Текст книги "День Гнева (СИ)"

Автор книги: Кирилл Кудряшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Денис подошел к нему вплотную и, приставив ствол автомата к его голове, нажал на курок, превращая звериное лицо в кровавое месиво, дабы окончательно исключить хоть малейшую возможность на то, что чудовище могло выжить даже после столь страшного ранения. Теперь-то точно все было кончено…

В коридоре вновь кричали, но на этот раз уже не от ужаса или боли. Видимо, подоспела милиция и охрана.

Подняв руки с автоматом над головой он медленно шагнул за дверь, навстречу трем милиционерам, затравленно оглядывающим лежащие в коридоре трупы.

– Не стреляйте! – крикнул он им, останавливаясь у стены.

– Руки вверх! – гаркнул один из ментов, словно не видя, что Денис и так вышел с поднятыми руками, – Оружие на пол!

– Я не убийца, а там, внутри, многим требуется помощь.

– Оружие на пол, я сказал!

Парень был явно не в себе. Еще бы, увидеть такое количество покойников, которые еще недавно были полными жизни и энергии студентами – такое не проходит без следа для психики. Но, в то же время, Денис особо не горел желанием ни выпускать оружие из рук, ни быть подстреленным просто по глупости.

«Здесь никого нет!» – телепатический посыл тут же возымел желаемое действие, и донельзя удивленные менты замерли, озираясь в поисках неизвестно куда пропавшего парня.

«И не было!» – этот посыл дался уже труднее. Все-таки, не так то просто внушить что-то даже неподготовленному человеку. Однако, сопроводив посыл удвоенной энергией, Денис добился того, чего хотел. Недоумение в глазах ментов исчезло, сменившись готовностью к действию. «Где-то рядом враг»…

«Людям в поточке нужна помощь!» – совсем просто! Не раздумывая ни секунды они двинулись в поточную аудиторию, полностью подчиненные воле Дениса.

Улыбнувшись, он зашагал к выходу, поддерживая вокруг себя телепатический барьер, мешавший попадавшимся ему навстречу людям увидеть его. В «Когорте» это не было редким даром, и даже многие рядовые Когортианцы умели внушить десятку человек, находящихся в одной комнате, что комната пуста. Но Назгулы обладали способностью к телепатическому внушению на более высоком уровне. Они умели внушать образы и желания, могли ощущать эмоции, что, в сущности, было идентично тому, чтобы читать мысли. Процесс телепатического сканирования человека был неоднозначен, и с каждой новой личностью проходил по-разному. На дознаниях Назгулы могли безошибочно определить, врет подозреваемый, или нет, но зачастую не могли разобраться в чувствах к себе собственных родных и близких. Большинство завербованных в юном возрасте нередко устраивали себе экзотические путешествия во вторичные миры, едва ознакомившись с оборудованием, необходимым для создания порталов перехода, и проводили там недели отпусков в любовных интрижках и «курортных романах». В самом деле, обладая способностями Назгула легко было внушить любой красавице чувство влечения, или, даже, чего-то похожего на любовь, но потребность в таких путешествиях быстро проходила, когда новоиспеченные Назгулы понимали, что истинное, спонтанно возникшее чувство, не сравнимо с подобием гипнотического транса, в который они ввергали своих пассий.

Руководство «Когорты» не препятствовало подобным развлечениям, оговаривая лишь одно условие – проходить они должны только в «нестабильных» и заранее обреченных на гибель вторичных мирах. Компрометировать «Когорту» в «первичном» мире и тех, из «стабильных» вторичных, где она имела определенное влияние, считалось недопустимым.

Проскальзывая незамеченным мимо людей в униформе и белых халатах, под доносившийся снаружи вой сирен, Денис пытался привести мысли в порядок.

Что делать дальше? связаться с «Когортой»? Доложить о происшедшем? Судя по тому размаху, который приняло нашествие в СГГА милиции и врачей, об этом происшествии передано уже по всем каналам и Когортианцы наверняка уже рядом.

«Если, конечно, происшедшее только что на моих глазах – единичный случай! А иначе…»

Денис вышел на улицу и, оглядевшись вокруг, вдохнул воздух полной грудью… Он пах дымом. Черным дымом горящей резины, бензина и краски… Совсем рядом, за домами, почти вертикально в небо поднимался густой черный столб, похожий на замерший смерч. Чуть правее, в стороне ТЭЦ-2, небо заволокло черной дымкой пожарища.

«Он был не один!»

Он принял решение в считанные секунды – ехать в штаб-квартиру «Когорты». Сейчас он должен быть там, забыв о том, что случилось почти год назад. Он должен был быть с Назгулами, не думая больше о смерти Кати… И, достав из кармана ключи, он направился к своей «Десятке», оставленной на институтской стоянке.

Уход Единорога

К июлю 2010 года, после трех лет работы в «Когорте», Денис и так начал задумываться о том, хочет ли он и дальше оставаться безжалостной черной тенью, парящей над городом? Хочет ли он и дальше скрывать от родных то, что его многочисленные командировки объясняются вовсе не тем, что отделу доставки корреспонденции «Интеркомодитис» срочно потребовался надежный курьер, а тем, что какая-то политическая организация «заказала» чью-то смерть во имя мира во всем мире и «Когорта» согласилась с тем, что ликвидация необходима? Он убивал, не задумываясь о том, кому и зачем это выгодно. Не то, чтобы он верил в пропагандируемые начальством «Когорты» идеалы – нет. Денис понимал, что за большинством его заданий просто-напросто стоят большие деньги и большие фигуры. Но понимал он так же и то, что миру необходима держащая его под контролем сила. Долгое время этой силой была атомная бомба, не позволявшая свердержавам развязать войну между собой, опасаясь ядерного удара, который мог оказаться последним. Теперь же сдерживающим фактором стал Тень со своими Назгулами – Денису не раз доводилось наблюдать, как девятеро Назгулов, проносящихся над полем битвы, обращали в бегство целые дивизии, не выносившие осознания того, что им предстоит биться с практически неуязвимым врагом. Вот только, если ядерным арсеналом к началу 21-го века владели чуть не все крупные страны мира, то Тень не контролировал никто. В подписанном им с президентом России договоре значилось, что он обязуется отразить любую военную угрозу агрессора, но никто в правительстве не знал, как поведет себя «Когорта», в случае вмешательства России в дела других государств.

«Когорту» боялись и уважали. Любили и ненавидели одновременно. В газетах регулярно появлялись разнообразные статьи, строго противоположного содержания. От «Назгул спас мне жизнь» до «Этот мерзавец спустился с неба, чтобы забрать моего ребенка!». Кто прав, кто виноват – обычным людям ведомо не было, поэтому периоды поклонения «Когорте», как главному добродетелю и защитнику, сменялись периодами острых приступов народного гнева, всколыхнувшегося по банальным причинам.

В целом, как считал Денис, «Когорта» была нужна обществу, хотя бы как простой сдерживающий фактор – можно было сомневаться в чем угодно, от благородности целей организации до законности методов действия, но то, что город стал гораздо спокойнее было свершившимся и всех устраивающим фактом.

В «Когорту» набирались только лучшие. Никогда не существовало конкурсного набора в роде «Высокий оклад для отслуживших в рядах ВС» – только вербовка, которой занимались специально подготовленные Когортианцы, а затем и Назгулы. Увидел на улице выделяющегося из толпы человека – подойди к нему и тактично предложи ему солидный доход в обмен на его услуги. Не существовало критериев физической силы, или, даже, возраста. «Сила ничто, техника – все!» – а профессиональные тренеры организации могли за месяц превратить «лапшу» в отличного бойца. В «Когорте» служили даже несколько детей от 11 до 14 лет, как правило, изгои-детдомовцы, или просто быстро повзрослевшие и разочаровавшиеся в жизни в столь юном возрасте. Действительно, кто заподозрит профессионального телохранителя в находящейся в машине вместе с бизнесменом десятилетней девочке? Убийцы обнаруживали свою ошибку слишком поздно, когда эта юная нимфетка доставала из кобуры свой пистолет, или «выпускала когти»… Более того, двенадцатилетняя девочка вот уже третий год наводила ужас на преступный элемент города, будучи одной из «Девятерых», как часто называли Назгулов.

Если в «Когорте» работали лучшие, то в Назгулы отбирались лучшие из лучших – наделенные уникальной силой закоренелые безумцы, которых не страшила смерть. Телекинез, телепатия и пирокинез, замешанные в примерно равных, пропорциях и давали миру Назгула. Почему так распорядилась природа – не знал никто. Со слов Тени Денис знал, что Назгулы – вовсе не ошибка природы и даже не новая ступень эволюции, а, скорее, чей-то генетический эксперимент. Кто создал Назгулов, и почему они существовали только в Новосибирске (да и так ли это)? – не знал, наверное, даже Тень. Исследования в области изучения Назгулов пока что были только начаты, но медики «Интеркокомодитис» надеялись, что со временем они научатся наделять обычного человека сверхчеловеческими способностями, как сейчас научились усиливать телепатические способности Когортианцев.

Одним из таких неординарных людей и был Денис, которого, 3 года назад, нашел и привел к «Когорту» сам Тень. Он начинал рядовым Когортианцем, но вскоре, после удачного выполнения в одиночку нескольких операций, был повышен до должности командующего отрядом, а еще год спустя он, вместе с восемью другими, был переведен в создающийся отряд Назгулов…

Там он показал себя во всей красе, с готовностью выплеснув в работу всю кипевшую в нем энергию. Денис никогда не был жестоким, но убивал он не просто с готовностью, а даже с неким подобием чувства радости, гордясь тем, что одним ударом своих «когтей» может сделать мир чуточку лучше. Его приговоры были суровыми, а возмездие – скорым. И не важно, с кем он сражался – с рядовыми уголовниками, количество которых на улицах Новосибирска стремительно уменьшалось, с авторитетами, или политиками, которым кем-то был подписан смертный приговор, или же с целыми армиями, когда Тень бросал своих Назгулов на наведение порядка в одном из вторичных миров – результат был всегда одним и тем же. Полная, безоговорочная победа!

Летом 2009-го Дениса снова повысили. Теперь он стал инструктором по технике боя, обучая искусству поединков не только рядовых Когортианцев, но и Назгулов, большинство которых не могли сравниться с ним по силе и ловкости, многократно усиленных способностью к телекинезу.

Денис любил свою работу! Альтруист от природы, он был свято уверен в том, что мир делится лишь на «белое» и «черное», и гордился тем, что он на стороне «белых» и делает мир чище и спокойнее, принося людям радость. Его страшно раздражали люди, не ценившие того, что делала для них «Когорта», а периодически появлявшиеся в газетах статьи, порочащие организацию, приводили его в бешенство.

Первое озарение, относительно того, что помимо «белого» и «черного» существует еще и омерзительная градация «серого», нашло на Дениса после того, как абсолютно случайно он узнал о том, что большинство этих глупых статей заказаны самой «Когортой» для подогревания постоянного интереса к ней!

Второе, более глубокое, случилось после побоища и пожара в переходе на Речном вокзале, 9 мая 2010 года, когда не смотря на его вмешательство погибло два десятка человек и около сотни получили тяжелые травмы. На несколько минут в переходе воцарилось пекло! И самым большим шоком для Дениса было то, что виновный в десятке смертей человек был не просто помилован и оправдан, но и принят на службу в «Когорту»!

Девятое мая. День победы. Пол часа до салюта. Уйма желающих посмотреть на «небо в алмазах» и перегруженная автотранспортом дорога. И толпа хлынула в подземный переход, который отвечавшая за наведение порядка милиция, почему-то, не догадалась закрыть. Как и почему образовалась «пробка», теперь не знает никто. Быть может, сыграл свое русский менталитет и принцип «Куда ты прешь? Не видишь, я иду?!» – и где-то на выходе возникла драка, или, даже, простой спор, между двумя желающими пройти по одной стороне. Быть может, узкие двери просто не могли пропустить такое количество народа. Не важно, с чего это началось – важно, чем закончилось. Толпа из сотни возбужденных и подвыпивших людей застряла в узком переходе… Через несколько секунд простоя начались выкрики, обращенные к первым рядам, в отборных матерных выражениях призывавшие «рожать быстрее». Кто-то кого-то нечаянно толкнул, кто-то кому-то наступил на ногу… Напряжение нарастало. Толпа превращалась в массу… Кто-то навалился плечом на хлипкие киоски, расположившиеся вдоль стен, и с приятным удивлением обнаружил, что товар легко падает с витрин, а стеклянные дверцы поддаются под его ударами. Следующий удар был сильнее, и на пол и на головы людей посыпались стекла. В панике закричала девушка, мигом отрезвевшая и понявшая, что сейчас должно случиться. На пол упали первые капли крови, которым суждено было дать начало ручью. Желание громить и крушить уже не просто витало в воздухе, оно обрело форму! Объектом ненависти стали киоски, воспринятые как единственная причина затора – мол, из-за них так сужен переход. Кто-то крикнул «Навались, ребята!» – и вновь на пол посыпались стеклянные осколки. Кто-то кричал, требуя прекратить это бесчинство и грозясь вызвать милицию по своему мобильному телефону. Упоминание милиции подействовало как катализатор, а мобильник – как вожделенная цель, которую можно отобрать у «ментовского прихвостня». В замкнутом пространстве, среди скопления народа, завязалась драка, грозившая перейти в побоище. Кто-то, в пьяном угаре, справедливо полагая, что в таком содоме «повесить на него «мокруху» будет невозможно, выхватил нож! Он в тот момент и не думал о том, чтобы убить кого-то – как потом выяснили на дознаниях Назгулы, он просто хотел припугнуть разбушевавшихся рядом парней и, угрожая ножом, выбраться на волю из разгоряченного перехода. Он не учел одного – давки! В первую секунду никто не заметил ножа в его руке, пока в очередном волнообразном движении толпы кто-то не налетел на остро отточенное острие.

Никто не понял, что произошло, когда пожилой мужчина, возможно, оказавшийся здесь абсолютно случайно, со стоном повалился на пол. На секунды толпа даже расступилась, в последний раз проявляя человечность и давая упавшему возможность подняться. Но только на секунды! Вскоре раненый был забыт. Толпа вновь сомкнулась. Самые крепкие прокладывали путь к выходу при помощи кулаков, и вскоре число упавших и задавленных увеличилось. Толпа всколыхнулась, окончательно превращаясь в массу, действующую в едином порыве, и ринулась к выходу, увлекая за собой и погромщиков киосков и до смерти перепуганных людей, желающих только одного – выбраться отсюда. Люди перестали быть людьми – они стали частью МАССЫ!

Люди стояли и на выходе из перехода, не давая зажатым в нем выбраться наверх. Просто стояли, наблюдая царящий внизу хаос и побоище. Наблюдали, даже не пытаясь ни позвать на помощь, ни, элементарно, отойти, давай другим дорогу. И масса обрушилась на них, сметая со ступенек с нечеловеческой яростью, давя и круша. Кровавые ручьи уже текли по ступеням…

Но и это еще не было кошмаром. Кошмар зарождался в самом центре перехода, где и разгоралось истинное пекло. Ибо помимо «накачанных» алкоголем гопников в этом столпотворении застрял и будущий Назгул. В тот момент он по всем критериям не подходил на эту жизненную роль – испуганный и потерянный в этом царстве хаоса, и еще не осознавший своей силы, нараставшей в нем вместе со страхом. Он мечтал об одном – слиться со стеной и ждать, пока этот кошмар, уже ставший кровавым, не минует его стороной. Не миновал! Мощный толчок колышущейся волны повалил его на пол, и обезумевшая людская масса тут же сомкнулась над ним, не допуская жалости и сострадания. И тогда ярость, порожденная страхом смерти, вырвалась на волю, превращая перепуганного человека в орудие убийства. Он не просто поднялся на ноги – он взлетел! Он не просто убивал, пробиваясь к выходу – он разил! Люди разлетались в разные стороны, как тряпичные куклы и, как куклы же, вспыхивали те, кто осмеливался оказать ему сопротивление. Он пробивался к выходу на поверхность, забыв обо всем, кроме боли и унижения, не обращая внимания на отчаянные крики о помощи. Выбраться! Выбраться любой ценой! Уничтожить всех, кто встанет на его пути!..

Через две минуты после начала давки двое Назгулов, одним из которых был Денис, уже спрыгнули на землю со своих «Флайбордов» у выходов перехода. Его беспокоили не обезумевшие люди – их волю легко можно было подавить, сведя катастрофу к минимальным последствиям. Тревогу внушала возрастающая внизу концентрация энергии, ощущать которую могли только Назгулы, сами также являвшиеся ее источником. Он переглянулся с Димой Москвиным – своим напарником в сегодняшнем патруле, мысленно обмениваясь возможными вариантами действия. Там, внизу, Назгул! Но исходя из того, что их направили сюда по вызову о буйствах народа в подземном переходе, третьего Назгула здесь быть не могло. Следовательно, в эту кровавую кашу попал человек, вероятно, еще не осознавший своей силы и, естественно, не умеющий ею управлять.

Денис вспоминал в этот момент о том, как его самого нашел Тень, направившись на такую же вспышку энергии, и содрогнулся, подумав о том, что могло бы произойти, не останови он его руку, уже занесенную для удара. Того, внизу, остановить было некому!..

Яростный ор толпы внизу сменился криками боли и ужаса. Теперь масса, окрыленная общей идеей разрушения, вновь превращалась в толпу – спасовав перед опасностью, она в считанные секунды обратилась в разрозненную кучу испуганных людей, моливших о спасении.

Денис, с одной стороны и Москвин, с другой, одновременно нырнули в переход, вновь вскочив на свои «Флайбы» и двигаясь по воздуху над головами людей. Нужного им человека они заметили сразу – невысокий, чуть полноватый мужчина лет тридцати пяти – сорока, в потрепанном коричневом костюме. Он пробивался к выходу и толпа раздавалась перед ним, безошибочно угадывая в нем ту силу, которой невозможно противиться. Каждый непокорный был либо отброшен в сторону мощным телекинетическим ударом, либо воспламенен на месте.

Денис подлетел к нему первым и, крепко вцепившись руками в ворот пиджака, рванул его вверх, увлекая прочь из перехода. В ту же секунду он почувствовал, как его руку охватило пламя, а пальцы силится разжать невидимая сила. Усилием воли заставив набросившийся на него огонь откатиться обратно, он вылетел из перехода и, передав Москвину сигнал о том, чтобы тот разобрался с толпой, взмыл вверх, таща человека на пролет метромоста.

– Отпусти меня! – взахлеб закричал тот, все еще силясь вырваться, и продолжая окатывать Дениса волнами пламени, с легкостью развеиваемыми им.

– Куда тебя отпустить? Вниз? С десятка метров?!

Взглянув себе под ноги, он обмяк и позволил втащить себя на твердую опору пролета.

– Чего тебе надо?! – визгливо спросил он, едва почувствовав под ногами твердую опору, – Оставь меня в покое!

Денис замер над ним, подобно древнегреческому богу, готовящемуся поразить непокорного молнией. Высокий, статный, одетый во все черное, с развевающимся по ветру плащом… У неподготовленного человека вид парящего над ним Назгула, как правило, вызывал тихий ужас и вгонял его в ступор. У этого же, по всей вероятности, осознавшего, не смотря на шок от пережитого, на что он способен, грозная поза Дениса спровоцировала новый приступ ярости.

– Что ты хочешь от меня?! – вопил он, избегая смотреть в глаза Назгула, – Я ни в чем не виноват! Они зажали меня! Мне нужно было вырваться, и я вырвался! Вырвался! Понятно тебе, черный ты уродец!

– Зачем ты оправдываешься? – подал, наконец, голос Назгул, – Если ты ни в чем не виноват?

– Я не оправдываюсь! Я требую, чтобы ты оставил меня в покое!

– И оставил здесь, наверху?

– Да! Я и сам могу спуститься. – и в доказательство этого он на несколько сантиметров поднялся над поверхностью моста.

– Делаешь успехи! – произнес Денис, вспоминая, через сколько дней после открытия в себе психокинетической силы он сумел, наконец, поднять себя в воздух.

– Убирайся! – закричал тот, вновь пытаясь воспламенить одежду Дениса, – Убирайся к себе в преисподнюю!

– Я пришел не от туда! – веско произнес он, без особого труда отражая волны жара, – А вот тебе суждено отправиться именно по этому адресу. Обвинение – множественные убийства. Вердикт – виновен! Приговор – смерть! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Глаза Дениса сверкнули алым огнем из-под черной маски. Плащ затрепетал от порыва поднятого Назгулом ветра. Черная рука указала на убийцу и тот, сжавшись от ужаса, повалился на поверхность моста, сквозь слезы умоляя о пощаде и призывая на помощь… Сначала затрещала краска, покрывавшая пролет, затем вспыхнули волосы человека, и огонь перекинулся на его одежду, пожирая того, кто еще недавно пытался повелевать им.

Несчастный с криком вскочил на ноги, вновь повалился на мост и начал кататься по нему, пытаясь сбить пламя. Бесполезно. Огонь, зажженный Назгулом, потушить мог только Назгул… И он пришел.

Москвин в эту минуту почти взял под свой контроль толпу, когда ожил динамик рации, прикрепленный к его уху.

– Москвин! Вызывает диспетчер. Как слышишь меня?

Одним рывком выбравшись из перехода на своем «Флайбе», он нажал на кнопку «прием», краем глаза успев заметить Дениса, стоявшего на метромосту.

– Слушаю тебя, диспетчер. – отозвался он, машинально подмечая, что «пробка» в переходе» начинает рассасываться.

– Срочный приказ директора. Над тобой Единорог сейчас спалит заживо нового Назгула. Останови его.

Удивлению Димы не было предела. Откуда в «Когорте» знают, что происходит сейчас рядом с ним? Но он не привык обсуждать приказы.

– Понял тебя, диспетчер. Выполняю. Еще что-нибудь?

– Да. Одно «но». Этого сообщения не было. Ты почувствовал вспышку энергии и двинулся посмотреть, не нужна ли Единорогу помощь. А увидев, что он творит – не мог не остановить его. Понял? Инициатива исходила от тебя!

– Понял тебя, диспетчер. Отбой.

– Отбой.

На долю секунды в сердце Москвина закралось сомнение. Он понимал, что движет Денисом и, хотя сам и не одобрял казни потенциального Назгула, не стал бы ему мешать. Но приказ есть приказ. И пусть Денис возненавидит его за это – он должен выполнить его.

Один легкий посыл и послушный «Флайб» взлетел вверх, замерев в метре от края пролета моста. Одно движение руки и пламя с шипением отступило, подчиняясь его воле – так ребенок задувает надоевшую ему свечку.

– Что ты делаешь?! – крикнул он Денису, – Он же такой же, как и мы! Он Назгул!

– Черта с два! Он убийца! Я приговорил его, и я приведу приговор в исполнение!

Вновь взгляд Назгула полыхнул огнем, заставив даже Москвина отступить на шаг назад, отдавая должное его мощи, но сомкнуться вновь над головой человека пламя не успело, наткнувшись на невидимый барьер.

Денис поднял глаза на друга, одновременно пытаясь сокрушить силу, не дающую ему уничтожить приговоренного им преступника.

– Дай мне убить его!

– Только вместе со мной.

– Не вставай у меня на пути! Он приговорен и должен умереть!

– Он Назгул, и его нужно учить, а не убивать. Он убивал по неведению! Мы научим его… ТЫ научишь его!

– Назгул не должен убивать беззащитных людей! – Денис отступил, отпустив из силящихся объять его языков пламени охваченного ужасом обгоревшего убийцу.

– А чем же, тогда, занимаешься ты, последние несколько лет?!..

И Денис, взмыл в небо черной стрелой, позволив Москвину унести его недавнюю жертву в штаб «Когорты». Впервые он задумался о том, а чем же он отличается от людей, подобных этому ничтожеству, наделенному сверхчеловеческой силой? Тем, что никогда не убивал невинных? А разве он может быть в этом уверен? Быть может, все сгоревшие заживо в тоннеле перехода, заслужили такую учесть, а пораженные его собственной рукой – нет? Сколько смертей на его счету? Десятки? Сотни? Десятки сотен! Десятки сотен безликих призраков за три года работы в «Когорте». Хладнокровный убийца с восемнадцати лет – есть над чем задуматься.

Пора было признать, что ему нравилась роль «черной тени». Нравилось, когда при его появлении преступный элемент разбегался в разные стороны, бросая оружие. Нравилось уничтожать целые батальоны и эскадры, пикируя на них с неба, подобно ангелу смерти. Он убивал во имя закона в этом мире, и во имя Тени во вторичных мирах. Начальник «Когорты», Олег Новоселов, приказывал ему найти и осудить, скажем, серийного убийцу, и он с готовностью казнил ублюдка. Приказывал охранять клиента любой ценой, и все посягавшие на жизнь очередного мафиозо или поп. звезды, падали мертвыми, не успевая сделать и шага к нему. Тень говорил, что в одном из вторичных миров опять развязана мировая война, победить в которой должно такое-то государство, и Денис, как и другие, бросался в бой, заставляя отступать целые дивизии. Как и другие, вот только, пожалуй, с большим рвением.

Он был палачом, при чем, палачом, влюбленным в свое дело, и считавшим свою позицию единственно-верной…

История с пополнившим, впоследствии, не смотря на возражения Дениса, ряды Назгулов Виктором Духаниным, учинившим расправу над толпой в переходе, была первым шагом к прозрению. К прозрению и новому взгляду как на «Когорту», так и на себя. Финалом стала смерть Димы Москвина, с которым они практически одновременно начинали в «Когорте», повлекшая за собой и смерть Кати…

К июлю 2010-го, чтобы не привлекать к себе внимание, Денис устроился на работу в маленькую фирму «Оверлук», обосновавшуюся в подвале СГГА, где он учился вот уже четвертый год.

Естественно, на самом деле Назгулу, с его феноменальной памятью и умственными способностями, высшее образование было ни к чему. Он мог за сутки преуспеть в сфере науки больше, чем многие за всю жизнь. Но безработный и нигде не учащийся человек привлекает внимание. Когда встречаешь такого – поневоле задумываешься, на какие же средства он живет, почему нигде не учится и т. д. Кто-то – просто заинтересуется, кто-то – порасспрашивает, а обладающий интуицией – начнет «копать», а так, ведь, не далеко и до того, чтобы узнать об истинной жизни Назгула. Аналогично, при миллионных гонорарах за каждую успешно выполненную операцию, работа в «Оверлуке» тоже была нужна лишь как прикрытие… Ну а, лично для Дениса, еще и как возможность хоть на какое-то время позабыть об ужасах мировых войн и разгуле преступности, и пообщаться с обычными людьми, которые просто живут, не задумываясь о дне завтрашнем.

Именно такой была Катя… Веселой, взбалмошной, жизнерадостной и донельзя красивой. Она не любила своего шефа, пасмурную погоду и горький шоколад, предпочитая всему этому отдых, солнце и любовные интриги. Собственно, как только шеф исчезал куда-то из офиса, по своим загадочным делам, она тут же сворачивала в компьютере окно с разработками очередного изделия и забиралась в «Интернет», в поисках фотографий любимых актеров, новых знакомств, и, пожалуй, внеземной жизни. Денис же неизменно подсаживался к ней поближе. Ему доставляло удовольствие вот так, просто сидеть рядом с ней, делая вид, что ему интересны все эти нескончаемые Брюсы Уиллисы, Кевины Костнеры и т. д. На деле же он любовался ей! Ее волосами, каскадом спадающими на нежные плечи, тонкими пальцами, грациозно перебегающими с клавиши на клавишу… Он любил ее, но никогда не осмелился бы признаться в этом.

Ему и самому это казалось забавным – Назгул, могучий и бесстрашный, терялся всякий раз, когда в его руку ложилась не рукоятка меча или пистолета, а нежная женская ручка. Таким уж, видимо, создала его природа, наделив его неимоверной силой, но взамен уничтожив всякий шанс на простое человеческое счастье.

Иногда он приглашал Катю в кино, или еще куда, иногда она соглашалась, и тогда этот день становился лучшим в его жизни! Но сердце ее было загадкой, пожалуй, даже для нее самой – гуляя под руку с Денисом, она могла мечтать о другом, а положив голову на плечо этому самому другому, представлять себя в объятиях третьего. Есть на свете однолюбы, но Катя явно не принадлежала к их числу. Она любила всех сразу, и в то же время – никого. Увы, это он понял слишком поздно. Пожалуй, даже за секунду до того, как его металлические когти вонзились ей в грудь, навеки оборвав ее легкое дыхание.

Тот день в «Оверлуке» шел, как обычно. Начальника, как всегда, носило по встречам и совещаниям, чему оставшиеся в офисе четверо сотрудников были, собственно говоря, рады. Никаких придирок, никаких новых заданий – живи, как тебе вздумается, и каждый занимался своим делом. Бригадир Витя закопался на складе, пересчитывая какие-то коробки и, параллельно, пытаясь понять, что же в них находится, техник Женька собирал очередной неизвестный науке механизм, который, по его замыслу, должен был существенно поднять продуктивность работы фирмы. Катя, разумеется, с головой ушла в «Интернет», перекидываясь с Денисом шуточками о том, что Вупи Голдберг – всего лишь весьма подзагоревшая русская топ. модель, уехавшая в штаты во время репрессий.

Сотовый в кармане Дениса зазвонил, как всегда, неожиданно и не вовремя.

– Да! – буркнул он в трубку, досадуя, что он вынужден отвлечься от разговора с любимой.

– Единорог… – произнес сухой голос без интонаций. От звуков этого голоса, назвавшего его по кодовому имени «Когорты», Денис в мгновение ока вновь превратился из влюбленного юноши в сурового Назгула.

– Да, это я.

Эту перемену почувствовала даже Катя, услышав в голосе Дениса холодный металл. Она оторвалась от созерцания статьи о перемене пола Ди Каприо и перевела взгляд на него.

– Ты можешь говорить, или выйти, не вызвав подозрений? – спросил голос в трубке, обретающий интонацию и некоторую человечность. Дежурный на пульте «Когорты» понимал, что сообщать то, что вынужден сообщать он, как рядовой отчет о прошедшем дне, не только жестоко, но и просто аморально.

– Нет.

– Тогда просто слушай. Москвин погиб в уличной драке этой ночью. Мы узнали об этом всего пару часов назад.

На секунду Денису показалось, что его сердце остановилось. «Как? Как такое возможно?! Как Назгул мог погибнуть от рук уличных хулиганов?!» Эта весть просто не укладывалась в голове.

– Что произошло? – спросил он, совладав с собой.

– Не по телефону. Приезжай в «Когорту», прямиком к Новоселову. С ним обговоришь все остальное.

– Спасибо. – чуть помедлив произнес Денис.

– За такие вести «Спасибо» не говорят, – ответил диспетчер, – Отбой, Единорог. Удачи.

Он положил мобильник в карман, и повернулся к Кате.

– Мне нужно уйти… Сейчас.

– А что случилось? – Денис не ответил, вместо это вышел из-за стола и направился в свою коморку, которую он, нередко, в шутку называл «Мой Типа-Кабинет». Удивленная и настороженная Катя отправилась следом. – Может, ты объяснишь мне, что происходит? Куда тебе нужно уйти? – вновь спросила она.