Текст книги "Только для мужчин"
Автор книги: Клейтон Хартли Мэтьюз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Хорошая работа всегда дорого стоит.
– Это как раз такая работа.
– Тогда скажите, что нужно сделать.
– Я хочу, чтобы это выглядело как естественная смерть, может быть, от сердечного приступа. Объекту пятьдесят с небольшим. Как говорит мой док, у человека старше пятидесяти в любой момент может отказать мотор. Это реально?
– Такой способ есть. Инъекция инсулина, около 250 единиц.
– Вскрытие ничего не покажет?
– Нет, инсулин поглощается организмом. Я уже использовал этот метод. Никаких осложнений.
– Это хорошо. – Пассаро удовлетворенно хмыкнул. – Двадцать грандов.[5]5
Гранд – десять тысяч долларов.
[Закрыть] Десять уйдут сегодня по почте, остальные десять – когда объекта не будет с нами.
– Имя объекта?
– Алекс Лаваль. Главный редактор журнала «Мачо».
Глава 18
Через четыре дня Алекс Лаваль узнал от нанятых им детективов, что все люди, которых Пассаро внедрил в казино, оттуда ушли. Алекс отказался от услуг детективов и вздохнул с облегчением. Только сейчас он понял, в каком напряжении находился с момента последней встречи с Пассаро.
Немного погодя Алекс пригласил Пегги к себе в кабинет и рассказал ей о встрече с Пассаро и ее результатах.
Побледнев, она смотрела на него широко открытыми от ужаса глазами.
– Господи, дорогой, тебе просто повезло! Он же мог тебя убить!
– Чепуха, Пегги. Теперь эти ребята действуют по-другому. Они редко прибегают к насилию, только в своем кругу.
– Ты не думаешь, что он попытается отомстить? – усомнилась Пегги.
– Ты имеешь в виду – устроит засаду в темном переулке? – Алекс засмеялся. – Он же бизнесмен. Что это ему даст? Он делает только то, что ему выгодно, Пег. А вот я должен был что-то делать. Неужели ты думаешь, что я позволил бы ему захватить «Мачо»?
– Наверно, нет, но все равно это был очень смелый шаг. И безрассудный.
– Пожалуй, это нужно отпраздновать. – Он встал и потянулся. – Как насчет того, чтобы поужинать с безрассудным человеком? Я позвонил Эллен и сказал, что сегодня буду ночевать в городе, – добавил он, встретив ее вопросительный взгляд.
– Конечно, я поужинаю с тобой, мой дорогой, – сказала она, пристально глядя на него. – У тебя усталый вид, Алекс.
Он пожал плечами:
– Ну, это были нелегкие дни.
– Когда ты последний раз брал отпуск?
Он отвел взгляд.
– Кажется, в прошлом году.
Пегги покачала головой:
– Нет, не в прошлом. Собственно, я только вчера говорила об этом с Нэн. Она сказала, что не помнит, когда ты был в отпуске.
– Отпуск – это привилегия Марка.
Она взяла его за руку.
– Алекс, я знаю, как ты любишь журнал, знаю, что в нем вся твоя жизнь – по крайней мере значительная ее часть. Но тебе нужно отдохнуть. Неделю-другую без тебя здесь обойдутся.
– Я подумаю об этом. – Он усмехнулся. – Кроме того, ужин и ночь с самой прекрасной девушкой на свете являются лучшим отдыхом. – Он потерся носом о ее нос.
– Ладно, пойду за вещами, – рассмеялась Пегги. – Я буду готова через минуту. – У дверей она остановилась. – А может, никуда не пойдем, я сама приготовлю? Это лучше, чем сидеть где-нибудь в переполненном зале. У меня есть бутылка вина и несколько бифштексов в холодильнике.
– Ты и кувшин вина? Звучит неплохо. Но может, найдется и хлеба кусок?
– Что я слышу? Алекс Лаваль заговорил стихами! Если поискать, то кусок хлеба наверняка найдется.
– Но только не итальянского! – В притворном ужасе он воздел руки к небу. – Только не итальянского!
– Нечего допускать расистские высказывания. Не все итальянцы гангстеры!
– Дом Пассаро – гангстер. А уж он точно итальянец!
Год назад Пегги, которая теперь зарабатывала гораздо больше, перебралась в квартиру попросторнее и не пожалела денег на ремонт и приличную обстановку. Ее новое жилище располагалось к западу от Центрального парка. Этот район в последние годы начал приходить в запустение, но квартиры там были просторные, а в подъездах круглосуточно сидели привратники, охранявшие жильцов от нежелательных визитеров.
Вечер начался прекрасно. Пегги испекла слоеные булочки, подав их вместе с бифштексами, жареной картошкой, зеленым горошком и листьями салата. Вино приятно холодило горло. Покончив с едой, Алекс с довольным вздохом откинулся на спинку стула и полез за сигарой.
– Прекрасный ужин, Пег. Конечно, бутылочка шампанского не помешала бы, но…
Она шутливо замахнулась на него, и Алекс, смеясь, отпрянул в сторону. Пегги в конце концов рассказала ему историю отношений с Марком – теперь они все друг другу рассказывали – и даже не обижалась, если Алекс над ней подшучивал. В свое время, когда Алекс впервые повел Пегги поужинать, он спросил, не хочет ли она шампанского. Ее буквально передернуло: «Нет! Никакого шампанского!» Позднее ему стало понятно почему.
Пока Пегги убирала со стола и ставила посуду в посудомойку, Алекс докурил свою сигару.
Покончив с посудой, она подошла к нему и протянула руку:
– Идем.
Он заморгал, изображая недоумение.
– Куда идем?
– В спальню. После ужина надо отдохнуть и расслабиться.
– На полный желудок? Так можно и располнеть.
Однако у него уже появилась эрекция, а улыбка Пегги означала, что ей тоже об этом известно. Через небольшой холл он прошел вслед за ней в спальню. Как обычно, сначала разделась Пегги. Алекс смотрел на нее, не отрывая глаз, все еще не привыкнув к тому, что эта стройная, красивая женщина принадлежит ему. Пальцы его совсем потеряли ловкость.
Засмеявшись, она поспешила на помощь, чтобы стащить с него остатки одежды.
Забравшись в постель, она прижалась к нему и вся затрепетала:
– Такой большой, такой большой!
– Чего не сделаешь ради удовольствия любимой женщины.
– Я знаю, знаю.
Алекс опустился на колени, и Пегги направила его в себя. От его медленных, ритмичных движений у Пегги перехватило дыхание. Скоро он начал двигаться быстрее.
– Да, дорогой, кончай. Кончай! – дрожа всем телом, закричала Пегги.
Алекс громко застонал, извергая в нее свое семя, и рухнул на Пегги, ища губами ее рот. Поцелуй был долгим и нежным. Алекс откатился на бок и прижал Пегги к себе.
– Хорошо, как хорошо! – задыхаясь, выговорила она.
– Да, конечно. – Алекс лежал неподвижно до тех пор, пока сердце не восстановило привычный ритм, затем поднял голову и засмеялся. – Такое расслабление мне нравится. Никакой отпуск в сравнение с этим не идет.
Пегги сурово посмотрела на него:
– Алекс Лаваль, ты меня не проведешь! Тебе все равно придется взять отпуск.
– Знаешь, – развеселился он, – так ты скоро станешь сварливой дамой.
– Просто я хорошо тебя знаю, мой дорогой. Иногда приходится быть сварливой как старая карга, чтобы заставить тебя позаботиться о себе самом.
На следующий день Марк без предупреждения зашел в кабинет Алекса, чтобы сделать ему, как он выразился, деловое предложение.
Но начал он с другого:
– Знаешь, что я только что узнал, Алекс? Примерно треть дилеров и бухгалтеров в лондонском казино взяли и уволились. Без всяких объяснений. Утром мне позвонил управляющий клубом. Ему это показалось подозрительным, и он устроил внезапную проверку. Он уверен, что там «снимали сливки» и вели нечистую игру – некоторые дилеры и крупье были в сговоре с игроками. Неудивительно, что мы несли такие большие потери. – Он испытующе посмотрел на Алекса. – Ты, случайно, не знаешь, почему вдруг они ушли?
Алекс с невинным видом развел руками. Он не собирался рассказывать Марку, что произошло. Теперь в этом не было необходимости.
– Откуда мне знать? Меня интересует только журнал.
– Угу. – Марк еще раз глянул на него, затем принялся расхаживать по комнате. – Я вот думаю, не имел ли к этому отношения Пассаро? Если он… Черт, у меня нет доказательств. Хотя ладно – они ушли, значит, все будет в порядке. – Он снова остановился и задумчиво посмотрел на Алекса.
Взгляд Марка был таким пристальным, что Алекс почувствовал неловкость. Чтобы скрыть смущение, он спрятался за облаком дыма.
– У тебя усталый вид, Алекс. Ты безумно давно не был в отпуске. Почему бы тебе не отдохнуть пару недель?
Первое, что пришло в голову Алексу, – с Марком поговорила Пегги. Но он тут же отбросил эту мысль. Пегги по-прежнему старалась избегать Марка.
– Я не могу сейчас отдыхать, Марк, – беспокойно заерзав, промямлил Алекс. – Слишком много дел…
Марк подошел к нему поближе.
– Две недели ничего не решают, Алекс. Самые неприятные проблемы, кажется, на время потеряли остроту. И я буду здесь – я обещаю. Если потребуется, я сам подключусь к работе. Бери мой самолет – мне он пока не нужен. Возьми с собой семью. Твои родные не меньше тебя заслужили отпуск. – Он замялся. – Или поезжайте с Пегги, если хочешь. Решай сам. Но в любом случае – отправляйся. Это приказ, дружище!
Вероятно, все решило именно упоминание о семье. Уже четыре года, как он не был в отпуске. Эллен и дети действительно это заслужили. Тем более сейчас в школе каникулы.
Он откинулся на спинку кресла и задумчиво проговорил:
– Нет, если я уеду, то Пегги будет нужна здесь. Я возьму с собой Эллен и детей. Она давно уже мечтает о Гавайях, она никогда там не была.
– Я позвоню Вику, чтобы он собирал экипаж. Когда ты полетишь?
Алекс сделал неопределенный жест:
– Где-нибудь через недельку. Нужно подчистить хвосты…
– Нет уж, знаю я тебя, дружище. Ты всегда найдешь предлог, чтобы отвертеться. Значит, так. Сегодня среда, ты летишь в субботу. Я скажу об этом Вику. Это приказ, дружище. – Марк посмотрел на часы. – Мне пора подняться наверх. Надо поторговаться с этим жуликом-адвокатом, которого наняла Нина Бланшар. Я думаю, эта дешевка захочет договориться без суда. Уже ясно, что у нее нет доказательств, и мне не хочется платить ей ни копейки, но нужно побыстрее убрать эту историю с первых полос. – Он погрозил Алексу пальцем. – Запомни: в субботу – на две недели.
После ухода Марка Алекс еще несколько минут просто сидел и курил. Как ни удивительно, этот человек, который только что был здесь, очень походил на прежнего Марка Бакнера. Пожалуй, к ним даже может вернуться взаимопонимание. Кажется, Марк хочет снова работать с ним рука об руку. Возможно, это доброе предзнаменование и дела пойдут на лад. Похоже, Марк получил хороший урок. Улыбнувшись, Алекс принялся за чтение рукописей.
В пятницу вечером Алекс засиделся на работе допоздна. Прошлой ночью он попрощался с Пегги. Она не плакала, наоборот, радовалась, что он наконец сможет немного отдохнуть. Алексу очень хотелось взять ее с собой, но в отличие от Марка он не желал выставлять свою личную жизнь напоказ всему миру. Алекс уже решил, что за эти две недели постарается как-то договориться с Эллен. Если не развод, то хотя бы разъезд. Нынешнее положение дел было несправедливым по отношению к ней и тем более по отношению к Пегги.
Алекс сидел без пиджака, в одной рубашке. На этаже было тихо, свет в кабинетах погашен. Алекс был уверен, что все уже разошлись. Он привык уходить из редакции последним. Ему даже лучше работалось, если вокруг не было ни души.
Через несколько минут Алекс услышал шорох. Подняв голову, он увидел, что в темном проеме кто-то стоит. Алекс знал, что уборщица должна прийти только завтра утром. Кабинет освещала лишь горевшая на столе лампа. Прищурясь, Алекс подался вперед:
– Да? Кто там?
В круге света появился человек. Высокий, стройный человек в черных брюках и черном свитере. Лицо его было безжизненным, как маска.
Алекс не почувствовал страха даже тогда, когда увидел на руках у незваного гостя тонкие черные перчатки и что тот направляет на него пистолет.
– Это что, ограбление? – не веря собственным глазам, спросил Алекс. – Господи, парень, здесь нечего взять! У меня при себе несколько баксов, хотите – берите…
Он сделал движение, чтобы встать, и ствол пистолета слегка шевельнулся.
– Оставайтесь там, где сидите, мистер Лаваль, – сказал незваный гость ровным, тихим голосом. – Не двигайтесь.
Итак, ему известно, кто перед ним. Значит, это не просто ограбление. Тем не менее Алекс по-прежнему испытывал скорее удивление, чем страх. О таких вещах пишут в книжках, но в реальности они не могут с тобой произойти.
Неслышно ступая по толстому ковру, человек в черном подошел ближе. По-прежнему держа под прицелом Алекса, он обошел вокруг стола, затем, сделав еще два коротких шага, остановился позади кресла, и Алекс почувствовал, как ему в затылок уперся ствол пистолета.
– Но какого дьявола вам от меня нужно?
Ответа он так и не получил. В следующее мгновение холодная игла впилась в его тело.
Теперь Алекс понял, в чем дело. Да, он жестоко ошибся, недооценив Пассаро. Дом будет смеяться последним…
День похорон – среда – выдался ясным и не слишком жарким для середины лета. Все еще не пришедший в себя Марк стоял в стороне от остальных скорбящих и наблюдал, как гроб с останками Алекса Лаваля опускается в могилу. Он внезапно вспомнил один давний разговор с Алексом – о смерти. «Я хочу, чтобы, когда я отброшу копыта, меня кремировали, а пепел развеяли над Атлантическим океаном. Мне ни к чему эти варварские ритуалы».
Но воспоминание пришло слишком поздно – гроб уже опускали в землю.
Алекса обнаружила уборщица в субботу утром. Он сидел, уткнувшись лицом в стол, руки свесились вниз. Свет на столе так и остался гореть.
Поскольку Алекс умер в отсутствие врачей, было сделано вскрытие. Результаты сводились к двум словам: сердечный приступ.
Марк, оставшись на несколько минут с личным врачом Алекса, недоумевал:
– Ради Бога, доктор, он же был здоров как бык!
– К сожалению, мистер Бакнер, это только казалось. Вы знаете, когда он последний раз приходил на прием? Больше года назад. О, признаков сердечного заболевания тогда не было, но я его предупредил, что это возможно. Он уже был в годах, и ни в чем не знал меры. Он слишком много пил, слишком много ел, слишком много курил, а самое главное – слишком много работал. Вы только что сами сказали, что он выглядел очень усталым. А вы знаете, что многие сверхзанятые люди умирают от сердечного приступа именно в канун отпуска? Они торопятся закончить работу, которую только они могут выполнить, и беспокоятся о том, что за время их отсутствия подчиненные могут сделать что-нибудь не так. Очевидно, с Алексом случилось именно это. Алекс Лаваль был хорошим человеком, и мне будет его недоставать.
Было ясно, что так считал не он один. Желающих отдать Алексу последнюю дань уважения оказалось очень много. Марк знал не больше половины присутствующих.
Стук упавшего на гроб первого комка земли вернул его к действительности. Все было кончено, участники похорон начали расходиться. Неподалеку от Марка стояли одетые в черное Пегги и Нэн.
Он подошел к ним и, не находя слов, сказал:
– Я… Мне чертовски жаль, Пегги. Что еще я могу сказать?
Она посмотрела на него пустым взглядом, как будто не узнавая. В глазах Пегги не было слез, но теперь он знал, что она никогда не плачет на публике.
– Может быть, тебе лучше сейчас не выходить на работу – столько дней, сколько потребуется, – добавил Марк и тут же поспешно уточнил: – Конечно, если считаешь нужным. Твоя должность в «Мачо» всегда останется за тобой.
Все так же отрешенно глядя перед собой, она сказала:
– Да, я, наверно, так и сделаю… – На гроб упал еще один ком земли, и взгляд Пегги обратился в сторону могилы.
– Я надеялась, что они подождут, пока все не разойдутся, – со злостью пробормотала Нэн. – Пойдем, дорогая. – Она обняла Пегги за талию. – Все… – Подавив рыдания, она ровным голосом договорила: – Все кончилось, идем.
Они повернулись и пошли прочь. Чувствуя себя совершенно беспомощным и ужасно одиноким, Марк стоял и смотрел им вслед. Он никогда не мог примириться со смертью. Для него это были вторые похороны близкого человека. Первой он похоронил мать. Марк был тогда совсем мальчишкой, но он до сих пор помнил, какую тогда испытал боль.
Возле могилы оставались еще четверо – Эллен Лаваль и трое детей Алекса. Девочке и старшему мальчику было лет по семнадцать-восемнадцать, младшему – двенадцать.
Марк подошел к ним.
– Миссис Лаваль… – Он откашлялся. – Я хотел бы выразить свои соболезнования. Алекс был моим другом…
Эллен подняла к нему лицо. В ее глазах была такая ненависть, что Марк отшатнулся.
– Это вы виноваты, Марк Бакнер! Это в вашем журнале Алекс довел себя до смерти!
– Я знаю, как вам тяжело, миссис Лаваль, но это вряд ли справедливо. Алекс любил наш журнал…
– Да! Больше, чем свою семью!
– …и как бы много он ни работал, он всегда работал с удовольствием.
– Ему бы не пришлось так много работать, если бы вы сидели на месте, а не распутничали по всему миру! Вы думаете, я об этом не знаю?
– Мама, это ничего не изменит, – сказал старший мальчик. – Ты только еще больше расстроишься. – Он обнял ее за плечи. – Пора идти.
Даже не взглянув на Марка, он мягко подтолкнул мать, и все четверо пошли прочь. Трое детей тесно прижимались к своей матери, как будто хотели защитить ее от новой беды.
«Я даже не знаю, как зовут его детей», – с горечью подумал Марк.
Он оглянулся на могилу Алекса. Двое рабочих продолжали методично ее закапывать. Скоро они насыпят холмик, вероятно, по форме напоминающий половинку одной из тех больших сигар, которые так любил Алекс и которые, возможно, его и убили.
«Мне будет долго не хватать тебя, дружище».
Сгорбившись, Марк вышел с территории кладбища и направился к ожидавшему его наемному лимузину. По дороге он решал, какой адрес назвать водителю. Ехать в Дом «Мачо», за свой письменный стол?
Он не хотел туда возвращаться, но знал, что обязан это сделать. Прежде всего надо найти преемника Алексу, причем как можно быстрее. Это будет нелегко. А впрочем, и не так уж нелегко.
Возвращаясь в лимузине на Манхэттен, Марк вспомнил один разговор с Алексом, относящийся к тем временам, когда они вместе работали над «новым» «Мачо». Алекс рассказывал ему о сотрудниках редакции, каждого из которых лично принимал на работу. Он упомянул тогда двоих человек, которых считал прекрасными редакторами, способными руководить журналом. Марк постарался вспомнить их имена и, как всегда, не смог. Но он знал, что у Нэн есть папка со списками сотрудников «Мачо».
Он вспомнит фамилии, если их увидит.
Нэн знает всех сотрудников «Мачо» почти так же хорошо, как Алекс. Вместе они решат, кто из тех двоих станет лучшей заменой Алексу. Этот человек должен хоть немного разбираться в книгоиздании. Марк собирался создать на базе журнала издательство «Мачо-пресс», чтобы выпускать в год несколько хороших книг. Это будет своеобразным памятником Алексу.
Потом он на неделю уедет. Он уже несколько месяцев работал не покладая рук. Неделя отдыха не повредит. Может быть, съездит в «Гнездо Бакнера» – он там давно уже не был.
Ему нужно уехать отсюда, чтобы привыкнуть к тому, что Алекса больше нет. В Доме «Мачо» все будет так или иначе напоминать об Алексе.
Марк вспомнил, что Алекс так и не увидел дом на западном побережье. Скорее всего он бы ему не понравился.
Пегги сдерживала слезы до тех пор, пока не очутилась в своей квартире и не заперла двери.
Проводив ее домой, Нэн спросила:
– Ты уверена, что не хочешь некоторое время побыть у меня, Пег?
– Нет, Нэн. Спасибо тебе за предложение, но я просто хочу побыть одна.
Но даже дома слезы никак не приходили. Пегги налила себе выпить и со стаканом в руке принялась расхаживать по квартире. Она непрерывно курила, время от времени отхлебывая глоток из стакана.
С тех пор как в субботу Нэн сообщила ей о случившемся, Пегги пребывала в каком-то оцепенении, чувства ее как будто отмерли. Должно пройти некоторое время, чтобы они вновь ожили.
На чем бы Пегги ни остановила свой взгляд, все напоминало ей об Алексе. В шкафу в спальне хранился полный комплект его одежды плюс халат и тапочки. Пегги старалась и близко к нему не подходить. Но и без того в доме оставалась масса вещей, связанных с Алексом. Он любил делать ей маленькие подарки, по-детски радуясь, когда Пегги их разворачивала и восхищенно рассматривала. Последние несколько месяцев Пегги коллекционировала единорогов. Алекс, должно быть, опустошил все нью-йоркские магазины, разыскивая для нее эти безделушки – металлические, фарфоровые, стеклянные, дешевые и дорогие.
А еще в каждой комнате находилось по огромной стеклянной пепельнице. Алекс не любил маленьких пепельниц. «Как будто пытаешься засунуть хрен в пипетку».
Разумеется, вся квартира провоняла запахом сигар. Господи, как она ненавидела этот запах! Алекс так об этом и не узнал.
Пегги раньше думала: хорошо, что у него лишь одна привычка, которая ей не нравится; все остальное в Алексе она любила. Теперь она надеялась, что запах сигар никогда не исчезнет.
Она выпила два стакана виски и выкурила пачку сигарет, но глаза ее были по-прежнему сухи. Зато разболелась голова. Пегги направилась в ванную за аспирином. Она держала лекарства в одном ящике с противозачаточными пилюлями. В ящике лежал крошечный, весь белый фарфоровый единорог. В четверг Алекс провел у нее весь вечер и ухитрился незаметно спрятать единорога в ящик.
К статуэтке была приложена записка: «Я знаю, что белый – цвет девственности, но ты же не станешь меня за это ругать? А.»
Слезы хлынули потоком. Только когда стемнело, Пегги начала приходить в себя. Теперь она чувствовала себя немного лучше, но очень устала. Впервые после смерти Алекса ей захотелось спать.
Не раздеваясь, Пегги упала на кровать и сразу уснула.
Когда она проснулась, спальню озарял солнечный свет. Она проспала двенадцать часов. Пегги потянулась и зевнула, со сна голова все еще была мутной. Внезапно она вспомнила, что произошло, и вновь едва не расплакалась. Решительно встав, она разделась и отправилась в ванную. Постояв под горячим душем, она обнаружила, что хочет есть.
Целых три дня Пегги не выходила из своей квартиры. Несколько раз звонил телефон и дважды звонили в дверь. Пегги не откликалась на звонки.
Словно шквал дождя после большого шторма, на нее время от времени снова накатывалось желание плакать, но постепенно ей удалось совладать со своими эмоциями. Ей будет его недоставать, ей всегда будет его недоставать… Только теперь она поверила, что его больше нет.
Наверно, это потому, что все произошло так. Хотя и немного уставший, Алекс вовсе не был похож на человека, который может умереть от сердечного приступа…
– Он умер не от сердечного приступа!
Пегги стояла у окна и невидящими глазами смотрела на Центральный парк, когда ее вдруг осенило: Алекса Лаваля убили!
Ее мозг заработал с бешеной скоростью. Пегги попыталась припомнить все, что Алекс говорил ей о Доме Пассаро. Она знала, что за убийством стоит именно он. Естественно, Пассаро сделал это не своими руками – у него хватает прислужников. Он нанял – как они это называют? – ах да, чистильщика.
Пегги не имела ни малейшего представления, как можно сделать так, чтобы при вскрытии ничего не обнаружилось. Тем не менее людей убивали, не оставляя никаких следов, – она читала об этом.
Пегги перебрала возможные варианты своих действий. Обратиться в полицию? Там над ней только посмеются. У нее нет никаких улик. Пойти к Марку? Нет, вероятно, он тоже не поверит. По крайней мере – до тех пор, пока она не предоставит ему что-либо более конкретное.
Чем больше она размышляла, тем больше убеждалась в том, что за внезапной смертью Алекса стоит Дом Пассаро. С необычайной отчетливостью ей вспомнился так встревоживший ее рассказ Алекса об их последней встрече с Пассаро.
Наконец Пегги решила, как поступить. Она набрала номер телефона, который дал ей Алекс. Это был телефон итальянского ресторанчика, где проходили две его встречи с Пассаро.
– Да? – ответил гортанный голос.
– Я хотела бы поговорить с Домом Пассаро.
Последовало долгое молчание. Подождав, Пегги повторила:
– Вы меня слушаете? Пожалуйста, Дома Пассаро.
– Здесь таких нет.
Трубку опустили прежде, чем она успела что-либо сказать. Пегги снова набрала тот же номер. На этот раз она торопливо проговорила:
– Не вешайте трубку! Скажите Пассаро, что это связано с Алексом Лавалем. Это говорит Пегги Чёрч.
Некоторое время было слышно только тяжелое дыхание. Затем гортанный голос произнес:
– Назовите ваш номер, пожалуйста. Мы вам перезвоним.
Пегги сообщила свой номер телефона.
Через час телефон зазвонил. Пегги схватила трубку:
– Алло!
– Я говорю с Пегги Чёрч? – спросил вежливый голос.
– Да, это Пегги Чёрч.
– Вы хотели поговорить об Алексе Лавале?
– Верно. Я работала вместе с ним в журнале.
– Да, мой старый добрый друг Алекс! Такое несчастье! Я сожалею, что не присутствовал на похоронах, поскольку меня не было в городе.
«Еще бы!» – мрачно подумала Пегги.
– Но я не понимаю, зачем вы хотели поговорить с Пассаро, – продолжал вежливый голос.
– Мне все известно!
– Все? – с откровенной насмешкой переспросил голос. – Пассаро очень бы хотел встретиться с барышней, которая знает все.
– Если вы думаете, что я от вашего голоса кончаю, то вы ошибаетесь! – быстро сказала Пегги. – Я имею в виду, что Алекс мне все рассказал о встречах с вами.
Голос стал жестче.
– Это неразумно, барышня, верить всему, что рассказывает мужчина, когда вас трахает.
Пегги отстранила трубку и посмотрела на нее с изумлением. По спине пробежал холодок. Ее поразило, что этому человеку известно не только о ее существовании, но и о том, что Алекс был ее любовником. Она снова поднесла трубку к уху.
– …хоть и старый друг, но Пассаро никогда не одобрял того, что Алекс нарушает клятву супружеской верности…
– А как насчет убийства? – прервала его Пегги. – Убийство вы одобряете?
Теперь замолчал Пассаро. Пегги ждала.
Когда Пассаро заговорил снова, тон его изменился. Тихий, вкрадчивый голос леденил душу:
– К чему этот разговор об убийстве?
– Вы думаете, я не знаю, что вы убили Алекса Лаваля?
– Официальное полицейское вскрытие показало, что это сердечный приступ. К чему этот разговор об убийстве?
– Сердечный приступ – это лажа! Алекс вас испугал, верно? Или задел вашу бандитскую честь. Какова бы ни была причина, вы его убили! – Пегги понимала, что она кричит, что сказала слишком много, но не могла остановиться. – И я хочу увидеть, как вы расплатитесь за убийство, даже если это будет последнее, что я увижу в своей жизни!
– Какие у вас доказательства, барышня, что эту ужасную вещь сделал именно Пассаро?
– Так я вам и сказала! У меня есть доказательства. Может быть, их недостаточно, чтобы идти в полицию… Например, мистеру Бакнеру будет очень интересно услышать…
– Пассаро не знает никого, кто поверит девке с моралью проститутки с Сорок второй улицы…
Трясущейся рукой Пегги повесила трубку. В ожидании, что телефон зазвонит снова, она нервно курила, расхаживая по квартире. С запозданием она поняла, что, вероятно, подвергла свою жизнь большой опасности. Однако подумав, Пегги произнесла вслух, обращаясь к самой себе:
– К черту! Кто-то же должен был сказать Пассаро, что это ему с рук не сойдет!
Телефон по-прежнему молчал. Пегги курила, пытаясь определить свой следующий шаг. Очевидно, она должна пойти к Марку. Что он может сделать, она не знала, но его обязательно нужно проинформировать.
Она позвонила в верхний офис:
– Нэн, могу я поговорить с Марком?
– К сожалению, Пегги, его нет. Сегодня утром он улетел на западное побережье. Он сказал, что ему надо просто прийти в себя. У тебя есть его номер?
– Да, есть.
– В чем дело, Пег? У тебя расстроенный голос. Может, расскажешь мне, в чем дело?
Пегги заколебалась.
– Не сейчас, Нэн. Сначала я поговорю с Марком.
Она нашла номер телефона «Гнезда Бакнера», но, набрав несколько цифр, снова повесила трубку.
Марк ни за что ей не поверит. Он решит, что на нее так подействовала смерть Алекса. Ей нужно встретиться с ним лицом к лицу, и тогда она его наверняка убедит.
Она позвонила в авиакомпанию, осуществлявшую полеты на западное побережье. И только тут поняла, насколько за последние дни отстала от жизни. Оказывается, одна из авиакомпаний была полностью парализована забастовкой, а другие едва справлялись с возросшим потоком пассажиров.
– Лучшее из того, что я могу вам предложить, мисс Чёрч, это наш рейс на Сан-Франциско завтра во второй половине дня, в четыре двадцать. На более ранние рейсы у нас просто нет свободных мест. Примите наши извинения.
Пегги принялась быстро высчитывать в уме. На самолете до Сан-Франциско, затем до Монтерея, затем на такси она доберется до «Гнезда Бакнера» лишь около полуночи. Ну что ж, ничего не поделаешь. Она невесело улыбнулась своим воспоминаниям. По крайней мере у нее есть ключ; если Марка нет дома, она все равно туда попадет.
– Хорошо, – сказала она агенту по продаже билетов, – запишите меня на этот рейс, пожалуйста.
Если Пассаро пошлет кого-нибудь за ней следить, там она будет в безопасности. Сегодня она просидит весь день взаперти, а завтра закажет по телефону такси и проскочит до аэропорта имени Кеннеди.
У Пассаро было сильное искушение позвонить, когда эта сука бросила трубку. Но, поразмыслив, он решил, что не стоит. Это только усилит ее подозрения. Он и так сказал ей больше, чем следовало.
Внезапно его озарило. Пассаро быстро набрал номер верхнего офиса Дома «Мачо», назвался крупным распространителем со Среднего Запада и попросил соединить с Бакнером.
– Извините, сэр, но мистера Бакнера несколько дней не будет в городе. Если это важно, я могу оставить ему сообщение.
– Не беспокойтесь, барышня. Я перезвоню.
Со вздохом облегчения он повесил трубку. По крайней мере эта сука несколько дней не сможет добраться до своего босса. Но проблема тем не менее оставалась. Что с ней делать? Ответ напрашивался сам. Может быть, она и блефует, но этот идиот, Алекс, действительно мог ей все рассказать. Пассаро был уверен, что у нее нет доказательств, которые можно было бы представить в суде. Но было бы опрометчиво позволить ей встретиться с Марком Бакнером до тех пор, пока Пассаро не выложит все карты на стол. Несмотря на то, что говорил о своем боссе Алекс, Пассаро был уверен, что справится с Марком. Человек, который так падок до баб, не сможет проявить характер. Но он не должен заподозрить, что со смертью Алекса что-то не чисто.
Пассаро закурил сигару и набрал тот же номер, по которому звонил всего неделю назад.
– У меня есть работа для вас.
– Вы ко мне обращались совсем недавно. – Голос в трубке звучал удивленно.
– Если вы слишком загружены, я всегда могу обратиться к кому-то другому!
– Нет, ничего подобного. Я просто… Что за работа?
– На этот раз довольно тонкая. Это баба, и я хочу, чтобы с первого взгляда это выглядело как самоубийство, но проделать все надо так, чтобы копы в конце концов решили, что ее грохнули. О том, чтобы след не привел к вам, сами позаботьтесь.
– Это будет нелегко.
– Я понимаю, поэтому хочу увеличить вознаграждение. Лишних двадцать грандов, идет?
– За такую цену я согласен.
– У меня есть одно предложение… Да, имя объекта Пегги Чёрч. Она работает там же, где и предыдущий объект. Вам нужно проникнуть в здание – снова ночью. Попробуйте найти образец ее почерка. Мне нужна предсмертная записка самоубийцы. Теперь у нее есть собственный кабинет, но в свое время она работала секретарем у Бакнера. Поищите и там, и там.
