Текст книги "Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! (СИ)"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Впервые после похода док не требовался. Жуковы после доклада посидели со всеми в клубе, потом пошли домой. Сыпал небольшой снежок, погода стояла тихая. После многодневной качки было приятно пройтись по твёрдой земле. Варвара уцепилась за левую руку и рассказывала о том, что происходило в гарнизоне и на заводе за последний месяц. От неё Жуков узнал, что не вернулась «М-175». Первая потеря в бригаде. Мелкадзе ему не нравился, тот был ленив, заносчив, не любил и не хотел чему-либо учиться, но вместе с ним погибло ещё 20 подводников. Ещё летом лодке повезло, Мелкадзе не заметил две атаки U-бота, одна из торпед противника попала в лодку, но не взорвалась. Сейчас ему не повезло. У немцев не получилось ничего сделать с Северным флотом и Мурманском, и они будут усиливать давление на флот. «Надо идти в Альту.» – подумал Владимир. – «Там находится ключ к победе на море». Но собрать дивизион в кулак не получается. Лодок мало, они постоянно на ремонтах. Активность противника высокая, поэтому требуется постоянно находиться на позициях. А успехов не так много. Дивизион «Ка», конечно, доставил много неприятностей немцам у Нарвика, но ведь позиция оставлена, и там сейчас никого нет. Немцы воспользуются дырой и поставят руду в Германию. Действовать одинокой лодкой бессмысленно. «Командир» всячески подчёркивал, что именно эскадренные действия подплава максимально эффективны. Результаты тех же немцев сейчас примерно 50:1. Сейчас лучшее время для подводников: полярная ночь, авиация противника почти бездействует. Но, одна лодка в походе, «К-21» бункеруется, а четыре лодки ремонтируются. Варвара обратила внимание на то, что Володя задумался и тоже замолчала. Потом спросила:

– Я много говорю?

– Нет, Варя, я задумался о своём. Как ты себя чувствуешь?

– Честно? Не очень. Тошнит часто, похудела.

– Куда тебе худеть!

– Ем я много и часто, но всё не впрок. Хочется чего-нибудь такого…

– Типа персика?

– Хочу на юг, к морю.

– Там тоже война.

– Я знаю. Но я утащила из-за стола мандарины. Хочешь?

– Нет, ешь сама. Я их в походе наелся. Сейчас придём домой, я принёс бутылочку «Киндзмараули». Вот и создадим иллюзию, что находимся на юге.

– Тогда сначала идём в сарай, за углём. Печку топить надо. Я сутки дома не была. Ремонтируем К-2. Очень много работы. Тут тебе письмо пришло из Москвы.

– От кого?

– Из штаба флота, а от кого не понятно, просто подпись.

– Это Галлер.

Растопив «голландку», Жуков сел читать письмо Галлера. Тот описывал испытания самонаводящихся торпед на озере Иссык-Куль. Испытания прошли успешно. Первая партия головок самонаведения изготовлена на заводе имени Фучика во Фрунзе и отправлена в Полярный. Требуется взять их на борт и провести войсковые испытания. Однако качество исполнения на новом месте, не в Ленинграде, довольно скверное. Ещё хуже ситуация с ДагДизелем. Примерно 50 % торпед имеют серьёзные дефекты двигателя. Поэтому, все торпеды на испытаниях будут электрическими. Просил предупредить командиров лодок и командиров БЧ-3 о грядущем «торпедном кризисе», довоенные торпеды заканчиваются, а три новых завода пока гонят сплошной брак. Отложив письмо, он занялся столом, поставил несколько свечей, достал бокалы под вино и почистил мандарины, принесённые женой. Та вышла на кухню, и вернулась с горячим чайником. Варвара забралась к нему на колени, и они довольно долго обсуждали всякие семейные мелочи, мечтали об отпуске в Крыму. Полярная ночь так действует.

Утром разбудил посыльный из штаба флота. Головко приглашал на совещание, посвящённое предстоящим войсковым испытаниям торпед.

– А что ж вы не сказали нам, Владимир Николаевич, что являетесь изобретателем систем наведения этих изделий?

– Я не принимал участия в разработке, товарищ контр-адмирал, дал только общую схему, всё остальное – это разработка КБ «МорФизПрибор». Я не знал, что они сохранили моё авторство. Это не совсем справедливо по отношению к ним.

– Это я настоял на этом. – сказал адмирал Галлер, приехавший на испытания и собиравшийся лично участвовать в боевом походе. – Для испытаний нами подобраны торпеды ЭТ-80, все выпуска конца сорокового года, довоенные. Скорость хода и дальность у них меньше, чем у 53–38. Поэтому от Вас, Владимир Николаевич, требуется пересчитать поправки для ТАС и произвести пристрелку под ЭТ-80.

– В этом нет надобности, товарищ адмирал, мы уже использовали эти торпеды. Даже есть одно попадание. Сложности в другом, Лев Михайлович, аппараты 1 и 2 мы сможем зарядить только под водой из-за морозов. Так что придётся брать на две торпеды меньше, и второе: наиболее вероятными целями сейчас будут подводные лодки противника. Поэтому наш выход в море надо привязать к проходу какого-нибудь конвоя и войти в его охранение. Либо QP либо PQ. А можно «проводить» один, и «встретить» другой.

– Дуэль подводных лодок? – спросил кап-раз Виноградов.

– Дуэлей не будет, товарищ капитан 1 ранга. – ответил Галлер. – Идея определённо мне нравится, Владимир Николаевич. Арсений Григорьевич, давайте пригласим адмирала Эджертона, но я бы не хотел, чтобы он знал о самих изделиях хоть что-нибудь. Нам требуется официальный повод участвовать в конвое QP-10, не более того. Официально: лодка идёт в Англию с дружественным визитом. Я – официальный глава комиссии по приёмке флота. Заодно, попробуем договориться об установке на «К-21» радиолокатора. А насчёт первого и второго ТА: поставьте лодку под борт «Кузни» и дайте пар на лодку. Боекомплект должен быть полным, Владимир Николаевич. Грузите только вторую серию, двухкоординатные.

Фактически погрузку торпед начали аж через трое суток, столько времени заняли переговоры с англичанами. Всему экипажу выдали новую форму одежды и удостоверения личности на двух языках. По лодке забегали особисты. Владимир проклинал задумку Галлера, но, что-либо менять было невозможно. Наконец, 24 февраля 42 года лодка выходит из Мурманска, присоединяется у Кильдина к конвою в составе 16 транспортов, крейсера «Эдинбург», трех фрегатов и трех сторожевиков англичан. До траверза Медвежьего конвой QP-10 сопровождают три наших эсминца. Началось муторное маневрирование, настройка каналов связи, условных знаков, чтобы союзники не пугались нас. Контр-?адмирал Картер не хотел давать контрольные точки, его с трудом удалось убедить в том, что так будет безопасней и для лодки, и для конвоя. Наконец всё улажено, Жуков уходит под РДП, отходит от конвоя, двигаясь собственным противолодочным зигзагом, и внимательно прослушивая толщу воды впереди конвоя. Суммарная скорость конвоя оказалась чуть больше 8 узлов, удерживаться впереди него у Жукова получалось свободно.

На третьи сутки вышли из советской зоны ответственности. Картер забирал всё далее и далее к северу, лодок противника, как назло не было. Лишь на пятые сутки Дима Панов попросил командира подойти к нему в рубку.

– Есть шум винтов какой-то лодки. Сигнатура не ясна.

– К погружению! Самый малый вперёд, глубина двадцать.

– Точно, лодка, товарищ командир. Следует в режиме винт-зарядка.

Включать Асдик на передачу не стали. Пошли курсом на сближение. Лодка не маневрировала, просто шла вперёд. Авиации и лодок противника не боялась. Скорее всего, немецкая, но, не хорошо знакомая акустику «Семерка». Три часа лодки сходились. Вдруг, немка прибавила оборотов и скорости, устремляясь к тому месту, где предположительно, должен находиться конвой.

– Либо у него замечательный акустик, либо мы одну лодку из стаи пропустили! – заметил Жуков. – Торпедная атака! Торпедные аппараты 1, 2 к выстрелу приготовить!

Расчёт выполнен ТАС, задана сторона отворота. Жуков дождался доклада о готовности.

– Первый! Товсь! – нажата кнопка первого аппарата. Через минуту чуть ударило по ушам воздухом.

– Первый! Вышла!

Томительно бегут секунды.

– Лодка выполняет уклонение от торпеды! – доложил Панов. И в этот момент прозвучал взрыв!

– Перископная!

Поднят перископ, Жуков переключил него на максимальное увеличение. Перед глазами немного странная лодка с плоской деревянной палубой, на рубке – немецкий флаг, корма быстро проваливалась. Рубка уже под водой, а нос торчит, как поплавок. Пузырь в носу держит лодку.

– К всплытию, артиллерийская атака!

– Близко не подходи, командир! – сказал «дед». – Там торпеды.

В этот момент что-то глухо ухнуло внутри немецкой лодки, и нос исчез.

– Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! – с облегчением выдохнул Жуков.

– Человек за бортом! И не один!

Немцы народ дисциплинированный! Все на рубке были одеты в жилеты. Все, как один, оказались за бортом, когда торпеда рванула под винтами. Шесть человек в оранжевых жилетах лежали на воде в кабельтове от тонущей лодки. Впрочем, недисциплинированные «наши» точно знали, что подбирать будут трупы. В февральской воде выжить невозможно. Сердце остановится. Алексеев и его команда вытащила из надстройки багры. Надо установить, по меньшей мере, тип и номер лодки. Звук был не знаком акустику. И никто таких лодок в здешних местах не видел. Судя по всему, довольно крупная, и топлива очень много вылилось. Жуков остановил электромоторы и накатом двигался к группе утопленников. Алексеев и его ребята выхватили пять из шести. До одного не дотянулись. Неожиданно лейтенант Овчинников поднял руку и сказал:

– У этого ещё бьётся сердце. Капитан-лейтенант. Срочно вниз!

Остальные были мертвы. На жилетах написано: «U-125». Жуков посмотрел в каталоге Джейна: постройки 40-го года, тип IXC2, построена в Бременхафене, приписана ко 2-му подводному флоту Германии. 6 торпедных аппаратов, 22 торпеды и до 62 мин, выставляемых через торпедный аппарат. Серьёзная штуковина. Вася растёр немца холодной водой, а потом спиртом. Поставил капельницу. Спустя четыре часа пришёл в ЦП и доложил:

– Товарищ адмирал! Немец пришёл в себя.

Галлер и Жуков перешли в 4-й отсек, где находился медблок. На столе лежал пристёгнутый к столу бородатый молодой человек, обложенный резиновыми грелками.

– Мне холодно! – пожаловался он. Галлер взял в руки его мокрые документы, пролистал их, а потом спросил капитан-лейтенанта:

– Ihr Name? Dienstort? Rangstufe? Antworten! – произношение было на хохдойч. Галлер, вообще-то, немец. И породистый.

– Капитан-лейтенант Ульрих Фёлькерс, командир У-бот U-125, вторая флотилия подводных лодок, Лориан, господин адмирал. – четко ответил немец. – Потом добавил, что он думал, что он уже в раю.

– Рай требуется заслужить, он просто так не даётся! Тип лодки и задание?

– Я ответил на все вопросы, на которые имею право отвечать.

– Пытаетесь сохранить верность Адольфу? Он этого оценить не сможет!

– Я – нацист! Член СС!

– Вода в феврале очень холодная. Один раз повезло. Стоит ли испытывать судьбу? Ведь вы же знаете меня.

– Знаю. Вы адмирал фон Галлер. Заместитель командующего Кригсмарине СССР. И немец. Почему вы служите большевикам?

– Здесь вопросы задаю я, как старший по званию.

– Тип «девять», «дойная корова», обслуживание и снабжение топливом «волчьей стаи» номер одиннадцать, развёрнутой в этом районе. Ожидается проход каравана QP-10. Семь лодок типа «семь», недавно переброшены из Лориана. Обещали, что на один поход.

– Приблизительные координаты лодок? – Галлер освободил правую руку немцу, и подсунул ему карандаш и карту. Тот отметил шесть зон, где находились лодки.

– Мне будет позволено одеться?

– Если разрешит доктор, но, судя по всему, «да».

Одежду немцу не вернули, она мокрая, одели его во второй срок и заперли в баталерке. Жуков и Галлер рассчитали переход в район лодки «U-46», ближайшей от них.

– Судя по всему, Владимир Николаевич, вы поступили несколько опрометчиво, поддавшись на эмоции в прошлом заходе в Офот-фьорд. U-46 не числится во второй флотилии. Она работает в третьей, и должна находиться в районе Португалии. Немцы всерьёз озаботились северными коммуникациями и подтягивают сюда все свободные лодки. Я не думаю, что Фёлькерс сказал нам всю правду. Обратили внимание, что он сказал «семь лодок», а показал 6 районов. Он пытается вывести нас на ещё одну лодку.

– Фашист – он и в Африке фашист. Дима, Костя и Арсен – хорошие акустики, товарищ адмирал. Будем работать, тем более, что QP-10 идёт в балласте.

– Не совсем, Владимир Николаевич. Требуется защитить конвой от избиения. Это сейчас главная задача.

Через два часа обнаружили ещё одну лодку. Она попыталась нырнуть, так как шла в позиционном положении, но уклониться от кильватерной торпеды не смогла. Подошло время вечернего сеанса связи с конвоем. Картер сообщил, что атакован, и за конвоем идут не менее двух немецких лодок. Просил «К-21» не приближаться к конвою, так как отдал приказ атаковать всех. Галлер хмыкнул в ответ на шифрограмму.

– Владимир Николаевич! Мы далековато оторвались от конвоя. Вся стая уже там. Только пассивного поиска недостаточно. Переходите на активный поиск противника.

И Жуков повернул на пересечение курсов с конвоем. Через четыре часа оказались севернее конвоя и впереди него на 6 миль. Погрузились, акустик сразу сказал, что в таком шуме работать очень трудно, но напряженно вслушивался в свистопляску шумов ордера.

– Есть! Лодка под дизелями, «семёрка», идет ещё севернее полным ходом. Курсовой 130 правого.

– Право на борт. Курс ноль.

Асдик ничего не показал. Лодка была дальше, чем он доставал. Выключили, чтобы не пугать противника. Источник шума приближался, наконец, Жуков засёк бурун перед носом лодки, и сыграл торпедную атаку. Однако, акустическая торпеда, которую применил Жуков, не сработала. Немец сыграл срочное, и погрузился, активно работая звукопроводкой. Владимир включил асдик, обнаружил лодку противника и повторил атаку. В этот раз немцу не повезло. Он попытался уйти переменой глубины, но акустическая торпеда нашла его и уничтожила уже на глубине больше ста метров. Акустик зафиксировал звуки разрушения корпуса.

– Немцы ныряют глубже, чем мы проектируем свои лодки! – заметил вслух Галлер. – Поэтому легко уходят от бомбёжек союзников.

Конвой прошёл мимо позиции «К-21», Жуков подвсплыл, и перешёл под РДП. Он доложил командующему конвоем об уничтожении трех лодок и пленении одного из командиров. Получил поздравление от Картера. Атаки на конвой прекратились: либо немцы его потеряли, либо поняли, что столкнулись с неизвестным оружием и решили не рисковать. Картер прижался почти к ледовой кромке, скорость конвоя ещё упала. Через шесть часов нырять пришлось уже Жукову! Акустик услышал пуск четырёх торпед. Провалившись до глубины 65 метров, пошли в сторону, откуда был произведён пуск. Асдик показал отметку, немец маневрировал. Определив направление его манёвров, произвели второй пуск акустической торпедой. На этот раз услышали взрыв.

– Поздравляю, Владимир Николаевич! Из подводного положения по маневрирующей лодке, находящейся тоже в подводном положении! Можно считать, что испытания прошли успешно.

– Очень не хватает хорошего локатора, Лев Михайлович, да и дальность Асдика явно недостаточная. Дальше тридцати кабельтовых он не работает.

– Да, сто тридцать восьмой уже сильно устарел. Ну, что, всплываем?

– Ещё послушаем.

Жуков описал довольно большую циркуляцию, двигаясь самым малым ходом. Сменил глубину и прослушал ещё раз.

– Горизонт чист! – доложил акустик.

Но, что-то настораживало Владимира.

– Есть какой-то звук, товарищ командир. Курсовой 30, левого.

– Боцман! Тридцать влево. Так держать. Самый малый!

– Лодка, в дрейфе!

– Асдик!

– Есть отметка! Немец дал ход!

– Торпедная атака. Пятый к выстрелу приготовить!

Немец врубил полный ход и попытался убежать от кильватерной торпеды. Бег длился 6 минут 41 секунду с момента пуска. Оглядев горизонт, и не увидев ничего, кроме черноты ночи, Жуков продулся и всплыл, пытаясь найти хоть что-нибудь от двух противников. В одном месте обнаружили труп в жилете, вытряхнули его из жилета, во втором несколько всплывших газет на немецком. Как доказывать в штабе? Перешли на винт-зарядка, пошли в позиционном, противолодочным зигзагом, догоняя конвой. Доложились Картеру, что находятся севернее, следуют в надводном положении. Тот передал, что служба перехвата со Шпицбергена запеленговала длинную радиограмму из этого района, восточнее конвоя в 20-ти милях. И вторую передачу из того места, где сейчас находится «К-21».

Немцы больше конвой не атаковали, через трое суток все суда и корабли вошли в Рейкьявик, там, на «К-21», приняли топливо и воду, Галлер перешёл на крейсер «Тринидад», который пошёл в Англию, а Жуков повернул назад, в расчёте на то, что ему удастся обнаружить «Тирпиц» у Медвежьего. Второй момент, который его беспокоил, это недостаточный радиус приборов обнаружения, делавший его слепым и глухим. Он торопился в точку 72⁰35" N, 10⁰50" E, в место, где по сведениям "командира", погиб лесовоз "Ижора". Возня с лодками противника и необходимость высадить Галлера в Исландии, увела его лодку на 800 миль от этого места. Он не мог сказать Галлеру, что он знает место, где будет "Тирпиц" 7-го марта 1942 года, поэтому он вынужден идти самым полным! Он опоздал на 8 часов и двадцать четыре минуты. "Ижора" приняла бой с эскадрой "Тирпица", и передала его координаты. Несмотря на попытку глушения, предпринятые Цилиаксом, "Ижору" услышали все. Координаты сместились к 73-му градусу и "Ижора" была восточнее. Попытка Жукова перехватить эскадру на отходе успехом не увенчалась. На вход в Альтен-фьорд "Тирпиц" не пришёл, а Жуков потратил много топлива на переходе, и был вынужден уйти в Полярный, торпедировав по дороге ещё одну лодку.

Сплошная писанина в течение трёх суток. Хорошо ещё, что с командующим, постепенно, сложились нормальные отношения. От прежних постоянных наездов не осталось и следа. Во многом благодаря Галлеру и Жукову Северный флот от обороны начал переходить к атакующим действиям, авторитет командующего в Москве резко возрос. Плюс союзники перестали наш флот считать грузом на ногах. В очередной радиограмме из Англии, Галлер сообщал, что с конвоем PQ14 придёт большая партия новейших радиолокаторов, в том числе, и на лодки, новейшие АСДИКИ 1620, как для надводных, так и для подводных кораблей, реактивные бомбомёты, крейсер ПВО и 15 тральщиков. Англичане хотят перебазировать в Мурманск ещё четыре подводные лодки. В конце РДО было указание Головко обеспечить во взаимодействии с Беломорской флотилией срочное переоборудование кораблей флота и поговорить с Жуковым об операции в Альтен-фьорде. Через несколько дней после возвращения, уже успокоившегося Жукова вызвал Головко и показал ему часть РДО Галлера.

– Собственно о чём идёт речь, товарищ капитан III ранга?

– В походе мы с Львом Михайловичем обсуждали, как пройти в Альтен-фьорд. Есть предложение помимо лодок использовать разведку Северного флота. У Хаммернеса находятся два ряда противолодочных сетей. Максимальная глубина погружения не позволяет пройти под второй сетью. Под первой лодки проходят. Если разведке удастся взорвать трос со стороны Квальсунна, то лодки смогут проскользнуть во фьорд. Из допроса Фёлькерса стало известно, что их лодки сейчас могут находиться в подводном положении 4,5 суток, пять – максимум. После переоборудования все "Катюши" имеют длительность погружения 15 суток. На этом и сыграть! Проскочить во фьорд и лечь на грунт на пять-шесть суток в Невер-фьорде. Там глубины и грунт позволяют лечь. Разведка отходит назад в Клуббукт ДО взрыва. Взрыв чётко по времени. Лодки будут пережидать тревогу до тех пор, пока немцы не успокоятся. По беготне "охотников" это почувствуем. Когда успокоятся, пойдём дальше, наводить порядок в порту.

– А если у них не одна сеть? И в глубине фьорда есть ещё?

– Но у нас же бонами всё перегорожено, а внутри гавани всё чисто: ни мин, ни заграждений.

– Так то у нас, и по бедности! Да и бухта небольшая.

– Вот именно, Арсений Григорьевич. Фьорд огромный, входы надёжно перегорожены, со стороны Хаммернеса, вообще, бонов нет. Просто два ряда сетей. Закрыто судоходство.

– Ну, хорошо, прорвались, немцы успокоились и натянули назад сеть, и мин насыпали, и брандвахту выставили. Куда денетесь? И последнее, Владимир Николаевич, вы его ждали у входа в Альтен-фьорд, но он не пришёл. Нет его там, а рисковать сразу тремя-пятью лучшими лодками не хочу и не буду.

– А одной лодке там делать нечего. Англичане, прежде чем потопить "Бисмарка" всадили ему 12 торпед и кучу снарядов. У меня в одном залпе шесть, и 50 минут перезарядки на каждый аппарат. Идти одному бессмысленно.

– Вот ты сам и сказал это слово! Бессмысленно это, и бесполезно. С потерей "Тирпица" война не кончится. Вон ты залез в курятник, так немцы дополнительно сюда и корабли, и лодки перебросили. А мы расхлёбываем теперь! Англичане за этот месяц только кораблей 12 штук потеряли.

– Так я Гитлеру причинное место отдавил, вот он и бесится!

Но, дальше обсуждения, дело не пошло. Галлер пришёл обратно вместе с конвоем PQ14. Довольный, но, в разговоре выяснилось, что ему с трудом удалось отбиться от союзников, которых очень заинтересовал разгром 11-й "волчьей стаи". Дело решила репутация Жукова и 28 судов и кораблей, нанесённых на рубку лодки "К-21". Дескать, "в глаз белке влёт бьёт", лучший командир подводной лодки. В чём причина его успехов, неизвестно. Везёт, постоянно срывает банк. Может быть, немного жульничает, но поймать на этом не удавалось. Допрос Фёлькерса мало чего дал миссии союзников. Фёлькерсу доходчиво объяснили, что Колыма находится далеко от Германии, и добираться оттуда он будет долго, если вообще доберётся когда-нибудь до родного Гамбурга. Он целомудренно промолчал, хотя и задал вопрос Галлеру, ещё на лодке:

– Я обнаружил торпеду за 3 кабельтовых от лодки, и абсолютно правильно выполнил манёвр по уклонению. По прокладке на планшете, она должна была пройти мимо в двух кабельтовых. И, тем не менее, сижу на грязном белье в баталерке. Воняет.

– Лучше подумайте о судьбах тех, кто не стоял на мостике. Сколько вас было?

– Сорок шесть человек.

– Остался в живых один. Вам ведь всю жизнь отмаливать эту ошибку.

– Вы правы, господин адмирал. У вас не найдётся библии?

– Я – атеист.

В мае не вернулась "К-23", ходившая в Тромсё. Погиб Гаджиев и Лёнька Потапов, с которым Жуков в одной группе учился. "К-21" заканчивала доковый ремонт, куда её поставил неугомонный Галлер. Установили новый Асдик 1620, с дальностью 12 миль, РЛС "Декка", совмещавшую в себе и навигационный и артиллерийский локатор. Изменился силуэт лодки из-за переделки полностью блока выдвижных устройств: заменили оба перископа, РДП теперь работает и на вспомогач, и на главные. Перископы оказались очень удобными, с хорошим обзором, фотоаппаратом и кинокамерой, их сразу связали с гирокомпасом. Индикатор РЛС тоже связали с "Курсом-1" и "ГУ-1". Установили индукционный лаг. Лодка вышла на полигон за островом Кильдин, где она пристреляла главный калибр с корректировкой через "Декку". Работали английские инженеры и техники, быстро и качественно, хотя с изумлением смотрели на спартанские условия в центральном посту и устаревшее оборудование лодки. Жуков получил вторую звезду Героя, звание капитана II ранга, и должность командира 1-го дивизиона подводных лодок. Но, оставался командиром "К-21". Пришли парогазовые торпеды завода ДагДизель Т-53-39УК, с усиленным зарядом, неконтактными взрывателями и кильватерными головками самонаведения. Остальные лодки дивизиона, оставшиеся четыре штуки, вышли из доков и прошли ходовые испытания. Жуков выходил на ходовые со всеми, чтобы изучить особенности каждой лодки. Они достаточно сильно различались между собой. У каждой свой "характер", свои особенности. У "К-1" плохо работают кормовые горизонтальные рули, тяжело изменить глубину погружения и угол дифферента, зато погружается быстрее всех, за 41 секунду. "К-2" ходит под водой быстрее и дальше всех, но у неё единственной сохранились 45мм орудия в качестве зениток. Нет РЛС, она раньше всех успела выйти из дока, сменить выдвижные устройства не сумели. "К-3" – проблемы с минно-балластным отсеком. Выставить все мины у неё ни разу не получилось, зато самые большие аккумуляторные батареи: на две группы больше, чем у всех. Очень резко проваливается на глубину, но на "срочном" вечно "подвисает", очень неохотно уходит с поверхности, видимо под лёгким корпусом есть "карманы", где задерживается воздух. "К-22" полностью аналогична "К-21". Жуков уже шутил по этому поводу, что различает эти две лодки только по цвету краски в 4-м отсеке. Двадцать восьмого мая дивизион, прикрываемый с воздуха истребителями Северного флота, выдвинулся в район зарядки номер три у Нордкина. Переход совершён без аварий и происшествий, хотя прикрытию: истребителям "Киттихаук" 72 полка, пришлось дважды вступать в бой. Из 3-го района дивизион выдвинули к Медвежьему, встречать большой конвой PQ 16 из 36 судов и более двадцати кораблей ВМС Англии и США. Пропустив конвой и расправившись с "волками Деница", преследовавшими его, лодки перешли в район зарядки 4. Жуков растянул дивизион, потому, что целей оказалось мало. За две недели в этом районе не появилось ни одной цели. Сам Жуков находился напротив выхода из Альтен-фьорда, напротив порта Хаммерфест. Четвертого июля он приказал дивизиону спуститься к береговой черте, но не пересекать изобату 200 метров.

В 16.30 был обнаружен и классифицирован палубный самолёт Арадо, производящий разведку выхода из фьорда. Жуков погрузился и оставался на глубине 50 метров более трёх часов. Затем всплыл, и подал сигнал "Сбор" дивизиону. Лодки начали подтягиваться в квадрат, восточнее того, где находился Жуков. "Единичке" Жуков приказал находиться напротив второго выхода из Альта, севернее минной банки? 15. Сам же Владимир пошёл ближе к берегу, но изобату "сто" не пересёк. В семи милях от берега, под РПД, ближе к вечеру набил полностью батареи, контролируя пространство РЛС. Вторично самолёт появился на следующее утро, и обстрелял, но не топил, норвежский траулер, вынудив его развернуться и пойти к Хаммерфесту. Жуков на несколько секунд выставлял перископ, услышав звуки взрывов малокалиберных снарядов.

– Сейчас бы лечь! – посочувствовал себе Жуков, имея в виду всю лодку, а не самого себя. Тринадцать часов пролетело с того момента, как впервые увидели "палубник". В конце концов, он не выдержал, и ушёл каюту, предварительно посадив за наушники Диму Панова. В 15.20 Дима позвал его из каюты.

– Слышу шум многочисленных высокооборотных винтов. Идёт соединение.

– Дождались! Перископная! Включить РЛС.

Быстро осмотревшись в зенитный перископ, перешёл к командирскому. Затем включил, на один оборот, локатор, и сразу выключил его, и вращение антенны.

– 12 целей! Пеленг 168, дистанция сто пятьдесят. Пять жирных строем каре и восемь двойным пеленгом слева от каре. Два самолёта. Боцман, ныряй! Определить ЭДЦ по шумопеленгатору. Приборы на излучение не включать. Тишина в отсеках.

Лодка по-прежнему двигалась малым ходом вперёд, со скоростью чуть больше двух узлов. Ордер шёл коротким разновеликим противолодочным зигзагом. Доклад акустика:

– Цели следуют противолодочным зигзагом генеральным курсом 325 градусов на выход из Хаммерфеста. Скорость на галсе 24 узла. Поворот "все вдруг".

Перед глазами у Жукова стояла схема маневрирования отряда "Тирпица", через две мили последует поворот направо на курс 45, затем 6 миль этим курсом и поворот на курс 90. Изменив курс лодки, он пошёл то берега, постоянно получая информацию от акустика. Ордер выполнил поворот на курс 45, Жуков прикинул, что успевает тютелька в тютельку, и сможет атаковать эскадру сразу после поворота на курс 90. Время тянется, как резина. Несколько раз доставал платок, и вытирал лицо и руки. Ордер и лодка неумолимо сближались. Пошли команды в первый отсек, там начали готовить торпеды к выстрелу, устанавливать сторону отворота. Оставалось чуть более пяти минут до точки залпа.

– Взрыв, далёкий, по пеленгу двести, дистанция большая, похоже на торпеду 53-38У. Ещё один! И ещё! Скорее всего, это Августинович!

Ордер выполнил разворот на курс 200, через некоторое время "все вдруг" повернули в Хаммерфест. Дав самый полный ход, Жуков попытался перехватить отходящую эскадру, но та отходила на скорости не менее тридцати узлов. "К-1" обнаружила эсминец и два СКР, которые выскочили из фьорда, и атаковала их самонаводящимися торпедами. Августинович выпустил четыре торпеды и попал тремя. В руках у дивизиона оказалась маленькая синичка, а жирные гуси заскочили обратно в Альту.

Выругавшись на не вовремя подвернувшегося Трофимова, Жуков в сердцах бросил диск логарифмической линейки на штурманский стол.

– Надо было атаковать раньше! – подвякнул Иванов, и тут же получил от Жукова:

– Считать разучился? 15 миль раздели на 8,7 полного! Перехватить мы его могли только тут! Курс – ноль, отходим в район зарядки. Получить информацию по союзному конвою, и доложить об отходе "Тирпица"!

Через полчаса радист доложил о приёме квитанции. Дивизион 10-ти узловым ходом отходил к четвертому району. Через два часа получена РДО командующего: оказать помощь конвою PQ17, которого, ЧЕТВЁРТОГО июля в 22.15 GRT, в 04.15 по Москве, по личному приказу адмирала Дадли Паунда, оставило прикрытие, и он уже 18 часов подвергается атакам с воздуха и из-под воды. Тирпиц вышел из Хаммерфеста через двенадцать часов!!! Жуков передал на остальные лодки: "Самый полный вперёд!", усилил наблюдение за воздухом и включил локатор. Полученные координаты конвоя говорили только об одном: прикрыть растянувшийся на сто двадцать миль конвой пятью лодками не удастся. Из Мурманска выскочили надводники во главе с новым крейсером ПВО "Мурманск", но, англичане бросили конвой много дальше нашей зоны ответственности. Лишь два боевых корабля остались с конвоем, они шли в Мурманск для передачи на Северный флот. Жуков хорошо помнил свой первый доклад командующему: "Крейсерская лодка не предназначена для отражения воздушных атак противника. С одиночным самолётом, без бомб, мы справиться можем, а для борьбы с пикирующими бомбардировщиками у нас недостаточно манёвренности. Легкий корпус и балластные цистерны легко могут быть повреждены как пулемётно-артиллерийским огнём, так и взрывами бомб. Лодка может принять бой с воздушным противником исключительно в безвыходном положении, если нет возможности уйти на глубину." И, вот это "безвыходное положение" и наступило. Оказавшись старшим по званию в конвое, принял командование на себя. В строю находилось 26 судов и два СКР. До нашей зоны ответственности ещё 150 миль. Несколько судов не подчинилось, и, используя больший ход, рванули от конвоя. Затем раздались их "SSS". Первый, на самом деле шестой, налёт отбили без потерь. Ю-88 работали только по транспортам с пологого пикирования. Удалось подбить "держащего контакт" "Кондора": 22-я отошла под водой от конвоя, всплыла и добилась попаданий по Фокке-вульфу. Жуков изменил курс конвоя, уводя его севернее. Но, всё равно налёты повторялись. За конвоем тянулся грязный шлейф, и где-то далеко болталась неотстрелянная лодка, которая передавала их координаты. Экономя топливо, лодки шли на вспомогачах, противолодочную оборону возложили на "К-2", как "ПВО-шник" она совсем не годилась. Уткин увеличил свой счёт, потопив три лодки. Особенно тяжело было 7-го июля, когда пришлось отбивать атаку "волчьей стаи" из семи лодок под непрекращающимися атаками с воздуха. На третий день начали заканчиваться боеприпасы к зениткам, шрапнельные к главному калибру, и топливо. Удалось дозаправиться с танкера "Олдерсдейл" и перебросить боеприпасы через бывший траулер "Айршир", у которого были стрелы. 37-мм снаряды оказались в трюмах одного из транспортов. На четвертый день вышли из зоны действия немецкой авиации, и подошли наши корабли. Удалось довести 22 судна, из принятых 26-ти, восемь из них были повреждены. Потери дивизиона составили 37 человек ранеными и убитыми из состава артиллерийских расчётов, из них шесть человек из командного состава. На "К-21" тяжело ранен старший политрук Иванов. Все лодки получили повреждения корпусов и цистерн. У Новой Земли разделились, так как всем лодкам требовался док: три лодки пошли в Полярный, две в Молотовск. Прикрывали их хорошо, потому, что Жуков дал РДО, что четыре, из пяти, лодки погружаться возможности не имеют. Тихая туманная погода дала возможность перегрузить в море боезапас для зенитных установок. В Горле, и "К-1", и "К-3" вели бой с налетевшими Юнкерсами, однако, прошли и встали на ремонт. "К-21-я", "Двойка" и "Две Двойки" дошли до Полярного без боёв. Дока в Полярном уже не было, его перевели в Белокаменку, поэтому, без захода на базу, лодки ушли на ремонт в Мурманск и Белокаменку.