Текст книги "Можно ли сделать золото? Мошенники, обманщики и ученые в истории химических элементов"

Автор книги: Клаус Гофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Вернемся к точной науке. Какие результаты получил профессор Шелдон из Нью-Йоркского университета при проверке опытов берлинца Мите? Сначала Шелдон проводил эксперименты с теми ртутными лампами, которые продавали в Америке. Он заполнял их ртутью, совершенно не содержащей золота. Поскольку в этих экспериментах золото не было обнаружено, Шелдон специально попросил прислать ему из Германии одну из тех ртутных ламп, которые использовал Мите. И здесь успеха не было... В ноябре 1925 года журнал "Сайнтифик америкэн" смог заверить всех заинтересованных лиц, что "финансовая основа цивилизованного мира не находится в опасности".

Несмотря на последние неутешительные результаты, у тайного советника Мите нашлось много последователей. Профессор Смитс из Химического института Амстердамского университета с 1924 по 1928 год гонялся за сходным призраком. Он хотел подобно Мите в его опытах с ртутью добиться распада атома свинца. По его мнению, при этом должны были возникнуть таллий и ртуть, быть может, с образованием альфа-излучения. Эта гипотеза сближала его, как уже известно, с уроженкой Румынии, Марацинеану.

Смитс не пожелал идти по следам алхимиков. Он обосновал свое решение следующим образом: "Я начал со свинца, ибо предполагал, что, быть может, конечный продукт самопроизвольных радиоактивных превращений можно искусственно возбудить для дальнейшего распада. Изучение свинца привлекает еще и потому, что уже самая незначительная трансмутация до ртути очень чувствительно улавливается спектральным путем; этот же метод, как известно, совершенно непригоден для обнаружения малых следов золота в ртути".

Смитс и его сотрудник Карсен сконструировали специальную кварцевую свинцовую лампу, которая содержала расплавленный свинец, и опубликовали фотографию этого прибора, напоминающего конструкции алхимиков. Они обнаружили искомую спектральную линию ртути и потому были убеждены, что произошло превращение элементов:

[206]Pb* [202]Hg + [4]He

Исследователи, проверявшие эти опыты, справедливо указывали, что Смитс и Карсен делали те же ошибки, что Мите и Штамрайх: они не учитывали следов других металлов, присутствовавших или привнесенных. Нидерландские исследователи в ответ уверяли, что их свинец совершенно не содержал ртути...

Алхимические патенты

"Продуктивность" алхимиков в XX веке можно проследить не только по книгам и журналам, но, как это ни странно, и по патентам. Нам, привыкшим к тому, что в патентах, прежде всего, отражены научно-технические достижения, это кажется весьма удивительным.

Речь идет исключительно о патентах, взятых за пределами Германии; немецкое патентное бюро в Берлине всегда отказывало в признании заявок, которые пытались защитить истинно алхимический процесс. При заявке немецкого патента уже тогда на первом плане стояла практическая реализуемость, то есть производственное использование. В других промышленных государствах, таких, как Англия и Франция, возможно было в то время зарегистрировать, как бы невероятно это ни звучало, процессы для получения золота из малоценных металлов. Эти страны проверяли патентные заявки только на формальное соответствие. Такой консервативный принцип имеет свои преимущества: до следующих поколений доходят некоторые забавные "открытия", среди них -несколько патентов для получения золота. Средневековые алхимики хранили свои тайны с величайшей тщательностью, а потом уносили их с собой в могилу. Алхимики XX века так же стремились обеспечить себе привилегии, но вполне современным способом – с помощью патента.

Вот некоторые из них на выбор. В 191 1 году некая Мария Ру получила от английского и французского патентных бюро патент на "процесс трансмутации металлов". Мадам Ру, вероятно, ученица Тиффро, хотела ускорить процесс образования золота, столь медленно протекающий в природе. Из кремниевой кислоты и оксида железа (ржавчины), восстановленного до металлического железа при высоких температурах, она получала серебро и золото. Так, во всяком случае, говорится в описании английского патента No 26356.

Через двадцать лет, в 1930 году, англичане выдали патент (No 306048), защищавший получение золота и серебра из железных и стальных опилок. Изобретателем этого единственного в своем роде процесса был итальянец Вольпато. Он считал, что при действии на железо сильного магнитного поля скорость обращения электронов возрастает столь сильно, что они уже "не знают", принадлежат ли атомам железа или атомам золота.

Английскому патентному бюро также не делает чести патент No 407657, выданный в 1934 году испанцу Перезу. Его обладатель еще раз открыл "распад атома ртути". Путем химической обработки ему удалось получить из ртути золото "в качестве продукта разложения". Философским камнем, с помощью которого удалось провести такое разложение, оказалось ... обычное едкое кали.

К этому времени в патентных бюро Лондона и Парижа уже давно находились пять английских патентов и один французский за 1925–1927 годы, которые защищали "получение золота из ртути". Изобретатели: Адольф Мите и Ганс Штамрайх, Германия. Оба заблаговременно передали свои патенты акционерному обществу "Сименс и Хальске". Таким образом, среди заявителей алхимических патентов находятся не только авантюристы, шарлатаны и неучи, но и научные работники и даже известная фирма.

Итак, Мите оказался счастливым обладателем нескольких иностранных патентов по изготовлению золота, однако богатства они ему не принесли. Он умер в мае 1927 года в уверенности, что первым обнаружил превращение ртути в золото. Доску с историческими датами получения золота после его смерти потихоньку удалили из лаборатории.

Первый английский патент Мите No 233715 за 1925 год имеет приоритет от 8 мая 1924 года, то есть еще за два месяца до первого сообщения, опубликованного в "Натурвиссеншафтен", Мите и Штамрайх позаботились о защите своего процесса патентом. Всемирно известный концерн заблаговременно приобрел все права на использование этого патента, с тем, чтобы в случае конкуренции обеспечить себе монополию изготовления искусственного золота.

После ознакомления с иностранными патентными заявками Мите один берлинский химик по имени Гашлер с грустью отметил, что еще в 1922 году он сделал такое же открытие. Гашлер тоже нашел золото в налетах на стенках ртутных ламп. Он не опубликовал тогда свои результаты "из патриотических чувств". Однако его открытие зафиксировано в немецкой патентной заявке, опубликованной 3 апреля 1924 года. Кому же тогда принадлежит слава первооткрывателя в деле получения золота из ртути?

Непризнанный изобретатель заявил: "Гораздо важнее вопроса о приоритете кажется мне задача будущего использования открытия для немецкой экономики и промышленности". Необходимо "напрячь все силы, чтобы прийти к экономическому результату, размеры которого мир даже не в состоянии сегодня себе представить".

В заключение стоит еще упомянуть об австрийском патенте No 5984, выданном химику Адальберту Клобаза из Вены в октябре 1935 года. Изобретатель бескорыстно опубликовал свой процесс в виде брошюры: "Искусственное золото. Опыт и успех синтеза золота". Она вышла в 1937 году в Вене и Лейпциге. Во введении редакция рекомендовала этот труд читателям. "Честолюбивым натурам легко удастся разработать дальше это своеобразное открытие,– указывалось там.– Однако тут есть опасность, которую пока что никто не принимает всерьез: твердая опора из золота, поддерживающая всемирную экономику, может заколебаться и рухнуть".

Что же, это был бы "конец золота", описанный писателем Рудольфом Дауманом.

Известного атомщика, профессора Отто Хана, попросили дать рецензию на книжку Клобаза для немецкого специального журнала. Он ограничился кратким высказыванием: "У читателя, как и у референта, при чтении брошюры возникает впечатление, что господин Клобаза честно верит в то, о чем пишет. Это не приносит вреда до тех пор, пока такая вера не проникла в мир профанов. Безответственным является поведение издательства, которое... своими дополнительными рекомендациями... вызывает надежды и опасения, для которых нет ни малейшего основания".

Клобаза подошел к проблеме трансмутации, следуя модному направлению в науке – с точки зрения ядерной физики. Однако он сам признавался, что является профаном в области атомной физики. Ну и что из этого? "Строго говоря, современное исследование атома является не чем иным, как в значительной степени целенаправленным изготовлением золота; ведь практическая цель заключается в произвольном превращении элементов, и основную роль должно играть тайное желание получить синтетическое золото".

Австриец упирал на то, что золото является просто-напросто "железотитаноазотом", разложенным на две половины расщеплением атома: 1/2 Fe3Ti3N6 Au. Половина молекулярной массы этого соединения ведь точно соответствует относительной атомной массе золота! Просто, но до этого надо было додуматься.

В непонятном химическом соединении, названном Клобаза, помимо железа и титана содержится еще азот. Этому элементу Клобаза приписывает особую функцию. Азот в мире атомов является-де "грызущим зубом времени". Быть может, австрийского изыскателя вдохновлял автор романов Густав Мейринк, который никогда не скрывал своей склонности к мистическому и потустороннему и как-то написал одному последователю алхимии: "Азот кажется мне особенно важным. Разве не удивительно, что атомная масса азота (14), возведенная в квадрат, дает 196 (золото)?". Наверняка Мейринк для этих расчетов взял не самую новую таблицу атомных масс...

Однако вернемся к Клобаза. Он помещал в 10-литровый медный или эмалированный сосуд различные химикалии, такие, как соли титана, железа, меди, сульфид натрия, хлорид аммония, растворимое стекло, а также большие количества кварца, слюды или пемзового песка, все это перемешивал и считал, что получил титанат железа FеTiO3, а из него – пресловутое соединение Fe3Ti3N6. После этого следовал процесс сплавления со свинцом, содой, бурой и углем с добавлением 100 г "чистого" серебра. Если бы Габер услышал такое перечисление химикалий и посуды, он возрадовался бы, ибо повсюду находилось золото, золото, золото... конечно, только в виде следов. Однако Клобаза в своих опытах наверняка обогатил его.

Главная хитрость в процессе получения "Aurum syntheticum[61]"* была, несомненно, в "расщеплении атома" на две одинаковые половины. Такой процесс в ядерной физике тогда еще считался невозможным и был открыт значительно позднее. Однако для алхимиков деление ядра явно давно уже не было тайной. Клобаза выполнял "расщепление атома" физическим путем в "магнитно-электростатическом скрещенном поле". Очевидно, процесс протекал совершенно спокойно, без выделения атомной энергии. Напротив, требовалось пламя мощной бунзеновской горелки, чтобы "реакция" вообще началась. Изыскатель нашел чистое золото в количестве 7 мг, что соответствовало выходу 0,5 %. Теоретически он ожидал получить 1320 мг. Однако Клобаза не терял надежды, что когда-либо получится больше: "Уже выход в четыре процента будет выгоден в большом производстве".

Что скажет современный химик по этому поводу? FeTiO3, природный железотитановый минерал, может быть легко получен в лаборатории, например сплавлением оксида железа (II) и диоксида титана. Но, конечно, по прописи Клобазы это химическое соединение не образуется. То, что получал Клобаза, было, в лучшем случае, смесью сульфида железа и водных оксидов титана, быть может еще с добавкой дисульфида титана TiS2. Могли образоваться также нитриды железа и титана. Возможно, Клобаза в своих "синтезах" получал переменные количества дисульфида титана, который выпадает в виде блестящих чешуек цвета латуни, либо нитрида титана TiN – вещества бронзовой окраски. Поскольку оба чисто внешне очень похожи на золото, то он полагал, видимо, что это – чешуйки искомого благородного металла.

После 14 лет труда, при котором надежда сменялась отчаянием, Клобаза совершил примечательный поступок: он взял свой патент обратно "из-за ненадежности процесса".

Сомнительная победа

В начале XX века, после того как было открыто превращение радия в гелий, последователи алхимического искусства стали говорить о триумфе алхимии. Когда по всему миру пошли слухи об открытии Мите, они так же отозвались на это. В 1925 году появилась книга с многозначительным заглавием: "Победа алхимии. Вновь открыта тайна, как из неблагородных металлов получить настоящее золото. Путешествие из ночи в день". Тайный советник Мите, можно было прочесть в ней, сделал открытие, которое осуществило надежду, лелеявшуюся в течение столетий. Нет сомнений, что из лабораторных разработок рано или поздно возникнет прибыльное производство. Найденный способ превращения ртути в золото, а также все ставшие известными превращения радиоактивных элементов требуют совершенно новой ориентации химической науки. Дословно в этом "боевике" было сказано: "сегодня уже занесен топор над корнями ортодоксальной теории элементов Лавуазье, хотя никто еще не отвалился его опустить".

Что ж, для "кризиса в химии" повода не было. Однако превращение элементов Мите, безусловно, дало толчок для временного процветания алхимического учения. То, что это как раз совпало с "золотыми двадцатыми годами", было, вероятно, не случайно. Эта новая вспышка алхимии имела и социологические причины. Конечно, просвещенное человечество вовсе не думало, что возрождение алхимической идейной макулатуры повернет историю вспять и сможет остановить дальнейшее развитие науки и общества. Все же обостренные политические противоречия, неопределенность социального положения в капиталистической Германии "золотых" лет, растущая безработица в те времена мировой депрессии и инфляции, безусловно, подготовили почву для шарлатанов, обманщиков, рыцарей удачи и преступников, которые пытались обогатиться за счет лжеучения алхимиков и обещали своим жертвам истинные чудеса. Бесчисленные примеры из истории вплоть до недавнего времени достаточно хорошо доказывают, что границы между изготовлением золота и преступлением очень расплывчаты.

Появился на свет даже собственный печатный орган, "Алхимические листки", позднее высокопарно переименованный в "Архив алхимических исследований"; это было вызвано кратковременным возрождением учения алхимиков в золотые двадцатые годы. В программе вновь основанного журнала значилось: "В настоящее время большая часть людей охвачена старой алхимической идеей единства силы и материи, тесной взаимосвязи космических и земных законов, возможности конечного усовершенствования материи в виде трансмутации неблагородного в благородное". Своим читателям журнал обещал "истинные горы еще не открытых золотых зерен старой алхимической мудрости". Незыблемой целью является конечное получение и фиксирование благословенного философского камня.

В выпусках журнала с 1927 по 1930 годы то и дело вспоминались великие умы алхимии. Прежде всего, Жоливе Кастло, основатель и президент существующего с 1896 года алхимического общества Societe alchimique de France, автор многочисленных трактатов по тайному искусству, почитатель "благородного и непризнанного" Тиффро.

Кастло возобновил опыты Тиффро. Он не придавал никакого значения современным методам, не хотел ничего знать о разрушении атома: "Этот грубый метод, который я бы назвал анархичным, разрушает материю, но не допускает соединения вновь". Однако он верил в удивительное действие радиоактивного излучения и лучей Рентгена. Кастло открыл, что если на серебро воздействовать радиоактивным излучением в течение одного года, то оно превращается не в золото, как в свое время надеялся Рамзай, а частично в медь. Вот поистине – трансмутация в непредвиденном направлении.

Француз считался также открывателем "аллотропного золота", модификации, которую бесполезно искать в специальных химических учебниках. Она образуется якобы, если золото и ртуть нагревать в течение нескольких месяцев в закрытом сосуде – по испытанному принципу алхимиков: "постоянно поддерживай огонь".

Несмотря на 35-летние старания, Кастло не смог добиться официальной проверки своего "революционизирующего" процесса. Об этом сожалел алхимический журнал. Все атаки Кастло наука либо оставляла без внимания, либо отвечала ироническими замечаниями. Известные ученые его страны, среди них Мария Кюри, вообще не ответили на письма Кастло, когда он обратился к ним, чтобы узнать мнение о своей работе "La revolution chimique[62]", появившейся в 1925 году. Научные журналы тоже игнорировали пожелание Кастло о проверке его опытов по трансмутации. "Известный кастовый дух университетских заправил не позволяет им считать полноценными работы постороннего лица, в особенности если они находятся в противоречии с академической наукой". Такими горькими словами "Архив алхимических исследований" прокомментировал эту невероятную ситуацию.

Оскорбленный великими людьми науки француз обратился 13 апреля 1927 года к остальному миру: "Получение золота химическим путем. Процесс Жоливе Кастло. Воззвание к химикам всего мира!" Кастло предал гласности свой синтез золота, разработанный в течение трех десятилетий, и призывал к сотрудничеству с целью "оптимизации" процесса: "Я полагаю, что имею отныне в руках ключ к регулярному, даже к производственному, изготовлению золота". Кастло имел "успех". На этот раз даже уважаемый химический журнал сообщил об его исследованиях. В "Анналь де шими аналитик" в выпуске No 10 за 1928 год на страницах с 285 по 287 имеется "пояснение": образование золота по процессу Кастло "объясняется" из соотношений атомных масс и электронов исходных элементов.

При более подробном ознакомлении прославленный в алхимических кругах процесс месье Кастло оказался рецептом, наверняка уже опробованным его средневековыми предшественниками. Кастло сплавлял серебро с оловом и сульфидами мышьяка и сурьмы. Затем специальными химическими реакциями он якобы доказывал "образование" золота. Поскольку эти чувствительные реакции действительно показывали минимальные количества золота, поверим французу, что он обнаружил следы... обогащенного им природного золота.

Биографии большинства алхимиков являлись, как правило, цепью разочарований,– сожалели "Алхимические листки".– Удача обычно избегает тех, кто хочет вырвать у природы тайну золота. В свое время Август Стриндберг душой и телом отдался алхимии. Когда он уже считал, что нашел божественную тайну, он попал в тяжелейшие финансовые затруднения. У Кастло дела обстояли не лучше. Своими опытами с радием и рентгеновскими лучами он приобрел болезнь глаз и почти ослеп. Пожар уничтожил его дом, алхимическую лабораторию и обширную библиотеку. Конечно, сегодня мы считаем, что это -потеря не для химической науки, а скорее, для истории культуры, которая стремится проследить историю алхимии вплоть до наших дней.

180 химических элементов

Верно сетовали "Алхимические листки", что всех, кто почитал святое ремесло алхимии, напоследок покидала удача. Казалось поначалу, что это не может относиться к алхимику с наклонностями уголовника – Францу Таузенду, фигуре наиболее яркой из всей корпорации. Таузенд собрал вокруг себя целое скопище пайщиков – известных промышленников, политиков, военных, знать. Похоже было, что всем, кто в годы широкого хозяйственного кризиса делал ставку на этого удивительного человека, сопутствует волна удачи и финансового везения.

Таузенд, подмастерье из Баварии, оставил ремесло жестянщика и опробовал свои возможности в различных других "видах искусства". Следуя музыкальным склонностям, он нашел лак, который должен был придать скрипкам звучание инструментов старинных итальянских мастеров. Его дикая необразованность в естественных науках приводила к сумасшедшим результатам: он пытался получать морфий из поваренной соли, произвести революцию в переработке стали, рассылал препараты против тли, ящура и язв у животных, а также кровоостанавливающее средство. Эти тайные средства он изготовлял в своей "лаборатории"– амбаре, на принадлежащем ему участке в Оберменцинге близ Мюнхена. Венцом его химических изысканий стала все же известная книжонка, отпечатанная им самим в 1922 году: "180 элементов, их атомные веса и включение в гармонически-периодическую систему".

Бывший жестянщик основательно перекроил классическую систему элементов и создал новую: "Кто использует такое размещение, сразу поймет, что периодическая система Менделеева оставлена далеко позади". Таузенд расположил элементы по правилам... учения о гармонии и пришел к солидному числу – 180 элементов. Всего только сто из них предстояло еще открыть. Среди них было 12 элементов легче водорода, которые, однако, "трудно получить на нашей планете". Основатель новой периодической системы все же не отважился назвать один из новых элементов в свою честь – к примеру, таузендиум.

Таузенд посмеивался над традиционным названием "элемент". Наука разлагала вещества, "пока не дошла до мертвой точки и эта мертвая точка была названа элементом... Теперь химии придется перестроиться". Таузенд дал "единственно правильное" определение элемента: точно так же, как в учении о гармонии, где основной тон вместе с терцией и квинтой образует аккорд, элемент гармонически составлен из трех видов вещества. В соответствии с этим можно получить каждый элемент, если овладеть законами гармонии. "Если мы открываем элемент в сегодняшнем смысле этого слова,– продолжал новый пророк,– то нам просто удалось получить гармоническое сочетание трех видов вещества, которое совпадает с элементом".

Нет смысла пытаться понять это лжеучение. Те, кто, интересуясь наукой, в то время схватили брошюру, вероятно, быстренько выбросили ее в печку. И это несмотря на настойчивую рекомендацию ее автора: "Химики, усовершенствуйте свои познания изучением разработанной отныне гармонической химии. Поставьте на место старой периодической системы гармонически-периодическую систему! Гармония в химии является основой всех исследований".

Автор не скрывал, куда, собственно, должны привести исследования, для которых баварский жестянщик создал "основы": целью является трансмутация элементов! Тысячелетние чаяния, надежды и мечты алхимиков теперь – слава Таузенду!– были близки к осуществлению. Тайный советник Мите приобрел серьезного конкурента.

Первого же найденного им партнера Таузенд объегорил на кругленькую сумму в 100 000 марок. "Производственный капитал" он использовал, чтобы удовлетворить свое давнее стремление приобретать поместья. Безо всякого разбора Таузенд скупал дома, поместья, развалившиеся замки, чтобы ими спекулировать либо использовать по своей прихоти. Когда у партнера стали возникать некоторые подозрения, Таузенд сообщил ему – в апреле 1925 года, что как раз сейчас начнется получение золота. Не обратиться ли к только что избранному президенту рейха Гинденбургу с просьбой стать поручителем в предприятии? Нашли посредника, государственного секретаря Майснера – шефа президентской канцелярии Гинденбурга,– который благожелательно отнесся к идее; через него был найден в конце концов другой представитель для создания баварской "золотой кухни"– генерал Людендорф.

Избрание Гинденбурга означало опасный поворот вправо в политическом развитии Веймарской республики. Людендорф, как и Гинденбург, был железным милитаристом, и после мировой войны правая пропаганда выдавала его за "национального героя". После неудавшегося гитлеровского путча 1923 года, в котором Людендорф принимал немалое участие, генерал испытал свои возможности на парламентской сцене: с 1924 года он являлся депутатом парламента от NSDAP[63]. Будучи издателем фашистского листка "Фелькишер курир", Людендорф не вылезал из долгов. Теперь он искал денежных источников для себя и национал-социалистского движения, которое уже открыто пропагандировало свои преступные цели, однако не находило желанной поддержки, даже среди правых. В этой ситуации алхимик Таузенд показался "герою мировой войны" посланцем свыше. Людендорфом был назначен эксперт, по специальности химик, чтобы, прежде всего, подвергнуть процесс Таузенда экспертизе. На его глазах Таузенд из расплава свинца, к которому он добавил 3 г оксида железа (скажем просто – ржавчины), все же получил 0,3 г золота. Итак, показательная алхимическая трансмутация прошла на сцене с успехом, и эксперт с рвением доложил: "Господин генерал, дело верное!"

Когда стали говорить, что даже такой человек, как Людендорф, доверяет этому Таузенду, несколько финансистов с готовностью предложили к услугам алхимика свои денежные средства. С Людендорфом в качестве поручителя Таузенд основал "Общество 164". Это не тайный шифр: в системе элементов Франца Таузенда золото имеет номер 164. Чтобы птичка не улетела до того, как снесет золотые яйца, Людендорф заключил с Таузендом частное соглашение: в соответствии с ним алхимик отказывался в пользу Людендорфа от всякой реализации своего процесса синтеза золота. Таузенду предоставляли 5 % от прибыли. Акционеры и пайщики должны были получить 12 %, ассистенты – 8 %. "Ничтожный" остаток в 75 % Людендорф собирался опустить себе в карман; "на благо немецкого народа" – так это называлось, иначе говоря: для усиления партии национал-социалистов. Среди членов общества были такие крупные промышленники, как Манесман и Шелер, промышленные и финансовые воротилы немецкого рейха, знать, как, например, князья Шенбург-Вальденбург, но были и простые люди из народа, которые доверчиво отдали в руки Таузенда свои сбережения. Затем шла еще целая свора авантюристов и рыцарей удачи, военных, фашистов. Более одного миллиона марок доверили они Францу Таузенду, "человеку с удивительными глазами Христа", для его алхимических опытов.

"Общество 164", переименованное позднее в "Исследовательское общество Таузенда", основало на эти деньги лаборатории алхимиков по всему германскому рейху. Для маскировки служили строгие названия, как, например, "Северогерманское предприятие сплавов". Таузенд видел свою задачу преимущественно в том, чтобы путешествовать от филиала к филиалу, заключать сделки на покупку земельных участков и замков и проводить переговоры "на высшем уровне". Например, с председателем совета управления казначейства, бывшим министром Ленце; Таузенд хотел у него узнать, куда надежнее всего в будущем поместить мощную продукцию золота со своих фабрик.

Затем он поехал в Италию, завязал связи с одним из секретарей фашистского диктатора Муссолини: Германия и Италия станут самыми мощными державами мира благодаря новому процессу получения золота. Был послан представитель, чтобы испытать почетное предложение Таузенда. К несчастью, он оказался профессором химии. Дипломатическая встреча состоялась в замке Эппау "барона" Таузенда в южном Тироле. Итальянский химик настоял на пробном опыте. Таузенд химичил, как его покойные предшественники в далеком средневековье. Однако ученый, почуявший обман, смог его уличить. "Невинный" кусочек свинца, который Таузенд хотел добавить в расплав в последний момент, оказался сплавом свинца с золотом!

К началу 1929 года "исследовательское общество" вынуждено было признать себя несостоятельным. Растрачено было более миллиона золотых марок. Никто толком не знал, куда девалась эта огромная сумма. Неработающие фабричные установки, земельные участки для новых мастерских, полуразрушенные замки -все это свидетельствовало о расточительстве Таузенда. Во всех частях Германии доверившиеся ему люди предъявляли Таузенду иск в обмане. Бежавшего злоумышленника наконец задержали в Италии. В качестве подследственного он был перевезен в Милан.

Прошло более 300 лет с тех пор – с 1591 года, как на баварской земле слушался процесс над алхимиком. Это был некий Марко Брагадино, которого обезглавили под символической виселицей из золотой мишуры. Как-то сложится судьба Таузенда?

Алхимик Таузенд доказывает свое искусство

Полтора года оставался Таузенд в тюрьме как подследственный пока закончилось затяжное расследование и были составлены акты предварительного следствия. Дело Таузенда было деликатным, ибо в него были втянуты влиятельные политики и промышленники.

Не падая духом, преступник упорно уверял в своей невиновности. Он умеет делать золото, даже килограммами, и пусть ему сначала докажут, что он не может его сделать. Следователь и прокурор вышли из себя. Их терпение было наконец исчерпано. Они назначили показательное испытание. Пусть Таузенд покажет, на что он способен.

Это алхимическое представление состоялось в октябре 1929 года на главном монетном дворе Мюнхена в присутствии его директора нескольких специально проинструктированных полицейских, прокурора, следователя, а также защитника.

Трюки жуликоватых алхимиков были к тому времени хорошо известны, и все предохранительные меры приняты. Когда Таузенд прибыл на монетный двор, его раздели догола, тщательно осмотрели, начиная от зубов до ногтей на ногах, даже выворачивали веки. Однако искусник действительно сделал золото! Из свинцовой пробы весом 1,67 г он выплавил блестящий металлический шарик, который содержал, как показали позднейшие анализы, 0,095 г чистого золота и 0,025 г серебра. Хотя эксперимент проводился в отсутствие общественности, молва об удачной трансмутации распространилась по городу с быстротой молнии. Директор монетного двора под натиском репортеров, заикаясь, заявил, что у него наверняка полегчало бы на сердце, если бы этого сверкающего кусочка золота, сфабрикованного Таузендом, вовсе не существовало.

Экстренными сообщениями на первых страницах газет пресса сообщила о сенсационном результате опыта; большими буквами был напечатан заголовок: "Алхимик Таузенд доказывает свое искусство". Газета "Дрезднер нахрихтен" 9 октября писала: "Перед нами вещественный результат. Это означает, что найден искусный способ делать золото, если только Таузенд не сделал ловкой подмены, несмотря на все принятые предохранительные меры". Находчивый защитник Таузенда потребовал освобождения его из заключения, Однако Верховный суд страны отклонил это прошение: Таузенд находится под следствием, прежде всего, за мошенничество. Его не судят, как алхимика в средние века.

Основной процесс начался только в январе 1931 года. Понятно, что судебное разбирательство вызвало большое внимание немецкой общественности. Газеты были полны описанием афер баварского жулика. "Чтобы в двадцатом веке человек мог выманивать добро у образованных людей под тем предлогом, что он может сделать золото, это просто не укладывается в голове,– писал судебный репортер газеты "Мюнхер нейсте нахрихтен".– И все же у нас достаточно доказательств того, что глупость существовала во все времена".