Текст книги "Неприкасаемый чин"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– До Серпухова добросите? – спросил Бабарыкин, когда дверь зашипела и отворилась.

– Как не фиг на фиг, – с готовностью ответил водитель, взял деньги, так и не удосужившись выдать билеты, и посоветовал, – задний ряд сидений целиком свободен. Там даже отоспаться можно.

Загудел двигатель. Автобус, пыхнув черным дымом, покатил по городу. Павел и Наташа воспользовались советом – пробрались в конец салона. Перед ними устроилась компания подвыпивших мужчин. Они и в дороге продолжали выпивать, пуская единственный стакан по кругу.

Мелькали за стеклами освещенные окна домов, фонари. Казалось, что все складывается удачно, и Бабарыкиным удалось обвести полицию вокруг пальца. В притихшем салоне поневоле прислушаешься к чужому разговору. Подвыпившие мужчины болтали:

– А я сам видел. Там воронка такая – по локоть глубиной. И как только он уцелел? – говорил, прикладываясь к стакану, лысый мужичонка в кепке, сдвинутой на самый затылок – и как она там держалась? Будто ее гвоздями к черепу прибили.

– Я думаю, это Бахрушина взорвать хотели. По мне, мужик он правильный. Строг, но справедлив, – вставил моложавый, к которому перешел стакан. – С нашим братом так и надо, а то сопьются и все разворуют. Нового хозяина нам не надо. Этот уже накрал, а другие в четыре руки под себя грести начнут.

– Так и Бахрушин гребет, – вставил лысый в кепке.

– Спорите так, словно от вас что-то зависит. Без нас все решат, – отозвался очередной обладатель стакана с водкой. – А террориста найдут. Я вон в инженерных частях служил, в саперном батальоне. Так менты ко мне прямо домой заявились, в выходной, с утреца. И давай расспрашивать, где я был, что делал. Слава богу, свидетели были, что в тот день я с мужиками под магазином бухал. Так не поленились сходить, проверить.

– В том, что найдут, я не сомневаюсь, – заверил обладатель стакана. – С утра к матери в деревню ездил. Она пенсию как раз получила. Так все автобусы на выезде менты трясут. На посту останавливают, заходят и смотрят. Вроде у них уже фоторобот террориста есть. А мужики под магазином говорили, что не один он, а с девкой.

Новость напрягла Бабарыкина. Город уже кончался. Через пару километров – пост ГИБДД. Он толкнул Наташу локтем в бок.

– Просыпайся. Пошли.

– Куда, папа?

– Так надо. Потом объясню, – прихватив сумку, Бабарыкин стал торопливо пробираться по проходу. – Извините, простите…

Наконец они оказались возле водителя.

– Остановите, пожалуйста, нам выйти надо.

– Ну вот, начинается, – недовольно отозвался водила. – Вы что, не могли в туалет на автовокзале сходить? У меня график, между прочим.

– Не в этом дело, командир. Оказалось, документы забыл. А без них нам в Серпухове делать нечего. Придется возвращаться, завтра поедем.

– Остановить-то я могу, – продолжая гнать автобус, рассуждал водитель, – да вот деньги за билеты вернуть не получится. Я вас уже до самого Серпухова оформил, – и он поднял с приборной панели две какие-то бумажки, отдаленно напоминающие билеты недельной давности.

– Черт с ними, с деньгами. Сам виноват, – махнул рукой Павел. – Остановите, нам возвращаться надо.

– Так с поста ГИБДД сподручнее. Там вам могут и попутку остановить.

– У меня здесь брат неподалеку живет. На машине домой подбросит, – Бабарыкин ткнул рукой в темное стекло.

– Ну, если брат, тогда понятно, – водила вдавил тормоз, съехал на обочину. – Счастливо.

Павел и Наташа, стоя на краю шоссе, проводили глазами рубиновые габариты древнего «Икаруса». Впереди, меньше, чем в километре, горел огнями пост ГИБДД.

– Все так серьезно? – спросила девушка.

– Как видишь, – Павел забросил сумку на плечо и двинулся вперед.

Не доходя до полицейского поста, они спустились пологим откосом и углубились в лес. Пробираться было сложно. Хрустели сухие ветки. Ноги путались в густой траве. Наконец огни поста остались сзади. Павел стал забирать влево.

– Обошли, – Бабарыкин помог дочери вскарабкаться на откос и выбраться на обочину.

У поста ГИБДД виднелась вереница слепящих фар. Проверяли все машины, следующие из города. Длинная фура с тягачом «Вольво» натужно шла на подъем. Павел выбрал удобное место – ровно на горочке. Водитель затормозил, подобрал пассажиров.

– Вам куда?

– До Серпухова, – заученно сказал Бабарыкин.

– Не повезло, не доедете. Я на Пруды сворачиваю.

– Ладно, хоть часть дороги.

Павел прикинул в уме карту. Пруды находились еще в черте района.

– Еще автобус должен быть. Дождетесь, – поспешил утешить водитель. – Трясут менты, всех проверяют, – недовольно бурчал он. – Десять минут в очереди стоять пришлось. Даже на спальное место залезли. А кого хоть ищут, не знаете?

– Нелегалов вроде. Говорят, проводник взялся вьетнамцев в Украину провезти, в лес завел, сказал, что это граница, и бросил. Деньги, естественно, взял. Вот теперь те по деревням и дорогам рыщут.

– Это наши люди умеют. Кидать, врать, красть и пить, – дальнобойщик явно был настроен не патриотически.

– Почему же? Еще и работать умеют, и воевать, – заступился за соотечественников Павел.

И тут они заспорили. Наташе еле удавалось погасить накал. Слава богу, подоспел поворот на Пруды. Дальнобойщик высадил их на автобусной остановке, на прощание сказав:

– А ты, мужик, в чем-то прав. Я задумался.

– И ты прав. Я тоже задумался.

– Ну вот и отлично.

Дальнобойщик даже посигналил, когда сворачивал.

Ночное небо с редкими неяркими звездами накрывало землю. Таинственно шумел неподалеку лес. По шоссе проносились редкие машины. Павлу уже надоело посматривать на часы. Время удивительно растянулось. По ощущениям проходило пять минут, а в результате оказывалось, что всего две.

Наконец из-за пригорка показались фары. Вроде бы автобус.

– Чего это вдруг по этому маршруту «пазик» пустили? – удивился Павел, не сразу разглядев полицейские номера.

Конусы ярого света выхватили из темноты отца и дочь. Взвизгнули тормоза. Из открытой двери высыпали пятеро вооруженных правоохранителей.

– Беги! – Бабарыкин толкнул дочь к откосу. – А я их уведу.

– Я с тобой, папа!

– Я сказал – беги! Встретимся в Серпухове, перед вокзалом. Каждый день приходи туда в шесть часов, – и Павел побежал вдоль шоссе.

Сумка раскачивалась на его плече. Автобус рванул с места, нагоняя беглеца. Бабарыкин коротко оглянулся и тут же в мыслях отметил, что достиг своей цели. В первую очередь бросились за ним. Полицейские на ходу запрыгивали в открытые дверцы автобуса, оставив девушку в покое.

Когда рев двигателя уже был за самой спиной, Павел сбросил сумку и метнул ее прямо в широкое лобовое стекло «пазика» со стороны водителя. Хрустнуло, зазвенело. Осколки стекла запрыгали по асфальту. Водителя выбило с сиденья. Неуправляемый автобус вильнул, пересек шоссе и скатился с откоса. Правда, на колесах удержался.

По ту сторону дороги что-то кричали, матерились. Бабарыкин не стал ждать продолжения. Побежал к лесу. Ветви хлестнули по лицу. Павел бежал, выставив перед собой руки, каждую секунду рискуя выколоть себе глаза. Он старался сейчас не думать о том – удастся ему убежать или нет. Главное было отвести погоню от Наташи.

Сзади уже мелькали фонари. Их свет скакал по стволам деревьев. И тут Бабарыкина ждало неприятное открытие. Раздался собачий лай. От людей в темноте, в лесу он еще имел шанс уйти. А вот для собаки свет необязателен. Ей достаточно и обоняния. Но обнадеживало то, что собака была одна. И тот, кто ее вел, уходил влево.

Павел резко остановился. Осмотрелся. Глаза уже привыкли к темноте. Он перескочил через толстое поваленное дерево, затаился за ним. Звук погони приближался. Бабарыкин осторожно выглянул. Фонари мелькали совсем близко. Полицейские явно боялись углубляться в лес, подозревая, что беглец может быть вооружен.

– Эй, сержант, кажется, мы его потеряли, – донеслось до слуха Павла. – Не топочи так, постой, послушаем.

Фонари погасли. Наступила тишина. Лишь слева изредка доносилось собачье повизгивание.

– Собака чует. Вот и визжит.

– Хрен она что чует. Может, зайца унюхала?

Вновь зажглись фонари.

– Тихо. Нет его здесь. Еще немного пройдем. А там ну его, на хрен, – сержант полез в кобуру, вытащил пистолет и передернул затвор. – Так-то оно спокойнее.

Один фонарь двинулся в глубь леса. А вот второй внезапно переместился на прогнивший поваленный ствол дерева, задержался на нем.

– Эй, Колька, слышь, тут грибы растут. Этого придурка не словили, хоть что-то будет.

Сержант перегнулся через ствол, и свет фонаря упал прямо на Бабарыкина. Полицейский от неожиданности замер и потерял дар речи, даже забыв, что у него в руке пистолет. Павел приложил палец к губам. Ему не хотелось никому причинять вред. В конце концов сержант мог быть уверен, что ловит настоящего преступника, и просто честно нес свою службу.

– Чего застрял? Много грибов, что ли? – послышался голос другого полицейского.

Сержант вздрогнул. Ствол пистолета пошел в сторону Бабарыкина. Павел не стал ждать. Схватил «грибника» за руку, резко потянул на себя. Грузный сержант перелетел через ствол поваленного дерева и плюхнулся на мох. Фонарь отлетел в сторону, высветив вершину сосны. Бабарыкин не забывал об оружии. Но завладеть им не успел. Пришлось ударить ребром ладони по запястью. Пистолет, тускло сверкнув, полетел в темноту и беззвучно исчез. Но самому Павлу исчезнуть не удалось. Полицейский схватил его за ногу, и он упал.

Сцепившись, Бабарыкин и сержант покатились.

– Да я тебя… – хрипел правоохранитель, пытаясь дотянуться до горла противника.

Павел на секунду освободил правую руку и врезал ему в челюсть. Тот сразу же замолчал.

– Руки подними, – раздалось сзади.

Бабарыкин коротко обернулся. Свет фонаря ударил ему в лицо.

– Сейчас, не спеши, – примирительно произнес Павел, прикидывая свои шансы – для надежности он врезал коленом в пах сержанту и тут же спрыгнул с него, откатился.

Громыхнул выстрел. Стрелявший, естественно, промазал. Он даже не сумел отыскать беглеца с помощью фонарика. Павел сидел, спрятавшись за стволом дерева.

– Скотина, по яйцам, – завывал сержант, ползая на четвереньках.

– А ну выходи, стрелять буду! Я тебя на прицеле держу! – истерически кричал полицейский, водя стволом пистолета из стороны в сторону.

– И я тебя держу на прицеле, – блефовал Бабарыкин, – а потому тихо расходимся – каждый своей дорогой.

Полицейский колебался. Если бы не выстрел, возможно, совет Павла подействовал бы. Но собака наверняка услышала звук и сейчас, грозно лая, приближалась.

– Расходимся, – еще раз произнес Бабарыкин, медленно отступая в темноту. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

Отдалившись шагов на десять, он развернулся и побежал. Луч фонаря прыгал по кустам, по деревьям, но уже не мог достать беглеца. Высвечивал лишь потревоженные ветви.

Огромный ротвейлер легко и беззвучно перепрыгнул через ползающего на четвереньках сержанта, скользнул упущенный кинологом длинный поводок. Пес размашистыми прыжками нагнал Павла, ударил его в плечи широкими лапами, повалил. Бабарыкин чувствовал хриплое дыхание животного над самым своим затылком и понимал, что стоит повернуться, дернуться – клыки тут же вонзятся ему в шею.

– Руки, руки покажи, – раздалось совсем рядом.

Свет трех фонарей ударил в Павла. Он приподнял голову и вытянул перед собой руки, показал ладони.

– Хороший песик, хороший, – донеслось умилительно от кинолога.

Бабарыкину заломали руки, сковали их наручниками за спиной. Полусогнутый сержант подошел к нему и заглянул в глаза.

– А ну-ка, как я тебе сейчас врежу между ног.

– Имеешь право, – спокойно отозвался Павел. – Вот только табельное свое найди. Оно где-то во мху валяется.

– Оставь его, сержант. Бить нам его не приказывали.

– Пошел, – один из полицейских ткнул Бабарыкина в спину – тот не удержался на ногах, рухнул лицом в мох.

Сержант только сейчас сообразил, что потерял оружие. Забыв о боли в паху, схватив фонарь, он принялся метаться, светя себе под ноги.

– Сам поднимайся, мы теперь никуда не спешим.

«Что с Наташей?» – напряженно думал Павел.

Конечно, ему хотелось думать, что дочке удалось уйти и ее не будут искать. В конце концов у Бахрушина были счеты именно к нему, а не к дочери.

Полицейские с кривыми ухмылками следили за тем, как Бабарыкин со скованными за спиной руками тяжело поднимается на ноги. Вскоре к ним присоединился и сержант. Он довольно улыбался, протирая мокрый от росы пистолет рукавом.

Ротвейлер смирно сидел, поглядывая на захваченного беглеца. Никаких эмоций в глазах собаки не было. Внезапно пес повернул голову, прислушался, открыл пасть и прыгнул в темноту.

– Чего это он? – только и успел спросить сержант.

Из зарослей раздался отчаянный женский крик. Полицейские, бросив пленника на попечение сержанта, благо теперь он был вооружен, побежали вслед за собакой.

– Пустите, пустите.

Из темноты вывели Наташу. Пес мирно шел рядом. Он сделал свою работу и больше от него ничего не требовалось.

– Я же тебе сказал – беги, – с досадой напомнил отец.

– Я услышала выстрел и…

– Будет у вас еще время наговориться, – оборвал девушку сержант.

Задержанных вывели на дорогу. Автобус уже выехал из кювета. Водитель, негромко матерясь, вытаскивал остатки выбитого стекла.

– Ну что ж, доведется с ветерком прокатиться, – невесело пошутил Павел, когда его и Наташу заталкивали в автобус.

«Пазик» катил неспешно. Ветер врывался в салон, выдувал из-под сидений какие-то бумажки, сухие листья, резал глаза.

– В какое отделение едем? – спросил Бабарыкин.

– А тебе ни один хер? – недружелюбно отозвался лейтенант и достал рацию – ему тут же ответили. – Они уже у нас, куда доставить?.. Понял, так и сделаем… конец связи.

Не доезжая до города, автобус свернул вправо. Вскоре он уже въезжал в открытые ворота загородного особняка Бахрушина. Наташа никогда раньше здесь не бывала и не знала, куда их привезли. А вот ее отец знал эти места неплохо. Побывал здесь не один раз, когда выслеживал насильника дочери.

– Это его особняк, – шепнул он Наташе на ухо, боясь, что их скоро разъединят.

– Я это поняла.

За окном второго этажа отошла в сторону занавеска. На короткое время за ней показался сам Бахрушин. Он самодовольно улыбался. Поднес к губам стакан, сделал глоток и опустил занавеску.

Полицейские, не оформляя никаких документов, передали Бабарыкина и Наташу охранникам особняка. Дверь, ведущая в подвал, уже была открыта. По крутой лестнице пленники спустились вниз. Их завели в небольшое помещение, стены, пол и потолок которого были сделаны из грубого серого бетона, хранящего следы деревянной опалубки. Вверху под самым потолком имелось небольшое зарешеченное окошко для вентиляции. Тусклая лампочка светила над дверным проемом. Безо всяких объяснений стальную дверь за Павлом и Наташей закрыли на ключ.

Глава 9

Все мужики без исключения западают на стерв. Это аксиома. То есть утверждение, не требующее доказательств. Что-то типа вроде знаменитого высказывания Козьмы Пруткова: «Нельзя командовать шепотом – это доказано опытом». Не зря же в любом, даже самом захудалом книжном магазине на самом видном месте будет полка с печатной продукцией: «Как стать стервой. Практическое руководство», «Дневник стервы», «Словарь стервы», «Стерва в большом городе» и еще что-нибудь подобное. И эти книги пользуются большим спросом. Все женщины хотят стать стервами, но далеко не всем это удается. Да, можно выучить приемы, отработать походку, взгляд, умение специальным образом поджимать губы или, наоборот, раздвигать их кончиком языка в нужный момент. Но если кто-то скажет вам, что можно научиться быть стервой – знайте, это подлый обман. Стервой нужно родиться. Это такой же талант, как идеальный музыкальный слух, хороший голос или умение рисовать. Можно научить человека водить кисточкой по холсту, бренчать на рояле, даже петь на дружеских вечеринках. Но, согласитесь, такое умение не имеет ничего общего с настоящим божественным даром.

Разница между прирожденной стервой и женщиной, специально обученной соблазнять мужчин, такая же, как между настоящей благоухающей розой и сбрызнутым духами бумажным китайским цветком. Да-да, половина успеха – это самая настоящая химия. Организм стервы излучает специальные химические соединения, которые, попадая в нос мужчины, заставляют их поворачивать головы, провожать взглядом и сходить с ума. Вторая половина успеха – это уже врожденный талант особым образом двигаться, смотреть, говорить, уметь вовремя ориентироваться.

Кудесники из организации Павла Игнатьевича Дугина отлично разбирались в органической химии. Лора, бывшая прирожденной стервой, регулярно получала от руководителя антикоров флакончики с теми самыми химическими соединениями, способными переворачивать мозги у мужчин. Единственным представителем сильного пола, на которого ухищрения Лоры не действовали, был Андрей Ларин. Да и то, возможно, только потому, что знал о существовании этих заветных флакончиков. А вот остальные не знали. В том числе и Анатолий Бахрушин. Впрочем, как и его непутевый сын Виктор.

Хромированный «Хаммер» с навешанными на него всевозможными «кенгурятниками», дугами с разноцветными фарами и прочими прибамбасами, зарулил на стоянку возле кинотеатра – место, где обычно собиралась в дневное время «золотая молодежь» города. Журчал фонтан. Тройка девиц в мокрых, прилипших к голому телу майках пытались изображать на его парапете что-то вроде канкана.

Все места на стоянке были плотно заняты машинами. «Хаммер» прополз вдоль них, а затем нагло въехал на бордюр и припарковался посреди газона.

– А ты, Жека, все потешался надо мной – на хрена я на «Хаммере» езжу? Мол, по большому счету внедорожник нужен только фермеру, чтобы по дерьму кататься. А вот въехал бы я на этот долбаный бордюр на таком же долбаном «Ламборджини»? Ты подумал? У нас в России только «Хаммер» стоящая машина. Кто больше и наглее, от того все и шарахаются.

– Ну не скажи, Витек. И «Ламборджини» тачка клевая, особенно для того, чтобы телок снимать.

– В «Ламборджини» так не потрахаешься, как в «Хаммере». У меня здесь, если что, сексодром на десять человек разложить можно. А в «Ламборджини» бабе придется ноги в окошко высовывать, и задница в потолок стучать будет.

– Тоже прикольно, – нашел свои плюсы в итальянской машине Жека.

Витек распахнул дверцы, врубил на всю катушку музыку. Став на подножку, махнул танцующим девицам рукой.

– Эй, а вы под мою попрыгайте!

Девицы не обратили на него внимания. Возможно, не услышали из-за шума фонтана.

– Ну и хер с ними, – резюмировал Витек, садясь на водительское сиденье.

Дневное время он не любил – предпочитал в эти часы спать. То ли дело вечер или ночь.

– Тоска, – произнес он, глядя на свое отражение в зеркальце заднего вида.

– Может, за город рванем? – предложил Жека.

– А там что?

– Хоть прокатимся. Девчонок снимем.

– Ага, и нажремся к вечеру так, что отрубимся. Давай лучше коксу нюхнем.

– Что, прямо здесь? – насторожился Жека, покосившись на полицейского, прохаживающегося перед входом в кинотеатр.

– Ты его боишься? – рассмеялся Витек. – Да если я захочу, он мне сам «дорожку» насыплет и трубочку поднесет.

– Давай нюхнем, – согласился Жека, – все веселее будет. А то у меня сейчас мир выглядит так, будто в патрон тусклую-тусклую лампочку ввернули, а как нюхну, словно прожектор включается. Все такое цветное, веселое, сексуальное.

Жека прекрасно знал, где лежит в машине дурь. Витек ее никогда не прятал. Он раскатал на приборной панели солидный кусок фольги, высыпал на нее белый порошок, подровнял кредиткой и подал металлическую трубочку Бахрушину-младшему. Тот пригнулся, вставил трубочку в нос, зажал вторую ноздрю большим пальцем и принялся сосредоточенно втягивать в себя кокс. Не успел он дойти до конца дорожки, как кто-то похлопал его по ноге. Витек, хоть и хорохорился, что не боится полиции, все же вздрогнул, зажал трубочку в кулаке и повернул голову. У раскрытой дверцы стоял низкорослый мальчишка лет семи. Голубые глаза, широко посаженные на веснусчатом лице, выражали искренний интерес.

– Дядя, а что вы это нюхаете? Вкусно?

– Да пошел ты. Весь кайф испортил, – разозлился Витя, – проваливай отсюда, пока мы добрые.

– А я к вам по делу, – абсолютно серьезно произнес мальчишка, подавая Бахрушину-младшему заклеенный конверт.

На нем крупными печатными буквами было написано – «ВИКТОРУ БАХРУШИНУ» и чуть ниже помельче – «лично в руки». Сынок владельца химического завода буквально выпал в осадок. Последний раз письмо, написанное на бумаге, да еще в конверте он получал от покойной ныне бабушки на день рождения, когда ему стукнуло пять лет. Теперь же вся его корреспонденция состояла исключительно из постов «ВКонтакте», эсэмэсок и мэйлов. Виктор и сам не смог бы точно сказать – сумеет ли он написать несколько слов от руки.

– Ну так я пошел, – сказал мальчишка.

– А кто просил передать? – заинтригованно поинтересовался Бахрушин-младший.

– Тетя одна. Краси-и-ивая такая.

Самозваный почтальон пошел прочь от машины, даже не сделав попытки получить чаевые за доставку.

– Пацан, на тебе сто рублей! – крикнул вслед ему Витек. – Старался же.

– А мне уже заплатили, – бросил через плечо мальчишка.

– Кто?

– Да тетя та – красивая.

Теперь уже и Жека рассматривал конверт.

– Интересно, – чисто по-мальчишески проговорил он. – И кто это тебе прислал?

– Ты же сам слышал – тетка какая-то.

– Для этого пацана и ты дядя. Так что и тетка телкой оказаться может. Открывай.

Витек неумело надорвал конверт.

– Ты само письмо-то не порви.

– Не учи ученого.

Бахрушин-младший вытащил из продолговатого конверта лист бумаги формата А-4. На нем от руки печатными буквами было выведено послание:

«Витек. Приходи сегодня в 14.10 в ресторан «Седьмое небо». Увидишь что-то интересное. Прихвати с собой бейсбольную биту. Знаю – она у тебя есть. Твоя доброжелательница».

– Доброжелательница… – наморщил лоб Бахрушин-младший, – это такая, что добра мне желает, что ли?

– Ну а кто же еще? А бейсбольная бита зачем?

– Хрен ее знает. В этом ресторане обычно мой папашка обедает. Так у него повелось.

И тут на глазах у молодых людей стало твориться что-то непонятное. Чернила, которыми была написана записка, постепенно поменяли цвет с синих на зеленые, затем на красные, потом на желтые, а секунд через пять и вовсе исчезли. Витек держал в руках чистый лист бумаги и тупо на него смотрел.

– Ничего себе! – проговорил он.

Жека забрал лист, посмотрел его на просвет, понюхал.

– Бумага как бумага, а куда буквы исчезли?

Молодые люди Артура Конан Дойла не читали. А потому и понятия не имели, что такое симпатические чернила. Если до этого Витек еще сомневался – наведываться ли ему в ресторан «Седьмое небо», то незамысловатый фокус с исчезновением букв окончательно склонил его к мысли это сделать.

– Пойдем? – спросил Жека.

– А то!

– Тогда надо домой за бейсбольными битами сгонять.

– Не суетись. Они у меня всегда в багажнике…

…Лора легко сбросила белый шелковый плащик, даже не заботясь о том – подхватит ли его кто-нибудь. Знала, что если в радиусе пяти метров есть мужчина, то обязательно поспешит к ней. Так и случилось. Гардеробщик ресторана «Седьмое небо» вылетел из-за стойки и успел поймать в воздухе почти невесомую одежду. Спрятав номерок в сумочку, напарница Ларина первым делом отправилась в дамскую комнату. Там, стоя перед зеркалом, она извлекла небольшой флакончик без надписи, отвернула пробку и нанесла по капле желтоватой жидкости, почти не обладавшей запахом, сперва за одно ухо, затем за другое. Потом прыснула в вырез блузки.

– И чего это все мужики на меня засматриваются? Красивая я баба – стерва, – сама себе вслух сказала Лора.

Она буквально вплыла в зал ресторана. В обед тут было довольно людно. Служащие офисов, расположенных в центре города, любили здесь обедать за приемлемую плату. С правой стороны располагались столики попроще – для обычных смертных. Слева – для «випов».

– У меня заказано, – проворковала напарница Ларина метрдотелю.

Тот тут же учтиво кивнул и повел Лору к ее столику. Все присутствующие мужчины медленно поворачивали головы, провожая взглядом роковую красотку, мерно покачивающую бедрами при каждом шаге.

– Благодарю вас, – Лора присела на отодвинутое метрдотелем кресло и принялась изучать меню, вернее, делала вид, что изучает.

Вскоре она отыскала взглядом Ларина, сидевшего в части зала для простых смертных. Причем узнала по стакану морковного фреша, стоявшему перед Андреем. Ларин устроил небольшой маскарад. Приклеенные усы, парик, длинные волосы доходили до плеч. Выглядел он как постаревший хиппи, не расставшийся с привычками молодости. Потертые джинсы, выцветшая желтая куртка.

«Пока все в порядке», – отметила про себя Лора и сделала небольшой заказ.

Ждать пришлось недолго. Стерва рассчитала все абсолютно четко. Бахрушин сегодня с утра прибыл в офис химкомбината, а значит, по привычке приедет обедать в ресторан именно в это время. Лора любила устраивать случайные неожиданные встречи.

Анатолий Бахрушин в расстегнутом пиджаке и немного сбившемся набок галстуке вошел в холл, принюхался. И почему-то тут же вспомнил о Лоре. Глаза его покрылись масленой поволокой. Водитель Колян, сопровождавший хозяина, теперь уже в качестве телохранителя, неодобрительно покосился на Бахрушина. Он отлично знал эти масленистые взгляды. У Анатолия Игоревича явно назревал очередной кризис, когда ему захочется поохотиться на телок. А это означало для Коляна очередные проблемы. Хватало и прежних.

Владелец химкомбината и сам не знал, что его ведет невидимый шлейф почти неуловимого запаха. Он шагнул в зал ресторана, осмотрелся, увидел Лору и широко улыбнулся. Ведь только что думал о ней. Правда, мысли были незамысловатые, какие только могут быть у сексуально озабоченно самца.

Стерва сделала вид, что не замечает Анатолия. Бахрушин подошел к столику, грузно опустился на кресло и только затем произнес:

– Так ведь и ты здесь.

– Лучший в городе ресторан. Потому и немудрено встретиться, – Лора приподняла чашечку кофе, манерно отставив мизинец с идеально наманикюренным ногтем: от нее не укрылось то, как Бахрушин вожделенно облизал пересохшие губы.

– Давай прямо сейчас поедем отсюда ко мне и потрахаемся, – предложил владелец химкомбината.

Лора брезгливо поджала губы.

– Фу, какие слова ты говоришь. Просто мерзость.

– Брось. Мы же взрослые люди. Должны называть вещи своими именами, – Бахрушин сверлил Лору взглядом, сосредоточив его в вырезе блузки. Ноздри его чувственно трепетали, ладони вспотели.

– Может быть, когда-нибудь; такие вещи по заказу не случаются. И вообще, мужчина, не раздевайте меня взглядом, я этого тоже не люблю, – напарница Ларина незаметно посмотрела на часы.

– Да я бы тебя прямо тут, на столе, – тяжело задышал Бахрушин и потянулся к Лоре рукой.

Она ударила его по ладони. Но не так сильно, чтобы отбить охоту. Владелец химкомбината только раззадорился. Он убрал правую руку, а вот его левая скользнула под стол, сжало колено молодой женщины, а затем поползла выше – под юбку.

– Прекрати сейчас же.

– Ни за что.

– Прекрати я сказала, – Лора повысила голос, да так, что публика в ресторане стала оборачиваться.

Но Бахрушин не замечал этих взглядов. Он лишь видел перед собой вырез в блузке и чувствовал под потными пальцами упругую женскую ногу. Ему казалось, что нужен всего лишь один аргумент. Он сделал над собой усилие, поднял глаза, и взгляд его уткнулся в большой подсвеченный аквариум, стоявший неподалеку – у самой стены. В нем, среди пузырьков воздуха, гонимых компрессором, шевелились, заползали друг на друга большие камчатские крабы.

– Вот они же при всех трахаются. И ничего, – философски заметил Бахрушин и посильнее сжал пальцы.

Лора уже задумывалась над тем, чтобы дать пощечину. Но тут ее план плавно перетек в следующую фазу.

В ресторанный зал вошли Витек и Жека. В руках они держали бейсбольные биты. Метрдотель растерянно смотрел на них, не понимая, что означает это появление. Да и молодые люди еще не понимали. Лишь Лора и Ларин были в курсе происходящего. Случайная встреча обещала обернуться крутым скандалом.

– Ну и что здесь интересного? – произнес Жека, осмотревшись.

Витек еще раз глубоко потянул воздух носом, и лицо его исказила гримаса неудовольствия.

– Во, бля, – прохрипел он и решительно направился к столику.

Крутая смесь химических соединений из лаборатории Дугина и кокса делала свое дело. Лора правильно выбрала столик, ведь от самого входа идеально просматривалось пространство под ним. И Витек четко видел отцовскую руку, еще не до конца забравшуюся женщине под юбку.

– Ты чего здесь делаешь? – замогильным голосом произнес Бахрушин-старший, недоуменно глядя на бейсбольную биту в руках сына – Жека стоял у того за спиной, уже подозревая, что вляпался во что-то нехорошее.

– А ты чего ее лапаешь? – вызверился Витек. – Она моя.

Лора делано округлила глаза. Мол, сама в шоке.

– Ты знаешь моего сына? У вас с ним что-то есть? – Бахрушин-старший даже приподнялся.

– Откуда я знала, что это твой сын? Ну, запал на меня милый молодой человек. Так это всякой женщине приятно, – стерва ничего не говорила открытым текстом.

Но достаточно было нюансов, полуинтонаций, чтобы отцу показалось, будто у нее с Витьком уже раз десять все было по полной программе. Да и Витьку показалось то же самое, хотя на самом деле ни с тем ни с другим, если по-серьезному, ничего еще не случилось.

– Вот это да! – выдохнул Анатолий Игоревич. – И что ж, это ты пришел с отцом разбираться? С битой бейсбольной? Да еще дружка с собой прихватил? Из-за бабы на родителя руку поднимешь? Давай врежь. Посмотрим, что с тобой будет, – и владелец химкомбината сбросил пиджак, словно собрался драться.

– Пусть сама решает, с кем отсюда пойдет, – с юношеским максимализмом заявил Витек.

– Пошли отсюда, – дергал его за рубашку Жека.

– Отвяжись.

Лора мило улыбнулась.

– Мальчики, не надо ссориться, во всяком случае, при мне. Я женщина свободная, никому ни чем не обязанная. Но если уж так стал вопрос, то, конечно, я выбираю мужчину самостоятельного – Анатолия, – она поднялась, обошла стол и обняла Бахрушина-старшего за плечи.

При этом посмотрела в глаза Витьку так, словно говорила: ты, конечно же, лучше его во всех отношениях, кроме одного – у тебя нет таких бабок и такого положения в городе. Глаза находящегося под кайфом Витька тут же налились кровью. На виске запульсировала жила. Он взмахнул бейсбольной битой. Бахрушин-старший напрягся, подозревая, что удар может быть направлен ему в голову. Но все же стоит отдать ему должное – сдержался. Не вскочил, не побежал, даже не вскинул руку, чтобы прикрыться или перехватить удар.

Тяжелая бейсбольная бита саданула об стол, переломив его пополам. У Витька все-таки не хватило духу ударить родителя. Особо впечатлительные дамочки в зале заверещали.