Текст книги "Грезящие над кладезем"

Автор книги: Колин Гринленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Да вы тут все художники, – сказала Крейну Табита.

– Все мы тут грезим, грезим над кладезем, – медленно произнес Крейн.

Его рука скользнула по столику и легла Табите на запястье. Крейн провел эту вылазку неспешно, тактично, глядя ей прямо в глаза. Возможно, он искренне думал, что обладает способностью гипнотизировать. Либо это был своего рода вызов, решится ли она его осадить.

Табита убрала руку. И поднесла пивной тюбик ко рту.

– Сидите, значит, здесь и грезите, – сказала она. Ее слова откровенно позабавили Крейна.

– Да, капитан, так мы и делаем, только не здесь. Ведь здесь отнюдь не колодец. Здесь только бар, который так называется. Своего рода шутка. Колодцы Умбриеля – вы о них слышали? – Он откинулся на спинку, внимательно вглядываясь в лицо Табиты. И медленно покачал головой. – Вы же действительно ничего не знаете, верно? – В его голосе звенело сочувствие.

– Господи, – сказала барменша, глядя через головы клиентов в травянисто-зеленое окно. – Или это она, или уж я и не знаю.

Крейн встал. Джорджинель, Гидеам и Ноланд повернулись на табуретках. Все они смотрели в окно.

По исполосованной колеями снежной пустыне к гостинице приближался громоздкий серый автомобиль.

– Это она.

Все сидевшие в баре продолжали молча смотреть. Их недавнее восхищение отставной поп-звездой словно куда-то испарилось. Они стали до странности осторожными, словно подозревая, что принцесса может услышать, как они ее обсуждают.

– Вы думаете, она сюда, к нам? – негромко хихикнула Джорджинель.

Табита встала и вышла из бара. В лиловом коридоре она с удивлением обнаружила, что не идет, а бежит. Почему? Возможно, ей просто не терпелось поскорее начать и закончить работу. Или это песни так ее достали. Возможно, она смутно опасалась, что принцесса окажется неким метастабильным короткоживущим объектом, который может исчезнуть столь же быстро и непредсказуемо, как и появился.

Серый автомобиль оказался допотопным, позапрошлого века, «роллс-ройсом», варварски поставленным на полугусеничный ход. Он плавно и бесшумно скользил на Табиту по инопланетному льду.

Под куполом «роллс» остановился, не заезжая на парковочную площадку, – кто-то, наверное, опасался, что близкое соседство с другими машинами может его осквернить. Из распахнувшейся водительской дверцы вышел водитель, живой человек. Его униформа была тоже серая, как и кузов машины, но чуть потемнее. Его лицо скрывалось за шоферским кепи и серой, литой из пластика дыхательной маской. Он обошел машину и помог своей хозяйке выйти из задней дверцы.

На ней была точно такая же дыхательная маска и три полотна густого, черного в розовых крапинках меха – одно вокруг шеи, одно вокруг рук на манер муфты и одно свободно накинутое на лодыжки. На ее голове был шлем из черного бархата. Ее тускло-багровый, как запекшаяся кровь, костюм состоял из куртки с высокой талией и длинной, до самой земли, юбки, в которой она казалась тонкой как стебелек.

Принцесса Бадрульбудур шла высоко вскинув голову и расправив плечи. Она смотрела на парковочную площадку и вход в гостиницу, как осторожный хищник, везде подозревающий присутствие врага.

Капитан Джут двинулась по парковочной площадке ей навстречу, расстегивая на ходу манжет, чтобы показать свои документы.

– Принцесса? – спросила она. – Я от «Кейруэйз», мне нужен Мортон Годфри.

Принцесса высвободила из мехов затянутую черной перчаткой руку и нетерпеливо сдернула дыхательную маску.

– Кто это? – спросила она у шофера с таким изумленным высокомерием, что на скулах Табиты заиграли желваки. – Чего она хочет?

Капитан без труда узнала оригинал голографических клипов: голова как у древней негритянской скульптуры – с глубоко запавшими щеками и оскорбленным презрительным ртом. Глаза принцессы были точно такими же, как на снимке, а искусно наложенные тени заставляли их казаться еще огромнее.

– «Кейруэйз», – повторила Табита. – Вы отправляете в Нью-Малибу груз предметов искусства.

Она попыталась показать свой комсет, но принцесса его вовсе не заметила. В ее глазах пылала ярость.

Шофер стоял позади своей хозяйки, как-то слишком уж близко для почтительного отношения. Его грудь была серой, гладкой и широкой, как шкаф. На его куртке сверкали два ряда серебряных пуговиц. Поп-звезда закинула руку себе за плечо, словно чтобы удостовериться, что он здесь и готов прийти к ней на помощь.

– Я не стану предполагать, что вы Мортон Годфри, – сказала Табита шоферу.

– К вашим услугам, – откликнулся шофер. В его голосе, пусть и приглушенном маской, звучала улыбка.

Принцесса резко развернулась и взглянула на него в упор, словно усмотрев в этой фразе некое оскорбление.

– Кто это такая? – спросила она не терпящим возражения тоном.

– Сколько там у вас? – спросила Табита, обращаясь исключительно к Годфри.

– Денег? – переспросил шофер.

– Груза, – отрезала Табита.

Поп-звезда с идиотским – курам на смех – псевдонимом все еще пыталась испепелить ее взглядом.

– Ничего еще не готово, – ответила она за своего шофера. Тот самую малость, на несколько градусов, вскинул голову. Его глаза чуть поблескивали из-под шлема.

Принцесса Бадрульбудур снова развернулась и решительно прошагала мимо Табиты.

– Ничего еще не готово, ничего, – бросила она через плечо усталым, равнодушным голосом.

Шофер проследовал за хозяйкой в гостиницу. Капитан держалась в шаге за ними.

– Так когда я смогу забрать груз? – не отступала она.

– Ну как они хотят, чтобы что-то было готово, – обратилась непонятно к кому принцесса, – когда сами же не желают оставить меня в покое?

Похоже, она хотела возложить вину за свою промашку на кого угодно – на Годфри, на транспортное агентство, на Табиту, – только не на себя.

Принцесса Бадрульбудур и Мортон Годфри летели по лиловым коридорам легко и быстро, как дети при малом тяготении. Капитан Джут шагала вслед за ними, постепенно отставая.

– Мистер Годфри! – крикнула она.

– Не здесь, – откликнулся, не поворачиваясь, шофер. – Подходите к дому.

– Да я была там два часа назад, – сказала Табита, но они уже скрылись за поворотом.

Она догнала их только тогда, когда принцесса задержалась перед еще одним из здешних тошнотворных украшений. Украшение изображало хитромордого темнокожего мальчишку с наголо обритым черепом. Выглядел он лет на двенадцать. А голова его была непомерно велика для щуплого детского тельца.

Принцесса Бадрульбудур стояла в неестественной, почти пародийной позе знатока искусств: ее левая ладонь поддерживала правый локоть, длинные пальцы правой руки картинно расплескались по щеке.

– И это отнюдь не такая вот дребедень, – сказала она. Мальчишка негодующе поджал губы.

– Жалко, иначе не скажешь, – подытожила принцесса и шлепнула мальчишку по щеке своей муфтой.

Тот никак не реагировал.

«Не дай-то бог, – подумала Табита, – если Крейн и его приятели затаились где-нибудь за углом и наблюдают эту сцену».

Принцесса Бадрульбудур снизошла наконец до того, чтобы заметить ее присутствие.

– Скорей всего, вы ожидали чего-то в этом роде, – высокомерно бросила она.

– Я всего лишь извозчик, – пожала плечами Табита. Пальцы принцессы метнулись к ее руке и цепко сжались.

– Подойди поближе, извозчик.

Табита с трудом сдержала желание пнуть ее ногой. Ей случалось уже терять работу за отказ мириться с хамским поведением клиентов. Сейчас это было бы крайне не вовремя, и она позволила передвинуть себя в положение между певицей и статуей.

– Ну так вот. Расскажи мне, что это, по-твоему, такое.

– Уродливый мальчишка.

– Это дерьмо, – сказала принцесса без полусекунды промедления, словно таков был единственно приемлемый ответ – ответ, который должна была дать Табита. – Но как ты думаешь, это хоть отчасти интересно?

Неожиданная вкрадчивость вопроса заставила Табиту повернуться и посмотреть на нее.

Принцесса сардонически улыбалась. Под ее подбородком висела дыхательная маска того же продвинутого дизайна, что и у шофера, но только сплошь в розовых крапинках, в пандан мехам.

– Я бы не стала держать ее у себя дома, – сказала Табита.

Принцесса звучно рассмеялась, словно услышав в этом ответе больше, чем капитан собиралась в него вложить; шофер рассмеялся за ней следом.

– И где он находится, этот ваш дом? – спросила она.

На языке у Табиты вертелось несколько возможных ответов разной степени оскорбительности. У нее не было дома, как не было и машины. Вся ее собственность состояла из престарелого транспортника «Берген-Кобольд 009059», регистрационное название «Алиса Лидделл».22
  Имя прототипа героини Льюиса Кэрролла.


[Закрыть]

Она смолчала.

– Послушай, послушай, ты! – заговорила принцесса, не знавшая, похоже, никакого удержу. – То, что тебе предстоит везти, – это первое собрание лунных грез, когда-либо экспонировавшееся в галерее. Ты сумеешь обращаться с ним должным образом?

На лице Табиты не дрогнула ни жилка.

– У вас есть все подробности страховки, – сказала она, обращаясь к Годфри, стоявшему в шаге от них. – Если вы хотите поручить свой груз заботам «Кейруэйз», я приму его. Если нет, с вас будет удержана обычная плата за отказ.

– Возможно, тебе бы стоило подумать об этом, – сказала принцесса, вся вдруг шарм и обаяние. Казалось, она не слышала ни слова из того, что говорила Табита.

– Если груз еще не готов, будет взыскана плата за простой, – сказала Табита, вновь обращаясь к шоферу.

Принцесса прикрыла огромные, обведенные черным глаза; испятнанный розовым мех хищно топорщился на ее плечах.

– Разберись со всем этим, – вполголоса бросила она своему спутнику.

Годфри заступил между нею и излишне строптивой космической извозчицей. Он явно хотел успокоить хозяйку, умиротворить ее, сколько можно, не позволяя при этом себе до нее дотронуться. Он достал откуда-то телефон, открыл его и заговорил – с той самой барменшей, как поняла через секунду Табита; еще через две секунды она осознала, что шофер заказывает ей номер.

В «Кладезе» все клиенты столпились у зеленого окна, наблюдая за отбытием принцессы. За недолгое время, пока Табита отсутствовала, их число значительно прибыло. И все они, похоже, все про всех уже знали. Не дожидаясь просьбы, барменша достала из холодильника новый тюбик и протянула его Табите со словами: «Все включается в счет за номер».

Серая машина выскользнула из-за изгиба купола и помчалась прочь, быстро набирая скорость.

– Уехала, – сказала Сериз, на случай, наверно, если кто-нибудь не видел.

– Ну, Табита, поздравляю, – разулыбалась Джорджинель. – Уж теперь-то ты можешь ни о чем не беспокоиться.

– Так над чем же она все-таки работает? – поинтересовался романист Ноланд.

Он был похож на усталого родителя, расспрашивающего учительницу о поведении строптивого чада.

– Она тебе что-нибудь рассказала? – жадно спросила Сериз.

– Ну конечно же, она, ничего ей не сказала, – ввязался Олистер Крейн.

Он вновь оказался рядом с Табитой, щеголяя оправленной в золото бородкой и малиновым блейзером.

– Она спросила меня, смогу ли я обращаться с ее собранием лунных грез достаточно осторожно, – сказала Табита, чтобы насытить неистовое любопытство этих людей, а заодно посмотреть на их реакцию.

Все остолбенели.

– Ее грезы? – пискнула Сериз.

Джорджинель пробормотала нечто нечленораздельное. Мужчины иронически ухмылялись друг другу.

– Собрание лунных грез Ее Высочества, – со значением выговорил Крейн.

– И ты, считается, должна их взять и увезти? – спросил Ноланд, еле сдерживая смех.

– Пункт назначения Нью-Малибу, – кивнула Табита.

Вот тут-то все и вправду рассмеялись, все, кто там был. Капитан Джут раздраженно поерзала на стуле: ей казалось, они смеются над ней.

– Они для какой-то там выставки, – пояснила она в надежде закрыть этот вопрос.

– Бедная глупая телка! – экспансивно выкрикнул Ноланд, а Джорджинель поцокала языком и покачала головой, изображая на лице сострадание.

– Никуда они не поедут, – заверил Крейн Табиту. Табита возмущенно вскинула голову.

– Да вам-то откуда знать? – спросила она. – Возможно, она все так и сделает. А не сама, так Годфри ее уговорит.

Крейн выпятил губы и покачал пальцем перед самым ее носом.

– Нет, нет, нет и еще раз нет, – сказал он наставительным тоном, явно обращаясь к ней одной. – Грезы не выдерживают перевозки.

Он говорил с абсолютной уверенностью, словно напоминая Табите некую общеизвестную истину.

– Нью-Малибу! – воскликнула некая женщина, которую Табита не знала. Похоже, сама эта мысль казалась им очень смешной.

– А может, принцессиных грез это как-нибудь не касается? – предположила Табита. Ей хотелось получить эту работу.

К столику подошла Сериз.

– Слушай, Табита, взгляни, – сказала она, указав на лысую голову, из которой торчали шипы. – Это я. Это сон, который я приснила.

Табита присмотрелась. Голова заговорщицки ей подмигнула. Если бы не шипы да лысина, это была бы вылитая Сериз.

Теперь она окончательно запуталась – искусство это, или грубая шутка, или вообще невесть что.

– Не думаю, чтобы тебе хорошо спалось со всеми этими палками, торчащими из головы.

К ее облегчению, эти слова привели всех, кто там был, в восторг. Видимо, они усмотрели в них верное отношение к проблеме.

– А вот это, – Гидеам указал на яйцо с рыбочеловеком, – это я собственной персоной. Это предмет моей гордости, лучший сон, какой я только пригрезил. Именно он подтолкнул меня к написанию «Выводков».

– Так все эти штуки и есть лунные грезы? – спросила Табита у Крейна.

Тот кивнул.

– Так что же они все-таки такое?

– Наше истинное «я», – ответил Крейн с полнейшей серьезностью.

– А который тут ты?

– Если хочешь, пошли, я тебе покажу. – Он встал и галантно протянул ей руку.

Капитан Джут тоже встала, но руки его не взяла. Крейн впереди, она сзади вышли на лестницу.

Крейн поднялся на несколько ступенек и указал на цветок с лицом. Цветок поджал губы и пару раз бессмысленно моргнул.

– Они выглядят вполне материально, – заметила Табита.

– Такие они и есть, – согласился Крейн, благоговейно потрогав один из синих лепестков. – Но лишь пока мы сами где-нибудь неподалеку. Вот потому-то мы и держим их здесь, в баре.

Похоже, эта шутка была далеко не новой и ему самому она нравилась.

Табите оставалось лишь надеяться, что принцесса Бадрульбудур не надумала отправиться в космос вместе со своей коллекцией.

– А как их делают?

– Для начала ты идешь к Колодцу, – сказал Крейн, спускаясь к ней по ступенькам. – Я тебе все покажу по порядку.

Но Табиту это в общем-то мало волновало. Долгий полет и все эти хождения туда-сюда измотали ее вконец.

– Я выжата как лимон, – сказала она. – Я вернусь на свой корабль и посплю.

– Я подвезу тебя, – предложил Крейн, быстрый, что твой змей.

– Ты забываешь, милая, что для тебя заказан здесь номер, – сказала барменша, слышавшая, видимо, весь их разговор. – Он уже совсем готов. Почему бы тебе не подняться туда и не отдохнуть немного?

Табите вяло подумалось, не хочет ли ее эта женщина предостеречь насчет Крейна. Тот стоял, сверкая малиновым блейзером, в полной готовности показать ей все свои грезы. Предупреждения ей были ни к чему.

Капитан потерла рукой висок и широко зевнула Корабль был ее пещерой, ее гнездом, но там было тесно, не повернуться. Гостиничный номер представлялся ей куда более удобным. А в данный конкретный момент уют и удобства ей совсем не помешали бы.

Номер оказался огромным. В нем стояли три титанических дивана плюс кровать, не иначе как четырехспальная. Подчеркнутая, бьющая в глаза расточительность всей этой роскоши наводила глухую тоску. Она не смогла бы прожить здесь достаточно долго, чтобы заметно все перепортить.

– Да, Алиса, здесь явно бывают туристы, – сказала она.

– ОТКРЫТИЕ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ КОЛОДЦЕВ ГРЕЗ МГНОВЕННО ПРИВЛЕКЛО НА УМБРИЕЛЬ ТОЛПЫ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ, ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ И ЛЮБИТЕЛЕЙ ЭКЗОТИКИ, – сказала Алиса, предпринявшая, видимо, собственные исследования. – ПОСЛЕ ТОГО КАК СТАЛО СОВЕРШЕННО ОЧЕВИДНО, ЧТО СУЩЕСТВОВАНИЕ КОЛОДЦЕВ СВЯЗАНО С НЕКИМ ПРИРОДНЫМ ЯВЛЕНИЕМ, КОТОРОЕ НЕ ПОДДАЕТСЯ НИ ПРИБОРНЫМ ИССЛЕДОВАНИЯМ, НИ ПРЕДСКАЗАНИЮ, НИ КОНТРОЛЮ, НАЧАЛЬНОЕ ЛЮБОПЫТСТВО ЗАМЕТНО ПРИУГАСЛО.

– Заметно, – пробормотала Табита, раздвигая дверцы одного из шкафов. Там лежали в кошмарном количестве толстые пушистые полотенца нежных, пастельных тонов. – Я вот тут тоже взглянула краем глаза на это самое явление.

Она закрыла шкаф и раскрыла соседний. Это оказался холодильник, богато экипированный закусками в целлофановой упаковке, всевозможными шоколадками и тюбиками того самого пива, которое она недавно пила.

– Алиса, ты бы не сказала этим, в «Кейруэйз», что груз еще не готов и я договорилась насчет платы за простой? – произнесла она, доставая с полки тюбик.

– НЕПРЕМЕННО, КАПИТАН, – ответил верный корабль. – ДОЛЖНА ЛИ Я СООБЩИТЬ ИМ ТАКЖЕ, ЧТО ВЫ ЖДЕТЕ ОТ НИХ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ?

– Да, – согласилась капитан Джут, – скажи им и это тоже.

Она длинным прыжком перенеслась на кровать и включила АV. Каналов было так много, что ей быстро надоело нажимать кнопки. Она поставила программу на пятидесятисекундный цикл и тут же провалилась в сон, чтобы видеть сны об автодорожных катастрофах, спортивных соревнованиях, льющихся через край шипучих напитках и лощеных факельщиках в синих костюмах. У всех до единого факельщиков из голов торчали железные шипы.

Она проснулась от тактичного мелодичного звона. Это был приземистый служебный робот. Ей прислали ее скафандр, вычищенный и подзаряженный.

Капитан Джут опять уснула, проснулась, поела, долго с наслаждением купалась в настоящей воде, вытерлась, напилась, посмотрела какую-то порнуху, позвонила в контору гостиницы, позвонила на корабль. «Кейруэйз» подтвердила прием сообщения, но своих сообщений не оставила. От Годфри не было ни слова. В какой-то момент запасы в холодильнике были бесшумно пополнены.

Капитан Джут проделала все это снова, и снова, и снова в различных последовательностях. Она ела, спала и просыпалась и смотрела в окно на плавный танец Оберона с Титанией, на ночь, набегавшую на горные хребты повисшего в небе Урана.

Не прошло много времени, как скука снова загнала ее в бар. Трудно себе представить, чтобы это был все тот же самый день, какой бы системой единиц ни пользоваться, однако Крейн оказался на прежнем месте. И он был один за столиком. Он вскинул взгляд и улыбнулся, как если бы специально ждал ее.

– О'кей, – сказала Табита, – Покажите мне тогда эти колодцы.

Они ехали, не включая фар, по тревожно мерцавшему насту. В небе сверкала алмазная россыпь ослепительных, немигающих звезд. Солнце было ярчайшей из них – горячей, яростной точкой, словно кто-то из чужого пространства пытался вломиться в наше при помощи паяльной лампы.

Крейн искоса поглядывал на Табиту. Хотя его айсровер и ехал на автопилоте, он держал свои руки при себе.

– Так ты что же, – спросил он, – вот так вот и летаешь в одиночку? Всегда?

– Всегда, – подтвердила Табита.

– Ты не любишь людей.

– Я прекрасно справляюсь и одна, – сказала она и соглашаясь с этим утверждением, и слегка его смягчая.

– Ты прекрасно справляешься и одна, – повторил Крейн и коротко, беззвучно хохотнул.

Мимо километр за километром бежала мертвая промерзлая пустыня.

– Здесь тебе будет хорошо, – сказал Крейн. – Это место просто создано для людей, которые сами со всем справляются. – Его голос звучал весело и беспечно.

– Я здесь надолго не задержусь, – напомнила Табита.

– Нет, конечно же нет, – успокоил ее Крейн и опять почему-то хохотнул.

Машина у Крейна была ярко-желтая. Табита бездумно смотрела, как мчится по льду ее смутное отражение.

– А как там мистер Годфри? – спросила она.

– Он тебя беспокоит?

Табите не очень понравился отзвук некоего собственничества, ощущавшийся в этих словах.

– Это она привезла его сюда?

– Да, его привезла принцесса. – На этот раз голос поэта звучал холодно и бесстрастно. – Он ее первейший фэн. И весьма импозантный мужчина, – добавил он. – Крупный мужчина. – По его лицу скользнула улыбка.

Табита ничего не сказала.

– И лучше его не касаться.

– У меня и в мыслях не было его касаться, – сказала Табита, начиная выходить из себя.

– Нет, конечно же нет, – еще раз успокоил ее Крейн. Табита резко, с шумом выдохнула.

Мимо бежала все та же бесплодная пустыня.

– А как насчет тебя? – спросила она через какое-то время. – Сколько ты здесь уже живешь?

– Годы, – сказал Крейн. – Годы и годы.

– Нравится, видимо.

– Я поэт, – пожал плечами Крейн. – У меня поэтическое эго. Мне нравится, что есть уголок вселенной, способный показать мое отражение.

Судя по всему, это была строчка, которую он сейчас оттачивал.

– Синий цветок? – спросила Табита.

– Согласно моей теории, это было нечто вроде шутки, – сухо заметил Крейн. На приборной доске замигали огоньки, и машина свернула в сторону продолговатого купола. – И мне он нравится, а как тебе? Лично я думаю, что здорово.

– И это получается само собой? – спросила она. – Естественным образом?

– Да в общем-то нужно и поработать, – ответил, чуть задумавшись, Крейн. – Сконцентрировать всю свою волю.

– А вот ты – ты сколько их сделал? Крейн не ответил, а только покачал головой.

Купол выглядел простейшим утилитарным сооружением: грязно-голубой стандартный префабрикат, из которого торчало множество малых модулей.

– Это оно и есть?

– Оно и есть, – кивнул Крейн. – Есть и другие, но этот – главный.

Унылая конструкция больше походила на какое-нибудь лунное общественное здание, чем на место, куда люди приходят, чтобы грезить осязаемые грезы.

– Ты, наверно, проводишь здесь массу времени, да?

– Массу времени, – согласился Крейн. – Это вроде как делать детей, – добавил он самым невинным образом. – Прежде чем раз повезет, приходится делать уйму попыток.

– А бывает, что и никогда не повезет, – сухо отрезала Табита.

– Тоже верно, – согласился Олистер Крейн и вытер пальцами уголки рта. – Создание грез доступно далеко не каждому.

– Ну ты-то и стихи ведь пишешь, – заметила Табита.

– К слову сказать, я ведь тут думаю написать про тебя.

– Не путай меня в эти штуки, – твердо сказала Табита.

– Прекрасное название, – обрадовался Крейн.

– Я не хочу, чтобы ты про меня писал, – сказала Табита, еле сдерживая злость.

Крейн подергал себя за бородку.

– А про таких, кто не хочет, писать особенно интересно, – сказал он игривым тоном.

– Я бы тебе все-таки не советовала. – В голосе Табиты звенела почти не скрываемая угроза. – И грезить обо мне тоже не советовала бы.

– Поздно, – вздохнул Крейн. – О тебе уже грезят все и каждый.

На скулах Табиты заиграли желваки.

– Да вы не бойтесь, капитан, – успокоил ее Крейн. – Никто здесь не собирается похищать вашу душу.

Там, куда они вошли, в ближнем конце цилиндрического модуля воздух был теплый, затхлый и сырой, как в плавательном бассейне. Для полноты сходства он даже припахивал хлором. Биофлюоресцентные трубки заливали все помещение тошнотворно зеленым светом.

За конторкой сидел иссохший старик в грязной фельдшерской куртке. Они с Крейном перекинулись парой фраз про сегодняшних посетителей. Табита расслышала несколько имен, но среди них ни одного знакомого. Контролер неумело тыкал пальцем в клавиатуру.

– Как имя вашей подруги, мистер Крейн? – спросил он, считая, очевидно, что сама она говорить не умеет.

– Это капитан Джут, – представил Табиту Крейн. – Капитан Джут летает на всяких штуках.

«Только бы он не стал говорить про эту принцессу Бад», – взмолилась про себя Табита.

– Капитан Джут работает на принцессу, – продолжил Крейн.

Но все обошлось: старик только вскинул бровь и негромко рассмеялся.

Они вошли в длинный коридор. Кто-то решил, что это заведение будет выглядеть достойнее, если наляпать на стенах огромные ромбы. Ромбы были зловеще красного цвета с золотой окантовкой. Тот же самый или другой остряк расположил посреди коридора замызганный зеленый шезлонг и две большие груды чего-то точь-в-точь похожего на грязное белье. Следуя за Крейном, капитан Джут обогнула эти препятствия. Шезлонг был, похоже, обычным шезлонгом, а белье – бельем. Она с нетерпением ждала, когда же начнутся всякие жути и чудеса.

Вдоль коридора шло множество дверей, иногда открытых. За открытыми дверьми были пустые комнаты.

– Так посетители все еще есть? – спросила Табита.

– В сезон, – коротко бросил Крейн.

У Табиты вертелся на языке вопрос, как давно закончился последний сезон. Крейн словно подслушал ее мысль.

– В них нет коммерческого потенциала, – согласился он, немного подумав. – Колодцы могут делать почти что угодно, но только не деньги.

Они миновали стеклянную стену, на которой сиротливо скучали останки какого-то научного эксперимента. Среди них был дорогой, но начисто выпотрошенный медицинский сканер. На полу валялись неподъемно тяжелый освинцованный коврик и несколько пустых газовых баллонов.

Ярдах в двадцати от них коридор пересекла женщина, завернувшаяся в простыню. Она вошла в одну из дверей, и та за ней закрылась. Она не удостоила их ни единым взглядом. Возможно, она спала на ходу.

– В первый момент, – рассказывал Крейн, – сюда бросились все кому не лень. Все, у кого свербело в заднице или в мозгу. Художники, ученые, пропагандисты. Религиозные психи, охочие до тайн. Люди с завиральными идеями. Те, у кого было слишком много времени и денег. Люди, бывшие на грани смерти, у которых времени не оставалось вовсе.

По мере того как приближался конец коридора, он говорил все тише и тише.

– Приходили и люди другого сорта – зарабатывавшие на психах, – говорил Крейн. – Толкователи. Грезоцелители вроде нашей Джорджинель.

Они ступили под купол.

– Есть люди, считающие, что всем и каждому ну прямо позарез необходимо увидеть свое собственное «я».

В главном куполе царила полумгла. Вдоль стен тянулись шеренги затененных, занавешенных отсеков, похожих на исповедальные кабинки. Тут тоже было не много порядка – старая разнокалиберная мебель, какие-то научные приборы. Вокруг большого округлого бассейна была проложена промышленная, с большой силой сцепления, ковровая дорожка.

– И всегда неизбежное разочарование, – говорил Крейн. – Ведь истина пугающа и пуглива. По большей части. Она редко приходит при свете дня.

Вокруг бассейна через равные промежутки располагались подставки с наборами разного рода орудий с длинными ручками: грабель, багров и сачков. В верхней части каждой подставки имелась полка из блестящей отшлифованной нержавейки; едва ли не все они пустовали.

– Ну, люди и двинулись дальше, – говорил Крейн, приближаясь к краю бассейна. – Искатели решили, что лучше бы им поискать что-нибудь еще в каком-нибудь другом месте.

– Легко их понимаю, – сухо съязвила Табита.

Крейн ее словно не слышал. Он всматривался в дальний берег бассейна, где стояла небольшая палатка; в ней лежал какой-то человек, представлявшийся сквозь плотный молочно-белый пластик смутным продолговатым пятном. Крейн привстал на правое колено.

– А кое-кто остался, – завершил он. – Грезящие над кладезем. Бог уж знает, чего они ищут.

Он слегка засучил рукав и макнул руку в воду.

Только эта вода не была водой. Она была темной, как пиво. И с пальцев она стекала не так – медленными жирными каплями.

А на ближайшей полке из нержавейки что-то все-таки было, что-то округлое. И, как в намек, размером с человеческую голову.

Капитан Джут стиснула кулаки и пошла посмотреть.

Это было нечто вроде жирной курицы с кургузыми пеньками вместо лап и кричаще-ярким, неопрятным оперением. В пустой глазнице проглядывала какая-то грязно-желтая мерзость, и все это, похоже, понемногу разлагалось.

– Ладно, пойдем отсюда, – сказала Табита. Ее голос звучал тоном выше обычного и предательски срывался.

Крейн встал, отвернулся от Колодца и вытер руку рукой. Его лицо буквально светилось – то ли внезапно нахлынувшей радостью, то ли злобой.

– В чем дело, капитан? Это всего лишь сон…

С другой стороны бассейна донесся жалобный вопль, искаженный отзвуками от стен до полной невразумительности. Из палатки торчала мужская голова. «Любопытно, – подумала Табита, – от каких таких снов мы его пробудили».

Дежурный сидел, глубоко утонув в своем кресле и закинув ноги на конторку. Его глаза были мирно сомкнуты.

Крейн улыбнулся и постучал по конторке костяшками пальцев.

– Тебе бы стоило спать там, а не здесь. Старик широко улыбнулся беззубым ртом.

– Только не я, мистер Крейн, – весело прохрипел он. – У меня нет способностей.

От агентства так и не было ни слуху ни духу. Табита скучала на исполинской кровати.

– Ты бы, Алиса, только видела эти штуки, – сказала она.

– ВОЗМОЖНО, Я ИХ СКОРО И УВИЖУ, – негромко откликнулось из угла, где располагалась стенная розетка и где лежал сейчас комсет, поставленный на подзарядку.

– Если Крейн и вся эта компания окажутся правы, ничего ты не увидишь. – Она перекатилась на живот, немного подумала и вернулась в прежнее положение. – Сдуреть же можно, столько времени псу под хвост.

По АV гоняли бессчетную серию идиотского сериала про двух марсианских торговцев солью и их взбалмошного верблюда. На кровати валялись пластиковые тарелки с объедками, одежда и пустые пивные тюбики. Вернувшись из колодезного заведения, она убила весь остаток дня на бесплодные розыски кого-нибудь, у кого можно было бы нанять грузовик.

– Лежа здесь на боку, мы не зарабатываем ни гроша. Пожалуй, стоило бы зарегистрироваться и поискать здесь что-нибудь вроде работы.

– ЭТО, КАПИТАН, БЫЛО БЫ ПРЯМЫМ НАРУШЕНИЕМ ВАШЕГО КОНТРАКТА С ФИРМОЙ «КЕЙРУЭЙЗ». РАЗДЕЛ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ, ПАРАГРАФ ЧЕТЫРЕ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ: ДО ПРЕКРАЩЕНИЯ ДЕЙСТВИЯ ДАННОГО ДОГОВОРА ОПЕРАТОР НЕ ДОЛЖЕН ВСТУПАТЬ В КАКИЕ БЫ ТО НИ БЫЛО ДРУГИЕ ЛИБО ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ…

– Слушай, Алиса, не читай мне эту хрень. Они и понятия не имеют, как тут все устроено.

– ВОЗМОЖНО, КАПИТАН, ВАМ БЫ СТОИЛО ОТНОСИТЬСЯ К ПРОСТОЮ КАК К ДОПОЛНИТЕЛЬНОМУ ОТПУСКУ, – предложил заботливый корабль. – КАК ПРАВИЛО, ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА ФУНКЦИОНИРУЮТ ЗАМЕТНО ЛУЧШЕ, ЕСЛИ ПЕРИОДЫ АКТИВНОЙ РАБОТЫ ЧЕРЕДУЮТСЯ С ПЕРИОДАМИ ОТДЫХА И РАЗВЛЕЧЕНИЙ.

– Не дай-то бог, чтобы тебя услышал Крейн. – Капитан Джут завернулась в покрывало и сладко зевнула. – Он понимает развлечения несколько по-своему. Если ничего тут в ближайшее время не сдвинется, я посылаю все на хрен. Я знаю, что я…

Телефон нежно заворковал.

Табита выпростала из-под покрывала левую руку и нащупала кнопку.

– Да?

– Тут к тебе, милая, заявился Мортон Годфри.

– Господи. Наконец-то. Я сейчас спущусь.

– Угу. А он как раз поднимается. – Барменша длинно закашлялась. – Я хотела его попридержать, но не смогла.

– Господи! Господи!

Капитан Джут слетела с кровати как ошпаренная и принялась ногами запихивать под нее всякий мусор. Забыв про слабость здешнего тяготения, она преуспела лишь в том, что раскидала мусор по всей комнате. Тут же выяснилось, что на ее рубашку неизвестным образом пролилось нечто ярко-розовое. Яростная обработка пятна скомканным носовым платком не дала никаких результатов; тогда она схватила одной рукой свою куртку, а другой – дистанционный пульт, пытаясь одновременно надеть куртку и вырубить телевизор. Она уже успела просунуть одну руку в рукав и вырубить звук, когда дверь тактично звякнула.