Текст книги "Дети наших детей"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

Мисс Эмма Гарсайд выключила радио и уселась на стул, прямо, будто проглотила аршин, преисполненная едва ли не благоговения перед собственной мудростью. Ее осенила идея. Прежде такое случалось крайне редко – точнее, никогда; ибо, несмотря на то что мисс Эмма была женщиной гордой, она как на людях, так и в мыслях предпочитала не высовываться, вела себя застенчиво и робко. Свою гордость она демонстрировала, да и то не всегда, лишь мисс Кларабелле Смайт, ближайшей подруге. Сознание того, что ей есть чем гордиться, доставляло мисс Эмме огромное удовольствие; впрочем, вспоминая конокрада и человека, повешенного за поистине гнусное преступление, она испытывала нечто вроде угрызений совести и потому в разговорах со своей милой Кларабеллой старалась не упоминать ни того ни другого.

В окна комнаты, что выходили на запад, лился яркий солнечный свет. Лучи солнца освещали потертый коврик, на котором спал, свернувшись в клубочек, старый кот. В саду позади дома, ничем не примечательного здания на столь же малопримечательной улице, закричал дрозд, готовясь, должно быть, атаковать кусты малины, но мисс Эмма не обратила на крик птицы никакого внимания.

Да, подумалось ей, пришлось потратить кучу денег, переворошить груду бумаг, изрядно попутешествовать, однако дело того стоило. Никто в городке – это можно было утверждать наверняка – не знает истории своей семьи так, как она; недаром она проследила генеалогические корни вплоть до революции и даже дальше, до дней английского владычества и первых поселений колонистов на побережье. От конокрада и повешенного, а также от остальных сомнительных личностей никуда, конечно, не деться, зато сколько оказалось в роду достойных сквайров и крепких йоменов!

Кроме того, из пелены времен проступали очертания древнего родового замка. Правда, что касается замка, тут мисс Эмму терзали порой сомнения И вот, мысленно воскликнула она, и вот! Она изучила историю семьи, насколько позволяли архивы. Но теперь, теперь у нее появилась возможность – посмеет ли она? – двинуться в будущее. Она знала всех своих предков, а сегодня выяснилось, что у нее есть шанс познакомиться с потомками. Если эти люди действительно из будущего, если на радио ничего не напутали, то успех обеспечен. Нужно браться за работу, и браться самой, поскольку архивов будущего, разумеется, не существует. Ей придется побывать у пришельцев, тех, что заполонили Новую Англию; она будет задавать вопросы и, вероятно, узнает желаемое далеко не сразу. Скажите, душечка, в вашем роду были Гарсайды, Ламберты или Лоуренсы? Ах, вам кажется, но вы не уверены? А кто может знать? Да, душечка, крайне важно, вы не поверите, как важно!

Мисс Эмма сидела на стуле, предаваясь раздумьям и ощущая внутри себя некое шевеление; то было чувство принадлежности к семье, которое погнало ее в прошлое, а ныне звало в грядущее. Кот по-прежнему сладко спал на коврике, а в саду заливался дрозд.

Глава 11

– Итак, – произнес президент, – нам известно, что Земля через пятьсот лет подвергнется нападению из космоса. Люди той эпохи, не в силах справиться с нашествием, решили отступить в прошлое. – Он откинулся на спинку кресла. – Я правильно изложил суть вашего рассказа?

– Совершенно верно, сэр, – кивнул Гейл.

– Однако теперь, когда вы здесь – пускай не все, но большая часть, а остальные понемногу подходят, – что вы намерены делать? Или вам было некогда разрабатывать план действий?

– Почему же? – возразил Гейл. – Планы у нас есть, только нам не осуществить их без вашей помощи.

– Мне хотелось бы понять, – подал голос генеральный прокурор, – что привело вас именно к нам. Почему вы выбрали наше время?

– Потому, – ответил Гейл, – что вы обладаете необходимой технологией и ресурсами. Мы провели тщательное историческое исследование и установили, что ваша эпоха, плюс-минус десять лет, более всего подходит для претворения в жизнь наших стремлений.

– О какой технологии идет речь?

– О той, что требуется для постройки машины времени. Мы снабдим вас чертежами, спецификациями и рабочей силой. Нам понадобятся только материалы и ваша добрая воля…

– Но зачем вам машины времени?

– Мы не намерены оставаться здесь, – пояснил Гейл. – Это было бы нечестно. Мы вовсе не желаем подорвать вашу экономику, которая и без того уже испытывает трудности. Если бы не ситуация в будущем, я надеюсь, вы понимаете, что мы бы никогда не ушли оттуда.

– Куда же вы направитесь? – спросил президент.

– В прошлое, точнее, в средний миоцен.

– Миоцен?

– Так называется один из геологических периодов. Он начался приблизительно двадцать пять миллионов лет назад и продолжался около двадцати миллионов лет.

– А почему туда? Почему именно на двадцать пять миллионов лет? Почему не на десять, не на пятьдесят и не на сто?

– По ряду причин, – отозвался Гейл. – Мы постарались всесторонне исследовать вопрос. Во-первых, в миоцене на Земле появилась трава. Это, на мой взгляд, главная причина. Палеонтологи считают, что трава стала произрастать в начале периода. Их вывод основывается на изучении зубов травоядных животных той поры. Трава содержит абразивные минеральные вещества, которые стачивают зубы. Отсюда следует, что появление у животных зубов, которые растут на протяжении всей жизни, связано с употреблением в пищу травы. Кроме того, имеются сведения, что в эпоху миоцена засушливый климат привел к вымиранию лесов, на смену которым пришли травяные прерии, обеспечивавшие кормом громадные стада травоядных. По мнению палеонтологов, все это произошло на заре миоцена, двадцать пять миллионов лет тому назад. Однако, приняв во внимание, что палеонтологи могли ошибиться впрочем, вероятность ошибки чрезвычайно мала, мы выбрали в качестве временной координаты цифру в двадцать миллионов лет.

– Раз вы направляетесь туда, к чему было задерживаться у нас? – осведомился генеральный прокурор. – Я полагаю, туннели времени, которые вы использовали, дотянулись бы и до миоцена.

– Вы правы, сэр. Нам просто на хватило времени. Мы торопились покинуть свой год.

– При чем здесь время?

– Мы не могли уйти в миоцен без приспособлений и инструментов, без запасов семян и сельскохозяйственных животных. Разумеется, все это имелось у нас в наличии, однако, чтобы обеспечить транспортировку всего вышеперечисленного, потребовалось бы несколько недель. И потом, не забывайте о пропускной способности. Каждый инструмент или мешок семян, каждая голова скота замедлила бы прохождение людей. Если бы на нас не наседали инопланетяне, если бы смогли как следует подготовиться, то отправились бы прямиком в миоцен. Но увы! Чудовища сообразили, что мы что-то замышляем, и нам стало ясно: разобравшись, что к чему, они атакуют входы в туннели. Поэтому мы были вынуждены действовать поспешно, ибо основную задачу видели в том, чтобы спасти как можно больше людей. Так что мы прибыли к вам с пустыми руками.

– И рассчитываете, что мы снабдим вас всем необходимым?

– Рейли, – вмешался президент, – мне кажется, вы перегибаете палку. Ситуация сложилась совершенно непредвиденная, подобного поворота событий мы, естественно, не ожидали, а потому нужно проявить снисходительность и разумность. Мы ведь помогали и помогаем менее развитым государствам. Да, конечно, это вопрос внешней политики, но такова и традиционная черта американского характера: протягивать руку помощи. Люди, которые выходят из временных туннелей на нашей территории, являются, по всей видимости, коренными американцами, то есть нашими согражданами, нашими потомками, и, на мой взгляд, было бы несправедливо отказать им в том, чем пользуются жители других стран.

– Если нас не обманывают, – буркнул генеральный прокурор.

– Сейчас выясним, – сказал президент. – Мистер Гейл вряд ли полагает, что мы станем действовать очертя голову. Кстати, мистер Гейл, ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос. По вашим словам, вы намереваетесь переселиться в прошлое. Что же, переселение пойдет вслепую, наобум? Что случится, если, очутившись в миоцене, вы обнаружите, что ваши палеонтологи ошиблись относительно травы или что возникли иные затруднения, которых никто не предполагал?

– Сюда мы прибыли наобум, – проговорил Гейл. – Вернее, не совсем. Мы знали из достоверных исторических источников, что нас ждет. Но когда речь заходит о временном промежутке протяженностью в миллионы лет, источники не годятся. Тем не менее мы как будто нашли выход. Наши физики и другие ученые разработали теоретические принципы связи через временной туннель. Мы надеемся, что сумеем послать в прошлое разведывательный отряд, который изучит положение дел и сообщит, можно ли начинать переселение.

Я не объяснил следующего: к сожалению, мы можем путешествовать во времени лишь в одном направлении. Мы способны уйти в прошлое, но не в состоянии эмигрировать в будущее. Поэтому разведчики, если они установят, что избранная нами эпоха не пригодна для проживания, не смогут вернуться. Мы опасаемся, что в поисках подходящего места и времени потеряем несколько отрядов. Это только возможность, но с ней приходится считаться. Наши люди, господа, сознают свою ответственность и готовы к любой участи. Мы оставили в будущем арьергард, который охраняет входы в туннели. Скорее всего, никто из них уже не присоединится к нам. Рано или поздно туннели нужно будет уничтожить, вне зависимости от того, все ли успели преодолеть их.

Я отнюдь не пытаюсь вызвать у вас сочувствие, вовсе не стремлюсь разжалобить. Моя цель – показать, что мы не страшимся опасностей. Мы не станем требовать от вас невозможного и будем признательны за все, что вы сочтете необходимым сделать.

– Я искренне расположен к вам, – заявил государственный секретарь, – и, несмотря на природный скептицизм, склонен верить всему вами сказанному, однако не могу отделаться от ощущения некоторой несообразности происходящего. Ваше появление у нас станет историческим фактом, то бишь частью истории, которая, несомненно, дойдет до будущего. Значит, вы должны знать, чем все кончится. Правильно?

– Нет, – возразил Гейл. – Мы ничего не знаем. В нашей истории такого факта нет, поскольку он, как ни странно звучит, пока не имел места…

– Как же так? – воскликнул Уильямс. – Почему?

– Вы затронули вопрос, в котором я не разбираюсь. Тут переплетаются физические и философские принципы, причем образом, которого я не постигаю. Наши ученые многократно пытались свести концы с концами. Сначала мы спрашивали себя, вправе ли мы изменять историю; ведь, отправляясь в прошлое, мы как целое становимся фактором, который будет в известной степени определять ход событий. Мы размышляли над тем, чем обернется присовокупление названного фактора, какое влияние он окажет на существующую историю, Но позже ученые пришли к выводу, что влияние будет практически нулевым. Я понимаю ваше недоумение и повторяю, что сам не в состоянии разобраться в сути проблемы. Человечество проходило путем, на который мы ступили, но двигалось вперед, в грядущее, и на этом пути ничего подобного тому, что происходит сейчас, не случалось. В будущем на человечество напали пришельцы из космоса. Мы сбежали от них в прошлое, событие произошло, история изменилась, и теперь все будет иначе. Да, история изменилась, но не наша, не та история, которая доходит до момента нашего бегства. Изменилась ваша история. В силу нашего поступка вы оказались на ином пути, Мы не знаем, приведет ли он к нападению инопланетян; вполне вероятно, что приведет…

– Чушь какая-то! – воскликнул Дуглас.

– Поверьте мне, – проговорил Гейл, – все не так просто. Эту теорию разрабатывали выдающиеся ученые.

– Так или иначе, – сказал президент, – в настоящий момент принять какое-либо решение не представляется возможным. Мне кажется, лучше всего относиться к происходящему как к данности. Что сделано, то сделано; нужно привыкать к переменам. Меня интересует вот что…

– Я к вашим услугам, сэр, – откликнулся Гейл.

– Зачем уходить в прошлое настолько глубоко, на двадцать миллионов лет?

– Для того, чтобы следы нашей цивилизации никак не повлияли на будущую историю человечества. Возможно, мы там не задержимся. Наши историки утверждают, что человек, учитывая уровень технологических достижений, проведет на Земле не более миллиона лет; скорее же всего, гораздо меньше. В течение этого промежутка все мы покинем Землю. Если бы нас в нашем времени оставили в покое, мы бы за несколько веков наверняка вышли в космос. Так что, обосновавшись в прошлом, мы, через ряд тысячелетий, построим звездолеты и, вероятно, улетим с планеты. Обретя возможность покинуть Землю, человек вряд ли станет медлить. Пройдет какой-нибудь миллион лет – и он покинет ее навсегда.

– Но ваше присутствие здесь, у нас, связано с использованием природных ресурсов, – произнес Уильямс. – То есть след сохранится. Вам потребуются уголь и железо, нефть и газ…

– Толика железа, – поправил Гейл. – Толика, которой никто не заметит. В нашем времени ощущалась постоянная нехватка материалов, поэтому мы приспособились обходиться малым. Ископаемое же топливо нам ни к чему.

– А энергия?

– Мы подчинили себе ядерный синтез. Наша экономность покажется вам удивительной. Вещи, которые мы изготовляем, практически вечны. Не десять лет, не двадцать, а века. Фактор износа в нашей экономике больше не является определяющим. В результате производство в 2498 году составило менее одного процента от вашего сегодняшнего уровня.

– Немыслимо, – пробормотал Сэндберг.

– По вашим меркам да, – согласился Гейл, – но не по нашим. Нам пришлось изменить образ жизни. У нас не было выбора. Хищническое разбазаривание природных ресурсов на протяжении столетий оставило нас в нищете. Мы были вынуждены искать способы выжить.

– Если ваши рассуждения относительно того, что человек пробудет на Земле не более миллиона лет, обоснованны, – сказал президент, – я не совсем понимаю, зачем вам углубляться в прошлое. Уйдите миллионов на пять, куда уж дальше.

– Мы окажемся в непосредственной близости к предкам человечества, – объяснил Гейл. – Хотя человек, каким мы его себе представляем, появился не ранее двух миллионов лет назад, первые приматы бродили по поверхности планеты примерно семьдесят миллионов лет. Мы все равно так или иначе столкнемся с ними, этого не избежать, но, возможно, встреча не будет иметь сколько-нибудь значимых последствий; уйти же глубже нельзя из-за динозавров, общение с которыми вряд ли будет особенно приятным. По совести говоря, дело не только в динозаврах. Предки австралопитеков вышли на арену истории не позднее пятнадцати миллионов лет назад. Цифры, разумеется, весьма приблизительные. Большинство наших антропологов считает, что мы будем в безопасности, проникнув в прошлое на десять миллионов лет. Но мы хотим подстраховаться; вдобавок, нам ничто не препятствует. Вот откуда взялись двадцать миллионов. И потом, нужно же оставить место для вас.

– Для нас! – воскликнул Дуглас, вскакивая.

– Минутку, Рейли, – жестом остановил его президент. – Давайте дослушаем.

– На ваш взгляда предложение вполне разумное, – продолжал Гейл. – Посудите сами; через пятьсот лет произойдет вторжение из космоса. Да, благодаря нам вы очутились на ином пути развития, и никакого нашествия может и не быть, но, по вычислениям наших ученых, вероятность того, что оно состоится, очень высока. Так зачем же вам двигаться к нему? Почему не присоединиться к нам? В вашем распоряжении пятьсот лет. Используйте их для подготовки, чтобы не бежать, как мы, в спешке и суматохе, но уйти постепенно, за несколько лет. Почему бы не бросить нынешнюю Землю и не начать все заново? Человечество пойдет нехоженой дорогой. Новые земли…

– Бред! – крикнул Дуглас. – Если мы, ваши предки, удалимся в прошлое, ваше будущее не наступит!

– Вы забыли, что он нам объяснял, – вмешался Уильямс, – про иной путь.

– Я умываю руки! – заявил Дуглас, усаживаясь на место. – С меня достаточно.

– Мы не можем отправиться с вами, – сказал Сэндберг. – Нас слишком много, и…

– Не с нами. Как мы. Вместе нас действительно будет чересчур много. Вы и так страдаете от перенаселенности. Вот ваш шанс! Вы можете сократить численность населения до куда более приемлемых масштабов. Мы уходим на двадцать миллионов лет. Половина вас может переселиться в прошлое на девятнадцать миллионов лет, остальные – на восемнадцать. Каждую из групп будет отделять от другой по миллиону лет, что исключит возможность вмешательства в дела друг друга.

– Но как же быть с вашими принципами? – справился Уильямс. – Мы наверняка оставим в прошлом заметный след. Мы пользуемся углем, железом…

– Не оставите, если примете нашу философию и технологию.

– Вы согласны поделиться с нами своими секретами? Ядерный синтез…

– Если вы присоединитесь к нам, – сказал Гейл, – мы будем настаивать на этом.

– Кажется, – произнес президент, вставая, – мы достигли той точки, где следует на время прекратить разговор. Вам предстоит многое сделать. Благодарим вас, мистер Гейл, что вы приехали к нам и привезли с собой вашу прелестную дочь. Надеюсь, вы не возражаете против продолжения беседы, несколько погодя?

– Ни в коем случае, – отозвался Гейл. – Я буду только рад. Кроме того, вам надо поговорить с другими, кому известно значительно больше моего. Они сообщат вам все необходимые сведения.

– Я приглашаю вас быть моими гостями, – продолжал президент.

– Здесь, в Белом Доме? – подала голос Элис Гейл. Девушка, судя по всему, чем-то взволнованная, стиснула руки.

– Да, милая, в Белом Доме, – ответил с улыбкой президент. – Вы окажете нам большую честь.

– Извините горячность моей дочери, – проговорил Гейл. – Дело в том, что Белый Дом интересует ее, так сказать, с профессиональной точки зрения. Она изучала его, прочла все, что можно, об его архитектуре и истории.

– Приятно слышать, – заметил президент, завершая встречу.

Глава 12

Люди по-прежнему выходили из горловины туннеля, но теперь их встречал полицейский кордон. Одни полицейские разделяли поток на две части, направляя кого направо, кого налево, чтобы движение не застопорилось и не возникла «пробка», другие оттесняли толпу зевак. Усиленный мегафоном голос определял, кому и куда надлежит идти, а когда он умолкал, слышалось бормотание радиоприемника, доносившееся из машины, припаркованной на обочине. Машин было не перечесть; на тротуаре, на газонах, на лужайках перед домами – явный вызов праву частной собственности. По улице громыхали военные грузовики и автобусы. В них сажали пришельцев, и они уезжали, а на смену подкатывали новые. Однако они не поспевали; людей все прибавлялось, и приходилось отводить вновь прибывших в сторону, чтобы освободить место следующим.

Лейтенант Эндрю Шелби говорил по радиотелефону с майором Марселем Бернсом:

– Сэр, наши усилия ни к чему не приводят. Господи Боже, никогда не видел такой толпы. Было бы проще, если бы мы сумели отогнать зевак, но они сопротивляются, а нам не хватает народу, чтобы справиться с ними. Мы перекрыли движение гражданского транспорта и постоянно передаем по радио призыв не мешать, но они все лезут. Дороги забиты машинами. Даже не хочу думать, что будет, когда стемнеет. Как насчет техников, которые вроде бы должны установить прожектора?

– Они выехали, – ответил майор. – Держись, Энди, не подкачай. Нам нужно забрать оттуда всех.

– Добавьте автобусов, – попросил лейтенант.

– Пошлю, как только раздобуду, – пообещал Бернс. – Да, скоро должен прибыть орудийный расчет.

– Зачем нам пушка? Что мы с ней будем делать?

– Не знаю. Мне было сказано лишь то, что я тебе передал.

Глава 13

– Неужели вы верите ему? – удивился Дуглас. – Но это же сущая нелепица! Ни дать ни взять научно-фантастический роман. Говорю вам, нас пытаются одурачить!

– Значит, все те, кто вышел из туннелей, – нелепица? – спросил Уильямс. – Какое иное объяснение вы можете предложить? Рассказ Гейла и впрямь попахивает фантастикой, но вполне достоверно объясняет ситуацию. Признаться, мне…

– Да кто он такой?! – продолжал горячиться генеральный прокурор. – Представитель вашингтонской общины, общественный деятель! Нет чтобы хотя бы мелкий правительственный чиновник…

– Возможно, у них не существует правительства как такового, – предположил Уильямс. – За пять столетий мало ли какие могли произойти перемены.

– Стив, – поинтересовался президент, – а что думаете вы? Ведь это вы его нам подсунули.

– Совершенно зря, – пробормотал Дуглас.

– За истинность его истории я ручаться, естественно, не могу, – отозвался Уилсон.

– Что сказала Молли? – справился Сэндберг.

– Почти ничего. Я уверен, он не обмолвился перед ней ни словом о том, что поведал нам, однако она сумела вызнать у Гейла и его дочери, на что похож мир, в котором они живут, то есть жили. Говорит, что удовлетворена.

– Глобал Ньюс не пыталось подсуетиться? – спросил Дуглас.

– Разумеется, пыталось. Любое агентство новостей поступило бы точно так же; да что агентство – любой репортер, который не зря ест свой хлеб. На то они, в конце концов, и журналисты. Но Мэннинг не особенно нажимал. Он знал, как и я…

– Что к вам не подъедешь? – закончил Дуглас.

– Рейли! – одернул прокурора президент.

– Что мне сообщить прессе? – спросил Уилсон.

– Ничего, – быстро ответил Дуглас. – Ровным счетом ничего.

– Им известно, что я был у президента и что происходит нечто необычное. Они не будут довольны молчанием.

– Им не положено знать.

– Напротив, положено, – возразил Уилсон. – Нельзя рассматривать прессу как противника. Журналисты просто выполняют свою работу. Общественность должна быть в курсе происходящего. Пресса поддерживает нас, но нам не следует злоупотреблять доверием. Нужно что-то сообщить им, лучше всего – правду.

– Я бы сказал им, – проговорил Уильямс, – что полученные сведения позволяют предположить, что эти люди действительно явились из будущего, но необходимо время, чтобы все тщательно проверить. Пока мы не можем сделать официального заявления, поскольку продолжаем изучать обстановку.

– Репортеры наверняка захотят узнать, что привело к нам гостей, – заметил Сэндберг. – Стиву надо будет что-то ответить. Не годится отпускать его безоружным. Кроме того, вскоре посыплются вопросы относительно пушек перед туннелями.

– Правда напугает население до полусмерти, – откликнулся Уильямс. – От нас тут же потребуют открыть огонь, чтобы уничтожить туннели.

– Почему бы не сказать, – предложил президент, – что в будущем случилась грандиозная катастрофа и люди, дабы спасти себя, решили уйти к нам? Что касается пушек, нам вряд ли удастся отмолчаться, но врать тоже не хочется. Скажите, что это – обычная мера предосторожности.

– Но только если спросят, – прибавил Сэндберг.

– Хорошо, – произнес Уилсон, – но ведь тем дело не ограничится. Будут вопросы, связывались ли мы с другими государствами и с ООН и когда ожидается официальное заявление.

– Сообщите, что связывались, – сказал Уильямс. – И… получили совет установить орудия.

– Стив, – проговорил президент, – вам придется выкручиваться самому. Выручайте: нам и без того худо. Ссылайтесь на то, что все прояснится позднее.