Текст книги "Кубинский зал"

Автор книги: Колин Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

– О'кей, я вижу, – сказала Элисон. – Я сегодня же позвоню… – Она повернулась ко мне. – Вот с чем приходится иметь дело!

– Черви! Цепни! – выкрикнул повар, когда я повернулся, собираясь уходить. – Нет, не дождетесь! Никаких паразитов! – Он схватил секач и с силой рубанул рыбу поперек туловища. Мы попятились.

– Ни-ка-ких чер-вей! – Повар продолжал в ярости рубить рыбу, превращая ее в фарш. – Никаких – глистов! Пусть – ваш – хренов – рыбник – поставляет – РЫ-БУ!

Среди множества невероятных чудес есть в Манхэттене маленький зал, напоминающий изнутри кашмирский плавучий дом, парящий на высоте пятнадцати этажей над Сентрал-парк-Саут. Он богато отделан тканями, украшен вышитыми подушками и бронзовыми статуями Будды – ни дать ни взять небесный гарем султана. Деревянные поверхности украшены позолоченной резьбой, негромко и ненавязчиво играет ситар. С этой высоты Центральный парк похож на огромное темное озеро, а фары мчащихся такси напоминают огоньки крошечных субмарин, держащих курс на освещенные многоквартирные дома на дальнем побережье. В зале много свечей, их огоньки колеблются, отражаются в стеклах окон, и от этого кажется, будто над парком беззвучно вспыхивают десятки фейерверков.

На самом деле это, конечно, никакой не гарем, а небольшой ресторан на четыре столика. Именно здесь я сидел в моем единственном хорошем костюме и, поигрывая вычурно украшенной бронзовой ложкой, дожидался сеньора Марсено – нового владельца семейной фермы Рейни. Напротив меня молча сидела темноглазая женщина с крошечным остроконечным носиком, которому хирург каким-то образом сумел придать безупречную форму. Маленький нос подчеркивал полноту и совершенство ее крупного рта, который, казалось, обещал многое и сам был готов превратиться в пещеру наслаждений, способную вместить самые неотложные и жгучие желания – если, разумеется, вам удалось угодить его хозяйке.

Когда женщина заговорила, мне стоило огромных усилий не смотреть на этот рот. Она представилась как мисс Аллана, нью-йоркский деловой партнер мистера Марсено. Ее имя показалось мне красиво-искусственным, словно название марки автомобиля или лекарства. Говорила она с отчетливым латиноамериканским акцентом и, как я вскоре убедился, не видела необходимости поддерживать светский разговор. – Вместо этого мисс Аллана сидела молча, устремив неподвижный взгляд вдаль – словно в какой-то воображаемый мир (или миллионерский рай типа «все включено»), куда не допускались безденежные (вроде меня) любители на халяву полюбоваться чужими губами.

– А вот и я, мистер Рейни, – раздался позади меня бодрый голос.

Я обернулся. Несомненно, это был мистер – или сеньор – Марсено собственной персоной: низкорослый, с загорелым лицом и черными, густыми бровями. Так же уверен в себе, как и богат, подумалось мне.

Мистер Марсено поставил на пол кейс и пожал мне руку.

– Боюсь, мистер Джей Рейни не смог сегодня прийти, – сказал я и представился.

Мистер Марсено ядовито улыбнулся и сложил вместе кончики пальцев.

– Значит, это вы обошлись мне в лишних двести шестьдесят пять тысяч?

Я видел, что на самом деле сумма была для него пустячной.

– Боюсь, что так.

Марсено посмотрел на мисс Аллану и шевельнул бровями, потом снова повернулся ко мне.

– Вероятно, мне стоило бы нанять вас вместо Герзона.

– Я только защищал интересы моего клиента.

– Разумеется, разумеется… Кстати, почему ваш клиент не смог прийти на встречу?

– Срочное дело, требующее неотложного вмешательства. Еще раз приношу вам наши извинения.

– Понятно. – Марсено снова кивнул женщине, которая проявляла столь полное отсутствие интереса к разговору, что выглядело это на редкость эротично. – Да, подобные вещи случаются… Бизнес есть бизнес. Впрочем, я рад, что мистер Рейни смог прислать хотя бы своего представителя. Как вам нравится вид, мисс Аллана?

Эти слова были, по-видимому, чем-то вроде романтического пароля, ибо женщина медленно кивнула в ответ и улыбнулась неторопливой, влажной улыбкой морской анемоны, которая, чувствуя близость добычи, раскрывает устьице питательного мешка.

– Вот в чем наша проблема, мистер У-айет, – начал Марсено, после того как мы сделали заказ. – Как вы знаете, мы приобрели землю, принадлежащую мистеру Рейни.

– Насколько мне известно, вы не столько купили ее, сколько обменяли на принадлежащее вам офисное здание в центре города, – уточнил я.

– Хорошо, давайте попробуем сформулировать по-другому. Новым собственником его земли является компания под названием «Буду Лимитед». Забавное название, вы не находите? Ву-уу-ду-уу! – Он словно в трубу задудел.

– Допустим.

– Компанию «Вуду Лимитед» купили мы.

– Когда?

– Накануне обмена собственностью с мистером Рейни.

– Был ли этот обмен одним из условий перехода «Вуду Лимитед» в вашу собственность?

– Да.

– Почему вы не захотели подождать, пока купля-продажа земли не будет официально оформлена или хотя бы доведена до конца?

– В этом не было необходимости. Мы были уверены, что сделка состоится.

Я кивнул:

– Значит, вы приобрели формально зарегистрированную, но не ведущую операций фирму, которая обменяла свое офисное здание на участок земли?

– Совершенно верно, мистер У-айст.

Я по-прежнему ничего не понимал.

– Что вам известно о фирме «Бонго партнерс», которая на сегодняшний день является официальным владельцем здания на Рид-стрит?

Марсено откинулся на спинку кресла.

– Все не так сложно. Корпорация «Бонго» действительно владела этим офисным зданием. Недавно она передала его новому юридическому лицу с названием «Буду Лимитед». Это произошло не далее как три дня назад.

– Значит, именно поэтому перемена титульного права собственности не отразилась в официальных записях?

– Совершенно верно. Я вижу, вы проверяли.

Мне было ясно, что я испытываю терпение Марсено. Несомненно, он хотел обсудить со мной нечто более важное, и все же я решил довести дело до конца.

– Мне бы хотелось убедиться, что я все понял правильно, – сказал я. – Итак, основанная группой британских инвесторов компания «Бонго партнере» вступила во владение зданием на Рид-стрит. Вероятно, это была обычная коммерческая операция по вложению денег в недвижимость. Затем «Бонго» передали здание на баланс новой фирме под названием «Буду Лимитед», а потом продали «Буду» вашей компании. И, наконец, «Буду», действуя уже под вашим контролем, обменяла здание на восемьдесят шесть акров земли на мысе Норт-Форк на Лонг-Айленде. Я ничего не упустил?

– Нет, все так.

– Довольно неудобная схема, вы не находите?

– Почему вы так считаете?

– Почему бы вам не купить землю у Джея напрямую?

Марсено улыбнулся с выражением странного садизма на лице, и мне вдруг стало понятно, что он считает меня круглым дураком.

– Потому, мистер У-айет, что ваш клиент не продал бы нам свой участок.

– Не понимаю. – Я и в самом деле не понимал.

– Мистер Рейни не хотел продавать свою землю; он хотел обменять ее на это здание.

Мне снова захотелось взглянуть на губы мисс Алланы, но я удержался, боясь, что это зрелище может меня отвлечь.

– Вы хотите сказать, что он не соглашался взять деньги?

– Нет. Ему нужно было это здание.

– Именно это конкретное здание или здание вообще?

– Мистеру Рейни было нужно именно это конкретное здание, мистер У-айет. Честно говоря, я не понимаю, почему он пошел на это, ведь любое здание в конечном итоге всего лишь куча кирпичей, тогда как земля… Земля – вечна, как вечен виноград, который идет на приготовление хорошего вина. Впрочем, возможно, я пристрастен… – Он посмотрел на мисс Аллану. – В душе я романтик, мистер У-айет, это мой недостаток.

Мисс Аллана улыбнулась и снова стала смотреть в окно.

– Вероятно, подобный обмен дает определенный выигрыш при налогообложении, – вслух рассуждал я. – Если бы Джей сначала продал землю, это бы повлекло за собой взыскание налога на увеличение рыночной стоимости капитала…

– Мы это просчитывали, – перебил Марсено. – Мы тоже подумали о дополнительных налогах и даже готовы были отчасти их компенсировать.

– Кстати, в каком порядке развивались события?

– Что вы имеете в виду?

– Я хотел спросить, кто на кого вышел.

– Мы искали подходящий участок земли, – сказал мистер Марсено. – И нашли землю мистера Рейни. Но наш агент сказал, что земля не продается, во всяком случае – не за деньги. Мистер Рейни соглашался только обменять ее на вполне конкретное, как вы выразились, здание. Признаю, это показалось нам необычным, но мы были готовы попробовать. Мы разыскали владельца указанного здания; как вы уже знаете, им оказалась лондонская «Бонго партнерс». Разумеется, они никогда не слышали ни о нас, ни о мистере Рейни, но наше предложение пришлось весьма кстати: «Бонго партнерс» как раз собиралась избавиться от этого своего имущества. Мы могли бы купить здание непосредственно у «Бонго», но юристы рекомендовали поступить иначе – не оформлять прямую сделку купли-продажи, а сначала образовать новое юридическое лицо, передать ему здание, а уж затем присоединить это юридическое лицо к нашей корпорации путем формального поглощения. В этом был определенный смысл как с точки зрения налогов, так и с точки зрения ограничения нашей ответственности. Так мы и сделали. Мы купили «Вуду Лимитед», включив в договор слияния отдельный пункт, согласно которому мы получали право обменять здание на землю. И как мы планировали, так все и получилось.

– Я слышал, существовал какой-то крайний срок для заключения сделки. Как вы это объясните?

– Я ничего об этом не знаю, хотя не буду скрывать – мы действительно потребовали от Герзона подписать контракт как можно скорее. А уж как он этого добился – это, согласитесь, не наше дело.

Я вспомнил, как Герзон давил на Джея, угрожая отказаться от сделки если тот не подпишет договор немедленно.

– Куда вы так спешили? – спросил я.

– Мы торопимся начать освоение участка, мистер У-айет.

– У вас с собой есть копии договоров?

Марсено открыл кейс и протянул мне небольшую пачку документов:

– Здесь все, о чем я только что говорил. Право собственности на здание по Рид-стрит перешло сначала от «Бонго» к «Буду Лимитед», а еще через день – к мистеру Рейни.

– И вся эта сумасшедшая писанина, вся эта куча бумаг только из-за того, что Джею Рейни приспичило владеть вполне определенным зданием?

– Да. – Должно быть заметив, что я впал в задумчивость, Марсено сказал:

– Теперь, когда я ответил на ваши вопросы, может быть, и вы мне кое-что объясните. Но сначала позвольте рассказать вам кое-что о моей семье, мистер У-айет. Мы занимаемся виноделием уже без малого два столетия. Наши виноградники расположены под Сантьяго в районе Льяно дель Маипо – там растут отличные сорта каберне, пино нуар и мерло. В настоящее время мы пробуем выращивать сорт сирах, который у вас называется, кажется, шираз. В своей работе мы придерживаемся самых передовых методов в сочетании с давними традициями. Массовая подрезка против беспорядочного разрастания. – Он снова посмотрел на мисс Аллану. Она улыбнулась в ответ и отвернулась опять. – Мы стараемся добиться максимальной урожайности, но вместе с тем чрезвычайно осторожны в обращении с землей и с людьми, которые на ней работают. Мы не злоупотребляем гербицидами и пестицидами. К счастью, в Чили нет эпидемии филоксеры, и мы можем прививать французские черенки на французский подвой, тогда как вы в своей Калифорнии прививаете французские черенки на американский подвой. До сих пор наша корпорация развивалась вполне успешно, но мы намерены расширяться. Мои родственники уже несколько десятилетий имеют собственные квартиры в Манхэттене, и этот город нам нравится. И мыс Норт-Форк на Лонг-Айленде нас тоже давно интересует. В последнее время мы стали получать информацию, что на рынок поступает оттуда очень качественное «мерло». Разумеется, стоит оно недешево, но рынок уже отреагировал на эти поставки достаточно устойчивым спросом.

– Что вы имеете в виду?

– Выращивать виноград в этих широтах обходится дорого. Здесь очень высокая стоимость земли, к тому же лоза, как вы, возможно, знаете, начинает плодоносить только на третий или четвертый год после посадки. А пригодные для изготовления хорошего вина ягоды она дает только через десять лет. В традиционных винодельческих районах земельная рента, как и стоимость самого винограда, относительно невысока – она была выплачена много лет назад и больше не является ценообразующим фактором. Примерно то же самое происходит сейчас или произошло недавно в долине Нэпа и в Сонопе. Земельная рента выплачена, лоза высажена и укоренилась. Как известно, даже лучшее вино попадает в ягоды из земли. Именно этим мы и занимаемся на своих винодельнях – помогаем вину воплотиться сначала в гроздья, а затем в… О чем это я говорил?

– О том, что вам нравится приезжать в Нью-Йорк-Сити, – подсказала мисс Аллана глубоким, чуть хрипловатым голосом. – Вы любите здесь бывать.

– Да, это действительно так. И вот я приезжаю и слышу о каких-то виноградниках на Норт-Форке. Естественно, мне стало любопытно, и я попросил водителя отвезти меня туда, чтобы посмотреть землю. Конечно, я вернулся оттуда по уши в грязи, но я привез и карты и… – Марсено пришлось приложить усилие, чтобы взять себя в руки. – В общем, место оказалась превосходным. Эта земля – настоящий дар небес, всю ценность которого мы еще не начали постигать. А участок, который мы выменяли у мистера Рейни, и вовсе великолепен. Он крайне удачно расположен; кроме того, согласно статистическим данным, количество градусо-дней, или, иными словами, количество теплых дней в году, там на четыре больше, чем в пятнадцати милях к востоку. Вы скажете; четыре дня – не много, но на самом деле эти дни очень важны и для вегетации, и для вызревания плодов. Каждый дополнительный градусо-день снижает риск и увеличивает размер потенциального урожая, который мы соберем до наступления холодов.

Наконец, на участке мистера Рейни выпадает осадков на два дюйма больше, чем в других районах острова. Сорок четыре дюйма в год против сорока двух, а между тем, для того чтобы приготовить по-настоящему качественное «мерло», виноградник нельзя орошать искусственным путем. Если естественной влаги недостаточно, ягоды опадают, и вино приходится делать из того, что останется. Разумеется, для этого необходима жесткая самодисциплина. Именно так на протяжении веков поступали французы. Вам, например, известно, что в Бордо искусственное орошение виноградников запрещено законом?

Он явно ждал ответа, и я поспешил покачать головой:

– Нет, я этого не знал.

– Мы проверили и другие погодные данные за много лет. В этом районе только пять дней в году температура бывает выше девяноста градусов по Фаренгейту, и меньше одного дня в году, когда температура падает ниже ноля [20]20
  90' по Фаренгейту – это примерно 32' выше нуля по Цельсию: 0' по Фаренгейту соответствует 18' ниже нуля по Цельсию.


[Закрыть]. Как видите, нет ни продолжительной жары, ни сильных морозов, способных повредить корневую систему. И это очень, очень хорошо! – Он удовлетворенно покивал. – Данные по качеству почвы тоже вполне приличные. Вам известно, что рыхлый пористый суглинок с примесью песка как нельзя лучше подходит для виноградарства? Фактически лучшего и желать нельзя! У нас в Чили есть почвоведческая лаборатория, где хранится восемь тысяч образцов почвы. В нашей стране земля совсем другая, в ней много продуктов вулканической деятельности: сажи, пемзы и прочего, но мы изучаем и другие почвы. Мы послали сюда нашего агронома и поручили ему высчитать угол естественного наклона почвы. Если уклон не превышает одиннадцать градусов, водяной пар начинает застаиваться в низинах, препятствуя достаточному подсушиванию листьев. Это означает, что посадки могут быть поражены грибком или ужасной черной гнилью. Так что этот фактор тоже очень важен. Мы изучили весь район, мистер У-айет, осмотрели девять разных земельных участков. Честно говоря, мы нашли один, который был еще лучше, чем ферма Рейни, но его успела перехватить у нас французская винодельческая компания. Кроме того, собственность мистера Рейни в пересчете на акр была немного дешевле, так что мы решили приобрести именно ее. А о том, на каких условиях участок может быть продан, сообщил нам наш агент.

– Из «Хэллок пропертиз»? – спросил я, припомнив знак при въезде на участок Джея.

– Да. – Марсено посмотрел на мисс Аллану и улыбнулся мне, и я понял, что совершил ошибку.

Марсено тем временем продолжал:

– Каждый раз, когда мы покупаем большой участок, мы стараемся действовать как можно мягче. Мы не разрушаем местное сообщество, а, напротив, стараемся вписаться в него. Наши мотивы, я думаю, понятны. Нам хочется, чтобы местные жители были рады нашему появлению. Мы устанавливаем с соседями дружеские и деловые отношения, чтобы никто не смог сказать о семье Марсено ничего плохого. В любом случае нам приходится нанимать местную рабочую силу, опираться на местных торговцев, поэтому мы и проявляем добрую волю.

– Что ж, это звучит разумно. Марсено подался вперед.

– Это единственный разумный способ вести дела на новой территории. Однако, мистер У-айет, приобретая землю в собственность, мы должны быть уверены, что нас не ждут никакие неприятные сюрпризы. Что видишь, то и получаешь – так, кажется, говорится?…

Я промолчал, думая, конечно, о примерзшем к сиденью трактора Хершеле.

– Вы меня понимаете?

– Что же вы увидели? – спросил я.

– Мы увидели прекрасный участок пахотной земли с хорошей дренажной системой на берегу Лонг-Айленд-Саунд. С нашей точки зрения, это самое подходящее место для того, чтобы разбить виноградники и построить современный дегустационный центр с видом на море.

– Разве вы получили не то, что видели?

– Мы не знаем, что мы получили, мистер У-айет. Мы проделали анализ почвы, но выборка была недостаточно репрезентативной. Вчера, после того, как мы подписали договор на покупку «Вуду Лимитед», но до того, как мистер Герзон и мистер Рейни подписали контракт о продаже участка, мы поехали на Лонг-Айленд, чтобы еще раз взглянуть на землю. И знаете, что мы там увидели? На участке работал какой-то трактор.

– Трактор?

– Да, трактор, который сгребал верхний слой почвы. Мне показалось – он засыпает какую-то яму, но я не уверен; начинался снег, и я не разглядел все подробности. Но я видел следы тракторных покрышек!

– Вы говорите – это было вчера?

– Да, вчера, в среду, во второй половине дня. То есть пока было еще светло. Это совпадало с тем, что сказала Джею миссис Джоунз.

– Вы не могли бы припомнить поточнее? Марсено наклонил голову набок.

– Это было часа в четыре, в начале пятого. Но знаете, что я вам скажу, мистер У-айет? Тракторных следов было слишком много! Я сам в молодости работал на наших семейных виноградниках, поэтому я в этих делах разбираюсь. Кто-то сгребал почву несколько часов подряд.

Я по-прежнему не был уверен, в какой именно последовательности разворачивались события, однако похоже было, что когда Марсено осматривал участок, Хершел уже свалился с обрыва. Следовательно, видеть трактор Марсено не мог.

– Я хорошо знаю, мистер У-айет, что такое работа с землей. Приходится перемещать почву, выкапывать канавы и так далее. Однако этот участок не обрабатывался уже довольно много времени. Я сам пересек его из конца в конец не менее шести раз. И вот в день, когда сделка вот-вот будет подписана, я вдруг вижу следы колес трактора! Что бы это значило, спрашиваю я себя. Зачем кому-то понадобилось перемещать столько земли? Что пытаются от нас спрятать?

Я не мог, разумеется, ответить на этот вопрос. Мне пришло в голову только одно: кто бы ни производил эти земляные работы, он специально выбрал этот день и этот час в расчете не только на темноту, но и на снегопад. Если Хершел – а скорее всего, это был именно он, – начал, к примеру, в час пополудни, а снег пошел в три часа, когда до темноты оставалось всего часа полтора, следовательно, вероятность того, что кто-то заметит следы бульдозера до подписания договора, была минимальной. То, что Марсено побывал на участке в четыре, было чистой воды невезением.

– И что было дальше? – спросил я, чтобы что-нибудь сказать.

– Стало темнеть. Наш водитель сказал, что скоро начнется настоящий снежный буран и нам лучше поскорее вернуться в город. – Марсено повернулся к мисс Аллане и быстро сказал что-то по-испански. Та вспыхнула и отвернулась, но вид у нее был очень довольный. Кое-что я. однако, понял. «Когда я закончу с этим идиотом гринго, мы с тобой…» – вот что сказал Марсено; остальное я прочел по выпятившимся губам мисс Алланы.

– Короче говоря, у меня не было времени все как следует осмотреть, – закончил Марсено.

Ему не хватило времени подойти к краю обрыва и увидеть в сорока футах внизу замороженный труп.

– Почему вы не приостановили сделку, если у вас были какие-то сомнения? – спросил я.

– Я пытался дозвониться мистеру Рейни, но он не отвечал на вызовы. Потом я позвонил агенту по недвижимости, и она сказала, что если мы приостановим сделку, земля может уйти к другому покупателю. Я не хотел рисковать и решил довести начатое до конца. – Марсено не мигая смотрел на меня, так крепко сжав губы, что его рот сделался размером с булавочную голову. Судя по всему, он был в ярости. – Сегодня утром мой человек сообщил мне, что обнаружил на снегу новые следы и целую кучу мороженой картошки. Вчера вечером я не видел никакой картошки, а сегодня утром она вдруг появилась. Как вы можете это объяснить?

Мне отчаянно хотелось в туалет; еще немного, и я бы обмочился. Чтобы сдержаться, я прикусил кончик языка так сильно, как только мог.

– Я хочу знать, мистер У-айет, что пытаются от меня скрыть. Мне бы хотелось, чтобы мистер Рейни сам сказал мне, в чем дело. Он должен знать свой участок. В конце концов, он вырос на этой ферме. Площадь участка равняется восьмидесяти шести акрам – не так уж много, но мы можем потратить много времени и денег на подробное обследование всей территории. Снег скоро стает, возможно, завтра его уже не будет. В чем там дело? Зарытые в землю старые бензиновые цистерны? Гербициды? Что?! Я знаю, что картофелеводы на Лонг-Айленде много лет использовали мышьяк и что в старых амбарах до сих пор хранятся большие запасы этого вещества. И не только мышьяк – это вообще может оказаться все, что угодно! Подземные воды поднимаются к поверхности, уходят в глубину, движутся во всех направлениях, контролировать их невозможно. Что они разносят? Я боюсь сажать лозу, мистер У-айет, потому что через три года корни могут наткнуться на какой-нибудь яд. В лучшем случае посадки просто погибнут. В худшем – в нашем вине окажется какой-нибудь гербицид или тот же мышьяк. Мы сами используем «Раундап» – это очень хорошее средство, которое, разлагаясь, превращается в обычную воду, но в прошлом многие фермеры использовали куда менее безобидные химикаты. И если в нашем вине окажутся какие-то опасные соединения, нам придется выкорчевывать лозу, мистер У-айет. Это будет ужасно! Ужасно и очень дорого, так что мы предпочитаем быть осторожными. Как говорится, семь раз отмерь…

– Да.

– У меня сложилось впечатление, что трактор пытался засыпать землей участок площадью около двух акров. Глубина вспашки под виноградники составляет в ваших единицах двадцать четыре дюйма – это стандарт, который всем прекрасно известен. Это больше, чем требует картофель, поэтому тот, кто работал на тракторе, решил добавить еще слой грунта, чтобы наши культиваторы ненароком не зацепили что-то, что там спрятано. Общеизвестно, что когда земля замерзает, а потом оттаивает, она как бы выталкивает на поверхность закопанные предметы, но если сверху насыпать еще слой, этот процесс может занять значительно больше времени. Мы хотим знать, в чем проблема, мистер У-айет. И мы хотим решить эту проблему, не привлекая внимания местных жителей. В противном случае информация может дойти до официальных властей, а я слышал, что если в дело вмешается департамент охраны окружающей среды штата, все может застопориться на годы. На годы, мистер У-айет! Я уверен, вы прекрасно понимаете: мы не хотим, чтобы наша репутация омрачилась каким-либо скандалом, тем более что мы делаем только первые шаги в этом регионе. И мы вынуждены поэтому действовать решительно.

– Хорошо, – сказал я. – Я поговорю с моим клиентом.

– Мы бы хотели, чтобы ваш клиент отвез нас на участок и сказал, что находится под землей. Я хочу, чтобы мистер Рейни указал точку и сказал – копайте здесь, и вы наткнетесь на то-то и то-то. Мы не намерены сажать лозу, чтобы потом ее выкорчевывать.

– Это… звучит разумно, – сказал я и впился зубами в кусок рулета, хотя больше всего мне хотелось укусить собственный кулак.

– Мы уже многое знаем о мистере Рейни, мы знаем, что он вырос в тех местах. Я даже пытался договориться с ним по телефону и был чертовски вежлив…

В этом я не сомневался.

– Мы хотели бы получить ответ через сутки.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Вот-вот, посмотрите, – сказал мистер Марсено. – Или мы посмотрим, что сможем сделать мы. – Он достал что-то из нагрудного кармана. – Вот, – сказал он. – Кажется, это ваше…

Марсено протягивал мне ту самую визитную карточку, которую копы забрали у меня прошлой ночью.

– Ведь это ваша визитка, верно?

Да, это моя визитка. Аккуратный, четкий шрифт, название компании и адрес, моя фамилия и должность, мои прежние телефоны (все четыре) и адрес электронной почты – знаки и символы моей прошлой жизни. При виде карточки мне стало не по себе. Я вручил ее полисмену прошлой ночью в сотне миль отсюда – и вот она снова вернулась ко мне. Но как? Вероятно, Марсено, как любой предусмотрительный бизнесмен, уже успел установить «дружеские отношения» с местным полицейским участком. Возможно, он даже специально попросил копов присмотреть за его новой собственностью, и когда ему сообщили о появлении посторонних, мистер Марсено немедленно отправил за карточкой одного из своих подручных.

– У меня тут есть для вас кое-что еще, мистер У-айет.

– Да?

Он кивнул мисс Аллане. Та медленно наклонилась (ее спина осталась прямой, ноги – скрещенными) и взяла с пола довольно большую сумочку. Из сумочки мисс Аллана достала стандартного размера конверт из плотной желтой бумаги. Марсено взял конверт, открыл и вытащил оттуда два документа. Даже со своего места я видел, что это исковое заявление в суд.

– Будьте добры, передайте этот документ Джею Рейни. – Мистер Марсено вручил мне первый экземпляр. – А это копия для вас лично.

Я пробежал глазами первую страницу. Это действительно был иск в суд, и в нем я был назван соответчиком.

– Постойте, Марсено, это же…

– Если ответ мистера Рейни нас удовлетворит, мы разорвем эту бумажку.

– Но послушайте же! Я здесь совершенно…

– Вы были официальным представителем мистера Рейни, когда он заключал договор с «Вуду Лимитед».

– Но я вовсе не являюсь его…

– И согласно сведениям, полученным нами от полиции, именно вы сопровождали мистера Рейни вчера ночью в его поездке на участок. Кажется, на языке права это называется вторжением на территорию частного владения?

Марсено встал. То же сделала и мисс Аллана. Не прибавив больше ни слова, они вышли из ресторана. Я не сомневался: Марсено собирался отвести мисс в свои апартаменты и провести некоторое время наедине с ее восхитительными влажными губами; мне же для забавы он оставил судебный иск.

Несколько минут я сидел точно громом пораженный. Потом передо мной как по мановению волшебной палочки появилось огромное блюдо запеченных в тандуре цыплят, но я отодвинул его в сторону и снова взял в руки первую страницу судебного иска. Глаза меня не обманули: Джей и я – мы оба обвинялись в мошенничестве, неправомерном поведении, намеренном искажении фактов, введении в заблуждение и многом другом, что только смогли придумать Марсено и компания. Сумма иска составляла ни много ни мало десять миллионов долларов. Судя по терминологии, документ этот состряпал какой-нибудь младший партнер в юридической фирме третьего разбора, что, впрочем, не представляло никакой сложности; для этого достаточно было просто взять старый иск, вписать в него новые имена и адреса, кое-что подправить и подредактировать. Говоря простым языком, это была самая обыкновенная лажа, рассчитанная на то, чтобы привлечь внимание Джея и заставить его что-то предпринять. Подобные иски, как правило, не вызывают ничего, кроме изжоги, и напоминают об избитой истине, что ошибки стоят дорого, а угрозы – дешево. Вместе с тем даже явно сфабрикованные обвинения обладают свойством выжимать из людей все соки и портить им нервы, ибо выиграть такое дело обходится невероятно дорого, тогда как проигрыш может обернуться катастрофой. Такие дела тянутся и тянутся, они становятся частью вашей истории болезни и превращают вашу жизнь в круговерть «ходатайств», «заявок», «апелляций» и прочих «юридических действий», так что очень скоро вы начинаете жить не по календарю, а по расписанию судебных слушаний и заседаний. Но больше всего я боялся, что между Хершелом, безмолвно глядящим в небо превратившимися в ледяные шарики глазами, и праведным гневом Марсено есть какая-то неизвестная мне связь. А основания так думать у меня были. В конце концов, старые чернокожие работники с сорокалетним опытом за плечами очень редко отправляются выравнивать землю в пургу без носков.

Можно ли назвать то, что случилось дальше, везением?… Не думаю. Скорее, это была счастливая догадка, которая пришла мне на ум, уже когда я спустился на улицу и стоял на холодном февральском ветру, засунув в карман куртки свернутый в трубку, толстый, как журнал, иск, испытывая одновременно и злость на Джея, и страх. Мне нужно было срочно найти Джея, но я понятия не имел, где его искать. Потом я вспомнил, что сегодня четверг, а в программке школьных соревнований, которую я нашел в «бардачке» Джеевой машины, все баскетбольные матчи старших школьниц, проводившиеся вечером в четверг, были отмечены галочкой. Кроме того, как раз сегодня утром Джей сказал мне, что вечером будет занят каким-то важным делом. Да, догадаться было легко, но мне все же потребовалось некоторое время, чтобы сложить два и два и получить искомый результат. Возле отеля «Плаза» я остановил такси и назвал адрес. Школа, о которой шла речь в программке, находилась всего в двадцати кварталах, и я ее хорошо знал. Это была очень хорошая частная школа для детей старшего возраста, и если бы моя жизнь сложилась иначе, несколько лет спустя именно туда мог бы поступить мой Тимми.

Школьный спортзал находился за углом главного здания, чуть в стороне от главного входа, и я хорошо слышал крики болельщиков, доносившиеся из высоких освещенных окон. Стараясь не встретиться взглядом с охранником, я быстро прошел по коридору, заставленному оловянными кубками и другими трофеями, многие из которых были завоеваны пятьдесят и восемьдесят лет назад, и оказался в небольшом старомодном спортивном зале.