Текст книги "Невидимый убийца"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

– Помнится, я читал о нем статью в «Лос-Анджелес таймс» – там его сравнили с сэром Эрнестом Оппенгеймером из «Де Бирс».

– Ни того ни другого к святым не причислишь. Оппенгеймер горы свернул, чтобы создать империю, раскинувшуюся по всем континентам. Он вложил капиталы в самые разные отрасли: автомобилестроение, полиграфию, военное производство, пивоварение, а также в добычу золота, урана, платины и меди. Все же основную мощь «Де Бирс» по-прежнему составляют алмазы. В отличие от него Дорсетты занимались и занимаются только драгоценными камнями. Их предприятия добывают рубины в Бирме, изумруды в Колумбии, сапфиры на Цейлоне. Между прочим, ты знаешь, откуда взялось название «Де Бирс»?

– Откуда?

– Де Бирсом звали южноафриканского фермера, который по неведению продал всего за несколько тысяч долларов нашпигованный алмазами кусок земли Сесилю Родсу, а уж тот извлек из участка целое состояние и основал картель.

– Генри Дорсетт присоединился к Оппенгеймеру?

– Генри хотя и участвовал в регулировании цен на рынке, но оставался единственным крупным владельцем копей, торговавшим алмазами самостоятельно. Поскольку восемьдесят пять процентов всех добытых в мире алмазов расходится через брокеров и дилеров «Де Бирс», нынешний Дорсетт обходит стороной биржи в Лондоне, Антверпене, Тель-Авиве и Нью-Йорке. Он пускает ограниченное количество камней превосходнейшего качества в розницу. «Дом Дорсетта» насчитывает уже пятьсот магазинов.

– Оппенгеймер с ним не боролся?

Перлмуттер отрицательно покачал головой:

– Зачем? Оппенгеймеру был нужен стабильный рынок и высокий доход. В сэре Генри он угрозы не видел – ведь австралиец и не пытался выбрасывать на продажу бриллианты по низким ценам.

– У Дорсетта, наверное, была целая армия рабочих.

– О да! Более тысячи человек: два цеха по раскалыванию камней, три мастерские по их огранке и две шлифовальные фабрики. В Сиднее стоит тридцатиэтажное здание, где умельцы создают для «Дома Дорсетта» самобытные и причудливые украшения. Обычно хозяева нанимают для обработки и огранки алмазов евреев; нынешний Дорсетт предпочитает брать китайцев.

– Генри Дорсетт умер где-то в конце семидесятых, так?

Перлмуттер усмехнулся:

– История повторилась. В возрасте шестидесяти восьми лет он, будучи в Монако, упал за борт своей яхты и утонул. Люди шептались, что это Артур напоил его допьяна и столкнул в залив.

– Ну а об Артуре что можешь рассказать?

Перлмуттер покопался в папке.

– Имей любители бриллиантов хоть приблизительное представление о тех грязных делишках, какие Артур Дорсетт провернул за последние тридцать лет, они бы у него и камушка не купили.

– Не очень хороший человек, как я понимаю.

– Есть люди двуликие, а у Артура по меньшей мере пять личин. Единственный сын Генри и Шарлотты, Дорсетт родился на острове Гладиатор в тысяча девятьсот сорок первом году. Воспитывала его мать, в школу на материке он не ходил. В восемнадцать лет он отправился в город Голден, штат Колорадо, и поступил в Горный колледж. Малый он был рослый, на полголовы выше однокашников, но к спорту охоты не имел, предпочитая ковыряться в заброшенных шахтах, каковых полно в Скалистых горах. Окончив колледж и получив диплом горного инженера, он пять лет проработал в Южной Африке на копях «Де Бирс», после чего вернулся домой, на остров, где принялся руководить добычей алмазов. Часто наведываясь в штаб-квартиру фирмы в Сиднее, Артур встретил прелестную девушку Ирэн Калверт, дочь профессора биологии Мельбурнского университета, и женился на ней. Она родила ему трех дочерей.

– Мэйв, Дейрдра и…

– Боудикка.

– Две кельтские богини и легендарная королева Британии.

– Женская триада. Мэйв двадцать семь, Дейрдре тридцать один, а Боудикке тридцать восемь лет.

– Расскажи мне еще что-нибудь об их матери, – попросил Питт.

– Рассказывать-то почти нечего. Пятнадцать лет назад Ирэн умерла, и опять – при загадочных обстоятельствах. Лишь год спустя после того, как ее похоронили на острове Гладиатор, одному сиднейскому репортеру удалось пронюхать о ее смерти, и он напечатал некролог, не дав времени Артуру подкупить выпускающего редактора. А так никто бы и не узнал, что Ирэн уже нет в живых.

– Адмиралу Сэндекеру кое-что известно про Артура Дорсетта. Он говорит, что до него просто не добраться, – сообщил Питт.

– Верно. Он не бывает на публике, у него нет друзей. Вся его жизнь – в бизнесе. Он велел даже проделать в земле тайный ход, чтобы попадать в сиднейскую штаб-квартиру и выходить из нее, не попадаясь никому на глаза. Он полностью отрезал остров Гладиатор от остального мира. С его точки зрения, чем меньше известно о компании «Дорсетт», тем лучше.

– К чему такая таинственность?

– Она позволяет скрыть многое, в том числе и убийство. Даже власти тех стран, где находятся предприятия компании, тратят бездну времени на выяснение размеров их активов в целях налогообложения. Артур Дорсетт – настоящий Эбенезер Скрудж, [10]10
  Эбенезер Скрудж – герой «Рождественской песни» Чарльза Диккенса.


[Закрыть]но при этом он всегда готов потратиться на то, чтобы купить чью-нибудь преданность. Есть государственные чиновники, которые в мгновение ока стали миллионерами и превратились из слуг закона в его лакеев.

– Дочери работают у него в компании?

– Две – да, а третья…

– Мэйв, – предположил Питт.

– Верно, верно, Мэйв! Так вот она ушла из семьи, отучилась в университете и стала зоологом. Возможно, взыграли гены дедушки по материнской линии.

– А что известно о Дейрдре с Боудиккой?

– Молва величает эту пару ведьмами и утверждает, что они позлее своего папаши. Дейрдра горазда на всякие пакости, склонность к воровству у нее в крови. Боудикка совершенно безжалостна, холодна и здорова, как айсберг. Ни та ни другая не интересуются мужчинами и великосветской жизнью.

Взгляд Питта стал рассеянным.

– Не понимаю, что люди находят в алмазах. Ведь это же просто углерод, как ты сказал.

– Помимо красоты, которую приобретает алмаз после обработки, он обладает целым рядом уникальных свойств. Он является самым твердым минералом на земле. При соприкосновении с шелком он вызывает разряд статического электричества. Под лучами заходящего солнца и позже, с наступлением темноты, он испускает загадочное сияние. Нет, мой юный друг, алмаз не просто одна из форм углерода, это воплощенная иллюзия. – Перлмуттер взял бутылку, потряс ее над своим бокалом и добавил с глубокой грустью: – Черт, я все до капельки вылакал.

16

Выйдя из здания НУМА, Джордино сел в машину и поехал вдоль реки Потомак в «Александрию» – кондоминиум, где недавно приобрел жилье. Квартира стоила дорого, однако ее вид вызвал бы инфаркт у любого дизайнера: разностильная мебель, нелепое расположение вещей. Каждая новая подружка Джордино меняла обстановку, старательно уничтожая следы своей предшественницы. У Ала хватало душевной широты поддерживать дружеские отношения с бывшими пассиями, те тоже с удовольствием водили с ним компанию, но ни одна не мечтала стать его женой даже в большом подпитии.

Джордино не был безалаберным и мог бы привести квартиру в порядок, вот только заезжал домой редко. Он обожал всякие экспедиции. Сидеть в гостиной, уставившись в телевизор или перелистывая «Плейбой», – такое было не для него. Энергия колотилась в Джордино, мысли особо не задерживались на поселившейся в квартире даме, что вызывало у нее взрыв негодования и желание уйти навеки. Опечаленный Джордино помогал ей собирать манатки и разочаровывался в личной жизни до следующей судьбоносной встречи.

Швырнув грязную одежду в корзину, Джордино быстренько ополоснулся под душем, покидал в сумку самое необходимое и рванул в ближайший аэропорт, где успел на ранний вечерний рейс до Майами. Прибыв на место, он снял номер в мотеле около доков. Отыскав в справочнике перечень судостроительных фирм, выписал те, что специализировались на моторных яхтах, и принялся звонить по телефону.

Первые вызовы остались безответными. На пятый раз трубку поднял южанин, о чем свидетельствовал мягкий тягучий говор. Джордино удаче не удивился. Он был уверен, что найдется проектировщик, засидевшийся на работе.

– Мистер Уэс Уилбэнкс?

– Да, это я. Чем могу служить в столь поздний час?

– Меня зовут Альберт Джордино. Я из Национального подводного и морского агентства. Мне нужна ваша помощь, чтобы установить, кто построил одно судно.

– Оно тут швартуется, в Майами?

– Нет, сэр. Может находиться где угодно, в любой точке земного шара.

– Таинственное создание.

– Больше, чем вам кажется.

– Я буду здесь завтра около десяти часов.

– Не пойдет, дело срочное, – возразил Джордино с властной ноткой в голосе.

– Ладно. Я начну сворачиваться примерно через час. Сможете подъехать? У вас адрес есть?

– Есть, только я в Майами чужак.

Уилбэнкс объяснил Джордино, как доехать до мастерской. Она оказалась всего в нескольких кварталах от мотеля. Джордино перекусил в кубинской кафешке и отправился в гости пешком.

Конструктору, одетому в шорты и расписную рубаху, только-только перевалило за тридцать. Черные, у висков тронутые сединой волосы по моде зализаны назад. Джордино доходил ему до плеча. «Малый, – решил он, – выглядит так, будто родился, чтобы жить в мире яхт».

– Очень рад с вами познакомиться, мистер Джордино, – сказал Уилбэнкс, просияв симпатичным лицом.

– Спасибо, что согласились встретиться, – ответствовал Джордино, задрав голову.

– Проходите. Кофе не желаете? Сегодня утром сварил. Правда, цикорием все равно отдает.

– С удовольствием выпью.

Конструктор провел его в мастерскую. Пол был покрыт паркетом, одну стену занимали полки, плотно уставленные книгами по проектированию яхт и малых судов, другую – полки, заполненные моделями кораблей, к которым, надо полагать, Уилбэнкс имел прямое отношение. Посреди комнаты располагался кульман. Под венецианским окном, с выходом на порт, пристроился компьютер.

В обмен на чашку кофе Джордино вручил Уилбэнксу рисунки, сделанные вторым помощником капитана контейнеровоза «Рио-Гранде»:

– Надеюсь, вы наведете меня на изготовителя.

Уилбэнкс разглядывал рисунки, слегка наклонив голову к плечу, целую минуту.

– Яхта выглядит заурядно, – сказал он, потирая подбородок, – но лишь на первый взгляд. Не сомневаюсь, что тут не один, а два корпуса, посаженных на футуристический подводный обтекатель. Мне всегда хотелось создать нечто подобное. Жаль, что пока не сыскался заказчик, готовый отойти от привычных стандартов.

– Вы говорите так, будто речь идет о корабле для полета на Луну.

– Насчет полета на Луну не знаю, но в ней есть космические мотивы. Погодите, я все объясню. – Уилбэнкс сел за компьютерный стол, включил процессор. – У меня тут хранится один проект. Я его сочинил для души – все равно денег на реализацию замысла не видать как своих ушей.

На экране монитора возникли сначала обтекаемые контуры корабля, потом его внутреннее убранство. Джордино был поражен:

– И вы все это углядели в паре рисунков на скорую руку?!

– Сейчас проверим.

Уилбэнкс вывел абрис своей мечты на принтер и совместил рисунки с наброском Джорджа Гудзона. Изображения почти совпали.

– Фантастика, – пробормотал Джордино.

– До безумия завидно, что кому-то из коллег удалось сделать это первым, – сокрушенно произнес Уилбэнкс. – Я бы детишек своих продал за контракт на проектирование этой крошки.

– Каковы габаритные размеры и источник энергии?

– Моей модели или вашей?

– Той, что на рисунках.

– Думаю, длина около тридцати метров, ширина – чуть меньше десяти. Что касается силовых установок, то я бы предложил два турбодизеля «БЭД-98» – вкупе они способны выдавать более двух с половиной тысяч лошадиных сил. С таким двигателем яхта в спокойную погоду легко могла бы развивать скорость крейсера, а то и больше.

– Кто, по-вашему, производитель судна?

Уилбэнкс откинулся на спинку кресла и задумался.

– Тут требуются довольно-таки радикальные методы формовки фибергласа. На это способна фирма «Гластек боатс» в Сан-Диего и, пожалуй, «Хейнкельманн» в Киле.

– А как с японцами?

– Они в строительстве яхт ни бельмеса. В Гонконге есть несколько мелких верфей, но они по преимуществу строят из дерева. Большинство же тех, кто работает с фибергласом, придерживаются традиционных принципов.

– Значит, это либо «Гластек», либо «Хейнкельманн»?

– Да, именно им я предложил бы потягаться за осуществление моей мечты.

– Что вы скажете насчет конструктора?

– Могу вам назвать по меньшей мере десятка два тех, кто специализируется на радикальных проектах.

Джордино широко улыбнулся:

– Мне повезло сразу напасть на двадцать первого.

– Вы где остановились?

– В мотеле «Приморский».

– НУМА экономит на командировках?

– Во-во! Мой босс, адмирал Джеймс Сэндекер, с Шейлоком – друзья не разлей вода.

Уилбэнкс рассмеялся.

– Ладно, загляните ко мне в мастерскую утром, часиков в десять. Может, у меня для вас кое-что найдется.

– Весьма признателен вам за помощь.

Они расстались.

Джордино совершил длительную прогулку по берегу океана, вернулся в мотель, почитал на сон грядущий детектив и улегся спать.

Без малого в десять Джордино вошел в студию Уилбэнкса. Творец судов был занят изучением чертежей. Он потряс ими в воздухе и улыбнулся.

– Вчера, после того как вы ушли, – сказал он, – я подправил рисунки, которые вы мне оставили, и набросал чертежи в масштабе. Потом я их уменьшил и отправил по факсу в Сан-Диего и в Германию. Из-за разницы во времени «Хейнкельманн» откликнулся до того, как я пришел на работу. «Гластек» ответил на запрос минут за двадцать до того, как вы вошли.

– Им знакома лодка, о которой идет речь? – нетерпеливо спросил Джордино.

– Боюсь, в этом плане новости плохие, – невозмутимо произнес Уилбэнкс. – Ни та ни другая фирма вашу лодку не проектировала и не строила.

– Стало быть, мы не продвинулись ни на пядь.

– Не совсем так. Есть и хорошая новость: некий инженер из «Хейнкельманна» обследовал вашу яхту, когда она стояла на якоре в Монако месяцев девять назад. Он утверждает, что изготовила ее какая-то французская фирма, новая в отрасли, я о ней и понятия не имел. «Жюссеран марин» в Шербуре.

– Тогда можно ваши чертежи факсануть им! – воскликнул обрадованный Джордино.

– Бесполезно, – поморщился Уилбэнкс. – И вообще я тут сбоку припеку. Вам ведь на самом деле нужен не производитель, а владелец яхты.

– Не вижу причин отрицать это.

– Инженер «Хейнкельманна» был настолько любезен, что вдобавок сообщил имя владельца. И даже объяснил, что сам им заинтересовался, поскольку команда роскошного судна была больше похожа на банду головорезов, чем на великолепную обслугу.

– Головорезов?

– Инженер утверждает, что все они были увешаны оружием.

– Так кому принадлежит яхта?

– Богатой австралийке, дочке алмазного короля.

– Имя!

– Боудикка Дорсетт.

17

Питт летел в Оттаву. Джордино связался с ним через пилота и коротко поведал про загадочную яхту.

– Никаких сомнений? – спросил Питт.

– Только не у меня. Считай, сто пудов правды, что судно, удравшее с места происшествия, принадлежит семейству Дорсетт.

– Каша заваривается круче.

– Возможно, тебе будет небезынтересно узнать, что адмирал попросил ВМФ обследовать со спутника центральный и восточный пояса Тихого океана. Яхту засекли. Она сделала заход на Гавайи и продолжила путь к острову Кангит.

– Остров Кангит? Тогда у меня получится убить два камня одной птичкой.

– Что-то тебя с утра на расхожую патетику потянуло.

– Как выглядит яхта?

– Не похожа ни на одну посудину из тех, которые тебе до сего времени попадались. Сплошь космические мотивы.

– Буду держать ее в поле зрения, – пообещал Питт.

– Я понимаю, что впустую сотрясаю воздух, но, пожалуйста, будь осторожен.

Питт рассмеялся:

– Если потребуются деньги, дам телеграмму.

Он повесил трубку, исполненный благодарности судьбе, даровавшей ему такого заботливого друга, как Альберт Кассиус Джордино.

Приземлившись и взяв напрокат машину, Питт направился в столицу Канады. Морозило сильнее, чем в холодильнике. Снежное покрывало на земле радовало глаза зеленой вышивкой сосен. «Красивая страна, – подумал Питт, – только зимы чересчур суровые. Послать бы их куда подальше на север – и чтоб больше не возвращались».

Переехав по мосту реку Оттава, он оказался в городишке под названием Халл. Сориентировавшись по карте, он добрался до комплекса высотных зданий, где расположилось несколько правительственных ведомств. Ему предстояло отыскать Министерство охраны окружающей среды.

Охранник у ворот подсказал, какой дом нужен Питту. Дирк припарковал машину на министерской стоянке и вошел. Изучив в холле доску с перечнем учреждений, он поднялся на лифте.

Дежурная дама в возрасте выдавила любезную улыбку:

– Чем могу помочь?

– Моя фамилия Питт. У меня назначена встреча с Эдвардом Поузи.

– Минуточку. – Дама позвонила по телефону и известила начальника о визитере. Положив трубку, она кивнула: – Пожалуйста, пройдите по коридору до самого конца.

В конце коридора прямо у двери Питта встретила премиленькая рыжеволосая секретарша и провела в кабинет Поузи.

Приземистый бородатый человек в очках встал и, перегнувшись через стол, обменялся с Питтом рукопожатиями.

– Рад новой встрече с вами, Дирк. Когда мы виделись-то в последний раз?

– Одиннадцать лет назад, весной восемьдесят девятого.

– Да-да, проект «Жук-скакун». Мы познакомились на конференции, где вы делали доклад о своем открытии нефтяного месторождения возле острова Баффинова Земля.

– Эд, мне нужна помощь.

Поузи указал на кресло:

– Садитесь, садитесь. Чем конкретно могу помочь?

– Мне нужно от вас разрешение на обследование горнорудных работ, проводимых на острове Кангит.

– Вы имеете в виду предприятие Дорсетта?

Питт кивнул:

– У НУМА есть основания полагать, что тамошняя технология извлечения породы самым губительным образом сказывается на жизни моря вплоть до самой Антарктики.

Поузи раздумчиво посмотрел на гостя:

– Это как-то связано с австралийским круизным лайнером?

– Возможно.

– Но вы что-то подозреваете?

– Мы – да.

– Министерство природных ресурсов – вот куда вам следует обратиться.

– Я так не считаю. Если в вашем государстве порядки примерно такие же, как и в моем, то потребуется постановление парламента, разрешающее проводить обследование на земле, законно арендуемой иностранной компанией. Но я сомневаюсь, что Артур Дорсетт допустит принятие такого постановления.

– Похоже, выхода нет, – заметил Поузи.

– Выход-то как раз есть, – улыбнулся Питт, – при условии, что вы поспособствуете.

Поузи поерзал в кресле:

– Я не имею права позволить вам вертеться вокруг предприятия Дорсетта без веских на то оснований. Никоим образом.

– Но может быть, вы пожелаете воспользоваться моими услугами для выяснения нерестовых привычек ноздреватого лосося?

– Период нереста почти закончился. И потом, я в жизни не слышал про ноздреватого лосося.

– Я тоже не слышал.

– Вам ни за что не удастся одурачить охрану шахты. Дорсетт берет на работу лучших из лучших. Бывших британских офицеров и ветеранов американских войск специального назначения.

– Я не намерен перелезать через ограду. Интересующие меня сведения я смогу получить с помощью приборов, ходя по бухточкам.

– На бирюзовом катере?

– На каяке неопределенного цвета. Местный колорит и все такое.

– Забудьте про каяк. Воды вокруг Кангита коварны. Волны идут прямо из океана.

– Вы говорите так, будто плавать там небезопасно.

– Если море с вами не разделается, – совершенно серьезно сказал Поузи, – то это сделают головорезы Дорсетта.

– Значит, я выберу лодку побольше и прихвачу гарпун потяжелее, – насмешливо ответил Питт.

– Почему вы не хотите попросту посетить предприятие в составе вполне законной группы канадских инженеров-экологов и поднять шум, обнаружив махинации любого сорта?

– Пустая трата времени. – Питт вздохнул. – Штейгер Дорсетта только прекратит работы до тех пор, пока мы не уберемся восвояси. Лучше обследовать шахту тогда, когда молодчики ни о чем не подозревают.

Поузи полюбовался облаками за окном.

– Ладно. Я устрою вам контракт с нашим министерством. Будете обследовать заросли бурых водорослей вокруг острова Кангит. Вам надлежит установить, нет ли ущерба для бурых водорослей от химикатов, попадающих в море через водостоки горнодобывающего предприятия. Как вам такое?

– Благодарю вас от всей души, – сидя, поклонился Питт. – Каков гонорар?

Поузи подхватил шутку:

– Извините, в бюджете на вас денег не выделено. Можете дать мне взятку в виде гамбургера в ближайшей забегаловке.

– Заметано.

– И еще одно. Вы собираетесь действовать в одиночку?

– А вы предлагаете батальон?

Поузи помрачнел:

– Настоятельно советую вам взять в проводники кого-нибудь из местных индейцев. Тогда вы и выглядеть будете как-то поофициальнее. Наше министерство тесно сотрудничает с племенами в борьбе за чистоту лесных угодий. Уполномоченный министерства и местный рыбак не вызовут подозрений у охранников Дорсетта.

– Подходящая кандидатура на примете есть?

– Мейсон Бродмур. Очень сообразительный малый. Я уже имел с ним дело в нескольких экологических проектах.

– Индеец по имени Мейсон Бродмур?

– Он из племени хайда, которое живет на островах Королевы Шарлотты. Большинство хайда приняли английские имена несколько поколений назад. Они прекрасные рыбаки и хорошо знают воды вокруг острова Кангит.

– Бродмур – рыбак?

– В общем-то, нет. Но человек он изобретательный.

– И что же он изобретает?

Поузи привел в порядок бумаги на столе, пристально посмотрел на Питта и сообщил:

– Мейсон Бродмур вырезает тотемные столбы.