Текст книги "Цветок рассвета (СИ)"

Автор книги: Клавдия Вербицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

   Разведка ничего не дала. Андрей боялся уходить далеко от капсулы, а поблизости воды не оказалось, что было не так уж плохо, так как означало, что все обитатели окрестностей не будут ходить сюда на водопой. С другой стороны, он мог растянуть запасы воды месяца на три, а потом? Интуиция подсказывала, что найдут его не скоро, а он привык доверять ей. Одно Андрей знал точно: у капсулы его найдут быстрее, чем вдали от неё. Когда он немного освоится в незнакомом мире, можно будет подробнее осмотреть местность.

   После вылазки у него проснулся аппетит, и он задобрил его пайком из аварийного рациона. В капсуле было душно из-за неработающего кондиционера, поэтому Андрей оставил люк открытым, и все звуки леса манили его наружу. Сидеть без дела, тупо пялясь на передатчик, было скучно, а мольберт настойчиво звал к себе. Пожав плечами, Андрей подумал, что ничего страшного не произойдёт, если он немного поработает.

   Его голографические композиции стоили немало, но почти все деньги уходили на путешествия, откуда он привозил свои необычные, яркие и насыщенные жизнью, идеи. И очень мало кто знал, что из поездок художник привозил ещё и другие работы: выполненные по старинке картины. Если бы о его увлечении узнали потенциальные заказчики, вряд ли бы он смог получить ещё хоть один заказ, заслужив ярлык отставшего от жизни чудака. Но какое это имело значение на дикой планете?!

   Андрею не потребовалось выходить за пределы защитного купола, чтобы найти интересную натуру. Не спеша он установил мольберт, прикрепил лист, развёл краски. Муза как будто ждала этого сигнала, чтобы набросится на творца. Художник обнаружил, что за ним наблюдают только после того, как раздался треск сигнализации. Андрей испуганно развернулся, ругаясь про себя: винтовку он оставил в капсуле. Бросив мольберт, он побежал к ней. Закрыв люк, он упал в кресло. Вся его подготовка никуда не годилась. Безопасные туристические маршруты и выживание на дикой планете – немного разные вещи. Совсем разные, если быть точным.

   Андрей взял себя в руки и выяснил, что купол пересекли двое, и оба находились там, где осталась его картина! Взяв винтовку, Андрей решительно вышел. Названные гости, они же обитатели планеты, стояли около мольберта. Высокий стройный человек с очень смуглой кожей, длинными чёрными волосами и раскосыми глазами показал на картину, потом на Андрея. Андрей остановился. Взяв кисть, гость пошёл к нему. Андрей с тревогой смотрел на копьё, которое тот нёс легко и привычно. Что и говорить, сам он держал винтовку скорее как тяжёлую дубинку. Абориген, похоже, не собирался нападать. Он подошёл вплотную к Андрею, протянул ему кисть и показал на мольберт. Художник сделал пару шагов в указанном направлении, но на пути стоял второй его гость: красивый зверь, внешностью и повадками похожий на земного леопарда, только серебристо-серого цвета. Человек что-то сказал, и зверь отошёл в сторону. Андрей встал к мольберту.

   Вообще-то, он не любил, когда за его работой наблюдают, но абориген умел смотреть ненавязчиво. Андрей, забыв обо всём, создавал отражение потрясшего его мира. Когда солнце ушло по небосклону в сторону, сменив картину теней, Андрей остановился. Только тут он вспомнил о зрителях. Абориген внимательно смотрел на него и картину, творимую у него на глазах.

   Вытерев руки, Андрей подошёл к гостю. Остановившись в нескольких шагах от него, он ткнул себя в грудь и сказал:

   – Андрей.

   – А-три-й, – повторил гость. – Крршок. – Абориген указал на себя, потом на зверя, – Ийрив.

   – Кррошок, Ийрив.

   «Итак, начало положено, – подумал Андрей. – Знать бы ещё, что делать дальше. Нам в „художке“ основы контакта не преподавали!»

   Он подобрал куртку, которою снял перед работой, расстелил её на земле и сел на край, предложив Крршоку сесть рядом. Ийрив понюхал куртку, сморщился, чихнул. Крршок издал пронзительный свистящий звук. Андрей напрягся, но его гость не проявил агрессивность. Он просто сел прямо на землю и с любопытством посмотрел на куртку, так непонравившуюся его другу.

   – Куртка, – сказал Андрей. Крршок повторил. Потом, указав на своё просторное одеяние, напоминающее пончо, назвал его. До вечера они обменивались словами. Когда Андрей не смог повторить слово, Крршок снова засвистел. Тут-то художник понял, что так аборигены смеются, и засмеялся в ответ. Так они и продолжали своё занятие, то и дело срываясь на смех. Когда стало темнеть, Андрей показал, что ему пора спать. Крршок понял и исчез в лесу вместе с Ийривом. Андрей собрал вещи и направился к капсуле, но заливистый свист вынудил его оглянуться. Забытая винтовка лежала на земле.

   Утром, едва Андрей установил мольберт Крршок вышел из-за деревьев. Когда Андрей закончил рисовать, они продолжили урок. Когда они смогли общаться, более-менее понимая друг друга. Андрей, терпеливо подбирая понятные другу слова, объяснил, что он художник, то есть рисует* картины для других людей. Объяснил, что капсула – это вовсе не его дом, а временное жилище, в котором он вынужден жить, пока его не найдут сородичи, потому что он заблудился в путешествии. Крршок, на удивление легко и быстро усвоивший чужой язык, серьёзно заметил:

   – Ты здесь уже долго, а тебя до сих пор не нашли.

   – Они могут не знать, где меня искать. Нас было много, кто потерялся среди звёзд.

   – Среди звёзд?

   Андрей чертыхнулся про себя.

   – Вообще то, нам нельзя рассказывать об этом. Я живу на другой планете. Планета – это всё, что живёт под этим небом. Планеты живут около звёзд, которые согревают их своим светом и теплом. Мы можем летать с планеты на планету. Мы летаем в кораблях – в таких вот капсулах, только очень больших. Наш корабль разбился в пути. Между звёзд нет воздуха, там нечем дышать. А ещё там очень холодно, так холодно, что кровь становится льдом. Лёд – это твёрдая вода.

   – Вода твердеет, когда холодно, но кровь остаётся кровью.

   – Вот, понимаешь, как там холодно! Мы могли бы погибнуть, но те, кто придумали путешествия между звёзд, знали об опасностях звёздных дорог, поэтому в каждом корабле есть маленькие кораблики и такие вот капсулы. Моя капсула упала на твою планету. Другие могут упасть куда угодно, или продолжать полёт между звёзд. Думаю, сначала стали спасать их.

   – Почему?

   – Планеты бывают разные. На одних очень холодно, на других – жарко, где-то человеку нечем будет дышать. Капсулы не падают на опасные планеты. И уж если она упала, значит, человек может там выжить. А те, кто остался летать между звёзд, будут жить, пока капсула даёт тепло, и пока есть запасы еды и воды. А их на всю жизнь не хватит.

   – А те, кто упали на планеты, у них больше еды?

   – Нет. Но у них есть воздух. В этой маленькой капсуле воздуха не много, а между звёзд взять новый негде. На планетах же воздуха хватит для жизни.

   – Атрий, а у тебя ещё много воды?

   – Хватит на столько же, сколько я здесь уже живу. Если беречь, на два раза столько же.

   – Почему ты не сказал мне?

   – Знаешь, не подумал. Я привык полагаться на себя.

   – Тогда почему ты не нашёл воду?

   – Рядом её нет, а далеко уходить я не стал. Хотел осмотреться сначала, а уж потом искать. Но встретил тебя.

   – Я помогу тебе найти воду. Идём.

   – Подожди. Я закрою капсулу и поставлю купол.

   – Что?

   Андрей объяснил, что такое купол и для чего он нужен. Крршок развернул ладонь в жесте согласия:

   – Хорошо. Нельзя оставлять дом без защиты.

   По привычке Андрей кинул в рюкзак необходимые в дороге вещи, поскольку не знал, как долго продлится их путешествие. Сверху легли две пустые канистры. По дороге им встретился маленький лагерь: холодное кострище и шалаш, окружённые гирляндной из трав. Крршок объяснил:

   – Эта трава защищает лагерь от зверей.

   – Ты здесь один живёшь?

   – Нет, с Ийривом.

   Крршок уверенно пошёл дальше. Их путь закончился у мелкой речушки. Андрей набрал воды в канистры, но пить сразу не стал, решив сначала провести анализа.

   Вернулись к капсуле они уже затемно. Андрей предложил Крршоку переночевать на поляне в палатке. Тот лишь присвистнул и исчез в темноте.

   Вода оказалась пригодна для питья. Компьютер синтезировал новый имунно-препарат, и Андрей послушно принял его. Итак, проблема с водой решилась. Голод его не страшил: он ещё не разделался с первой коробкой рациона, а при необходимости мог бы ещё урезать паёк. Что его не радовало, так это противно ноющие мышцы. До стоянки Крршока было меньше пяти километров, а он выложился на этой прогулке до предела, хотя у него за плечами переходы раз в шесть-семь длиннее и с куда большим грузом.

   Крршок уже научился понимать мимику человека, и он понял, что его друг чем-то расстроен. Андрею пришлось рассказать, что он недоволен своим состоянием. Крршок тихонько засвистел.

   – Человек со звёзд огорчён, что житель планеты ходит лучше него?!

   – Нет, Кррошок, я огорчён, что хожу не так хорошо, как раньше.

   – Ты слишком долго живёшь в железном доме. Приходи ко мне.

   Жить на природе действительно оказалось лучше. Правда, с увеличением нагрузки, увеличился аппетит, и скоро Андрею пришлось открыть вторую коробку рациона. Пробовать местную еду он пока не решился. Андрей уже поверил, что жизнь превратилась в весёлые каникулы, но с дикой природой расслабляться нельзя, о чём она и напомнила друзьям, когда Крршок ушёл за водой. Андрей колол дрова, и вдруг услышал грозный рык и странный шум. Он бросился на помощь. Крршока он нашёл у речки, где тот указал инопланетянину на тушу опасного на вид зверя.

   – Прямо в сердце! Теперь я могу вернуться домой.

   – А раньше не мог?

   – Мог. Но вернуться без добычи недостойно охотника, а я был охотником.

   – Почему был?

   – Потому что теперь я – защитник.

   Андрей кивнул, не отважившись выяснить, что это за должность – язык друга он понимал далеко не так хорошо, как Крршок понимал земной.

   – А твой дом далеко? Как ты донесёшь всю эту тушу?

   Крршок засвистел.

   – Мясо вассотов нельзя есть. Шкуру я подарю отцу, клыки – брату, он сделает из них фигурки.

   – А что оставишь себе?

   – Мне ничего от него ненужно. Он напал на меня, я защищался.

   – Значит, ты теперь уйдёшь?

   – Не теперь. Надо сохранить шкуру.

   Когда Крршок закончил выделку шкуры, они собрали свои вещи и разошлись в разные стороны.

   Утром Андрей установил мольберт. Рука свободно бегала по листу, очерчивая силуэт. Андрей задумался. Портреты никогда не привлекали его, сейчас же ему захотелось рисовать человека. Будто в ответ на его мысли на поляну вышел Крршок.

   – Светлого дня, Кррошок.

   – Привет, Атрий.

   – Я хочу нарисовать тебя. Можно?

   – Зачем?

   – Не знаю. – Пожал плечами Андрей.

   – Тогда рисуй.

   Вечером Андрей поставил палатку рядом с капсулой, предупредив Крршока, чтобы он не выходил за границы купола. Спать ещё было рано, и Андрей сел у люка, глядя на небо.

   – Ты ждёшь, когда твои родичи прилетят за тобой?

   – Нет. Я просто смотрю на звёзды. Из-за деревьев их плохо видно, а в горах их всегда много, и они такие яркие и близкие. И где-то там живут другие люди, мечтают, любят, надеются. Я люблю думать о звёздах.

   Они помолчали.

   – Когда устанешь путешествовать среди звёзд, – нарушил тишину Крршок, – приходи сюда. Мой род будет рад тебе.

   Заманчивое предложение, но куда клиентов девать? Хотя есть что-то в неторопливой жизни в лесу, когда всё совсем не так, как в городе, пропитанном спешкой, суетой, шумом. Что-то, чему уже нет названия, а в древности это бы назвали покоем. Утром друзья ходили за водой, днём Андрей рисовал, вечером они разговаривали. Андрей говорил о живописи и о своих мечтах. Крршок рассказывал о защитниках, которые хранили покой этого мира.

   Иногда Андрей вспоминал о конкурсе, в котором уже не сможет участвовать. И тут же забывал, глядя на тубус с картинами. Он уже решил, что выставит их, и пусть его заклеймят отсталым от жизни чудаком, он покажет, на что способен настоящий художник.

   Его спокойной жизни пришёл конец в тот момент, когда однажды утром космокатер спасателей вошёл в атмосферу неизвестной планеты, идя на зов аварийного маяка. Шум приземления достиг родника. Андрей поправил винтовку и удобнее перехватил канистры.

   – Кажется, появились спасатели. Бежим?

   Тем временем спасатели изучала его капсулу. Силовой купол работал в отталкивающем режиме, люк был открыт, палатка стояла около капсулы, рядом лежали дрова, и чуть тлело кострище.

   – Неужели нам повезло, и хоть один идиот согласно инструкции остался ждать в месте посадки?! – Пробормотал один из спасателей.

   С катера послали сигнал компьютеру капсулы, и силовой купол исчез, пропуская спасателей внутрь. Один из них углубился в изучение бортового журнала.

   – А парень не такой уж идиот, – заметил он. – Он периодически отключал кондиционер и настраивал купол на сигнализацию. А ещё дважды делал имунно-прививки.

   – Почему дважды? – Спросили его.

   – Сразу после пробы воздуха, и потом после пробы воды.

   – Ну-ну! Пошли, посмотрим, куда этот умник делся.

   «Умник», тяжело дыша, замер за деревьями. Спасатели кружили вокруг капсулы, пытаясь определить, где искать пассажира. Андрей улыбнулся и шепнул Крршоку:

   – Они ищут меня.

   – Я понял.

   Тут спасатель заглянул в палатку.

   – Дело плохо! Там твои вещи, а лучше бы другим не знать о тебе. Люди бывают разные.

   – Что будем делать?

   – Я пойду к ним. Попробую договориться.

   Но тут один из спасателей вынес из капсулы тубус и открыл его. Ийрив грозно зарычал и помчался в атаку. Друзья рванулись следом.

   – Ийрив, стой! Не стрелять! – Андрей надеялся, что спасатели не рискнут применять оружие, всё-таки, с учётом бегущего рядом Крршока, ситуация здорово напоминала первый контакт.

   – Брат, остановись!

   Спасатели нацелили парализаторы на грациозного зверя и бегущих за ним людей, но стрелять не стали. Зверь почти настиг того, кого счёл врагом, но Крршок успел схватить его.

   – Ийрив, брат, ты поторопился!

   Андрей забрал тубус у спасателя, старательно игнорируя парализаторы.

   – Вам никогда не говорили, что брать чужие вещи без спросу невежливо? Спасибо, Ийрив, я не забуду! – Художник потрепал зверя по голове.

   Спасатели окружили странную компанию. Крршок вытащил из палатки свои вещи. Ийрив метался между друзьями, заглядывая им в глаза. Андрей присел на корточки.

   – Не грусти, друг. У тебя хороший брат, тебе с ним хорошо будет!

   Зверь ткнулся лбом в плечо человеку. Андрей погладил его, и Крршок удивлённо качнул головой, явно позаимствовав этот жест у друга.

   – От меня он таких вольностей не принимает!

   – Просто ты – старший брат, а я – младший.

   Крршок засвистел, Андрей рассмеялся тоже. Поддавшись неожиданному порыву, художник протянул другу руку. Рукопожатие защитника оказалось крепким и бережным.

   – Возвращайся.

   Когда он уходил, спасатели дружно расступились. Ийрив помчался за братом, и они растворились в лесу. И тогда очнувшиеся люди набросились с вопросами к Андрею.

   – Стоп, ребята! Я давно нормально не ел, я мечтаю о душе и парикмахере. Давайте потом поговорим, ладно?

   Реабилитационный центр предлагал спасённым все услуги, необходимые тем, кто перенёс такой стресс. И все уже привыкли, что большим спросом пользуются врачи, косметологи, диетологи и психологи. Лишь один человек выделялся из общей массы. Он не стал сводить загар, без диетолога разобрался, что ему нужно есть, у психолога побывал один раз, оставив целителя душ в лёгкой озадаченности и тоске. Чаще всего он бывал в тренажёрном зале, когда не закрывался в комнате наедине с палитрой или мольбертом.

   Андрей не успел сделать конкурсную работу, да и срок приёма работ давно закончился, и всё равно он отправил зарисовки и кой-какие соображения о том, что и как можно было бы сделать. Пока он ждал ответа, до него добрались специалисты из Службы контакта, но он наотрез отказался помогать им в изучении нового народа.

   Ночью ему приснилась знакомая поляна, правда, на ней не было капсулы, неуместной в том чистом мире. Крршок сидел на своём любимом месте.

   – Привет, Андрей.

   – Светлого дня, Крршок. Будьте осторожны. К вам придут люди из Службы контакта. Они хотят изучить твой народ, чтобы включить в межзвёздный мир.

   – Это плохо?

   – Да. Они любят переделывать народы под свои цели. Я не хочу, чтобы вы перестали быть собой.

   – Я понял. Спасибо, брат.

   Только утром Андрей задумался о том, что очень легко подбирал слова трудного языка своего друга, а Крршок говорил совсем без акцента. Он не стал гадать, что это значит, просто приняв ситуацию такой, какая она есть.

   В реабилитационном центре он пробыл ровно семнадцать дней. Во-первых, хотел дать людям возможность выполнить свои обязанности... или хотя бы попытаться. А во-вторых, его друзьям нужно было время, чтобы официально извлечь его «на свободу». Так наконец-то они встретились. В баре маленькой гостиницы они отметили возвращение «блудного» собрата и рассказали, почему его так долго искали.

   Неприятным открытием стало то, что он какое-то время считался мёртвым – сей факт специалисты по реабилитации предусмотрительно скрыли от него. Его не нашли ни на одной из шлюпок, и спасатели решили, что он погиб. После взрыва основного двигателя лайнер развалился, а что уцелело – покорёжилось разгерметизацией. Погибших было не так много, как опасались, поскольку почти все пассажиры благополучно добрались до шлюпок. Экипажу повезло меньше. Когда двигатель пошёл вразнос, почти все, кроме участвующих в эвакуации, занимались наладкой. Нет, они не надеялись починить, они всего лишь хотели дать пассажирам время на спасение. И многие из них погибли, не успев покинуть корабль до взрыва. Среди них оказался и капитан, по древней традиции не покинувший корабль раньше своих людей. Выживших членов экипажа, раскиданных в спасательных капсулах по окрестностям, вылавливали довольно долго. Один из выловленных и рассказал, что был пассажир, который покинул корабль в капсуле. Стали искать капсулу. А поскольку у сумасшедших художников всё ни как у людей, искать пришлось долго. А уж о том, что случилось, когда его нашли...

   Многозначительная пауза затянулась. Андрей понимал, что пришло его время делиться историей своих похождений, но ему было трудно определиться, что можно рассказать, а что лучше приберечь. И так вон сумасшедшим обозвали!

   – Андрей, не тяни, рассказывай, что там было!

   Художник улыбнулся. Зачем рассказывать?

   – Вот ещё! Я художник или кто? Пошли ко мне!

   Первый холст он вытаскивал ещё смущаясь. Хоть друзья и знали о его увлечении древностью, они никогда не видели результаты, так что кто его знают, как отнесутся... Хорошо отнесутся! Если не сказать благоговейно.

   На картине лесной ручеёк играл солнечными бликами, искрился и переливался меж корней могучих деревьев.

   – Что это за техника?

   М-да, пока остальные тихо созерцают, собратья по цеху конкурентно ревнуют.

   – Холст, масло. Масляные краски, как в древности. Правда, вместо масла какой-то органический заменитель. Если хотите, потом покажу, чем я работаю.

   – Ты это продашь?

   Что ещё может интересовать успешного менеджера?

   – Нет, ты что! Это же просто увлечение. Кому сейчас оно интересно?

   – Мне!

   – Не сомневаюсь. Ты всегда был неравнодушен к моим работам. Но ты – редкое исключение. Как и вся наша компания, откровенно говоря.

   Андрей достал следующую картину. Просто лес. Живой, вечный, мудрый. Следующую картину он достать не успел: в комнату ворвался Сергей.

   – Мне только что звонил Орбр! Лично! Он тебя берёт!

   Картины были забыты, встреча превратилась в бурный праздник. А утром Андрей не без трепета шагнул в люк космолайнера. Его ждал путь домой. Не рискнув в этот раз отступать от традиций, он всю посадку просидел в вестибюле и только перед стартом ушёл в каюту. Во время полёта художник заметил, что его менеджер мрачен и не разговорчив.

   – Что случилось, Сергей?

   – Ты о чём?

   – Ты какой-то хмурый уже целых два дня. Не говори мне, что ничего не случилось!

   – Да ничего особенного. Просто о жизни задумался.

   – Немедленно перестань! Зачем мне менеджер, который думает о жизни? Ты должен думать о клиентах и заказах... да что с тобой?!

   Сергей мрачно взирал на него.

   – А, может, тебе менеджер вообще не нужен? Договариваешься о работе в обход меня...

   – Так вот ты о чём! – Рассмеялся Андрей. – Ну, не обижайся! Жаль было оставлять слайды, вот я и отправил их. Я ведь и не рассчитывал, что их рассмотрят, ведь с таким опозданием отправил. Просто надо было их куда-то деть, так почему бы не туда, куда планировалось. Не злись, ответили ведь всё равно тебе! Лучше договорись так, чтобы мне это было выгодно. Ты это умеешь.

   – Рад, что ты это помнишь!

   – Ну, не злись! Хочешь, я тебе ещё картину покажу?

   – Не хочу!

   – А, может, всё-таки хочешь?!

   – Тебе бы не художником быть, а мошенником! Твоему обаянию сопротивляться невозможно! Давай, уж, показывай!

   Родной дом встретил Андрея знакомым уютом. Как же хорошо возвращаться домой! Он прошёлся по комнатам. Светлая гостиная, просто созданная для вечеринок и посиделок с друзьями. Небольшой спортивный зал... Андрей подтянулся пару раз на турнике, спрыгнув, кувыркнулся вперёд, в очередной раз подумал, что неплохо бы оформить зал в каком-нибудь необычном антураже, и тут же забыл о том, продолжив обход своих владений.

   Наконец он добрался до кабинета. Чистый стол, только узенькая панель монитора откинулась, едва Андрей нажал нужную кнопку. Приветливое гудение компьютера нарушило тишину дома. Знакомая картинка на экране... ещё бы не знакомая – сам рисовал! Тут же посыпались дежурные предложения: обновить антивирусные базы, отрегулировать настройки системы безопасности, проверить почту и память телефона, выяснить состояние счёта... Андрей равнодушно отменял всё. Ему было нужно другое. Программа «Ключ» предложила набрать пароль. Одиннадцать символов, которые Андрей, забыв, смог бы набрать вслепую, распечатали дверь в студию. Осталось только набрать код электронного замка, и перед ним откроется его собственный мир.

   Комната, загруженная оборудованием. Компьютеры, проекторы, планшеты, световые перья, диски, карты памяти. Беспорядок, в котором Андрей прекрасно ориентировался. Но сейчас он был не интересен художнику. Его манила следующая дверь.

   Вторая студия была полной противоположностью первой, хотя бы потому, что там не было никакой техники, кроме настенной панельки пульта системы управления домом. А ещё здесь, скрытые от посторонних глаз, хранились его картины. Сюда же он принёс новые работы. И вдруг с небывалой тоской ощутил жестокую правду жизни: чтобы он ни думал, он никогда никому их не покажет! Ему нравилось работать красками, но какой в том смысл, если никто и никогда не увидит его работы? Те работы, которые он на самом деле ценит и любит.

   Андрей вернулся в кабинет. Вся радость от возвращения домой испарилась, с тихой тоской вспоминался весёлый костерок, запах непривычных трав, шорох листвы под тёплым ветром. Художник помотал головой, отгоняя привязчивые воспоминания, и уткнулся в экран. После долгого отсутствия и впрямь не мешало бы выполнить стандартные рекомендации компьютера. Работа, не требующая ни включения ума, ни больших трат времени. И что делать потом? Менеджеру звонить ещё бесполезно, Сергей тоже только с лайнера, да и он сам позвонит, как только уладит вопрос с контрактом. Рисовать не хотелось, довольно редкое состояние для художника. Спортивный зал не привлекал. Так чем же заняться?

   Ответ дал телефон, требовательным звонком оторвавший Андрея от раздумий. Увидеть это знаменитое на всю галактику лицо художник не ожидал, но не растерялся:

   – Моё почтение, господин Орбр.

   – За такое почтение я обычно лишаю премии. Для своих я – Орри.

   – Но я ещё не до конца ваш!

   – Это уже не существенно, если, конечно, то, что говорят о твоём менеджере – не пустые слухи.

   Андрею вдруг стало необычайно легко. Телефонный разговор с живой легендой? Да запросто! Легенда шутит? Тем лучше!

   – Слухи! Причём наглые и лживые. На самом деле он гораздо хуже!

   – Тогда я не завидую менеджерам компании. Он сейчас с ними обсуждает твой контракт.

   Только с лайнера? Ну-ну!

   – Что ж, надеюсь, он не продешевит...

   – Надеюсь, он не разорит нас! Я ведь планирую дорогую постановку.

   – А прежние были дешёвыми?

   Орбр перестал усмехаться, так печально и серьёзно посмотрев на Андрея.

   – Я хочу кое-что обсудить. И лучше до того, как ты подпишешь контракт.

   – Почему?

   – Чтобы ты успел передумать.

   Легенда вела себя странно. Но и Андрей раньше до заключения контракта никогда не встречался с клиентами наедине, без Сергея. Почему же он спросил, будто ничего необычного не происходит:

   – Когда мы можем встретиться?

   – Я в машине, напротив твоего дома.

   – Тогда какого дьявола ты торчишь за дверью!

   Как принимать легенду? Особенно если в доме из еды – один пустой холодильник...

   – Проходи. Пойдём в кабинет.

   Орбр молча прошёл за хозяином. Ни положенного восхищения домом, ни надоевшего недоумения скудным дизайном от него не последовало. В кабинете он упал в кресло и уставился на Андрея, из-под полей широкополой шляпы пристально разглядывая собеседника. Андрей ответил тем же. Да и когда бы ещё представилась возможность столь же бесцеремонно разглядеть живую легенду?!

   По сравнению с человеком он был невысок и худощав, но что-то подсказывало Андрею, что силой с ним тягаться не следует. Художник обратил внимание на руки гостя. Лицо может обмануть, косметохирургия способна нарисовать из человека всё что угодно. А уж мимика нелюдей часто вообще не поддаётся понимаю. Но руки... сколько их не переделывай, они останутся собой. Потому что сам человек остаётся собой, и руки обеспечивают ему привычную жизнь. И потому могут рассказать о человеке (или нечеловеке) очень многое. Так что интересного расскажут руки господина Орбра? Руки, очень похожие на человеческие, только пальцы слишком длинные, да кисть узкая... Андрею показалось, что он чувствует, как эти красивые, изящные руки крошат его грудную клетку. Хоть он и понимал, что ничего такого нет, в способностях Орри сомнений не возникало.

   Орбр резко вскочил и стремительным, почти невидимым глазу движением, переместился к стене. Отвернувшись от Андрея, он глухо сказал:

   – Извини. Если бы я знал, что ты так восприимчив, я бы экранировался раньше. Не волнуйся, я сейчас уйду.

   – Я не волнуюсь. Непривычное ощущение просто. Я ведь и не знал, что я ТАК восприимчив. Извини, я не знал, что почувствую то, что мне не предназначено. – Орбр оглянулся. Андрей поёжился. – Слушай, сядь обратно, а? Неудобно всё-таки со спиной разговаривать... даже если голова ко мне повёрнута.

   Спина послушно повернулся следом за головой, а потом всё тело вернулось в кресло. Пристальный взгляд продолжал изучать Андрея, но к нему прибавилось нечто отличное от простого любопытства. Объяснить, что именно изменилось, художник не смог.

   – Так о чём ты хотел поговорить?

   – О твоих идеях. Я знаю, ты в дизайне используешь комбинации реального интерьера и голограммы. Мне ты предлагаешь нечто похожее, просто вместо голограмм пойдёт обычная виртуалка. Так?

   – Да... а что?

   – Ты знаешь, что было время, когда все декорации были реальными?

   Андрей не ответил, потянувшись к компьютеру. Орбр заинтересованно наклонился к монитору, выгнувшись под немыслимым углом.

   – Если неудобно, можешь пересесть сюда.

   – Да нет, ничего, – рассеяно ответил Орбр. Его вниманием завладели слайды, которые комментировал художник:

   – Древние декорации. Иногда создавались целые города пустых фасадов. Идёшь по улице – город, как город, а за угол завернёшь – плоская доска разрисованная. Только опорные конструкции да рабочие мостки, чтоб было откуда из окна выпадать. Или вот. Натура. Настоящий лес. А вот замок, снаружи и изнутри. А это уже студийный замок изнутри. Но все предметы обстановки – реальные.

   – А у тебя ещё что-нибудь есть? – Азартно спросил Орри.

   – Давай скину, посмотришь на досуге.

   Да, есть чем гордиться! Андрей, наверно, первый землянин, которому довелось увидеть глаза Орбра вблизи. Непривычные, без выраженной радужки и зрачка. Просто голубоватые белки с россыпью золотых точек. Безжизненные, лишённые всякого выражения. И вместе с тем скрывающие целый мир. Андрей резко отвернулся. Орбр сжался в своём кресле.

   – Прости, землянин. Я забыл, что к нашему скелету вы уже почти привыкли, а вот глаза многих пугают.

   – Я н-не... боюсь. Я..., кажется..., опять чуть не увидел... не предназначенное мне.

   – А что ты увидел? – Заинтересовался Орри.

   – Мир. Дикий, неприветливый, жестокий. И притягательный, свободный, совершенный. Прости.

   – Бедный мальчик! Как же ты выжил, с такой-то восприимчивостью.

   – Да не была она у меня такой! И никакой она у меня не была! Ой!

   – Была. Иначе бы ты не стал тем, кем стал. Видно, никогда раньше не проявлялась.

   – Ну, спорить не буду. Я не сумасшедший, чтобы спорить с режиссёром.

   – Будешь, куда ты денешься! Со мной спорят все, кому не лень. А лентяи у меня не работают.

   – Ага! Значит, я пока не буду спорить. Чтобы не передумал ты!

   Орбр вновь спрятал глаза в тени полей шляпы.

   – Странный ты человек. Большинство землян, приняв что-то от нас, потом даже смотреть на нас не могут.

   – А я – не большинство землян! – Андрей вытащил из ящика стола диск и невозмутимо переписал файлы. – Держи. Вдруг чего интересное найдёшь.

   – У тебя что, развлечение такое, меня удивлять?

   – А чему ты удивляешься? – Будто не поняв, ответил Андрей. – Я же тебе не свои слайды отдаю. Всё это можно найти в сети или архивах, которые ты уж точно лучше меня знаешь. Если подберёшь какую идею и найдёшь дизайнера, который сможет её разработать, я буду только рад. Узнать, что нас талантливых стало больше, всегда приятно. А если не найдёшь, я тем более не обижусь.

   – Талантливого дизайнера я уже нашёл. И меня это удивило. Я о таком давно думал. Настоящий мир, настоящая игра актёров... всё настоящее! Этот фильм... он просто идеально подходит для натурных съёмок.

   – Постой! Ты хочешь снимать в настоящем лесу?!

   – Да. А что?

   – Тогда зачем было выставлять лес в тему конкурса?

   – Чтобы узнать, кто будет готов работать с ним вживую. Но, как мы и предполагали, реал предложил только ты. Было ещё несколько человек, но их уровень много ниже твоего. Так что, считай, мы просто заманивали тебя.