Текст книги "Сердце Дракона. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Кирилл Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 759

– Что происходит?! – закричали на кораблях в небе.

На озере, всего мгновение назад, какое-то существо использовала технику, о которой никто не то что не слышал, а и помыслить не мог. Казалось, что оно не применяло никаких мистерий или энергии, а просто… заставило гнить все в округе.

Так, будто управляло самим процессом гниения. Его сутью.

Такое было невозможно даже для Пиковых Повелителей, специализирующихся на истинном пути развития или же – магии.

И в этот момент, когда все присутствующие уже успели похоронить вставшего на пути невиданной силы мальчишку, тот каким-то чудом умудрился выжить.

В то время как позади него, на расстоянии многих километров, все обратилось в прах, он все так же стоял на водной глади.

– Как Рыцарь Духа может удерживать себя на поверхности озера?!

– Да кто он такой!

Тысячи взоров были устремлены на Хаджара. А когда вокруг него вспыхнул вихрь черной, с синими прожилками, энергии, то голоса стихли.

Не потому, что люди замолчали, просто они оказались заглушены страшным ревом. Паруса многих кораблей задрожали, когда вместе с громом по ним ударил яростный рев дикого зверя.

Энергия, недавно закручивавшаяся безумным штормом, внезапно сжалась в небольшую сферу, а затем и вовсе лопнула мыльным пузырем.

На поверхности озера стоял все тот же юноша. Вот только теперь вместо старых, тысячи раз заплатанных одежд, его прикрывал полный, черных доспех.

Со спины струился плащ. Будто созданный из тумана, обрамленный серебром, он запечатлел на себе герб. Герб, который никто и никогда прежде не видел, но даже так – взгляд лишь скользил по нему и нисколько не задерживался.

Настолько он был простым.

Чего не скажешь о броне. Она казалось крепкой. Крепкой настолько, что могла бы выдержать удар императорской техники, но при этом не выглядела тяжелой.

Она вообще походила на нечто, напоминающее одновременно и просторные одежды (с поправкой на то, что те были сделаны из таинственного металла) и, словно, вторую кожу.

Настолько плотно доспехи прилегали к телу юноши.

– Он сумасшедший? – зазвучали шепотки. – Сражаться без шлема?!

– Проклятье… вы знаете кто бы мог сделать подобный Императорский Доспех? Я хочу такой же!

– Возможно, клан Вечной Горы, – неуверенно ответили рядом.

– Да зачем тебе доспех без шлема?

И действительно. Несмотря на то, что броня юноши явно принадлежала к классу Императорского артефакта, она, почему-то, не имела шлема.

И в то время пока все обсуждали достоинства и недостатки этого артефакта, на Ярости Смертного Неба стояла гробовая тишина.

Её нарушал лишь мерный ритм, отбиваемый ногтями, больше похожими на когти, призванного Императором Мастера.

– Зов… – протянул он. – Но чьему роду он может принадлежать? Никогда не видел такого потенциала… Что за древний ходок оставил в человеческом роду свое семя? Может стоить рассказать правителю? Нет, пока посмотрю еще немного.

Слов Мастера, даже если бы их кто-то и услышал, все равно бы не поняли. Он говорил на языке Стране Драконов.

А ни один человек, даже будь он Безымянным гением, не смог бы его выучить. Для того чтобы говорить на этом языке, нужно иметь хоть каплю крови Хозяев Небес.

– Одними только доспехами он с ним не справиться, Орун, – впервые, за долгое время, высказался Агвар. При этом его голос звучал несколько взволнованно.

– С чего бы тебе, старое полено, беспокоится о моем щенке?

– С того, Великий Мечник, что в озеро он спустился вместе с моей дочерью. А выбрался – один. И, помяни мое слово, если…

Глаза Оруна сверкнули не хуже белой молнии, расчертившей в этот момент небо.

– То что? – мечник не повышал голоса, но создавалось впечатление, будто одновременно с ним говорил сам шторм. – То что, Король Эльфов, древний Агвар?

По щиту корабля начали отбивать свой неумолимый и неостановимый марш крупные капли рухнувшего с небес ливня.

Агвар отвел глаза и промолчал.

– Так я и думал, – процедил Орун.

В этом мире ничто не могло сравниться с той ненавистью, которую Орун испытывал к аристократам. И это прекрасно знали все, в чьих жилах текла “голубая кровь”.

Хаджару казалось, что он слышит голос Оруна, но, скорее всего, это просто стремились на поверхность воспоминания о последних двух годах.

Кстати о поверхности…

– Разве это не твоя тюрьма? – спросил Хаджар. – Почему ты выбросил нас сюда?

В том, что Хаджар оказался на водной глади, не было его заслуги. В тот момент, когда осколок, еще недавно – сказочного персонажа, объявил свою цену, то усилием воли он протолкнул их обоих сквозь водную толщу и оставил на озере.

И если бы не техника “Пути Среди Облаков”, один из немногих козырей Хаджара, то он бы уже снова погрузился на дно.

– Любая тюрьма имеет свой замок, Dlahi Hadjar, – голос создания, несмотря на отсутствие рта, легко перекрывал гнев бушующего шторма. – А любой замок – свой ключ.

– Я – ключ?

Вместо ответа создание лишь сдержано “кивнуло головой”. Необходимого органа у неё и вовсе не имелось, а движение вышло рваным и дерганым.

– Проклятье, – выругался Хаджар. – Это только в песнях бардов приятно слушать про тех, вокруг кого мир вертится.

Самого Хаджара уже успело изрядно утомить то, что где бы он не появлялся –его уже ждала какая-нибудь древняя сущность.

Хотя, возможно, это как-то было связано с засевшим внутри огрызка его души самого крупного из осколков сущности первого из Дарханов…

– За все прожитые мной эпохи, еще ни один человек твоей силы не выдерживал…

Хаджар явно ощущал, что создание что-то произнесло. Если бы у последнего были бы губы, он бы увидел как они шевелятся, но при этом он не мог не то “расслышать” сказанного сущностью, но попросту – осознать сказанного.

И это не укрылось от взора пустых глазниц туманного создания.

– Как жаль… – произнесло оно. – Значит ты, пока, еще слишком слаб, чтобы осознать силу слов?

– Каких еще слов?

– Истинных, Dlahi Hadjar, истинных Слов. Тех, которыми был сотворен этот мир и все, что тебя окружает.

Хаджару, как это уже бывало прежде, показалось, что перед ним приподняли завесу над какой-то тайной. Тайной столь глубокой и мощной, что стоит ему сейчас сделать шаг в её направлении и ничем хорошим это явно не закончиться.

– Что же, давай проверим, сможешь ли ты устоять перед мощью заклинания.

Хаджар уже сталкивался с магией. Правда было это в последний раз в Море Песка. И, даже в исполнении колдунов Подземного Города, она выглядела сокрушительно.

Хаджар не собирался проверять, насколько могущественно будет “заклинание” в исполнении древней сущности.

– Если ты думаешь, что я собираюсь лишь защищаться, то ты ошибаешься.

Меньше, чем удар сердца Хаджару потребовалось, что нырнуть в глубины души и позвать на помощь своего верного друга. Того, кто за эти два года не раз приходил ему на помощь.

Глава 760

Когда Хаджар приходил в это место в пору Битвы Пустошей, то его Дух не был больше птенца, умещающегося на ладони. И обитал он в кронах деревья, не дотягивающего Хаджару и до пояса.

Теперь же это был ясень или, может дуб, а может и тис, который возвышался над головой на добрый метр. И среди его острых, кленовых листьев, свила себе гнездо птица, размах крыльев которой достигал больше ста пятидесяти сантиметров.

При этом Хаджар всем своим “я” ощущал, что это был не предел роста для Кецаля. И в этом тоже присутствовала своя загадка.

Хаджар никогда не слышал, чтобы Духи, призванные и созданные людьми внутри своей души, могли рости. Они на веки замирали в той форме, в которой впервые появились.

Но, видимо, этот непреложный закон каким-то чудным образом миновал Кецаля.

– Отправишься ты вновь со мной в битву, пернатый друг, – Хаджар протянул к кронам руку.

В отличии от адептов, населявших Семь Империй, Хаджар не забирал силу у Духа. Он не “заставлял” его биться на своей стороне, не использовал как бездумный и бездушный инструмент.

Нет, обученный орками, осознавший очертания Пути Предков, которые бились со своими Духами бок о бок, Хаджар всегда призывал Кецаля на битву.

И если тот соглашался, то Хаджар отдавал Духу свою силу. А тот, в свою очередь, расставался с собственной. И в таком постоянном, непрерывном обмене, они находили гармонию и мощь их союза утраивалась.

Взмахнув прекрасными крыльями, Кецаль огласил бескрайние травяные равнины пронзительным:

– Простой Дух-Зверь, – засмеялся Брустр. – Я ожидал от тебя, Орун, чего-то более… грозного.

– Приглядись внимательно, Брустр, – Король Эльфов указал на раскрывшую позади юноши крылья птицу. – Разве ты когда-нибудь видел Духов таких размеров?

Глава Хищных Клинков и хотел возразить, но не мог. Он действительно никогда не видел, чтобы чей-то Дух-Зверь был настолько огромным. И, кроме того, стоило ему распахнуть крылья, как по озерной глади прошла мелкая, едва ли заметная рябь.

Но даже так – это было невероятно и практически невозможно.

Только в самых старых легендах, настолько старых, что они упоминались лишь в запретных для народа хрониках эпохи Ста Королевств, присутвовали какие-то намеки на героев прошлого, чьи Духи могли влиять на реальность.

Чем, ко всем демонам, Орун занимался с этим простолюдином на проклятой Горе Ненастья?!

– Боги и демоны…

– Что это такое?!

– Разве духа возможно так использовать!

И лишь Великий Мечник, видя происходящее, наконец улыбнулся.

– Я собирался припасти этот козырь до финала Турнира, но что поделать.

Хаджар, благодаря тысячам битв на грани жизни и смерти, всегда чувствовал, когда он мог позволить себе не сражаться в полную силу, а пытаться чему-то научиться в ходе сражений.

Сейчас же все его инстинкты буквально кричали о том, что если он не воспользуется всем, чем только можно, то создание из тени прошлого Горшечника не оставит от него и воспоминания.

То, что он применил в своей первой атаке, было лишь приветственной пощечиной. Толчком, которым дворовые ребята начинают свою потасовку.

Хаджар поднял руку.

Кецаль, издав очередной протяжный “Кья”, обвил запястье хвостом, а затем вспыхнул синим пламенем и завис над ладонью сферой энергии.

Хаджар провел левой ладонью над клинком и на черной поверхности меча появился узор. И если раньше он выглядел просто как устремившаяся в полет птица Кецаль, то теперь к ней добавились очертания небольшого дерева.

Пока еще без листьев, но Хаджар был уверен, что это временно.

– Путь воина духа? – создание явно было удивлено. – В мое время лишь немногие были достаточно сильны душой, чтобы сражаться вместе с духом. Видимо мир в тебе не ошибся…

– Мир?

– Я ведь уже сказал, Dlahi Hadjar, что я отвечу тебе лишь если ты исполнишь мое желание. И, прошу, не промахнись, – создание указало на бьющийся в груди демонический кристалл, заменявший ему сердце. – бей прямо сюда. А теперь – давай закончим все быстро. Я слишком долго ждал…

Существо направило на Хаджара свой посох. Оно опять что-то говорило, произносило какие-то слова, и Хаджар был уверен, что слышит их, но… не может осознать.

Нейросеть сбоила. И сам факт того, что вычислительный чип отвечал на запрос сбоем программы, несколько пугал.

Позади существа, собранного из осколков прошлого, клубились черные облака. Они скатывались в единую тучу. Та стелилась по земле и в тех местах, где она её касалась, почва буквально иссыхала.

Из цветущей, пышущей жизнью, сочной, она становилась сухой, разбитой трещинами коркой. Листья и деревья испарялись так быстро, что глаз не поспевал за их скоротечными метаморфозами.

Камни распадались на исчезающие осколки.

А затем изнутри облаков гнили и смерти появились покрытые струпьями, призрачные когтистые ладони. Они потянулись вперед. Каждая размером с лошадь. За ними показались и такие же, полные гнойников, разлагающиеся предплечья.

С них капала белесая субстанция. И, кто знает каким образом, но она буквально прожигала в земле уходящие куда-то очень глубоко, желоба.

И не нужно обладать способностью видеть сквозь Реку Мира, чтобы осознать, что ни одно живое существо, попавшее на пути капли волшебного гноя, не уцелело.

Затем существо что-то произнесло и объятья устремились в полет.

Сверху гремел шторм. Он бросал молнии, которые врезаясь в деревья, окружавшие Озеро Грез, пытались устроить пожар, но его тут же тушил яростный ливень.

– Чтобы это создание не использовало, но это явно уровень Пикового Повелителя, – заметил глава клана Вечной Горы.

– Это объясняет, почему многие годы Озеро Грез считалось опасным регионом. Если здесь хозяйничала тварь силы Пикового Повелителя, то мало кто смог бы противиться её воле.

Стоит отметить, что в Империях было не так много Безымянных. Повелителей, разумеется, больше. Намного больше. Но стоящих на стадии Пика, буквально находящихся на грани перехода к следующей ступени пути развития…

– Чтобы выжить, мальчишке придется одолеть существо, находящееся едва ли не на две ступени выше.

На памяти присутствующих, лишь один воин во всем Дарнасе был способен на подобное. И этот воин, в данный момент, стоял среди них.

На фоне бушующего шторма, он выглядел еще большим безумцем, чем ярость самой природы. Не отводя острых, как и его мечи, глаз, он следил за своим учеником.

А затем, после того, как прозвучали всего несколько слов, Хаджар исчез.

Главы Кланов повскакивали со своих мест.

– Невозможно! – едва ли не в унисон закричали они.

На всей Ярости Смертного Неба нашлось не больше девяти человек, которые смогли уследить за движениями Хаджара. И это заставило Оруна засмеяться.

Даже громче, чем гремел небесный гром. Он бил с такой мощью и гневом, будто сами боги были недовольны той силой, что демонстрировал его ученик.

– Тупой щенок! – смеялся Орун. – Я ведь предупреждал, что тебе еще рано использовать этот удар…

Глава 761

Спустя еще две недели, от Хаджара уже мало что осталось. Это был обтянутый кожей, покрытый струпьями, скелет. Он весили так мало, что ему пришлось придавить, едва не расплющив, ногу камнем. Иначе очередной порыв ветра сбросил бы его со скалы.

Все это время Орун пировал.

Кто знает, сколько всякой живности находилось в пещере мечника. Но тот не отказывал себе в удовольствии. Сутками напролет он занимался всего двумя вещами – жарил и отламывал сочные ломти мяса и попутно избивал Хаджара.

Стоило последнему сделать хоть какое-то движение, как ему по спине тут же прилетал удар палки. Причем грозные орудия пытки имелись у Оруна в количестве, явно превосходящем туши животных.

За эти два с половиной месяца, он нанес столько ударов, что камни под Хаджаром успели продавиться и принять его очертания.

– Слабак, – отбросив очередную, сломанную в щепки палку, Орун отломал кусок мяса и вгрызся в него зубами. – И с такими силами ты собрался перечить трем кланам аристократии?

Хаджар не мог ничего ответить. Ему было сложно даже сохранять свое сознание.

– Если бы я не пришел, они бы уже имели тебя в таких позах, от которых засмущалась бы самая дешевая портовая шлюха!

Хаджар, пусть и слышал слова Оруна, но не мог удержать их в разуме на достаточный срок, чтобы тот успел их обработать.

Он находился в каком-то странном состоянии. Граничащем одновременно с жизнью и смертью, явью и сном беспамятства.

Хаджар будто находился на перекрестке. И те пути, что вели его к жизни и яви, были такими шаткими, что могли разрушиться от брошенного в их сторону, слишком тяжелого взгляда.

И лишь стоя на месте, Хаджар мог удержаться от немедленного знакомства с клыками хищной, вечно голодной бездны.

Пустоты.

Той самой, что с момента рождения зреет в душе каждого человека.

Той самой, которую каждый заполняет тем, чем может. Кто-то вином и женщинами, наркотиками… так, как поступал Хаджар, которому “повезло” после операции по установки нейросети остаться на Земле.

Кто-то искусством. Другие деньгами. Третье яркими впечатлениями. Четвертые семье и любовью.

Каждый находит свой собственный свет, за которым они следуют по спрятанной во внутренней пустоте дороге, которая все равно вела к смерти. Но смерти такой, чтобы не было больно… нет, не от последнего вздоха, а от осознания того, насколько пустыми были пройденные на пути к смерти дни даже не жизни, а существования.

И теперь, стоя на перекрестке, посреди пустоты, Хаджар вдруг понял, что… его пустота, как бы двусмысленно это не звучало, она – пуста.

В ней не было ничего. Ничего, что могло бы поднять на свои плечи обрушивающиеся пути жизни и яви. И именно поэтому, на их фоне, голодная бездна своими укусами выедала спуск к смерти и беспамятству. Ведь куда проще падать, чем карабкаться.

Она будто нашептывала:

– Иди ко мне… успокойся во мне… я дам тебе…

Но Хаджар, сверкая яркими, стальными глазами, лишь резко отвечал:

– Нет.

И когда Орун в очередной раз замахнулся на него своей палкой, то не стал опускать её на израненное тело. Окровавленное тело Хаджара, лежащее на краю обрыва, уже давно представляло собой лакомый кусок падали.

Взвилась костяная рука Хаджара. Она сдавила горло прилетевшей полакомиться птицы. А затем Хаджар, подтаскивая сопротивляющуюся тварь, скинул на неё камень, раздавивший его ногу и с жадностью впился зубами в её пульсирующую артерию.

Видят Вечерние Звезды – он никогда в жизни не пил ничего вкуснее, чем кровь этой падальщицы.

Слышит Высокое Небо, он еще никогда не ел ничего вкуснее, чем её сырое, жесткое мясо.

Орун опустил палку рядом с собой и хищно улыбнулся.

– А ты из тех, до кого долго доходит, да? Что же… у тебя, говорящее дерьмо, есть пятнадцать минут на ужин и мы переходим к следующей тренировке!

– Второй удар: Обнаженный Меч!

С легким треском раскололся демонический кристал. Алые осколки обретший твердый вид, жуткой энергии посыпались на Хаджара. Они расцарапали ему руки.

Для них рассечь доспехи Зова, превышавшие по крепости некоторые артефакты Императорского уровня, оказалось проще простого.

Капли крови потекли по предплечью Хаджара. Они капали в воду и терялись в ней размытыми, багровыми пятнами.

– Так вот, как это… – из “рук” создания выпал его туманный посох. И еще до того, как коснуться поверхности озера, он исчез. Его развеял бушующий вокруг ветер. Ветер, созданный отнюдь не штормом.

Лишь через удар сердца после того, как Хаджар пробил демонический кристалл, на тот месте, где он стоял мгновением раньше раздался взрыв.

Взрыв столь мощный, что он испарил несколько тонн воды, а затем разбил береговую линию. Двести квадратных метров земли, камней и деревьев попросту стерлись среди хаоса силы и мистерий меча.

Но масштаб эти разрушений мерк по сравнению с тем, что творилось за спиной падающего в воду существа. В момент удара из спину создания выстрелил поток черной, с синим, энергии. Он вырыл борозду шириной в двадцать, глубиной в десять, а длинной в семьсот метров.

И все, что было на пути потока этой мощи, исчезло. Не испарилось, не было уничтожено, не стерто в порошок, а именно исчезло.

Ровная, будто вырезанная скульпторам, борозда, уродливым шрамом расчертившая лес.

– Некоторые из вас, молодых ребят, спрашивают меня, – шептал смотрящий в небо осколок прошлого. Одновременно с тем, как меркло свечение в демоническом сердце – исчезал и сам… Горшечник. – Эй, папаша, что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что этот мир прекрасен.

– Что, – Хаджар с трудом смог произнести всего одно это слово.

Из его рта, ушей, глаз и носа текла кровь. Тело слабело. Сердце билось через раз.

Черный Генерал предупреждал его, что этот удар убьет того, кто не постиг Королевство Оружия. Но ведь Хаджар был так близко к нему… так близко. И в то же время – безумно далеко.

– Не верь никому, Dlahi Hadjar, – шептало умирающее создание. – Узнай тайну своего рождения… Узнай кто ты… и никогда не забывай истины, –существо притянуло Хаджара к себе и прошептало ему на ухо. – Все, что обозримо, то не вечно.

Разжав объятья, создание, все еще смотря в небо, упало в воду.

– А как же все эти войны в мире, разве назовешь ты их прекрасными? А как же голод и загрязнения, они тоже не прекрасны…

Осколок прошлого исчез в воде. Там же, куда сейчас падал обессиливший Хаджар, теряя сознание, он вдруг вспомнил, где уже слышал эти слова.

И как, проклятье, он мог их забыть?

– “Вступление Луи Армстронга к “What a wonderful world”! – озарило сознание Хаджара. Нейросеть, будто восприняв это как приказ, запустила в сознании Хаджара старую пластинку.

Пластинку, которая в течении долгих лет позволяла ему, лежа на холодной больничной койке, держаться за луч надежды.

Это была его любимая песня.

Глава 762

Чтобы организм смог вернуться в форму, Хаджару пришлось четыре дня к ряду использовать собственное тело в качестве наживки. Лежа на окровавленном обрыве, он дожидался, пока падальщики или хищные птицы подлетят поближе.

Разумеется, все это время Орун бил его палками. И на этот раз – он делал это в абсолютно непредсказуемой манере.

Он хватал их руками и вгрызался зубами в еще живые, покрытые перьями, шеи. В этот момент его не волновало ни то, как он выглядит со стороны, ни то, что такое поведение не достойно истинного адепта. Он не думал о правилах приличия, о столовых приборах, о том, полезно это или нет. Он не думал ни о чем.

Все, чего он хотел – это жить.

Чтобы жить, ему нужно было есть.

Единственная еда, до которой он мог добраться – птицы, которые прилетели сожрать его самого.

Или он, или они.

Хаджар выбрал себя.

Простые, когда-то очень знакомые мысли. Но, почему-то, сейчас они приходили с трудом. Сквозь плотную платину всех тех многочисленных надстроек, которые прикрывали настоящий мир от взора Хаджара.

Даже в этом суровом мире, где сильные правили, а слабые смирялись, общество все равно сумело создать систему, которая закрывала от Хаджар простоту окружающего.

Спустя три дня, когда, без всякого предупреждения, Орун опустил свою палку на спину Хаджару, то…

Раздался глухой стук. Дерево, ударив о камень, разлетелось щепками и трухой.

Хаджар, стоя в метре от места, куда пришелся удар, тяжело дышал. Он держал в руках наточенный деревянный “кинжал”.

– Более менее, – скривился Орун. Пинком ноги он отодвинул в сторону деревянную скамью. – Садись. Поешь.

– Демонов… псих… – с трудом протолкнул Хаджар.

Орун посмотрел на него таким взглядом, которым обычно одаривают глупую собаку, которая не может выучить несколько команд.

– Еще три месяца назад, ты бы и не заметил моего удара. Теперь же – смог от него увернуться.

Словно в подтверждение своих слов Орун сделал быстрое, неуловимое движение. Хаджар увидел лишь несколько остаточных изображений, на пару мгновений застывших в воздухе.

Но еще до того, как импровизированный снаряд слетел с пальцев Оруна, Хаджар уже… нет, не рассмотрел, а скорее предчувствовал траекторию полета.

На каких-то самых базовых, простых инстинктах, он почувствовал направление, с которого приближается угроза его жизни. И когда щепка, расчертив коричневой вспышкой пространство, врезалась и застряла в камне, Хаджар снова оказался в другом месте.

– Поешь, – Орун, отрывая от сочной туши очередной шмат мяса, вгрызся в небо зубами. Отхватив огромным кусок, он, практически не жуя, проглотил его, а затем вытер руки о волосы. У Хаджара, несмотря на то, что вокруг его губ алела кровавая корка, скривился. – Знаешь, что меня больше всего раздражает в адептах Империи, Хаджар?

– Что?

Хаджар уселся на скамью. Она была такой же простой, как и все вокруг. Орун, несмотря на свое положение и силу, обходился не просто малым, а… Казалось, что для счастья и хорошей жизни, мечнику не требовалось ничего, кроме неба над головой и земли под ногами.

– Что они ведут себя скорее как, одетые в деньги, спутницы аристократов на приеме у Моргана, чем воины.

– Морган?

Орун посуровел.

– Для тебя – его Императорской Величество, Морган.

Надо же. Хаджар только сейчас понял, что никогда прежде не задумывался о том, как зовут Императора. Более того, все чаще он ощущал, что вокруг всего Императорского рода творилось что-то чудное.

Вот вроде он и существовал, правил всем Дарнасом, имел в своих руках могучее Наследие, огромное количество средств и возможностей, но при этом…

Хаджар даже не знал, сколько детей у Императора. Никогда не слышал о его жене. А увиденный им портрет Моргана мгновенно стерся из памяти. Более того – его не могла восстановить и нейросеть. И именно последнее наводило Хаджара на мысль, что не все так просто в Империях…

– Знаешь, зачем живет воин, Хаджар?

Орун вновь вытер руки о волосы и повернулся на запад. Там облака терзали жаркие поцелуи горячей бури. Молнии лентами молодой, еще не изуродованной привычкой любовницы рассекали черную гладь неприступного неба.

– Чтобы умереть, Хаджар, – ответил на собственный вопрос Орун. – Мы мечи в руках тех, кто вершит судьбы мира. Не менее, но и не более. А мечу не нужны ни яркие наряды, ни огромные дома, ни почет, ни уважение. Нам лишь нужно оставаться острыми, чтобы разить врага. И крепкими, чтобы продержаться в сече как можно дольше.

Хаджар смотрел на своего нового учителя. Ветер крепчал. Он срывал куски камней со скалы. Кружил эти валуны будто пушинки и кидал куда-то в сторону раскинувшегося у подножия леса.

Это пугало.

Буря в Горах Ненастий выглядела так, будто от бессильной ярости сокрушалась сама природа. Рвала волосы на голове и билась лбом о бесконечность.

Это завораживало.

А взгляд Оруна был пустым. Лишенным всяких чувств и эмоций.

Хаджар уже видел такой взгляд. Так, когда-то очень давно, смотрел генерал Балиумской армии, от руки которого погибла его возлюбленная – Лунная Лин.

Точно таким же, пустым, с потухшим жизненным огнем, Зуб Дракона смотрел на меч Хаджара. Старый, верный Лунный Стебель…

И таким же взглядом смотрел солдат на веревку в своих руках. Он пришел в Лунную армию из южных провинций. Тех самых, что ради прииска Солнечной Руды были разорены узурпатором, братоубийцей и некогда – любимым дядей Хаджара – Королем Примусом.

Родители солдата погибли от хвори. В их разоренной деревне не было средств на лекарство. Детей, что постарше, угнали на рудники. Жену…

Солдат никогда о ней не говорил.

Он пришел в армию только ради того, чтобы освободили детей. И он сражался ради них с яростью и свирепством десятерых. А потом… потом к нему пришла похоронка – детей уже не было в живых.

На следующее утро солдата нашли за лагерем. Веревка из его рук перекочевала на шею. Ветер слегка качал его свисающее с ветки тело.

Орун был сильнее.

Но на фоне страстного танца бури, Хаджар заметил, что шрамы, которые покрывали тело великого мечника, были оставлены не потому, что Орун оказался медленнее или слабее противника.

Нет.

Вовсе нет.

За этими телесными шрамами он пытался скрыть те, что терзали его душу. Страшные раны, которые Орун уже отчаялся залечить.

Хаджар понимал, почему мечнику так нравится эта проклятая, забытая всеми Гора.

Здесь он надеялся встретить противника, который окажется достаточно силен, чтобы разбить закаленной в крови меч…

– Как её звали? – спросил Хаджар.

Орун молча вглядывался в бурю. За тысячи прожитых лет, за все войны и сражения, которые прошел Великий Мечник Даанатана, сколько таких он уже видел. Сколько вечеров и ночей он провел на этом уступе.

Сколько часов просидел в ожидании? Ожидании того, что этот, очередной вечер в компании страстного шторма станет, наконец, последним для него.

– Пришло время третьей тренировки, Хаджар, – сухим тоном произнес Орун. –Видишь молнии сверкают?

– Вижу.

– Возьми меч и рассеки одну из них.

Секундная тишина, а затем недоумевающий рев: