Текст книги "Выйти замуж за незнакомца"

Автор книги: Клара Мэтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 20

– Ну, ну, не плачьте, миссис Хендон, все хорошо. Боже, как вы нас напугали!

Юнис лежала на огромной кровати под балдахином, над ней склонилась Марта Дженнингс с мокрым полотенцем в руке, которое она прикладывала девушке ко лбу. Смотритель, бледный и напряженный, стоял рядом с ней.

– Ох! Что… что это… что это было? Я помню… он чуть не ударил меня! – Ресницы Юнис слабо затрепетали.

– Эта ужасная вещь, миссис Хендон! Старый мистер Джон собирал доспехи, копья и тому подобное. В этом доме всегда были мушкеты, кирасы… Наверху, на самом последнем этаже, стоит что-то вроде треножника, и этот щит был прислонен к нему. Должно быть, он как-то свалился через балюстраду. Слава богу, вас не задело. А ты, Уилл, – кухарка сердито повернулась к мужу, – должен был все в доме проверить до их приезда, позаботиться, чтобы было безопасно. Что за ужасный случай! Как только уехал мистер Питер, так все и произошло.

– С… сколько времени?

– Половина первого ночи, мэм. Теперь я помогу вам раздеться и постарайтесь уснуть. Я приготовила вам теплого молока – это вам поможет. Бедняжка! Вынести такое в медовый месяц!

Смотритель был отослан на кухню за молоком, а кухарка помогла Юнис сесть, раздела ее, облачила в ночную рубашку и уложила все еще трепещущую девушку в постель.

– Спасибо вам за все, миссис Дженнингс. Я… я никогда прежде не падала в обморок. Но этот ужасный щит… он с таким грохотом упал… Если бы я не уронила книгу и не наклонилась за ней, я… – Юнис содрогнулась.

– Вы больше не должны думать об этом, миссис Хендон. Вот, выпейте молока… и теперь отдыхайте. Утром все забудется.

Юнис покорно выпила молоко, принесенное смотрителем. Миссис Дженнингс выключила свет, и они с мужем ушли. Изнуренная и потрясенная происшествием, Юнис лежала в темноте, ощущая приближение благословенного сна. Щит на треножнике на верхней площадке… Но в дни Кромвеля латы уже вышли из употребления, так что этот предмет был из более далекого прошлого. Отец Питера собирал подобные вещи. Щит был очень тяжелым, судя по пугающему грохоту, раздавшемуся, когда он рухнул на каменный пол. Как он мог свалиться оттуда? Она не помнила, чтобы видела треногу, когда смотрела наверх… Странно… Очень странно. Сначала болото, затем какие-то огоньки, мерцающие за домом, потом этот щит… Как будто предзнаменование, как будто кто-то говорил ей, что она нежеланна в Хендон-Хаус. Она здесь чужая, не принадлежавшая к роду Хендонов. Даже трофеи отвергают ее… Юнис так измучилась и устала, а кровать была такой успокаивающей…

– Вот ваш завтрак, мэм. И мистер Хендон вернулся, – услышала она сквозь сон.

Ей потребовалось усилие, чтобы открыть глаза и взглянуть на озабоченное лицо кухарки.

– О… я… я сплю… – пробормотала она.

– И слава богу, мэм. Уже далеко за полдень, и мистер Хендон приехал из Бакстона. Я сказала ему, какой страх вам пришлось перенести. Он просил разрешения повидать вас. Мне впустить его?

– О да, пожалуйста.

– Сейчас я помогу вам сесть… вот так. Вот ваш поднос с завтраком. Поставим его прямо сюда. Еда возвратит вам силы. Так… Теперь хорошо?

– Вы меня балуете, но мне это нравится. – Юнис смогла слабо улыбнуться.

Марта Дженнингс немного подождала у кровати, пока не убедилась, что девушка приступила к завтраку, затем подошла к двери и сделала знак рукой:

– Она проснулась и спрашивает вас, мистер Хендон.

Пропустив в комнату Питера, она вышла и закрыла за собой дверь.

Питер был хмурым, но выглядел очень элегантно в черном костюме с аккуратно сложенным и засунутым в карман пиджака шелковым платком. Юнис подумала, что таким он, вероятно, предстает перед присяжными в зале суда. Его выразительно приподнятые брови давали понять, что он скорее раздосадован, чем обеспокоен за нее.

– Миссис Дженнингс сказала мне, что произошло прошлой ночью, Юнис. Не могу понять, как тяжелый щит мог упасть. Но, слава богу, он тебя не задел.

– Питер, все было так странно с тех пор, как ты уехал. Я пошла на прогулку по вересковой пустоши и чуть не оступилась в болото. И потом вечером, как раз перед… перед…

– Я знаю, не думай об этом, моя дорогая.

– Но я не могу, Питер. Потому что как раз перед тем, как это случилось, я видела из окна библиотеки мерцающие время от времени огоньки, и, по-моему, какая-то тень проскользнула в одну из тех пещер.

– Ты перевозбудилась, Юнис. Да и дом слишком мрачный, чтобы в нем жить. Я знаю это и всегда знал. Потерпи, пока месяц не кончится, и тогда мы вернемся в Лондон.

– Я… надеюсь, что я смогу. Но это все так пугает. И потом, я не могу этого объяснить… Ты не ездил в Лондон, как хотел?

– Нет. Я позвонил туда из Бакстона. Ласситер сказал, что я должен вернуться до первого октября, чтобы защищать в суде это дело. Он вышлет по почте информацию, чтобы я смог подготовить заключение. Большую часть времени мне придется работать над ним. Дженнингс поехал в Бакстон… Может, сегодня будет письмо от твоей мамы.

– Надеюсь, что так. Но щит… я до сих пор не могу понять, Питер. Я не помню, видела ли я его там наверху, на площадке, когда смотрела туда.

– Я и сам не могу этого вспомнить. Но мой отец хранил огромное множество реликвий по всему дому. Он прочел «Железного человека» Ховарда Райля и был очарован эпохой рыцарей-воинов. Я велел Дженнингсу пройтись по всему дому и убедиться, что больше ничего подобного не случится.

– Сожалею, что доставляю тебе такое беспокойство, Питер.

– Чепуха, Юнис. Наверное, я не должен был оставлять тебя, но мне необходимо было связаться с Ласситером. Да, ты сказала, что чуть не попала в болото. Как это случилось?

– Дженнингс показал мне короткую дорогу к старому мосту через вересковую пустошь. И я до последнего момента не видела, что там есть топь, прямо на краю верещатника. Знаешь, там, где он похож на сплошной фиолетовый сад?

– Тебе не следовало бродить там так беспечно, – сурово заметил Питер. – Ты должна была строго придерживаться тропинки, по которой мы пришли сюда в первый вечер.

Юнис охватило возмущение. Тон Питера на протяжении всей беседы был таким равнодушно-вежливым и успокаивающим, как будто она была капризным ребенком.

– Подожди, Питер! – вспыхнула Юнис. – Дженнингс показал мне короткую дорогу, но он ничего не сказал о болоте. И я вовсе не бродила там беспечно! Ты знаешь, что я не ребенок.

– Он обязан был предупредить тебя, я согласен. Во всяком случае, не будем спорить. Отдыхай и попытайся забыть о неприятностях. Увидимся за ужином. – Он коротко кивнул, улыбнулся и вышел из комнаты.

Ужин, как показалось Юнис, был больше похож на сцену из жизни двух давно женатых и надоевших друг другу людей, чем на трапезу новобрачных во вторую неделю медового месяца. Сдержанно официальный, безукоризненно одетый Питер Хендон сидел напротив Юнис и лишь сухо обменивался с ней банальными фразами. Затем извинился и, пожелав ей спокойной ночи, отправился в библиотеку, чтобы изучить, как он сказал, несколько документов.

Через два дня все повторилось. Во вторник вечером Питер сообщил Юнис, что получил от Ласситера срочную телеграмму, которой тот вызывает его в Лондон на этот уик-энд. Вернется он в понедельник.

– Надеюсь, – небрежно добавил Питер, – ты постараешься остаться невредимой и побережешь себя, пока я не вернусь.

Щеки Юнис запылали от такого бестактного предостережения.

– Большое спасибо за заботу, Питер. Постараюсь не причинять тебе больше никакого беспокойства, пока я здесь. Я прекрасно понимаю, что мое присутствие – вообще сплошное неудобство.

– Тебе нечего злиться по этому поводу, – раздраженно сказал он, бросив на нее странный взгляд. – Кстати, коль скоро я буду в Лондоне, я загляну к твоей маме и передам то, что ты просила.

– Спасибо. Но разумеется, если это не очень отвлечет тебя от дел, – отрезала Юнис ледяным тоном и тут же пожалела о своей резкости, когда Питер вышел из столовой. Совсем не в ее характере было так себя вести. Она никогда не была такой прежде, но извиняться все же не собиралась. Особенно после того, как Питер практически выбранил ее, предупредив, чтобы она больше не попадала в беду, как будто считал ее невнимательным и неразумным ребенком.

Пятница выдалась дождливой и пасмурной, с завывающим северо-восточным ветром, который гремел стеклами окон. И вновь Юнис осталась одна в этом старом доме. Она не хотела признаться, что чувствует себя гораздо лучше, когда рядом Питер. И не важно, что он был отчужденным и равнодушным. А вот со смотрителем и его женой ей было совсем не уютно. Было в них что-то такое, чего она не могла точно определить, что-то отталкивающее и вызывающее отвращение. Даже материнская заботливость Марты Дженнингс казалась неискренней. Была какая-то виноватая озабоченность в ее поведении и разговоре в спальне Юнис после инцидента со щитом.

И сегодня вечером они будто не могли дождаться, когда она закончит есть. Во всяком случае, у Юнис создалось такое впечатление. Дженнингс сновал, как челнок, из столовой на кухню и, задерживаясь в дверном проеме, наблюдал за девушкой, сцепив руки и постоянно крутя большими пальцами. Ей почти хотелось крикнуть, чтобы он убирался. Но конечно, Юнис этого не сделала.

Но вот наконец оба удалились на кухню мыть посуду, и Юнис отправилась в библиотеку выбрать себе другую книгу. Почему-то она была не в восторге от Энтони Эдверса. Сейчас ей хотелось почитать какую-нибудь незамысловатую любовную историю, без сложностей, крови и мести, где говорится о простых, спокойных и нормальных людях. Раньше она с Джанис всегда смеялась про себя, когда пожилые леди просили чего-то подобного, и никогда не думала, что и ей когда-нибудь захочется такого чтения.

Однако отец Питера, видимо, не увлекался такого сорта литературой. Ладно, здесь есть Ребекка Уэст и ее «Мечтающая свирель». Книга утонченна я, не совсем сладкая и не богатая событиями, но и она подойдет. Юнис села за большой стол, где недавно Питер изучал какой-то том в красном кожаном переплете, и представила себя хозяйкой дома, у которой дела идут гладко, а ее мать уже приехала сюда жить вместе с дочерью и ее мужем.

Нет! Никогда, только не в этом пугающем доме, далеком от цивилизации. И никогда с Питером Хендоном. Когда они вернутся в Лондон, каждый из них будет вести собственную жизнь до конца условленного года, и затем договорятся о разводе – и все будет закончено. Но по крайней мере, мать вновь станет здорова.

Юнис начала читать, и книга очаровала ее. Менее чем за час она успела прочесть почти половину, потом отложила книгу и встала, потягиваясь и зевая. Ужин был опять отменным. Боже, если она будет есть здесь так каждый вечер, непременно возникнут проблемы с весом.

Девушка подошла к окну. Стекла еще дребезжали от ветра, но уже не так сильно. Дождь так и не пошел. Снаружи стояла чернильная темнота, и Юнис с трудом могла различить кайму холмов и скал в отдалении. Внезапно там вновь замерцал слабый свет, и ее сердце учащенно забилось. Она пристально вгляделась в окно расширенными и настороженными глазами. Вот опять… опять… Кто-то был там. Это не блуждающие огни или светлячки. Это больше похоже на фонарик, подающий сигналы. Но от кого и кому?

Юнис поспешила к двери, выключила свет, затем вернулась к окну и стала ждать. Но сигналов больше не было. Тогда она взяла книгу и вышла в холл. В этот раз она внимательно посмотрела вверх на лестницу и на обе площадки. Наверху, за балюстрадами, были лишь темные стены. Не видно ни треноги, ни фигур латников в полном вооружении и доспехах, каких она видела в комнате с трофеями.

В доме стояла мертвая тишина. Даже ветер, казалось, затих. Юнис пошла по коридору к кухне. На этот раз не было слышно ни стука, ни голосов. Видимо, Дженнингсы ушли в свою комнату, где бы она ни находилась. И тут девушка остановилась. Что это за странный звук с регулярными интервалами? Она слышала подобный и прежде. Это не в самой кухне, а ниже…

Любопытство заставило ее медленно войти на кухню и включить свет. Кухня была пуста. Вертел и котлы стояли на своих обычных местах на огромном очаге. Посуда была аккуратно расставлена на полках. Юнис прошла к похожей на корыто раковине с огромным, вделанным в стену краном. Повернув рукоятку, она увидела, как из крана потекла тонкая струйка воды. Дженнингс, как сказала его жена, исправлял насос. Однако даже Юнис было ясно, что никаких ремонтных работ здесь не проводилось уже давно. Все это было очень странно.

Затем она вновь услышала шум. Определенно он доносился из-под пола. Но откуда? И как кто-то мог туда попасть? Юнис вспомнила, что говорил ей Питер о ходе в дальней части дома, через который можно было выйти к верхней площадке, и решила, что дверь в стене с бронзовым тяжелым кольцом вместо ручки ведет именно туда. Она подошла к ней, потянула за кольцо, и дверь медленно открылась. За ней оказалась узкая лестница, устланная старым красным вельветом. Так, это объясняет, как попасть в верхнюю часть дома. А как насчет подвала?

Юнис огляделась в огромной кухне, где не было даже намека на другую дверь или проход, потом вошла в кладовую и нерешительно постояла минуту. Здесь наверняка есть погреб… Вновь раздался шум. Казалось, он доносился прямо из-под ног. Девушка присмотрелась и увидела, что темно-зеленый коврик, на котором она стоит, прикрывает относительно новый деревянный пол.

Ради интереса она подвигала носком туфли коврик и неожиданно наткнулась на что-то круглое и твердое. Она отступила назад, наклонилась и потрогала это рукой. Люк, крытый ковриком! Конечно! Юнис отошла ко входу в кладовую, села на корточки, потянула на себя коврик и победоносно вздохнула. Там, в центре квадратной панели, находилось тяжелое железное кольцо.

Встав на колени, она схватилась за кольцо и потянула его вверх обеими руками. Люк открылся, и звякающие звуки стали еще громче. Юнис вгляделась в темную пустоту и заметила очень узкую лестницу с каменными ступеньками. Если бы только у нее был фонарик!

Ладно, подойдут и спички. Она видела целую коробку больших кухонных спичек на одной из полок кладовой. Вот они! Девушка положила горсть спичек в карман платья, достала из коробки еще одну и зажгла. Теперь она ясно смогла разглядеть первую ступеньку и начала очень осторожно спускаться вниз, шаг за шагом, держась за край люка. Здесь не было даже перил, за которые можно было бы ухватиться. Сердце ее билось так быстро, что Юнис боялась потерять сознание. Но, собравшись с духом, она продолжала спускаться, держась уже за верхнюю ступеньку. Наконец ее нога нащупала пол.

Здесь было сыро, холодно и темно, и помещение больше походило на туннель, чем на погреб. Однако звякающие звуки стали теперь более отчетливыми, как будто кто-то стучал металлическим предметом о камень где-то в самом конце.

Юнис осторожно и медленно двинулась в ту сторону по влажному каменному полу. При этом ей пришлось немного согнуться – потолок туннеля был слишком низким, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. Внезапно справа от нее показалось отверстие в стене, и она, чиркнув очередной спичкой, заглянула в него. За стеной был винный погреб, уставленный бочками с элем и рядами бутылок с вином.

С каждым ее шагом звук усиливался, и, когда Юнис подошла к концу узкого коридора, она увидела широкий арочный проход, неясно вырисовывающийся в темноте. Остаток пути от винного погреба она прошла не зажигая спичек, но теперь ей нужно было увидеть, что творится за этим проемом. Юнис потянулась за спичками и вдруг услышала голоса, сначала женщины, потом мужчины.

– Я уверена – он спрятал его здесь. Он всегда говорил, что все свои сокровища спрячет в старом туннеле. Он спускался сюда много раз, я это знаю.

– Будь я проклят, мать, – ответил ей грубый, нетерпеливый мужской голос, – я уже передвинул здесь все камни, но ничего не нашел.

Юнис чиркнула спичкой и, когда та загорелась, вскрикнула от удивления. Впереди начинался еще более узкий туннель, чем тот, по которому она шла, и в нем стоял, согнувшись, мужчина с ломом в руках. У его ног лежала мотыга. Рядом с ним она увидела седовласую женщину в черном шерстяном платье.

Мужчина был высок, но коренаст, с песочного цвета волосами. Его лицо, злобное и красное, было покрыто капельками пота, губы скривились в зверином рычании. Именно этого человека Юнис видела на пороге здания рядом с домом Питера, а потом он следил за ней на улице. А женщина, которую он называл матерью, была той самой, что приходила в магазин миссис Мэдден и предупреждала ее о несчастьях, происходящих в Хендон-Хаус. Женщина, которая назвалась Лорис Мертон и заявила, что знает Питера еще с детства.

Спичка обожгла ее пальцы, и Юнис с испуганным криком отпрянула назад. Мужчина обернулся, поднял лом и угрожающе двинулся к ней. Мощный луч фонаря, который держала Лорис Мертон, метнулся в ее сторону, и девушка увидела свирепую ухмылку своего противника, заносящего лом для удара.

– Нет, Джек, нет! Это не метод! Не глупи! Пусть она останется. Есть лучший способ! – закричала женщина.

Поднятый лом опустился, и второй раз в своей жизни Юнис почувствовала, что ноги не держат ее, и рухнула на пол.

Глава 21

Больше ей не было холодно и сыро. Юнис лежала в кровати, и вокруг нее слышались голоса. Она боролась с черной пустотой, пытаясь выбраться из ночного кошмара с туннелем, звериным лицом, тяжелым ломом, и ее сердце билось так, что ей казалось – оно вот-вот взорвется.

– Она приходит в себя, Марта. Поднеси ей еще раз эту нюхательную соль. Что за хилое создание! Но этим-то она и подходит ему.

Насмешливое презрение, прозвучавшее в этих словах, заставило Юнис попытаться открыть глаза. Сильный, резкий запах у самых ноздрей вызвал у нее приступ кашля, и девушка наконец смогла увидеть, что происходит вокруг.

Она находилась в своей комнате, на кровати под балдахином. Над ней с озабоченным лицом и бегающими испуганными глазами склонилась Марта Дженнингс, держа в руке пузырек с нюхательной солью. За ней стояли Лорис Мертон, холодная и властная, сложив на груди руки, и молодой человек, который пытался убить Юнис.

– Так-то лучше, – сказала Лорис Мертон. – Теперь мы можем немного поговорить, Юнис. Ты меня помнишь, не так ли?

– Да… – дрожащим и хриплым шепотом ответила девушка.

– Ты так и не прислушалась к моим предостережениям о том, что женщинам нет счастья в Хендон-Хаус. Как его не было здесь и для меня.

– Но… кто… вы? И… и почему этот человек хотел меня убить?

– Джек слишком импульсивен, моя дорогая. Но если бы тебя обманули в праве первородства, ты стала бы точно такой же озлобленной. Он – мой сын.

– Но… я… я не понимаю…

– Я говорила тебе, что мое имя – Лорис Мертон. Несколько лет назад я поменяла на него свое настоящее имя – так было проще. Адвокат отца Питера пытался меня разыскать, а я не хотела жить под надзором, как преступник. Все, что я хочу, – получить законно причитающееся мне и Джеку.

– Законно причитающееся? Но что… что вы имеете в виду?

Женщина в черном пожала плечами:

– Законно причитающееся как жене и матери. Видишь ли, раньше меня звали Лаура Меркади.

Юнис от неожиданности и испуга села, опершись одной рукой на подушку.

– Так вы… вы – гувернантка Питера! – выдохнула она.

– И более того, я – его мачеха. Видишь ли, я вышла замуж за Джона Хендона через два года после того, как он нанял меня. Но задолго до этого я родила ему сына – Джека. И Джон Хендон пообещал мне, что упомянет моего сына в своем завещании. Но потом он передумал, отослал Питера в школу и уволил меня! О Джеке заботилась моя сестра, Марта.

– Ваша… ваша сестра… миссис Дженнингс?

– Совершенно верно. Но теперь, когда Питер вернулся в Хендон-Хаус, чтобы заявить права на него и на деньги Джона, я хочу получить нашу с Джеком долю.

– Я ничего об этом не знала. Питер сказал мне только, что вы были его гувернанткой и что он вас ненавидел.

– Как и я ненавидела его. Тщеславное, не по годам развитое дьявольское отродье, которое я должна была выкормить и поставить на ноги, в то время как мой собственный сын не мог находиться рядом со мной и со своим собственным отцом и вынужден был оставаться на попечении Марты. А его отец говорил, что любит меня, показывал завещание, по которому все имущество делилось поровну между Питером и Джеком. Потом, когда он заставил меня жить здесь, оставив сына, он заявил, что спрятал завещание там, где мне никогда его не найти. Я вернулась сюда через несколько лет, как раз перед тем, как он умер, и умоляла его дать Джеку то, что принадлежит ему по праву, но Джон только смеялся надо мной! – На ее лице застыла маска мстительной злобы.

Юнис задрожала, ее горло сдавило так, что она не могла говорить. Джек Хендон уставился на нее с насмешливой ухмылкой, и девушка съежилась под его взглядом.

– Но я посмеялась над ним последней, по-своему! – продолжила Лаура Меркади с вибрирующим смехом. – Ему нужны были смотритель и кухарка, и Марта отправилась к нему и получила работу для себя и своего мужа Уилла. Таким образом они могли наблюдать за тем, что он делает, и помогать мне искать завещание.

– Но… но он вполне мог… мог уничтожить его… – произнесла Юнис дрожащим голосом.

Лаура Меркади покачала головой:

– Нет, только не Джон Хендон. Он был жестоким. Он нажил состояние на мошенничестве с акциями и всегда выходил сухим из воды. О да, это было совершенно законно, я знаю, но он был ничуть не лучше любого жулика. Он любил хвастаться, какой он умный. Сначала, когда он показал мне завещание, я думала, что он на самом деле любит меня и обеспечит нас с Джеком после своей смерти. Но мы поссорились, и он сказал, что спрячет завещание так, чтобы я никогда его не нашла. Так он хотел наказать меня, заставить искать и все время думать, где он спрятал этот проклятый лист бумаги, который может сделать Джека независимым.

– Он… он оставил вам пять тысяч фунтов… так сказал мистер Армистид, – тихо произнесла Юнис.

– Что это по сравнению с тем, что он имел? Кроме денег, у него была коллекция. Я думаю, ты видела оружие и все остальное. Но он еще коллекционировал драгоценные камни. Я не знаю, где они, но уверена, что он спрятал их вместе с завещанием. Тот туннель, где ты обнаружила нас сегодня, как он говорил мне, был прорыт еще при Морли Хендоне, чтобы он мог сбежать по нему в пещеры, если сюда придут роялистские солдаты.

– Пещеры… свет, что я видела там… – начала Юнис, но Лаура Меркади перебила ее:

– Ах да! А ты очень наблюдательная девочка! И более проворная, чем Питер. Там, в пещерах, скрывался Джек. Он ждал, когда Питер покинет дом. Я подавала ему сигналы фонариком из моей комнаты на верхней площадке в дальнем конце дома.

– Что вы… собираетесь делать? – спросила Юнис. Ее голос был слабым и дрожащим.

– Продолжим поиски, пока не найдем завещание, моя дорогая. Питер не вернется до понедельника. Марта слышала, как он говорил это Уиллу. А если мы ничего не найдем, тогда заставим Питера помочь нам. Это ведь справедливо, что брат поможет брату, как ты думаешь? – В голосе Лауры Меркади слышалось тайное злорадство.

– Я… я ничего не знаю из истории семьи Хендонов. Питер мало рассказывал об этом. Мы… мы собирались в Лондон в конце месяца.

– Да, он никогда не любил этот дом. Возможно, после того, как мы найдем завещание, он передаст его мне. А теперь, Юнис, моя дорогая, тебе нужен отдых и крепкий сон, не так ли? Марта, принеси ей немного травяного отвара. Он хорошо успокаивает, дорогая. Я часто готовила его для Джона Хендона, когда он был беспокойным и не мог спать. И он никогда не обманывал ожиданий.

Они втроем стояли перед ней: Лаура Меркади с искривленными в надменной усмешке губами, Джек с лисьим оскалом и Марта Дженнингс с огромными от страха глазами и дрожащими губами.

– Я… я ничего не хочу, спасибо.

– О, но я настаиваю. Принеси, Марта!

– Н… нет!

– Ты выпьешь его, выпьешь! – прорычал Джек Хендон, сжимая кулаки. – Или я заставлю тебя это сделать!

– Нет-нет, дорогой, в насилии нет необходимости. Юнис будет вести себя благоразумно, не так ли, моя дорогая? – промурлыкала Лаура Меркади.

Марта Дженнингс вошла в спальню, неся чашку и блюдце, и подала их Юнис:

– Вот, бедная овечка, выпей до конца. Приятный и горячий…

– Я… пожалуйста… я… я и так засну, правда… – слабо запротестовала Юнис.

– Но с этим ты будешь спать еще лучше, – настаивала Лаура Меркади. – Ну же, давай, не будь ребенком! Для тебя нет никакой опасности.

Но смутное беспокойство, охватившее Юнис еще тогда, когда Лаура Меркади призналась, что тайно жила в доме, в этот миг окрепло и заставило девушку отпрянуть на подушки. Глядя на нависшие над ней лица врагов, она вдруг ясно все осознала.

– Этот щит! Это ведь не случайно? Кто-то сбросил его на меня с верхней площадки… А вы сказали, что были там, в комнате, сигналили своему сыну!

– О чем ты, моя дорогая? Ты бредишь! Ты слишком возбуждена и теряешь рассудок. Давай, выпей чай и поспи.

– Выпей, дорогая, – принялась убеждать Марта Дженнингс, протягивая чашку Юнис.

– Я заставлю ее заплатить за это упрямство, мать! – грубо заявил Джек.

– Она сама знает, что для нее будет лучше, правда, Юнис? – коварно улыбнулась Лаура Меркади.

Юнис вжалась в подушки, ее глаза были огромными от страха. Смутно где-то в отдалении она вдруг услышала шаги… О боже! Это, наверное, смотритель, ненавистный маленький человек. Тогда они все вместе заставят ее выпить это. Она не хотела, она боялась!

– Это совсем не горько, – продолжала упрашивать Марта Дженнингс.

И тогда голос, который Юнис так хорошо знала, вежливо и небрежно поинтересовался:

– Это то, что ты заставляла пить моего отца, Лаура?

На пороге спальни стоял Питер Хендон, беззаботно засунув руки в карманы и невозмутимо обозревая место действия.