Текст книги "Только для мужчин"
Автор книги: Клейтон Хартли Мэтьюз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 14
– Пегги?
– Марк? – Он снова уезжал, на этот раз всего лишь на три дня. – Где ты?
– Я в верхнем офисе. Я только что вернулся, и мне нужно тут кое-что распутать, так что сегодня я не буду спускаться вниз. Уже слишком поздно. Дело в том, что…
Он замолчал, откашлялся и молчал так долго, что Пегги наконец позвала его:
– Марк!
– О… извини. – Голос его стал отрывистым. – Сегодня я провожу здесь нечто вроде вечеринки, и я только что вспомнил, что ты никогда не была на вечеринке в пентхаусе. Народа будет не очень много. Ты свободна? Хочешь прийти?
Пегги опустила трубку и задумалась. Голос Марка звучал очень странно…
Она приложила трубку к уху как раз в тот момент, когда Марк снова позвал:
– Пегги!
– Да, Марк. Я с удовольствием приду.
– Дело в том… – Он снова откашлялся. – Все начнется довольно поздно. В десять. Потом я тебе объясню почему. Так что раньше десяти не приходи, ладно?
– Для начала вечеринки это поздно.
– Я это знаю и приношу извинения, но раньше я никак не освобожусь. Иначе бы я сначала отвез тебя поужинать. Конечно, там будет что поесть, но все-таки тебе лучше сначала перекусить.
– Ладно, Марк. Значит, в десять.
Она медленно положила трубку. Его голос звучал так странно… Он звучал так, как будто… Ну, как будто кто-то держит пистолет у его виска и говорит: «Сейчас же пригласи Пегги Чёрч или будет плохо!»
Она рассмеялась над собственными фантазиями. Марк любит устраивать вечеринки – ему нравится, когда все крутится вокруг него.
Пегги закурила сигарету и задумалась. Почему все же так поздно? Пусть он сам полуночник, но ведь остальные-то нет. Может быть, это просто уловка, чтобы снова завлечь ее в пентхаус? Мысль о той ночи заставила Пегги улыбнуться, по телу пробежала теплая волна.
Если это и вправду вечеринка, Нэн должна о ней знать. Пегги протянула руку к телефону, но тут же ее отдернула. Вопрос нужно как-то обосновать, а тогда Нэн обо всем догадается. Правда, Пегги была совершенно уверена, что Нэн все и так знает, хотя разговоров на эту тему обе старательно избегали.
Она посмотрела на настенные часы. До конца рабочего дня пятнадцать минут. Пегги решила, что пора уходить. Собрав свои вещи, она погасила свет и покинула здание. Она съездит домой, понежится в ванне, приведет себя в порядок, по дороге куда-нибудь забежит, чтобы перекусить, и появится у Марка ровно в десять – как и приказал ей ее господин. Пегги вслух рассмеялась. Какой ужас и отвращение испытали бы феминистки, если бы узнали, что она называет Марка своим господином – пусть даже в шутку.
Когда за несколько минут до десяти она подъ-ехала к Дому Бакнера, у главного входа уже стоял ночной охранник. Прежде чем ее впустить, он сверился с висящим на доске списком приглашенных. Судя по списку, вечеринка уже была в полном разгаре. В этом Пегги окончательно убедилась, когда поднялась на лифте в пентхаус.
Там уже было полно народу. Но удивительно, не было слышно ни громких разговоров, ни звона бокалов – всего того, что обычно бывает в начале любого коктейля. И разносящих напитки слуг тоже не было. Стояла тишина, в воздухе висел густой дым, сильно пахло марихуаной. По темным углам жались парочки.
И ее не встречал Марк Бакнер.
В недоумении Пегги принялась бродить по комнатам. Из громкоговорителей звучала тихая музыка. В темноте она спотыкалась о лежащих на полу людей. Некоторые из них бесстыдно совокуплялись, совершенно голые или с задранной кверху одеждой. В голове у Пегги уже вовсю звенел сигнал тревоги. Прежде чем подняться наверх, она обошла весь первый этаж. В гимнастическом зале размещался импровизированный буфет. Груда тарелок с остатками еды, полупустые бутылки. В бассейне плавали совершенно голые люди. Какая-то парочка совокуплялась в воде, проделывая эротические па наподобие балетных.
Отвернувшись, Пегги чуть не столкнулась с мужчиной, на котором были только короткие шорты в цветочек.
– Где Марк? – спросила она. – Мистер Бакнер? Вы не знаете?
Мужчина тупо посмотрел на нее.
– Где-то здесь. – Он хихикнул. – Должен быть здесь. Он же хозяин. Наш хозяин, ведь так?
Заглядывая в каждый закоулок, Пегги продолжала бродить по нижнему этажу. Она почему-то боялась подниматься наверх. Зайдя в офис Марка, она и там обнаружила людей. Сидевшего в глубоком кресле мужчину оседлала хрупкая девица, она подпрыгивала на нем, как жокей, вышедший на финишную прямую.
Нельзя сказать, чтобы увиденное особенно шокировало Пегги. В конце концов, она бывала в молодежных коммунах, где оргиастические ритуалы отличались от здешних только возрастом и количеством участников. Вряд ли тут принимали что-нибудь покрепче алкоголя и марихуаны – не «Эйч» и не ЛСД. В крайнем случае немного кокаина, который хиппи был просто не по карману.
Пегги все же заставила себя подняться наверх и первым делом направилась в сад. Там повторялись те же сцены – на этот раз при свете полной луны. Обнаженные пары резвились в бассейне, остальные, принадлежавшие к одному или к разным полам, словно змеи, сплетались в клубок под деревьями. Древнеримская оргия, перенесенная в двадцатый век.
Марка нигде не было видно.
Правда, Пегги еще не заглядывала ни в одну из спален. Чувствуя, как все внутри холодеет, она двинулась вперед, оставив хозяйскую спальню напоследок.
Именно в одной из спален Пегги наконец увидела то, что вызвало у нее настоящее, глубокое отвращение. На постели развлекалась какая-то парочка. Уже было направившись к выходу, Пегги оглянулась. В движениях совокуплявшихся было что-то неестественное.
Приглядевшись, Пегги поняла, в чем дело. Под толстым мужчиной лежала не женщина, а кукла, изготовленная в натуральную величину, с искусственным влагалищем, анусом и всем прочим – из тех, что рекламировали «фуевые», по выражению Алекса, журналы. Мужчина все проделывал на полном серьезе – ласкал надутые груди куклы, осыпал поцелуями ее вечно улыбающиеся губы.
– Господи Боже! – с отвращением прошептала Пегги и поспешила уйти.
Не заглядывая в другие спальни, она прямиком направилась в хозяйскую. Дверь была закрыта, но не заперта. Недрогнувшей рукой Пегги открыла ее и вошла внутрь. Комната была залита светом, а на кровати между двумя голыми женщинами лежал Марк. Обе, что называется, трудились, как пчелки.
Почти машинально Пегги отметила две вещи. Во-первых, он был совершенно пьян, хотя легенда гласила, что Марк Бакнер никогда не напивается, а во-вторых, несмотря на усердие двух обнаженных девиц, пенис его безвольно висел.
Пегги немного постояла у кровати, отрешенно глядя на происходящее (ее появления так никто и не заметил), затем громко и отчетливо произнесла:
– Развлекаешься, Марк? Ты это называешь оргией?
Марк поднял голову и посмотрел на нее – взгляд его был пустым, как у мраморной статуи. На его лице появилась усмешка, напомнившая Пегги о посмертной гримасе трупа.
– Лучше бы ты не приходила сюда, Пегги. Не хочешь к нам присоединиться? – Марк потянулся правой рукой к одной из болтавшихся перед его носом грудей, а левой обхватил промежность второй девицы. Все это многократно отразилось в зеркалах.
– Пожалуй, нет, Марк. Как мы тогда говорили? Двое – это уже оргия? Ну, так трое – это толпа, а четверо – это уже цирк. Я никогда не любила толпу и уж подавно не собираюсь выступать в цирке.
Не сказав больше ни слова, Пегги на негнущихся ногах вышла из спальни, спустилась по лестнице и добралась до лифта. Глаза ее были сухи. Ничего не соображая, она долго стояла на тротуаре, пока не нашла в себе силы подозвать проезжавшее мимо такси.
На следующее утро Марк впервые в жизни ощутил, что такое похмелье. Накануне, начиная с восьми часов (когда в действительности началась вечеринка), он пил все, что попадалось под руку.
Когда Пегги наконец появилась возле кровати, Марк все еще был достаточно трезв, чтобы ее узнать. Он дал ей несколько минут на то, чтобы покинуть здание, а затем выскочил из постели и принялся, как сумасшедший, голым бегать по пентхаусу, спотыкаясь и падая, выпроваживая тех, кто не торопился уходить.
Наконец пентхаус опустел, и Марк остался совсем один.
Но ведь именно этого он и добивался, верно?
С этой мыслью он заставил себя подняться наверх, упал на постель и заснул мертвым сном.
Было уже около полудня, когда гладко выбритый и аккуратно одетый Марк Бакнер, напичкав себя аспирином и черным кофе, пришел в свой верхний офис. Все тело его ломило, голова раскалывалась и отказывалась работать. Более того, каждый раз, когда Марк принимался о чем-то думать, перед его мысленным взором всякий раз возникала одна и та же сцена: он лежит на постели между двумя женщинами, имен которых он даже не знает, а рядом с каменным лицом стоит Пегги и пристально смотрит на него.
Встряхнув головой и заскрежетав зубами от боли, Марк нажал на кнопку селектора. За все утро он не услышал от Нэн ни слова.
– Если кто-то захочет меня увидеть – я здесь.
– Желающие есть, – холодно сообщила Нэн. – Пегги Чёрч говорила, что хотела бы увидеть вас сразу же, как только вы оживете.
Он вздохнул. Что ж, вот и пришло время расплаты. Этой встречи он хотел бы избежать любой ценой, но так или иначе она должна состояться.
– Скажите ей, чтобы зашла.
Он поудобнее устроился в кресле и приготовился выслушать поток горьких обвинений.
Однако он забыл, что от Пегги можно ожидать любых сюрпризов. Она преподнесла ему сюрприз и на этот раз.
Одетая в облегающий брючный костюм цвета шампанского – маленький намек? – Пегги вела себя с холодной сдержанностью.
– Конечно, вы понимаете, что больше я не смогу работать в качестве вашего секретаря…
Марк заволновался:
– В этом нет необходимости, Пегги. Я…
– Безусловно, в этом есть необходимость, – холодно возразила она. Ни слез, ни жалоб, ни оскорблений – лицо Пегги напоминало каменную маску. – Я хотела уведомить вас письменно, но решила, что это было бы трусостью. Я не собираюсь извещать вас о своем уходе, как принято, за две недели. Как только я выйду отсюда, я перестану здесь работать. Я уверена, что вам не составит труда найти замену. В конце концов, теми талантами, которые требуются от секретаря нижнего офиса, обладают многие женщины.
Он подался вперед.
– Пегги, я только хотел сказать…
Она повернулась и пошла, как будто не услышав его слов. Однако у самой двери Пегги обернулась.
– Последнее замечание, Марк… Не нужно было изобретать таких сложностей. Зачем тратить столько денег, чтобы от меня избавиться? Все, что требовалось, – это сказать: «Все кончено, Пегги. Прощай». Что ж, прощайте, Марк Бакнер.
И она ушла.
Удивляясь ее самообладанию, Марк чувствовал себя дерьмом, последним дерьмом. Вскоре он сообразил, что, возможно, она этого и добивалась. Слезы, жалобы, обвинения – все это давало ему возможность открыть ответный огонь. А так ему оставалось только сидеть и утираться.
Он по-прежнему чувствовал себя дерьмом.
Открылась дверь, и в кабинет вошла Нэн.
– Я пришла сказать вам в лицо, Марк Бакнер, что вы дерьмо!
А говорят, что телепатии не существует…
– Она что, вам все рассказала? – спросил он.
– Она ничего мне не рассказывала, абсолютно ничего, – решительно проговорила Нэн. – Ей и не нужно было ничего говорить. Вы думаете, я не знала, что происходит?
– Я мог бы вас уволить за то, что вы говорите со мной в таком тоне, – без особой твердости сказал Марк.
– И что же?
– Конечно, не стану! Черт побери, Нэн, как вы не понимаете? Это нужно было сделать…
– О, я понимаю больше, чем вы думаете. Я даже могу простить вам то, что вы разбили сердце этой девочки. Но чего я не могу вам простить… Вы не должны были этого допускать. Вы понимаете?
– Да, вы правы. Я не должен был этого допускать.
– Так что вы все равно дерьмо. Теперь сами набирайте ваших секретарей нижнего офиса. Приводите их хоть с панели – меня это не касается! – Она направилась к выходу, но у самой двери остановилась. – Раз уж я не уволена… К вам направляется еще один посетитель.
– Кто?
– Алекс.
– О Господи, только этого мне не хватало!
– Если я не ошибаюсь, он уже здесь. – Открыв дверь, она приветливо сказала: – Входите, мистер Лаваль. Мистер Бакнер будет рад вас видеть.
– Еще бы! – входя в кабинет, мрачно обронил Алекс.
Нэн вышла и тихо закрыла за собой дверь.
Усевшись перед Марком, Алекс потянул себя за бороду. Едва ли не впервые за все время их знакомства Марк видел его без сигары во рту.
– Я только что получил от Нэн, – сказал Марк. – Кажется, теперь настала твоя очередь.
– Ты получишь от меня всего лишь просьбу. Я не знаю и не хочу знать, что произошло с Пегги. Если захочет, она мне сама расскажет. Меня не интересует твоя версия. Единственное, что меня сейчас заботит, – это то, что она собрала вещи и ушла. Я хочу взять ее на работу, Марк.
Марк покачал головой:
– Нет, Алекс, я не вижу…
– Мне плевать, что ты там видишь. Ты много чего не видишь. Ты ведь дал мне карт-бланш в журнале, верно?
– Ну да, конечно, с оговорками, но…
– Никаких «но», Марк! Я хочу принять ее на работу. Или я ее принимаю, или ты немедленно получаешь мою отставку.
Марк внимательно посмотрел на него:
– Это ультиматум, Алекс?
– Если тебе так хочется – да.
Марк провел рукой по лицу.
– Я удивлен. Не понимаю, почему ты так уперся.
– Тебе и не нужно ничего понимать, – непреклонно сказал Алекс. – Послушай, мы ведь раньше уже об этом говорили. Ты знаешь причины, по которым я хотел бы иметь в штате женщину. Я давно готовил Пегги к этой работе. Сегодня ты подтолкнул меня к действию.
Марк начал было возражать. Алекс не имеет права ставить ультиматумы. Но внезапно он понял, что будет означать для него и для «Мачо» потеря Алекса. Ему придется самому руководить журналом, и Марк не был уверен, что с этим справится. Перспектива исчезновения Алекса возникла перед ним, как зияющая пропасть. Картина была настолько реальной, что Марк едва не почувствовал головокружение.
Он поднял руки вверх:
– Ладно, Алекс. До сих пор ты ни о чем подобном меня не просил. Ты ведь понимаешь, почему я соглашаюсь? Разумеется, дело не в твоей угрозе.
Алекс через силу улыбнулся:
– Конечно, дружище. Я понимаю.
– Но откуда ты знаешь, что она справится?
– Это уже моя проблема, а не твоя.
Не сказав больше ни слова, Алекс повернулся и вышел.
Не успела за ним закрыться дверь, как Марк принялся набирать номер телефона командира «Летающего борделя».
– Вик? Как скоро вы можете собрать команду? Я вылетаю… Куда? Я сообщу вам позже…
* * *
Алекс остановился у стола Нэн:
– Нэн, мне нужен адрес Пегги.
– Он согласился?
– Согласился. Я пригрозил, что, если он не согласится, я уйду.
Нэн посмотрела на него с удивлением, затем быстро отвела взгляд.
– Я думаю, ее придется уговаривать. Она не скажет ни слова насчет того, что произошло, но она страдает, просто сходит с ума.
– Я сумею ее уговорить. Как-нибудь сумею.
Однако, садясь в такси, Алекс вовсе не был в этом уверен. Он действительно хотел взять Пегги на работу, но дело было не только в этом. Он влюбился в Пегги Чёрч. Он влюбился в первый раз в жизни. До сих пор Алекс не делал ни одного шага ей навстречу. Он только думал об этом – о, сколько он об этом думал! Однако прежде чем он сумел решиться, стала уже слишком очевидной связь Пегги с Марком.
Кроме того, у Алекса были жена и дети. Теперь он знал, что никогда не любил Эллен – во всяком случае так, как Пегги. Он испытывал к жене большую привязанность и, конечно, любил детей. Впервые он понял, что не любит Эллен, тогда, когда родился их первый ребенок. К женитьбе его подтолкнула боязнь одинокой старости. Эллен была прекрасной женщиной и хорошей матерью, но в их отношениях недоставало огня. Теперь они редко занимались сексом, и Эллен, казалось, это не особенно огорчало. До тех пор пока не появилась Пегги, Алекс честно признавался самому себе, что и его это тоже не очень огорчает. У него был журнал, и этого было достаточно.
Алекс не представлял себе, какие отношения теперь установятся у него с Пегги. Возможно, ничего и не произойдет. Сейчас, как заметила Нэн, она страдает и, вероятно, не испытывает симпатии к мужскому полу. Тем не менее Алекс был полон решимости сблизиться с Пегги. В конце концов, будущее покажет. Алекс понимал, что, если он хотя бы намекнет на свои чувства, Пегги тут же убежит от него подобно трепетной лани.
Разговор должен быть чисто деловым.
Поднявшись по лестнице, он нашел ее дверь, постучал и принялся ждать. Внутри не раздалось ни звука. Возможно, ее нет дома. Алекс снова постучал, на этот раз громче. За дверью послышалось какое-то шевеление, затем шорох шагов.
– Кто там?
– Это Алекс, Пегги.
– Уходите!
– Пожалуйста, Пегги. Я должен поговорить с вами. Это очень важно.
Наступила длинная пауза.
– Вас послал Марк?
– Нет. Что, разве я похож на современного Джона Элдена?
Алекс услышал, как она возится с замком, и дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы впустить его внутрь. В квартире царил полумрак. Пегги торопливо отвернулась, но Алекс все же заметил припухшие глаза и красный нос.
– Не смотрите на меня! – крикнула она. – Я держалась до тех пор, пока не пришла домой. С тех пор я непрерывно реву!
Алекса охватила ярость, тем не менее он не хотел ругать Марка при Пегги.
– Прошу прощения, Пегги, – справившись с собой, сказал он.
– Прощения? Почему вы должны извиняться? Вы не имеете к этому никакого отношения! – Она гордо вскинула голову. – Я сама виновата, понимаете? Я была дурой. Не понимаю, как я могла быть такой дурой.
– Пегги, мне не хочется слушать об этом, – мягко сказал Алекс. – Я здесь по другой причине.
– По другой? – Овладев собой, Пегги внезапно успокоилась. – Тогда зачем же вы пришли, Алекс?
– Я хотел поговорить с вами прежде, чем вы решите, что делать дальше…
– Сейчас мне хочется спрятаться за закрытой дверью.
– Это не для вас, Пегги. Я знаю вас лучше, чем вы себе представляете.
– Да? – Она посмотрела на него так, как будто видела впервые. – Может быть, вы и правы.
– Я хочу взять вас к себе на работу, Пегги. Вы будете полноправным редактором.
– Нет, нет. – Она помотала головой. – Я не собираюсь возвращаться.
– Вы не будете больше работать на Марка Бакнера. Вы будете работать на «Мачо» и на меня. Вам не нужно будет встречаться с Бакнером, разговаривать с ним, решать с ним какие-то вопросы.
– Не нужно? – Она снова покачала головой. – Но он владелец журнала и никогда не согласится…
– Он уже согласился.
– Согласился? Как вам это удалось?
– Это не имеет значения. Так как? Вы нам нужны, Пегги. Вы нужны журналу, нужны мне. Лучшей работы вы нигде не найдете.
Она подошла к журнальному столику и вытащила из пачки сигарету. Алекс достал сигару, поднес Пегги зажигалку и закурил сам.
Он курил молча, ожидая ее ответа.
Пегги нервно расхаживала по комнате.
– Знаете, я, пожалуй, приму ваше предложение. Кроме всего прочего, это будет для Марка Бакнера как бельмо на глазу. – Она ухмыльнулась. – Когда вы хотите, чтобы я вышла на работу?
– Решайте сами.
– Я выйду завтра утром.
Глава 15
Прошло больше года, прежде чем Марк лицом к лицу столкнулся с Пегги.
Для него это был далеко не лучший год, отмеченный многими неудачами и разочарованиями. А что касается личной жизни – то там вообще не о чем было вспомнить.
Первые два месяца после разрыва с Пегги Марк провел в уединении. Он редко бывал в своем верхнем офисе, появляясь там лишь тогда, когда Нэн говорила, что есть вопрос, который может решить только он. Все остальное время Марк проводил в полном одиночестве на западном побережье или распахнув двери пентхауса для многолюдных вечеринок, которые почти всегда переходили в пьяные оргии. За этот год он ни разу не заглянул в нижний офис и даже не позаботился о том, чтобы найти замену Пегги. Дела «Мачо» Марк полностью перепоручил Алексу.
У него перебывало много женщин – очень много. В поисках новых ощущений Марк ударился в сексуальные эксперименты, опробовав чуть ли не все варианты половых актов – в том числе и групповой секс – за исключением гомосексуальных. Но вскоре он почувствовал пресыщение, а после одного крайне отвратительного эпизода стал вообще воздерживаться от секса. Однажды, во время вечеринки перебрав шампанского, он заманил на свою знаменитую кровать сразу трех женщин. Их тела образовали живое кольцо, а Марк стоял рядом и подзадоривал, пока каждая не кончила по меньшей мере дважды. В конце концов, подобно голодным гарпиям, женщины набросились на него и затащили на кровать.
Но, как они ни старались, им так и не удалось возбудить Марка.
Женщины все еще трудились над ним, когда Марк потерял сознание. Очнулся он лишь на рассвете, с раскалывающейся головой и преисполненный отвращения к самому себе.
После этого Марк сосредоточился на бизнесе, с бешеной энергией включившись в работу.
Однако, несмотря на все усилия, дела «Мачо энтерпрайзиз» не выправлялись. Фильм потерпел в прокате полный провал, продать его на телевидение не удалось. Кинокомпания давно уже закупила несколько сценариев, и Вестон настаивал на том, чтобы запустить их в производство. Марк отнекивался. Он сократил штат «Мачо продакшнз» до нескольких человек и подумывал о том, не уволить ли самого Вестона, хотя и понимал, что тот не виноват в неудаче с «Дарси».
В городах, расположенных на стратегически важных магистралях, Марк закупил несколько мотелей, назвал их «Мачо иннз» и открыл в каждом небольшую «кантину». Во главе сети «Мачо иннз» он поставил Барта Рэтбоуна, человека с большим опытом работы в гостиничном бизнесе. Однако за первые полгода все эти гостиницы принесли Марку только лишь убытки.
– Я ничего не понимаю, Барт! Все большие гостиничные сети – «Шератон», «Холидэй», «Говард Джонсон» – работают нормально. Другие «кантины» тоже приносят доход. Так почему же комбинация мотеля и «кантины» дает одни убытки?
Рэтбон протяжно вздохнул в трубку:
– Я размышлял об этом до тех пор, пока у меня не разболелась голова, мистер Бакнер. Думаю, что в конце концов я все-таки понял, в чем тут дело. Большинство гостиничных сетей ориентируется на обслуживание двух категорий клиентов – туристов и бизнесменов, а также на обслуживание мероприятий типа конференций и семинаров. Туристы, как правило, путешествуют семьями, а женщины плохо относятся к «кантинам». Они заставляют своих муженьков проезжать мимо «Мачо иннз» и останавливаться в «Холидэй иннз». А приезжие бизнесмены, как и участники съездов, живут на командировочные, и опасаются, что ревизоры просто не оплатят счета, выписанные в «кантинах».
– Но в «кантинах» системы «Мачо иннз» женщинам только рады!
– Я знаю, но… Первоначально «кантины» ведь были только для мужчин, и жены… Они этого не забыли. Я разговаривал со многими женщинами. Они даже само слово «Мачо» считают сексистским термином.
– Ну, будь я проклят, если я сменю название им в угоду! Это последнее, что я сделаю!
Однако было невозможно игнорировать тот факт, что он, Марк Бакнер, внезапно утратил свою способность делать деньги из воздуха. Марк упрямо считал, что это лишь временно. Тем не менее процветали лишь «Мачо» и «кантины», причем большая часть их прибыли расходовалась на то, чтобы удержать на плаву остальные предприятия. О, конечно, и Дом «Мачо» функционировал вполне успешно, но большой прибыли он не давал, поскольку основную часть здания занимала сама редакция.
Марка ни на мгновение не отпускала мысль о том, что ему нужно срочно изобрести нечто такое, что принесет быструю отдачу. Эту возможность давали казино. Проблема заключалась в том, что у него не хватало свободного капитала.
Под угрозой оказался уже и сам «Мачо». Первые тревожные сигналы раздались год назад. С тех пор возникло еще три журнала-конкурента (причем один из них совсем недавно), которые понемногу подтачивали монополию «Мачо». Марк был согласен с Алексом в том, что все они лишь бледные подобия его журнала. Он даже собирался привлечь к суду самого энергичного из конкурентов, поскольку тот уж совсем откровенно подражал «Мачо», попросту копируя разворот, карикатуры и многие детали оформления. Однако юристы отсоветовали, считая такой судебный процесс пустой тратой времени и денег. Алекс тоже не хотел судиться.
Следовало найти другой способ, и Марк решил, что он его нашел.
С тех пор как Пегги была зачислена в штат «Мачо», он ни разу не посещал собрания редакции. И теперь, когда Марк вошел в конференц-зал, все посмотрели на него с удивлением, поскольку о своем визите он никого заранее не предупредил. Только лицо Пегги сохраняло бесстрастное выражение.
Сидевший на председательском месте Алекс встал и потянул себя за бороду.
– Вот это сюрприз! Нечто вроде сошествия с небес.
– Поскольку это говорит закоренелый атеист, – проворчал Марк, пробираясь к свободному месту на другом конце стола, – значит, я действительно тебя немного удивил.
Алекс достал сигару.
– Чему мы обязаны такой честью? – спросил он, не отрывая взгляда от лица Марка.
– Я думаю, это очевидно. Тираж падает, как столбик термометра в снежную бурю.
– О, все это не так уж и серьезно, Марк, – взмахнув сигарой, сказал Алекс.
– Черта с два! Не ты ли говорил, что если падение начнется, то уже не остановится. Не остановится, пока мы не достигнем дна.
– Нет, конечно, мы в курсе, что тираж уменьшается, и уже обсуждали этот вопрос.
– Обсуждали, говоришь? – Марк не скрывал раздражения. – А что реально сделано?
– Мы стараемся строже подходить к отбору материала, улучшать качество работы…
– Это не то, качество здесь ничего не решает, – фыркнул Марк. – Разве те, другие журналы, дают высокое качество? «Мачо» по качеству всех намного превосходит, это признают даже те читатели, которые от нас уходят. Но тем не менее они предпочитают другие журналы!
Алекс тяжело опустился в кресло.
– Ты напрасно беспокоишься.
– Совсем не напрасно! – Он подался вперед. – Мне не нужно напоминать вам, что миллионные тиражи, которые мы гарантируем рекламодателям, зависят от интереса читателей. Если тираж сократится еще больше, рекламодатели обратятся к другим изданиям. И это еще не все. Курс акций «Мачо» на бирже все падает и падает…
– Журнал в этом не виноват, – быстро сказал Алекс. – Есть другие причины, которые вызвали…
– Может быть, и так. Может быть. – Марк хлопнул ладонью по столу. – Но сейчас мы говорим о проблемах «Мачо». Если, конечно, я правильно понимаю. – В голосе его звучал сарказм. – Для того ведь эти совещания и проводятся. Верно?
Последние слова он произнес, глядя на Пегги, сидевшую по правую руку от Алекса. Она выдержала его взгляд. Зеленые глаза Пегги смотрели на Марка холодно и пренебрежительно.
Алекс ответил сарказмом на сарказм:
– Поскольку наше совещание впервые за последний год освящено присутствием твоей царственной особы, то я осмелюсь предположить, что ты поспешил нам на помощь с какими-то предложениями.
Алекс говорил с такой открытой враждебностью, что Марк опешил. Он был огорчен, но сумел сохранить спокойный тон:
– Да, у меня есть предложения.
– Так давайте их послушаем, – предложил Алекс.
– Прежде всего мы должны прекратить ретушировать снимки «сеньорит». Это касается всех фотографий, но начать следует с разворота.
– Ты хочешь сказать, что «Мачо» теперь будет демонстрировать лобки?
Марк проигнорировал его иронию:
– Называй это как хочешь, но тем не менее – да, именно это я имел в виду.
– «Мачо» – не фуевый журнал!
– Я думаю, что Марк прав.
Это сказала Пегги. Получив поддержку с совершенно неожиданной стороны, Марк был ошеломлен, Алекс же смотрел на Пегги разинув рот.
– Ты шутишь!
– Я говорю серьезно. В конце концов, на дворе семидесятые, Алекс. Подойди сейчас к любому киоску – и ты наберешь пачку журналов с фотографиями совершенно обнаженных женщин.
– Но это продукция торговцев порнухой.
– Это может и не быть порнухой. Никто не обязывает нас снимать гениталии крупным планом, с торчащими наружу губами, – спокойно заметила Пегги. – Все можно сделать со вкусом. Нет ничего плохого в том, чтобы показать обнаженное женское тело в его естественном состоянии, Алекс. Журналы, о которых ты говоришь, делают это отвратительно. Но мы-то можем сделать по-другому, верно?
– Тогда мы сразу же столкнемся с кучей судебных дел. Все цензоры тут же бросятся в атаку.
– И пускай, – сказал Марк. – Мы через это уже проходили. И не просто выигрывали – каждый раз, когда нас привлекали к суду, дополнительная реклама помогала увеличить тираж.
– Я против, – уперся Алекс. – Журнал станет дешевкой.
– Сколько раз я отменял твои решения, Алекс?.. Кажется, три. Добавь к ним еще один. Окончательное решение остается за мной, так что теперь мы помещаем снимки полностью обнаженной натуры. – Он долго смотрел через стол на Алекса, сознательно затягивая паузу, и наконец спросил: – Ты снова будешь угрожать мне отставкой, дружище?
Это был дешевый прием, и Марк это знал. Алекс густо покраснел и принялся яростно дергать себя за бороду. Но когда Марк заметил ошеломленный взгляд Пегги, это был краткий миг удовлетворения. Пегги не знала, что получила работу благодаря угрозе Алекса уйти. Даже не бывая в журнале, Марк понимал, что Алекс и Пегги друг для друга не просто коллеги по работе.
– Я никогда не стал бы этого делать из-за подобных изменений редакционной политики, Марк, – наконец ответил Алекс. – Правда и то, что ты предоставил мне свободу действий. Я был бы последним дерьмом, если бы угрожал уйти только из-за того, что разошелся с тобой во мнениях. Я остаюсь.
– Вот и прекрасно! – Марк хлопнул обеими руками по столу и встал. – Я оставляю детали на ваше усмотрение, ребята.
Когда Марк уходил, в зале уже шла оживленная беседа. Но на душе у Марка было тяжело, он понял, что одержал пиррову победу. Теперь Пегги знала, как далеко зашел Алекс, чтобы принять ее на работу в редакцию. Теперь она будет еще больше им восхищаться – или больше любить? Впрочем, какое Марку до этого дело? Он ведь хотел вычеркнуть Пегги из своей жизни. Так почему же он чувствует такую горечь из-за того, что она приняла предложение Алекса и теперь тот ее опекал?
А потом случилась довольно странная вещь. Несмотря на всю свою решимость не влезать в дела «Мачо», Марк на сей раз не удержался и лично включился в лихорадочные приготовления к выпуску «нового» «Мачо».
Все было очень похоже на прежние времена, когда Марк работал в паре с Алексом – только на этот раз к ним добавилась еще Пегги Чёрч. Алекс, смирившись с тем, что «Мачо» будет показывать лобки, работал засучив рукава. Более того, он, казалось, с энтузиазмом воспринял возвращение Марка.
В течение двух месяцев, которые понадобились, чтобы произвести необходимые изменения, они почти все время проводили втроем, засиживаясь на работе допоздна, а затем вместе отправляясь куда-нибудь поужинать. Больше всего удивляло Марка то, как держалась Пегги. Она работала вместе с ним, соглашаясь, споря, ярост-но отстаивая свою точку зрения. Новые идеи били из нее ключом. Некоторые из них Алекс и Марк высмеивали, но в большинстве случаев предложения Пегги были ценными, практичными и тщательно продуманными. Она ни разу и словом не обмолвилась о своей короткой связи с Марком. Конечно, он не мог не замечать некоторых признаков ее близости с Алексом. Пегги казалась счастливой и довольной, и Марк пришел к выводу, что Алекс дает ей что-то, чего сам он не смог ей дать. Марк завидовал и, пожалуй, ревновал, потому что в глубине души продолжал любить Пегги. Но он тщательно следил за тем, чтобы не выдать своих чувств.
