Текст книги "Боевой эксперимент"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

1

Отряд Артему достался, надо сказать, еще тот. Сплошной интернационал. Несколько хохлов, белорусы, русские – а куда же без них? По всему миру воюют, с давних времен, – немец из «восточных», чех, пятерка поляков (этих-то торгашей куда понесло?!), абхаз, молдаванин… Ну, и так, еще кое-кто. Ноев ковчег самый натуральный. И с каждым надо было найти общий язык, какие-то точки соприкосновения. Иначе очень даже просто можно поймать спиной пулю. Когда на «боевые» пойдут…

Пришлось вспомнить все, чему когда-то учили в военном училище. Для начала необходимо привести вольницу к какому-то порядку. Тридцать человек были условно разбиты на два взвода, по три отделения в каждом. С назначением командиров Артем спешить не стал. Пока так, временные.

Уже следующий после «знакомства» день начал с пробежки. Нельзя сказать, что все бойцы отнеслись к этому с восторгом, но и открыто спорить никто не стал – вышли. Естественно, филонили. Тяжело после полной расслабухи втягиваться в систематические занятия «физикой». Рождественский не гонял – успеется. Всему свое время.

После завтрака отправил один взвод в тир. Кстати, добиться выделения дополнительных боеприпасов для занятий огневой подготовкой оказалось довольно непросто. Том откровенно не понимал, для чего это надо, ну, или делал вид, что не понимает. Что поделаешь, человек не военный – администратор… Решить вопрос помогло только то, что центральный офис предоставил Артему самые широкие полномочия.

Второй взвод сам Артем повел на занятия по специальной тактике, за охраняемый периметр. Тут уж все без дураков – и патроны боевые, и постоянная настороженность. Все же на чужой и враждебно относящейся к тебе земле находятся.

К обеду грязные, как черти, и уставшие, как собаки, вернулись в лагерь. После обеда Рождественский усадил бойцов за чистку оружия, а сам пошел осваивать свой собственный кабинет в административном модуле. По условиям контракта ему самому не было необходимости ходить на «боевые». Его задача – обеспечение процесса выполнения заданий. Впрочем, Рождественский иллюзий не питал. Да, он может не ходить, но – будет. Иначе тот небольшой авторитет, что он успел приобрести, рухнет как карточный домик. Наемники – народ такой, воспринимать всерьез могут только одного из своих. И никак иначе. Это не солдаты-срочники, которые не имеют права выбора командира. Значит, о тихой и спокойной административной работе можно забыть.

Но в период относительного затишья, когда поток доставляемых грузов на некоторое время поиссяк, можно – и нужно! – позаниматься работой с бумагами.

Артем изучал… Как бы это сказать? В России это бы называлось «личным делом». Толстенная пачка бумаг с массой ненужных анкет, с фотографиями и непременно снабженная грифом в правом верхнем углу картонной обложки. Здесь же – контракты. И документы – в копиях, – послужившие основанием для их заключения.

Русские – все – участники боевых действий. Первая чеченская, вторая… Самый старший по возрасту – почти пятьдесят – ветеран Афганистана. Прапорщик, кстати. Отставной. Надо взять на заметку. Тогда еще на совесть готовили, от души. Двух-трех «скороспелок» дня сегодняшнего легко переплюнет. Еще один – офицер, старший лейтенант. Правда, связист. Но – тоже ветеран. Второй чеченской. Даже медаль имеет – «За боевые заслуги». Тут уж надо смотреть, общаться, выяснять, что за тип и почему из армии ушел. Надоела бестолковщина? Попал под сокращение или уволен за пьянство и разгильдяйство?.. Тоже ведь имеет значение. Но пока что можно оставить в резерве на занятие командной должности.

Остальные служили срочную, но еще в дореформенной армии, по два года. Значит, чему-то научились за время службы.

Хохлы все, как один, служили в спецназе. Что, собственно, неудивительно. При разделе Советской армии небольшой Украине досталось целых три бригады спецназа. Пограничный округ, ориентированный на отражение агрессии со стороны извечного врага – блока НАТО. Проглядывались намеки и на участие в боевых действиях. Но так, не конкретно. Надо думать, ребята ездили наемниками в ту же Чечню или на Балканы, просто не афишируют этого. И правильно делают. Если в первую чеченскую жители бандитского анклава на территории России были «борцами за свободу», то немного позже, после вторжения в Дагестан и чудачеств в тихой и благостной Европе, стали в глазах зарубежных обывателей обычными бандитами, с которыми нормальный человек связываться поостережется. Ну, а Балканы… Не любят об этом вспоминать америкосы. Принесли так называемую «демократию» на крыльях своих самолетов и подкинули все той же Европе кучу проблем. Искусственно создали европейскую Чечню из Албании и Косова.

Артем для себя сделал в памяти «закладку» – русских и хохлов надо развести по разным взводам. Да и на заданиях их лучше ставить порознь. Пока что вроде бы все тихо и никто не выясняет, где кто служил, кто в кого стрелял… Но в последующем это может стать серьезной проблемой.

Ну, дальше просто. Белорусы – Балканы, Приднестровье. Молдаванин – то же самое. Немец, чех и болгарин – просто наемники, получившие в свое время специальную подготовку в армиях своих стран и успевшие поболтаться по миру. Абхаз – тоже понятно. Молодой совсем, вырос с автоматом в руках… Не по дискотекам ходил и не на институтских лекциях спал, а партизанил, грузин отстреливал.

Смущали поляки. До сих пор Артему с ними, как с бойцами, сталкиваться не приходилось. Редкий овощ на русских огородах. Если верить их старому фильму про собачью будку в виде танка, то воины непревзойденные. Одной дивизией Берлин взяли в 1945 году, всех немцев разогнали и закончили Вторую мировую. Но кино – это кино. А от людей бывалых приходилось слышать, что бойцы из них никудышные. Так, теперь азербайджанцы… Хвастливы, склонны к показушному молодечеству, но когда доходит до серьезного дела, то полностью им доверять опасно – могут подвести, струсить…

Артем провозился с бумагами до позднего вечера. Отложив, откинулся на спинку легкого стула и устало прикрыл глаза. Не его это. Ему бы в поле… Да с оружием в руках… Но, не зная толком тех, с кем свела тебя судьба в одной команде, очень даже запросто можно остаться в этом поле одному. И это будет еще не самый худший расклад…

Встряхнувшись, встал с места и вышел на улицу. После кондиционированного помещения окатило удушливой жарой. Вроде бы и вечер… Но с российским, конечно, не сравнить. Совсем не то.

И все равно, несмотря на явно ощущаемый дискомфорт, решил перед сном пройтись по базе. Просто так, без какой-то конкретной цели. Благодаря общению с Томом он уже знал, что здесь – основные склады. Сам рудник или прииск, занимающийся добычей алмазов, находится километрах в пятидесяти дальше. Там стационарной охраной занимаются американцы. Здесь – склады, технические и вспомогательные службы.

О добыче алмазов Рождественский имел весьма смутное представление. Но ему было очень интересно – неужели несколько блестящих камешков, которые и разглядеть-то можно с трудом, способны прокормить такую прорву народа?.. Ведь, по большому счету, он не видел здесь, на базе, фанатичных ученых или задумчивых горных инженеров. База, скорее, была в большей степени похожа на военную.

Впрочем, не его это дело… Его задача на данный момент – дождаться сигнала от Лизы. О том, что все у нее нормально, она сменила место жительства и оторвалась от опеки наблюдателей, которые – вне всяких сомнений – были приставлены к ней краснодарским представительством фирмы. Хотя… Насчет последнего как раз можно и не волноваться. Если что, Макс Оболенский поможет. Он вроде как круто взлетел, совершив одномоментно серьезный карьерный рывок. В Москве сейчас, в Совете безопасности. Правда, рядовой клерк… Но эта структура ни в какое сравнение не идет с новоявленной полицией и даже с ФСБ.

– Стой! Назад! – Задумавшись, Артем незаметно для себя подошел к самому загадочному месту на базе.

Несколько отдельно стоящих модулей были огорожены, выделены в своего рода локальную зону. Между модулями – здоровенная телескопическая антенна. Пункт связи?.. Скорее, нет. Связь расположилась в центре базы, рядом с администрацией. А тут какое-то государство в государстве. Своя охрана, причем ребята по виду вроде как наемники… Но просматривается строгая иерархия и дисциплина. Скорее, небольшое армейское подразделение.

В этой локалке постоянно, практически без выхода за территорию, обреталось несколько человек. Молчаливые, суровые – как будто постоянно чем-то недовольные – малоконтактные. В смысле, не ищущие лишних, на их взгляд, знакомств, старательно держащие дистанцию между собой и остальными обитателями базы. Артем не стал расспрашивать Тома на их счет. А сам тот ничего о них не сказал. Вроде как и не было их здесь, на его территории.

Сейчас охранник, стоящий по ту сторону забора, у ворот локалки, настороженно направил ствол в сторону приблизившегося, по его мнению, сверхдопустимого расстояния Рождественского.

– Спокойно, парень! – Артем осторожно сделал шаг назад и поднял перед собой открытые ладони. – Извини, я случайно.

– Назад! – повторил охранник.

А винтовочку свою он держал профессионально. Ствол не дрожит, как овечий хвост. И в глазах его страха, как у мальчишки-срочника, не было. Опытный малый. По крайней мере, оружия не боится. Подержался за него, судя по всему, изрядно.

– Да не украду я у вас ничего! – Артем отступал спиной вперед. – Сильно мне надо, парень…

Он не себя успокаивал, и не часового. То, что говорил Артем, было всего лишь приглашением к общению. А что такого? Стоит малый долго – часа два, не меньше. Скучно ему и грустно. А тут – ну надо же! – «свободные уши» просто так гуляют…

Вот только капитан наемников не ошибся в своих предположениях – опытный малый. Битый. Ни слова больше не сказал. Только ствол винтовки отпустил и отвернулся с неподдельным равнодушием сразу после того, как Рождественский отошел на определенное кем-то как безопасное расстояние.

«Ну и черт с тобой! – подумал Артем, разворачиваясь и направляясь к жилому модулю, в который его заселили. – Не очень-то и хотелось с тобой разговаривать».

И вообще, пора ложиться спать. Завтра его ожидал непростой день. Впрочем, вряд ли ждут его здесь спокойные дни. До тех пор, пока не уберется отсюда навсегда, не знать ему покоя…

2

Утро принесло новый сюрприз. Не успел Артем выгнать своих бойцов на зарядку, как появился Том. Надо сказать, что перемещался начальник базы чуть ли не бегом, и можно было подумать, что он просто собрался присоединиться к утренней пробежке наемников.

– Эй, парень! – заорал негр издали. – Монк! Погоди! Срочный выезд!

Наемники зашевелились, забормотали что-то между собой. Слово «выезд» они все понимали очень даже хорошо.

Выезд для команды сопровождения – это хорошо. Это возможность покинуть осточертевшую базу, возможность развеяться и – если придется ввязаться в перестрелку – пощекотать нервы. Но, кроме того, это еще и деньги. Оплата наемников включала в себя несколько частей: постоянный и неизменный оклад, относительно небольшой, «капавший» за каждый проведенный в Африке день; и то, что ветераны чеченских войн окрестили «боевыми» – то есть почасовая плата за риск, которому бойцы группы сопровождения подвергались за территорией базы. Дополнительно существовала сложная система бонусных выплат – за командование, за выслугу лет и прочее. Но это – когда еще… А вот выезд – все конкретно. Покинул пределы базы – пошел отсчет часов. Провел колонну, автомашины прибыли на склады и встали под разгрузку – хронометр щелкнул, останавливаясь, и уже через неделю деньги упали на твой счет.

Вот и заволновались наемники. Все знали: массовый завоз (страда для наемников из группы сопровождения) только предвидится – очередное судно в пути, еще приближается к порту назначения. Стало быть, и те, кто за грузами охотится, тоже сейчас автоматы чистят, магазины снаряжают, ну, или черт его знает, чем они там занимаются. Но не у дороги в засаде сидят. И, значит, поездка становится рутинной, совершенно не опасной и не обременительной. Скорее, наоборот – в городе можно будет пробежаться по лавкам, прикупить необходимые бытовые мелочи.

– Нужен один экипаж, – задыхаясь, сообщил подбежавший Том. – Пять-шесть человек. В город – и назад!

– Когда выезжать? – недовольно спросил Артем.

– Сейчас и выезжать, – заявил Том. – Я же сказал тебе, парень – срочно!

– Тогда… – Рождественский оглянулся на замерших наемников. – Ганс – водитель, Хохол – на пулемет, Дёма и Янош – стрелки. Вперед, экипироваться!

Весьма довольные выбором, названные бросились назад, в модуль. Остальные проводили их завистливыми взглядами. Хохол, правда, задержался и как-то странно посмотрел на командира. Впрочем, ничего удивительного в этом не было – именно с ним Артем сцепился в первый же день.

– Мишарин! – Бывший связист чуть приосанился и сделал пусть едва заметный, но все же шаг вперед. – Остаешься за меня. Продолжать зарядку, далее по плану. Я поеду старшим. Все. Не стоим, наемнички! Побежали, побежали!

Явно разочарованный Мишарин повел нестройную колонну полуголых наемников на пробежку.

– Монк! – окликнул Артема стоящий немного в стороне Том.

– Что?

– Ты свой контракт внимательно читал? – почему-то спросил начальник базы.

– А что такое? – насторожился Рождественский.

– Тебе не обязательно ехать куда-то самому, – напомнил негр. – Твоя оплата не зависит от того, будешь ли ты куда-то выезжать сам или не будешь. Ты получаешь оклад. И, черт возьми, весьма приличный оклад. Почти как у меня. Так что можешь сидеть на этой чертовой базе, плевать в потолок и не подставлять свою шкуру. Ты все равно получишь в два раза больше любого из своих людей.

– Да что-то я засиделся здесь… – ответил Артем. – Заскучал…

Можно было, наверное, попытаться объяснить американцу, что в дальнейшем Артему предстоит планирование боевых операций. И ему придется еще не раз прокатиться по этой дороге, от базы до города и обратно, стараясь не только запомнить каждый поворот и изгиб, но и оценить их потенциальную опасность. Что объединяет диверсантов всех стран и народов?.. Направление мышления. И никто лучше Артема не способен подобрать самое удобное место для засады или установки фугаса. Значит, рано или поздно в эти места непременно придут и «гости». И, кроме того, что он за командир станет, если его солдаты отправятся в бой, а он будет отсиживаться в охраняемом периметре, рядом с санчастью и кухней?.. Вот то-то же.

Но Артем ничего не стал объяснять Тому. Не поймет… Другой менталитет.

Так и вышло.

– Никогда я вас, русских, не пойму, – сокрушенно махнул рукой Том и направился в сторону административного модуля.

Через двадцать минут, когда мини-колонна из двух «Хамви» покидала территорию базы, Артем обратил внимание на то, что зарядка практически сорвана. Наемники медленно стягивались к жилому модулю, покуривая и о чем-то разговаривая на ходу. Значит, Мишарин этот экзамен на командирскую зрелость не выдержал…

А еще Артем не без интереса отметил, что сопровождали они машину с людьми из локалки. И пусть те так же, как и все остальные на этой базе, были одеты в камуфляж без каких-либо эмблем и знаков различия, можно было понять по поведению, что двое – всего лишь охранники, тогда как третий – явно большая шишка.

Но это так. Еще одна небольшая зарубочка в памяти. И Рождественский даже не знал, пригодится это знание ему или нет…

3

–  Онобозначился! – волной прокатилось по кабинетам и коридорам ГРУ.

Конечно, не по всем кабинетам, да и число коридоров было весьма ограничено… Однако неожиданное известие произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Обычно принято как считать? Есть разведчик, и есть его куратор. «Алекс – Юстасу». И всё… На самом же деле процессом обеспечения занимается масса народа. Ну, не масса, конечно… Но и не пара человек – это точно. Разумеется, все эти люди многократно проверены всеми доступными способами, имеют положенные допуски, отнесены к числу секретоносителей, им никогда не суждено посетить не только турецкие или египетские пляжи – даже побережье Крыма, оказавшееся украинским, для них закрыто навсегда.

Эти люди не знают и не узнают никогда настоящего имени агента. И – тем более – не увидят его в лицо. Более того, каждый будет обрабатывать только часть получаемой информации, без расшифровки источника ее поступления, без обозначения страны, из которой она пришла. Они – солдаты разведки. И, как каждый хороший солдат, знают только свой маневр. Только то, что положено.

Но это – не больше, чем лирическое отступление. Важно же здесь совсем другое – нелегал вышел на связь. Через нескольких посредников – но вышел. В зашифрованном сообщении, пришедшем издалека, было четко обозначено: задание выполнено, информация получена, разведчик проводит операцию выхода самостоятельно.

Разумеется, ему могли бы подобрать десяток-другой вариантов относительно безопасной и более комфортной эвакуации. Но для этого необходим постоянный канал связи. А ее-то как раз и не было. Поэтому начиналась подготовка к приему агента в той точке, которую он обозначил как точку выхода.

Разрабатывалась новая «легенда», готовились документы прикрытия. В страну, где нелегал должен был проявиться, срочно перебрасывались дополнительные силы для организации более плотного и надежного во всех отношениях прикрытия.

Многие вздохнули с облегчением – не предал. Не перешел на сторону противника. Остался верен присяге.

Разумеется, по возвращении в страну нелегалу предстоит еще многоступенчатая углубленная проверка. Юлиан Семенов в одном из своих романов описывал нечеловеческие страдания Штирлица-Исаева, томящегося в советской тюрьме после окончания войны. Типа, был такой злюка и бука Берия, которого хлебом не корми, а дай только кого-нибудь посадить или расстрелять. Вот он, реализуя свои порочные наклонности и пристрастия, и отрывался по полной на несчастном безответном Штирлице. И то ли не знал советский детективщик, то ли просто не счел нужным сказать, что процедура проверки – это вполне нормальное явление для агента, вернувшегося «с холода». То есть с нелегальной работы.

Такие агенты, как правило, – одиночки. То есть организация плотного контроля по месту работы исключена. И кто его знает, в чьих он там интересах работает?.. Может, уже пашет, как трудолюбивый колхозник, от зари до зари, сразу на три или четыре разведки, кует по-тихому бабло, снабжая Отечество профессионально сфабрикованной «дезой»?.. И на Родину вышел не по своей воле, а выполняя задание нового командования, для глубокого внедрения в службу разведки. Всяко, знаете ли, бывает…

Значит, по выходу – проверять, проверять и еще раз проверять. И не всегда это делается в белых перчатках и с реверансами. Проверка обязательна даже в тех случаях, если прямых оснований для подозрений нет. И вообще, тот, кто занимается ею, изначально видит в проверяемом предателя. Иначе будет не рыть, а искать причины, по которым этого делать не следует. Сможет доказать предательство – хорошо. Справился с поставленной задачей. Не доказал… «Повезло тебе, сволочь». Лучше, как говорится, перебдеть, чем потом десятками менять «спалившихся» агентов на кого ни попадя. Или срочно выводить годами внедряемых на представляющие определенный интерес объекты людей. Так что Штирлиц еще благодарить должен того же паскудника Берию. Просто в тюрьме подержал, зубы маленько проредил… А ведь могли, особо не заморачиваясь, и расстрелять где-нибудь в подвале. Времена-то простые были, безыскусные. Да и послевоенная неразбериха… Тем более что было за что.

И не надо утверждать, что автор совсем уже заврался. Штирлиц – он ведь не только чемоданчик радистке Кэт подносил да красиво по Родине грустил. Он ведь еще и на немцев работал. Причем «на» тут лишнее совсем. Он и был немцем. Эсэсовцем. Думал, как немец, жил, как немец, поступал, как немец… Иначе нельзя – провал неизбежен. Значит, надо понимать так, что на каком-то уровне своей карьеры ему приходилось принимать решения или совершать поступки, которые могут быть уверенно отнесены к разряду «военных преступлений». Тем более что и организация, активным членом в которой он состоял, была объявлена преступной.

Разумеется, ему приходилось переступать через свое второе «я», совершая преступления во имя высшей цели. Но… Он их совершал. Для того, чтобы добиться доверия в среде внедрения, для того, чтобы стать своим среди «коллег»-эсэсовцев. Он был вынужден быть большим преступником, чем те, кто его окружал. Белые перчатки на руках разведчика неуместны.

Поэтому проверка будет. Может, конечно, и без тюремной камеры с выбитыми зубами. И без расстрела под барабанную дробь… Так и время другое. Двадцать первый век на дворе как-никак.

Но это все – потом. А сейчас приоритеты определены. Вытащить человека, вывести его из операции. И – получить добытую им информацию…