Текст книги "Жена тьмы (СИ)"
Автор книги: Кларисса Рис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
– Подохла что ли? – в конце концов, лениво поинтересовался главный.
– Не-е-ет, дышит, – спустя пару секунд пробормотал второй мужчина. – Давай-ка отнесем ее в подвал. Не ровен час, и вправду подохнет, нас по головке не погладят и «спасибо» не скажут. Если только на дальнюю заставу сошлют нести и дальше службу в королевском гарнизоне.
Послышался шорох одежды, погас свет, шаги раздались сначала совсем близко. Вейн напрягся, а я задержала дыхание. Но вскоре дверь скрипуче открылась и с хлопком закрылась. Стало тихо и темно, в объятиях Вейна было тепло и, если бы удалось отвлечься, забыть, если бы я могла найти хоть какой-то выход из этого кошмара.
– Айса! – тихо позвал меня Дахар. – Айса, пошли.
Вейн встал неуклюже, тяжело. Он не показывал, но, наверное, ему тоже сейчас было плохо. По крайней мере, я искренне надеялась, что он не привык к такому. Потом он протянул руку уже мне, помогая подняться на ноги, крепко обнял за талию, наверняка, чувствовал, что я упаду, если не держать. Меня трясло, словно тоненький лист на пронзительном ветру.
Я не помнила, как мы дошли до моей спальни. Все это время я пребывала в каком-то беспамятстве, в ушах шумело, а перед глазами было темным-темно. В комнате Дахар медленно разжал мои судорожно стиснутые пальцы, забрал из-за пояса ритуальный нож. Я туманным взглядом следила за принцем, пока он медленно и бережно уложили меня на кровать.
– Что с ней теперь случится, Дахар? – не веря, покачала головой и прошептала в темноту.
Я не смогла договорить, запустила пальцы в волосы, тяжело вздохнула и почти зарыдала от бессилия и гнетущего чувства в груди. Рыдания душили, слезы презрения к самой себе сдавливали горло. И все произошедшее казалось просто дурным сном, от которого можно легко избавиться, просто открыв глаза и встретив рассвет.
– Ты поступила так, как должна была, – устало пробормотал Вейн.
– Как должна была? – изумленно переспросила я. – Я поступила гнусно, Дахар! Только не говори мне, что ты уже сгнил настолько, что не понимаешь этого!
– Так почему ты не предложила им себя взамен? – зло огрызнулся муж. – Это же ты, Айса, святая! Ты, а не я! Что удивительно, если учесть, что честь и святость у некромантов не в почете. А мне плевать на нее, на тебя, на всех вас – прихвостней моего братца! Если бы вы не лезли…
– Меня тошнит от тебя, Дахар, – прошептала я зло, когда он, наконец-то, выдохся и опустился на мою кровать.
Вейн ничего не ответил, не услышал или просто у него больше не было сил на препирательства. Я медленно, покачиваясь, поднялась и побрела в ванную комнату. Стоило мне только захлопнуть дверь за своей спиной, как меня вырвало. Прошло немало времени прежде, чем мне удалось подойти к раковине. Я набрала в дрожащие ладони холодной воды, сделала несколько судорожных глотков. Стало немного полегче физически, но не морально. Я почти бессознательно умылась, но в комнату не спешила возвращаться. Что, если Дахар все еще там? Я не знала, как общаться с ним сейчас, как встречаться с ним взглядом. С каждой минутой мне казалось, что мои обвинения были необоснованными, а он… В чем-то даже прав. Наверное, моя совесть не так бела, как я думала.
Там, в гостиной, я прижималась к нему, ища защиты, его сердце билось под моими ладонями тревожно и быстро. И не считая того первого, отчаянного порыва, я ведь даже не пыталась помочь. Если бы рядом с ними оказались стражи благородные, но такие же неразумные и стремительные, то я, наверняка, бросилась бы в омут с головой. Но там был Вейн Дахар, и его хладнокровная рассудительность и хитрость, которые не позволяли ему рисковать неоправданно. Он ставил свою жизнь и косвенно мою жизнь выше, чем честь фаворитки короля.
Я потерла щеки, пытаясь прогнать с лица мертвенную бледность. Знал ли Аинор, на что посылает меня? Неужто считал, что я и вправду справлюсь? Ну, тогда он явно переоценивал мои способности. Я обычная трусиха. Когда я все же вернулась в комнату, Дахар все еще был там. Сидел на подоконнике на моем месте, прижавшись лбом к стеклу. Если ему было плевать, как он утверждал, так почему же он не ушел? Почему не спит спокойно в своей комнате, а ждет меня здесь? Я так хотела это знать, но не решилась бы спросить. Это опасно, урок я усвоила с первого раза, и в повторении не нуждалась. Даже если от него сладко и горько одновременно.
– Они убьют ее? – тихо спросила я, проглатывая комок в горле.
– Наверное, – неопределенно пожал плечами Дахар.
– Я должна что-то предпринять, – всхлипнув, едва могла говорить. – Нельзя же так сидеть.
– Тебе стоит просто смириться, что не все в твоих силах, Айса. Ты можешь написать старикам в Совет, хотя в глубине души понимаешь, что это не поможет. Одна жизнь ради торжества добра – разве это большая цена? – хмыкнул Вейн. – А еще можешь спуститься в подвал и попытаться героически спасти несчастную, но тогда, милая моя жена, я умываю руки.
Мне было нечего на это ответить. В голове крутились какие-то возможные варианты, но все они были так глупы, так безрассудны и отчаянны, что не стояли даже внимания. Если я сейчас погибну, то даже не попрощаусь толком ни с кем. В моей жизни больше ничего не будет! Я присела на краешек кровати и нажала на воспаленные веки пальцами. Заснуть бы сейчас и проснуться уже после всего этого кошмара.
Коронация. В этом году этот праздник имел особый смысл, будто некий рубеж, определяющий всю дальнейшую судьбу. И если еще совсем недавно я неистово ждала этого дня, считая, что он ознаменует мое возвращение в реальный мир, то сейчас скорое приближение роковой даты пугало сильнее, чем знакомство с матушкой. Мне больше не удавалось убедить себя, что приказ короля – это простая угроза и поводок, за который меня держат в стенах этого дома. Продиктованный его странным беспокойством о судьбе и благополучии страны и народа.
В этом бесспорно была цель, и цель, несомненно, важная! Но… Это «но» с каждым днем приобретало все более угрожающие размеры. Я чувствовала себя в последние дни так, будто только-только начала оправляться после тяжелой затяжной болезни. В голове все мешалось, путалось, и я иногда ощущала, что где-то, глубоко-глубоко в подсознании, прячется та ниточка, за которую стоит дергать, чтобы развязать клубок. Но зацепиться за нее не удавалось, сколько бы сил я ни прилагала. Как будто мне что-то сильно мешало. Или кто-то, чья-то воля такая же, как у моего мужа.
– Ложись, Айса, – прервал так и не оформившуюся до конца мысль Вейн, – хватит с тебя сегодня приключений. Я, пожалуй, пойду.
Вейн поднялся на ноги, еще мгновение вглядываясь в окно, словно мог увидеть что-то в кромешной темноте на улице. Хотя это же его дом. Ему не нужно видеть, чтобы знать здесь каждый уголок. Неосознанно он потер предплечье, в том месте, где под рубашкой скрывался артефакт. Знак, который объединял его с грозной королевой другой страны. С той, от упоминания которой весь мир начинает биться в агонии и страхе. И все же он был другой, не такой, как его мать. Быть может, только пока, ведь годы безнаказанности и безграничной власти, наверняка, наложили бы на него свою печать.
Я досадливо поморщилась: из-за него я не только упустила какое-то важное озарение, но и вернулась мысленно к недавним событиям. В горле опять возник комок, от которого нельзя было избавиться никакими силами. Вейн пошел к двери, и я резко, неожиданно осознала, что еще несколько секунд, и я останусь совершено одна. Одна с этой пустотой внутри, с горечью и страхом. Одна в эту холодную ночь. Одна, и никто не защитит мои от мыслей от страха о том, что я сознательно сдалась, от осознания, что я превратилась в эгоистку.
– Дахар! – позвала осторожно и почти неслышно, когда он уже взялся за дверную ручку. – Не уходи. Прошу, хотя бы сегодня останься со мной. Мне страшно, я боюсь одиночества. Я боюсь того, что тьма этого дома сожрет меня и не позволит выжить.
Вейн обернулся, и неяркий свет от окна тускло осветил его лицо. Сейчас он казался старше, а может, сегодня мы оба неожиданно стали старше. Медленно муж подошел к кровати, на которой я сидела, зажав ладони между коленей – такой испуганный, ребячливый жест.
– Я сегодня плохой собеседник, Айса, – произнес Дахар, видимо, он устал, быть может, сильнее, чем я могла себе вообразить, но все же не ушел молча.
– Тогда не разговаривай, просто поцелуй меня, – мне не верилось, что я смогла это сказать
Ох, будь время и место иное, я получила бы истинное удовольствие от растерянности, отразившейся на лице Дахара. Но сейчас мне было не до этого. Я просто хотела, чтобы он был со мной. Если уж я свалилась сегодня в преисподнюю окончательно, то почему бы не уступить своему горячему и томительному желанию? Падать глубже все равно было некуда.
– Айса, ты умом тронулась? – ядовито прошипел Вейн. – Если я тебя поцелую, то проведу эту ночь здесь. С тобой, милая. И, поверь мне, утром у тебя будет гораздо больше причин, чтобы считать меня злодеем. Я не сниму артефакт, и твоя магия не причинит мне вреда. А с учетом того, что магичка ты так себе, то от злодея в моем лице ничего не спасет.
Я ничего не ответила: у меня не было сейчас сил ни спорить, ни задумываться над возможной правдивостью его слов. Я медленно поднялась: ноги плохо держали и частично из-за этого, а частично из-за того, что просто хотела поступить так. Я сама подошла к мужу вплотную и положила ладони ему на плечи. Мышцы под моими руками были так ужасно напряжены. А потом я сама, первая его поцеловала: просто коснулась искусанными – когда только успела? – губами его холодных тонких губ.
Несколько секунд он не отвечал: просто стоял неподвижно и неяркий свет от окна, которое было за моей спиной, бликами освещал его лицо. А потом, будто очнувшись ото сна, он запустил сильные пальцы в мои волосы, дернул больно и сильно. Поцеловал: жадно, голодно, будто намереваясь выпить остатки моей несчастной души. Он пробормотал что-то в поцелуй, но я даже не поняла что, и спустя секунду его защита и уверенность почти беззвучно упали на ковер вместе с сапогами и ритуальным ножом из голенища.
В комнате воцарилась кромешная тьма – этакий подарок для меня! Сейчас я могла бы попытаться представить себя в объятиях кого угодно, но даже приложи я всю свою фантазию, мне бы это не удалось. Ни с кем и никогда я бы уже не спутала ни запах, ни руки, ни губы Вейна. Фантазии, мои милые неловкие сны, были бы нежными и неуклюжими. В них бы никогда и никто не сделал бы больно. Но в эту проклятую ночь я нуждалась и в этой боли, и в напоре, который обнажал и вытеснял из головы сводящие с ума воспоминания. Нуждалась в своем муже, как никогда.
Вейн укусил меня за губу. Я же на это только тихо всхлипнула, чувствуя, как разливается во рту металлический привкус. Дахар лизнул ранку – и снова, и снова, и снова. Безумный, дикий, он, кажется, пьянел от вкуса моей горькой и такой опасной для него крови.
– Ты сладкая, Айса. Сладкая и такая грязная, порочная и такая смертельно опасная, – бормотал в поцелуе Вейн.
Обидные, злые слова, но тон! Каким же тоном он это говорил! Никто и никогда так не хотел, и вряд ли когда-либо будет хотеть меня. Я осознавала, что просто тону в нем. Вот точно так же я задыхалась, лишь изредка, на ничтожно короткое мгновение, выныривала на поверхность, чтобы потом вновь погрузиться в неистовое беспамятство. Сделать спасительный глоток судорожными губами и погрузиться обратно в бездну.
Тишину комнаты нарушил треск рвущейся ткани – это Вейну не хватило терпения снять с меня ночное платье. Вспышка стыдливости и вновь беспамятство. Губы Дахара на моей шее – горячо, больно, хорошо – все одновременно. Его руки, холодные-холодные, на моей, покрытой испариной разгоряченной спине. Острое наслаждение, которое сменяется томительным страданием.
Мои ноги подкосились, и я, навалившись на Вейна, упала на кровать. Вспышка паники и вновь беспамятство. Его язык прошелся по моим обхоженным ключицам и ниже к часто вздымающейся груди, прикрытой тонким слоем ткани. На светлой коже, наверняка, останутся следы метки похлеще, чем у Вейна от ожогов, оставленным каким-то монстром или садистом в далеком прошлом.
Вскоре я оказалась полностью обнаженной и беззащитной в объятиях этого удивительного монстра в человеческом обличии. Вспышка смирения и вновь беспамятство. Пускай, пускай наполнит мою душу болью и горечью, пускай выжжет из моего измученного тела последние часы судорожных вздохов. Пускай оставит только себя во мне. И этот мир со всеми его проблемами и переживаниями смело может катиться в бездну к моей родной матушке.
Со своей рубашкой Вейн тоже не церемонился резко дернул, и дробь мелких пуговиц щекотно рассыпалась по моим груди и животу. Я положила ладони ему на плечи, погладила вниз, по рукам. Пальцами задела немного загрубевшую кожу. Дахар молчал, дышал тяжело, возможно, это был своеобразный благородный жест с его стороны, и таким образом он давал мне последнее время одуматься, осознать, с кем именно я собиралась разделить свою первую близость. Решиться на столь отчаянный шаг, прежде чем в омут с головой опускаться в это непонятное марево тумана.
– Что, Айса, уже жал…
Я не дала ему договорить, стремительно накрыв его рот ладонью. Нашел время идти на попятную! Говорить мне не хотелось, это казалось полнейшей капитуляцией. Я понимала, что голос выдаст меня с головой: всю мою трепетную грусть и тоскливую нежность. Положив ладонь ему на затылок, я медленно притянула голову Вейна к себе, поцеловала его, упиваясь этим коротким моментом его растерянности. Того самого трещащего осознания, что он полностью в моей власти.
В тишине громко звякнула пряжка ремня Дахара, холодный металл оцарапал мое пылающее бедро, но я едва ли заметила это. Перед глазами все плыло, живот сводило, и по коже бегали мурашки, особенно там, где меня касались его ледяные пальцы, а искры магии смешивались воедино. Это было невероятным коктейлем, от которого я сходила с ума и таяла.
Вейн накрыл мое дрожащее тело своим, в темноте его глаза блестели лихорадочно. Кажется, он хотел что-то сказать, но в последнее мгновение передумал. Ладонь его погладила по животу, скользнула ниже, к внутренней стороне моих бедер. Я выгнулась инстинктивно, вжалась в него – плоть к плоти, словно огромная кошка льнула к нему. С моих покусанных губ сорвался стон. Не задумываясь, обняла его ногами за талию, такой бесстыжий приглашающий жест. Старая я никогда бы себе такого не позволила. Но старая я уже умерла бы несколько часов назад, там, в гостиной.
– Ты запомнишь это, Айса! – прошептал Дахар, еще раз проведя языком по моей нижней губе. – Я не позволю тебе забыть, ясно? Я навсегда отпечатаюсь в твоей памяти.
– Я даже не буду пытаться, – произнесла я судорожно, неловко целуя его в плечо. – Я хочу это помнить, Вейн. Хочу… помнить… всегда!
А потом стало и больно, и хорошо, и так правильно что ли? Он не давал мне времени, он взял меня, поглотил полностью, от макушки до кончиков пальцев. Я навсегда запомнила этот момент. Вейн мне не соврал. Помнила каждый его толчок, каждый поцелуй, соленый вкус его кожи и жар рук. Помнила, как он прикусил мою нижнюю губу, когда кончил, как целовал мои почему-то мокрые от слез щеки и гладил все еще дрожащее после оргазма тело, которое никак не хотело расслабляться.
И еще помнила, как остывали под нами измятые простыни, как он рассеянно гладил мои волосы. Наверняка, думал о чем-то своем, иначе никогда бы не позволил себе этой небрежной ласки. Не сейчас, когда наваждение спало, а реальность неумолимо давала о себе знать.
– Дай своей голове отдохнуть, Айса, – пробормотал Дахар, – спи. Просто расслабься, рассвет уже совсем скоро. А новый день принесет с собой новые проблемы. Но об этом будет уже завтра.
Я хотела спросить, уйдет ли он? Сейчас после всего, что было? Оставит меня одну? Воспользуется этой ночью мне во вред? Боги, у него в рукаве был теперь такой козырь. Но стоило мне на мгновение закрыть глаза и поудобнее устроиться в теплых объятиях, как сон сморил меня.
Утром Дахара в спальне уже не оказалось. На тумбочке стоял поднос с завтраком. В столовой меня сегодня не ждали. Я помедлила, но осторожно поднялась. Голова кружилась, в горле пересохло. Из зеркала на меня смотрела все та же я – только воспаленные губы и темные круги под глазами напоминали о прошлой ночи. Ну, еще яркие следы на груди, шее и животе. И засохшие кровь и семя между ног. А так ничего не изменилось. Я и не надеялась. И щемящая боль, разлившаяся в груди, была совершенно не по этому поводу. Конечно, нет.
И даже клубившаяся в груди магия не могла заставить меня взглянуть на этот обеденный туман по-другому. Между нами ничего не изменилось. Хотя на что я, собственно, рассчитывала? Каждый из нас взял от этой ночи все, что только смог. Наши договоренности остались не нарушенными, и теперь можно было ни о чем не беспокоиться. Пока во дворце в очередной раз не произойдет, что-нибудь из ряда вон выходящее. Не думаю, что события заставят себя долго ждать.
Неожиданно, предчувствие меня не обмануло. И уже к вечеру я узнала то, о чем никогда не смела даже мечтать. Король Аинор Дахар мертв, заколот своей фавориткой во сне. Король мертв! Да здравствует новый король и королева! С этого момента я больше не жена принца, с этого момента я стала той, кто причастна к свержению власти. Вчерашняя я все же умерла в гостиной вместе с несчастной девушкой. А на смену той пришла уже новая я! Я, которая стала королевой, пусть и не по своей воле. От такого не отказываются.
ЭПИЛОГ
Колокола громогласно обзванивали всю округу около дворцовой площади. Синее пламя все еще бушевало перед глазами. Когда люди в черных масках попытались напасть на моего мужа. Такого священного ужаса я не испытывала даже в день собственной свадьбы. Когда суровый принц смотрел на меня своими ледяными глазами и ухмылялся во весь рот. Правильно, в тот момент я больше всего боялась его сумасшедшего брата, который решил, что сиротка сможет убить матерого мага. Но сейчас страх за жизнь супруга пересиливал все, и спонтанные всплески темного дара выходили из-под моего контроля. Для жены тьмы я отвратительно контролировала обретенный дар.
Но, кажется, не все было так плохо. Темный капюшон траурного одеяния слетел с головы Вейна, и я с удивлением узрела ярко горящие азартом и страстью глаза. Он не обращал внимания на тот крошечный факт, что стоял один против целой толпы наемников. Моего мужа это не волновало. Он вообще вряд ли сейчас замечал что-либо вокруг себя. Ему хотелось выплеснуть эту злость и ненависть. Доказать самому себе, что не отдавал приказ убить брата и навечно похоронить его останки в королевском склепе. Хотя тут я была солидарна с ехидными комментариями моей матушки. Аинор заслужил гнить в земле раньше времени. Никто не может быть прощен за попытку причинить вред жене тьмы, а уж дочери самой смерти и подавно!
Так что, мой муж расплатился с братом той же самой монетой. Правда, не стал делать из этого шоу. Как мне рассказали, ночью верные гончие младшего брата проникли в покои короля и предали того забвению. Больше всего мне было жаль фаворитку, но она оказалась единственной кандидаткой, подходящей на роль убийцы. То ли магия смерти на меня так действует, то ли стены замка, но я постепенно начинаю переставать жалеть людей. Что хорошего мне сделали в жизни? Только мой начальник и администратор из Бюро добрых дел заслуживают награды. Так я знаю, что они не возьмут ничего. Но подарок для них я все же нашла. Со следующего года у них будет новое здание с новеньким оборудованием и еще более секретными технологиями. А швею на свое место я уже подобрала, так что, наш маленький бизнес не умрет. Он мне давно стал родным и таким душевным.
И пусть теперь я королева. Это не мешает мне волноваться за родных и по-настоящему близких людей. Муж сделал первый шаг, и на парадной дорожке развернулась битва. Заклятия летели разноцветными вспышками, обрушивая колонны и вырывая с корнями шикарные кусты, посаженные еще матерью Аинора. Кажется, в этой жизни я видела еще слишком мало сильных магов. Огненное кольцо чистого голубого пламени окружило мужа и всех нападавших. Внутренний голос услужливо пискнул и напомнил, что вообще-то я бестолочь, и это моя магия там внизу клубится. Но как? Вейн не обладает зачатками некромантии, она вообще для него опасна. Он же погибнет от такого количества сырой враждебной силы в опасной близости. Надо срочно что-нибудь придумать и предпринять. Я не собираюсь становиться вдовствующей королевой, даже не коронованной толком.
Как-то все неправильно, и вообще не так как должно было быть. Но бой вновь привлек мое внимание. Я едва успела прикрыть глаза рукой и отвернуться от окна. Магическая волна накрыла все пространство перед центральными воротами, погружая в полумрак ночного сумрака все пространство. И только чистое голубое свечение не давало забыть, что там внизу идет бой. Точнее, шел до этого момента. Сейчас же все стихло, и только покореженная брусчатка и разрушенное парадное крыльцо свидетельствовали о том, что кто-то пытался убить короля-мага. Не вышло у них!
Дахар утер вспотевший лоб и поднял на меня глаза. На губах этого невыносимого мужчины играла туманная полуулыбка. Он словно огромный сытый кот щурился во тьме. В то время как вокруг него царил настоящий хаос. Не зря меня к нему так тянуло. Сейчас он, как никогда, идеально дополнял образ кавалера подле жены тьмы. Весь такой перепачканный в крови, с лихорадочным блеском в глазах и дико горячий гад. Матушке бы в этот момент он обязательно пришелся бы по душе. Хотя, наверное, теперь все, что касается смертей, во дворце рядом со мной она инспектирует сама. И этого обольстительного хищника уж кто-то, а смерть должна знать в лицо.
Мой мужчина явно был на взводе и теперь остается только дождаться, пока он преодолеет разделяющие нас этажи. По взгляду его серых, словно расплавленное серебро глаз, я понимала, ночка меня ждет просто фантастическая. Вряд ли моя задница останется без алых отпечатков сильных ладоней. Я не против, мой супруг заставляет меня терять голову и самообладание. Я готова пойти на все за его нежную улыбку и жаркий поцелуй. Словно податливый воск растекаться в его страстных объятиях и тонуть в бездне наслаждения. Никто другой не сможет подарить мне такое наслаждение. Только этот жестокий хищник в человеческом обличии. И пусть все договоры горят в огне, я не собираюсь отставлять его в одиночестве даже после смерти. Кто угодно, мог пойти на такую глупость. Но не законная жена тьмы, для которой двери в тот мир открыты гораздо шире, чем для простых смертных. А уж с самой смертью я как-нибудь да договорюсь!
