Текст книги "Журнал «Компьютерра» № 25-26 от 11 июля 2006 года (645 и 646 номер)"
Автор книги: Компьютерра Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
НОВОСТИ: Гражданский долг или предательство?
Автор: Киви Берд
Журналисты газеты New York Times в очередной раз так встряхнули свою страну и прессу всего мира, что один из высоких чинов американского Конгресса Питер Кинг (Peter King), председатель парламентского комитета по национальной безопасности, охарактеризовал статью-расследование как «измену» и призвал прокуратуру строго наказать за нее всех – и репортеров, и редакторов, и издателей в придачу.
Большая статья журналистов Эрика Лихтбло и Джеймса Райзена (Eric Lichtblau, James Risen) представила публике еще одну тайную сторону перманентной «войны с терроризмом», которую вот уже без малого пять лет ведет госадминистрация США. В декабре прошлого года New York Times впервые рассказала согражданам, как под предлогом этой войны разведслужба АНБ проводит тотальную (и незаконную, поскольку она не санкционирована судом) слежку за телефонными разговорами и интернет-коммуникациями американцев. Новый же материал газеты, опубликованный в последнюю неделю июня, рассказывает о том, как ЦРУ и ФБР при посредничестве Министерства финансов США поставили под контроль все финансовые транзакции мировой банковской системы.
Точнее, в журналистском расследовании восстановлена история того, как сразу после 11 сентября 2001 года США сумели очень быстро склонить к тайному сотрудничеству базирующееся в Брюсселе (Бельгия) руководство международного банковского консорциума SWIFT. Внегосударственное «Сообщество всемирных межбанковских финансовых телекоммуникаций» (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunication) в настоящее время объединяет около восьми тысяч финансовых институтов из двух сотен стран, выполняя трансферы на суммы порядка 6 трлн. долларов ежедневно. Консорциум не занимается непосредственно переводом денег корпораций, организаций и частных лиц, но протоколы и квитанции сети SWIFT обеспечивают инфраструктуру и единую форму отчетности для функционирования всей мировой банковской системы.
Понятно, что основой функционирования столь серьезного предприятия должно быть высочайшее доверие всех участников к надежности защиты обрабатываемых данных. Из соображений безопасности в сети SWIFT в принципе нет и не было возможностей поиска информации по запросу. Однако спецслужбы США быстро решили эту проблему. Когда согласие руководства SWIFT на передачу квитанций о трансферах было получено, то в течение первых нескольких лет после сентября 2001-го на основании ежемесячных запросов Министерства финансов США выдавались дубликаты практически всех квитанций о денежных переводах, так или иначе проходящих через американские банки. Постепенно в SWIFT нарастало недовольство чересчур широкими интересами «борцов с терроризмом», и в последнее время стали удовлетворяться лишь конкретные запросы. Тем более что были отмечены случаи явно нецелевого интереса и попыток получения информации, не имеющей никакого отношения к финансированию террористической деятельности.
Но как бы то ни было, в США все полученные квитанции загоняются в единую базу с возможностями поиска и дата-майнинга. В отличие от баз данных, составляемых на основе ресурсов Интернета и других общедоступных источников, база данных по квитанциям SWIFT обладает ни с чем не сравнимой ценностью и достоверностью, поскольку в ней фигурируют денежные переводы, а значит, реальные имена и адреса отправителей-получателей.
Когда всплыла эта история, раскрывшая подлинную цену заверениям о «конфиденциальности и тайне вкладов», гарантируемых банками, вкладчики, разумеется, заволновались. Министр юстиции и генеральный прокурор США Альберто Гонсалес (Alberto Gonzales) поспешил всех заверить в абсолютной правовой чистоте предпринимаемых спецслужбами и Министерством финансов действий. В других странах, правда, такой уверенности нет. Базирующаяся в Лондоне международная правозащитная организация Privacy International призвала правительства ведущих стран мира положить конец раскрытию конфиденциальной финансовой информации спецслужбам США, поскольку все это делается без контроля и каких-либо юридических оснований. Бельгийское правительство уже начало расследование того, насколько раскрытие информации о финансовых трансферах может противоречить законам страны.
Что будут делать другие государства и организации, пока не очень ясно, но первое, что заметно, – это сильное желание уклониться от всякой ответственности за происходящее. Так, представитель Еврокомиссии заявил, что в их организации на сей счет вообще нет никакого законодательства, а значит, это внутреннее дело стран-участниц союза. Бельгийский центробанк тоже поспешил открестится от инцидента, заявив, что хоть он и является главой международного органа, надзирающего за работой SWIFT, однако вопросы борьбы с терроризмом находятся вне его компетенции. Иначе говоря, как в случаях с тайными тюрьмами ЦРУ в странах Восточной Европы и с транспортировкой через Западную Европу людей, похищаемых американскими спецслужбами, власти Европы очень хотели бы закрыть глаза на происходящее. И лишь «предательская» активность журналистов и правозащитников не дает людям забыть о правах и свободах, когда-то составлявших основу западной демократии.
НОВОСТИ: К черту подробности! Что за город?!
Автор: Владислав Бирюков
Легшая в заголовок фраза из старого анекдота [Похмельный мужик спрашивает у прохожего: – Где я? – Это улица Ленина, – К черту подробности! Что за город?!] всплыла на представлении новой серии мобильных телефонов Samsung Ultra Edition. Дело в том, что флагман линейки – слайдер D900 – умеет показывать на экране заставку с узнаваемыми видами того города, куда занесло владельца. В Лондоне, скажем, продемонстрирует Биг-Бен, в Париже – Триумфальную арку, в Москве, понятно, Кремль.
Никаких GPS-фокусов здесь, конечно, нет, информацию о местоположении аппарат получает от сотового оператора. Правда, тем, кто не имеет привычки в бессознательном состоянии пересекать государственные границы, ушлый гаджет вряд ли поможет сориентироваться: в опознаваемом списке лишь два десятка европейских столиц. Представители Samsung, впрочем, уверяют, что городов вскоре прибудет. Вполне возможно, дело дойдет и до позиционирования на российских просторах, если удастся заинтересовать головной офис подобной локализацией. Кстати, на этом чудеса «адаптивного пользовательского интерфейса uWord» не заканчиваются. В соответствии с временем суток (время тоже корректируется автоматически, по часовому поясу) пейзаж на экране меняется, солнце сменяет луну, наползающие облака предупреждают, что сигнал сотовой сети слабоват, а самолет на голубом небе укажет на пропущенный вызов.
Но «рюшечки» uWord в Ultra Edition, конечно, не главное. Главное – толщина корпуса. Серия состоит из трех моделей: уже упомянутого слайдера D900, «раскладушки» D830 и моноблока X820, причем последний Samsung величает самым тонким bar-type-аппаратом в мире. Справедливость этого утверждения, вероятно, зависит от того, в каком месте телефон обмерять: большая часть корпуса имеет впечатляющую толщину 6,9 мм, а вот на верхней части притулилась вполне приличная ступенька – иначе двухмегапиксельную камеру вряд ли удалось бы втиснуть в «прокрустово ложе» (впрочем, визуально и тактильно это утолщение практически не портит аппарат). Понятно, что «похудание» далось нелегко – инженерам пришлось решать массу задач, от усовершенствования технологии монтажа элементов на печатной плате (они располагаются более плотно, чем раньше, но при этом не мешают друг другу наводками) до внедрения новых материалов корпуса. В X820 применен пластик, армированный нитями стекловолокна, и плата, допускающая небольшой изгиб. В результате довольно длинный и широкий аппарат, будучи в заднем кармане брюк, выживает под весом владельца[Проверено на людях куда более солидной комплекции, чем автор] (те же Motorola RAZR, стоявшие у истоков нынешней телефонной «фитнесс-моды», далеко не всегда прощают такую забывчивость). В D900 и D830 помимо хитрого пластика использованы детали из магниевого сплава.
Усовершенствования коснулись не только «железа», интерфейс тоже претерпел заметную эволюцию. Например, если в «настройках» телефона вы в последний раз активировали Bluetooth, то при следующем обращении к тем же «настройкам» именно этот пункт и будет стоять в списке первым [Эта функция впервые появилась в E900]. Получается некий аналог «сокращенных меню» в программах Microsoft. Об удобстве этого решения на десктопе можно спорить, при навигации на небольшом телефонном экране выигрыш более очевиден. В то же время можно попенять разработчикам на некоторую запутанность структуры меню: так, для выбора адресата SMS из адресной книги требуется как минимум десяток нажатий на кнопки.
Все три модели позволяют просматривать документы Office, PDF-, JPEG– и HTML-файлы (с последними, правда, иногда возникают проблемы с русскими кодировками). Даже на невеликом (176x220 точек) экране X820 можно пользоваться браузером: например, недавно анонсированный мобильный сервис Gmail (m.gmail.com) вполне юзабелен. О «мелочах» вроде поддержки аудио/видеоформатов, Bluetooth– и USB-интерфейсе можно и не говорить, а 80 мегабайт встроенной памяти в двух старших моделях дополняются слотом microSD.
Конечно, чем совершеннее телефон, тем обидней его потерять. Здесь в игру вступает функция Mobile Tracker (реализована только в D900) – это своеобразная страховка на случай утери/кражи. В память аппарата нужно заранее занести «страховочный» номер – например, телефона родственника. Если после этого сменить SIM-карту, то на страховочный номер незаметно будет отправлена SMS с номером новой карточки. Как дальше разбираться с супостатом, скорее всего не имеющим к краже никакого отношения, – это уже личное дело владельца. Но по крайней мере, если нет бэкапа телефонной книжки (создается, кстати, буквально одним кликом мыши), можно договориться о возврате за деньги.
МЫСЛИ: Совсем иной мир
Автор: Ваннах Михаил
Миллиардеры выдумкой нищи;
Один лишь помысел ими лелеем:
Весь мир превратив в глухое кладбище,
Остаться одним жиреть на земле им!
Одни над землей хотят они властвовать,
Железных роботов приставив к станкам…
Николай Асеев, «Всеобщая мысль», 1955
Начало Европы. И философии, и науки. Платон: "Государство, – скажу я, – возникает, как полагаю, когда каждый из нас не может удовлетворить себя сам, но во многом еще нуждается. Или ты приписываешь начало общества чему-либо иному?
– Нет, ничему иному.
– Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства, не правда ли?
– Конечно.
– Таким образом, они кое-что получают, и каждый считает, что так ему будет лучше.
– Конечно.
– Так давай же, – сказал я, – займемся построением государства с самого начала. Как видно, его создают наши потребности" [Платон, «Государство»].
Ужас ненужности
Государство – точнее, общество – возникает из взаимных нужд людей. Из разделения труда. Каждый занимается своим делом: пастухи пасут, воины воюют, правители правят. Жрецы жрут идоложертвенное: филе себе, потроха – божествам на алтарь.
Ремёсла существуют, но где-то в низу общества. Внимания не привлекают. Те, кто ими занимается, проходят по категории «рабов и иных слуг». Хотя польза рукоделия признается. Сам Платон в «Политике» уподоблял правителя ткачу, искусно соединяющему, только не нити, а людей.
Взаимная нужда людей – объединяет.
Проходят тысячелетия. Патриархальное общество после ряда метаморфоз становится капиталистическим. Деньги превращаются в капитал. Капитал для своего функционирования требует прибыли. Постоянных оборотов, желательно – растущих. В конкурентной среде еще необходима минимизация издержек.
Меняется и положение людей. Рабы, Платоновы «слуги, приобретаемые путем купли-продажи», исчезают. Эффективнее не держать работника в своей собственности или зависимости, принимая некие обязательства по его содержанию, а нанимать его при нужде в нем.
Параллельно развиваются технологии. Мелкий ремесленник, имеющий орудия труда в своей собственности, не выдерживает конкуренции с крупным промышленным производством, которое обязано своим появлением концентрации капитала.
То есть быть нужным людям можно, лишь имея доступ к рабочему месту, созданному путем вложения капитала. Правда, чем дальше, тем вложения требуются бо,льшие. В недавнем прошлом, в начале 1990-х, бытовало мнение, что будущее процветание России наступит после развития маленьких частных пекарен. Отрасль рентабельная – благодаря скорости оборота средств. Вплоть до ежедневной. Купил муки вечером, ночью испек булок, утром продал – и можешь начинать новый экономический цикл… Правда, кроме экономики имеют место и внеэкономические факторы: бандиты, менты да чиновники…
Последняя известная мне мини-пекарня закрылась лет восемь назад. Владелец не пополнил воспетую Марксом «резервную армию труда». Он спился и умер, отравившись спиртосодержащим стеклоочистителем.
А крупные предприятия хлебной отрасли оказались устойчивее к внеэкономическому воздействию. Могут откупиться, могут припугнуть в ответ. Особенно если владелец в столице. Правда, хлеб у них хуже. А пекари – наемные работники.
Вот первый страх – страх ненужности. Он вообще присущ людям. Девчушка, попирающая стенку на танцах. Паренек, которому никто не звонит по мобильнику… Он же мгновенно станет звонить сам, создавая иллюзию общения, принося деньги операторам сети и косвенно способствуя развитию ИТ-отрасли. А когда к этому добавляется еще и потеря источников существования…
Ужас ненужности, боязнь безработицы. Это они подвигали путанное сознание луддитов на вандализм; воодушевляли рабочее движение; отливались в звонкие формулы Маркса; побуждали умного и циничного князя Бисмарка фон Шенхаузена принять рабочее законодательство. Этот страх нынешней весной выплескивал на улицы Парижа волны галльской молодежи. В сытой и социально-ориентированной Французской республике!
Человеческий разум устроен так, что ему нужна персонификация страха. Концепция процессов, протекающих в сфере макроэкономики, малопонятна. А вот миллиардеры – они налицо; как там у Бальзака: «Тайна всех состояний – преступление, которое хорошо забыто, потому что чисто сделано». И машина, автомат – тоже налицо. Терминатор. Пусть не разбивающий черепа стальной лапой – зато беспощадно вытесняющий людей из экономической сферы. А это лишает людей социальной опоры. Даже в самых богатых государствах Средней Европы металлург, потерявший вредную и тяжелую работу в горячем цеху, испытывает проблемы в сексуальной сфере. Несмотря на то что пособие по безработице почти равно его заработку!
Слово «робот» пришло из пьесы чешского писателя Карела Чапека «RUR» в 1920 году. Идея появилась у автора во время поездки в переполненном трамвае. «Я начал размышлять о людях, представляющих собой не индивидуальности, а машины, и думал по дороге о выражении, которое означало бы человека, способного работать, но отнюдь не мыслить» (K. Иapek, RUR. Praha. 1966, s.105).
Сначала Карел предполагал использовать слово «лаборжи», от английского «labor», но отмечал искусственность этого термина. Обратившись к брату Йозефу, художнику и соавтору ряда произведений, Карел получил совет назвать искусственных людей роботами. Слово «robot» в Дунайской монархии обозначало разновидность барщины, безвозмездной работы крестьян на помещичьих полях. Эта феодальная повинность была отменена императором Австро-Венгрии Иосифом I лишь в 1705 году, под угрозой крестьянских восстаний, и память о ней сохранялась в живом языке до начала XX века. (Шиндлинг А., Циглер В. Кайзеры. – Ростов-на-Дону, 1997, с.233.)
Робот, рассматриваемый как вампир
Мы знаем – враг свои обстрелы множит,
В листовках нам погибелью грозит,
Он сбрасывает бомбы и, быть может,
Готовит и иприт и люизит.
Вадим Шефнер, сентябрь 1941, Ленфронт
В Старой Англии овцы «съедали» людей. Крестьянин вел размеренную мелкобуржуазную жизнь лишь до той поры, пока лорд не ограждал арендуемый им участок под пастбище и не отправлял бедолагу в ряды пролетариата. Но и здесь рабочие места пролетариев «съедались» машинами. Где они – кочегары пароходов и паровозов? Где монтажницы, паявшие на панельки дискретные резисторы и вязавшие провода в жгуты? Где расчетчицы, заполнявшие цифрами ведомости размером с простыню? Их рабочие места оккупировал бездушный механизм.
В этом месте хочется зарыдать. И написать нечто о необходимости или переустройстве общества на коллективистских началах или, хотя бы как Сэмюэль Батлер, о необходимости запрета самодействующих механизмов. Карикатуры из социалистической прессы начала 1960-х. Обувной завод-автомат, мимо витрин с обувью ходят босые безработные. Ну как тут не возненавидеть роботов?
Стоп, стоп… Кого?
Согласно поэту Асееву место человека у станка должен занять робот. Механический человек. То, что термин феодального права Австро-Венгерской монархии «robot», обозначающий одну из феодальных повинностей, братья Чапеки ввели для обозначения творения биоинженерии, значения не имеет. Архетип заводной или глиняной куклы, моделирующей деятельность человека, куда старше. Не важно, созидали ли их Альберт Великий и рабби Бецалель в действительности. Роботы – они как вампиры. Мало кто видел, но все о них знают. А робот, перекочевавший со страниц старых книг в голливудские мифы, еще и нагляден.
Но вот тут неувязка. Пекаря нет, а хлеб горячий к завтраку имеется. Без участия каких бы то ни было искусственных людей. Не выходит из двери стальной слуга, не спускается к железному продавцу, не берет у него горячий калач и не несет хозяину. Зато включается в запрограммированное время хлебная печка и производит продукт по индивидуальному вкусу. Изготовленная в Юго-Восточной Азии. Адаптированная к российским вкусам – даже калач печет. Никаких роботов. Лишь глобальные экономические процессы. Которые с трудом укладываются в массовом сознании.
То, что в промышленном производстве занята лишь ничтожная часть населения, объясняется не роботизацией. Пример из ИТ-отрасли. AMD. Дрезден. Переход с Fab 30 на Fab 36. Сокращение персонала, вызванное автоматизацией. Резкий скачок производительности обусловлен не уменьшением числа работников, но увеличением диаметра кремниевых пластин всего-навсего с 200 до 300 мм.
Пример из традиционных отраслей. Впечатляющая производительность цементных заводов-автоматов эпохи советского массового строительства объяснялась не применением роботов, но использованием горизонтальных печей непрерывного процесса вместо прежних вертикальных печей циклического действия.
Капитализм вовсе не заинтересован в армиях безработных, вытесненных роботами. Для успешного функционирования капитала нужна такая вещь, как постоянный и увеличивающийся сбыт товаров. А безработный – покупатель, согласитесь, скверный.
Поэтому и растет производство товаров в современном обществе. И выдумываются новые потребности. Перетекает население из сферы производства в сферу услуг.
Приведет ли это к отказу от автоматизации, вызванному желанием сохранить социальную структуру общества?
Участники Второй мировой вспоминали, что в 1941 году и командиры, и бойцы, и население с ужасом ждали дождя отравляющих веществ. Химическое оружие не применил даже Гитлер, хотя располагал не только вошедшими в строки поэта ипритом и люизитом, но и несравненно более эффективными фосфорорганическими ядами. Слишком уж меняло это оружие структуру войны, ее смыслы и цели.
Так и самый жадный капиталист обязан заботиться о сбыте своих товаров. Так же, как животновод заботится о том, чтобы его свинки не нервничали… Продать коммерческий миф о Терминаторе, пусть даже и руководимом бестелесной компьютерной сетью, это славно. Но допустить, чтобы потребитель переживал, опасаясь вытеснения из экономического цикла роботом, – ну как можно! Он же уменьшит траты, экономить начнет, откладывать, вместо того чтобы все глубже залезать в кредит.
Кое-кому, правда, от этого польза – психотерапевтам, производителям и продавцам седдативов… Но в целом – невыгодно!
Ведь даже правильные вампиры в голливудских лентах заботятся о сохранении людской популяции.
«Хотя технология по своему предмету глубоко отличается от социально-экономических учений, но у нее с ними много прямых и косвенных связей, так как экономия (сбережение) труда и материала (сырья), а через них времени и сил, составляет первую задачу всякого производства и существо учения о фабрично-заводских производствах совершенно теряет почву, если утрачивается из виду выгодность (экономичность) производства» – так писал в статье «Технология» энциклопедии Брокгауза и Ефрона Дмитрий Иванович Менделеев.
Завод-автомат может иметь сверхвысокую производительность, но если нет рынка сбыта – он неэффективен.
Именно эти соображения сформировали сытый капитализм ХХ века, заставили власть имущих делиться с наемными работниками своих стран.
Станет ли этот мотив препятствием к роботизации?
Взгляд назад
Cheaper to build ‘em than buy ‘em, I said? But.
M’Cullough he shied,
And we wasted a year in talking before we moved
to the Clyde.
And the Lines were all beginning, and we all of us
started fair,
Building our engines like houses and staying
the boilers square.
Дешевый ремонт дешевки. Я платил и дело росло,
Патент на станок приобрел я, и здесь мне опять повезло,
Я сказал: «Нам выйдет дешевле, если сделает их наш завод»,
Но Мак-Кулло на разговоры потратил почти что год.
Пароходства как раз нарождались, – работа пошла сама,
Котлы мы ставили прочно, машины были – дома!
Rudyard Kipling, «The Mary Gloster», 1896Р. Киплинг, «Мэри Глостер», пер. А. Оношкович-Яцына и Г. Фиша.
Большую часть своей двухтысячевековой истории Homo sapiens жил по животным законам популяционной динамики. Рост численности – освоение новых территорий – нехватка ресурсов – сброс популяции. В старой Европе историк материальной культуры Фернан Бродель усматривал три периода длительного биологического роста населения. С 1100 по 1350 год. С 1450 по 1650 год. И, последний, с 1750 года. Первый завершился резким спадом. Черная смерть. На месте деревень – лес и зверье. Но есть и преимущества. Возделываются самые продуктивные земли. Растет количество материальных благ на один рот. Увеличивается рождаемость. Дети осваивают «новые», а точнее, заброшенные земли. И так, пока патриархальное общество не упрется в нехватку ресурсов.
В середине XVII века все кончилось Тридцатилетней войной. Затем длительная стагнация. Слишком много бойких парней удобрили собой Поля Чести. Слишком много цветущих девушек вместо превращения в не менее цветущих матрон были наскоро истерзаны на обочинах военных дорог.
И наконец, подъем 1750 года. Тот, который не был оборван биологическими факторами. Тот, который породил вначале европейскую, а потом и глобальную индустриальную цивилизацию.
Вот как описывал эти процессы проницательный Дмитрий Иванович Менделеев:
«Тут дело определяется тем, что для сельскохозяйственной деятельности прибывающему населению стало недоставать земли, так как в умеренном климате при том состоянии земледельческой промышленности, какое господствует уже давно, совершенно достаточно бывает земли лишь тогда, когда на каждого жителя (считая всех, с детьми и стариками, торговцами, ремесленниками и воинами) приходится не менее как от 4 до 5 дес. на душу (в том числе не только пашен и лугов, но и лесов, но не считая совершенно неудобных для культуры земель, дорог, усадеб, вод и т. п.). Пока не умножится населенность страны до этого или к нему близкого предела… все жители могут находить дело при обычном ходе сельскохозяйственной жизни, хотя, опираясь на нее одну, страны обрекают себя не только на общую относительную (в современном смысле) бедность… но и на периодические бедствия голода (Индия, Китай, Россия, а в прежние века вся Зап. Европа). Но как только густота народонаселения превзойдет указанную норму (4—5 дес. на душу), становится необходимостью – во избежание явных бедствий всякого рода – или выселяться в колонии с редким народонаселением, или заниматься обособленною обрабатывающею промышленностью. Первое само собою понятно, а второе дает народу на том же насиженном месте совершенно новые заработки».
Так кого же привлекла «обособленная обрабатывающая промышленность»? Сначала шотландцев. И к концу XIX века крестьянин в Шотландии стал редкостью. Зато упомянутые Киплингом судостроительные верфи Клайда славились на весь мир. Потом – ирландцев. Их трудом обеспечивалось индустриальное лидерство Британской империи до Первой мировой войны. Но сегодня плотность населения Зеленого острова заметно ниже, чем, скажем, Тульской области, одной из самых неблагополучных по демографии в России.
Затем экономическое первенство переходит к США – те голландские, английские, шотландские, немецкие, ирландские, польские и шведские крестьяне, которые переселялись на сельскохозяйственные земли Нового Света, но пришли… в заводские цеха. Здесь перелом происходит в середине 1960-х. Несмотря на колоссальные усилия, направленные на модернизацию системы образования США; несмотря на возможность привлечения ученых со всего света; несмотря на концентрацию капиталов после 1965 года, ко второй половине 60-х производительность труда в США упала на 2,5%. Почему? Причину находит известный экономист Лестер П. Туроу – это прекращение оттока рабочей силы из сельского хозяйства [Thurow L. The Zero-Sum Solution. L., 1987]. Крестьяне, которых можно было вовлечь в производство, в Северной Америке кончились. Промышленная эра там завершилась – весной 2006 закрылся последний оружейный завод «Винчестер» – куда уж дальше.
ЗАВОД-АВТОМАТ – высшая форма автоматизированного производства, управляемого центральной электронно-вычислительной машиной. В состав систем управления завода-автомата также входят системы обработки заготовок, складирования и транспортировки, диагностики оборудования, управления производством, переработкой отходов. Заводы-автоматы в основном предназначены для изготовления функциональных узлов, унифицированных деталей машин и оборудования без прямого участия человека. Используемые на заводе-автомате технологическое оборудование и оснастка, транспортирующие системы и промышленные роботы обладают высокой универсальностью, обеспечивающей лишь минимальную переналадку производства при изменении типов обрабатываемых деталей.
www.aswords.com/info/ZAVOD-AVTOMAT-W21612.htm
Тайна Востока
И поспешим к сокровищам Хайнаня.
Узрим красу империи старинной,
Что знает злого холода дыханье,
Что пояс ей полночный посылает,
И зной, что тропик Рака окружает.
Луис де Камоэнс, «Лузиады», 1572
Большинство окружающих нас сегодня вещей изготовлено в Юго-Восточной Азии. Часто это дает основание говорить о «Смерти Запада» и о том, что «европеец – вымирающий вид» [П. Бьюкенен. Смерть Запада. – М., 2003. Идея популярна и у американских фундаменталистов, и у российских традиционалистов]. И действительно, в 1960-м народы европейского происхождения составляли четверть населения, сегодня – одну шестую. Что это, свидетельство порочности, нежизнеспособности «дарвиновского тупика» индустриальной цивилизации? Что, те культуры, у которых низкая рождаемость, обречены на вымирание? А их место по праву займут более плодовитые? Более плодовитые, живущие по биологическим законам?
Однако вспомним, чем кончается биологический рост, – чумой или войной.
В общем, глобальная индустриальная цивилизация сегодня вовлекла в свою орбиту сельскохозяйственное население великих цивилизаций Юго-Восточной Азии.
Но доступность промышленных товаров для населения планеты в конечном счете определяется давней историей. В XVI веке португальцы завозят в Китай арахис, сладкий батат, маис. Век спустя, благодаря выходу российских землепроходцев к Великому Океану, прекращаются внешние вторжения в эту страну. Начинается интенсивная внутренняя колонизация. Осваиваются все низины, все поддающиеся орошению холмы, даже горы. В XIX веке завозят картофель. И население растет: 1700 г. – 130 млн., 1750 г. – 186 млн., 1850 г. – 430 млн. человек. Ну а сегодня – далеко за миллиард. И есть еще сельский ресурс. Вот это-то и обеспечивает функционирование сегодняшней индустриальной цивилизации. Но, заметим, в результате давних действий португальских навигаторов и негоциантов!
И законы индустрии работают везде одинаково. Как пишет наблюдательный Евгений Козловский – Гонконг производит только деньги, как и Лондонское Сити. Там сельское население съедено индустриализацией давным-давно. Для использования глобальной индустрией селян Азии принципиально одно – их наличие. Как для промышленности Британии было важно лишь наличие шотландских и ирландских парней.
Вот в КНР предпринимаются эффективные меры по борьбе с перенаселением. Сын в большинстве семей – один. Впереди – падение популяции. Значит, человеческий ресурс не навсегда. Где-то до середины XXI века. И настанет совсем иной мир.
Взгляд в будущее -необходимость роботов
Though our smoke may hide the Heavens
from your eyes,
It will vanish and the stars will shine again,
Because, for all our power and weight and size,
We are nothing more than children of your brain!
Наша гарь от вас закроет ширь Небес,
Но сверканью звезд сдадутся дым и мгла,
Ибо наши грандиозность, мощь и вес -
Суть всего лишь дети вашего ума.
Rudyard Kipling, «The Secret of the Machines», 1911«Секрет машин», пер. А. Эппеля.
Еще раз обратимся к Менделееву.
«Когда же повсюду в колониальных странах народу прибудет да там заведет свои фабрики и заводы, хлебу цена поднимется и наступит новая эпоха экономической жизни в мире: сельское хозяйство еще усовершенствуется, а фабрики и заводы начнут стремиться к производству питательных продуктов (напр. при помощи микроорганизмов, или синтезом из элементов воздуха, воды и почвы, или эксплуатируя океаны). Тогда многое должно будет претерпеть глубокие изменения. Но до этого в мире еще очень далеко, так как, например, в Австралии на душу приходится более 50 десятин плодородных земель. Во всяком случае, сперва надо достичь того, чтобы вместо 1 и 1/2 миллиардов на земле жило до 5—6 миллиардов жителей, а в России вместо 130 млн. по крайней мере 600 или 700 млн. Будущность, очевидно, в размножении людей и в развитии у них перерабатывающей промышленности, причем доходом служит занятая территория».
