Текст книги "Цветок рассвета (СИ)"

Автор книги: Клавдия Вербицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

   – Меня?!

   – Ну да. Никакая бы другая тема тебя не привлекла, а мне нужен был специалист по реальности. Но ты – мастер сюрпризов! Сначала погибаешь, потом находишься, да ещё столь нагло присылаешь слайды после окончания конкурса. Кстати, СК твои работы видела? – Андрей, усмехнувшись, помотал головой. – Правильно. Хороший мир, нечего им там делать. Это ты тоже чувствуешь, не так ли?

   Андрей не видел глаз Орбра, но чувствовал, будто сотни мелких золотых игл впились в него. Орбр ожидал ответа, но Андрей не собирался его давать. Он криво усмехнулся. Хотите поговорить о чувствах?

   – Прости, а то, что я чувствую сейчас, оно предназначено мне, или я опять не своё словил? – Орбр опустил голову, слегка отвернувшись. Никогда прежде Андрей не позволял себе смущать потенциальных клиентов. – Извини. Что-то со мной странное происходит. Ты уверен, что хочешь со мной работать?

   – Уверен. – Золотой взгляд упёрся в лицо художника, и тот пожалел, что не видит неземных глаз. – Главное, чтобы ты захотел работать со мной. Провала мне не простят.

   – А почему должен быть провал?

   – В среднем фильм сейчас делается за три-четыре месяца. Можно и быстрее, но я говорю про серьёзное видео. Я работаю в среднем по полгода. Мне прощают медлительность, меня ждут и не забывают. Но будут ли меня ждать два года?

   – Два года? – Андрей от удивления переспросил.

   – Может, полтора. Мне скоро предстоит вернуться домой. Я хочу вернуться победителем. Я хочу создать нечто, чего никто до меня не делал.

   – А если оно не окупиться?

   – Это будет грандиозный провал, который тоже запомнят надолго. Правда, я надеюсь победить. У меня собрана команда. Актёры пока ждут приглашения. С художником были проблемы – никто из конкурсантов не впечатлил, но это уже не имеет значения. Пока работают менеджеры и юристы, договариваются о местах проведения съемок и условиях нашего там проживания, скоро всё будет готово. Дизайнеры одежды готовят проекты костюмов, чтобы их потом можно было сшить, и актёры смогли в них ходить. Кстати, знаешь, почему костюмы из моих фильмов всегда становятся модными?

   – Потому что в каждом фильме ты предлагаешь что-то, непохожее на два-три предыдущих своих фильма.

   – Это был риторический вопрос! Но ты первый, кто ответил на него правильно. На одну половину. О второй половине не догадывается никто, кроме моих актёров. – Орбр подключил карту. – Смотри.

   Эпизод из старого фильма. Герой в длинных развивающихся одеждах легко взбегает на скалу и застывает, освещённый лучами восходящего солнца. Следующий кадр. Актёр взбегает по нескладной конструкции. Потом ему помогают облачиться в нечто, похожее на одежды героя, и снова взбегает по конструкции. Точнее, неудачно пытается. После нескольких попыток, заканчивающихся падением, его разоблачают. Потом он снова оказывается замотан в длинное одеяние. И теперь забраться на верхотуру ему удаётся с первого раза. На следующем кадре он пытается надеть реквизитное платье самостоятельно. И ему это удаётся. Так же как и снять его, ничего при этом не порвав.

   Следующий файл предлагает три видеоряда одновременно. Красавица-героиня идёт по бальному залу, приветствуя гостей. Платье до полу ширины такой, что подойти к ней вплотную не удаётся никому. Рядом две репетиционные записи. Но на одной актриса идёт в стандартном рабочем трико, а на другой на неё надет какой-то балахон с широким подолом. Две разные походки, два разных типа движения... два разных человека. И первый в исполнении красавицы с бала был бы неубедителен.

   – Это платье так и не стало модным, в чём я и не сомневался. Просто хотелось красоты. Сейчас придётся костюмы шить полностью, вместе с отделкой. Я хочу, чтобы реальности было много. Но реальность будет стоить очень дорого. И если мы прогорим...

   – То костюмы можно будет продать, – невозмутимо договорил Андрей. И второй раз за день увидел глаза Орбра. – А чего такого? Представляешь, ни один костюм героя фильма не может быть продан, потому что он не существует. Можно лишь сделать подобие. А здесь – всё настоящее. Твои поклонники любые деньги вывалят, лишь бы получить оригинал. А если их ещё запатентовать... да ещё добавить аукцион предметов быта героев, детали интерьера от Андрея Беспокойного...

   – А ты возьмёшься?

   – А о чём сейчас толкует мой менеджер с представителями компании?! Можно же сделать и реальные здания. Хотя бы элементы какие-то настоящие. Тут, правда, повозиться придётся. Я архитектурой никогда не занимался, но если посмотреть, что уже существует, идей набрать можно будет. И если после распродажи имущества героев сборы с фильма не пойдут вверх, значит, я уже не разбираюсь в людях!

   – Может, и не пойдут. Может, и не разбираешься. Но из финансовой ямы мы выкарабкаемся! Это будет что-то ни на что не похожее!

   Андрей ощутил небывалую тоску по чуду. Жажду красоты, красоты истинной, честной, настоящей. И отчаяние, оттого, что не приходит это чудо в жизнь. И где-то из глубин отчаяния прорастает весёлый азарт: а всё равно будет по-моему! Он улыбнулся. Этот азарт был ему близок и понятен.

   – Верно, Орри! Будет только так. И извини, если мне это не предназначалось.

   – От тебя можно заэкранироваться?

   – Не знаю. Раньше такой необходимости ни у кого не возникало.

   – По-моему, ты чего-то не того нахватался в том мире. Будь осторожен. Непохожих не любят.

   – А я давно уже непохожий. За это меня и ценят.

   – Да уж! Представляю, во сколько тебя оценит твой менеджер!

   – И я того стою.

   – Не сомневаюсь. Иначе бы мы не разговаривали. Так ты готов ехать?

   – А можно не сегодня? Я хочу родителей проведать, они ж такого натерпелись... Да дела надо немного разобрать, а то кто его знает, что тут случилось, пока меня не было.

   – Разбирай дела, отдыхай, учись экранироваться – тебе пригодится... дней десять у тебя есть. Ты очень вовремя ожил: у нас сейчас идёт подготовительная работа. Знаешь, я, наконец, понял, что значит ваше выражение «времени мало». У нас действительно мало времени, но оно пока есть.

   Немного времени нужно было, чтобы разобрать дела. Отправить письма с сообщением о возвращении родным, друзьям, знакомым и не очень знакомым, заказать продукты, получить их и даже приготовить из них обед.

   А погода за окном радовала ясным днём. Рисовать всё ещё не хотелось, разные идеи теснились в голове, мешая сосредоточиться, и Андрей отправился прогуляться.

   Ноги сами привели его к маленькому цветочному магазинчику. Раз так, почему бы не зайти? Цветочница ойкнула. Андрей усмехнулся:

   – Не пугайтесь, красавица, это в самом деле я, причём живой и невредимый, вопреки мрачным предсказаниям завистников и конкурентов!

   – Теперь я верю, что это Вы! Какую загадку Вы мне сегодня загадаете?

   – А когда вы заканчиваете работу?

   – Это загадка?

   – Нет, приглашение.

   – А если я не приму его?

   – Надеюсь, я успею заслужить Ваше согласие.

   Мотнув головой, Андрей выбежал из магазина. Времени, чтобы заслужить согласие оставалось мало, от пешей прогулки до дома пришлось отказаться.

   Но как заслужить? Хотелось сотворить что-то необычное... сотворить! Сбросить слайды набросков в память стационарки – дело недолгое, создать из них динамическую голограмму – тоже не трудно, особенно если знаешь, что хочешь получить в результате, а опорные слайды сделаны настолько подробно. Недаром художник несколько ночей выслеживал тот неповторимый момент, который теперь смог воссоздать. Чтобы подарить.

   Он выскочил из таксо как раз в тот момент, когда девушка вышла из магазина. Она не заметила его, и он, устремившись за ней, окликнул:

   – Риссо!

   Девушка оглянулась и, когда он подошёл, удивлённо спросила:

   – Как Вы назвали меня?

   – Риссо. Я ведь не знаю, как Вас зовут. А позвать было нужно, иначе бы Вы ушли, и я бы так и не узнал, заслужил ли я свидание. – Андрей разжал ладонь, протягивая –кругляшок мини-проектора. – В древности была такая традиция, на свиданиях дарить цветы девушкам. Мне эта традиция нравится, и я не стал отступать от неё. Но я хочу подарить Вам цветок, который не видел никто из жителей цивилизованной галактики.

   Художник нажал кнопку, и над глазком проектора возник цветок, плотно завёрнутый в собственные широкие листья. Различить, что это за цветок, было довольно сложно из-за тёмного фона голограммы. Со светлением фона листья медленно разворачивались, открывая тонкий стебель и увесистый бутон, низко склонившийся под собственной тяжестью. Казалось, ещё немного, и стебель переломится посерёдке. Вместо этого бутон стал раскрываться. Длинные лепестки чуть сиреневатой звезды стремительно белели на светлеющем фоне изображения. Когда фон голограммы, полностью посветлев, наполнился золотистым отблеском, напоминающим дрожание света, отразившегося от воды, стебель цветка выпрямился, и распустившаяся звезда развернула свои белые лепестки к небу. Но не долго пришлось любоваться её изящной красотой. Широкие листья аккуратно укутали цветок в плотный кокон, скрыв нежный цветок от яркого света утра.

   Изображение исчезло, а девушка, казалась, не заметила этого. Застыв, она смотрела перед собой, продолжая видеть рождение звезды. Андрей вложил в её руку проектор.

   – Это – риссо. Цветок рассвета. Он цветёт лишь несколько дней в году, растёт в ручьях и реках на мелководье. И распускается с утренней зарёй. Чтобы увидеть его вблизи, нужно просидеть всю ночь рядом, иначе утром ничего не разглядишь, пока не рассветёт. А тогда будет уже поздно, он спрячется, пока до него добежишь.

   – И Вы сидели всю ночь? – Ахнула девушка.

   – Несколько. – Смущённо улыбнулся художник. – В первый раз я даже нарисовать ничего не смог.

   – А почему Вы меня так назвали?

   – Потому что я мог не успеть остановить Вас, и Вы исчезли бы, как и хрупкая красота этого цветка, оставив меня в тоске о несбывшемся. Ну, так ответьте, заслужил я свидание?

   Весь следующий день Андрей провёл у родителей. Присматриваясь к ним, он пытался разгадать, каково это – целых сорок лет прожить вместе? И, судя по всем, они так и не надоели друг другу. Наоборот, казалось, они только ещё больше нуждаются друг в друге. Почти забытые чувства всколыхнулось болью в душе. А смог бы он так прожить с Илоной?

   Андрей вспомнил хаос мастерской, выезд на натуру за два часа до рассвета, свою неразлучную спутницу Палитру, а так же свой немодный вид, некомпанейский характер и нелюбовь к шумным ночным гулянкам в компании незнакомых, но очень публичных личностей. Увы, ему нужен был лишь покой и уединение, Илона же жаждала прогулок, вечеринок и блистания в обществе. А как можно блистать с вечно отставшим от жизни дизайнером со странностями? Не раз она говорила, что с ним стыдно выйти в люди, и, наверно, была права. Но если бы он стал с ней жить, ему бы пришлось подстроиться под её желания или терпеть постоянные придирки и скандалы. А какое тогда творчество? Андрей криво усмехнулся своим мыслям. Не зря, видать, говорят, что всё, что ни делается, обязательно к лучшему. Он бы сам уйти не смог, а так – ну, пнули его под зад коленом, так ведь зато никто не закатит скандала по поводу предстоящей поездки. И, тем более, не станет выпрашивать знакомство со знаменитостью.

   Андрей расслабленно наслаждался покоем. Чем-то это было похоже на жизнь в лесу, только совсем иначе. Такой же покой, такие же неторопливые разговоры, правда, на этот раз о работе над фильмом. Умиротворение накатило, и он бы просидел с родителями ещё долго, если бы не случайный взгляд на часы. Времени оставалось в притык, чтобы успеть к закрытию магазина. С криком «Опаздываю!» – Андрей подорвался с места. Родители, привыкшие к импульсивности сына, не стали его удерживать.

   Он опоздал совсем чуть-чуть, его Риссо почти исчезла, точнее сказать, она целеустремлённо бежала по улице прочь от магазина. Послушный скутер затормозил рядом, вынудив девушку отшатнуться. Рука её метнулась в карман просторной накидки. Андрей торопливо снял шлем, опасаясь, что неизвестного скутериста, обряженного в костюм из чёрной псевдокожи, запросто могут поприветствовать баллончиком или шокером.

   – Хочешь покататься? – Ляпнул Андрей вместо приветствия. И понял, что угадал: глаза девушки азартно вспыхнули, но она всё-таки отказалась, тоскливо оглядывая машину. Андрей не собирался уступать. Он заподозрил, что сглупил вчера, пригласив её в популярный ночной клуб. Поначалу девушка с любопытством оглядывалась по сторонам и наблюдала за людьми, а потом откровенно заскучала. Пообщаться толком тоже не удалось – музыка громыхала так, что говорить было невозможно. Во второй раз Андрей не собирался ошибаться. Но этот второй раз ещё надо было заполучить.

   – Тогда давай я просто подвезу тебя. Ты ведь куда-то торопишься?

   – Да, на концерт. Осталось меньше часа, а ещё надо билет купить. Я боюсь, что мест не хватит.

   – Тогда садись скорей. Только скажи, куда ехать. И шлем надень. – Запасной шлем всегда лежал в маленьком багажнике – Андрей не любил рисковать.

   Рядом с маленьким клубом, неприметным и невзрачным, собралась весьма внушительная толпа, явно ждущая начала концерта. Андрей помог девушке слезть со скутера. Что-то подсказывало ему, что приглашение покататься всё-таки примут. Оглядев людей, собравшихся у входа в клуб, он спросил:

   – Скажи, а ты предпочитаешь наслаждаться музыкой в одиночестве или тебе можно составить компанию?

   Риссо смутилась.

   – Нет, я всё понимаю, – поспешил заверить её Андрей. – Просто если ты не любишь, чтобы кто-то сопел над ухом, когда ты слушаешь любимые композиции, я могу заехать за тобой после концерта. Поздно уже будет, небезопасно возвращаться домой одной.

   – У меня шокер есть, – отмахнулась девушка. – Но у этой группы музыка очень специфичная, вдруг ты разочаруешься.

   – Если мне не понравится, я всегда смогу уйти.

   Пресекая возможные возражения, но схватил её за руку и увлёк к двери. Два места хоть и с трудом, но удалось найти. Пришедшим позже повезло меньше, им пришлось выстраиваться вдоль стен. Но больше всего повезло тем, кто разместился прямо на полу перед низенькой сценой.

   – А что за группа? – Заинтересовался Андрей, рассматривая непонятные приспособления, установленные на сцене.

   – «Сны о Земле». Они совсем неизвестные. Играют живую музыку.

   – Живую? А что, бывает мёртвая?

   – Не мёртвая, а компьютерная, вроде той, что вчера в клубе была. А эта – не из компьютера. Они её играют сами, вот этими инструментами, – девушка кивнула на сцену.

   – Интересно! – Андрей никогда не интересовался музыкой, поэтому даже не знал, что её можно производить без компьютеров. – А какой стиль?

   – Рок. Это что-то с Земли докосмического периода. Они нашли какие-то древние записи и сочинили что-то в том стиле. Но, говорят, на компьютерной установке получилось не то. Поэтому нашли инструменты, несколько лет учились играть на них, кодировать придуманную музыку нотами, как в древности, подбирать звучание каждого инструмента. В результате получилось что-то необыкновенное. Я стараюсь не пропускать их концерты, такое больше нигде не услышишь.

   Андрей внимательней пригляделся к людям. Если столько людей приходит послушать никому неизвестную группу лишь потому, что она играет древнюю музыку на древних инструментах, может, и он сможет найти здесь тех, кто оценит его картины?

   А вскоре на сцену вышли музыканты. И Андрей выпал из реальности. В начале четвёртой песни он заставил себя вернуться в окружающий мир, вышел из зала и позвонил Орбру, благо его номер сохранился после вчерашнего звонка.

   – Андрей? – Удивился Орбр.

   – Привет, Орри! А что у нас с музыкой?

   – А в чём дело?

   – Просто ответь, она уже есть или её ещё нет?

   – Пока нет. Когда определимся с темами, закажем кое-кому.

   – А договорённость с этим кое-кем уже есть?

   – Да в чём дело, скажи толком?

   – Я сейчас картинку выключу, чтоб никто не заметил. Ты просто послушай.

   Андрей вернулся на своё место, небрежно положил телефон на столик, как бы случайно направив микрофон в сторону динамика. Дав послушать Орбру пару песен, он, воспользовавшись шумом аплодисментов, вышел на связь.

   – Ну, как?

   – Что это?

   – Музыка. Ребята играют настоящими инструментами то, что придумали сами из головы.

   – Где ты находишься?

   Андрей назвал адрес, и его собеседник отключился. В ответ на недоумённый взгляд спутницы, он объяснил, что позвал знакомого, которому может понравиться творчество этой группы. Следующие пару песен Андрей не позволял себе раствориться в музыке, высматривая Орбра. Но потом решил, что не стоит лишать себя удовольствия, волнуясь о том, что изменить не в состоянии. Успеет Орри до окончания концерта – хорошо, не успеет – поручит менеджерам разыскать музыкантов, только и всего.

   И Андрей погрузился в музыкальное действо. Только однажды его отвлёк вопрос девушки, мол, где же его знакомый. Андрей окинул взглядом заполненный клуб и уверенно указал на невысокую фигуру в широком балахоне и шляпе, замершую почти у самой сцены.

   После концерта зрители не спешили расходиться, что было понятно: кровь бурлила и требовала действа, но хотелось продлить пребывание в атмосфере музыкального буйства. Музыканты спокойно и деловито собирали инструменты и никак не ожидали, что к ним на сцену выскочит посторонний человек. Ну, или не человек, это не существенно. Важно, что без приглашения, что считалось не просто дурным тоном, а прямо-таки нарушением всех мыслимых приличий. В некоторых клубах за такое могли отказать в праве посещения. Вряд ли бы здесь до такого дошло, клуб не того уровня. Зато здесь и посетители совсем другие, и все друг друга знают если не лично, то уж в лицо – точно. И выходка чужака местным не понравилась, что вполне могло привести к неприятностям.

   Андрей не сомневался, что Орбр прекрасно чувствовал настроение людей, но со сцены не ушёл. Наоборот, заговорил с одним из музыкантов. Тот, сначала не довольный вторжением на свою территорию, прямо-таки остолбенел, видимо, когда чужак представился. Да и остальные музыканты прекратили сборы, недоверчиво взирая на явление легенды народу. Вот собеседник Орбра что-то сказал, неуверенно пожимая плечами, выслушал ответ, заметно расслабляясь, а потом что-то взял, согласно кивая головой. Взволнованные музыканты обступили своего лидера.

   Знаменитый режиссёр, покинув сцену, безошибочно углядел столик Андрея, но тот отрицательно мотнул головой, поэтому Орбр просто кивнул и быстро вышел из зала.

   – Что произошло? – Спросила девушка.

   – Меня наняли делать декорации для одного фильма. А я подумал, что режиссёру понравится эта группа, музыка нам ведь тоже нужна.

   – Но у них же необычная музыка.

   – А у нас режиссёр необычный, так что всё нормально. Так мы поедем кататься?

   – Ты же хотел завтра...

   – Я через несколько дней улечу на съёмки. Надолго. У нас всего несколько дней, если тебя это не напрягает.

   – А если напрягает?

   – Тогда я отвезу тебя домой и тихо исчезну. – Андрей сжал её руку в своей. – Я помню, цветок рассвета цветёт лишь несколько минут, но этого хватает, чтобы запомнить его на всё жизнь.

   – Хочешь сказать, что никогда меня не забудешь? – Насмешливо поинтересовалась девушка.

   – Нет. Я просто буду тебя помнить.

   Андрей наклонился через столик и поцеловал её. К его огорчению, девушка не ответила. Он отсторонился. В её глазах больше не было насмешки, но и не было страсти, которую на него стремились вылить многие его знакомые женщины, даже те, которых он предпочитал избегать. Тем сильнее его удивил и порадовал ответ:

   – Хорошо, мы поедем кататься. Завтра. И только при условии, что утром ты отвезёшь меня на работу.

   Несколько дней промчались безжалостно быстро. Сергей привёз билеты, пришло время приступать к работе.

   Андрей не разрешил Риссо провожать его в космопорт, понимал, что репортёры не пропустят такое событие, как начало съёмок, а являть миру новую подругу он не хотел. К тому же он сомневался, что подруга будет ждать его. Два года – долгий срок, а цветок рассвета не долго радует своей красотой. Но первое письмо Андрей получил как только устроился на новом месте и подключил компьютер.

   Работа затянулась почти на три года, и всё время интерес к будущему фильму подогревался то слухами со съёмочной площадки, то утечкой материалов, которые тут же подхватывали конкуренты, не подозревающие, что им сбрасывают только то, что не пригодилось в фильме. Но команде Орбра конкуренты были не страшны: больше сумасшедших, готовых два с лишним года работать с реалом не находилось. За пару месяцев до выхода фильма «Сны о Земле» стали исполнять на концертах композиции из фильма, подогревая у своих поклонников интерес к нему.

   И всё же серьёзного интереса к фильму не возникло, что стало понятно, как только команда Орбра вышла из зоны посадки в основной зал космопорта: лишь несколько репортёров бросились к ним, выкрикивая стандартные вопросы.

   – Надо поговорить с ним, – первым среагировал Андрей, и тут же пояснил, предвидя возможные возражения: – Чтобы остальные от зависти удавились, что проворонили такую возможность.

   – Работаем! – Команда Орбра не только пресекла ропот в стройных рядах его актёров, но и волшебным образом преобразила их. Все давно уже привыкли, что спорить с Орбром можно до хрипоты, но, как только начинается работа в кадре, воля режиссёра становится непререкаемой. Так что на лицах актёров появились почти искренние улыбки и готовность отвечать до тех пор, пока репортёром не надоест спрашивать.

   Пока экранные знаменитости общались с представителями прессы, Андрей ускользнул в сторону грузового терминала. К тому времени, когда импровизированная пресс-конференция закончилась, он уже успел проверить документы на весь свой немаленький груз и принялся распределять его по грузовикам. Орбр появился неожиданно.

   – Тебе здесь долго ещё?

   – Точно не знаю, но пока всё не вывезу – не уеду.

   – Понятно. Послезавтра будет официальная пресс-конференция. Зал уже ищут. Оформишь?

   – В лучшем виде!

   Зал нашли быстро, Андрей только-только привёз декорации на склад. Пришлось срочно разбирать их, выискивая то, что пригодится для оформления зала, потом ехать на место работы, где он забраковал половину реквизита и отправил помощников искать другое. Домой он приехал уже ночью.

   А на крыльце его дома, прислонившись спиной к двери, спала девушка. Андрей неодобрительно нахмурился. Он жил в приличном районе, вряд ли бы с его гостей что-то здесь бы случилось, но всё же...

   – Риссо! – Тихо позвал он.

   Девушка вздрогнула и проснулась.

   – Ой! Я задремала, кажется.

   – Ничего удивительного. Надо было позвонить мне. Мне одно задание дали, я мог вообще домой не выбраться.

   – Но ведь выбрался, – улыбнулась девушка, и Андрей улыбнулся. Он уже не жалел, что сказал ей, когда прилетает. Правда, уже жалел, что так поздно добрался до дома и не позвонил сам.

   – Есть хочешь?

   – Нет, я после работы домой заехала, поужинала.

   – Это хорошо. А то я дома ещё не был, еды у меня нет.

   Дом вообще не подходил для приёма гостей. Пока девушка принимала душ, Андрей наскоро привёл в порядок спальню и разыскал запасной ключ. Когда гостья выбралась из ванной, он отдал ей ключ.

   – Извини, завтра не смогу тебя подвезти, скорее всего, уйду очень рано. Как будешь уходить, закрой дверь.

   – Хорошо. Ключ я тогда завтра вечером завезу.

   – Я не приеду ночевать. Срочная работа, надо много успеть сделать, будем монтировать без перерыва до победного конца. Всё, ложись спать. Спокойной ночи. – Андрей нежно коснулся губами её виска и пинками выгнал себя из спальни. Очень хотелось остаться хоть ненадолго, но работа не ждёт. Да и его девушке нужно выспаться.

   Андрей не любил творить в авральных условиях. Ему нужно было время, покой и настроение. Из всего перечисленного сейчас у него было только настроение, да и то совсем не творческое. Больше это было похоже на борьбу с обстоятельствами и самим собой. Вместе с помощниками они колдовали в зале, стремясь обогнать уходящее время, и назначенному сроку в безликом конференц-зале появился бальный зал из фильма. Смесь реального интерьера и голограмм на основе видео-материалов в точности повторяли то, что предстояло увидеть зрителям.

   Но вершиной дизайнерского решения Андрей считал фигуры встречающих, которых он выставил в небольшом полутёмном холле перед залом. Когда Орбр пришёл принимать зал, две девушки-статистки в реквизитных костюмах поклонились и хором произнесли:

   – Добро пожаловать, благородный господин!

   Орбр заинтересованно оглядел девушек, чуть подсвеченными голубоватыми лучами проекторов, размещённых на стенах и потолках.

   – Андрей, я знаю, что голограммой часто заменяют реальность. Но я ещё ни разу не слышал, чтобы реальностью заменяли голограмму.

   – И как тебе идея?

   – Зачем?

   – Затем, что кто-нибудь обязательно попробует их потрогать.

   – И что будет?

   – Скандал будет.

   – Скандал – это правильно, это нам пригодится. Чем больше внимания мы привлечём сейчас, тем лучше, до премьеры осталось не так уж много времени.

   – А что будет после премьеры?

   – Ничего, чтобы зависело от нас. Критики, которым надоело писать одинаковые отзывы на одинаковые фильмы, радостно набросятся на что-то новое, разгромят нас в пух и прах. Ценители захотят доказать, что они умнее критиков, и разродятся хвалебными речами в наш адрес и, пользуюсь случаем, укатают в пластик своих противников. Зрители, разумеется, захотят посмотреть, из-за чего такие споры и скандалы. А мы в результате сделаем кассу. В любом случае, интерес к нам уже есть – ты не представляешь, сколько заявок мы получили на пресс-конференцию. А маленький скандал при таком скоплении камер – это лучшая реклама фильму. А что в зале?

   Орбр продолжил осмотр поля предстоящей битвы, остался им доволен и отпустил Андрея домой, взяв с него обещание оформить зал премьеры не хуже.

   Дома засыпающий на ходу Андрей еле убедил себя раздеться и расстелить постель. Почти трое суток без сна измотали его до изнеможения, и он рассчитывал проспать, по меньшей мере, часов пятнадцать. Но разбудили его гораздо раньше, причём более чем странным способом: вторжением на кровать. В полусне он набросился на чужака, и только испуганный писк немного растормошил его.

   – Риссо?

   – Прости. Я приехала отдать ключ, а ты так аппетитно спал, что мне тоже захотелось.

   – Это правильно. – Андрей собственнически привлёк к себе девушку и снова провалился в сон.

   Утром он проснулся с ощущением какой-то неправильности. Что-то было не так, как должно быть. Несколько секунд сосредоточенного раздумья подбросили ответ: рядом никого не было. Андрей не на шутку расстроился. Не приснилось же ему? Ключ, лежащий на тумбочке возле кровати, подтвердил: да, не приснилось. Увы, бесстрастные часы сообщили, что время рассвета давно миновало.

   Андрей поплёлся в ванную комнату, откуда неожиданно появилась ночная гостья, замотанная в его полотенце.

   – Доброе утро! – Радостно улыбнулся он. – А я уж испугался, что ты мне привиделась.

   – Да, нет. Я тут. Просто захотелось принять душ из настоящей воды, у меня-то стандартная гигиеническая кабина. Ты не возражаешь? Я заплачу за воду!

   – Возражаю! Категорически! – Андрей схватил девушку на руки. – И знаешь, что я тебе скажу? Принимать душ в одиночестве – это возмутительное извращение! И если ты не хочешь, чтобы я считал тебя возмутительной извращенкой, ты немедленно составишь мне компанию!

   К сожалению, Андрей не разобрался с настройками воды и случайно окатил девушку ледяной водой. Она завизжала и, сорвав с себя промокшее полотенце, попыталась отбиться им от принудительно купания. Андрей со смехом вывалился из ванной, отбирая грозное оружие у разбушевавшейся девушки. Но как только он победил в этой битве, его противница метнулась к кровати и схватила подушку. Андрей подобрал другую. Некоторое время они весело колошматили друг друга, пока обессиленные от смеха не упали на постель.

   Отдышавшись, Андрей спросил:

   – Риссо, а ты есть хочешь?

   – В каком смысле? – Удивилась резкому переходу девушка.

   – В съедобном. Завтракать пора. Да и вчера я, кажется, толком не поел. Да! А тебе не надо на работу? Сколько времени?

   – Успокойся, у меня выходной. А позавтракать надо. Сам займёшься или отправишь на кухню меня?

   – Хм... На кухне я после возвращения ещё не был. Так что делать там нечего, продуктов всё равно нет. Тут недалеко есть хорошее кафе, я там часто бываю, когда не хочу готовить. Пойдём?

   После завтрака они вернулись домой. Казалось бы, силы восстановлены, работы нет и не будет до премьеры – самое время забраться в спальню как минимум до вечера. Но Андрей повёл Риссо в студию.

   – Хочу кое-что показать тебе. Если ты любишь древнюю музыку, может, тебе понравится и древняя живопись?

   Девушка смотрела картины, неторопливо переходя от одной к другой.

   – Какая красота! Ты это сам придумал?

   – Как когда. Что-то писал с натуры, что-то по памяти, что совсем из головы.

   Риссо замерла перед портретом Крршока.

   – Надёжный человек. С таким ничего не страшно, наверно.

   – Надёжный. Он помог мне выжить. – Андрей помолчал, потом добавил: – А со мной не страшно?

   – Нет, конечно!

   – Тогда почему ты оставила ключ?

   Девушка недоумённо смотрела на него, не решаясь взять протянутую пластинку. Андрей мучительно искал слова, но найти их оказалось сложнее, чем успокоить панику на терпящем бедствие корабле. Он лишь обнял её и тихо попросил:

   – Не уходи.

   – Сегодня? – Вздохнула девушка.

   – Вообще. Останься. На совсем.

   – Хорошо, останусь с тобой, пока сам не прогонишь.

   Андрей ей поверил. А ещё он понимал, что не прогонит из своей жизни девушку, что ждала его возвращения почти три года.

примерно 2003 г. – июль 2008 г.

   * Андрей прекрасно знает, что картины не рисуют, а пишут, но процесс создания картины не имеет ничего общего с традиционной письменной речью, поэтому, чтобы не запутаться в понятиях разных языков, он использовал непрофессиональное слово.

   25