Текст книги "Судить буду сам"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Федор догадывался – по интонации голоса «пинкертона», по его не очень искреннему взгляду, по не слишком убедительной жестикуляции, – что главный районный сыщик исполняет чей-то приказ отвести подозрения от настоящих убийц, подсунув ему какую-нибудь маргинальную, отмороженную шпану, к гибели Веры не имеющую никакого отношения. Идя домой, он вдруг подумал о том, что, наверное, не случайно киношники сняли ставшего популярнейшим в России «Ворошиловского стрелка»…

* * *

Летним вечером, в уже сгустившихся сумерках, когда город залил теплый оранжевый свет галогеновых ламп, по одной из магистральных улиц Меднореченска – проспекту маршала Конева – мчалась лихая колонна из трех иномарок. Судя по манере езды, сидевшие за рулем или изрядно перебрали, или взялись галопировать, получив всего пару уроков вождения. Они внаглую пересекали даже двойную сплошную, вылетая на встречную полосу, из-за чего оказавшимся на их пути приходилось шарахаться к своей обочине. Или пролетали под светофорами, ничуть не заботясь о том, какой те подают сигнал. Ни запрещающих, ни каких-либо иных знаков они словно не замечали.

Подрезая и притирая идущих в попутном направлении, «удальцы» спровоцировали не одно столкновение, когда, уворачиваясь от них, водители вынужденно задевали соседей справа или слева. Слепя прохожих, вынужденных спешно убегать от них с переходов, как от чумы, и встречных автомобилистов мощными «ксенонками», автоотморозки явно чувствовали себя на городских улицах хозяевами положения. Не один из тех, кто увидел «трио» шальных иномарок, сердито проворчал им вслед:

– Чтоб вам пусто было, мажоры гребаные!..

Горожане, осведомленные по части того, «кто есть ху», догадывались, чьи именно чада «развлекаются» на городских улицах. Но тем не менее ни один из них не мог дать логический ответ на элементарный вопрос: почему городская и губернская власть допускает такое вопиющее беззаконие? Неужели властям было невдомек, что, попустительствуя зарвавшимся отморозкам, они сами себя роняли в грязь в глазах простого населения? Хотя… Власти нуворишей, уже давно оторвавшейся от народа, наверное, на все это было наплевать.

У одного из перекрестков, подрезая какого-то деда на стареньких «Жигулях», мчавшийся впереди «Лексус» задел его своим зеркалом, и на дорогу посыпались обломки пластмассы. Тут же, прижав «шестерку» к обочине, из «Лексуса» вывалило трое рослых лбов, среди которых был и хозяин машины – мордастый качок в черной майке с изображением оскаленной дьявольской рожи на груди. Ударив ногой по дверце «жигуленка», он скомандовал:

– А ну, вылазь, старый козел! Ща с тобой разбираться будем.

Поняв, что те, с кем его свела судьба, вовсе не из городской ассоциации альтруистов, старик поспешил нажать на кнопку блокировки замка. Но… Подошедший следом за верзилой долговязый чернявый тип с профилем кавказского джигита коротко ударил в стекло кастетом. С пронзительным звоном закаленное стекло мгновенно рассыпалось на мелкие острогранные кубики, посыпавшиеся внутрь салона. Старик едва успел зажмуриться, чтобы стекло не попало в глаза, как почти сразу же оказался снаружи.

Подняв кнопку и открыв дверцу, верзила одним рывком за ворот пиджака выдернул хозяина «жигуленка» из-за руля, и тот, прислонившись спиной к машине, испуганно закрылся руками в ожидании удара. Перед ним с глумливыми, гнусными ухмылками стояло семеро великовозрастных «акселератов», явно не из бедных семей.

Мимо проходили люди – много людей, но все спешили миновать место расправы, делая вид, что ничего не замечают. Да и с какой стати рисковать своим здоровьем ради какого-то деда? А может, он сам виноват, и пацаны делают ему законную «предъяву»? Да и вообще, в наше время, когда у каждой твари есть нож или пистолет, вмешиваться в чужую разборку все равно что совать руку в кипяток за нечаянно упавшими в него часами – и часам все равно кирдык, и сам ошпаришься…

Впрочем, справедливости ради надо сказать, возможно, среди трусливо-безразличной, амебной массы прохожих были и те, кто мог и хотел вступиться за старика. Но… Кто не знает нашего самого «справедливого и гуманного» правосудия (которое иногда справедливее было бы назвать «левосудием»), когда бандит за ношение финки или пистолета получает срок по минималке, а вот обычный гражданин, перочинный нож которого кем-то был признан «выходящим за рамки разрешенного законом об оружии», в большей степени рискует схлопотать по максимуму?..

Возможно, и здесь, скрежеща зубами от бессильной ярости, мимо проходили нормальные, смелые парни, которые в любом другом случае могли бы дать укорот обнаглевшему шакалью. Но один, памятуя о своей только что родившейся крохе-дочке, которая запросто может остаться без отца сразу на несколько лет, а другой – об учебе в университете, откуда можно вылететь за «несанкционированную драку в общественном месте», вмешаться так и не решились.

В самом деле! Кто не слышал о питерском боксере, который, застав педофила-гастарбайтера, пытавшегося изнасиловать его приемного сына, не смог справиться с эмоциями и отвесил подонку колотушек, может быть, даже с некоторым избытком? Хотя о каком «избытке» тут может идти речь? Кто они, эти законотворцы, и по каким критериям смогли они сопоставить ущерб, нанесенный психическому и физическому здоровью изнасилованных детей, и меру наказания для насильника? А что сказать о судьбе не менее известного челябинского спецназовца, который за покушение на маленькую племянницу, как подобает мужчине, воздал гнусной двуногой твари, каких, стоит отметить, в некоторых странах за подобные преступления предают публичной казни? Эти двое по решению суда отправились в тюрьму, поскольку «потерпевшие» вследствие побоев пополнили городские морги. А все остальные были вынуждены сделать для себя соответствующий вывод: оказавшись в подобной ситуации – лучше не вмешиваться!

Пусть убийца при тебе полосует ножом беззащитную женщину. Пусть! Ведь если ты вмешаешься и ножом этой же мрази в человеческом обличье нанесешь ему рану (да еще и, не приведи господь, смертельную!), ты, никогда не нарушавший никаких законов, можешь запросто отправиться на нары. Пусть при тебе педофил насилует ребенка. Пусть! Ведь если ты в горячке возмущения и негодования сломаешь ему нос и выбьешь зубы, тебя могут осудить за злостное хулиганство, да еще и обяжут компенсировать затраты педофила на зубопротезирование и пластическую операцию.

Ведь только взрыв возмущения интернет-сообщества не позволил «левоохранителям» отправить в тюрьму женщину, которая, защищаясь от таксиста-насильника, ранила его в ногу его же собственным ножом. Ранила! Но тот – на то, как видно, была воля Неба – расстался со своей подлой жизнью, наверняка отправившись в тот самый пресловутый ад. Однако женщина была признана виновной в нанесении «телесных повреждений, приведших к смерти потерпевшего». Мало того, учитывая тот факт, что подвергшаяся нападению по несчастью своему оказалась славянских корней, а таксист – нет, ей пытались «пришить» еще и ставшую с некоторых пор весьма знаменитой статью «О разжигании межнациональной розни»…

Трудно сказать, какие «либералистично-толерантные общечеловеки», принимая законы, додумались до того, что убийство ни в чем не повинного человека по степени наказания иной раз сопоставимо с не самой крупной кражей? Впрочем… Это ли предел абсурда? Наверное, никто не знает, что бы нас могло ждать, если бы под давлением некоторых «гениев законотворчества» еще в те «лихие девяностые» был бы принят закон, согласно которому за насилие даже над несовершеннолетними полагался бы только штраф, а за убийство даже нескольких человек максимальный срок не превышал бы десяти лет? Ведь главное в наказании, уверяли «гуманисты», – его неотвратимость, а не длительность и степень жесткости…

…Наверное, именно эти мысли приходили в голову напуганному старику, когда он стоял, слабый и беззащитный, в окружении компании суперменствующих отморозков. Собравшись с духом, он все же решился сказать:

– Парни! Что вы делаете? Ведь это же вы сами меня задели! Я-то тут при чем?

Подонки, выпучив глаза, недоуменно переглянулись, как если бы в их присутствии вдруг подал голос мороженый минтай. Верзила, гоготнув, удивленно объявил:

– Этот ходячий утиль еще и вякнуть что-то хочет? Ты, огрызок с помойки, ты что, не понял, в какую историю влип? А ну-ка встал на колени!

Старик растерянно воззрился на него – не шутит ли? Но тот, похоже, шутить и не думал.

– Встал на колени! Быро! Иначе, козел, я тебе прямо тут башку твою тупую сверну! – уже осатанело проревел качок.

Чувствуя себя с головы до ног облитым помоями, словно кролик под взглядом алчного удава, старик, не помня себя, опустился на колени. Самодовольно гогоча и отпуская плоские шуточки, «акселераты» принялись пинать его ногами. Били не слишком сильно, хотя, скорее всего, до синяков.

Но главное тут было в другом. Прежде всего, это было запредельное унижение старости сопляками, единственное «достоинство» которых заключалось в том, что их родители, не страдающие избытком совести, зато обладающие избытком связей, где – лишь отчасти честно, где – вообще нечестно, в свое время ухитрились оказаться ближе прочих к Большому Общероссийскому Корыту. И самое главное – в нужный момент, когда началось растаскивание того, что когда-то считалось общенародной собственностью. Какая разница, кто и каким образом прихапал себе тот или иной завод, нефтепромысел, а то и целое пароходство? Главное – теперь именно этот человек – «хозяин жизни», равно как и все его домочадцы, а не те, руками которых зарабатываются средства, позволяющие им безбедно существовать…

Посчитав экзекуцию законченной и напоследок по очереди плюнув на и без того безгранично униженного человека с втоптанным в грязь достоинством, мажоры, довольно гогоча, расселись по своим авто и помчались дальше, продолжая теснить, подрезать, игнорировать знаки и светофоры.

Запомнив номер одной из машин – «БМВ» с общеизвестными «сатанинскими» тремя шестерками, старик с трудом поднялся на ноги и, подойдя к таксофону по бесплатному «ноль два» позвонил в милицию. С трудом придав голосу хоть какую-то твердость – из-за пережитого унижения душили слезы, – он в общих чертах сообщил, что подвергся нападению неизвестных автохулиганов, которые мало того, что сами создали аварийную ситуацию, так еще и прилюдно побили ногами. Записав его данные, дежурный пообещал направить к нему ближайший экипаж ППС.

И в самом деле, через какие-то пять минут показался милицейский «уазик», который медленно шел вдоль тротуара. Увидев машину с мигалками, старик, махнув рукой, вышел ей навстречу. Из «уазика» вышли прапорщик и старший сержант, оба с автоматами на плече.

– Вы вызывали милицию? – подойдя к нему, поинтересовался прапорщик.

– Да, ребята, это я вызывал, – кивнул старик, несколько приободрившийся при появлении патрульных. – Тут вообще дикий случай…

Он рассказал милиционерам о наглом поведении мажоров на дороге, о том, как, спровоцировав касание, те разбили стекло его машины, а затем унижали и били ногами. Выслушав старика, прапорщик понимающе кивнул и, осмотрев дверцу с разбитым стеклом, деловито спросил:

– А номера их машин вы не запомнили? Мы сейчас подключим гаишников, и их в момент разыщут.

– Всех машин не успел, а вот «БМВ» – запомнил. Номер у него такой: о, о, шестьсот шестьдесят шесть, о. Регион наш, – заглянув в блокнот, сообщил старик.

– Святослав, свяжись с гаишниками, пусть пробьют этот номерочек, – распорядился прапорщик. – Вам надо будет написать заявление по поводу случившегося. Та-а-а-к, вообще-то, этот номерочек мне чем-то знаком… Скажите, а что за хулиганы были? Вы их не запомнили?

– Запомнил… – кивнул старик. – Значит, их было семеро; трое по виду, скорее всего, кавказцы, четверо – русские. Главарь у них – такой мордастый верзила, на нем черная майка, на которой нарисована страхоглядная, оскаленная рожа. То ли вурдалак, то ли оборотень какой – не знаю.

– Хм… Где-то я их уже видел… – напряженно задумался прапорщик.

– Иван, подойди-ка сюда! – неожиданно выглянув из кабины, окликнул его сержант.

Некоторое время о чем-то посовещавшись и с кем-то переговорив, милиционеры вновь вернулись к старику. Оба теперь почему-то выглядели поскучневшими, словно их обоих опустили в холодную воду, и теперь они стоят, не зная, как обсушиться. Переступая с ноги на ногу, прапорщик негромко заговорил:

– Батя, мы все понимаем – это уроды, твари, отморозки… Такие должны сидеть на нарах. Но тут такое дело… Это строго между нами! Коллеги, в общем, дали понять, что с этими ублюдками лучше не связываться. И вам – прежде всего… – Он досадливо вздохнул. – Если мы их сейчас задержим, через пять минут у нас в УВД будет целая рота адвокатов, депутатов и всяких правозащитников, которые в пять минут докажут, что мы их задержали не законно, а за полученную от вас взятку. Вот какая хрень-то получается… И все трое будем сидеть на одной скамье подсудимых. Вы – за дачу взятки, мы – за получение. Срок отмотают по максимуму.

– Господи? Какая взятка?! Вы же с меня ничего не просили, а я вам ничего не предлагал… – Старик растерянно развел руками. – Как же нас могут обвинить в том, чего мы не делали?

Переглянувшись, пэпээсники невесело рассмеялись.

– Похоже, батя, ты еще в прошлом веке живешь… – констатировал сержант. – Важно ведь не то, что скажем мы, а то, что скажут «свидетели». А «свидетелей» найти, которые «видели», как вы нам передаете деньги – раз плюнуть. Доходит? Кто ворочает миллиардами, тот купит и свидетелей, и адвокатов, и… Ну, в общем, вы меня поняли. Мы просто не хотим вас обманывать. Мы сейчас могли бы взять с вас заявление, пообещать разобраться и тут же об этом забыть. Но мы не собираемся этого делать. Наоборот, хотим предостеречь: свяжетесь с этой мразью – хлебнете лиха по полной. Конечно, вы можете нажать на все рычаги – идти к первым лицам губернии, в газеты и так далее. Но последствия могут быть очень нехорошие.

– Убьют, что ли? Да плевать!.. – старик махнул рукой. – После такого унижения, которое я сейчас пережил, уже и жизнь не дорога…

– Убивать они не будут, – прапорщик безнадежно махнул рукой. – Зачем? Два наркомана напишут заявления в службу наркоконтроля, что регулярно покупали у вас наркотики. У вас дома делают обыск и находят пакет с героином. И остаток своих дней вы проводите в тюрьме. В общем, как знаете… Мы вас предупредили, а уж вы решайте сами. Только запомните: мы вам ничего не говорили.

– Ладно, ребята, спасибо и на том… – горемычно вздохнув, старик поплелся к своим «Жигулям».

Проведя ночь без сна, к утру старик все же решился. «Схожу в «Молодежный портал», – умываясь, размышлял он. – Люди там, думается, не робкого десятка. Вроде и про власть пишут так, что кое-кому наверху здорово икается, и всех этих криминалов-бандитов расписывают без боязни…»

Помещение редакции губернской молодежной газеты, судя по всему, доживающей последние дни, находилось в ветхом здании, где обычно снимали офисы фирмы-однодневки, поскольку стоимость аренды помещений была самой низкой в городе. Сидя в «кабинете» главного редактора, отделенного от всех прочих картонными перегородками, визитер рассказал о случившемся с ним минувшим вечером.

– …Милицию-то я вызвал, – сообщил он, – но они приехали и сказали, что с этими выродками им не справиться. Мол, из шибко богатых. Ну, вот я решил узнать у вас: неужели на эту тварь нельзя найти хоть какой-то управы?

Грустно улыбнувшись, редактор устало провел ладонью по лицу и тяжело вздохнул.

– Вот видите, передо мной лежит готовый материал о том, как некая банда в Наковальском похитила девушку. Ее парня ударили по голове, и он через сутки скончался в больнице, не приходя в сознание. Она тоже умерла после зверского насилия и побоев. Их обоих уже похоронили. Не исключено даже, что это те самые, с которыми столкнулись и вы. Сегодня мне позвонили и сказали, что если мы дадим этот материал в газету, нам конец.

– Закроют, что ль? – недоуменно воззрился старик.

– Нет… Нас и так уже почти разорили. Подписку срывают, киоски газету в реализацию не берут. Почему? Их предупредили: будете продавать «Молодежный портал» – сгорите. Если нас выгонят из этого офиса, то нам уже идти некуда. А здание это принадлежит каким-то чрезвычайно богатым людям… Вам наша газета нравится?

– Очень! – охотно кивнул старик. – Всегда беру и читаю. У вас всегда все так интересно, так остро…

– Вот поэтому мы сейчас сидим и думаем, как нам дальше быть – или работать на читателя и завтра издохнуть, или работать на рекламодателя – писать о том, кто с кем переспал, чтобы хоть как-то выжить, – редактор выразительно развел руками.

Выйдя на выщербленное ветхое крыльцо, старик мысленно возопил: «Господи! Да пошли ж ты на всю эту мразь чуму или проказу! Ну как, как так можно жить?!» Почуяв колотье с левой стороны груди, он поспешил присесть на полуразломанную лавочку, торопливо доставая из кармана таблетки нитроглицерина…

Глава 3

«Молодежный портал» все же не стал «прогибаться» под всемогущих губернских чинуш и олигархов. Забежав к Романцовым и застав Федора во дворе, Вадим показал ему какую-то газету.

– Здорово, дядь Федь! Вот, посмотрите – вышла статья про Веру с Витьком. Жестко написано! И тут же, кстати, пишут про одного деда – его подрезали какие-то уроды на иномарках, а потом унизили и избили. В общем, редактор считает, что в Меднореченске появилась банда мажоров, которые ради развлекухи занимаются уголовщиной. А вот, смотрите – в конце редакция уведомляет своих читателей, что этот номер последний. В общем, кислород им перекрыли окончательно. Прихлопнули, уроды, газету…

Просмотрев статью, Федор, горестно вздохнув, вернул газету Вадиму.

– Ну, а с Интернетом у тебя что-нибудь получилось? – поинтересовался он.

– Да, я эту историю изложил там на одном из порталов, народ читает, уже много откликов. Послал все это дело и на самый верх. Правда… Не знаю, будет ли толк? Там «фильтры» стоят нехилые. Ну, вы представьте себе, сколько такого им ежедневно шлют со всей России! У нас же, куда ни кинь, творится одно и то же, сплошной беспредел.

– Слушай, Вадь, сегодня я снова был в угрозыске, – Федор нахмурился. – В общем, как я понял, ловить они никого не собираются. Один треп – да, да, ищем, ищем, обязательно поймаем… Ты в компьютерах хорошо «рубишь»? Гм… Есть к тебе одна просьба…

* * *

Через несколько дней после выхода последнего номера «Молодежного портала» в областном УВД прошло совещание, где, наряду с прочими вопросами, обсуждалось и происшествие в Наковальском. По этой теме выступал один из замов начальника губернского милицейского ведомства. Убедительно изложив версию угона иномарок от базы отдыха «Ласточка» неизвестной шпаной, зам напрочь отверг утверждения о существовании банды мажоров.

– …А что этим писакам еще оставалось делать? Их газету никто не брал, они обанкротились – вот и надеялись «перченым» материалом хоть как-то удержаться на плаву, – стоя на трибуне, вещал толстый полковник, перебирая тезисы своего доклада. – Вот и деда какого-то приплели… Мы все проверили. По этому поводу в милицию никто не обращался, заявления не писал. Я даже уверен в том, что это выдумка, высосанная ими из пальца. Ну, для обоснования своей версии о «банде мажоров».

– А что можете сказать о вчерашнем происшествии в Запрудинке? – оторвавшись от своих бумаг, поинтересовался областной прокурор. – Там, насколько мне известно, на «зебре» сбили беременную женщину. Причем очевидцы утверждают, что по городу с огромным превышением скорости мчались именно три иномарки, в частности «БМВ».

– А-а-а… – полковник, поморщившись, потер темя. – Видите ли, уважаемые коллеги, я эту информацию о Запрудинке изучил достаточно подробно. И вот что из нее явствует. Да, ДТП произошло на пешеходном переходе, последствия происшествия весьма тяжелые – погиб грудной ребенок, его мать лежит с множественными переломами. Виновника ДТП сейчас ищут по всей территории области. Но дело-то тут вот как обстоит. Уверенно никто не смог сказать, все ли эти три машины шли в одной «связке». Номера лихача, к сожалению, никто не запомнил. Знаете, я не удивляюсь, что после подобных статей любое ДТП теперь будут приписывать «банде мажоров». А что? Как стали показывать фильмы про НЛО, так все кинулись рассказывать про свои наблюдения за «тарелками». Вот и здесь – то же самое. Вчера в Меднореченске за день было восемь ДТП, одно со смертельным исходом. В четырех случаях участниками происшествий были иномарки. Ну что, давайте их всех общим чохом запишем в «мажоры»…

Зал отреагировал на слова полковника заметным оживлением. Кое-кто даже хохотнул. Начальник УВД, согласившись с доводами своего зама, объявил вопрос закрытым, и совещание пошло своим чередом.

…Более кошмарного дня Лидия не знала в своей жизни. Утро началось прямо-таки замечательно. Недомогавший с вечера Артемка, которому сегодня исполнилось семь месяцев, проснулся совершенно здоровым. Он улыбался и агукал, цепляясь ручонками за подвешенные над колыбелью погремушки. Проводив мужа на работу и покончив с домашними делами, она решила прогуляться с сынишкой по городу, а заодно навестить мать, которая жила от них в двух кварталах.

Выходя со двора, она с недоумением услышала жалобный скулеж Шарика – беспородного барбоса, одновременно напоминающего и овчарку, и пуделя. Прыгая на цепи, тот отчаянно подтявкивал, что обычно случалось с ним, если его забывали покормить.

– Ну, чего ты, остолоп, расскулился? – выкатывая со двора детскую коляску, Лидия укоризненно посмотрела на пса. – Тебя ж уже покормили! Вон, даже не доел, поросенок. И все ему мало – давай еще! Ладно, подожди уж, вернусь, еще добавлю.

Но Шарик, даже когда хозяйка скрылась за калиткой, продолжал жалобиться, в иные моменты даже подвывая. Лидия шла по тротуару вдоль типично деревенских палисадников, здороваясь с соседками, о чем-то судачащими у своих дворов. Она размышляла. Сегодня надо будет сказать мужу, что опять беременна. Уже на втором месяце. В принципе, он, наверное, противиться не станет. Правда, они решили, что второго «закажут» не раньше, чем когда Артемке будет хотя бы годика два. А тут – такой «форс-мажор»… Собственно говоря, об этом она и собиралась посоветоваться с матерью – не подождать ли еще месячишко с этой новостью?

Подойдя к перекрестку, где совсем недавно установили светофоры, что для большой деревни, какую являл из себя райцентр Запрудинка, было чем-то необычайным, она остановилась, дожидаясь зеленого сигнала, чтобы продолжить дальнейший путь. Собственно говоря, идти ей можно было и на красный – все равно машин поблизости не наблюдалось. Но слева дорога вместе с домами взбиралась на возвышение, и Лидия опасалась, что может не заметить идущую с той стороны машину.

Она едва успела достичь середины дороги, как слева, агрессивно гудя моторами, на бешеной скорости с бугра сорвались три какие-то машины, которые стремительно приближались к ней. Ошеломленная этим зрелищем, Лидия замерла, с ужасом дожидаясь развязки. В последнюю секунду водитель черного «Лексуса» все же чуть притормозил, но это помочь уже не могло. Капот машины ударил точно между женщиной и детской коляской. Подброшенная в воздух, женщина покатилась по асфальту к правой обочине дороги, тогда как коляска с мирно спавшим в ней ребенком закувыркалась в другую сторону…

Немедленно прибавив ходу, все три машины, как материализовавшиеся демоны зла, спешно исчезли в отдалении. Оказавшиеся рядом прохожие, жители соседних домов, сбежались к месту происшествия. Хлопая дверцами, туда же поспешили оказавшиеся рядом автомобилисты. Узнав о том, что здесь случилось, несколько машин тут же ринулись в погоню за лихачами.

Причитая, женщины собрали вывалившиеся из коляски детский матрац, подушку, одеяльца, спешно подняли самого ребенка, байковая шапочка которого с левой стороны густо пропиталась кровью. Его сердце не билось, и он не дышал. Лидия тоже лежала не двигаясь, но, вроде бы, жизнь ее тело еще не покинула.

Прибывшие врачи «Скорой» подтвердили, что женщина жива. А вот ребенок, скорее всего, погиб еще в момент удара. «Скорая» уехала, а люди еще долго стояли на месте этой трагедии, которую вскоре прибывшие гаишники обозначили в своих бумагах сухим, казенным словом «ДТП». Очевидцы происшествия, излагая стражам дорожного порядка картину наезда иномарки на женщину с детской коляской, яростно доказывали скептикам в погонах, что шла она именно на зеленый сигнал, а не какой-нибудь другой.

Вернувшиеся вскоре участники погони с матом накинулись на местных гаишников, костеря их вдоль и поперек. Случилось так, что они уже начали настигать подозрительные машины, очень похожие по описанию на те, что были замечены на месте происшествия. И тут… Из близлежащих кустов выскочил дэпээсник с радаром и взмахом жезла заставил всех четверых участников погони остановиться. Напрасно те доказывали, что они преследуют убийц, совершивших дорожно-транспортное происшествие – усатый капитан был неумолим. Сообщив по рации приметы аварийщиков, всем участникам погони он выписал штрафные квитанции.

– …Преследованием нарушителей должны заниматься те, кому это положено, – не терпящим возражения тоном сообщил он. – А вы, «народные мстители», сами сейчас могли кого-нибудь сбить.

Один из преследователей – худощавый пожилой мужчина, получив квитанцию, под самый нос капитану сунул две здоровенные дули.

– Вот тебе, а не штрафы! – гневно выпалил он. – Только через суд! А на суде всем городом докажем, что вы – рвачи, хапуги и бездельники. Почему вы не остановили этих уродов? Они ведь шли под полторы сотни в час минимум! Что, тогда бы вы не сделали свой план по штрафам? Гнать вас надо в три шеи, прихлебатели и шестерки! На простых водилах только и отыгрываетесь, а блатоту боитесь и покрываете. Тьфу!

Плюнув под ноги капитану, он пошел к своей «девятке».

– Но-но, полегче! – возмутился тот. – А то за оскорбление при исполнении можно и на пятнадцать суток попасть!

– Арестовывай! – парень послеармейского возраста протянул ему руки. – А еще лучше – постреляй из своего автомата. Может, орденок дадут? А этих троих – ты нам не «втирай»! – никто останавливать не будет. А случись, такие же твари собьют твоего ребенка, – когда будешь искать виноватых, не забудь подойти к зеркалу. Там ты увидишь главного виновника.

…Лидия пришла в себя только на вторые сутки. Она лежала неподвижно, поскольку малейшее движение причиняло нестерпимую боль. Скосив глаза, она увидела себя в незнакомом помещении, в котором пахло лекарствами. Рядом с кроватью сидела мать с лицом, обратившимся в маску скорби. Лидия ничего не помнила и не понимала, почему она находится здесь и что вообще произошло.

– Мам, а Артемка где? – с трудом чуть слышно спросила она.

Мать некоторое время молча смотрела куда-то в сторону, после чего, вздрогнув, закрыла лицо руками и заплакала, не говоря ни слова. Лидия еще не знала, что подонки убили не только ее маленького сына. Из-за тяжелейшей травмы таза, сопряженной с несколькими переломами, она лишилась и еще только появившейся в ее теле жизни без надежды хоть когда-нибудь снова родить.