Текст книги "Секретный проект. Трилогия"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

Лондон, Даунинг-стрит, 10. Резиденция Премьер-министра Соединённого Королевства.

После проводов русской военно-морской делегации Первый Морской Лорд адмирал Кеннингем прибыл на доклад к Премьер-министру. Доложив о формальной стороне вопроса, он решил продолжить разговор. Его интересовало слишком многое в этом вопросе.

– Сэр Уинстон! Я бы хотел уточнить перспективу дальнейшего сотрудничества с Россией. Если исходить из темпов роста её флота, то в уже в ближайшее время он мог бы стать крупнее американского довоенного. Но, пока отстаёт по уровню обеспеченности базами снабжения. Насколько правильно мы поступаем, предоставляя такие базы для него. Я, следуя Вашим установкам, разрешил русским пользоваться имеющейся инфраструктурой.

– Надеюсь Вы не забыли обязать русских строить постоянные бетонированные ВПП в этих районах?

– Конечно: «нет»! Это основное условие, оно прописано в договоре об уведомительном порядке посещения баз: там где существуют склады их флота, должна быть построена постоянная взлётно-посадочная полоса.

– И правильно! Русские – богатая нация, имеющая сильнейшую авиацию, пусть возьмут на себя хотя бы часть наших расходов. Но, я понимаю Ваш вопрос немного о другом: насколько опасно для нас развитие «большого флота» у русских? Я Вас правильно понял?

– Да, сэр! Меня беспокоит именно этот вопрос.

– Вы, по прошлой войне, знакомы с маршалом Андреевым?

– Лично нет, но как с командующим русскими силами на Средиземноморском театре, несомненно.

– Скажите, русские могли вышвырнуть нас с Ближнего Востока и Средиземноморья?

– Если откровенно, то да, у нас не было никаких возможностей предотвратить это. А потом бы они блокировали поступление нефти, отбомбились бы ночью по линкорам, как это они сделали с немцами и японцами.

– То есть: они могли это сделать, но не сделали. Я Вам больше скажу: «Хоум Флит» не мог сдержать русских на берегах Канала. Поэтому и было принято решение о военном союзе с ними. Их лучше иметь друзьями, чем врагами.

– А почему мы не заключили союз с американцами, тем более, что это наша бывшая колония.

– Вот именно, бывшая колония, стремительно развивающаяся, и в голове которой та же самая мечта о мировом господстве, как и у нас. Нас двинула в океан эта мечта и желание снять с мировой шахматной доски две излишне зажиревшие фигуры: Испанию и Португалию. Мы успешно это сделали, но сами взрастили у себя за спиной нового «тигра»: США. Помните, с каким трудом нам удалось выпроводить их с острова и из Австралии. Если бы не русские, они бы сейчас сидели и в Европе, и на Ближнем Востоке, и в Австралии, и в Новой Зеландии. Это Сталин упёрся и не пустил их никуда. Я не удивлюсь, если окажется, что его ребята готовили общественное мнение на острове против 8 армии. Сейчас монстр ранен, и мы, с русскими, поддерживаем его болезнь. Не лечим её, а не даем выздороветь. Маршал Андреев ещё во время прошлой войны поставил диагноз. Он сказал мне и королю, что эту войну развязал не Гитлер, а США против нас. У русских есть доказательства этому из архивов НСДАП. Поэтому холодная война против Соединённых Штатов продолжается и русские – наши надёжные союзники. Я не могу открыто заявить об этой политике, это было бы опасно, так как это может сплотить американцев как нацию. Сейчас это просто сброд разных национальностей. Но они продолжают эту войну тоже: не дали Канаде провести референдум и вступить в ЕОС, попытались отделить Австралию и Новую Зеландию. Они вредят нам так же, как и мы им. Лорд Эндрю, русские показали что-нибудь новое? Или по-прежнему всё секретят?

– Показали, сэр! Новые двухорудийные башни с двумя автоматическими спаренными пушками универсального калибра. Это новое слово в морских операциях. Они привели с собой корабль-мишень: списанный легкобронированный крейсер ещё царской постройки. Но у него установлен двигатель в бронированной капсуле и он управляется по радио. В случае потери радиосвязи – автоматически выключается двигатель и сбрасывается плавучий якорь. Мишень останавливается. Они используют такие мишени вместо буксируемых щитов. И показали работу артиллерии своего нового крейсера «Чапаев».

– Он же довоенной постройки?

– По нашим справочникам – «да». Спущен на воду до войны, но достроен уже как новый проект: усилена ПВО. Всего вооружения на борту: 4х3 6», 6х2 5,1», 16х4 1.46» и 2х4 установки ракето-торпед.

– И всё показали? Ракеты тоже?

– Да, сэр! Наводятся по радиолучу, а на последнем этапе сбрасывают торпеду на парашюте и наводятся по тепловому следу в район машинного отделения. Торпеда акустическая, самонаводящаяся, подрывается в районе винтов. Дальность ракеты до 110 миль. Скорость 1,8 Маха. Дальность хода торпеды 12–18 миль. Этим они обездвиживают корабль. Сближаются сначала на дистанцию в 163 кабельтова и начинают работать главным калибром, не прекращая сближаться на дистанцию 124 кабельтова, и, универсальным калибром, выбрасывают просто море огня: каждая башня даёт 80 выстрелов в минуту. Снаряды имеют радиовзрыватель и снабжены сверхпрочной шрапнелью, которая разносит все приборы управления, кабели, расчёты зенитных установок, пробивает башни универсальных орудий, залетает в смотровые щели. Делает корабль слепым, глухим и неуправляемым. А если атаке подвергается авианосец, то все самолёты на его палубе будут уничтожены. На всё уходит не более трёх минут. А если учесть, что боевые рубки у нас и у американских «Айов» практически не бронированы… В общем, судьба «Худа» всем уготована, если дать им возможность сблизиться. Кстати, русские, в первую очередь, забронировали на всех линкорах рубки. Мы ещё смеялись, что у русских адмиралов со смелостью проблемы.

– Они ещё тогда знали, что предстоит. А эти крейсера большие?

– Нет, где-то 16–18 тысяч тонн. Что поразило, так это великолепная точность наводки и скорость пристрелки, после того, как «вцепились», несмотря на манёвры: и собственные, и цели, система управления огнем даёт сплошные накрытия. И зенитные управляемые ракеты. Установка, правда, только одна, но на борту 48 ракет. Дальность – 75 км.

– Их у них много?

– Точно не известно. По устаревшим данным должно быть построено 25, четыре были спущены на воду в 39 м-41 м году. В прошлом году на манёврах у Фарерских островов их не было.

– Русские продолжают удивлять! Вы не задавали вопрос о приобретении такого оружия?

– Задавал. И маршал Андреев, и адмирал Кузнецов не возражают против приёма этого вооружения в качестве стандартного для стран ЕОС.

– И ракето-торпеды?

– Да, сэр. У них подготовлен экспортный вариант этой ракеты в специальном контейнере. Контейнер опломбирован и просто устанавливается на пусковую установку. У русских другая пусковая, она допускает перезарядку без контейнера. Но запаса ракет на борту нет. Погрузка только на базе или со специального судна снабжения в море.

– То есть они просто ограничивают доступ к ракете, а у себя этих ограничений не вводят. Так?

– Похоже, что именно так. На боеспособности это никак не сказывается. Установить контейнер даже проще, чем перезарядить наклонную пусковую установку.

– А сам крейсер? Что если предложить построить и снабдить механизмами у нас, а оружие поставить русское?

– У нас разные системы мер и весов! Мы можем купить или готовый крейсер, или какие-то его части, которые, по специальному проекту, сможем установить на своих кораблях.

– Да, не стыкуется…

– Я посмотрел башни и автоматику заряжания. Это можно покупать. Но вот СУО… На настройку придётся вызывать русских.

– Решите у себя в Адмиралтействе. Надо попробовать этот вариант. Подберите подходящий корабль.

– И искать нечего: оба «Имплэкэйбла». Там ещё не приступали к установке 4,5». На «Имплэкэйбл» поставим с полуавтоматическим заряжанием. У него выше готовность. А на «Неутомимый» – полные автоматы.

– Вот и прекрасно! Подготовьте обращение в Палату лордов.

Глава 17

Вернувшись из Англии, я ещё раз поехал к нашим ядерщикам. Они сосредоточили усилия на создании термоядерной бомбы и активно экспериментировали с возбуждёнными электронными оболочками. Среди учёных был молодой доктор наук Прохоров. Сергей сразу «перехватил управление» на себя, и начал с ним разговор о разрешённых и неустойчивых орбитах, что произойдёт, если забросить все электроны внешней орбиты на неустойчивую. Александр Михайлович на секунду задумался:

– Как только прекратить накачку энергией, все электроны скачком возвратятся на разрешённую.

– И что должно произойти?

– Каждый из них отдаст энергию, полученную в результате накачки в виде… Господи! Света! Один фотон каждый. Это же источник когерентного света! – он взял какую-то бумажку и начал что-то быстро считать. «Пошли от него, пусть считает!» – послышался голос Сергея. «Зачем тебе это потребовалось?» «Это очень точный и очень удобный дальномер. Что для флота, что для авиации. Маленький, незаметный, не капризный. Это не огромная труба, а очень маленький прибор. Точность – гораздо выше, чем при радиолокации. В наше время, даже фотокамеры, снабжены этим устройством. Доктор Прохоров, в нашем времени, стал лауреатом Нобелевской премии по физике за изобретение лазеров. А я сейчас немного подкорректировал направление его мыслей. Пошли к Александрову. Надо узнать, как продвинулись дела с первым контуром охлаждения его реактора. После этого надо будет ехать лабораторию 2, к Доллежалю. Учти, человек он жадный, увлекающийся, и, находится полностью и целиком под влиянием жены. А она любит бриллианты и сверкать в обществе, в окружении «гениев» от искусства». «Хорошенькая рекомендация!» «А что ты хочешь от «министра промышленности несостоявшейся Промпартии»? Он, как фон Браун. Ему нужны деньги и известность». «А других нет?» «Есть, но они ещё слишком молоды».

За делами, как-то совсем незаметно и тихо, прошли первые выставки Риты в Москве и Лондоне. Аукцион «Сотбис» заинтересовался работами и успешно провёл два аукциона. Рита становилась известной художницей. Её славу подогревал американский фильм и публикации о ней в женских журналах. Кроме того, несколько статей о женской оздоровительной гимнастике, заказанные ей, и дискуссионный клуб в «Вог», где обсуждались проблемы эмансипации в различных странах и при различных политических строях. Сталин высоко отзывался о международной деятельности Риты, считал, что это хорошая реклама нашего образа жизни. С лёгкой руки Маргариты, в СССР было покончено с монополией «Работницы», появились новые глянцевые журналы, где обсуждалась мода, кулинарные рецепты, проблемы воспитания детей, профессиональный и карьерный рост женщин и многое другое. На этой волне Риту избрали в Верховный Совет, а там поставили руководить Комитетом Советских Женщин, вместо Гризодубовой, которая затеяла вражду с Головановым, накатала на него жалобу, но, по итогам проверки жалобы и её полка, она была снята с должности, так как фактически забросила службу, находилась постоянно в Москве, пытаясь влезть в состав готовящегося кругосветного полёта. Но, так как она уже давно не летала, не освоила «Ту-95», её полк был вооружён Ил-4, а её собственный налёт составлял 8 часов за три года, то на проверке она допустила грубую ошибку при приземлении, подломила стойку шасси прямо на глазах командующего АДД, комиссии из Министерства Обороны и ЦК партии. Так как писала письмо она непосредственно Сталину, а он очень не любил, когда его пытались использовать для каких-то грязных делишек, то в результате Гризодубова было уволена из Армии, выведена из Верховного Совета и из ЦК партии за клевету на командующего АДД. Рита, засидевшаяся дома, с большим энтузиазмом взялась за эти дела. Единственным человеком, который был очень недоволен этим, был Филиппов. Работы у его людей резко прибавилось.

Осень 44 года запомнилась массовым запуском во многих городах СССР заводов бытовой техники. На ВДНХ состоялось открытие новой экспозиции, посвященной этой продукции: стиральные машины, пылесосы, газовые и электрические печи, холодильники, электросушилки для волос, телевизоры и радиоприёмники. Министра легкого машиностроения я накручивал два года, для того, чтобы эта продукция имела красивый и привлекательный вид. Привозил ему журналы из Европы и говорил, что конкурировать ему придётся с Германией, Францией и Англией, а там уделяется особое внимание элегантному виду товара и его упаковке.

В декабре 44-го США удалось спровоцировать большой конфликт в Южной Америке: Парагвай и Уругвай сцепились с Аргентиной. США поддерживали обе стороны конфликта и не давали ему угаснуть. США отказались обсуждать эту тему, т. к. война позволяла решить им проблемы с перепроизводством оружия. От посредничества нас или Англии они отказались, заявив, что это зона их ответственности. Небольшой отряд кораблей Черноморского флота и 4 фрегата ВМС Англии вышли из Средиземного моря в сторону Фолклендских островов, так как по докладам с базы флота в Стенли и со строительства аэродрома Маунт-Плэже стали поступать систематические доклады о нарушениях территориальных вод и воздушного пространства над островами самолётами и кораблями всех воюющих сторон. Возглавлял отряд крейсер «Фрунзе», а Северный флот готовил авианосный отряд к выходу в море и передислокации «Североморска» в район Британских Виргинских островов.

Основные сухопутные бои шли в провинциях Корриентес и Мисьонес, которые Уругвай и Парагвай пытались отобрать у Аргентины. Уругвай обстреливал Буэнос-Айрес и неоднократно пытался форсировать реку Уругвай, естественную границу между государствами, а Парагвай – реку Парана, аргентинцы обстреливали Асунсьон, и также пытались пересечь довольно хорошо укреплённые границы по берегам рек. Война была бессмысленна с самого начала. Но, богатства Аргентины, по сравнению с её более бедными соседями, сильно раздражало соседей и США. Со всех сторон действовали американские инструктора-генералы, флоты Аргентины и Уругвая устраивали артиллерийские дуэли. Получив от США несколько устаревших крейсеров и эсминцев, Аргентина вспомнила, что второе название Фолклендов – Мальвины. В Форт-Стенли был расквартирован всего один батальон морской пехоты и батарея береговой артиллерии. В Кремле раздался звонок Черчилля с просьбой помочь ускорить доставку солдат на Фолкленды, но мы не доставали по дальности ни из одной точки в наших зонах ответственности. Англичане послали запрос в Бразилию, с просьбой разрешить транзит воздушно-десантных войск на острова. И получили отказ, со ссылкой на какой-то несуществующий договор между ними и Аргентиной. Мы перебросили в Гибралтар 16 новых Ан-12 и 24 Ан-8, там забрали воздушно-десантный полк и начали его переброску в Кейптаун. Аэрофлот отменил рейсы Ту-114 и направил их в Кейптаун. Оттуда по 100 солдат с лёгким вооружением двадцатью рейсами перебросили их на Маунт-Плэже. Благо, что ТС-1 туда завезли ещё осенью. Переволновались! Слов нет. Полоса недостроенная, а у «тушки» шасси высокие и тормозных парашютов нет. Посадка шла сначала на бетон, а затем самолет скатывался на железный настил, взлет – наоборот, благо что уходили пустыми. Тяжёлое вооружение англичане отправили траснпортом под охраной лёгкого крейсера и эсминцев. Аргентину предупредили, что попытка высадки десанта будет пресечена бомбардировками с воздуха. Мы перебросили в Кейптаун одну эскадрилью Ту-95р, бомбы и ракеты для них. Это не остановило решимость горячих аргентинских парней. «Подумаешь, одна эскадрилья!» Из Пуэрто-Мардин вышел десантный ордер. У нас в воздухе постоянно находился Ту-126 с адмиралом Фрейзером на борту. С нашей стороны на борту находился командующий ВВС ЧФ генерал-лейтенант Острецов. Ночью аргентинцы вошли в территориальные воды и двинулись к заливу Фоул-бэй, где находится удобный для высадки пляж. К моменту подхода ордера в воздухе восточнее Восточного Фолкленда находилось звено ракетоносцев. Аргентинцы вели активные переговоры по УКВ, готовясь к высадке. В этот момент крылатая ракета Х-10 поразила самый крупный транспорт в ордере. На волне десанта вышел на связь адмирал Фрейзер и приказал разворачиваться на обратный курс, иначе последуют ещё пуски ракет. Он разрешил двум судам оказать помощь горящему транспорту «Генерал Хосе де Сан-Мартин». Ордер повернул на обратный курс. Англичане оплатили нам расходы, наши строители не пострадали, а подошедший через 12 дней сводный отряд английских и советских кораблей оставался в Порт-Стенли ещё три месяца. Так завершилась первая аргентино-британская война. Черчилль подписывая, согласованный обеими сторонами, счёт со стороны СССР Британии, пожаловался на возросшую дороговизну ведения боевых действий.

– Очень сильно сказывается удалённость! – сказал Первый морской Лорд. – но, господин Премьер-министр, если бы мы действовали без помощи СССР, наши расходы были бы, примерно, такими! – и он передал в руки Черчилля довольно объёмный перечень расходов, выполненный аналитиками флота.

– В четыре раза больше? Это реально?

– Да, милорд! Это в ценах этого года. И не менее 10000-20000 убитых и раненых. А это ещё расходы.

– Невероятно! Но очень дорого, для того, чтобы утопить один транспорт!

– Совершенно верно, сэр Уинстон! Проще содержать на Фолклендах достаточный гарнизон.

– Он всё равно не сможет противостоять атаке целого государства.

– Требуется продержаться месяц. Затем подойдут наши корабли.

– Вы сами верите в это, виконт?

– Нет. Но хочу надеяться.

Новый год мы отмечали у нас дома. 31 декабря 1944 года на заседании Политбюро Сталин объявил о присуждении Берия и мне Сталинских премий, и о присвоении нам званий Маршалов Советского Союза за выполнение особо важного государственного задания. В гостях были все члены Политбюро и Сталин. Он попросил нас никого больше не приглашать, только жен. Он привез грузинское вино, абхазские мандарины, армянский коньяк, заложенный 25 октября 1917 года. Нам двоим подарил по бутылке.

– Они даже не понимают, что они сделали для страны. Когда мы чествовали наших учёных, они оба присутствовали, оба были довольны тем, что всё получилось, оба поздравляли тех людей, которые непосредственно делали наше атомное оружие. Но, эти люди никогда бы не собрались вместе, если бы не эти два человека. Коллектив рождается только тогда, когда у него есть руководители. Те люди, которые могут организовать даже такое невероятно сложное дело. Теперь никто не сможет угрожать нашей стране, без угрозы быть уничтоженным, стёртым с лица Земли. И у нас есть и само оружие, и средства его доставки. Мне хочется, от лица всего советского народа, поблагодарить вас за всё, что вы сделали. Этот коньяк был заложен в день образования нашего государства. Ему всего 27 лет. Даже Андрей старше нашего государства. Но в том, что наше государство существует, стало Великим государством, влияет на ход истории всей планеты, есть и значительный вклад этих людей. Вот так дальше вместе и работайте! На благо и процветание нашей страны! И страна вас не забудет!

Настроение чуть не испортил Сергей, который сказал: «Страна вас проклянёт, а вашими именами «дерьмократы» станут пугать детей, если ты, Андрей, ошибёшься или подставишься. Всё понял? Удачи тебе, товарищ маршал Советского Союза».

КНИГА ТРЕТЬЯ
СОЛНЦЕПЕК
Глава 1

Московская область, «дальняя» дача Сталина.

Прошло пять лет с памятной встречи Нового 1945 года. Много чего изменилось с того дня. В 45 году умер Шапошников. Вместо него министром обороны и членом Политбюро стал Василевский. Полгода назад не стало Жданова. Это тяжёлая потеря, потому, что внутри партии наблюдается брожение. Далеко не все в ЦК партии правильно восприняли постановление январского Пленума ЦК 44 года, считают это узурпацией власти, отстранением партии от власти. Действительно, последнее время Политбюро, в основном, опирается на Советы различного уровня. Партийная реформа, которую активно проводили Сталин и Жданов, привела к ликвидации республиканских компартий, сокращению штатов областных и районных Комитетов, и вся работа была перенесена в низовые парторганизации. 20 съезд партии, прошедший в прошлом году, показал возросший антагонизм между старым ЦК и низовыми парторганизациями. Партийные чиновники, оказавшиеся после реформы без «конвертов», получаемых ими ежемесячно с 1929 года, и не плативших с них налогов, с тоской вспоминали «былое» и предприняли настоящее наступление на Сталина и Жданова. Их обвиняли в антиленинской политике, говорили о руководящей и направляющей роли КПСС, обвиняли в неправильной внешней и национальной политике СССР: отказе от поддержки коммунистических движений в других странах, в развале компартий республик. Терять им было нечего. Зарплата в 127 руб/мес – довольно скромная, в промышленности заплата составляла 400–500 рублей в месяц. Но их предложения не прошли, критика осталась без внимания, так как для большинства делегатов съезда, представителей низовых парторганизаций, рост благосостояния за текущую пятилетку составил 120–150 %, одновременно уменьшилось количество отчётности, появилась четкая вертикаль власти, исчезли местные «партийные божки». Да, требовалась активная работа в коллективе, да, требовалась активная позиция, требовалось быть лидером, а не бюрократом. Принадлежность к партии становилось внутренним убеждением, а не корыстью, так как на дальнейшую карьеру в обществе она особо не влияла. Сталин на съезде сказал, что Ленин завещал нам построить народное государство, и мы его построили. Первоначальное построение и партии, и СССР по национальному признаку – это дань пережиткам прошлого, которое партия начала ликвидировать, начиная с самой себя. Есть новая общность: советский народ, есть новое государство СССР, которое от федеративной формы стремиться перейти к унитарной. Иначе националистические мелкобуржуазные течения, которые начали усиливаться, разорвут страну на части. Национальный вопрос раз и навсегда должен быть снят с повестки дня настоящего коммуниста. Те, кто не поддерживает эту политику, могут свободно выйти из партии. Такие «коммунисты» нам в партии не нужны.

После съезда, действительно, некоторое количество желающих нашлось, в основном из среды деятелей культуры и партийных работников. Да и приток новых членов партии заметно сократился. Примечательный в этом плане разговор состоялся между Сталиным, мной и Кагановичем. Лазарь Моисеевич, старый соратник Сталина, вначале попытался от меня избавиться, хотя я в этой партийной дискуссии участия не принимал, он хотел говорить со Сталиным без свидетелей, но Сталин, жестом, меня остановил:

– Тебя это тоже касается, Андрей, так что посиди, послушай.

– Коба, зачем при нём? Он что, старый член партии?

– Нет, Лазарь, он тот, который будет после нас. Так что давай начистоту. Что наболело, то и говори.

– Мне не нравится, что происходят большие перемены, а ЦК партии узнаёт об этом постфактум. Всё решает ваша «пятёрка», куда вход остальным просто закрыт. Партия перестала влиять на государство, а государство: это вы.

– «Пятёрка» в чём-нибудь ошиблась? Парт и госконтроль установил, что мы нанесли какой-нибудь вред государству? Наши люди, из-за нас, стали хуже жить?

– Коба, ты ж меня знаешь, я никогда ни одного шагу не сделал, не посоветовавшись с партией! Всё всегда обсуждалось на Пленумах ЦК или на Политбюро. А сейчас?

– Времена изменились, Лазарь. Большая часть вопросов рассматривается на съезде, и становится Законом. А Правительство только исполняет закон. Политбюро, или «пятёрка» обсуждает вопросы стратегического плана или сиюминутные политические коллизии, возникающие в течение исполнения этого Закона. Привлечение большого количества людей в этом случае не требуется. Партия и её ЦК занимается тем, что подготавливает исполнителей или проводит разъяснительную работу среди населения, почему требуется то-то или то-то. Войну помнишь? Много я или Андреев с тобой советовались?

– Нет, ставили задачи: сколько, куда и в какие сроки. Если у меня возникали сложности, то либо меняли сроки, либо предоставляли дополнительные силы и средства.

– Ты знал, зачем требуется именно такое количество вагонов, полувагонов или платформ, какие части будут переброшены?

– Нет, конечно, это сведения не моего уровня. Только какие-то обрывки.

– То, что ты не знал этого, нам помешало выиграть войну?

– Нет, конечно, но то же была война!

– Так и сейчас она идёт! Только холодная: экономическая. Против нас самая крупная экономика планеты! США. Почему я или Андреев обязаны кому-то говорить, какие у нас планы по уничтожению экономики США? Что мы строим в том или ином районе, если это оборонный объект? А сведения могут попасть в совершенно чужие уши. Например, к Литвинову. Думаешь, что у него здесь никого не осталось? А через него к американцам. Кого ты собираешься контролировать? Уж коли вы нас выбрали на съёзде, утвердили, то извольте подчиняться, а не просить допустить вас к высшим секретам государства. Это и есть демократический централизм. Видишь вот этот чемоданчик?

– Вижу.

– Знаешь, что это такое?

– Нет!

– Кнопочка там есть. Нажму на нее, и начнётся апокалипсис. Помнишь, что это такое? Понял мою ответственность? Время, когда можно было просто собраться и поговорить обо всём – кончилось. Ни один звук не должен выходить из стен этого кабинета, потому, что от этого зависит жизнь на всей планете. То, что необходимо знать всем, мы доводим и до партии, и до прессы.

– А он? – Каганович показал на меня большим пальцем.

– А он – мой заместитель, в случае чего, он – единственный, кроме меня, может открыть этот чемоданчик и объявить тревогу по всему СССР.

– Это твой выбор, Коба?

– Да, Лазарь. Ему я полностью доверяю.

– Почему именно он?

– Делами своими доказал, что может решать очень сложные задачи. Не рубит с плеча, бережно относится к людям и ресурсам, во всех ситуациях не паникует, не крохобор, что немаловажно, умеет создать преимущество в нужном месте и в нужное время. Разбирается в современной науке и технике. Знает слабые и сильные стороны наших противников. Хороший экономист. Умеет вести войну, как обычную, так и экономическую. Я с ним уже больше 10 лет работаю, он ни разу не подвел. И, главное, для него дело всегда впереди всего.

– Он же практически неизвестен в партии.

– Двух докладов на двух съездах партии тебе недостаточно? Он неизвестен определённой части ЦК, это – да! Он не бывает на их «посиделках», кроме Пленумов. Не ездит с ними на пьянки и в баньку. Но я тоже не езжу. Кого надо, я к себе приглашаю. Так же и он делает. И если они не попадают в число приглашённых, значит те дела, которыми они занимаются, ему не интересны или не важны.

– Кто от партии войдёт в Политбюро вместо Жданова?

– Вот у Андрея и спросим. Андрей! Кого, считаешь, можно выбрать вместо товарища Жданова?

– Сабурова. Подходит по всем позициям. – несмотря на то, что разговор мне совсем не нравился, пренебрегать мнением старого члена ЦК было нежелательно. – Секретарь ЦК, отлично работал в Венгрии и в Польской области. Умеет работать с людьми и решать идеологические вопросы. Хороший пропагандист. Читал его статьи в «Правде» и «Коммунисте». И, раз уж речь зашла о ротации: вместо Зверева предлагаю Косыгина. И Судоплатова, потому как КГБ у нас в Политбюро вообще не представлен.

– Тогда нужен ещё человек, для нечётности. – заметил Сталин.

– Дементьев или Устинов. Их можно на альтернативной основе выбирать. Полностью взаимозаменяемы.

– Как видишь, Лазарь, Андреев знает людей. И придает этому большое значение. Роли партии не принижает. То, что называется: держит руку на пульсе.

– У нас резко снизился приток новых кадров в партию.

– Лазарь Моисеевич, приток в партию возрос на 1.2 % со стороны пролетариата, а снизился он со стороны крестьянства и интеллигенции. Причём, по интеллигенции тоже интересная картина получается: техническая интеллигенция по-прежнему стремится вступить в партию, тоже возросло количество принятых, на 0.5 %, но возросло, а вот у остальной части эти настроения исчезли. То есть Жданов своими реформами партии отсёк колеблющихся и примазавшихся. Именно такую задачу товарищ Сталин перед ним и ставил.

– Пойми, Лазарь, вот нас на съезде ругали, что мы Мао не поддерживаем. Ну нет у него коммунистической партии, потому, что она – крестьянская партия. Нет в Китае пролетариата, почти. И никакой социализм или коммунизм он не построит с этими людьми. Для того, чтобы это состоялось, мы должны: помочь ему с оружием и боеприпасами, нарушить договора с Пу И, построить в Китае промышленность и провести индустриализацию Китая. А что мы получим взамен? Дырку от бублика? Через некоторое время он вспомнит, что Манчьжурская область была китайской, а МНР – тоже часть Китая, а Синцзян-Уйгурский автономный округ никогда не входил в Казахскую ССР. Вот тебе и повод для бесконечных войн. Так что, пусть он перестреливается с Чан Кай Ши, сколько влезет. СССР не выгодно иметь под боком сильный Китай. Какая нам разница, кто нам чай и рис поставляет: Мао и Пу И? Нет у тебя сил, чтобы контролировать всю страну, сделай её меньше, строй, обустраивай, докажи, что народ у тебя живёт лучше, чем у соседа. Вон, Германия, подала просьбу в Верховный Совет СССР о присоединении к нам в качестве союзной республики. И болгары просятся. Но болгар мы не примем, общих границ нет, а Немецкая ССР – это отлично! Они же понимают, что в этом случае все ограничения по Московской Конференции, наложенные на Германию, обнуляются, а уровень жизни у нас выше. И нам выгодно! Мы сможем полностью задействовать весь экономический потенциал Германии.

– Коба, но почему ты обо всём на этом съезде не рассказал?

– Хочешь, чтобы тебе разжевали и в рот положили? Ты что – маленький? Газет не читаешь? Думаешь, что это само собой происходит? Да начни я об этом говорить на съезде, всё это тут же бы накрылось медным тазом. Ты видишь, сколько Андрей по разным странам ездит? А сколько к нам приезжают? Всё это – политика! А ты вспоминаешь те времена, когда строительство одной фабрики съедало весь бюджет СССР. Помнишь, как Пермский моторостроительный мы с тобой строили? Помнишь, где деньги брали? Продавали сокровища Эрмитажа! Тогда, да, требовалось работать на энтузиазме, зажигать массы. Сейчас требуется этим массам дать отличное образование, места работы, хорошую зарплату, возможность раскрыть свой потенциал, чтобы они гордились своей страной и своей работой, и получить от них отдачу: новые изобретения, новую продукцию, увеличить национальный продукт, повысить обороноспособность страны. Вот этим вот и занимаемся. А некоторые, пальцем показывать не буду, тихонько бурчат на кухнях, что нет коллективизма, узурпировали власть и прочая, прочая, прочая. Не коллективизм это, а коллективная безответственность. До добра это не доведёт. Понял, Лазарь?