Текст книги "Миллиардер. Книга 2. Арктический гамбит"

Автор книги: Кирилл Бенедиктов

Соавторы: Е. Кондратьева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Я не люблю холод, – возразил на это Михаил Борисович.

– Поверьте, и я его терпеть не могу, – улыбнулся Чен. – Но я тоже поеду на Северный полюс вместе с вами, если, конечно, господин Гумилев не станет возражать.

– И чем мы будем на этом полюсе заниматься? – скептически осведомился Беленин.

– Да в общем-то, ничем особенным. Можете рассматривать эту экспедицию как экзотическую морскую прогулку. Единственное – вам нужно будет ввести в состав экспедиции нескольких своих людей и нескольких людей из списка, который я дам вам несколько позже. Полагаю, при ваших финансовых возможностях это не составит труда.

– И зачем это?

– Когда мы прибудем на место, нам потребуется обезопасить обитателей базы от возможной агрессии со стороны чекистов. Ну и заодно отобрать ключи и передать их законным владельцам.

– Я человек простой, – сказал Беленин, подумав. – И привык называть вещи своими именами. Ты что, предлагаешь мне перебить эфэсбэшников, которые будут с нами в экспедиции? А что я потом буду делать, когда вернусь на родину? Рукавички шить в Краснокаменске? Или возвращение планом не преду. смотрено?

– Отнюдь. Никаких «перебить» – просто аккуратно нейтрализовать. А когда хозяева базы с помощью ключей войдут в Башню, ваши эфэфсбэшники уже никого не будут интересовать.

– Это почему? У спецслужб длинная память.

– Кардинально изменится геополитическая ситуация, – ответил Чен. – Ни Россия, ни Америка, ни, увы, Китай, уже не будут играть сколько нибудь значительной роли в мировой политике. Ситуация изменится, но нефть будет нужна по-прежнему, а может быть, даже больше. И тут идея субарктического нефтепровода придется как раз кстати.

– Если мне не изменяет память, Уорвик всегда был противником участия России в нефтегазовом консорциуме, – проворчал Беленин.

– Мистеру Уорвику сделали аналогичное предложение, – рассмеялся Чен. – И он, оценив все открывающиеся перед ним выгоды, его принял.

– Так что, старый хрыч тоже поплывет с нами к Северному полюсу? – не понял Беленин.

– Нет, для него в этой пьесе предназначена совсем другая роль. Впрочем, это неважно. Вам нужно только знать, что Уильям Уорвик снимает все возражения против участия России, а точнее, концерна «БелНафта» в арктическом консорциуме. Более того, он готов предоставить вашему концерну необходимые технологии для бурения скважин на шельфе Северного Ледовитого океана.

Чен вытащил откуда-то запечатанный конверт с золотым тиснением и протянул его олигарху.

– Это письменное обязательство мистера Уорвика, – пояснил он.

Беленин принял конверт слегка дрожащей рукой. О таком моменте он мог только мечтать – согласие Уорвика открывало «БелНафте» путь на североамериканский рынок, а технологии «Уорвик Петролеум» удваивали капитализацию концерна. Странно, но торжества он при этом почему-то не чувствовал. Может быть, из-за внутреннего голоса, твердившего, что его где-то хотят по-крупному кинуть?

Беленин привык доверять внутреннему голосу. Он не раз помогал ему еще в казанских разборках, давал дельные советы и позже.

– Где гарантии? – хрипло спросил он. – Не от Уорвика, от вас и ваших друзей? Что вам стоит убрать меня там же, на дне, после того, как я помогу вам справиться с чекистами?

Чен развел руками.

– Ну, Михаил Борисович, вы голливудских боевиков насмотрелись, что ли… Зачем же вас убивать? Вы стратегический игрок, на вас завязана половина нефтяных месторождений Восточной Сибири… Дружить с вами гораздо выгоднее!

Тогда это звучало убедительно, но сейчас, допивая третий бокал старого французского вина и заедая его сочнейшей земляникой, Михаил Борисович не мог избавиться от ощущения, что его развели, как лоха.

Допустим, он вступит в этот «Арктический клуб». Допустим даже, даст согласие на финансирование экспедиции к полюсу. Но как объяснить это Гумилеву? Он же наверняка заподозрит неладное. Значит, надо искать какие-то подставные фигуры, придумывать комбинации, разыгрывать целый спектакль – будто не он захотел принять участие в полярной авантюре Гумилева, а какие-то их общие знакомые с трудом его уговорили…

Потом, легко сказать – внедри в экспедицию своих людей. Если в операции будут замешаны чекисты, они просветят всех, как рентгеном. И если, не дай бог, что-то случится, потом ведь не отмоешься…

И вообще, он бизнесмен, а не специалист по тайным акциям!

Откажись, шептал ему внутренний голос. Откажись и забудь о предложении Чена. Тем более, что хитрый китаец не припирал его к стенке, не угрожал карами, в случае, если Беленин захочет рассказать кому-нибудь о его визите. Просто обрисовал перспективы, которые могут открыться перед Михаилом Борисовичем, если он согласится помочь Чену и его друзьям.

А друзья у него жутковатые, подумал Михаил Борисович. Он так и не рассмотрел ни одного из них вблизи, но его не оставляло ощущение, что они все похожи друг на друга, словно близнецы. Хотя, возможно, так казалось из-за черной униформы и одинаковых автоматов.

Отказаться? Забыть?

Но арктический нефтегазовый консорциум! Но технологии «Уорвик Петролеум»!

Миллиарды, миллиарды, а главное – невероятное, сказочное могущество, по сравнению с которым его нынешнее влияние – пустячок, безделица.

И, возможно, вечная молодость.

Чен намекнул, что чудеса подводной цивилизации, обнаруженной нацистами, могут касаться и продления жизни. Есть вроде бы какие-то таинственные предметы, дающие своим хозяевам различные сверхъестественные способности, в том числе, и бессмертие. Беленин никогда не верил в сказки, но в эту очень хотелось поверить. В конце концов, если Дерипаска тратит сотни миллионов на исследования «гена долголетия», чем он, Беленин, хуже?

К одиннадцати часам вечера Михаил Борисович Беленин принял решение. Он вызвал к себе Рашида и передал ему несколько коротких распоряжений. Во-первых, немедленно доставить из Москвы полковника Гудкова. Бывший офицер МУРа Гудков был когда-то одним из лучших сыскарей Советского Союза. В середине 90-х не сумел найти общий язык с новым «демократическим» руководством и ушел в отставку. Оставшись без любимого дела, начал пить. Некоторое время мыкался во второразрядном ЧОПе, а потом попал в поле зрения Беленина и перешел на новое, куда более высокооплачиваемое, место работы. Первое, что сделал Беленин, по достоинству оценивший профессиональные способности бывшего сыскаря – отправил его в элитную швейцарскую клинику, где полковника за три месяца навсегда отучили пить спиртные напитки.

Гудкову Михаил Борисович решил поручить сбор всей информации по Андрею Гумилеву – и не только по нему самому, но и по членам его семьи. Если уж Беленину предстояло отправляться с Гумилевым в экспедицию, то узнать его следовало досконально, со всех сторон.

Вторым распоряжением было связаться с Анри Лакомбом, одним из лучших финансовых аналитиков Европы, работавшем последнее время на Институт перспективных исследований ЕС. Анри Лакомбу Михаил Борисович намеревался заказать анализ стратегии крупнейших нефтегазовых компаний США и Европы в отношении арктического консорциума. Особенное внимание должно было при этом быть уделено компании «Уорвик Петролеум». В-третьих, Михаил Борисович распорядился поднять якорь и держать курс на остров Майорка. На этом острове у него была вилла, выстроенная в стиле замка крестоносцев. После визита Чена и его молчаливых друзей Беленину очень хотелось почувствовать себя под защитой надежных крепостных стен.

В-четвертых, олигарх приказал Рашиду принести в каюту еще две бутылки вина и привести украинскую поп-звезду Юлию. Что Рашид немедленно и исполнил.

Пока «Андромеда», запустив на полную мощность моторы ходко шла к берегам Майорки, Юлия компенсировала пропущенные занятия вокалом, издавая разнообразные громкие звуки. Переживший нервное потрясение, Михаил Борисович набросился на нее с таким пылом, что ей даже почти не приходилось притворяться.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Морской Конек

Июль 2009 года, Арктика. Северный Ледовитый океан. Борт станции «Земля-2»

Теперь Андрей спешил к Марго и Маруське. Было уже позднее утро, ближе к полудню – они все явно проснулись, и он хотел рассказать им обо всем сам, в какой-нибудь более мягкой форме. Конечно же, не обеим своим девочкам, а только Марго – Марусе про убийство знать не следовало. Да и вообще, сейчас Гумилев чувствовал, что ужасно соскучился и после всех этих неприятных потрясений ему хотелось на минуту расслабиться, взять на руки дочь, поцеловать Марго и выпить с ними хотя бы чашечку кофе.

Сначала Андрей даже не понял, что это за звук. Подойдя ближе, он стал различать громкие всхлипывания и страшный протяжный вой. Плакала женщина. От этих звуков у него всегда сжималось сердце – ядерная смесь жалости и раздражения. На станции было не так много женщин, но это точно не Марго. Конечно, Марго тоже плакала время от времени, но делала это тихо, стараясь, чтобы никто не заметил. Представить ее голосящей на всю станцию было невозможно.

Андрей вошел в кают-компанию и увидел Жанну, которая сидела прямо на полу, обнимая за ноги писателя, склонившегося над ней и что-то тихо бормотавшего. Заметив Андрея, Жанна заголосила еще громче. Журавлев-Синицын растерянно посмотрел на нее, потом на Гумилева и бессильно развел руками.

– Эта история очень потрясла Жанну…

Прекрасно! Пока они решали, рассказывать или не рассказывать экипажу о случившемся, экипаж узнал обо всем сам. И кто же так постарался?

– Это ужаснооо… ужасно! Господи! Мамочки моииии… Жанна отпустила ноги писателя и повалилась на пол.

– Я так не могу… Я не могу здесь больше находиться!

Девушка снова подскочила и схватила писателя за колени.

– Увези меня! Слышишь? Немедленно увези отсюда!

– Жанна…

– Мужчина ты или нет?

– Давай-ка встанем с пола… – Журавлев-Синицын попытался ее поднять. – Сядь на диван.

– Ты можешь увезти меня?

Писатель снова посмотрел на Гумилева.

– Это решение принимаю не я, – сухо сказал Андрей. – Дайте ей воды или что-нибудь… не знаю. Что ее успокаивает?

– Ее ничего не успокаивает, – с отчаянием промямлил Журавлев-Синицын. – Это женщина.

– Как это могло случиться? Кто это сделал? Андрей! – теперь Жанна обращалась к Гумилеву, – вы знаете, кто это сделал?

– Жанна, прекратите истерику! – устало отмахнулся Андрей. – И без вас тошно.

– Господи! Что же это такое? Кто мог сделать такое?

В кают-компанию заглянул Ковалев.

– Что случилось?

– Действие непреодолимой силы…

– Уже вижу.

– Журавлев, вы бы забрали свою даму и увели ее куда-нибудь, пока она тут всех не собрала! – Андрей почувствовал, что теряет терпение.

– Жанночка, вставай… Вставай, маленькая…

– Ты увезешь меня?

– Увезу… Конечно же, увезу…

– Увезет-увезет, – уверенно подтвердил Ковалев, – я ему даже лыжи под это дело выделю.

Андрей резко пихнул друга в бок.

– Извини, вырвалось, – оправдался Ковалев. – У меня от бабских истерик – истерика.

– Вы прокляты! Все вы тут прокляты! Потому что сердца у вас нет!

– Ну… начинается… – Ковалев схватился за голову.

– Поэтому и сдохнете тут все!

Теперь Жанна стояла на коленях и с ненавистью смотрела на собравшихся.

– А ты? – она обернулась к писателю, – стоишь и слушаешь, как оскорбляют твою женщину? Тебе тоже все равно? Вам всем все равно? Вам даже не жалко ее, вы остались такими же жестокими и циничными тварями. Я не-на-ви-жу вас!!!

В дверном проеме появился Кирсан. За его спиной стояли еще какие-то люди. Андрей разглядел китайца Чена, Чилингарова и Марго. Марго была бледная, испуганная и настолько беззащитная, что Гумилев сейчас же пошел ей на встречу.

– Что тут у вас? Бунт на корабле? – спросил Илюмжинов.

– Крысы бегут с корабля…

Гумилев подошел к Марго и обнял ее.

– Ты как?

– Андрей, это ужасно…

– Тебе уже тоже рассказали…

– Какой-то человек собрал нас утром…

– Идем отсюда.

Марго вытянула шею, внимательно наблюдая за Жанной. В её глазах было столько тревоги, что Андрею стало стыдно за свои вчерашние подозрения.

– Как твоя рука?

– Лучше… Только что пришла медсестра делать Муське массаж и заодно перевязала мне руку. Я вышла на минутку, потеряла тебя.

– Умничка.

Взгляд Марго опять обратился в сторону Жанны.

– Тебе лучше этого не видеть.

– Она напугана… – тихо сказала Марго.

Это обычная истерика.

Это не истерика. Она ужасно напугана.

– Марго, пойдем.

– И я тоже!

– Понимаю.

Гумилев снова посмотрел на Марго и взял ее за руку.

– Не кисни.

– Вообще… в ее словах есть что-то разумное, – внезапно проговорил Кирсан, – и, хотя я не в праве советовать…

– Предлагаешь бросить станцию и пешком добираться до ледокола?

– Думаю, в сложившейся ситуации не очень правильно продолжать экспедицию.

– Я пока не знаю, как правильно поступать.

– Посмотри на Марго, – Кирсан кивнул на девушку, – посмотри на Марусю. Я думаю, сердце тебе подскажет.

Андрей помрачнел чернее тучи. Кирсан ударил по самым больным местам. Конечно, первым делом надо было подумать о безопасности своих близких. Экспедиция, сколь бы ценной она не была, не стоила того, чтобы рисковать самым дорогим, что было в его жизни. Но как это сделать? Решения принимал не он один. Нужно было собрать совещание… Убедить всех.

– Ты как всегда прав. – кивнул Гумилев.

– Пожалуйста… – Марго заглянула Андрею прямо в глаза, – увези нас отсюда.

На огромном плазменном экране шел мультик про белого медвежонка. Не отрывая взгляда от мультфильма, Маруся прыгала на кровати, расставив руки в стороны и, время от времени, плюхаясь на подушки.

– Не свались, – предупредила ее Марго.

Она сидела в кресле, обняв себя за коленки, и тоже с интересом наблюдала за происходящим на экране. Маруся со смехом рухнула на кровать, тут же поднялась на ноги и продолжила свои акробатические занятия.

– Сейчас ты раскачаешь станцию, и она перевернется!

– Не перевернется!

– Смотри, видишь, как наклонилась? – Марго показала в сторону окна.

Маруся мигом спрыгнула на ковер и подбежала к окну. – Там мишки!

– Тут очень много мишек. Они здесь живут, – улыбнулась Марго. – Хочешь, почитаю тебе про них?

– Давай заберем Мишку с собой? – предложила Маруся. Видимо книжка ее интересовала куда меньше медведей.

– Мишке в Москве будет жарко, он же привык жить на севере.

– Здесь тоже жарко! – резонно заметила Маруся, которая сейчас была одета в трусики и маечку.

– Жарко только у нас на станции, а там очень холодно.

– Давай пустим мишек к себе погреться?

Андрей вышел из душа. Наконец-то он почувствовал себя человеком. Он с легкостью мог провести ночь без сна, но вот без душа было совсем погано.

– Кофе хочешь? – с улыбкой спросила Марго.

– Обязательно! – бодро ответил Гумилев.

Полчаса в окружении семьи подействовали на него так благотворно, как будто он на курорте отдохнул. И правда, по сравнению со всем, что происходило сейчас на станции, их теплая уютная каюта с мультиками, детским смехом и ласковой подругой, казалась ему раем.

– Папа, мишки замерзли!

Андрей посмотрел на любимую дочь и рассмеялся.

– Сначала она прыгала так, что раскачала станцию… – Марго с наигранной строгостью посмотрела на Марусю, – а теперь хочет забрать сюда мишек.

– Ты зачем нам тут все раскачиваешь? – Андрей схватил Марусю подмышки и поднял в воздух.

– Сколько же в ней энергии! – удивленно покачала головой Марго.

– Конечно, столько мороженого есть! – ответил Андрей. – Если бы я ел столько мороженого…

– А мишки, правда, едят мороженое? – спросила Маруся, забираясь к отцу на шею.

– Они обожают мороженое. Только оно у них из рыбы.

– Фууууу…

– Ты когда-нибудь пробовала мороженое из рыбы?

– Нет!

В динамиках заиграла любимая Марусина песня.

– Громче, громче, громче!

Марго взяла пульт и прибавила громкость. Андрей упал на кровать вместе с Марусей, застонал и закрыл себе уши. Маруся схватила его за руки и стала оттягивать их от ушей.

– Слушай!

– Мася, ты уже сто тысяч раз смотрела этот мультик, я столько не могу…

– Папа, ну слушай! – обиженно насупилась Маруся. Марго принесла кофе и поставила на прикроватную тумбочку.

– Пожалуйста, давай сделаем потише? – взмолился Андрей.

– А мишек пустим погреться?

– Так, Марго! – Андрей сел на кровати и нахмурился, – Марусе больше мороженого не давать! Она слишком энергичная. Думаю, надо кормить ее рыбой.

Маленькая бестия кубарем скатилась с кровати, схватила пульт и убавила звук.

– Не надо рыбы!

– Дай папе спокойно попить кофе…

– Пойду рисовать! – важно сказала Маруся. – Отличная идея! – в один голос подхватили Андрей и Марго.

Маруся взяла со стола карандаши и убежала в свою комнату.

– Вот же чертенок неугомонный, – улыбнулся Гумилев, – завидую я ей! Прыгает, носится и никаких проблем.

– Может, поспишь часочек? – предложила Марго, забираясь на кровать и делая Андрею массаж шеи.

– Звучит соблазнительно… Но надо еще кое-что сделать…

– Это не может подождать?

Андрей обернулся к Марго, поймал ее руки и прижал к своей груди.

– Я смогу уснуть только когда мы будем в полной безопасности…

– И когда это будет?

– Когда мы вернемся в Москву.

Допрос Бунина оставил на душе неприятный осадок. Профессор явно что-то знал, но не торопился раскрывать карты. Возможно, он боялся Свиридова или был с ним заодно – в любом случае, последний разговор не внес в ситуацию ясность, а именно этого Андрею сейчас очень не хватало. Все, что Бунин рассказал про спрута, могло быть обманом, ведь если предмет нельзя проверить в действии, то как понять, что он именно такой, каким его представляют. Возможно, Бунин приврал насчет его сложности, а может быть, вообще изменил суть предмета. Возможно, с помощью спрута он убил Алферову, да, Андрей не верил в эту версию, но все же, все же…

Механизм замка щелкнул, и Гумилев оказался в маленькой каюте без иллюминатора, заполненной стеллажами и коробками. Бунин дремал, вытянувшись на коробках и подложив под голову свои туфли.

Андрей включил верхний свет. Профессор поморщился, повернул голову и посмотрел на вошедшего.

– Стучаться надо…

Андрей прикрыл за собой дверь и защелкнул замок.

– Если ты пришел задавать мне вопросы, то можешь идти обратно.

– Хочу поговорить наедине.

– Похоже ты ко мне неравнодушен, а, Гумилев?

– Не надоело выпендриваться? – Чья бы корова…

– Мне кажется, ты в крайне хреновой ситуации, где каждое неверное слово может быть использовано против тебя, – спокойно разъяснил Андрей.

– Поэтому я и не собираюсь говорить… – лениво ответил Бунин, закидывая ногу на ногу и пялясь в потолок.

– Сядь-ка…

– Не вижу смысла.

– Сядь, я тебе сказал! – в голосе Андрея появились металлические нотки.

Бунин сел, скинул под ноги туфли и пригладил волосы.

– Только не надо тут мышцами играть, я не девка.

– Расскажи, что случилось.

– Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

– Бунин, не будь идиотом.

– А что, только тебе можно?

Андрей ничего не ответил. Он как будто задумался о чем-то, внимательно рассматривая стены каюты. Бунин вытащил из кармана мятую пачку сигарет и закурил.

– Что? Фигово дело? – с фальшивым сочувствием спросил он.

– Все пошло не так, как ты планировал?

Андрей пропустил слова Бунина мимо ушей.

– Думал, ты тут рулишь процессом, а оказалось вот оно как. И эксперимент твой межпланетный никому не уперся. – Бунин выпустил струю дыма в сторону Гумилева. – Тебя использовали… Алферову жалко, конечно… Она, похоже, была в тебя влюблена…

– Мне кажется, ты выбрал довольно извращенный способ самоубийства… – наконец очнулся Андрей.

– А что ты со мной сделаешь?

– Выпущу проветриться и забуду забрать обратно.

– Мне уже страшно! – усмехнулся Бунин.

– Знаешь, что это? – Гумилев кивнул на полукруглую сферу, в стене.

– Детектор лжи?

– Именно!

Андрей подошел к полусфере и открыл находившуюся тут же в стене маленькую дверцу, размером с ладонь. За дверцей скрывалась кнопочная панель.

– Это аварийный люк… Отсюда идет прямой коридор в боковой отсек, а оттуда выход куда? Давай, ты же у нас догадливый…

– Думаешь, если меня не найдут, сможешь скрыть убийство? – в голосе Бунина появилось легкое смятение.

– Обувайся…

– Это бред…

– Возможно.

– Я не убивал ее.

– Очень может быть.

– Ты готов лишить человека жизни за то, чего он не делал?

– И даже испытать от этого удовольствие. Обувайся.

– Ничего я не буду…

– Без ботинок на снегу прохладно.

– Переживаешь, чтобы я не простудился?

– Мне нравится твое непрошибаемое чувство юмора! Надеюсь, белые медведи его тоже оценят.

– А если я никуда не пойду? Потащишь меня силой?

– На руках понесу.

– Тебя посадят.

– А тебя съедят.

Бунин опустил глаза и уперся взглядом в свои туфли. Потом, словно решившись на что-то, резко вскинул голову и посмотрел на Андрея.

– На станции человек с Морским Коньком. Если ты не найдешь его, убийства будут продолжаться.

– Что делает конек? – сразу перешел к делу Андрей.

– Разрушает. И ему совершенно все равно, что разрушать. Он с одинаковой легкостью превратит человека в фарш, а твою станцию – в груду металлолома.

– То есть, Алферову убили при помощи конька?

– Да! Как тебе еще объяснить?

– А как ты докажешь, что это сделал не ты?

– Да никак! Как я могу доказать? Но ты так же не можешь доказать, что я это сделал…

– Я не верю, что ты способен на убийство.

– Это так благородно с вашей стороны, Андрей Львович! Прямо не знаю, как вас благодарить за оказанную мне честь… – Бунин склонился в поклоне, картинно взмахнув в воздухе рукой.

– Но ты мог принимать какое-то другое участие, – продолжил свою мысль Андрей.

– Какое? Прийти к Алферовой за пять минут до убийства и засветить свою рожу в камере? Гумилев, ну ты же не тупой, как эти кретины с портретом Дзержинского в спальне!

– Я смотрю, ты их не любишь?

– А за что их любить? За то, что они собирают предметы и, ни хрена в них не разбираясь, прячут в сейф? Это между прочим, уникальная… самая уникальная из всех существующих на земле загадок! Возможно, связь с инопланетным разумом. Возможно, что-то еще не менее поразительное. Сплав, из которого сделаны предметы, обладает энергией, с которой не сравнится ни одно вещество, когда-либо обнаруженное на земле либо синтезированное искусственным образом!

Андрей понял, что задел больную тему Бунина. Это было ему на руку.

– Так значит, Свиридов тоже собирает предметы?

– Откуда мне знать? – резко пожал плечами профессор.

– Ты только что сам сказал об этом.

– Фамилия Свиридов ни разу не прозвучала.

– Но ты это имел в виду?

– Хочешь знать, есть ли у Свиридова предметы?

– Хочу.

– Ну так спроси его сам! – Бунин снова перешел на ернический тон.

Все-таки что-то их связывало… Он явно изменился, когда Андрей напомнил ему про генерала.

– У Свиридова может быть этот конек?

– Я же сказал…

– Бунин… Мне кажется, ты дал понять, что не любишь медведей.

– Да у тебя кишка тонка выкинуть меня к ним. Ты ведь положительный герой – у тебя вон молодая любовница, дочка, огромная корпорация, толпы голодных студентов, которых ты выкармливаешь…

Андрей устало вздохнул.

– Зачем ты приходил к Алферовой той ночью? – спросил он, захлопывая дверцу рядом с люком.

– Я уже могу вздохнуть с облегчением? – улыбнулся Бунин, кивая в сторону полусферы.

– Не пытайся перевести тему.

– Это было свидание.

– Не ври.

– Считаешь, что она не могла пригласить меня на свидание?

– Считаю, что ты был ей противен.

– А твоя жена находила меня привлекательным. Андрей заставил себя не поддаваться на провокации.

– Перестань упоминать Еву, – как можно более спокойно сказал он.

– Все время о ней думаю… а ты?

– Это моя жена.

– Которая от тебя сбежала.

– Она пропала без вести.

– Она сбежала от тебя, так же, как и Марго…

– Что Марго? – не понял Андрей.

– Сбежит, – уверенно ответил Бунин.

– Зачем сбегать Марго?

– Придет время – узнаешь…

Андрей почувствовал удушье и приложил руку к груди.

– Что, поплохело?

– То есть, про Алферову ты говорить отказываешься?

– Я хотел предупредить ее об опасности.

– О какой опасности?

– О тебе. Видел, как ты начал крутиться вокруг нее и не хотел, чтобы она стала еще одной жертвой…

– Бунин, ты же псих…

– Верни мне спрута.

– Об этом не может быть и речи.

– Тогда убийства продолжатся.

Гумилев замолчал, о чем-то напряженно думая.

– Почему я должен тебе верить?

– Повторяю для тупых. У тебя на станции человек с мощнейшим оружием. Капитан убит и это только начало. У меня нет оружия, но я знаю, как его найти. Ты можешь высадить меня на землю, скормить медведям, сожрать сам – но это никак не изменит ситуацию. А теперь, если твои интеллектуальные способности не позволяют тебе самому сделать правильное логическое заключение, подсказка – единственный человек, который может хоть как-то тебе помочь, это я.

– Пять минут назад, ты отказывался мне помогать.

Бунин лег на коробки и лениво потянулся.

– Я передумал.

Андрей вышел в коридор и закрыл дверь на ключ. Судя по всему, Бунин говорил правду и даже больше того, чем Гумилев рассчитывал услышать. Ясности этот разговор не внес, наоборот, вопросов стало больше, но тем не менее Андрей испытывал удовлетворение от проведенной беседы. Теперь оставалось каким-то образом добыть спрута и уповать на то, что Бунин принесет хоть какую-то пользу.

В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес ее к уху.

– Ты где пропадаешь? – услышал он взволнованный голос Ковалева.

– Нужно было поговорить кое с кем… А что случилось?

– У нас тут снова убийство!

Андрей остановился посреди коридора не в силах сделать шаг. – Кто?

– Да эта долбанутая…

– Какая долбанутая?

– Ну, подруга писателя…

– Жанна?

– Она.

– Где тело?

– В каюте Журавлева… если это можно назвать телом. Капец, Андрей, я минут десять блевал, не мог голову вытащить из унитаза…

В каюте Журавлева-Синицина уже суетились ребята Свиридова. Сам генерал курил в коридоре, внимательно изучая ковер под ногами и ковыряя его носком острых ботинок. Свиридов никак не отреагировал на появление Андрея, да и остальные, надо сказать, особого интереса не проявили.

– Иди сам… я это видеть не могу, – закрыв рот рукой, пробурчал Арсений. – пойду выпью, что-нибудь… Капец… спать теперь неделю не буду…

Андрей похлопал друга по плечу и заглянул в каюту писателя.

То, что он увидел, вызвало в его голове одну единственную мысль – по сравнению с этим, убийство Алферовой можно было назвать гуманным.

– Впечатлительный у вас мальчик… – услышал Андрей глухой голос Свиридова, – всю ванну изосрал, несчастный.

– А вас это никак не впечатляет? – спросил Андрей.

– Обыкновенное убийство, – выдохнул дым генерал.

– Так уж и обыкновенное?

– Не вижу никакой разницы в том, каким образом произошло умерщвление, – буднично возразил Свиридов.

– Железные у вас нервы. Свиридов ничего не ответил.

– А где сам этот…

– «Сам этот» хорошенечко рехнулся… Все произошло у него на глазах.

Теперь и Андрей почувствовал подступившую к горлу тошноту. На это невозможно было смотреть в конечном варианте, а уж представить себе, каково это наблюдать в процессе…

– Разумеется, никого не заметил. Смотрел, не отрываясь, как его птичку подвесили в воздухе и разделали в пух и прах. Говорит, что голову оторвали последней, так что все время, пока ее кромсали, она орала. – Генерал сплюнул в напольную пепельницу и затушил сигариллу.

– Даже зубы разлетелись, – с животным удовольствием сказал он и оттолкнул кончиком ботинка какой-то мелкий осколок.

Андрею стало жутко. Помимо зверского убийства, которое затмевало все, что он видел в самых страшных фильмах ужасов, его особо впечатлял такой же зверский цинизм Свиридова. И если, с одной стороны, Андрею все еще казалось диким, заподозрить его во всех этих убийствах, с другой стороны возникал резонный вопрос – кто еще мог быть способен на такое?

На этот раз Андрей решил не ждать, пока информация распространится естественным путем, превращаясь из сухого факта в душераздирающий рассказ с множеством кровавых деталей. Он захотел сам обо всем рассказать Марго, опустив подробности, и тут же сразу успокоить. Держать ее в изоляции от внешнего мира все равно не предоставлялось возможным.

Благо их каюта находилась на другой палубе и, значит, была вероятность того, что ни Марго ни Маська не слышали никаких криков. Пока Андрей шел к ним по коридору, он думал о том, кому была выгодна смерть безобидной подружки писателя. И если смерть капитана была нелепой, но все же могла нести какое-то стратегическое значение для убийцы, то гибель Жанны казалось ему из ряда вон выходящей. И тем не менее… Андрей никак не мог допустить, что Жанну убили просто так, без причины. Да, она многих раздражала, хотя, скорее, ее безумное поведение вызывало у людей смех. И Жанна, и писатель воспринимались здесь, на станции, как пара клоунов. Ну есть они, ну утомляют, но не до такой же степени, и, главное, все это не было поводом для настоящего убийцы. Гумилев не знал, откуда в нем такая уверенность, но вывод, сделанный им, казался ему логичным. Все это было звеньями одной цепочки, в которой и одна и другая жертвы каким-то образом мешали исполнению планов. Только неизвестно каких и неизвестно кому.

В каюте никого не было. На столе лежала записка, на которой ровным аккуратным почерком было выведено: «Мы в столовой», а рядом старательно нарисованное красным карандашом сердце с улыбкой – фирменный знак Маруси.

Андрей быстро вытащил из шкафа теплый свитер и натянул на себя. То ли от усталости и недосыпа, то ли из-за переживаний, связанных с последними событиями, его здорово знобило. «Не хватало еще свалиться», – подумал он, запирая каюту. – «Сто лет не болел и тут на тебе».

Марусю он заметил еще издалека. Она носилась между столиками, зажав что-то в руке, гудя и изображая, видимо, самолет. Марго сидела в самом дальнем углу, устало подперев голову рукой и машинально размешивая сахар в чашечке кофе. Заметив Андрея, она приняла более бодрый вид, поправила волосы и улыбнулась.

– Пью шестую чашку, – пожаловалась Марго. – Не представляю, как ты держишься, я просто засыпаю…

– Да меня что-то тоже… – Андрей подсел к столику и махнул рукой официанту.

– Замерз? – удивленно спросила Марго.

– Колотит…

Марго протянула руку и приложила ко лбу Андрея.

– Да ты весь горишь.

К столику подошел официант и коротко поклонился.

– Мне что-нибудь покрепче… В смысле кофе. Что-нибудь такое…

– Понял! – бодро отрапортовал официант и поспешил выполнять заказ.

– Тебе надо выспаться…

– Я хочу тебе кое-что рассказать, – перебил девушку Андрей.

– Только после того, как выпьешь какое-нибудь жаропонижающее.

– Не шантажируй.

– Вжжжжжжжжжжжжжжжжжиииииииуууууууууууууууууу… – «подлетела» к столику Маруся.

Только теперь Андрей рассмотрел, что в руке у дочки была зажата обычная сосиска.

– Папа, мой самолет хочет на посадку! Открой рот!

– Муська! – строго прикрикнула на нее Марго.

– Иди побегай, мне надо поговорить… – Андрей ласково шлепнул Марусю по попе.

– А самолет?

– Самолет не заправлен. Лети вон к тому дяде и попроси его заправить самолет горчицей. – Андрей указал Марусе в сторону официанта.