса: удалось Кадыровой привести брюки в божеский вид и что это за таинственное управление, на которое уповают все обиженные?

О брюках информация позже. А вот об управлении – немедленно. Имеется в виду Управление республиканского объединения химчистки и крашения одежды.

Тут давно знают о всех безобразиях, которые творятся на этом важном участке бытового обслуживания. Но сколько-нибудь действенных мер для исправления сложившегося положения не принимают.

Героиней рассказанного нами эпизода не случайно была женщина. Не зря в Баку возле станции метро «Низами» стоит скульптура работы Ф. Абдурахманова, символизирующая вырвавшуюся из оков шариата азербайджанскую женщину. Женщину, сбросившую чадру. Это когда-то на нее цыкали: подай, прими, пошла вон! Теперь она может любить и быть любима, может судить и руководить, может избирать и быть избранной. Отдельные женщины, чтобы подчеркнуть равноправие, носят брюки, курят табак и укладывают рельсы. Это все так.

Но еще женщины ходят в магазины за покупками, готовят обед, убирают квартиру, стирают белье. И потому налаженная служба быта – это прежде всего служба помощи женщине.

И вот как эта помощь оборачивается на практике!

Бакинские бытовики, конечно, скажут: зачем, мол, цепляться к такой мелочи, как химчистка, если предприятия службы быта Баку оказывают населению более шестисот видов разнообразных услуг.

Но, думается, дело тут не в количестве, а в качестве. Иначе, хотя чадры уже нет, быт заковывает женщину не хуже шариата.

Однако и у мужской части населения Баку к службе быта есть много справедливых претензий.

Вот, скажем, один рабочий Бакинского приборостроительного завода по фамилии… Впрочем, не стоит называть его фамилию, назову только имя – Алимамед. Так вот, этот Алимамед решил воспользоваться услугами ближайшей парикмахерской «Джулыпен». Большая парикмахерская, фирменная, что называется. Но пришлось Алимамеду спасаться оттуда бегством, когда ему попытались запихнуть за ворот грязную салфетку, усыпанную отходами стрижки предыдущих клиентов. Не затягивая повествования, сообщим, что ему не удалось найти ни в Баку, ни на Нефтяных Камнях парикмахерской, где были бы стерилизованные салфетки и кисточки.

Небритым явился Алимамед в цех. Но сочувствия не встретил. Буквально завалили его товарищи разными фактами из области бакинского сервиса. Выяснилось, например, что на машиностроительном заводе имени Касимова арсенал добрых услуг ограничен одним пунктом инд-пошива. То же положение на заводе имени Петрова. Практически отсутствует бытовое обслуживание в рабочих и студенческих общежитиях. В девятом микрорайоне Баку с двадцатью тысячами жителей нет и не запланировано ни одного Дома быта…

Кому же адресовать все неудовольствия? Конечно, в Азербайджане существует республиканское Министерство бытового обслуживания населения. До последнего времени оно работало из рук вон скверно, систематически заваливало план. Когда же сумма невыполненных бытовых услуг перевалила за семь с половиной миллионов рублей, были приняты соответствующие меры. Произошла смена руководящих кадров, сделаны серьезные выводы. Но не один Минбыт занимается бытовым обслуживанием. Свои пошивочные и ремонтные мастерские завели и Министерство культуры, и Министерство торговли, и железнодорожные ОРСы, и Министерство коммунального хозяйства… Должно быть, разуверились в возможностях Минбыта. А в результате получается по старинной пословице: у семи нянек дитя без глазу.

Что же касается брюк гражданина Кадырова, пострадавших от дюшбары, то они были прекрасно отстираны заботливыми руками любящей жены, и нынче вечером товарищ Кадыров отправляется в них на небольшое дружеское застолье. Жене он обещал на этот раз воздержаться от дюшбары.

АВТОМОБИЛЬ, КОНЕЧНО,

НЕ РОСКОШЬ, НО…

Красивый город Ереван! А какой древний! Шутка ли – две тысячи двести лет существует… Но я смотрю не только на памятники. Люблю ходить по улицам и заглядывать в старые дворики. Чего там только не увидишь! В одном дворике уста (мастер) Мукуч чинит «Жигули» Араика. В другом уста Овик ремонтирует «Волгу» Сурена. В третьем уста Армен занимается машиной самого Ашота…

Я иду по улице Нор-Ареш и захожу в маленькие дворики. Боже, какой там стоит грохот! Можно подумать, что я попал в мастерскую средневекового жестянщика или в сельскую кузницу.

Ремонт автомобильной техники идет и на других прекрасных улицах Еревана, а также прочих городов, городков и поселков республики. Говорят, что Армения по числу автомобилей на душу населения занимает одно из первых мест в стране. Чуть ли не половина жителей имеет машины. А у меня такое впечатление, что одна половина владеет автомобилями, а вторая половина населения их ремонтирует. И при этом, как уверяют обе половины, исключительно в порядке одолжения.

Встретился я с давним другом Левоном, а тот озабочен:

– Завтра отгоню машину в ремонт к Рубену. Мастер – золотые руки. Правда, дороговато берет.

– Как? – изумляюсь я. – Что значит «дороговато»? Повсюду только и слышишь: в порядке одолжения, в порядке одолжения… Разве одолжение может стоить дороже «спасибо»?

– За спасибо и камень с Арарата не скатится, – смеется Левон. – Неужели ты и вправду думаешь, что кто-то кому-то что-то делает за так? Я и не знал, что ты такой наивный.

– Но если дорого, – резонно говорю я, – то зачем тебе этот Рубен? Зачем переплачивать, если можно починить машину в мастерской автосервиса по госцене?

– Вах! – потрясается Левон. – Да ты, оказывается, не только наивный, ты еще и темный!

– Что значит темный? – обижаюсь я. – Разве в вашей республике нет автосервиса? Разве автосервис не ремонтирует автомобили автовладельцев, которых у вас так много? Разве…

– Слушай, ты откуда свалился? – смотрит на меня Левон. – Можно подумать, с кометы Галлея. Мой знакомый Ладык Мусоян из города Горис сдал в автосервис свою «Волгу». Потребовали 527 рублей и 54 копейки…

– Это дорого?

– Не в этом дело. Два месяца к машине никто не притрагивается. Говорят: нет запчастей. А другой мой знакомый, Акопян, уже много месяцев не может дождаться своего «Москвича». Как ты думаешь, почему? Нет запчастей. И так до бесконечности. У нас в Армении шутят: автосервис превратился в автостоп. Да что я тебе рассказываю. Поезжай, убедись сам.

Миновав несколько горных перевалов, я прибыл в город Джермук. Кавказ был подо мною, станция же техобслуживания – у черта на куличках, за семь километров от города. Конечно, семь километров по нормальной дороге – сущий пустяк, но по такой… Однако если автолюбитель и преодолеет полосу препятствий, то у ворот СТО его встретит старший мастер Тариел Аракелян ласковыми словами: «Слушай, дорогой, ты уж извини, но ремонтировать у нас нечем, нег деталей».

Один из автолюбителей мне сказал, что деталей навалом в Ехегнадзорском районе. Но едва корреспондент Крокодила появился на тамошней станции техобслуживания, как ему сообщили, что исчез кладовщик Ваник Восканян. Куда запропастился бедный Ваник, никто понятия не имел. Так что мне пришлось довольствоваться байками на тему о том, что на складе у Восканяна запчастей хватит на много лет вперед. Правда, непонятно, почему при таком изобилии станция вот уже пять лет не выполняет план ремонта автомобилей. Но эту тайну мне никто не смог раскрыть, даже милиция…

Любопытная картина открылась на станции техобслуживания Азизбековского района. Здесь склад запчастей отсутствовал напрочь: его снесли еще полтора десятка лет назад при прокладке дороги. Сама же станция находилась в сарае, где нет не только нормальных условий для работы, но и телефона, и радио, и даже вывески.

Я объездил немало станций техобслуживания, принадлежащих фирме «Автотехобслуживание». Но оказалось, что это далеко не все. В Армении ремонтом автомобилей занимаются множество организаций: АвтоВАЗ, АвтоЗАЗ, АЗЛК, АвтоГАЗ, республиканское общество автолюбителей, Ереванский автозавод, Ереванский шинный завод, Ереванское станкостроительное объединение, а также комбинат местных стройматериалов, Госкомнефтепродукт Армянской ССР, Абовянский опытный завод спортивно-гоночных машин ЦК ДОСААФ и так далее.

Все эти организации спешат оказать услуги автолюбителям. Все хотят делать им добро. Но, как сказал армянский писатель Леонид Гурунц, кто слишком много думает о том, чтобы делать добро, тому нет времени быть добрым.

«Добрые услуги», которые никогда не славились своей отзывчивостью, в таком раздробленном, раскрошенном виде не стали лучше. Автовладельцы норовят отдать свое движимое имущество частному умельцу. Они знают: уста возьмет дороже, зато сделает на совесть.

Но тут возникает любопытный вопрос: а откуда уста берет запчасти, из каких тайных закромов?

Ответ дает уголовная хроника. Старший продавец магазина «Автомобили» Казарян похитил запчастей на 16 с лишним тысяч рублей. На Талинской станции техобслуживания кладовщик Хамоян украл запчастей почти на 10 тысяч рублей. Крупные хищения раскрыты в Алаверди и в Абовяне. А сколько еще не раскрытых?..

Прослеживается интересная цепочка. На станциях техобслуживания не хватает запчастей. Их воруют сами работники этих станций. И продают кустарям-умельцам, которые ставят их на машины автовладельцев. Так запасные части проходят порочный круг, набирая цену. А за все платят автовладельцы.

…Много воды утекло с тех пор, как Деточкин, герой кинофильма «Берегись автомобиля», похищал машины у их хозяев, не без основания подозревая в каждом хапугу и жулика. Изменилось время, выросло благосостояние народа, изменилась психология. Ныне автомобиль для очень многих отнюдь не роскошь. Роскошь – автомобильный ремонт.

Почему станции техобслуживания в Армении (и не только в Армении) влачат жалкое существование, маются без необходимого оборудования? Почему владелец автомобиля вынужден обращаться к Армену и Гиви, Рустаму и Васе, если хочет, чтобы машина была отремонтирована быстро, хорошо и надежно?

Я рассказал обо всем этом своему другу Левону, который умеет находить выход из любого положения. Тот подумал и сказал так: