Текст книги "Сердце Дракона. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Кирилл Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 756

– Помогите, пожалуйста, прошу вас.

В центре шумного города, на разгоряченных от беготни посыльных и шуршания колес телег, мостовых, среди бесстрастных, спешащих по своим делам, под жаром беспощадного, полуденного солнца, бродил поседевший, полусумасшедший юноша.

– Помогите, – цеплялся он к рукам прохожих. – пожалуйста, – хватался он за их сапоги и штаны. – умоляю.

Но от всюду слышалось только сухое:

– Поди вон, нищая шваль.

Или брезгливое:

– Не трогай моего сына, животное! От тебя пахнет болезнями!

А еще гневное:

– Стража! Стража! Здесь неприкасаемый!

Народ тут ж заматывал лицо любой, нашедшийся под рукой тканью и спешил убраться на противоположную улицу.

– “Неприкасаемый”, – подумал Хаджар. – “Так, в давние эпохи называли прокаженных! Но уже тысячи лет, как проказа была истреблена!”

– Нет, нет, – можно было бы сказать, что седой юноша захлебывался слезами, но это было не так. – Я не прокаженный! – он просто не мог плакать. Из уголков его глаз, вплоть до самого подбородка, тянулись черные полосы.

Именно из-за них, вкупе с черными лохмотьями, заменявшими юноше одежды, люди ошибочно принимали его за прокаженного.

Неприкасаемого.

Из-за поворота, около которого и стоял Хаджар, послышался лязг метала и тяжелый гул, которые издавали кованные сапоги, бьющие по мостовой.

Нетрудно догадаться, что служивые, государевы люди, сделают пусть и с предполагаемым, но прокаженным. Этим несчастным вход в город был запрещен под угрозой смертной казни.

Ведь одно неловкое движение и могла начаться эпидемия, которая уничтожила бы все, в пределах досягаемости человеческого взора.

Хаджар потянулся было к упавшему, от бессилия, на мостовую юноше, но его рука прошла насквозь парня. Не всколыхнула ни одежд, ни всклоченных, седых волос.

– Это просто сон, Хаджар, – прозвучало рядом.

Хаджар повернулся. Рядом с ним стояла фигура, наполовину созданная из ожившей тьмы и наполовину – из пока еще не разложившегося скелета. В центре груди сознания билось красное, кристаллическое сердце.

Воспоминания постепенно возвращались в сознание Хаджара. Он увидел сцену, как сражался с туманом на поверхности озера, а затем, как его спутники и друг – Эйнен Островитянин исчезла под покровом цветочного луга.

– Просто сон, – голосом, буквально истекающим грустью, повторило существо.

В этот момент из-за поворота показалась стража.

– Вон он! – громыхнул бегущий впереди сержант. – Если не хотите к дому праотцов, то не дайте этому псу к вам прикоснуться!

Хаджар не узнал ни герба, на нагрудниках служивых, ни их брони. Такой он еще не видел. И, при всем его скепсисе к нынешнему вооружению у городских служивых, эта выглядела еще хуже.

Такое впечатление, что она вообще не являлась артефактной. А ведь даже в эпоху Ста Королевств, которая миновала демон знает когда, уже наладили производство артефактной брони.

Получалось, что времена, в которые Хаджара отправил явно чужой сон, уходили куда-то к самым корням древа истории.

– Нет, вы не понимаете, я не прокаженный, – служивые уже окружили юношу. Выставив перед собой щиты и копья, они взяли его в кольцо, которым обычно сковывают опасных пленных или хищных зверей. – Я лишь ищу помощи… я ищу Тисэ, – по отношению к высушенному, почти не способному шевелиться несчастному, такая мера предосторожности явно выглядела лишней.

– Прикончить пса! – рявкнул сержант. – Только аккуратней! Смотрите, чтобы на вас не попала его гнилая кровь!

Служивый уже замахнулся своим копьем, но в этот момент вперед вышел самый юный из городских стражей.

– Ты совсем из ума выжил от нехватки баб, молодой?! Жить надоело!

– Постойте лэр, сержант! Кажется я уже где-то слышал имя.

– Что еще за имя!

– Имя – Тисэ.

Юноша, только недавно его произнесший, тут же оживился. Он потянулся рукой к молодому стражнику. Ему дрожащие губы прошептали:

– Вы знаете Тисэ? Вы её видели?

Хаджар же раз за разом мысленно прокручивал произнесенное “лэр”. Он не помнил, чтобы хоть кто-то использовал столь архаичное военное обращение. Опять же – даже в эпоху Ста Королевств так не говорили.

– Как давно это произошло? – спросил он у странной фигуры, стоящей рядом с ним.

Воспоминания полностью вернулись к Хаджару. И теперь он понимал, кому именно принадлежал этот странный сон. А еще то, что в данный момент он, скорее всего, находился в тюрьме, которую возвели именно ради этого… создания.

– Во времена, когда еще не погасла Большая Северная Звезда. Покровительница всех странников.

Хаджар ничего не слышал о Большой Северной Звезде. Но, даже если воспоминания о светиле, о котором существо отзывалось с таким уважением, стерлись в пыли эпох, то…

Проклятье… сколько сотен тысяч лет минуло с тех пор?

– Нет, я не видел Тисэ, – стражник опустился на корточки и, игнорируя предостерегающие, грубые слова сержанта, голой рукой сжал ладонь настродавшегося юноши и помог ему подняться на ноги. – Ты ведь Б…

Имя юноши заглушил порыв ветра и Хаджар не смог разобрать произнесенного слова. А читать по губам было бесполезно. Язык, на котором говорили местные, Хаджар попросту не знал, а нейросеть и вовсе сочла его давно умершим.

Ни в одном современном диалекте не осталось и следа от этого наречия…

– Да, – кивнул юноша. – Это я.

– Сержант, – стражник повернулся к офицеру. – Я знаю этого несчастного. И он действительно никакой не прокаженный.

– Да я уже вижу, – буркнул офицер.

Он смотрел на то, как его подчиненный без страха трогал голой кожей этого бродягу.

Хаджар же вспоминал, что проказа в этом огромном мире была не такой, как на Земле. От простого прикосновения она распространялась мгновенно, а симптомы в виде гниения проявлялись в считанные секунды.

– И кто же это такой, рядовой? – сержант поставил копье рядом с собой.

– Бродяга, – пожал плечами служивый. – Сбрендивший несчастный. Несет чушь о том, что его возлюбленную – Тисэ, украл бог войны Дергер.

– Да, да! – юноша, обламывая ногти, попытался схватиться за броню поднявшего его на ноги стражника. – Он увез её на своей колеснице, запряженной огненными псами!

Он продолжал говорить что-то еще. О том, что молился Яшмовому Императору целую неделю. О том, что совершил все древние обряды, какие только смог найти.

Но вместо этого лишь только истратил слезы. Он плакал от своего бессилия так много, что соль прожгла в его коже две черные полосы.

– Сумасшедший, – сержант сплюнул на землю и посмотрел на юношу. – Отведите его в казарму и накормите.

– А дальше что?

Офицер обернулся. Горожане внимательно, пусть и находясь на почтительном расстоянии, следили за происходящим.

– Отправим вон из города, – нарочито громко ответил сержант. – Нам здесь нищие безумцы ни к чему, – и уже куда тише он добавил. – и обездоленные войной тоже.

Развернувшись и блеснув зажатым подмышкой шлемом, он отправился вниз по улице.

Следом за ним поспешили и остальные стражники. Один из них едва ли не тащил на себе беззвучно и без слезно рыдающего, похожего на мумию юношу, который все повторял:

– Тисэ… дождись, меня, Тисэ… Тисэ, я приду за тобой.

В следующее мгновение Хаджар уже вновь стоял на цветочном лугу.

Он тяжело дышал.

Но даже так – неотрывно смотрел на тень с бьющимся, алым, демоническим сердцем.

Глава 757

Хаджар слышал эту историю всего несколько лет назад. Пять, может быть уже шесть лет тому назад. Еще в те времена, когда они только начали с Эйненом работать охранниками в караване Рахаима.

Тот, перед тем как рассказать об истинной цели похода каравана, поведал им старую легенду. Частично её слышали все, но в столь полной версии, как рассказал Рахаим – ни Хаджар, ни Эйнен не припоминали.

По ней получалось, что гениальный горшечник, которому было под силу вылепить все, на что мог упать взгляд, влюбился в девушку красавицу –принцессу города.

Они вместе сбежали.

Жили в хижине в лесу, радовались мелочам. Горшечник лепил, как и положено названию его профессии, самые простые горшки для сельчан.

Принцесса работала с землей и живностью. Но постепенно её точеная, неземная красота, начала грубеть. Сперва руки, потом волосы, а когда постепенно смазывалась линия талия, не вытерпел бог войны Дергер.

Он, с самого рождения прекрасной, как теперь знал Хаджар, Тисэ, был беззаветно в неё влюблен. И, каким-то странным образом, умудрившись, как, опять же, теперь понимал Хаджар, нарушить законы Неба и Земли, вмешался в жизнь смертных.

Он увез Тисэ на седьмое небо, а горшечник остался тосковать по возлюбленной на земле. Собственно, ради него богиня любви и создала эликсир, который сохранила у себя древняя цивилизация магов.

Но, чтобы сохранить равновесие, горшечника прокляли и даже если бы тот оказался вплотную к эликсиру, то все равно не смог бы его обнаружить.

Извращенная логика богов.

Эликсир есть, горшечник есть, шанс найти Тисэ есть, значит вселенная не пострадает.

Что им, вечным, до судеб двух игрушек, которые они создали себе для развлечения.

– Ты Горшечник, – повторил пытающийся отдышаться Хаджар.

Чтобы там не говорило это… существо, но простым сном явление не было. Иначе как объяснить тот факт, что Хаджар чувствовал себя так, будто его выкрутило наизнанку, разорвало на тысячи кусочков, а потом слепило воедино.

– То, что им было, – ответил немертвый и неживой осколок прошлого. – То, что осталось…

Взгляд Хаджара опять привлек стук кристаллического сердца. Из него так и веяло демонической энергией. Постепенно разрозненные кусочки мозаики начали выстраиваться в единое целое.

Для начала – стало понятно откуда у них над головой появилось озеро, похожее на то, что закрывало вход в обитель древней цивилизации.

Скорее всего, именно те самые маги, что берегли эликсир (использовали его в качестве топлива для своего летающего острова, за что и навлекли на себя кару богов… ну или что там произошло у Черного Генерала с тем Золотым Богом) и наложили такое же заклинание на этот цветочный луг.

И, тем самым, превратили его в клетку. Клетку, из которой существо, некогда бывшее юношей горшечником, оказалось заперто внутри, а мир сверху – находился в относительной безопасности от создания.

Почему-то Хаджара не покидала мысль, что существо было именно заперто и огорожено от окружающего мира.

Что-то в нем было не так…

Что-то, имеющее непосредственное отношение к Тарезам и причине, по которой Хельмер так пекся об их сделке.

Тук-тук, билось красное, демоническое сердце; тук-тук, стучало оно.

– За что тебя сюда поместили, горшечник?

– Я не горшечник, – создание вновь не отводило взгляда от озера. – Лишь осколок от того, чем ему потребовалось пожертвовать чтобы стать тем, кто он сейчас.

– Сейчас? – переспросил Хаджар. – Он все еще жив?

– Если это можно назвать жизнью, Dlahi Hadjar, – и вновь существо произнесло эти два слова. Два слова, которые Хаджар впервые услышал, когда появился в этом мире. Причем каким-то образом существо умудрилось произнести их так, как услышал их в то мгновение сам Хаджар. На языке, которого он еще не знал. “Милый Хаджар”, убаюкивала его мать. – Человек, наделенный душой, не может победить бога, этого душу ему давшего. Но человек без души, уже и не человек. Горшечник не мертв, но и не жив. Древнее, несчастное создание, бредущее по пути, ведущему лишь к одному.

Существо замолчало, а Хаджар вдруг понял, что, если горшечник и вправду жив, то из всех ныне живущих… хорошо – существующих людей, он должен быть самым древним. Еще помнящим те времена, когда спустился с неба Черный Генерал и научил людей, по преданию Степного Клыка, идти по пути развития.

Возможно именно поэтому доспехи, которые увидел в чужом сне Хаджар, не были артефактными. В те безумно далекие времена еще попросту не умели делать артефакты. Более того – от диких зверей, обладающих собственным путем развития, тоже обороняться не умели.

Именно поэтому людской род был настолько малочисленный, что эльфы действительно считались отдельным народом со своей страной.

Народом, а не кланом, способным уместиться в одном квартале столицы “людской” Империи.

Прикинув все это в уме, легко представить, насколько несопоставимы масштабы прошлого и настоящего.

В те времена армия, насчитывающая двести тысяч человек, могла бы захватить пол мира, а сейчас…

– И к чему ведет этот путь? – спросил Хаджар.

Создание, обломок прошлого, затерявшегося в его собственном падении к бездне, ответило не сразу. Оно будто размышляло стоит ему вообще отвечать на этот вопрос или же лучше промолчать.

– Однажды ты узнаешь, Dlahi Hadjar, – наконец произнесло существо. –обязательно узнаешь… но не сейчас и не от меня.

– Ты знаешь, – Хаджар уселся на цветочном лугу. Осознал и тут же поднялся. Дурацкая привычка, которая ему досталась от того-кого-нельзя-вспоминать. –однажды мне уже сделали пророчество.

– Древо Жизни, – слегка качнуло черепом создание. – Я помню… помнил… слышал этот разговор.

– Как ты… впрочем, не важно. Такие глубины мне не понять.

– Пока не понять, – вновь не стало отрицать существо. – но поднимаешься все выше и выше, Dlahi Hadjar. И чем выше, тем дальше ты видишь. Но, чем выше, тем меньше людей ты встретишь вокруг себя. А путь твой далек и высок…

– Мы продолжим говорить загадками, ты… – Хаджар так и не смог подобрать нужных слов, чтобы как-то “назвать” создание, так что просто неопределенно помахал рукой. – или же ты скажешь уже почему тебя сюда заточили и где мне отыскать моих спутников.

– Потому что я знаю истину, Хаджар. Потому что я слепил все, чтобы было мною обозримо. И слепив, я понял истину, которая напугала и богов, и смертных, и демонов и духов.

– И что же это за истина?

Впервые за долгое время существо повернулось к Хаджару. Каким-то необъяснимым образом блеснули его пустые глазницы.

– Чтобы узнать её, тебе придется исполнить мое желание, Dlahi Hadjar.

Почему-то Хаджар знал, что ответ на этот вопрос ему не понравится. Но, все же, он не мог не спросить.

И он спросил:

– Чего ты хочешь?

А существо не могло не ответить.

И оно ответило:

– Убей меня, Хаджар, принесенный Северным Ветром. Иначе погибнут твои друзья, ибо я никогда не выпущу их из их последнего сна.

Хаджар обнажил Черный Клинок.

– Ох, Dlahi Hadjar, – засмеялся осколок несчастного горшечника. – Но я не уйду так просто. Я уйду с фанфарами и громом. Молниями и огнем. Я уйду так, чтобы обо мне запомнили!

Глава 758

Волна силы, разорвавшая озерную гладь, врезалась в щит Ярости Смертного Неба. Тот заискрился, а само судно явно зашатало от удара.

Главы аристократов одновременно, не сговариваясь, коснулись ладонями до бортика корабля. Их глубокие, стоящие на грани, а то и на уровне Королевств Оружия или Магии, мистерии, рванули в сторону раззевающей пасть пробоине, но этого оказалось недостаточно.

– Орун, – все в той же спокойной манере произнес Император Морган.

Мечник, до этого показательно ковырявшийся в ухе, внезапно посерьезнел. Он поднялся, отсалютовал и поклонился.

– Да, мой генерал, – произнес он. Пусть никто и не понял, почему Орун обратился к Императору как к “генералу”, а не как к правителю империи.

В ту же секунду небо затянули белые тучи из которых сорвавшейся звездой упала белая, шаровая молния. Она окутала щит Ярости Смертного Неба плотным, искрящимся маревом, а затем словно впиталась внутрь. Одновременно с этим уже начавшая давать течь пробоине в щите сомкнула расходящиеся края.

Послы соседних империй не могли сдержать своего восторженного ужаса.

Они слышали, что в Дарнасе есть один человек, единственный, на всю Империю, который, помимо Императорского рода, мог использовать технику Божественного уровня.

И теперь они увидели его своими глазами – Великого Мечника Оруна. Повелителя, который по силе равнялся самому Императору Моргану.

Сильнейшему правителю из всех семи Империй. Лишь только, пожалуй, правитель Ласкана мог сравниться по силе с Морганом.

– Смотрите! – закричал один из высокопоставленных дворян. Статус крови не позволял приравнять их к аристократии, но если падет один из родов, то… именно такие, как этот гость, начнут яростную свару за то, чтобы их дом стал одним из Семи Столпов Империи. – Что это за тварь?!

– Боги и демоны! Помните сказку из детства?

– О дьяволе, живущем на дне озера грез?

Над восстановившейся водной гладью, движения туманной руки разорвав белый, магический туман, опираясь на посох стояло существо. Существо, выглядящее так, будто оно вылезло из неспокойного сна ребенка. Ночного кошмара.

И, самое ужасное, что напротив этого могучего создания стоял простой адепт. Рыцарь Духа начальной стадии. В руках он держал один только меч.

– Кажется, Орун, твой ученик так и не получит шанса превзойти своего учителя, – засмеялся отчего-то напряженный глава клана Тарезов.

– Как там его звали, – поддержал извечного соперника Брустр Динос. Если в чем и могли сойтись эти два аристократа, то только в ненависти к мечнику Оруну. – Хибар, кажется?

– Нет, Халвал.

– А, наверное, Хиравар.

Тут не сдержались и прыснули уже многие. Хиравар, на старом наречии, означало “кастрированный осел”. Наставник Жан, услышавший обидную перебранку, уже приготовился к худшему, но… ничего не произошло. Орун продолжал стоять позади Императора Моргана.

Сам же Жан даже не заметил, когда Орун успел туда переместиться. Как, пожалуй, не заметили и личные охранники Моргана – воины уровня Безымянных.

– Твой ученик, Орун, – Император впервые с начала турнира оторвал голову от собственного кулака. – Как ты его оцениваешь?

– Как бездарного щенка, мой генерал. Недостойного даже подпоясаться и бриться, возгордившегося юнца, да раздерут его дождевые черви.

Ни от кого не укрылась полуулыбка на лице Императора.

– За все время нашего знакомства, Великий Мечник, это, пожалуй, самая лестная оценка, которую я от тебя слышал.

– Так точно, мой генерал. Если бы вы приказали мне сделать выбор между старшими наследниками любого клана или секты из присутствующих на корабле и этим тупым шакалом, я бы выбрал тупого шакала!

Главы аристократии едва было не захлебнулись в собственной желчи.

– Надеюсь, он нас не разочарует, – только и ответил Император. – В грядущем шторме, нам нужны самые крепкие из крепких.

– Шторм, мой генерал? – переспросил Орун. – Не слышал о таком, сэр. Если же вы о небольшой драке с шелудивыми Ласканцами, то из всех их братии внимания стоят лишь орки.

Прошло мгновение. Сверкнула молния. А затем, на фоне зарождающейся на западе бури, загремел хохот. Хохот, который звучал так, будто кто-то ударил мечами о щиты, забил в военные барабаны, направил ветер в паруса фрегатов и линкоров и закричал военный клич.

Так смеялся Император Морган.

Человек, заставивший даже Драконов уважать свое имя.

– И все же, Орун, не вижу по какой причине ты так ценишь этого мальчишку.

– Моя вина, мой генерал, – вновь отсалютовал Орун. – я плохо его воспитал. Он слишком много думает и мало действует. Прошу вас немного подождать. Скоро до него дойдет, что эта тварь способна затолкать ему посох в за…

Император властно поднял ладонь и Орун замолчал.

Послы же, все время наблюдавшие за происходящем, мысленно пытались понять насколько должен быть силен Морган, чтобы управлять таким человеком, как Великий Мечник Орун.

Одновременно со словами, произнесенными Оруном, создание, стоящее на водной глади так же спокойно, как на мостовой, выставило перед собой туманный, черный посох.

Оно произнесло лишь одно слово, а на мир обрушился поток такой силы, что задрожали щиты на сотнях военных кораблей. Земля, в радиусе почти километра, осела. Бесчисленное множество деревьев оказались сломлены и в жуткой какофонии грома, сверкающей молнии и треска, они рухнули в хоровод из щепок и пыли.

Поток черной силы, от которой даже на таком расстоянии и сквозь щиты веяло гнилью и смертью, ударил по одинокой фигуре ничем не защищенного Рыцаря Духа.

– Мальчишка покойник, – злорадно прошипел Брустр. – Ох, жаль отец не дожил до момента, когда Оруна окунут лицом в его же дерьмо и…

Никто и никогда не узнает, чем должна была закончиться фраза главы клана Хищных Клинков.

Столп гнили, который буквально уничтожил все сущее на расстоянии в несколько тысяч метров позади Рыцаря Духа, так и не смог навредить самому юноше.

– Как это возможно! – глава Хищных Клинков вскочил на ноги.

Его примеру последовал и глава дома Тарезов. Последний повернулся к старику, сидящему рядом с Жаном. Ректор “Святого Неба” был невозмутим.

– Судья, зафиксируйте этот момент! Мальчишка явно использовал защитный амулет!

Стоит отметить, что все защитные и атакующие амулеты с талисманами были запрещены. Иначе Турнир Двенадцати превратился бы не в состязание силы, а богатства.

– Тут нечего фиксировать, – только и ответил старик.

Внезапно мальчишка, приковавший к себе столько взглядов, выставил перед собой раскрытую левую ладонь. Вложив в неё сжатый кулак, он низко, в пояс, поклонился.

Этот жест, кроме одного существа, никому не был знаком.

Мастер, приглашенный Императором, слегка приподнялся, а затем вновь прошептал:

– Как любопытно…

 
А затем ученик Оруна поднял над собой меч.
Грянул гром.
Ударила молния.
Теперь засмеялся уже Орун.
Обведя семерых аристократов полным ненависти взгляда, он прорычал:
 

Министр Джу, уже несколько лет блуждавший среди страны смертных, внезапно почувствовал дрожь на спине. Такого он не ощущал уже почти два с половиной миллиона лет.

С того самого момента, как он принял участие в дворцовом перевороте.

Министр Джу, принявший облик простого почтового курьера, повернулся на восток.

Дул северный ветер.

Где-то там, очень далеко, на расстоянии, невообразимом для смертных, зарождалась буря.

– Потомок странника? – прошептал Джу. – Нет, невозможно… Травес был последним… Лазурное Облако истреблено…

 
И все же, Джу это почувствовал.
Он ощутил его.
Услышал рев.
Рев сильнейшего из драконов – Небесного Странника.
 

– Пошла! – Джу, отправляя с места в карьер, пришпорил лошадь. – Пошла! Ну! Быстрее!

Он должен был успеть! Должен был успеть найти молодого дракона раньше, чем тот перейдет ко второй части техники медитации “Пути Среди Облаков”.