Текст книги "Анкер (СИ)"

Автор книги: Кирилл Кудряшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Не знаю… – прошептал он, чувствуя, как гулко бьется в его груди сердце. – Катюш, я теперь и сам не знаю, почему я не пришел.

– А зачем ты подложил мне свою визитку? – теперь в ее голосе не было закономерной злости на парня, не пришедшего к ней на свидание. – Ты, ведь, хотел, чтобы я пришла к тебе?

– Я ничего тебе не подкладывал! У меня вообще сроду визиток не было!

– Ну как же? – растерянно спросила она, протягивая ему черную пластиковую карточку с золотым теснением объемных букв.

«Зубов Вячеслав Николаевич»… Чуть ниже значилось гордое «Программист. Разработка софта, установка и настройка любых приложений, монтаж сетей…» дальше шел e-mail, URL, домашний адрес и телефон.

– Я еще удивилась, – словно прочитав его мысли сказала Катя, – Ну кто пишет на визитке домашний адрес? Но логически рассудила, что ты, наверное, просто работаешь на дому. А вот девиз мне понравился – я тоже смотрела «Шесть с половиной»…

В верхней части визитки все теми же золотыми объемными буквами, только курсивом, было написано «Мир – Матрица. Люди – батарейки». От чего-то Слава не удивился, увидев эти слова…

– Это не моя визитка, – тихо сказал Слава, передавая ее обратно Кате. – И я уж точно не подкладывал тебе ее в сумку.

– То есть как, не твоя? – сказать, что она была удивлена – значило бы ничего не сказать. – Тогда кто же ее сделал, и как она попала ко мне? Я подумала, что ты ее подложил тогда, в такси…

– Что я и не собрался приходить на встречу, да? Что я надеялся, что ты сама приедешь ко мне?

– Ну… Примерно так я и подумала.

– Катюш, я программист, компьютерщик… Я мыслю логически, пусть и торможу, словно старый «Макинтош», поэтому я никогда не полагаюсь на удачу по принципу «приедет – не приедет», познакомившись с такой девушкой, как ты.

Она чуточку покраснела от сам собою вырвавшегося комплимента, но Слава не обратил на это внимания.

– Ты скажи мне, лучше, когда ты ее нашла? Визитку, в смысле?

– Ну… Ближе к вечеру. Она лежала в самом верху сумочки, я еще поразилась, как я раньше ее не заметила.

– А до того ты в сумочку заглядывала, и не раз, не так ли?

– Ну… Да. Деньги доставала, ручку… Много чего.

– То есть можно предположить, что визитка появилась там позже, после пяти часов…

Катя смотрела на него, словно на сумасшедшего.

– Да как бы она там оказалась?

– Вот и я о том же…

– Ты вообще меня слышишь?

Он слышал, и даже хотел ответить, но не успел, так как в комнату, бесцеремонно, без стука, вошел отец.

– Касатики мои, пойдемте, чайку попьем… А то уже поздно, кошки на охоту вышли… Вон как летают…

Катя оторопело смотрела то на него, то на Славу, в ее глазах явственно читался вопрос: «Интересно, у них тут вся семья ненормальная, или они просто так удачно притворяются?»

– Сейчас придем, пап, – сам удивляясь своей невозмутимости, вполне спокойно ответил Слава. – Минут через пять.

– А больше и не нужно, – чужой, незнакомой улыбкой улыбнулся отец и закрыв дверь зашагал на кухню.

– Не поняла… – сказала Катя. – Это у вас что, свой личный код такой? Секретные фразы, которые понимаете только вы?

– Хотелось бы, чтобы это было так, – с обреченностью идущего на казнь ответил Слава. – Но я понятия не имею, о чем он.

– А я, кажется, имею… – прошептала Катя, указывая рукой на окно.

За окном висела кошка. Самая обычная кошка, сиамской породы, в которой не было ничего необыкновенного, кроме, разве что, той незначительной мелочи, что она висела за окном восьмого этажа, по-паучьи распластавшись по стеклу.

– Слава, ты на каком этаже живешь… – спросила Катя, делая шаг к окну.

– На восьмом, – ответил он, крепко стискивая ее плечо и заслоняя ее от окна. – Не подходи к ней. Мало ли…

– Что, «мало ли»? – с нотками истерики в голосе спросила она, – Там, за окном, кошка. Я не знаю, как она туда попала и за что держится, но ее нужно вытащить, пока она не упала вниз.

– Катя, ты не понимаешь… – он запнулся, не зная, как объяснить ей, чем является милая киса, цепляющаяся за его стекло. Не говорить же, что эта кошка – опасный вирус, проникший сюда из виртуальности, что таким же вирусом заражен и его отец… Да что отец – визитка в ее сумочке, это тоже проявления эффекта бабочки. Нет, вируса бабочки!

– Чего не понимаю?

Она вырвалась из его рук и шагнула к окну, и в этот момент кошка, до того спокойно взиравшая на ни, вдруг с размаху ударила головой о стекло.

– Боже! Что она делает? – взвизгнула Катя, видя, как вслед за стеклянными осколками в пространство между рамами втекает и сиамка, совершенно не обращая внимания на то, что острые края пробитого ей отверстия заживо сдирают с нее шкуру.

Новый удар, теперь уже изнутри окна. Находясь между двумя стеклами кошка не могла как следует размахнуться головой, чтобы пробить и второе стекло, но все равно Слава поразился силе этого животного. По стеклу поползли широкие трещины…

От следующего удара стекло с яростным звоном вывалилось целиком. Последняя хлипкая преграда между ними и обезумевшим животным. Впрочем, почему животным? Ощущение вируса бабочки ни на секунду не покидало Славу. Эта кошка была такой же кошкой, как клубок змей и опарышей был старухой, с которой он столкнулся в пошлый раз.

Кошка, чуть прихрамывая, выбралась на подоконник и отряхнулась, разбрасывая вокруг себя мелкое стеклянное крошево и капли крови, обильно сочившейся из ее многочисленных ран.

Неестественность… Ирреальность… Эта кошка отряхивалась, словно собака, выбравшаяся из воды.

Слава схватил со стола первое, что попалось ему под руку – канцелярские ножницы. Хлипкое, никудышное, но все же оружие против этого существа. Да, вирусы убивают антивирусниками, но он сроду не ставил себе на компьютер «Касперского», предпочитая убивать вирусы вручную, простым нажатием на delete… Интересно, как нажать на delete в жизни?

– Назад!. – скомандовал он, оттесняя Катю к двери.

Кошка все также сидела на подоконнике, словно раздумывая, чтобы сделать теперь, когда она внутри… Ее белая шерсть практически полностью стала красной от крови, а тоненький багровый ручеек уже стекал по батарее на пол. Большие зеленые глаза внимательно осматривали комнату, словно фиксируя ее мельчайшие детали в памяти.

– Слав… – тихо прошептала за спиной Катя, – Где твои родители?

Похоже, что байки о глупости блондинок не имеют под собой почвы… Сейчас мыслить логически оказалась лишь она, а не он, программист по призванию, которому, просто по долгу службы надо было задуматься о том, почему родители не просто не вбежали в комнату на звук бьющегося стекла, но и вообще не подали признаков жизни.

Вирус бабочки в действии. Откуда еще ждать опасности? Что еще заражено?

Кошка прыгнула. Взвилась в воздух неожиданно и молниеносно. Слава занес ножницы для удара, запоздало понимая, что существо бросилось не на него, и не на Катю, как он ожидал. Кошка прыгнула совершенно в противоположную сторону, вправо от них, и повисла на боях, как совсем недавно висела на стекле.

– Во летает, зараза! – раздался сзади знакомый, и в то же время чужой голос отца. – Я же говорил, кошки совсем от рук отбились. Летают тут, понимаешь… Срут и срут на голову!

Слава обернулся и встретился взглядом с отцом. Осмысленный взгляд – он не выглядел сумасшедшим, он не был не в себе… Просто это был не он!

– Слава! – рядом испуганно взвизгнула Катя, и Слава едва успел среагировать, запоздало поняв, что кошка, увидев, что он больше не наблюдает за ней, бросилась в атаку. Он успел выставить вперед ножницы за секунду до того, как клубок красного меха пронесся мимо него, метя Кате в горло…

Сиамка яростно взвыла, когда острые лезвия вошли ей в шею, пробив ее насквозь, а затем с тихим мявом, бесформенной кучей рухнула на пол, заливая Славины ноги бьющим из разорванного горла фонтанчиком крови.

– Жаль, – прокомментировал сзади отец. – Хорошо летала.

Катя, перешагнув через труп кошки, пятясь, отступала от отца, не сводя взгляда с ножа, зажатого в руке, которую раньше он держал за спиной.

– Слава… – в этом тихом обращении было все. Отчаяние, страх, ужас, полное непонимание происходящего и беспомощность… Беспомощность перед лицом надвигающейся опасности, которую сейчас представлял его отец.

– Цыпа, цыпа, цыпа… – улыбаясь бормотал он, делая шаг вслед за Катей. – Иди сюда, девочка…

– Пап… – Слава оставался у него за спиной, готовый в любой момент ударить его по затылку, или схватить за шею. – Пап, остановись!

– Слава, сделай что-нибудь!

Он не успел. Уже заносил сложенные в топорик руки для удара, когда что-то горячее, словно сам огонь, ворвалось в его тело чуть повыше поясницы. Слава охнул, падая на колени и, одновременно, оборачиваясь, силясь понять, что же случилось. В его спине, точнее, практически в том месте, где спина превращалась в филейную часть, торчал вогнанный по самую рукоятку кухонный нож. И ему не нужно было поднимать глаза, чтобы узнать, кто сделал это.

– Мама… – прошептал он, протягивая руку ножу. Он должен встать. Должен встать во что бы то ни стало. Отец уже прижал Катю к самой стене, поигрывая ножом и, словно примеряясь, как бы поудобнее нанести удар.

– Да, сынок? – услужливо спросила мать. – Тебе помочь?

– Помоги, – он ухватился за ручку ножа, и слегка потянул наружу, чувствуя, как рана отзывается непереносимой болью. Выдернуть его рывком… Главное в этот момент не лишиться сознания от боли.

– Чем тебе помочь, касатик мой?

– ПЕРЕЗАГРУЗИСЬ!!!

В этот выкрик он вложил всю боль и всю ненависть, вырывая нож из собственного тела. Лезвие вышло на удивление легко, и даже боль показалась не такой уж страшной, как он предполагал… Наверное, за эти несколько секунд он просто привык к ней.

– Не могу, касатик, увы и ах. Прости.

Мать словно не замечала его, глядя куда-то вдаль, поверх его головы.

– Это ты меня прости.

Он рывком поднялся на ноги, ощущая, как по штанам растекается мокрое пятно. То ли кровь, то ли моча – он бы не удивился, обнаружь он сейчас, что обмочился от страха. Так страшное ему не было еще никогда.

– За что, касатик?

Он не ответил. Не оглянулся на Катин тихий вскрик, больше похожий на плач ребенка, захлебнувшегося в своих слезах. Он уже понимал, что опоздал… Сознание было пустым, но четким и ясным. Нажать на delete. Спастись хотя бы самому, чтобы вновь запустить загрузчик. Исправить то, что произошло! Уцелеть.

Лезвие ножа с хрустом вошло ей в солнечное сплетение. Мать охнула, покачнулась, но так и осталась стоять, лишь из уголка губ на светло зеленый халат, в котором она всегда ходила по дому, потекла струйка крови.

– Спасибо, сынок… – прошептала она, а затем стала медленно заваливаться на бок, пока окончательно не потеряла равновесие. Уже лежа на полу, она смотрела не него широко открытыми лазами, силясь что-то сказать и, одновременно, пытаясь вытащить нож из своей груди.

Боли не было. Не было страха или сожаления. Он убил не свою мать. Он всего лишь нажал на delete, устраняя вирус. Теперь нужно лишь справиться с отцом и загрузиться, чтобы все встало на свои места. Словно в игре… Если ты ввязался в бой с противником, серьезно превосходящим тебя по силам, просто побыстрее закончи бой, наплевав на потери. Пусть полягут хоть все солдаты твоей армии – это несущественно. Главное – выйти в обычный режим игры и загрузиться…

Мать с усилием вытащили нож и протянула ему.

– Возьми, – прошептала она. – Тебе он еще понадобится.

Он и сам знал, что понадобится. За его спиной стоял отец – Слава чувствовал это всеми фибрами тела. Стоял, с занесенным для удара ножом почти таким же, какой он сам держал сейчас в руках, но ничего не предпринимал, ожидая чего-то.

– Спасибо, Слава, – вновь сказала мать, – Добей его и загрузись…

Ее глаза закрылись, кажется, теперь уже навсегда.

Навсегда в этой реальности. В той, в которую он скоро вернется, она вновь будет жива!

– Да, мама, – механически ответил он, хоть и понимал, что смотрит сейчас не на свою мать. Даже перед смертью ее глаза так и не стали ЕЕ глазами. Вирус бабочки все еще был в ней.

Слава обернулся…

Катя сидела у стены, широко распахнув глаза, полные боли и ужаса. Глядя только на ее лицо можно было бы подумать, что она еще жива, просто впала в ступор, но страшная рана на горле, из которой до сих вытекала кровь, не оставляла сомнений. Отец перерезал ей горло…

Сам он стоял прямо перед Славой, словно солдат, на вытяжку… И его глаза казались не менее мертвыми, чем Катины.

– Я – вирус, – просто сказал он.

– Знаю, – ответил Слава, быстро, без замаха, всаживая нож ему в грудь. – Я вернусь.

– Возвращайся, – тихо прошептал отец, оседая на пол. Но это был не его голос…

Отбросив в сторону нож, Слава сел за компьютер. Коснулся дрожащими руками мышки, заставляя экран, ушедший в режим ожидания, «проснуться».

Вместо привычных экранных обоев с солнечным затмением с экрана на него смотрела окровавленная мордочка кошки, ворвавшейся в его дом через окно.

– Загрузись, – пропели выключенные колонки.

– Загрузись, – появилась надпись под кошачьей мордой.

Слава выходил в «Интернет»…

Дверь в прихожей слетела с петель и с грохотом ввалилась в квартиру. Сколько раз Слава собирался или поставить металлическую или, на худой конец, хотя бы переделать эту так, чтобы она открывалась наружу…

Он даже не обернулся на ворвавшихся в квартиру – зачем? Он уже чувствовал, что проиграл. Если это вновь порождения вируса, то он просто не успеет ничего сделать. Даже нож, какое-никакое, но все же оружие, валялся на полу в паре метров от него, к тому же сказывалась потеря крови… Слава понимал, что если не загрузится в ближайшие пять – десять минут, то ослабнет настолько, что не сможет даже двигать мышкой, или просто потеряет сознание, упав лицом в клавиатуру.

Если это снова вирус, то ему конец… А кто, что еще могло так вломиться к нему в квартиру?!

– Успели! – воскликнул кто-то за его спиной, и в этом возгласе не чувствовалось угрозы. – Он еще здесь.

– Стой, парень, оставь загрузчик в покое…

Слава все же обернулся…

Позади него стояли трое парней, лет 25 – 30-ти. Обычные молодые люди, которых ни за что не выделишь из общей массы, столкнувшись с ними на улице.

– Что здесь было? – спросил один из них.

– Вы не поверите, – устало ответил Слава, вновь повернувшись к монитору. Он уже вышел в «Интернет», и сейчас выбрал в «избранном» адрес своего сайта, на котором держал загрузчик. Но сильная ладонь легла на его руку, прижимая мышку к столу.

– Не надо.

Слава дернулся, но он был слишком слаб, чтобы дать хоть какое-то подобие отпора. В голове мутилось.

– Да он ранен… – констатировал один из них.

– Значит его мы не спасем, – ответил другой. – Может быть еще не поздно… Отвезем в больницу. Хотя, после того, что здесь произошло, он, наверное, и сам не захочет жить.

– Отпустите меня… – обреченно попросил Слава. – Я смогу все изменить.

– Ты сможешь только умереть, – возразил ему тот, что держал его руку. – Да еще и прихватишь с собой четыре с лишним миллиарда человек. Оставь в покое «Интернет», сейчас тебе туда нельзя. Да и вообще нельзя было…

Странный звук, раздавшийся позади них, заставил всех повернуть голову к его источнику. Не то писк, не то захлебнувшийся плач… Не то мяуканье кошки, в горле которой торчали ножницы.

– Господи, что это! – воскликнул один из парней.

– Кошка, – отрешенно констатировал Слава, глядя на то, как окровавленное создание ковыляет к ним, склонив голову к полу и покачивая ей из стороны в сторону, пытаясь вытащить ножницы, острие которых торчало из ее загривка.

Слава не понял, как и в какой момент это случилось – просто та рука, что прижимала его руку к столу, вдруг обхватила его шею, а другая – голову. Удушающий захват, который легко перевести в смертельный прием, ломающий человеку шею.

– Прости, парень, но я должен это сделать.

Слава вяло сопротивлялся, понимая, что все равно не сможет совладать со своим противником. Тот был сильнее его, да, к тому же, сказывался удар ножом в почку, нанесенный матерью.

– Зачем? – спросил он, и не надеясь получить ответ.

Руки сжались сильнее. Еще секунда, один рывок…

Кошка с трудом подняла голову, глядя на Славу…

Звон стекла со стороны окна. Осколки – большие и маленькие, все, разом, поднялись в воздух, и словно растаяли – настолько стремителен был их полет. Руки, обхватившие Славину шею, ослабили хватку, а три предсмертных хрипа свидетельствовал о том, что стеклянные снаряды нашли свои цели. Все трое повалились на пол, иссеченные мелким стеклянным крошевом и располосованные крупными осколками, словно ножами.

Слава не обернулся – он знал, что увидит. Кадр из неснятого фильма ужасов «Фредди Крюгер порезвился!» Он смотрел на кошку…

Она вновь опустила голову и протяжно мяукнула, а затем завалилась на бок, комично вскинув передние лапы.

– Все зашло слишком далеко… – прошептал кто-то за Славиной спиной – кто-то из парней остался жив. – Мы даже не представляли, насколько.

Он не слушал. Одно нажатие кнопки мыши, и, спустя секунду, перед ним заплясали яркие цвета «Гипнотика». Или, быть может, они были галлюцинацией, вызванной потерей крови, равно как и все, что сейчас произошло? Слава не знал.

Нет, «Гипнотик» действительно был. Мир растворился, краски потухли, уступая место серости битов и байтов. Боль ушла… Ушла вместе с телом, оставшимся в реальном мире – здесь Слава тоже был не более чем информацией, гораздо более хрупкой, нежели привычная телесная оболочка. Тело можно убить… Информацию достаточно просто стереть…

Его влекло к анкеру – картинке, запечатлевшей небольшой момент его жизни. Программа-загрузчик делала свое дело… А кто-то шел позади него…

Кто-то большой и сильный ворочался за его виртуальной спиной, раздвигая своим громадным телом толщу мегабайт информации. Слава чувствовал у себя между лопаток взгляд острых маленьких глаз…

Бред! Какой взгляд? – в виртуальности нет света. Между каких лопаток? – здесь он был лишен тела. Но, тем не менее, ему нестерпимо хотелось побыстрее войти в анкер, вновь оказаться в реальности, подальше от того, что следовало за ним.

Анкер мелькнул впереди, в просвете между серыми потоками информации. Окно в реальный мир. Его мир… Славе казалось, что он физически ощущает, как позади него расступается виртуальность, пропуская… Червя! Точно! Отчего-то он представлял того, кто идет сейчас за ним в виде громадного неповоротливого червя. Хищного обитателя виртуальности, прародителя всех worm'ов, в изобилии блуждающих по «Интернету» и пугающих честных хакеров своим появлением.

С одной стороны нестерпимо хотелось оглянуться – взглянуть в глаза интернет-монстра, быть может, даже, рассмеяться ему в лицо, но с другой – стоит обернуться, и загрузчик потащит его обратно. Он никогда не возвращался в то место. Из которого только что ушел, но теоретически такая возможность была заложена в программу. Сейчас он был ее частью – управляющим блоком или головной процедурой. Программа не умеет читать мысли – она мыслит не образами, а лишь цифрами. Все просто до банальности: if z=1 then goto anker; else… else – вернуться обратно, Слава не помнил, каким именно кодовым словом обозвал возвращение. Если анкер – это anker, то возвращение обратно, кажется, goto kloaka. Точно! Самая настоящая клоака!

Переменной, определяющей сейчас его движение, и был его собственный взгляд. Если он смотрит вперед – движется вперед, к анкеру, если смотрит назад – движется в клоаку. При чем здесь, в виртуальности, программа наверняка имеет некую инерцию, своеобразный мертвый ход – он может просто не успеть обернуться обратно, если нечто за его спиной действительно жаждет крови… Не успеет уйти. Нет, не время для экспериментов, не время для знакомства с обитателями виртуальности – даже встреть он сейчас здесь такого же путешественника, как он сам – не остановился бы, чтобы поболтать о жизни. Не до того сейчас…

Он шагнул в анкер, успев заметить, как изменился вокруг цвет виртуальности. Серость уступила место багровым тонам – цвету крови, чего раньше никогда не случалось.

И в ту же секунду багряность растаяла, уступая место яркому свету дня. Дня реальности, сохраненной в анкере! И вместе со светом, резанувшем глаза, пришла боль, острым ножом прошедшаяся от правой руки до самого далекого нейрона, затерянного где-то в необъятных просторах мозга. Словно в плечо вонзился раскаленный штырь…

Охнув Слава едва не сполз с кресла, чувствуя, как все тело, пронзенное острой болью, отказывается подчиняться ему. Медленно, с трудом заставляя непослушные шейные позвонки шевелиться, он повернул голову направо, чтобы взглянуть на свое правое плечо, одновременно пытаясь протянуть к нему левую руку, которая даже не желала подниматься с колен.

Плеча не было! На его месте зияла громадная рана с рваными краями, живописно обрамленная клочьями одежды – словно кто-то, имеющий воистину гигантские размеры, просто сомкнул свои зубы на его руке, вырвав громадный кусок мяса, перемолов заодно и мешавшие ему кости. Из раны выпирала смятая ключица, чуть ниже – еще какая-то кость, видимо то, что осталось от руки, которая пока что не упала на пол просто потому, что висела на длинном лоскуте кожи, когда-то соединявшем руку и грудную клетку.

Все это Слава видел в мельчайших подробностях, как-то отстраненно осознавая, что это ЕГО рука превратилась в кровавое месиво, что это ЕГО кровь обильно вытекает из зияющей раны, и что это ЕГО сознание уже мутит не то от потери крови, не то просто от жуткого вида.

Также отстраненно пришла мысль о том, что сейчас он зальет кровью весь ковер, который после этого наверняка придется выкинуть… Спокойно и неторопливо в мозг пробралась мысль, что он все же проиграл войну с проклятым вирусом, каким-то образом сумевшим достать его еще в виртуальности, не заражая, на этот раз, никого из его близких или просто случайных знакомых.

Ручеек крови сбегал с его плеча вниз, рубашка промокла, словно плохо выжатая техничкой половая тряпка… Тяжелые капли набухали на рукаве, готовые сорваться вниз, на ковер, который уже не спасти и не отстирать… Одна из них, набравшись смелости, оторвалась от рубашки, плавно стартовав вниз…

Слава перевел взгляд на ковер, уже даже не пытаясь зажать рану уцелевшей рукой – естественное в таком случае желание. Странно, на ковре еще не было ни капли крови. Значит вот эта будет первой…

Словно в замедленной съемке он наблюдал, как бардовая капля летит вниз и… растворяется в воздухе, так и не коснувшись пола!

Отчего-то возникло странное желание немедленно вызвать скорую. Нет, не для того, чтобы его срочно отвезли в больницу, где зашили бы рану и т. д., а лишь для того, чтобы забросили в психушку, где, проведя серию мероприятий, позволили бы ему умереть в трезвом рассудке.

Слава перевел взгляд на руку и… желание вызвать психбригаду еще больше укоренилось в его сознании. Рана, нанесенная, видимо, укусом невероятно громадных челюстей, затягивалась сама собой. Под возникающим из ниоткуда мясом складывались раздробленные кости, склеивались стенки сосудов, возвращаясь в первоначальное состояние, наконец стала появляться кожа, а на нее – натягиваться хлопчато-бумажная ткань – даже разорванная страшными зубами рубашка стремилась вернуться в первоначальный вид.

«Бред. Я умираю, и мне все это мерещится!»

Или нет? Он уже мог пошевелить правой рукой, в которой осталось лишь воспоминание о непереносимой боли, но не сама боль. Боль ушла…

На ковер так не упало ни капли крови…

Рубашка была такой же девственно чистой, как и раньше.

Слава вскочил с кресла, разминая конечности. Этакая импровизированная гимнастика только что воскресшего горца. Нужно было записать анкер. Записать. Пока не случилось что-то еще, что помешает ему. Пока не ворвались в квартиру загадочные ребята, которые, в отличие от него, понимали, что происходит, но по признанию одного из них, не знали, до каких масштабов докатился проклятый вирус бабочки!

Он встал в боевую стойку и несколько раз нанес удар воображаемому противнику, заставляя кровь вновь бежать по ноющей руке. Бой с тенью. Бой с фантомными болями… Нет, фантомные боли – это когда руки уже нет, но воспоминание о боли осталось, а это… Виртуальная боль, принесенная оттуда, из виртуальности.

Размяться и записать анкер. Иначе в следующий раз и вовсе некуда будет возвращаться.

Почувствовав, что рука вновь слушается его, Слава взялся за фотоаппарат и несколькими привычными подключил его к компьютеру, перегоняя картинку в загрузчик. Готово…

Он действовал чисто механически, сначала создав анкер, а затем одевшись. Сознание отключилось, не справившись с потоком информации. Работало подсознание. И оно требовало мчаться на площадь Ленина, на встречу с Катей. В его сознании Катя превратилась в некую панацею от всех болезней – спасти ее, и вирус отступит.

Мир – Матрица. Чтобы твой компьютер не поразил какой-нибудь вредный «Троян», стоит просто переименовать папку Windows, скажем, в Fortochkus. Вирусы ищут конкретный объект… Если им нужен файл, лежащий в Windows – они не тронут тот же самый объект в Fortochkus! И все, вирус обезврежен. Да, такое возможно только с липовыми, простенькими вирями, но Слава от души надеялся, что нечто, пробравшееся в его жизнь из виртуальности, не сложнее тех «Троянов», которые он сам в изобилии написал за свою жизнь.

С Кати все началось. Спасти ее, перенести в другую папку, и вирус будет обезврежен. Хоть бы это было так…

Он вышел из подъезда и остановился, впервые за последние десять минут начиная осмысливать происходящее. Шел дождь! Обычный майский дождь, в котором не было ничего особенного, не считая той мелочи, что когда Слава возвращался в прошлый раз, нет, во все прошлые разы, на улице было ясно!

Летающие кошки, касатики, сходящие с ума люди, а теперь еще и это. Да, тот парень, что хотел свернуть ему шею, был прав, все зашло слишком далеко. Прав был Бредбери, ой, как прав. Меняешь одно – меняется все!

Слава развернулся и вновь вошел в подъезд. Дождь не меняет его планов.

Взяв зонт он вновь вышел из дома и направился к автобусной остановке, но едва выйдя к дороге передумал и поднял руку, останавливая машину. К черту автобусы – еще дома он выгреб практически все деньги из заначки, логически рассудив, что они ему могут потребоваться. Ну а если ничего не выйдет, и мир просто канет в небытие, изгрызенный проклятым вирусом, то о деньгах раздумывать не приходится.

Пожалуй, ловить такси было не самым разумным решением – десяток машин промчалось мимо, едва не обдав его грязью, зато мимо него с кряхтением и посапыванием прокатился автобус, редкий этих краях, как банан на Украине. Наконец, когда Слава уже проклял всю мировую автомобильную промышленность, возле него затормозил ухоженный и удивительно чистый для такой погоды, «Москвичонок».

– Куда? – коротко бросил водитель, как только подмоченная Славина голова просунулась в дверцу.

– Площадь Ленина.

– Две сотни.

– Полторы, – рефлекторно отозвался Слава, забыв про свое недавнее решение положить на деньги и спасать мир.

– Тогда мокни тут со своим полтинником, – вполне миролюбиво улыбнулся водила, положив руку на ручку скоростей и явно намереваясь тронуться вне зависимости от того, отойдет Слава от его драндулета, или не успеет.

– Поехали, – буркнул он, впрыгивая в автомобиль и пытаясь закрыть зонт, который расшалившийся ветер вознамерился вырвать из его рук.

Водитель еще раз расплылся в улыбке, приподняв широкие усы а-ля Иосиф Виссарионович, и утопил педаль, срываясь с места и поднимая фонтан грязи, долетавший, порой, до тротуара.

– Куда едешь, парень? – спросил он, явно желая скоротать дорогу беседой.

– Сказал же, на площадь Ленина, – отозвался Слава, которому как раз наоборот, не хотелось говорить ни с кем вообще.

– Экий ты неразговорчивый, парень. Как тебя зовут-то хоть?

– Слава…

– Слушай, Слава, ты не против, если я закурю?

– Да курите, ради Бога.

Водитель, не сбавляя хода, закопался куда-то в бардачок, разыскивая сигареты, и совершенно не глядя на дорогу. Благо, участок дороги был прямым, да и встречные автомобили попадались не так уж часто.

– Будешь? – спросил водитель, протягивая ему пачку «Петра».

– А отчего бы и нет… – удивляясь сам себе ответил Слава, доставая сигарету. – Я, правда, бросил пять лет назад.

– Правильно. Я, вот, тоже, сейчас докурю и брошу.

Отчего-то этот мужчина вызывал неподдельную симпатию, не смотря на самоубийственную манеру вождения и грабительские цены.

– Как вас зовут? – спросил Слава.

– Семен. Легко отделался, в свое время меня родители хотели Луиджи назвать.

– Почему Луиджи? Вы ж, вроде, русский?

– Так и имя русское. Нет, точнее, советское. Лу-и-джи… Ленин умер, идеи живы.

Слава улыбнулся. Впервые с того момента, как обнаружил, что кто-то откусил ему большую часть руки, на выходе из виртуальности.

– Семен, вы в компьютерах разбираетесь? – вдруг спросил он.

– На уровне «включил-выключил», «запустил игрушку – продулся». Терпеть не могу эти железки, но жизнь заставила сопливого любить. Начальник гаража у меня был из этих, из нуворишей. Я уж не знаю, как он туда пробился – должно быть, блат был солидный, так вот, этот болван в свои тридцать лет думал, что умнее меня в мои пятьдесят, что в жизни больше повидал… Гараж у нас маленький был, машин на десять, так он и заставил всех отчеты сдавать в этом, как его, «экселе»… Какой-то паренек ему составил табличку, в которую потом каждый из водителей должен был вносить, сколько он километров проехал. Просто и без затей – подошел к компьютеру, открыл файл, вбил туда показания спидометра, и все. Эта табличка сама тебе посчитает, сколько ты бензина прокатал, и сколько ты в путевке должен указать. И расход бензина на каждую машину там был учтен, и что-то еще… В общем, списывать бензин можно было только по спидометру, да и то, этот нувориш за нами следил постоянно.

Ну, меня сын и научил, как в этом «экселе» работать. Я однажды тихонько в нем покопался, пока никого рядом не было, и с тех пор расход бензина у каждой машины раза в два больше, чем должен быть, вводим мы километры, а программа считает их милями, ну и что-то там еще. В итоге – у всех водителей в день литров по сорок бензина неучтенного остается, а начальник наш ходит и поражается, чего это расходы так повысились.

– Ловко, ловко… – улыбаясь прокомментировал Слава, – Так вы, Семен, начинающий хакер! И чем дело кончилось?

– А чем оно могло кончиться? Халява, она всегда кончается. Шефа нашего через пол года обвинили в воровстве, мол, это он себе домой бензин цистернами сливает. Убрали его с этого тепленького места, и другого мужика поставили. Толкового… Он, естественно, компьютер списал по какой-то там поломке – дочурка его с тех пор на нем играет, отчеты мы стали сдавать натуральному, живому бухгалтеру, так что сильно не поворуешь. Вот и вся история…