Текст книги "Вечерняя заря"

Автор книги: Кнут Гамсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Тарэ подходитъ къ Карено и схватываетъ его за руку. Благодарю васъ, учитель, благодарго за всѣхъ насъ. Мы собственно хотѣли пропѣть здѣсь нашу боевую пѣснь; но мы можемъ спѣть ее и въ саду, если вы ничего не имѣете противъ.

Хойбро. Дверь можно оставить открытой, чтобы вы слышали?

Карено дѣлаетъ утвердитольный жестъ.

Тарэ. Еще разъ благодарю, благодарю васъ. прощайте. Всѣ кланяются и уходятъ въ дверь на заднемъ планѣ, оставляя ее открытой. Пауза.

Сара входитъ слѣва съ подносомъ; на немъ чай и печенье. Пожалуйста. Ставитъ подносъ.

Карено, быстро поднимаясь. Кому это? Мнѣ? Нѣтъ, я долженъ уйти, Сара. Я долженъ уйти, я не могу здѣсь дольше оставаться.

Сара. Конечно, это тебѣ. Это чай.

Карено. Зачѣмъ мнѣ чай? Ты ошиблась; мнѣ теперь некогда. Начинаетъ собирать бумаги на письменномъ столѣ. Ты говоришь, принесла мнѣ чай?

Сара. Да. Мама думала, что тебѣ хорошо теперь немного подкрѣпиться.

Карено про себя. Предсмертное причастіе, да. Опускаетъ бумаги на столъ. Мама это сказала?

Сара. Да.

Карено подходитъ къ мой вплотную. А ты знаешь, почему она это сказала? Слышно, какъ мужской квартетъ поэтъ хоромъ.

Сара. Они запѣли.

Карено. Ну, конечно, ты этого не можешь знать.

Во время пѣнія Карено нѣсколько разъ топаетъ ногой и затѣмъ бросается въ кресло. Потомъ разомъ вскакиваетъ и указываетъ на рукопись въ обложкѣ изъ золотой бумаги, упавшую около печки. Когда Сара подаетъ ее ему, онъ садится, заботливо разглаживаетъ ее и кладетъ къ другимъ бумагамъ на письменномъ столѣ. Потомъ онъ показываетъ на палку, лежащую на полу. Сара подаетъ и ее.

Фру Карено въ открытыхъ дверяхъ на заднемъ планѣ. Опять это пѣнье.

Карено быстро. Такъ затвори дверь, если хочешь.

Фpу Kарено. Да, дорогой Иваръ, а ее закрою. Она выходитъ и затворяетъ за собой дверь. Пѣнія больше не слышно.

Карено. Не бойся, Сара. Это тебя не касается.

Сара. Чай простынетъ.

Карено. Ничего, пускай себѣ стынетъ. Да, видишь ли, мнѣ собственно слѣдовало бы пойти по своему пути; но мнѣ больше хочется остаться здѣсь.

Звонятъ.

Сара. Позвонили.

Карено. Видишь ли, здѣсь были господа, которые говорили, что я долженъ итти съ ними. И теперь я собственно не знаю, что я долженъ дѣлать.

Сара. Хочешь, я спрошу маму?

Карено. Нѣтъ, нѣтъ, что ты выдумала! Я долженъ итти. Встаетъ и складываетъ бумаги. Вдругъ подходитъ къ Сарѣ и обнимаетъ ее. Ты хотѣла спросить маму? Спасибо, дружокъ. Бондесенъ входитъ изъ двери на заднемъ планѣ. Карено отталкиваетъ Сару.

Бондесенъ, протягивая ему руку. Здравствуйте. Ваша дѣвушка съ каждымъ днемъ становится нахальнѣе. Она не хотѣла пускать меня безъ доклада.

Карено къ Сарѣ повелительно. Такъ – ну, а теперь ступай къ мамѣ! Сара уходитъ направо.

Бондесенъ. Чей это ребенокъ, Карено?

Kаpено. Мой, развѣ вы не замѣтили, какъ она похожа на мать?

Бондесенъ. Гм… Да. Разумѣется. Садится. Да, знаете, вашъ дворъ полонъ пѣвцовъ!

Карено. Они поютъ мнѣ серенаду.

Бондесенъ. Я думалъ, они поютъ ее для вашей дѣвушки. Впрочемъ, у меня къ вамъ просьба. Вы должны мнѣ разрѣшить прислать къ вамъ портретиста.

Карено. Зачѣмъ?

Бондесенъ. Чтобы въ нашей газетѣ сейчасъ же появился вашъ портретъ, – должна же публика узнать своего кандидата.

Карено. Я не думаю, чтобы ваша публика считала во что-нибудь мой портретъ. Вѣдь я съ ней совсѣмъ не въ дружескихъ отношеніяхъ.

Бондесенъ. Каждому важно видѣть вашъ портретъ, господинъ Карено. Какъ бы вы къ нему вы относились.

Карено. Кончимъ эту пытку, Бондесенъ; вы видите, я собираю свои бумаги.

Бондесенъ. Вы уходите?

Карено. Да. Я долженъ итти. Видите, мнѣ принесли чай, – соборованье, такъ сказать.

Бондесенъ. Что здѣсь случилось?

Карено. Я остаюсь въ обществѣ «Горы».

Фру Карено входитъ слѣва.

Бондесенъ поднимается. Еще разъ, здравствуйте, сударыня! На этотъ разъ, надѣюсь, я задержу васъ недолго.

Фру Карено. Надѣюсь, что да. Садитесь пожалуйста.

Бондесенъ. Я ухожу. Вашъ мужъ непоколебимъ.

Карено. Зачѣмъ ты прислала мнѣ этотъ чай, Элина? Ты думаешь, я настолько слабъ, что мнѣ надо подкрѣпиться чаемъ?

Фру Карено. Господи, просто я думала, что ты съ удовольствіемъ выпьешь чашку чая, когда уйдутъ эти несносные люди.

Карено. Развѣ ты не слышала, что я имъ отвѣтилъ, что я пойду вмѣстѣ съ ними?

Фру Карено. Какъ же я могла слышать? Вѣдь я была въ кухнѣ.

Карено. Да, такъ прости пожалуйста. Не понимаю, какъ могутъ такъ мѣняться люди! Прежде я не былъ подозрителенъ.

Фру Карено. Ты заразился этимъ отъ своихъ друзей изъ ферейна. Въ этомъ я увѣрена.

Карено. Не знаю. Впрочемъ, очень можетъ быть.

Бондесенъ. Такъ зачѣмъ же, чортъ возьми, вы ведете съ ними дѣла? Напишите скорѣе заявленіе о выходѣ изъ общества, и я возьму его съ собой.

Фру Карено. Сара сказала, что ты собираешь бумаги? Зачѣмъ?

Карено. Я обѣщалъ это Тарэ.

Бондесенъ протягиваетъ руку. Заявленіе о выходѣ изъ общества.

Карено. Нѣтъ, я долженъ еще подумать. Это не рѣшается такъ быстро.

Фру Карено. Я, право, не понимаю, чего ты еще думаешь?

Карено. Чего я еще думаю? Какъ мнѣ остаться порядочнымъ человѣкомъ.

Фру Карено, мѣняя тонъ. Тебѣ привезли нову. мебель. Можно ее вносить?

Карено. Да; но тогда мнѣ не придется сегодня уйти отсюда. Подходитъ къ письменному столу и снова раскладываетъ рукописи и бумаги.

Бондесенъ. Главное собраніе поручило мнѣ передать вамъ, что оно даетъ вамъ отсрочку до шести часовъ вечера. Къ этому времени вы должны сообщить свое рѣшеніе.

Карено. До шести часовъ?

Бондесенъ. Да. А затѣмъ будетъ уже поздно.

Карено. Хорошо. Я принесу вамъ мой отвѣтъ до шести часовъ.

Бондесенъ. Благодарю васъ. До свиданія. До свиданія, сударыня. Уходитъ въ дверь на заднемъ планѣ.

Карено. Заявленіе о выходѣ изъ общества, – сказалъ онъ и даже руку протянулъ. Удивительно, какъ нѣкоторые люди все легко принимаютъ.

Фру Карено. Не всѣ такъ непоколебимы, какъ ты.

Карено взглядываетъ на нее. Такъ, ты понимаешь меня, Элина. Ты поддерживаешь меня больше, чѣмъ всѣ другіе. Ты и чай мнѣ прислала.

Фру Карено. Но ты его не выпилъ.

Карено. Такъ я его выпью, чтобы ты видѣла, какъ я тебѣ благодаренъ. Беретъ чашку.

Фру Карено. А я велю пока вносить мебель. Уходитъ въ дверь на заднемъ планѣ.

ТРЕТЬЕ ДѢЙСТВІЕ

Та же обстановка. Много новой мебели въ красной обивкѣ. Столы покрыты скатертями; стулья, диванъ, папки для газетъ, корзина для бумагъ. На стѣнахъ картины въ золотыхъ рамахъ. У печки курительный столикъ, на немъ ящикъ съ сигарами. Сзади письменнаго стола большая книжная полка, на ней столовые часы.

Карено складываетъ книги и бумаги на книжную полку около письменнаго стола. Ты была совершенно права. Мнѣ не хватало этой полки.

Фру Карено. Вотъ видишь.

Карено. Я собственно не долженъ пользоваться ею. Я стою здѣсь и раскладываю свои вещи, – а мнѣ слѣдовало бы забрать бумаги подъ мышку и убираться отсюда.

Фру Карено. Да, что я хотѣла сказать… если ты хочешь переодѣваться, то торопись: профессоръ Іервенъ можетъ притти каждую минуту. Звонятъ. Вотъ и онъ. Быстро пудрится.

Карено. Ну, я приму его такъ, какъ есть. Отходитъ и смотритъ на книжную полку. Мнѣ кажется, такъ будетъ хорошо. Это я положу сюда, а это туда. Отлично.

Фр. Ховиндъ входитъ черезъ дверь на заднемъ планѣ, переодѣта въ свѣтлое. Ужъ онъ былъ?

Фру Карено равнодушно. Что такое?

Фр. Ховиндъ. Ну, профессоръ Іервенъ?

Фру Карено. Нѣтъ. Во всякомъ случаѣ мы его еще не видали… Послушай, Иваръ, хорошо если бы ты сдѣлалъ то, о чемъ мы говорили.

Фр. Ховиндъ. А что онъ долженъ сдѣлать?

Карено. Я долженъ переодѣться. Сейчасъ иду. Снова разбираетъ бумаги.

Фр. Карено. Боже мой, какая ты нарядная, Натали! Что же ты не раздѣнешься?

Фр. Ховиндъ выходитъ.

Карено. Если онъ придетъ, пока я еще не выйду, попроси подождать.

Фру Карено. Да, пусть онъ немного подождетъ. Это ничего. Не король онъ.

Фр. Ховиндъ входитъ справа.

Карено, любуясь комнатой. Теперь у меня дѣйствительно хорошо. Уходитъ направо.

Фр. Ховиндъ. Мнѣ нравится, что Карено пошелъ принарядиться.

Фру Карено. А какъ же иначе? Онъ долженъ итти съ Бондесеномъ на главное собраніе и говорить рѣчь избирателямъ. Пауза. Что ты смотришь такъ разочарованно?

Фр. Ховиндъ. Я слышала разъ, какъ профессоръ Іервенъ говорилъ рѣчь со своего балкона.

Фру Карено. Но ты еще, дорогая, никогда не слышала Ивара… Впрочемъ, мнѣ еще надо къ себѣ въ комнату.

Фр. Ховиндъ. Такъ я должна его принять одна?

Фру Карено. Профессора Іервена? Да меня, милочка, онъ нисколько не интересуетъ. Звонятъ. Вотъ онъ. Пудрится.

Фр. Ховиндъ. Да, это онъ. Дай-ка и мнѣ. Беретъ пудреницу и пудрится. Такъ я сдѣлаю ему книксенъ. Отдаетъ пудреницу. Онъ тебя не интересуетъ? Нѣтъ, разумѣется, нѣтъ. Но, ты понимаешь, мы были помолвлены.

Александра въ дверяхъ на заднемъ планѣ. Профессоръ Іервенъ.

Фру Карено. Проси. Александра уходитъ.

Фр. Ховиндъ. Боже мой, зачѣмъ она заставляетъ его ждать?

Фру Карено. Я ей велѣлъ докладывать о всѣхъ, кто приходитъ. Кромѣ того, я думала, что тебѣ пріятнѣе остаться съ нимъ одной, поэтому я хотѣла уйти.

Фр. Ховиндъ стремительно обнимаетъ ее. Да благословитъ тебя Богъ, Элина! Благодарю тебя. Да, иди; я замѣню тебя.

Фру Карено у двери направо. Меня вѣдь онъ нисколько не интересуетъ. Обѣ дамы напряженно смотрятъ на дверь на заднемъ планѣ. Пауза.

Профессоръ Іервенъ. Сзади него видно улыбающееся лицо Александры, которая медленно затворяетъ дверь.

Іервенъ, 48 лѣтъ, полный, спокойный, въ очкахъ, кланяется. Добрый день.

Фр. Ховиндъ присѣдаетъ. Добрый день.

Іервенъ. Я имѣю честь говорить съ Фру Карено… Нѣтъ….

Фр. Ховиндъ. Фру Карено сейчасъ придетъ. Садитесь пожалуйста, господинъ профессоръ.

Іервенъ. Если не ошибаюсь, фрэкенъ Ховиндъ? Протягиваетъ руку.

Фр. Ховиндъ въ восторгѣ. Вы узнали меня! Уже двадцать лѣтъ…

Іервенъ садится и кладетъ шляпу и палку. Да, да, такъ вы здѣсь? Вы все еще дружны съ фру Карено?

Фр. Ховиндъ садится. Да, хотя она и старше меня, гораздо старше меня, но…

Іервенъ. Однимъ словомъ вы живете съ ними?

Фр. Ховиндъ. Нѣтъ; я только иногда захожу къ нимъ. Карено какъ разъ покупали массу прекрасныхъ вещей; они теперь такъ разбогатѣли.

Іервенъ. Да? Они разбогатѣли?

Фр. Ховиндъ. Да, они получили огромное наслѣдство. Они просили меня помочь имъ при покупкахъ. Потому что фру Карено не обладаетъ большимъ вкусомъ, бѣдняжка.

Іервенъ. А, да. Но гдѣ же Карено?

Фр. Ховиндъ. Онъ сейчасъ выйдетъ… Нѣтъ, подумать только, что я говорила съ господиномъ профессоромъ въ послѣдній разъ двадцать лѣтъ тому назадъ.

Іервенъ. Неужели уже двадцать лѣтъ? Это долгое время, но…

Фр. Ховиндъ. Цѣлыхъ двадцать лѣтъ. Но я такъ часто видѣла господина профессора. Мы всѣ узнаемъ васъ, когда встрѣчаемъ на улицѣ.

Іервенъ, улыбаясь. Да, да, я живу уже такъ Давно въ этомъ городѣ.

Фр. Ховиндъ. У васъ все тѣ же голубые глаза, что и прежде. Я помню, какъ вы одинъ разъ нарисовали мнѣ брови.

Іервенъ, улыбаясь. Неужели? Это было нехорошо съ моей стороны.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, напротивъ; это было ужасно весело. И вы еще звали меня Натали.

Іервенъ. Да, я помню.

Фр. Ховиндъ. Ахъ да, все это было. А потомъ вышло это недоразумѣніе.

Іервенъ. Недоразумѣніе?

Фр. Ховиндъ. Да, по крайней мѣрѣ съ моей стороны. Я васъ тогда не поняла. И вернула вамъ кольцо.

Іервенъ, улыбаясъ. Ну, для васъ это, конечно, вышло къ лучшему.

Фр. Ховиндъ. Не говорите такъ. Это знаетъ одинъ Богъ.

Іервенъ. А что, Карено дома?

Фр. Ховиндъ. Да, да. Онъ сейчасъ выйдетъ. Ужъ я вамъ скажу: онъ пошелъ къ себѣ, чтобы принарядиться для васъ.

Іервенъ оглядывается. Мой старый другъ живетъ прямо роскошно.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, я знаю вашу гордую манеру закидывать назадъ голову.

Іервенъ. Да, да, значитъ, родители фру Карено оставили имъ такъ много денегъ?

Фр. Ховиндъ. Цѣлую кучу денегъ. Впрочемъ, я не знаю, что толку въ этомъ богатствѣ. Если кто счастливъ сердцемъ, такъ… У господина профессора еще нѣтъ кольца?

Іервенъ, улыбаясь. Нѣтъ, я старый холостякъ, какъ вы должны знать.

Фр. Ховиндъ подходитъ къ нему, хватаетъ его за руку. Позвольте мнѣ васъ поблагодарить!

Іервенъ. За что вы меня благодарите, фрэкенъ Ховиндъ?

Фр. Ховиндъ. За то, что вы здѣсь; за то, что вы пришли. Нѣтъ, не смѣйтесь надъ этимъ. Вы не можете себѣ представить, какъ это меня радуетъ. Стоитъ передъ нимъ.

Іервенъ. Да, да. Поднимается, идетъ къ стѣнѣ и разглядываетъ картины. И здѣсь тоже произведенія искусства.

Фр. Ховиндъ идетъ за нимъ. Не разсматривайте дальше. За все отвѣчаетъ мой вкусъ.

Іервенъ. Прекрасно, великолѣпно! Садится, смотритъ на часы.

Фр. Ховиндъ. Это все еще ваши старые часы? Хочетъ посмотрѣть.

Іервенъ, пряча часы въ карманъ. Старые часы, да, конечно. Но мой старый другъ Карено заставляетъ себя долго ждать.

Фр. Ховиндъ. Господинъ профессоръ, мнѣ хочется задать вамъ одинъ вопросъ, но я не знаю, смѣю ли я.

Іервенъ. Пожалуйста.

Фр. Ховиндъ. Я помню, что вы иногда зябли зимой. Есть у васъ что-нибудь шерстяное?

Іервенъ. Что?

Фр. Ховиндъ. Я хочу сказать: вы носите шерстяныя вещи?

Іервенъ, понявъ. Ахъ, да! Да, я ношу шерстяное бѣлье.

Фр. Ховиндъ. А я перемѣнила его на шелкъ, свѣтлоголубой шелкъ. Это гораздо лучше.

Іервенъ. Да, да.

Фр. Ховиндъ. Я часто думала о томъ, что вы носите. Совѣтую вамъ попробовать носить шелкъ.

Іервенъ. Да, я попробую.

Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ. Потому что вы знаете, что самое важное на свѣтѣ – это ваше здоровье, господинъ профессоръ.

Іервенъ встаетъ. Не будете ли вы такъ любезны спросить Карено, можетъ ли онъ удѣлить мнѣ нѣсколько минутъ разговора.

Фр. Ховиндъ. Конечно. Я удивляюсь, какъ ему не стыдно. Карено входитъ справа, въ черномъ. Іервенъ кланяется. Вотъ Карено. Протягиваетъ Карено руку. До свиданья. Надѣюсь, мы теперь встрѣтимся не черезъ двадцать лѣтъ. Уходитъ направо.

Іервенъ протягиваетъ Карено руку. Добрый день, Карено.

Карено пожимаетъ ему руку. Добрый день. Указываетъ ему на стулъ, самъ садится къ письменному столу.

Іервенъ садится. Прошло не мало дней съ тѣхъ поръ, какъ мы бесѣдовали съ тобой послѣдній разъ.

Карено. Да, то-есть словесно.

Іервенъ смѣется. Словесно, конечно. Ты совершенно правъ. Потому что печатно мнѣ приходилось иногда спорить съ тобой… Ну, да я это говорю безъ умысла. Карено не отвѣчаетъ. Я любовался твоей обстановкой, Карено. Я рѣдко встрѣчалъ такое сочетаніе комфорта, вкуса и уютности.

Карено. Да, здѣсь прекрасно работается.

Іервенъ. Да, да, мы оба достигли кое-чего въ жизни. Удивительно, какъ оглянешься назадъ. Было время, когда мы ничего изъ себя не представляли и не могли такъ жить.

Карено смотритъ на столовые часы. Ты писалъ, что хочешь о чемъ-то поговорить со мной.

Іервенъ. Да, ты занятъ?

Карено. Не то, что очень, но все-таки. У меня есть еще одно важное дѣло до шести часовъ.

Іервенъ. Я не долго задержу тебя. Мнѣ собственно слѣдовало бы быть на собраніи избирателей, но я вырвался на нѣсколько минутъ. Гм… Перейдемъ къ дѣлу: ты, вѣроятно, читалъ, что пишетъ сегодня Бондесенъ?

Карено. Да, я читалъ эту газету.

Іервенъ. Разумѣется, и его замѣтку обо мнѣ? Онъ намеками передаетъ слухи, которые ходятъ обо мнѣ.

Карено. Ну, на это не стоитъ обращать вниманія.

Іервенъ. И тутъ же газета сообщаетъ, что ты намѣренъ въ виду предстоящихъ выборовъ выйти изъ своего ферейна.

Карено. Бондесенъ можетъ дать тебѣ объ этомъ болѣе точныя свѣдѣнія.

Іервенъ. Само собой разумѣется, что я больше не разговариваю съ Бондесеномъ. Я предпочитаю обратиться къ честному человѣку, къ своему коллегѣ. Ты и я противопоставлены, такъ сказать, другъ другу. Наши имена упоминаются въ такой тѣсной связи, что подъ этимъ должно что-то скрываться.

Карено. Я ничего не знаю о слухахъ насчетъ тебя.

Іервенъ. Но я-то знаю. Безсмысленнѣе всего то, что отвѣтъ, который я послалъ въ другія газеты, можетъ появиться только завтра. В что еще можетъ произойти сегодня. Если наше засѣданіе закроется черезъ часъ, кандидатъ будетъ уже выбранъ.

Карено. Что же ты собственно хочешь отъ меня?

Іервенъ. Я хочу получить отъ тебя заявленіе, что ты не выставляешь своей кандидатуры… Ты смѣешься?

Карено. А тебѣ очень бы хотѣлось получить это заявленіе, Іервенъ?

Іервенъ. Ну, конечно. А когда я прочту его на засѣданіи, ни тебѣ ни мнѣ не придется больше возиться съ этимъ дѣломъ.

Карено. И тебѣ не приходитъ въ голову, что я могу тебѣ въ этомъ отказать?

Іервенъ. Врядъ ли ты сдѣлаешь это. Я всегда считалъ, что ты не любишь себя ставить въ смѣшное положеніе.

Карено. Ты понялъ, что ничего не добьешься этимъ тономъ и стараешься попытаться въ другомъ.

Іервенъ. Прости, но я скажу прямо: ты не созданъ быть политикомъ, Иваръ Карено.

Карено. Прости и ты, если я скажу прямо. Позволь тебѣ напомнить, что я уже разъ принуждемъ былъ указать тебѣ на дверь, Карстенъ Іервенъ. Встаетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.

Іервенъ. Сегодня я и самъ уйду. Встаетъ. Позволь мнѣ только выяснить тебѣ истинное положеніе вещей. Бондесену подчиняется не вся наша партія. У меня есть свои единомышленники.

Карено. Я не завидую тебѣ за нихъ.

Іервенъ. Возможно. Но вопросъ въ томъ, не напрасно ли ты выставляешь свою кандидатуру на этихъ выборахъ.

Карено. Это покажутъ обстоятельства.

Іервенъ. Понятно. Но послѣ выборовъ ты останешься опозореннымъ и забытымъ. Ты вѣдь знаешь, что я не уступлю безъ борьбы.

Карено. Я знаю еще больше, я знаю, что ты не дашь побѣдить себя, не отомстивъ потомъ за это, – таково твое право.

Іервенъ. Что касается этого, то ты самъ всегда защищалъ въ своихъ статьяхъ право мести и указывалъ на месть, какъ на поэтическую силу въ упадкѣ.

Карено. Я не имѣю ни малѣйшаго желанія обсуждать съ тобой мои юношескія произведенія. Мои взгляды нѣсколько измѣнились съ того времени.

Іервенъ. О, съ этимъ я отъ души могу тебя поздравить. Наконецъ-то ты пришелъ къ этому, Карено. Къ чему сводится разница между моимъ переходомъ, когда я былъ молодъ, и теперь твоимъ? Къ нѣсколькимъ годамъ. Вопросъ времени. А тогда ты не находилъ слова достаточно сильнаго, чтобы осудить меня.

Карено. Разница та, что ты сдался краснощекимъ и не пытался бороться, а мои волосы посѣдѣли въ бою, который длился двадцать лѣтъ.

Іервенъ. Слѣдовательно, вопросъ о болѣе или менѣе быстро работающемъ умѣ.

Карено. Скажемъ просто – вопросъ объ умѣ.

Іервенъ. Хорошо; не будемъ объ этомъ спорить. Вообще я нахожу съ твоей стороны не особенно вѣжливымъ принимать такъ стараго друга.

Карено пристально смотритъ на него. Я удивляюсь твоей наглости.

Іервенъ. Ахъ, вѣчно ты говоришь этими громкими словами! Я знаю только одно, что тебѣ не за что быть мнѣ благодарнымъ.

Карено. Нѣтъ, какъ же; а за стипендію, напримѣръ, – это твое послѣднее благодѣяніе.

Іервенъ. Я не раздаю никакихъ стипендій. Я только могъ прямо и откровенно высказаться противъ тебя.

Карено. А на какомъ основаніи?

Іервенъ. Боже мой, да зачѣмъ тебѣ стипендія, скажи пожалуйста? Бросая взглядъ на комнату. Не похоже, чтобы ты въ ней нуждался. Мы отказали тебѣ, потому что знали, что ты разбогатѣлъ.

Карено. Ты лжешь! Ты не зналъ ничего до этой минуты.

Іервенъ. Я не могу разговаривать въ такомъ тонѣ. Беретъ шляпу и палку. Впрочемъ, я вполнѣ убѣжденъ, что ты будешь признанъ и отличенъ; но это случится въ другомъ отношеніи.

Карено. Съ какихъ это поръ ты сталъ такъ думать.

Іервенъ. Съ тѣхъ поръ, какъ ты это заслужилъ. Съ тѣхъ поръ, какъ ты прекратилъ нападки на все для насъ святое.

Александра входитъ слѣва, смотритъ на Іервена. Васъ желаетъ видѣть художникъ.

Карено. Попросите его войти. Александра медленно уходитъ налѣво.

Іервенъ. Отлично, я ухожу. Гм… Еще одно: какъ ты думаешь, что будетъ съ твоимъ ферейномъ, когда ты выйдешь изъ него?

Карено останавливается, въ бѣшенствѣ. Что тебѣ за дѣло до этого?

Іервенъ. Какъ человѣкъ честный, ты имѣешь извѣстную отвѣтственность передъ людьми, которыхъ ты бросаешь. Ты говоришь, что это меня не касается. Другое, напротивъ, касается меня въ высшей степени, а именно: судьба моей партіей. А теперь я обращаюсь къ твоему здравому разсудку. Ты врываешься, разбиваешь избирателей, и мы проигрываемъ. Что ты на это скажешь?

Карено. Да – мы все уже переговорили по этому вопросу. Дѣлаетъ нѣсколько шаговъ и смотритъ на стѣнные часы. Впрочемъ, я поражаюсь на тебя.

Іервенъ. Я защищаю свое дѣло и поэтому сношу твое непріязненное отношеніе. Все для моего дѣла! Развѣ твое сердце не обольется кровью, если придетъ другой и разобьетъ твою партію?

Карено, указывая на дверь на заднемъ планѣ. Твое чувство не подсказываетъ тебѣ, что пора уходить?

Іервенъ съ чувствомъ и достоинствомъ. Во второй разъ! Какъ ты легко оскорбляешь своихъ друзей! Еще въ ранней юности ты заклеймилъ меня словомъ «измѣнникъ». Ты оторвалъ отъ меня мою невѣсту и заставилъ меня въ одиночествѣ доживать мои дни. Что тебѣ до этого? Я никогда не жаловался и не слыхалъ отъ нея жалобъ. Но мы оба тяжело пережили это. Только сегодня встрѣтилъ я ее здѣсь послѣ двадцати лѣтъ. Обращаешь ты вниманіе на другихъ людей? Я этого не вижу. Я прошу тебя, ради тебя самого, не покидать своего ферейна на время выборовъ; я прошу тебя именемъ моей партіи отказаться отъ мысли разбить насъ; въ отвѣтъ ты указываешь мнѣ дверь.

Фіумъ, 26-ти лѣтъ, одѣтъ бѣдно, входитъ въ дверь на заднемъ планѣ; кланяется. Карено широко раскрытыми глазами пристально смотритъ на Іервена; идетъ затѣмъ къ лѣвой двери и звонитъ.

Карено вопросительно къ Фіуму. Здравствуйте!

Фіумъ. Меня прислалъ редакторъ Бондесенъ нарисовать вашъ портретъ.

Карено. Да. Отлично. Прошу васъ сѣсть.

Фіумъ садится.

Іервенъ. Такъ вотъ что! На склонѣ лѣтъ, на закатѣ жизни ты идешь рука объ руку съ редакторомъ Бондесеномъ!

Александра входитъ слѣва.

Карено, указывая на Іервена. Укажите господину дверь.

Александра, улыбаясь. Эту или?..

Іервенъ идетъ къ двери на заднемъ планѣ. Въ послѣдній разъ…

Карено дѣлаетъ къ нему нѣсколько быстрыхъ шаговъ. Разумѣется, въ послѣдній разъ.

Іервенъ распахиваетъ дверь и выходитъ. Въ передней видны фру Карено и фр. Ховиндъ. Александра проскальзываетъ въ лѣвую дверь.

Карено кричитъ въ дверь. Элина!

Фру Карено. Да?

Карено. Если ужъ ты тамъ, то запри дверь за этимъ человѣкомъ. Затворяетъ дверь, обращается къ Фіуму. Видѣли вы подобнаго безумца?

Фіумъ. Это былъ, если не ошибаюсь, профессоръ Іервенъ.

Карено. Да. Онъ… Прямо удивительно, до чего человѣкъ… Вы хотите нарисовать мой портретъ?

Фіумъ. Да.

Карено, взглядывая на столовые часы. Такъ начинайте. У меня немного времени. Мнѣ сидѣть или стоять?

Фіумъ. Какъ желаете.

Карено. Такъ я сяду. Садится къ письменному столу. Сколько вамъ понадобится времени?

Фіумъ, рисуя. Самые пустяки. Я рисую нѣсколькими штрихами.

Карено. Вы еще совсѣмъ молодой человѣкъ, но я знаю ваше имя.

Фіумъ. Я знаю, вы знаете всю молодежь, господинъ Карено.

Карено. Да, да. Юность была и осталась мнѣ близка. Такъ вы знали это?

Фiумъ. Я слышалъ это о васъ съ самаго дѣтства.

Карено взволнованно. Юность, то, что дѣйствительно называется юностью, я всегда любилъ. Горячія сердца, пылкія головы и современное искусство.

Фіумъ. Современное искусство, да.

Карено. Только не пачкотня ради милыхъ денегъ… Скажите, что онъ собственно говорилъ? Вы слышали, что онъ сказалъ?

Фіумъ. Профессоръ? Онъ говорилъ о вашихъ старыхъ годахъ и что наступилъ вечеръ вашей жизни.

Карено встаетъ. Да. Что можно отвѣтить на это? Приходилось вамъ слышать обо мнѣ, какъ о старикѣ?

Фіумъ улыбается. Ну, вы ему зато кратко, но выразительно указали путь домой.

Карено ходитъ взадъ и впередъ. Человѣкъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ засыпаетъ за столомъ. Въ тотъ день, когда онъ надѣваетъ халатъ. Развѣ это похоже на меня?

Фіумъ. Я не могу хорошо рисовать, если вы…

Карено. Виноватъ. Садится на прежнее мѣсто. Человѣкъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ не можетъ развиваться дальше, когда онъ не способенъ больше мѣняться. Тогда человѣкъ становится старикомъ… Вы современный художникъ; публика знаетъ васъ?

Фіумъ, рисуя. Къ сожалѣнію, мало. Я только что былъ на собраніи правой и нарисовалъ нѣсколько головъ; но ни одинъ не остался доволенъ своимъ портретомъ. То же и съ моей картиной; никто не хочетъ купить ее.

Карено. Да? А это современная живопись? Молодое искусство?

Фіумъ. Да, иначе я бы ее давно уже продалъ.

Карено. Такъ эти господа не желаютъ поддерживать юношество. Это пейзажъ?

Фіумъ. Да, отчасти. Молодая женщина лежитъ на спинѣ на травѣ.

Карено. Принесите мнѣ картину. Я ее покупаю.

Фіумъ. Тысяча благодарностей.

Карено. Будьте спокойны; я покупаю картину.

Фіумъ. Я считаю для себя за особую честь, что именно вы покупаете ее.

Карено. Я поговорю съ женой, чтобы она приготовила деньги, когда вы пріѣдете въ слѣдующій разъ. Картина большая?

Фіумъ. Да, довольно большая.

Карено. Простите, что я касаюсь этого вопроса, – ну, скажемъ, тысяча кронъ…

Фіумъ. На выставкѣ я назначилъ за нее восемьсотъ. Я буду вамъ вѣчно признателенъ и за восемьсотъ.

Карено. Скажемъ, тысяча. Я думаю, у меня найдется столько дома. Искусство и наука повсюду.

Звонятъ.

Карено. Могу я вамъ предложить стаканъ вина?

Фіумъ. Благодарю васъ, я не пью вина. Улыбаясь. Я долженъ былъ въ чемъ-нибудь ограничить себя и выбралъ для этого спиртные напитки.

Карено. Вы женаты?

Фіумъ. Да, конечно. Шестеро дѣтей. Улыбаясь. Да, съ этого всегда начинаешь.

Карено смѣется. Съ дѣтей, да.

Фіумъ. Я хотѣлъ сказать – съ женитьбы.

Карено. Ха-ха-ха. Такъ говорите прямо, что думаете. Съ вами, художниками, болтать одно удовольствіе. У васъ всегда есть въ запасѣ нѣсколько двусмысленныхъ шутокъ. Повѣрите, раньше я не обращалъ на это вниманія. Вотъ что значитъ пятьдесятъ лѣтъ.

Фіумъ. На сѣверѣ мы мало думаемъ объ этомъ. Поэтому мы такъ скоро и старимся.

Карено. Но взгляните на меня. Теперь пришло и мое время. Если бы вы только знали, что мнѣ снится по ночамъ. Да, да, – что проникаетъ меня всего.

Александра изъ лѣвой двери съ визитной карточкой въ рукахъ. Васъ спрашиваютъ.

Карено беретъ карточку и встаетъ. Министръ? Самъ лично?

Александра. Да, тамъ стоитъ какой-то господинъ.

Карено. Попросите его войти.

Александра уходитъ налѣво.

Фіумъ. Вы желаете, чтобы я удалился на это время?

Карено неувѣренно. Чтобы вы ушли? Твердо. Нѣтъ, ни въ какомъ случаѣ. Садится. Я не указываю юности на двери, когда приходитъ государственный совѣтникъ.

Фіумъ. Нѣтъ, этого я еще никогда не слыхалъ отъ васъ.

Карено. Этого вы еще отъ меня не слыхали? Ха-ха. Нѣтъ, я не таковъ… Кромѣ того, мнѣ некогда разговаривать съ нимъ долго. Беретъ въ руки перо.

Александра отворяетъ дверь на заднемъ планѣ, пропускаетъ министра и снова ее затворяетъ.

Министръ кланяется. Добрый день.

Карено сдержанно поднимается и идетъ къ нему навстрѣчу; указывая на стулъ. Прошу васъ.

Министръ, взглядывая на Фіума. Я хотѣлъ бы поговорить съ вами.

Карено. Пожалуйста! Молодой художникъ не можетъ уйти, не окончивъ моего портрета. И я самъ долженъ уйти черезъ полчаса. Взглядываетъ на столовые часы.

Министръ очень вѣжливо. Не безпокойтесь, пожалуйста. Садитесь на ваше мѣсто, господинъ Карено. Садится.

Карено садится на прежнее мѣсто. Благодарю за честь, которую вы оказали мнѣ, господинъ совѣтникъ.

Министръ. Я зашелъ всего на нѣсколько минутъ. Кладетъ шляпу. Хотя, не скрою, съ удовольствіемъ остался бы и дольше. У васъ здѣсь чудесно. Осматривается.

Карено. У меня не все въ порядкѣ. Я еще не успѣлъ разобрать библіотеки.

Министръ. Я часто собирался зайти къ вамъ, да мнѣ все не удавалось.

Карено. Собственно говоря, мнѣ слѣдовало сдѣлать визитъ господину совѣтнику и въ числѣ другихъ поблагодарить за стипендію.

Министръ. Я вполнѣ понимаю, что въ этомъ дѣлѣ вы чувствуете себя оскорбленнымъ, господинъ Карено. Если бы это было въ моей власти, то этого бы, конечно, не случилось.

Карено. Да, да, разумѣется.

Министръ. Но что же я могъ сдѣлать? Всѣ были такъ единодушно настроены противъ васъ… Впрочемъ, зачѣмъ собственно вамъ эта стипендія?

Карено. Къ счастью я не нуждаюсь въ ней больше. Дѣло совсѣмъ не въ этомъ.

Министръ. Нѣтъ, нѣтъ, я понимаю, понимаю. Конечно, васъ нельзя смѣшивать съ другими просителями! Гм… Въ городѣ болтаютъ, что по случаю выборовъ вы хотите выйти изъ ферейна «Горы». Это, конечно, пустые слухи, не правда ли? Улыбается.

Карено. Нѣтъ, я думалъ объ этомъ.

Министръ. Гм… но это, разумѣется, ни къ чему бы не повело. Я такъ и думалъ. Мнѣ очень пріятно слышать это отъ васъ самихъ. Потому что правительство относится далеко не равнодушно къ вашему клубу.

Карено. Въ какомъ отношеніи?

Министръ. Относительно выборовъ. Съ голосами «Горы» городъ будетъ нашъ. А съ этимъ городомъ большинство окажется на сторонѣ правительства.

Карено смотритъ на столовые часы. Вы скоро кончите, господинъ Фіумъ? Я еще до шести часовъ долженъ быть на засѣданіи.

Фіумъ, быстро рисуя. Еще нѣсколько минутъ.

Министръ. Такъ вы значитъ не уходите изъ общества?

Карено. Ну, не считайте это вполнѣ рѣшеннымъ, господинъ совѣтникъ.

Министръ. Нѣтъ? Я, конечно, не хочу быть нескромнымъ; у васъ есть на это свои причины. Позвольте только вамъ сказать, мнѣ крайне непріятно видѣть, что вы переходите на сторону стариковъ. Вы, который такъ долго оставались непоколебимымъ. Я выражаю, конечно, мое личное чувство.

Карено, улыбаясь. Вы считаете, что я долженъ оставаться на томъ же мѣстѣ. Даже противъ моихъ лучшихъ убѣжденій.

Министръ испуганно. Нѣтъ, ни въ какомъ случаѣ. Какъ могли вы это подумать! Разъ это вопросъ убѣжденій, которыя будутъ рѣшены на засѣданіи въ шесть часовъ, то это совсѣмъ другое дѣло.

Карено. Совершенно вѣрно, дѣло идетъ именно объ этомъ.

Министръ. Сегодня, въ шесть часовъ?

Карено. Да, до шести. Раньше чѣмъ закроется засѣданіе.

Министръ задумчиво киваетъ головой. Да, да… Я такъ привыкъ къ мысли, что вы никогда не сдадитесь, что мнѣ тяжело теперь видѣть вашъ переходъ въ другой лагерь. Довѣрчиво. Неужели вы дѣйствительно въ глубинѣ сердца думаете, Карено, что пятьдесятъ лѣтъ шли по ложному пути и только на пятьдесятъ первомъ году вышли на настоящую дорогу?

Карено. Я ее не нашелъ, можетъ быть, и теперь. Я непрерывно ищу эту дорогу.

Министръ. Но не нужно ли отказаться отъ всего, что вы имѣете, прежде чѣмъ вы увидите ее съ полной ясностью? Простите, но я говорю, только желая вамъ добра.

Карено. Поэтому я ни отъ чего и не отказываюсь. Но это все равно случится. Каждый долженъ слѣдовать своимъ убѣжденіямъ.

Министръ. Да, но не слишкомъ опрометчиво. Дайте себѣ время подумать, ну, хоть нѣсколько недѣль.

Карено. До выборовъ, да?

Министръ. Такъ легко ошибиться въ самомъ себѣ. Обыкновенно видишь, что ждалъ гораздо лучшаго, когда уже поздно.

Карено нетерпѣливо. Если я останусь на своемъ мѣстѣ, то это будетъ измѣна моимъ убѣжденіямъ.

Министръ попрежнему спокойно, улыбаясь. Ну, измѣна и измѣна – это двѣ вещи разныя. Человѣкъ, настолько философски и исторически образованный, какъ вы, отлично знаетъ, что каждый шагъ впередъ, каждое освобожденіе являются результатомъ «измѣны» – измѣны прежде бывшему, старому. Пауза. Карено пристально смотритъ на него и затѣмъ разражается громкимъ смѣхомъ. Конечно, вы смѣетесь надо мной, я высказалъ такую избитую, всѣмъ извѣстную истину… Но – откровенно говоря – развѣ вамъ самимъ не странно, что теперь вы будете совершенно бездѣльничать? Что вы покинете своихъ единомышленниковъ, покинете молодежь?