Текст книги "Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! (СИ)"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Жуков попал в Полярный только через два дня после прихода. В Полярном находился Нарком флота, который прилетел разбираться с ситуацией. На приход полного конвоя PQ17 командование Красной Армии рассчитывало, как и на приход следующего конвоя, который должен был состояться через две недели. На судах находилось вооружение и снаряжение для двух танковых, трех моторизованных и пяти пехотных дивизий. Плюс остродефицитные присадки к топливу, паровозы, рельсы и каучук. Теперь Черчилль заявил, что из-за немыслимых потерь следующий конвой придёт не раньше сентября! Все журналы со всех лодок подверглись тщательному анализу. Особо ценными были журналы РДО пароходов "Донбасс" и "Азербайджан". Там было зафиксировано время поступления команды на рассредоточение конвоя. И всё это совпадало с журналами 1-го дивизиона подводных лодок. Жуков приложил к журналам планшеты расчётов торпедных атак на эскадру "Тирпица" и фотографии отходящих кораблей немцев. Вице-адмирал Головко, недавно получивший это звание, вывалил всё это на совместном заседании командования Северного флота, союзной миссии и командования основной группы прикрытия конвоя во главе с адмиралом Фрейзером. Тут же было обнародовано письмо Сталина Рузвельту, где Сталин писал о том, что английский флот не оправдал возлагавшихся на него надежд, что именно этот флот является сильнейшим в мире. Что всего пять лодок типа "Ка" и, подошедшая лодка "Ща-422", сумели довести конвой до советских портов, разгромить "волчью стаю", посланную немцами для разгрома конвоя, и запереть флот открытого моря немцев в Альтен-фьорде. А хвалёные адмиралы королевского флота, имея неоспоримое превосходство в тоннаже и вооружении, сделать этого не смогли. Что он не видит основания для прекращения операций по проводке конвоев в Мурманск и Архангельск. Если бы испугавшиеся адмиралы хоум-флита не подали бы команду на рассредоточение, а просто попросили Северный флот обеспечить проводку, все суда и корабли успешно бы дошли до места назначения. В то время, когда американский, английский и советский народы наращивают производство вооружений и боеприпасов для нужд армий Объединённых Наций, находятся предатели, которое готовы перечеркнуть героические усилия народов в борьбе с "коричневой чумой". В период с 04.15МСК 05.07.42 по 00.00 11.07.42 года Северным флотом СССР были уничтожены: один эскадренный миноносец типа "1936", два тральщика типа "М", девять подводных лодок противника различных типов, сбито 12 бомбардировщиков и 8 повреждено. Отличившиеся в боях бойцы и командиры Северного флота представлены к высоким воинским наградам. "Враг будет разбит и победа будет за нами!" – вот лозунг, благодаря которому врагу нанесены такие серьёзные потери. На этом фоне, действия флота Великобритании выглядят совершенно неприглядно.

Адмирал Фрейзер даже не пытался оправдываться.

– Это позор английского флота, господин адмирал флота. Я приложу все усилия, для того, чтобы смыть его! Я не понимаю, из каких соображений последовал этот приказ. Моряки Великобритании надеются, что у господина адмирала Паунда было достаточно оснований, чтобы отдать его. Примите искреннее восхищение всего английского флота героическими и успешными действиями Ваших сил. Особенно, 1-го дивизиона подводных сил Северного флота.

14 июня адмирал Паунд, прикрывая главного виновника событий, подал в отставку, так как пресса Америки и, частично, Великобритании, опубликовали отчёт о пресс-конференции в штабе Северного флота, и показали фотографии удирающих в Альтен-фьорд немцев, сбитые немецкие самолёты, взрывы торпед и подброшенные ими, разломанные пополам, лодки "серых волков Деница", похороны членов экипажей героических "Катюш". В общем, всё, как это было. В том числе, и повреждения на лёгком корпусе "К-3", стоявшей в доке Молотовска. Малафеев дошёл до порта чудом: вся корма была "раздета" взрывом 250-килограммовой бомбы. Первым Морским Лордом стал адмирал Кеннингем, до этого командовавший Средиземноморским королевским флотом. Конвой PQ18 вышел с задержкой всего на неделю. Прошёл, с потерями, но прошёл. Переоборудование 2-го и 3-го дивизионов шло медленно, сказывались меньшие размеры лодок. Зато в доке 3 в Молотовске стояли на сборке четыре новеньких "Катюши" пятой серии. Финны перекрыли проход по Свири, но у Ленинграда осталось две ветки железной дороги, связывавших его со всей страной, а проект XIV разрабатывался с учётом возможности переброски отсеков лодок по железной дороге. Вот только, из-за экономии доковых мест, все четыре лодки собирались в одном доке. Они находились в разной степени готовности, всех сдерживала "К-53", два отсека которой пришли с двухмесячной задержкой из-за повреждений крана завода 194 при бомбёжке. Работы на ней велись круглосуточно, В августе все лодки должны были выйти из дока, но полностью готовы только "К-52" и "К-56" 196 завода, на лодках Балтийского завода требовалась достройка на плаву. Рабочие Севмаша, уже не раз ремонтировавшие лодки 1-го дивизиона, достаточно быстро выполняли работы. Лодки отличались от первой и второй серии: отсутствовало оборудование в минно-балластном отсеке. Жуков, узнав об этом, схватился за голову, но изменить что-либо уже не смог. Одно из самых эффективных вооружений лодки перестало существовать. Зато существенно должна была возрасти дальность действия, остойчивость и запасы продовольствия. Там разместили две топливобалластных, одну питьевую, провизионную цистерны, и большое количество твёрдого балласта. Все ТА аппараты были установлены под торпеды 53–39. На более ранних сериях кормовые аппараты принимать удлинённые торпеды "39" не могли. А вот подготовка командиров, с которыми встретился Жуков в Полярном, куда их вызвали из Молотовска, оказалась не на высоте. Они недоумённо уставились на планшеты, не умели пользоваться РЛС и гидролокатором. А до ввода в строй оставалось чуть больше месяца. Иосифа Кабо перевели в старпомы, Шулаков тоже не смог сдать зачёты. Командиром "К-52" был назначен кап-два Федотов, Иван Попов за неделю сдал зачёты по новому оборудованию и провёл на тренажёре бесперископную атаку. Проблемы с комсоставом в дивизионе возникли большие, так как в последнем походе потеряли трех "бычков-II–III". Приходилось доучивать переведённых с других лодок Карпова, Микитко и Глумберга. 30-го июля "К-21" вышла из дока, и, захватив с собой дублёрами Федотова и Попова, Жуков вышел на ходовые испытания. Командовали по очереди командиры "К-52" и "К-56". Всё как обычно: провалы по глубине: запаздывали подавать команды, ошибки с выходом в точку атаки, неуверенное маневрирование по уклонению от атак воздушного и подводного противника. Жаль, что не стало Гаджиева, который пестовал всех в дивизионе. Узнав о проблеме, Нарком флота предложил перевести с Балтики кап-III Травкина и каплея Лукина, как наиболее перспективных. Со второго дивизиона перевели Лунина и Видяева. Очень обиделся Колышкин, у которого забрали лучших. Удивительно повел себя Фисанович: ему предложили перейти на "Катюшу" дублёром командира, но он отказался. Самым упёртым оказался Шулаков, который к середине августа всё же сдал зачёты и остался командиром лодки "К-55". Кадровый голод немного придушили, но, почти всё время Жуков проводил на тренажёре и в небольших походах, передавая опыт и готовя командиров лодок действовать по-новому.

В июле и августе не вернулось из похода три лодки второго и третьего дивизионов. Судя по районам действий, донные мины. Одна, точно, потоплена авиацией. 12-го августа четыре лодки дивизиона собрались в Полярном, Малафеев застрял в Молотовске надолго! На двадцать четвертое назначен выход из дока "пятёрок". Из Исландии вышел очередной конвой, дивизион вышел к Медвежьему, установив заслон на верхней границе действий немецкой авиации. Заслон был дырявый, между лодками было пятьдесят миль. Проболтавшись на позиции почти неделю, пошли навстречу конвою PQ20. На этот раз было отмечено, что немецких лодок возле конвоя не оказалось. За конвоем следовала одна большая лодка, держась от него довольно далеко. Атаковать не пыталась. Выведя конвой из зоны действия немецкой авиации, англичане передали конвой Северному флоту, и развернулись на обратный курс. Жуков получил указание действовать по обстановке, и решил продолжить конвоирование. Конвой медленно подходил к Новой Земле: мешали туманы и сильная зыбь. Неожиданно для себя Жуков обнаружил одну крупную и три небольших цели севернее конвоя. Одновременно крякнул "Накат", зафиксировав работу РЛС, погрузились на перископную и, по звукопроводке передали о целях на остальные лодки. Две ближайших слышали ревун "Срочного" и погрузились тоже. Выдвинув антенну "наката", Жуков получал пеленг и дистанцию на работающий радар противника. Определили ЭДЦ, довернули и пошли на перехват. Через некоторое время акустик Арсен Дадаев доложил, что слышит шум винтов большого корабля, идёт под дизелями, не под турбинами. И трех подводных лодок в надводном положении. Дав самый малый, Жуков шёл на пересечение курса эскадры. Через три часа изготовили к стрельбе четыре ТА. Наверху сплошной плотный туман, видимость ноль! Противник шёл со скоростью 18 узлов курсом 185 градусов, где находились лодки, было не совсем понятно, но дальше крупного корабля. Сблизившись на 15 кабельтовых, Владимир выпустил две акустические, а затем две кильватерные торпеды. Корабль увеличил ход и начал исполнение циркуляции навстречу лодке, спустя 20 секунд после залпа. Через 67 секунд прозвучал первый взрыв! Через 4 секунды – второй, и ещё через две – третий. Вторая акустическая не сработала. Жуков нырнул и включил Асдик, стараясь определить, где находятся лодки противника. Они находились слева, но слева находилась и "К-2", которая тоже включила Асдик на излучение.

– "К-2" атакуй и уходи влево!

– Понял! Атакую! – ответил Уткин. Через полчаса зафиксировали пуск двух торпед и два взрыва. Куда делась третья цель, было непонятно, видимо, легла на грунт, она была ближе к Новой Земле. Засечь её не удавалось. "К-2" всплыла, затем снова погрузилась, наверху раздались три взрыва. "К-1" начала отходить к конвою. Уткин доложил, что в 12 милях без хода стоит большая цель. Сразу после всплытия пришлось погружаться, ведёт артиллерийский огонь. Владимир оставил "К-2" в месте вероятного залегания лодки, а сам отскочил на восемь миль в сторону, и отдал рапорт по радио. Просил инструкций, и сообщил, что на 25 милях локатор немца не обнаруживает цели, огня он не открывает. Ответ пришёл почти через два часа: предлагалось выйти на связь на 16-м канале по УКВ, и предложить сдаться. Так и поступили. Жуков вышел на связь и запросил корабль у мыса Желания без хода. Ответа не последовало, но штаб флота сообщил, что из квадрата идёт интенсивный радиообмен на немецких частотах. Жуков вернул лодки от конвоя и собрал их в тридцати пяти милях от повреждённого корабля немцев. Приказа, что делать с немцем не поступало. Через восемь часов стало известно, что из Полярного в направлении Новой Земли вышел "Мурманск", крейсер ПВО, пять эсминцев и два буксира. Ещё через пять часов Фисанович передал штабу, что наблюдает выход трех крупных кораблей и 12-ти эсминцев из Альтен-фьорда. За основной эскадрой идёт танкер, судно обеспечения, транспорт с войсками и три буксира. Ход 22 узла, противолодочный зигзаг не исполняют. Один из крупных кораблей – линкор типа "Бисмарк". Жуков отдал длинную РДО Головко, в которой просил уменьшить количество радиограмм из центра связи флота, увести группу кораблей с крейсером "Мурманск" к горлу Белого моря. Убрать все суда и корабли из акватории Баренцева моря, включая и конвой PQ-20. Встречать "Тирпиц" и компанию будет первый дивизион. Держать в готовности бомбардировочные и торпедоносные силы флота.

– Таким ходом они будут здесь через 32 часа! – заметил Уткин.

– Продолжай пасти немку, и время от времени выходи на связь под моими позывными.

– Понял! – ответил Василий Прокофьевич. Владимир пожалел, что не видит хитро улыбающегося лица командира "К-2".

– Командир! Линкор "Адмирал Шеер" вызывает на связь "командира русской лодки"!

Жуков, вытерев пот со лба, взял в руки УКВ станцию. На ломаном немецком, медленно, сообщил, что он – командир советской подводной лодки, которая атаковала неопознанную крупную цель у мыса Желания и уничтожила две подводные лодки, его сопровождавшие. И, что он на связи.

– Я – капитан 1 ранга кригсмарине Вильгельм Меендсен-Болькен. Предлагаю Вам почётную сдачу в плен. Два дня назад наши войска прорвали оборону под Харьковом и перешли в решительное наступление на Южном фронте. Дни Советской России сочтены. Никто не сможет остановить гений немецкой военной машины.

– А я остановил. Подойду чуть ближе и отправлю тебя кормить тресочку. Других рыб здесь не водится. Хочешь купаться? Это ж курорт! Южный берег Баренцева моря! Надеюсь, понимаешь, что "баден" здесь и Баден-Баден там, немного отличаются по широте? Или напомнить, и предложить "баден" в сторону западного побережья Новой Земли? Шлюпки котироваться не будут. Я их потоплю. "Баден", значит "баден"!

Радиостанция немцев замолчала! Подошёл Крюков, новый военком, и тихо спросил Жукова:

– Владимир Николаевич! Что такое "баден"? И почему вы его так часто повторяете?

– Купаться, по-немецки.

– А "баден-баден"?

– Курорт в Южной Германии с теплыми минеральными источниками, где лечат туберкулёз, простатит и прочие простудные заболевания.

Весь ЦП и 3-й отсек лёг "пацтул", все поняли, о чём говорил Жуков.

Немец замолчал на три часа. Гидролокатора у него не было или он был повреждён. Ни одного включения не было зафиксировано. Немцы продолжали обмен по радиосвязи. Сбить антенны было нечем: как минимум требовалось всплыть. Августовский туман продолжал стелиться над глянцевой водой. Находясь в 15 милях от линкора, Жуков всплыл под РДП, и начал набивать батарею. Остальные лодки находились ещё дальше. Все, кроме "К-2", подзарядились. Противник был далеко. Где-то высоко кружил "кондор". Он представлял максимальную опасность. Шла обычная игра в "кошки-мышки" со смертью. При попытке включения РЛС, "Шеер" начал пристрелку. Но нахождение "кондора" было определено. Он находился довольно далеко от лодки. Продолжили набивать батареи под РДП, отходя дальше на юго-запад, занимая позицию для атаки эскадры. Возле "Шеера" находился только Уткин в подводном положении, который продолжал искать третью лодку немцев. Через три часа вновь вышел на связь Меендсен-Болькен. Получив указания от Цилиакса, он пытался тянуть время, и прозрачно намекал, что было бы неплохо вызвать буксиры и спасателей, чтобы прекратить поступление воды в корпус. То есть, Цилиакс подсчитал, а агентура у англичан подтвердила, что эскадра Фрейзера отходит для бункеровки к Исландии, вылазка эскадры сроком на трое суток, даже если русские сообщат о повреждении "Шеера", позволит гарантировано потопить флот русских, если они начнут спасательную операцию, и эскадра успеет вернуться в Альту. Жуков тоже посчитал тайм-лайн: времени увести "Шеер" у Цилиакса не было. Значит, идёт топить. В 22.12 вышел на связь МРТ "Сайда-губа", дал широту и часть долготы, передача оборвалась. Цилиакс шёл напрямую со средней скоростью 23, 7 узла. Карты на руках, ставки сделаны. Первыми жертвами стали русские бабы в ватниках, составляющие большинство в командах тресколовов. До подхода эскадры оставалось 12 часов. Жуков объявил по трансляции:

– Внимание экипажа! Наша лодка серьёзно повредила тяжёлый крейсер "Адмирал Шеер". Положение у него безвыходное. Сейчас сюда идёт эскадра немецкого флота во главе с "Тирпицем". Три крупных корабля и 12 эсминцев. Находятся в 12 часах хода отсюда. Будут топить "Шеера", и нас. Наш дивизион примет этот бой. Очень многое будет зависеть от скорости перезарядки торпедных аппаратов. Больше двадцати минут на каждый аппарат дать не могу. Перезаряжать сразу после выстрела. Готовьтесь к бою, товарищи.

После этого обратился к военкому:

– Василий Иванович! Прогуляйтесь в корму, а я схожу в носовые.

Зашёл в каюту, надел парадный китель с двумя Звездами и четырьмя орденами. Застегнулся, и перешёл во второй отсек, принял рапорт командира отсека. Осмотрел аварийный материал. Все тоже одеты по первому сроку. Старшина первой статьи Сорокин перед этим писал письмо.

– Матери?

– Нет, девушке, матери уже написал.

– А отец так и не пишет?

– Нет, товарищ командир.

– Ладно, мужики, готовьтесь! – он пожал всем руки и дернул кремальеру первого отсека. Терехов в госпитале, но ребята у него натасканные. Вот и сейчас здесь кипит работа, командир отсека и краснофлотцы проверяют и смазывают замки, направляющие и тали. Здесь в первый срок не переодевались, мелькают банки с циатимом, всё должно работать как швейцарские часы.

– Проводим техобслуживание узлов и механизмов. Окончание проворачивания через двадцать минут. Отсек к бою готов, товарищ командир. За нас не беспокойтесь.

– Патроны заменили?

– Нет, через шесть часов, штатно.

– Хорошо, продолжайте! Благодарю за службу!

– Служим Советскому Союзу, товарищ командир.

Жуков вернулся в ЦП, погонял немного радар. Отметка "Шеера" была на месте. Сюда "Шеер" не добивал. Обнаружил быстродвижущуюся отметку самолёта. Передал по звукопроводке "Воздух". Принял прогноз погоды: циклон придёт сюда через неделю, так и будем в молоке купаться, потому, как температура падает. Море ещё "теплое", около 5 градусов. Но, покрутился с зенитным перископом. Туман, ветра нет. Море – как зеркало, только накат. Длинные тяжелые валы медленно катились с запада, чуть раскачивая длинный корпус "Катюши".

– Вы бы отдохнули, Владимир Николаевич! Моя вахта. – заметил Трофимов.

– Да, Виктор Иванович. Если немец на связь выйдет, толкни. И повнимательнее за "воздухом"!

Лег на койку, взял со стола любительскую карточку на деревянной подставке: Варвара с кульком, в котором сын завернут. Мелькнула запоздалая мысль, что надо было их в Баку отправить, к Пашке Винокурова матери. Так и уснул, держа в руках карточку.

– Командира просят пройти в ЦП! – рявкнула "Берёзка".

– Болькен на связи, просили разбудить!

На этот раз Жуков говорил быстро, не растягивая слова.

– Здравствуйте, капитан цур зее! Что хотели?

– Вы понимаете, что у Вас безвыходное положение? Подойти ко мне Вы не можете, потопить тоже. Чего Вы добиваетесь.

– Для чего вы меня разбудили? Кстати, у вас на корме отвалились три буквы в названии. С математикой у вас хорошо? Посчитайте потребное время для перехода на буксире в Альтен-фьорд. До связи!

Через два часа раздался звук взрыва, переполошивший всех. Но, Уткин доложил, что обнаружил и атаковал "немку", которая дала ход и засветилась.

– Куда встать, Владимир Николаевич.

– Отойди к северу и подзарядись! Затем возвращайся, встанешь слева от меня в пяти милях, Василий Прокопьевич.

– Вас понял, сколько времени имею?

– Пять часов.

– Исполняю!

Всё! Дивизион в сборе. Позиция развёрнута с востока на запад на расстоянии 20 миль. Торпед осталось 82-е. "К-2" сейчас набьёт батареи и провентилируется. Связь со всеми лодками есть. Есть помехи: рядом кормятся белухи, но это мешает не слишком сильно. Плюс, с первыми выстрелами они уйдут. Как только определим курс эскадры – создадим ей "коридор", чем разобьём их противолодочные силы. Уткин подошёл через три часа, и встал на свою позицию. Через некоторое время закрякал "Накат". Справа по пеленгу 230 градусов зафиксирована работа двух РЛС. Пока очень далеко. Провернув "Декку", Жуков никого не обнаружил на расстоянии 64 мили. Но, вот-вот появятся. Опять вылез командир "Шеера" с вопросом:

– Почему вы упрямитесь! Что может одна лодка против эскадры в условиях тумана?

– Тогда чего вы беспокоитесь? Того, что начнут топить с больших дистанций? Они идут вас топить!

– Если вы уйдёте, то топить не будут. И вас преследовать не будут.

– Обещала лисица кур не таскать… Рядом с вами кто-нибудь есть?

– Да.

– Уберите людей.

– Убрал.

– Выхода у вас нет, господин капитан цур зее. Принимайте бой с эскадрой. Вас идут топить. Или ваша жизнь, и жизнь вашего экипажа ничего не стоит? Продайте её подороже.

Ещё раз закрякал "Накат", уже с другой стороны.

– Они в 75 милях, развернулись для боя.

– Ну вот, видите. Сейчас пошлют вперёд эсминцы и воткнут в вас десяток торпед.

– Эсминцы уже впереди. Цилиакс рисковать не хочет.

– К бою, господин капитан цур зее. "Врагу не сдается наш гордый "Варяг", пощады никто не желает." Извините, Вильгельм, вынужден прервать нашу беседу. Если Вам повезёт, мы ещё встретимся. Не превращайтесь подушечку для иголок!

В этот момент на другом канале УКВ Цилиакс начал ругаться с Болькеном. Он потребовал от него, чтобы он начал эвакуацию людей и сам взорвал погреба.

– Русские обещали, что в случае посадки на шлюпки расстреляют всех и потопят корабль.

– Где они?

– Не знаю! Гидролокатор повреждён, гидрофоны почти не работают. Но, где-то рядом. Они в курсе, даже, что отвалились медные буквы на корме. Отметок на локаторе нет. Последний раз что-то видел на севере. Позывной один. Видимо, одна лодка. Найдите и потопите её!

– В этом тумане? У меня только три эсминца имеют локаторы. Хорошо, я попробую, но имейте виду, дорогой Вильгельм: у меня приказ Редера и Гитлера в случае невозможности спасения топить "Шеер". Посылаю вперёд эсминцы!

Крякнул "Накат" появилось сразу три цели.

– Два-два, твои! – и щелчок от Котельникова: "Понял", а сам Жуков пошёл на сближение с немецким лидером, который вошёл в расставленную ловушку, и снизил ход, полагаясь на слова Меендсена-Болькена. Не понимая, что тот играет уже на себя. Через час Жуков объявил торпедную атаку.

– Носовые и кормовые аппараты товсь!

Атаку он начал с глубины 50 метров. Каждому из трех кораблей причиталось по две торпеды. С дистанции 21 кабельтов произвёл залповый пуск торпед с интервалом 4 секунды. И четыре раза щёлкнул по звукопроводке. Теперь каждый из командиров определяет цели самостоятельно. Ещё три пуска выполнил Виктор Котельников. Немцы с эсминцев сбросили серию бомб, где-то в стороне от лодок. "Бедные-бедные тресочки!" – подумал Жуков, глядя на секундомер. Первый раз рвануло на 138 секунде, потом последовало ещё четыре взрыва. Через 42 секунды с периодичностью 6 секунд раздалось три взрыва в 20 милях от Жукова.

– Тишина в отсеках! Кроме первого! Определить ЭДЦ крупных!

– Шум винтов одного прекратился. Второй изменил сигнатуру, третий следует прежним ходом, ворочает влево на ордер. Дал стоп, работает самым полным назад. Работает множество гидролокаторов.

Владимир совершил циркуляцию и подвсплыл. Выдвинул "накат", прицелился по нему, и дал четырёхторпедный залп из кормовых акустическими торпедами, в сторону работающего локатора, и нырнул. Справа послышался шум пуска торпед: выпустил 2 торпеды Августинович. Шесть взрывов прозвучали над Баренцевым морем. "К-21-ю" захватил гидролокатор какого-то эсминца, тот дал полный ход и сбросил бомбы. Жуков изменил глубину, в этот момент доклад из первого:

– Аппараты 1, 2 перезаряжены!

– Товсь! – "куда рванёт эсминец? Вправо или влево?" – Акустик, пеленг?

– Пошел вправо.

– Первый, отворот вправо! Товсь! Пуск! – И следом за этим взрывы глубинок над головой. Разлетаются плафоны, зажигается аварийка.

– Центральный! Поступление воды в четвертом! Устраняем!

– Центральный! Поступление воды в седьмом. Сорвана заклёпка. Ведём аварийные работы.

Взрыв в полумиле справа, затем большая серия взрывов там же, но, на глубине.

– Командир! Наверху артиллерийский бой в районе "Шеера"!

– Не хочет Меендсен-Болькен умирать! Отлично! Отходим для повторения атаки и перезарядки торпед. Первый! Что с аппаратами!

– Готовы второй, третий и четвертый, работаем с пятым-шестым, нам бы часик!

– Если получится, ребята! Навались!

Отошли на три мили, выставили "накат": Работает только РЛС "Шеера". Жуков поднял РЛС и осмотрелся. Наверху девять целей и "Шеер". Запросил Уткина:

– Прокопьич! Что у тебя?

– "Шеер" получил ещё одну торпеду, и отразил атаку двух эсминцев, оба потопил.

– Здорово!

– Остальных слышишь? Не отвечают.

– По прокладке над ними эсминцы, надо выручать!

В этот момент послышался пуск торпеды, и "К-1" ответила:

– Это кто кого выручать собрался? Самих бы спасать не пришлось! – раздался взрыв торпеды, четыре цели начали выписывать циркуляцию, направляясь в сторону оторвавшейся от них цели. Последовали взрывы глубинок, но между сериями отчётливо послышался пуск двух торпед. Ещё два взрыва прокатилось под водой. Две цели изменили курс и прибавили скорости.

– Они отходят, бросив эскадру! – прокричал Виктор Котельников. Зашевелился один из крупных кораблей и дал ход, явно управляется только машинами. Вдогон Владимир послал ещё две кильватерных 53-39у. Обе дошли до цели. Цель остановилась.

– Василий Прокопьевич! Ты дальше всех от "Тирпица", дай РДО комфлота. Имеем четыре крупных корабля противника без хода. Три эсминца отходят в направлении юго-запада. Потерь не имеем, есть повреждения лёгких и прочных корпусов. И мой позывной. Осторожнее! Могут открыть огонь с "Шеера".

Несмотря на работу радиостанции, "Шеер" огня не открыл. Через некоторое время с него сообщили, что подняли белый флаг. Командир ранен при взрыве торпеды с эсминца, но продолжает руководить кораблём. Связи с другими кораблями эскадры не имеет, так как повреждена большая часть антенн. Попросили не мешать похоронам погибших. Жуков не хотел отходить далеко от "Тирпица, который, теоретически, мог дать ход. И тогда перехватить его будет невозможно. Благодаря этому лодка чуть не погибла: кончилась полоса тумана, и с "Тирпица" обнаружили РДП лодки, но, выстрел был с небольшим перелётом. Несмотря на погружение, Жуков успел увидеть, что части кормы у "Тирпица" нет. Можно не беспокоиться и отойти подальше, непосредственно выйти на связь с комфлота. Через два часа он доложил, что линкор сильно повреждён, хода не имеет. Принял сообщение, что "Мурманск" и остальные вышли из Горла. Просили усилить противолодочную оборону. Поздравили с успехом, передали, что он представлен к третьей звезде Героя Советского Союза, а остальные командиры ко второй. Командование операцией возложено на Головко, который направляется к ним.

Через несколько часов на 16-м канале послышался запрос Цилиакса:

– Командира лодки "К-21" капитан цур зее Жукова просит на связь вице-адмирал Цилиакс.

– Здесь Жуков.

– Здесь Циллиакс. "Тирпиц" сдан Вам не будет, только адмиралу Фрейзеру.

– Вам не хватило четырёх моих торпед? Добавить?

– Я не спорю, господин капитан, что вы заманили нас в ловушку, но единственный корабль, способный сопротивляться моему, это – "Кинг Георг V". Вызывайте Фрейзера, тогда я сдамся.

– Единственный? А что вы можете сделать со мной? Связь кончаю!

– Виктору по звукопроводке передайте, чтобы послал акустическую по "Тирпицу". Одну! Бесследную.

Котельников находился с другой стороны от "Тирпица" и довольно далеко, поэтому передавали на ключе. Через полчаса раздался взрыв в районе немцев.

– Жуков вызывает Цилиакса!

– Здесь Цилиакс.

– Убедились, что ничего сделать с моим дивизионом не можете? "Шеер" поднял белый флаг и ожидает буксировки. Через час здесь начнётся спасательная операция. Вы же продолжаете стрелять, и спасать вас никто не станет. Глубины здесь небольшие, после войны поднимем. На "волчат Деница" можете не рассчитывать. Дураков соваться под "Катюши" среди них нет. Приказ следовать сюда вы им отдали давно, но, кроме трех, уже потопленных, лодок, здесь никого нет. Ещё одной торпеды ваш линкор не выдержит. Обращаю ваше внимание, господин вице-адмирал, ни одна торпеда в противоторпедный пояс не попала. Вы – голенький! "А король-то голый!" Помните?

– Вице-адмирал не может сдаваться капитану цур зее.

– Я принимать вашу капитуляцию и не буду. Я буду под водой облучать вас гидролокатором, пока корабль не поднимет флаг ВМФ СССР.

– Командир! Пять целей по пеленгу 230, дистанция 640! Это те буксиры, которые выходили из Альтен-фьорда.

– Цилиакс! Почему вы не повернули свои буксиры и транспорты назад?

– Это была наша последняя надежда.

Августинович пошёл разбираться с конвоем.

– Не топите их! Они сдадутся! – сказал адмирал.

– Вы в это верите? Транспорт и судно обеспечения будут потоплены. Буксирам можете предложить сдаться.

– Командир, цели развернулись и отходят!

– Верните "К-1".

Спустя восемь часов подошли надводники, здесь уже дрейфовали "Седов" и "Сибиряков". Самым упёртым оказался командир "Хиппера" капитан 1-го ранга Ганс Хартманн. Его механики вот-вот обещали дать ход. Но, спустя некоторое время, доложили, что больше 6–8 узлов дать не смогут. Хартманн застрелился. Англичане, всё-таки, прослышали о разгроме, и на следующий день появился "Эдинбург" и четыре тральщика. Они привели за собой сбежавшие немецкие буксиры, которых перехватили в открытом море. Именно оттуда они и узнали, что у берегов Новой Земли происходит катастрофа немецкого флота. Двое суток Головко разбирался со всем этим хозяйством, а первый дивизион нарезал круги вокруг орды судов и кораблей, внимательно прослушивая море. И не зря! На счету всех лодок появилось ещё по одной потопленной субмарине. "Лютцов" чуть не утонул в Белом море, получив бомбу с Юнкерса. Все четыре корабля встали в Северной Двине.

Жуков уже собирался отходить в Полярный, когда его неожиданно позвал начальник особого отдела Беломорской флотилии.

– Товарищ капитан первого ранга! Тут один немец говорит, что вы обещали с ним встретиться!

– Я? Немцу? Обещал?

– Он утверждает, что "Да". Несёт небылицы, что в бою у Новой Земли потопил два немецких эсминца.

– Да, был такой! Это далеко?

– Нет, не очень, в госпитале. Действительно: немец топил немцев?

– Да, они хотели потопить его, и он был вынужден защищаться.

– Тогда понятно.

Через пятнадцать минут были в морском госпитале, там Владимир встретился с капитаном первого ранга Вильгельмом Меендсеном-Болькеном, и, при нём, повторил следователю, что рекомендовал капитан цур зее защищаться, и что ранен Болькен был в бою с двумя немецкими эсминцами, когда его корабль был без хода.

– Спасибо, капитан Жуков. У меня могли бы быть большие неприятности в лагере. А так… Увидимся!

Вечером того же дня, дивизион в составе шести лодок, вышел из Молотовска в Полярный, три лодки оставались на СевМаше, придут через полмесяца. До "дома" добрались без приключений, а там началась "пора перемен": дивизион перевели в Оленью губу, где построили три "дома" ДКС, барачного типа, и два пирса для стоянок лодок, и к ещё одному поставили, пришедшую из Англии, плавказарму, три буксира и пять "кораблей ПЛО". На сопках соорудили позиции для крупнокалиберных зенитных батарей, внутри натыкали позиций МЗА. Вход перегородили боновым сооружением. Служба ОВРА и береговые службы флота продолжали строительство причалов и береговых сооружений. Отсутствовала бункербаза, не было позиций для мин и торпед. Шахтёры только начали долбить одну из сопок. Сюда должны были перебазироваться 3-й и 4-й дивизионы: самые многочисленные, но, флоту не хватало стройматериалов и людей, чтобы создать более-менее приемлемые условия для большого количества комсостава в условиях войны и разрушений в Полярном от бомбёжек. Лишь летом 42-го пришли "сборно-щелевые" дома и стройматериалы для причалов. Само собой, как на командира дивизиона, на Жукова свалилась и куча забот по строительству базы. Главное, единственный тренажёр, естественно, остался в Полярном. Генералы Кустов и Кабанов, на которых тоже "свалилось" это счастье, выделили два строительных батальона и один сапёрный. Основные работы по причалам вели водолазы ЭПРОНа и два небольших плавучих крана. Из-за высоких приливов, причалы получались высокими и неудобными для лодок. Но контр-адмирал Виноградов нежелание Жукова перемещаться в Оленью губу отмел тем, что для "малюток" и "эСок" там ещё более неудобно.