Текст книги "Неприкасаемый чин"
Автор книги: Кирилл Казанцев
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
«Так вот. На все про все я тебе даю ровно год, – продолжал Анатолий Игоревич. – Все это время ты будешь заниматься с одним из лучших московских преподавателей по вокалу. Наймем и толкового продюсера, чтобы пару хитовых песен для тебя подыскал. Может, даже клип снимем. А через год я организую в нашем городе небольшой песенный конкурс, что-то типа «Райцентр ищет таланты», куда будут приглашены все желающие продемонстрировать свое вокальное мастерство. Выступишь там и ты. И вот по тому, как встретит тебя зал, как проголосуют за твою песню члены жюри, я и буду судить – достойна ли ты участвовать в «Евровидении», – произнес владелец химкомбината.
«А какая связь между этим твоим местечковым райцентровским междусобойчиком и престижным международным конкурсом?» – не въехала девушка.
«Прямая. Так как победитель этого, как ты выразилась – местечкового, райцентровского междусобойчика, поедет в Москву, чтобы принять участие в национальном отборочном туре на «Евровидение», – прозвучало как гром среди ясного неба.
«Так ты же сам сказал, что оно тебе не по карману», – вконец запуталась Маргарита.
«Да, я так говорил. Но я не упомянул о том, что есть у меня в столице один человечек, который вхож в шоу-бизнес и за определенную плату сможет внести в список претендентов на «Евровидение» того, кого я захочу. Так что если ты выиграешь, поедешь на свой гребаный конкурс. Вот мое условие», – сказал Бахрушин.
«Я согласна», – немного подумав, приняла решение девушка.
Несмотря на то что этот разговор состоялся год назад, уже тогда Анатолий Игоревич прекрасно знал, что ни на какое «Евровидение» его жена не поедет, как и не поедет туда кто-либо другой, выигравший придуманный им на ходу конкурс «Райцентр ищет таланты». Бахрушин не собирался сдерживать своего обещания, так как точно знал, что «местечкового райцентровского междусобойчика» Маргарита не выиграет. Ведь он собирался посадить в жюри купленых судей, которые должны были дать от ворот поворот его жене и определить в победители какого-нибудь другого участника. Желательно того, кто испытывает финансовые трудности. А потом сказать ему за кулисами, что ни на какое «Евровидение» он не отправится, как обещалось ранее, зато в качестве приза получит пять штук баксов. Кто ж станет отказываться? Особенно тот, у кого с деньгами туговато.
Таким образом, владелец химкомбината одним выстрелом убивал сразу двух зайцев. Во-первых, отбивал у Маргариты охоту к участию во всяких там песенных конкурсах. Дескать, посмотри, тебя даже наше провинциальное жюри «зарезало», а представляешь, что тебе московское, в котором одни компетентные профессионалы заседают, скажет? Засмеют! А во-вторых, «Райцентр ищет таланты» лишний раз давал возможность Бахрушину пропиариться, дав простому народу, как говаривали в Древнем Риме, хлеба и зрелищ.
И вот год спустя, после длительного пребывания в Москве Маргарита наконец-то вернулась в родной райцентр. Девушку было совершенно не узнать. В первую очередь это касалось ее внешности. С подачи продюсера она кардинально изменила свой имидж, став полностью соответствовать собирательному образу гламурной селебрити, созданному современной поп-индустрией. Перекрасила волосы в ослепительно-белый цвет. Подкачала немного ботокса в щеки. Силикона – в губы. Сделала татуировку в виде амура на шее. Стала носить откровенные и вызывающие платья. Одним словом, Маргарита стала похожа на одну из тех многочисленных девиц-певичек, которые регулярно мелькали на музыкальных телеканалах.
Также поработал с женой Бахрушина и именитый преподаватель по вокалу, этакий гуру, через которого прошло немало звезд отечественной эстрады. И поработал неплохо. По крайней мере сумел поставить ей голос.
Подсуетился к этому времени и Анатолий Игоревич. Для проведения конкурса «Райцентр ищет таланты» он выбрал ДК химкомбината. Разместил рекламу во всех местных СМИ, от радио до телевидения, в которой призывал всех желающих принять участие в этом беспрецедентном для города песенном состязании. Не забыл упомянуть и о главном призе – поездке на национальный отборочный конкурс на «Евровидение». А вот в члены жюри Бахрушин выбрал двух купленных им с потрохами людей – начальника Отдела культуры и искусств при мэрии и его заместительницу, которые и должны были завалить Маргариту…
Несмотря на прекрасную солнечную погоду, центральная площадь райцентра практически пустовала. Ни тебе влюбленных парочек у фонтана. Ни компаний молодежи, распивающих пиво и другие прохладительные напитки под зонтиками кафе. Ни расположившихся на лавочках пожилых людей с газетами. Единственными, кто привносил хоть какое-то оживление в серый и скучный городской пейзаж, была одинокая бабуся в платочке, которая торговала жареными семечками в тени трехэтажного здания мэрии, да переминающийся с ноги на ногу под красочным биллбордом, рекламирующим конкурс «Райцентр ищет таланты», седобородый мужичок бомжеватого вида, просящий милостыню. Впрочем, просить эту самую милостыню было не у кого. Не у бабуси же с семечками. Но он продолжал упорно стоять на одном месте в надежде, что вот-вот появится редкий прохожий, который не пожалеет бросить в пустующую картонную коробку у его ног хотя бы десять рублей.
И тут из гостиницы вышел представительный мужчина в строгом деловом костюме, державший в руке запотевшую стеклянную бутылочку, наполненную странной ядовито-оранжевой жидкостью. Неспешно потягивая охлажденный морковный сок, Андрей Ларин вразвалочку направился к зданию мэрии, то и дело поглядывая по сторонам.
Один из лучших агентов тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти приехал в райцентр вчера вечером и сразу же заселился в гостиницу. Время было уже позднее, а потому он решил выспаться и осмотреть город завтра. Что Ларин сейчас и делал. Хотя у него были и другие дела. Но пока они могли подождать.
«Да уж, местечко депрессивное. К тому же безлюдное. И это, между прочим, центр, где, по идее, должна кипеть жизнь. Представляю, что творится на окраинах», – с этими мыслями Андрей прошел мимо бомжа.
Вдруг за его спиной раздался осипший голос:
– Добрый человек, помогите чем можете.
Ларин в задумчивости остановился, обернулся. Обычно он давал милостыню только женщинам с маленькими детьми на руках да людям пожилого возраста. А вот мужчин, за исключением инвалидов и немощных стариков, принципиально игнорировал, считая, что те сами могут заработать себе на кусок хлеба, устроившись работать тем же грузчиком или дворником. Только по каким-то причинам ленятся. Но этот седобородый мужичок с просящими глазами, над которым нависал гигантский биллборд, вызвал у Андрея жалость. Он и сам не мог понять почему.
– Держите, – Ларин бросил в коробку сторублевую купюру и уже развернулся, чтобы продолжить свой путь, как бомж тронул его за локоть.
– Храни вас Господь, – произнес он и словно бы в свое оправдание добавил: – Честно говоря, мне стыдно побираться. Но жизнь вынудила.
– Что ж, бывает, – отстраненно бросил Андрей, чтобы побыстрее отвязаться от седобородого – но тот не отпускал его, видимо, желая излить душу.
– Действительно, бывает, – вздохнул бомж. – Вот проработал я на нашем местном химкомбинате целых двадцать пять лет. Всякие начальники за это время были: и плохие, и хорошие. Но от них-то знаешь, чего ждать. А потом пришел Бахрушин. Поначалу он хорошим показался, мне и другим сотрудникам золотые горы обещал, говорил, что предприятие на новый уровень выведет. Вы только, мол, ребята, свои деньги в него вложите, которые в недолгой перспективе с процентами к вам вернутся. Мы ему и поверили. Некоторые даже кредит в банке взяли, как я. А он нас взял и кинул. Мало того что мы без работы остались, так еще в долгах как в шелках. Кто-то спился, кто-то счеты с жизнью свел… Я тоже на себя едва руки не наложил, когда квартиру продал, чтобы кредит вернуть. Затем пил долго, горе заливая. И в больницу с сердечным приступом загремел. Кое-как откачали. Сейчас даже нормально ходить не могу, одышка появляется. Да и в последнее время мигрень мучить стала и тошнит постоянно – видимо, из-за моей работы на вредном производстве. Химкомбинат-то не санаторий, – сумбурно поведал печальную историю седобородый мужичок.
Недолго думая, Ларин бросил в картонную коробку еще одну сторублевку, попрощался с бомжем и зашагал к зданию мэрии. Солнце слепило глаза. Ветер обдувал лицо. А морковный сок приятной прохладой растекался по телу.
«Все-таки прав был Павел Игнатьевич, когда говорил, что все в этом городе на одного человека завязано. Даже обычный с виду бомж, и тот от него потерпел. Ну ничего, Бахрушин, надеюсь, скоро мы с тобой свидимся», – пообещал сам себе Андрей, подходя к выщербленной лестнице, ведущей к главному входу в административное здание.
– Внучок, может, семечек купишь? – неожиданно обратилась к нему бабка в повязанном на голову цветастом платке.
– Попозже, мать, как дела сделаю, – бросил на ходу Ларин и взбежал по лестнице.
– Я всегда тутока сижу. Так что, как освободишься, внучок, подходи. Семечки сама жарила и солила. Вкусные, – отозвалась дружелюбная бабуся.
– Непременно, – пообещал Андрей и скрылся за дверью.
В небольшом холле, облицованном мрамором, к импозантному мужчине в строгом деловом костюме тут же подошел охранник. Проверил его документы и поинтересовался целью визита. Ларин быстро объяснил, что, а главное, кто ему нужен. Озадаченный охранник попросил его подождать. Нырнул в кабинку-стекляшку, связался по внутреннему телефону с тем, кого хотел видеть Андрей. После недолгих переговоров плюхнул трубку на рычаг и произнес:
– Направо по коридору. Кабинет номер четырнадцать.
– Спасибо.
Пройдя широким коридором, который устилал красный ковер с незамысловатыми узорами в виде ромбиков и квадратиков, один из лучших агентов-антикоров остановился у нужной двери, на которой золотилась табличка с вытесненной на ней надписью: «Начальник отдела культуры и искусств». Ларин легонько постучал костяшками пальцев в дверь.
– Входите, – почти тут же раздалось в ответ.
Андрей переступил высокий порог и оказался в небольшом кабинете. За письменным столом, на котором стояли лишь раскрытый ноутбук да телефон, сидел скромненький плюгавенький мужичок в роговых очках. Повстречай Ларин такого на улице, он непременно принял бы его за какого-нибудь штатного сотрудника музея или библиотеки. Но никак не за начальника, способного организовывать работу и управлять людьми.
– Андрей Викторович Карамазов. Линейный продюсер национального отборочного конкурса «Евровидение», – протараторил хозяин кабинета то, что недавно сообщил ему по внутреннему телефону охранник, после чего быстро выбрался из-за стола и крепко пожал гостю руку. – Очень рад нашему знакомству.
– Разрешите присесть? – подчеркнуто высокомерно задрал голову Андрей.
– Пожалуйста! – как-то уж совсем растерянно указал на кресло чиновник.
Андрей Ларин, который выдавал себя за линейного продюсера «Евровидения», фривольно плюхнулся в удобное кресло. Тем временем начальник Отдела культуры и искусств вернулся за свой стол. Сложил руки на столешнице, будто школьник за партой.
– Признаться, я искренне удивлен вашим визитом. Тем более тем, что вы наведались ко мне. Позвольте спросить – что вас привело в наши края?
Один из лучших агентов тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти откинулся на спинку, забросил ногу на ногу и произнес:
– Так получилось, что на днях я случайно узнал о конкурсе «Райцентр ищет таланты», который будет проводиться под эгидой уважаемого у вас в городе человека – Анатолия Игоревича Бахрушина. Похвальная инициатива, скажу я вам. Но замечу, что Бахрушин в этом смысле не первопроходец. Ведь в последние годы многие руководители областей, районов, да и просто директора различных предприятий организуют у себя подобные конкурсы. И конкурсы эти, к моему большому сожалению, в большинстве своем не выделяются объективностью, – постепенно, шаг за шагом, переходил к главному Андрей.
– В смысле? – напрягся чиновник.
– Дело в том, что их победителями становятся жены, дочери и другие родственники этих самых руководителей и директоров, которые, замечу я, талантом не блещут. А потом эти, так сказать, провинциальные «дарования» едут к нам в Москву. И национальный отбор превращается в сущий кошмар – приходится выбирать не лучшего из лучших, а лучшего – из худших. Поэтому я и мои коллеги решили в этом году проконтролировать, а такие полномочия у нас имеются, все схожие конкурсы, в том числе и «Райцентр ищет таланты». Чтобы исключить возможность фальсификаций в пользу того или иного участника, – разъяснил Ларин.
– У нас невозможны фальсификации, – тут же замотал головой начальник Отдела культуры и искусств.
– Ну почему невозможны? – прищурился Андрей. – Вот разве у вас, как у члена жюри конкурса, поднимется рука проголосовать против жены Бахрушина – Маргариты? Ответьте – только честно, – и он пристально посмотрел в глаза своему собеседнику.
Счастье очкарика, что Ларин не знал всех раскладов и нюансов. В частности того, что чиновник как раз таки не собирался отдавать свой голос за Маргариту. На что имел четкие указания Анатолия Игоревича – «несмотря на то как споет моя супруга, хорошо или плохо, она ни в коем случае не должна выиграть». А потому ответ его прозвучал предельно искренно и откровенно:
– Все будет зависеть от ее выступления. Выступит достойно – отдам свой голос «за». Выступит же плохо – «против».
Андрей подался вперед, прикусив губу.
«Ты смотри, не врет. Точно, не врет. По глазам вижу. А значит, где-то мы с Павлом Игнатьевичем не доработали, не до конца вникли в суть происходящего. Тогда, спрашивается – какого хрена Бахрушин затеял этот конкурс, раз он не собирается назначать его победительницей свою жену? Это же в корне меняет все дело и рушит мой план, – терялся в догадках антикор, и тут его осенило. – А что, если он, наоборот, хочет, чтобы она не победила, а…»
– Андрей Викторович? – напомнил о себе чиновник, посмотрев на задумчивого «линейного продюсера «Евровидения».
Ларин тотчас же вышел из ступора, выпрямил спину и продолжил:
– Значит, так. На чем мы с вами остановились? – защелкал он пальцами, – на Маргарите. Так вот, я считаю, что она посредственная певичка. Таких тысячи. И ничего особенного я в ней не вижу. Но не об этом сейчас речь. А о том, что я войду в состав жюри конкурса «Райцентр ищет таланты» с правом решающего голоса. Не потому, что я вам не доверяю. Нет. Просто у меня больше опыта в таких делах. Глаз наметан на настоящие таланты. И в числе этих талантов, повторюсь еще раз, я Маргариту не вижу, – последняя фраза прозвучала с особым акцентом.
– Даже не знаю… – рассеянно пробормотал начальник Отдела культуры и искусств, – надо посоветоваться с Анатолием Игоревичем.
– Посоветуйтесь, – Андрей поднялся, протянул очкарику свою визитку, – и перезвоните мне. Я, кстати, тут неподалеку остановился, в гостинице. Всего доброго.
– И вам.
Когда Ларин покинул кабинет, чиновник тут же достал мобильник, набрал Бахрушина.
– Алло, – донесся из динамика неприветливый голос владельца химкомбината.
– Анатолий Игоревич, тут у нас такое дело… – и начальник Отдела культуры и искусств подробно пересказал только что состоявшийся разговор с представительным гостем из Москвы.
С какое-то время на том конце линии царило молчание, нарушаемое лишь шумным дыханием. Наконец Бахрушин проговорил:
– Что ж. Если этот линейный продюсер считает мою жену недостойной исполнительницей, то, значит, никогда в жизни не отдаст за нее свой голос. А это нам и надо. Так что пускай заседает в жюри. У меня даже оправдание перед Маргаритой будет. Мол, смотри, раз уж такой профессионал в тебе таланта не разглядел, то, значит, пора завязывать с песнями-плясками. В общем, даю «добро».
– Понял, Анатолий Игоревич, – принял под козырек чиновник…
Лузгая жареные семечки и сплевывая шелуху в кулак, Ларин неторопливо прогуливался по площади. За время его пребывания в мэрии здесь ровным счетом ничего не изменилось. Тот же бомжеватого вида мужичок, просящий милостыню. Продающая семечки бабка в цветастом платочке. Ну разве что, появился молодой папа с дочкой у фонтана. Первый мастерил из листа бумаги формата А-4 бумажный кораблик. А вторая нетерпеливо ждала, когда же он спустит его на воду.
И тут в кармане у Андрея зазвонил телефон. Антикор взглянул на высветившийся на экране незнакомый номер, и его губы расплылись в широкой улыбке. Поднес трубку к уху:
– Да… отлично… я не сомневался, что Анатолий Игоревич пойдет мне навстречу… до встречи.
Высыпав шелуху в урну, довольный Ларин направился в гостиницу. На ходу рассуждал:
«И кто бы мог подумать, что Бахрушин такой интриган? Впрочем, это мне на руку. Ведь как только Маргарита узнает всю правду, – а я ей непременно ее скажу – она проникнется ко мне не только уважением, но и… хотя, не будем забегать вперед. Подождем конкурса. А там видно будет».
*
Каково же было возмущение жителей райцентра, когда в самый час пик инспекторы ГИБДД перекрыли центральный проспект, создав тем самым на прилегающих к нему улицах километровые автомобильные заторы. При этом на вопросы разгневанных водителей: «Что, черт возьми, происходит?» и «Когда это безобразие прекратится?» – те лишь пожимали плечами да разводили руками. Мол, сами ничего не знаем, и вообще, мы люди подневольные, поступил приказ, вот и выполняем. Поэтому застрявшие в пробке люди принялись строить догадки относительно происходящего. Но особо горячая полемика развернулась в переполненной маршрутке:
– Может, к нам в город премьер-министр пожаловал? Или президент? – предположила старушенция в старомодной шляпе и сама же ответила на свой вопрос: – Точно, кто-то из них. Иначе, зачем вчера в центр дворников нагнали и заставили их улицы мести? Так у нас всегда делается, когда первые лица приезжают.
На что сидевший рядом с ней мужчина лет пятидесяти, на коленях у которого лежал букет красных роз, справедливо заметил:
– Если бы премьер, а уж тем более президент приезжал, то об этом уже вчера все телеканалы и газеты раструбили бы.
Однако старушка и слышать ничего не хотела:
– Ну а тогда зачем целый проспект перекрыли? – прокряхтела она.
– А я почем знаю? – раздраженно бросил мужик. – И вообще, мне по барабану, кто к нам приехал. Я на свидание опаздываю.
Неожиданно водитель маршрутки уменьшил громкость на радиомагнитоле, заглушив свой любимый шансон, и выдвинул собственную версию:
– Никакой это не премьер и даже не президент, – убежденно произнес он. – А скорее всего Бахрушин едет. Будь он неладен. И едет не куда-нибудь, а в свой загородный особняк, который не меньше резиденции главы государства стоит. Уж поверьте мне.
– Как вы можете такое об уважаемом всеми человеке говорить? – вдруг возмутилась старушенция, которая явно симпатизировала владельцу химкомбината. – Он же о нас печется. Вот недавно бесплатный концерт для пенсионеров организовал, на котором звезды советской эстрады выступали. Я так счастлива была, что даже на месте не усидела и в пляс пустилась. А каждый Новый год он мне и всем моим соседкам поздравительные открытки присылает. Счастья, здоровья, семейного благополучия и долгих лет жизни желает. Вот как. Да и откуда вы взяли, что у Анатолия Игоревича особняк есть?
– Мой двоюродный брат с бригадой у него ремонт делали. Так вот. В этом особняке целых три спальни, столько же туалетов с ванными, а комнат и не счесть. Помимо всего этого, и бассейн имеется – двадцать пять метров длиной. Я уж не говорю про убранство. Золотые унитазы, смальта, отреставрированная мебель… – и тут водитель смолк, уставившись на вспыхнувшие в перспективе проспекта сине-красные огни мигалок.
Вскоре мимо маршрутки пронесся представительный кортеж. Черный лимузин в сопровождении двух джипов охраны и машины ГИБДД с включенными мигалками. Причем пронесся на такой скорости, что у одного из гаишников фуражку снесло. Под громкий смех застрявших в заторе автолюбителей он тут же бросился ловить ее. А та, словно дразня своего владельца, катилась и катилась по асфальту, гонимая сильным ветром.
В какой-то степени водитель маршрутки оказался прав. Ведь в лимузине действительно был Бахрушин. Правда, направлялся он не к себе в особняк, а на химкомбинат. Да и ехал не один. Помимо Анатолия Игоревича, в салоне шикарной машины находились его заместитель Борис Михайлович Гросс и трое немецких инвесторов. Кстати, из-за приезда последних и был перекрыт весь проспект.
Казалось, зачем из-за трех иностранцев, пускай и готовых вложить в градообразующее предприятие многомиллионные инвестиции, усложнять жизнь людям, лишая их в час пик главной транспортной артерии города. Но на то у Бахрушина были свои причины. Во-первых, этим самым он хотел показать своим зарубежным гостям, что он обладает неограниченной властью в райцентре. А во-вторых, то был своеобразный жест. Мол, смотрите, как я вас ценю.
Но владелец химкомбината прогадал. Вместо того чтобы впечатлиться увиденному, один из немцев, который когда-то окончил МГУ, а потому хорошо говорил по-русски, выразил недоумение:
– Я, безусловно, польщен, что нас так принимают, – глядя в окно на пустынный проспект, проговорил он, – но искренне не понимаю, зачем из-за нас нужно было идти на такие жертвы?
Вопрос дотошного немца поставил Анатолия Игоревича в тупик. Но ему на помощь тут же пришел Борис Михайлович:
– Понимаете, герр Халлер, – обратился он к иностранцу, при этом доверчиво заглядывая ему в глаза, – Россия издревле славится своим гостеприимством. Конечно, многое европейцам может показаться перебором. Но у нас так принято. А традиции мы чтим и соблюдаем.
– Ага, соблюдаем, – подхватил Бахрушин.
Феликс Халлер кивнул и перевел сказанное Гроссом своим компаньонам по инвестиционному бизнесу. Те также закивали, заулыбались. И напряженная обстановка разрядилась. Но ненадолго. Так как герр Халлер вновь задал неудобный вопрос:
– Перед тем как инвестировать в ту или страну, мы с моими коллегами просчитываем возможные риски для нашего бизнеса. В частности, криминогенную обстановку. Я, конечно, понимаю, что Россия уже не та, что была пятнадцать – двадцать лет тому назад. И многое за это время изменилось в лучшую сторону. Стало меньше преступности, рейдерских захватов и тому подобного. Но наводя справки о вашем райцентре, я выяснил, что у вас вот уже который год происходят странные похищения и изнасилования молодых девушек, а преступника до сих пор так и не могут поймать. А ведь, если мы с вами договоримся, подпишем контракт, возведем перерабатывающее предприятие, – сюда приедут немецкие специалисты со своими семьями. И вот вопрос: будут ли они чувствовать себя здесь в безопасности, зная, что по городу разгуливает маньяк-насильник?
Бахрушин и Гросс напряглись. У первого даже испарина на лбу выступила.
– Не беспокойтесь, к этому времени маньяка поймают. Кстати, полиция уже взяла его след, – соврал Анатолий Игоревич.
– Очень на это надеюсь, – выразил надежду герр Халлер.
Спустя полчаса кортеж уже въезжал на территорию химкомбината. Первым делом немецким инвесторам показали само производство. Особенно бюргеры были удивлены тем, в каких условиях приходится трудиться работникам предприятия. Тесные, плохо вентилируемые помещения. Старое советское оборудование. И множество других неприглядных вещей.
Тем не менее работники на расспросы немцев широко улыбались, хвалили Бахрушина и ни на что не жаловались. Так как были заранее проинструктированы Гроссом, который пригрозил им, что в случае если они что-нибудь не то ляпнут, то будут уволены. Вот и расхваливали они своего руководителя.
Впрочем, герра Халлера и двух других его компаньонов интересовало не столько само производство, сколько его отходы. Вернее, терриконы отработанной породы, скопившиеся за годы работы химкомбината.
– Впечатляет, – глядя на высоченные рукотворные горы, к пикам которых тянулись на ржавых металлических стрелах ленточки транспортеров, с придыханием произнес Феликс.
– И все это может стать вашим, – хитро прищурился Гросс и добавил, – конечно, если мы с вами договоримся.
После чего Анатолий Игоревич, его зам и немецкие инвесторы отправились в ресторан. Но не только чтобы пообедать, но и обсудить перспективы возможного сотрудничества. Говорил преимущественно Борис Михайлович. Бахрушин же ему только поддакивал, то и дело повторяя про себя одну и ту же фразу:
«Надо со своими ночными поездками временно завязать, а то немчура еще испугается и сдриснет из города. А мне оно надо?»
Глава 6
Массированная рекламная кампания, прошедшая на местных телеканалах и установленные по всему городу красочные биллборды сделали свое дело. В назначенный день и время у Дома культуры химкомбината собралась огромная толпа народа. Все эти люди хотели принять участие в песенном конкурсе «Райцентр ищет таланты». Охранникам на входе с трудом удавалось сдерживать этот людской поток, который так и норовил просочиться внутрь.
– Спокойнее, граждане. Спокойнее! – взывал к толпе мордатый секьюрити, выпячивая накачанную грудь перед штурмующими ДК людьми.
– Подходим по одному. Не скопом! – взывал к народу его коллега с огромными кулачищами.
Но разбушевавшееся людское море невозможно было усмирить. Каждый норовил побыстрее пробиться внутрь, пройти регистрацию, чтобы выступить в числе первых. И вот, когда казалось, что толпа сметет на своем пути двух секьюрити, на крыше здания появился молодой человек с мегафоном, который тут же обратил на себя всеобщее внимание.
– А это еще кто такой? – крикнула девушка-эмо, тыча пальцем вверх.
– Может, камикадзе? – ухмыльнулся стоявший рядом с ней панк, который своим громадным ирокезом выделялся на фоне остальных.
– Давай прыгай! – срывая голосовые связки, во все горло закричал рэпер в повернутой набок бейсболке.
Призыв последнего тут же залихватски подхватила толпа:
– Прыгай! Прыгай! Прыгай! – множились и множились, сливаясь в единое целое, сотни голосов.
Поначалу молодой человек на крыше растерялся, но тут же взял себя в руки. Вскинул мегафон, прокашлялся и приник к нему губами.
– Прошу минуточку внимания!.. Прошу минуточку внимания!.. – несколько раз повторил он.
Как ни странно, но собравшиеся под ДК горожане потихоньку смолкли. Лишь самые отчаянные продолжали выкрикивать набившее оскомину «Прыгай!» Но их уже никто не слушал. Все смотрели вверх, на человека на крыше.
– Что за безобразие? Почему никого не пропускают внутрь? – выкрикнул из толпы колоритный седовласый дедок в ковбойской шляпе, который вполне сходил за исполнителя кантри – только гитары в руках не хватало да губной гармошки в зубах.
– Граждане, вы сами себе создаете проблемы! – вещали с крыши. – Поэтому я попрошу всех успокоиться. Сейчас вам раздадут порядковые номерки. Не беспокойтесь, их на всех хватит. По ним вас будут пропускать в здание. Так же попрошу тех, кто пришел сюда не в качестве участника, а в качестве зрителя, отойти в сторонку. Им выдадут отдельные номерки…
Призыв был услышан. Из толпы начали потихоньку отсеиваться те, кто планировал просто понаблюдать за предстоящим шоу. В их числе оказалась и Наташа Бабарыкина. Она бы в жизни не пришла на подобный конкурс, даже в качестве зрительницы. Но изменила своим правилам. Ведь сегодня одной из конкурсанток «Райцентр ищет таланты» была ее лучшая подруга – Татьяна.
При этом называть ее «лучшей», даже после того как она за деньги отказалась писать заявление на изнасиловавшего ее Бахрушина, Наташа не перестала. Она знала, что в глубине души та сильно переживает по этому поводу. И поступила так не потому, что ей нужно были те жалкие «зеленые», а по той причине, что она была боязливым человеком. Боялась, что владелец химкомбината с ней поквитается. А судить за это человека нельзя. Все мы разные, и у всех свои недостатки.
Вот Наташа и пришла поддержать подругу, а заодно и поговорить с ней по душам. После того злополучного дня они ни разу не виделись. И наверняка каждой из них было что сказать друг другу.
Вдруг Наташу кто-то тронул за плечо. Девушка обернулась. Перед ней стояла Татьяна. Глаза опущены, смотрит куда-то в землю. Длинные ресницы подрагивают. Глядишь, вот-вот и заплачет.
– Наташа, я хотела перед тобой… – Таня всхлипнула.
– Все нормально. Я все понимаю. И не держу на тебя зла, – Бабарыкина приобняла подругу за плечи.
– Мне так стыдно…
– Все-все, успокойся.
– Ты и в самом деле не держишь на меня зла? – Наконец девушка подняла глаза.
– Ты была, есть и будешь самой лучшей моей подругой, – улыбнулась Наташа. – Именно поэтому я здесь. Знаю, как необходима тебе сейчас поддержка. Поэтому помни, когда будешь выступать на сцене – я в зале и всем сердцем тебя поддерживаю.
Вдруг Татьяна прикусила накрашенные фиолетовой помадой губы, взяла подругу за локоть и отвела сторонку – подальше от толпы. Девушки стали под старой разлапистой липой.
– Я не буду выступать, – проговорила Таня.
– Почему? – удивилась Наташа. – Ты же сама говорила, что это твой шанс показать себя миру. Да и я уверена, что никто не выступит лучше тебя. Ты же настоящая звезда у нас в клубе. Даже если купленное Бахрушиным жюри и проголосует против тебя, то зал их напросто освистает. И им не останется другого выбора, как… – пыталась она воодушевить поникшую подругу.
– Не хочу, – и на лице Татьяны появилась едва заметная улыбка. – Просто не хочу. Давай лучше прогуляемся. Смотри, какая сегодня прекрасная погода. Чего нам в этом ДК делать?..
– Давай.
Девушки обнялись и зашагали прочь от шумной толпы, прочь от серого здания Дома культуры, за которым дымились трубы химкомбината.
– А помнишь, как в детстве твой папа нас на руках носил? – предалась воспоминаниям Татьяна.
– Ага, мы его с тобой еще за волосы дергали… – хихикала Наташа…
В актовом зале ДК химкомбината шли последние приготовления к шоу. Техники настраивали аппаратуру. Проверяли освещение, звук. За кулисами ведущие конкурса репетировали заготовленные речи. Потихоньку рассаживались на места зрители. Кто-то из них пришел с плакатами. «Ваня мы за тебя!», «Илья, форевер!», «Денис, ты порвешь всех!» – гласили некоторые из них. А вот три кресла, в которых должны были сидеть члены жюри, пока пустовали.
Находился в зрительном секторе и Бахрушин. Он и несколько его преданных мордоворотов-охранников сидели в заднем ряду. Все сиденья вокруг них были пустыми. А если их кто-то и намеревался занять, охранники бросали в их сторону угрожающие взгляды. Мол, низзя, не видишь «VIP-гость» здесь сидит?
Когда зал набился под завязку, появились и судьи. Начальник Отдела культуры и искусств вел под руку своего зама – серьезного вида тетку с огромным начесом на голове, в котором вполне себе могла поселиться мышь. Процессию замыкал Андрей Ларин. Под жидкие аплодисменты все трое прошли к своим местам, уселись в кресла. И двое ведущих объявили, что конкурс начался.
