Текст книги "Неприкасаемый чин"
Автор книги: Кирилл Казанцев
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
«О, сидит, упырь, ладошки потирает. Думает, что все пойдет по его сценарию, – покосился на Бахрушина Ларин. – Что ж, жди. Только ожидания твои не оправдаются, – после чего он перевел взгляд на сцену. – Надеюсь, что мозг у меня сегодня не взорвется».
Первым выступил худосочный длинноволосый парень. Спел абсолютную хрень. Даже слов никто не разобрал. И под свист зала удалился за кулисы. Следом за ним на сцену вышел белокурый мужик в ослепительно-белом костюме, явно косящий под Николая Баскова. Коряво исполнил «Шарманку» и также под неодобрительный гул зала ретировался. Потом попытать счастья выпало тому самому рэперу, который относительно недавно во все горло кричал на улице «Давай прыгай!». И тоже неудачно. Затем выступили: панк, девушка-эмо, какой-то бодренький старичок, несколько женщин за сорок. Но никто из них так и не произвел впечатления на аудиторию…
Шел четвертый час конкурса. Подустали не только зрители, но и члены жюри. Женщина с начесом зевала и клонила голову на плечо начальника Отдела культуры и искусств. Тот же, в свою очередь, то и дело протирал слипающиеся глаза. А медленно сползающий по спинке кресла Ларин с трудом сдерживал себя, чтобы не объявить перерыв – ждал, когда же на сцене появится жена владельца химкомбината.
Наконец ведущие объявили имя и фамилию очередного конкурсанта:
– Маргарита Бахрушина! – прозвучало с таким пафосом, будто перед публикой и жюри сейчас предстанет не кто иной, как народная или заслуженная артистка России.
Свет тотчас же погас. Но буквально через какую-то секунду под сводами зала вспыхнул прожектор, который высветил выскальзывающую из-за кулис на сцену стройную девушку в шикарном вечернем платье, которое покрывали сотни искрящихся блесток. Держалась она уверенно и раскованно, как и подобает настоящей певице. Даже зрителям поклонилась, чего никто до нее не делал.
Оживившийся в миг Андрей выпрямился в кресле, окинул вышедшую на сцену Бахрушину оценивающим взглядом, хмыкнул что-то себе под нос и произнес в микрофон:
– Маргарита?! – прозвучало то ли вопросительное, то ли утвердительное.
– Да, – глядя ему прямо в глаза, без малейшего волнения в голосе ответила та.
– Красивое имя. Впрочем, как и вы сами, – как бы между прочим сделал комплимент Андрей, после чего посерьезнел лицом и перешел к делу: – Итак, Маргарита, что вы нам исполните?
– Песню из моего последнего альбома, – гордо заявила Бахрушина.
– Я весь внимание, – сказав это, Ларин игриво подмигнул девушке.
Но та не отреагировала на подмигивание. Заиграла музыка. Маргарита слегка запрокинула голову, поднесла микрофон к губам, дождалась вступления и запела. Зал смолк. Всем было интересно услышать, как же поет супруга самого влиятельного человека в городе.
«Все-таки не зря она вокалом целый год занималась. Хотя кое-где в ноты и не попадает. Впрочем, для сельского клуба сойдет», – краем уха слушая песнопения Маргариты, подумал Андрей.
Когда девушка закончила петь, в зале раздались единичные аплодисменты. Громче всех хлопали Бахрушин и его охранники. Улыбающаяся Маргарита, которая, судя по всему, осталась довольна своим выступлением, удалилась за кулисы.
На этом прослушивание конкурсантов подошло к концу. Настал черед судей вынести свой вердикт. Они удалились на перерыв. В разговорах и с начальником Отдела культуры, и его замом Ларин лишний раз подчеркивал, что он расстроен низким уровнем выступивших и проголосует против всех. Не подозревая никакого подвоха, те согласились с его решением.
И вот когда настало время оглашения результатов и когда на сцену вышли все конкурсанты, Андрей, как старший член жюри, взял слово:
– Как линейный продюсер «Евровидения», я сегодня не увидел выдающихся талантов, личностей, которые могли бы покорить вершину этого престижного музыкального конкурса, – он сделал паузу и взглянул на своих коллег.
Плюгавенький мужичок и женщина с большущим начесом на голове закивали. Мол, полностью с вами согласны. Коротко кивнул и расположившийся в дальнем конце зала владелец химкомбината. Ларин продолжил:
– Но я не увидел их среди тех, кто выступал перед Маргаритой Бахрушиной. Эта женщина буквально сразила меня наповал не только своим вокальным мастерством, но и манерой держаться на сцене. В общем, дамы и господа, – пафосно заявил он. – Победительницей конкурса «Райцентр ищет таланты» по обоюдному согласию всех членов жюри объявляется Маргарита Бахрушина.
Анатолий Игоревич едва со стула не упал от неожиданности. А вот начальник Отдела культуры и его заместительница моментально побелели, осунулись. Радостная же Маргарита выбежала на сцену, размахивая руками и посылая в жидко аплодирующий ей зал воздушные поцелуи.
И тут люди, недовольные выбором жюри, вскочили со своих мест. Засвистели. Начался настоящий хаос. Со всех концов зала послышались возмущенные возгласы:
– Судей на мыло!
– Фу!
– Давайте рэпера!
– Выиграла эмо!
– Маргарита фуфло!
Радовавшаяся до этого жена Бахрушина изменилась в лице, разрыдалась и, обиженная на всех и вся, юркнула за кулисы.
Расталкивая толпящихся в проходе людей, Ларин выбежал через «черный вход» на служебную парковку ДК. Осмотрелся по сторонам. Невдалеке, за чередой припаркованных машин, блеснуло в призрачном свете уличного фонаря, заискрилось сотнями блесток шикарное вечернее платье. Бахрушина торопливо направлялась к ожидающему ее белому лимузину.
– Маргарита! – крикнул ей вслед Андрей.
Но женщина даже не обернулась, лишь ускорила шаг. Ларин тихо выругался и бросился за ней вдогонку.
Один из лучших агентов антикоррупционной организации настиг женщину в тот самый момент, когда она уже садилась в машину. Схватил ее за руку, потянул на себя, заглянул в заплаканные глаза.
– Вы были великолепны, – произнес он, крепко сжимая ее пальцы.
– Они же меня ненавидят. Вы видели, как они встретили мою победу? – всхлипывала девушка.
– Им просто завидно. Ведь вы не только красивая, но и талантливая, а это редкий дар.
– Правда? – шмыгнув носов, спросила доверчивая Маргарита.
– Да никто из сегодняшних конкурсантов вам и в подметки не годится. Уж поверьте мне, как профессионалу, – нес пургу Ларин, но делал это убедительно. – Я вижу в вас потенциал. И если с вами хорошо поработать, то вы достойно выступите на «Евровидении».
– Вы так считаете?
– Иначе я не проголосовал бы за вас, – он учтиво протянул девушке носовой платок и произнес: – Не к лицу звезде плакать.
– Ну что вы, какая я звезда? – засмущалась Маргарита.
– Самая что ни на есть настоящая, – льстил Андрей.
Слово за слово, и жена Бахрушина прониклась к «линейному продюсеру «Евровидения» безмерным уважением и даже больше – «положила на него глаз». Посему в тот же вечер пригласила Ларина отужинать вместе с ней. Что было дальше, Андрей позже рассказал своей напарнице по телефону, когда поздней ночью вернулся в гостиничный номер:
– В общем, Лора, она от меня без ума.
– Неужели, ты оказался в ее вкусе? – по обыкновению отшутилась стерва.
– И не только потому. Я пообещал Маргарите, что сделаю ее мировой знаменитостью, звездой «Евровидения». Вот она и растаяла. Теперь я ее продюсер. И Бахрушину, хочет он этого или нет, придется с этим мириться. Итак, я не слышу поздравлений?
– Вечно вы так мужики делаете. Наобещаете с три короба, а потом в кусты, – раздалось ехидно на том конце линии.
– Ладно, не бузи, напарница. Спокойной ночи, – устало бросил в трубку Андрей и упал головой на подушку.
*
Небольшой коттеджный поселок с жизнеутверждающим названием «Радужный», располагающийся неподалеку от райцентра, всегда вызывал озлобленные взгляды горожан. Оно и неудивительно. Ведь ютясь в одно и двухкомнатных квартирках, а именно в таких стесненных жилищных условиях существовало большинство городского населения, трудно сдержать в себе злобу при виде роскошных особняков. Особенно, если знаешь, что в них проживают коррумпированные чиновники и прикормленные местной властью бизнесмены, которые заработали на эти домины не честным трудом, а путем всевозможных махинаций и теневых сделок.
Но что больше всего возмущало городских жителей, так это то, что несколько лет назад нувориши за счет районного бюджета проложили шоссе от города к поселку, которое, по сути, было предназначено лишь для жителей «Радужного», потому как дальше этого самого поселка оно продолжения не имело. В народе это шоссе так и прозвали – «дорога в никуда»…
Дождь лил как из ведра. Но несмотря на непогоду, на шоссе, которое вело к коттеджному поселку, вовсю шли ремонтные работы. Безусловно, сами дорожники никогда бы не додумались класть асфальт в ливень. Но вышестоящее начальство приказало. Мол, то распоряжение Бахрушина. А зачем тот отдал такое идиотское распоряжение, никто не знал. Правда, на этот счет у дорожников было свое мнение.
– Слыхал я, что к владельцу химкомбината заморские инвесторы приехали, – проговорил усатый мужичонка в оранжевом жилете, утюжа громоздким валиком горячий асфальт, на месте которого еще совсем недавно была выбоина. – Кажется мне, Бахрушин решил пригласить их в свой особняк. А какой дорогой они туда поедут? Правильно, этой. Но она уже давно не ремонтировалась. И вот, чтобы эти сраные бюргеры не тряслись через каждый метр, мы и латаем дорожное покрытие. Причем в дождь. Вот увидишь, не пройдет и полгода, как наши заплатки просядут. В общем, показушной фигней мы с тобой занимаемся.
– Так-то не бюргеры виноваты, а Бахрушин, – отозвался напарник усача, который обозначал яркими красными конусами в белую полосочку «запломбированные» выбоины.
– Какая на хрен разница? Мы ведь работаем, – тут же раздалось раздраженно в ответ.
– И то верно.
В скором времени трактор «МТЗ» с прицепом, в котором находилась горочка вязкого дымящегося асфальта, и следующие за ним дорожники медленно скрылись за поворотом. И тут из лесу показался Павел Бабарыкин, который до этого прятался за стволом поваленного дерева. На нем была такая же, как и на дорожных ремонтниках, апельсиновая жилетка, которую он купил в магазине спецодежды. В одной руке бывший командир десантно-штурмового батальона бережно, словно хрустальный сосуд, держал какой-то странный сверток, обмотанный в несколько слоев жароустойчивой пленкой, способной выдержать высокие температуры. В другой – шуфлю. Опасливо осматриваясь по сторонам, он вышел на середину дороги.
Аккуратно положив сверток на дорогу, Бабарыкин еще раз повертел головой, убедился, что поблизости никого нет и стал вгрызаться шуфлей в свежезакатанный асфальт. Он поддавался довольно-таки легко. И вот уже через пять минут перед Павлом чернела небольшая дыра. Он предельно осторожно уложил в нее сверток и принялся засыпать его еще дымящимся асфальтом.
Внезапно невдалеке послышался гул работающего движка. С каждой секундой он нарастал. На какое-то мгновение Павел бросил свое занятие, обернулся. И тут его щека нервно дернулась. Спина покрылась липким противным потом. В метрах ста, за стволами сосен, там, где шоссе изгибалось крутым поворотом, показался автомобиль. И ладно бы, просто «гражданский» автомобиль, а то был полицейский.
Сердце у Бабарыкина екнуло. Словно пацан, застуканный за мелкой кражей, он остолбенел, не зная, что делать дальше. Бежать в лес? Но было уже поздно. Наверняка полицейский уже заприметил его броский оранжевый жилет. И если он сейчас бросится убегать, это определенно вызовет у правоохранителя подозрение.
«Так, спокойно. Соберись. Делай то, что и делал. Вдруг проедет мимо. Ну а даже если и остановится, что-нибудь придумаю», – успокаивал себя Павел.
Казалось, что сине-белый полицейский «Форд», вынырнувший из-за поворота, поедет дальше своей дорогой. Но нет. Его водитель резко затормозил, свернул на обочину. Из машины выбрался обрюзгший правоохранитель с пухлым раскрасневшимся лицом. Этакий американский коп – только пакетика со свежеиспеченными пончиками в руке не хватало. С трудом прокручивая на толстом пальце обручальное кольцо, он направился к Бабарыкину. Тот уже ровнял тыльной стороной шуфли дымящийся асфальт, под который он совсем недавно «зарыл» свой странный сверток.
– Добрый день, – обратился к «дорожнику» со спины полицейский.
– Добрый, – бросил Павел, разогнул спину, расправил плечи и обернулся. – Что-то случилось? – тут же с деланым удивлением на лице поинтересовался он.
Обрюзгший мент подозрительно прищурил глаза.
– Я, конечно, не специалист, но слыхал, что в дождь асфальт класть нельзя – просядет.
– Понятное дело, что просядет, – согласился Бабарыкин. – Но я человек подневольный. Мне сказали, я и делаю.
– Кто сказал? – допытывался правоохранитель.
– Как кто? Начальство, – пожал плечами Павел. – Сказали, что завтра по этому шоссе какие-то важные немецкие гости ехать будут. Вот и приказали выбоины залатать. А то, что дождь, – никого не волнует. У нас же в стране все для показухи делается, – непатриотично заметил он.
Неожиданно подозрительность во взгляде блюстителя правопорядка сменилась пониманием.
– Да уж, – вздохнул он. – Нас тоже перед приездом этих немцев построили. Собрали всех и сказали, чтобы мы хотя бы несколько самых ходовых слов по-ихнему разучили. «Добрый вечер» там, «Счастливого пути». Мол, вдруг кто-нибудь из них к нам в городе подойдет и что-нибудь спросит. Я и выучил. Вот только не знаю, как тому немцу помочь смогу, если он у меня вдруг спросит «как на такую-то улицу попасть?» или «где тут у вас туалет находится?» В общем, фигней маемся. И вы, и мы. Все, бывай, мужик.
Когда «Форд» тронулся с места и исчез за поворотом, бывший командир десантно-штурмового батальона вытер вспотевший лоб и шумно выдохнул.
– Фу, пронесло. Теперь главное, чтобы сработало, – вымолвил он и скрылся в лесу.
Что ж, не зря несколькими днями ранее Павел Бабарыкин заглянул в строительный супермаркет, где прикупил и десятикилограммовый пакет аммиачной селитры и дистанционный дверной звонок… На первый взгляд вещи совершенно безобидные. Но все зависит от того, как их использовать.
Имея когда-то в школе пятерку по химии, да и пообщавшись за время войны в Афганистане со многими подрывниками, Бабарыкину не составило особого труда изготовить в домашних условиях из аммиачной селитры взрывчатое вещество. Ну а в качестве детонатора он использовал дистанционный дверной звонок. То, что тот сработает, Павел нисколько не сомневался. Ведь накануне он провел небольшой эксперимент, который закончился удачно… И вот эту самую бомбу в виде свертка он только что заложил на дороге. Вернее, под дорогой, по которой частенько ездил Бахрушин. Осталось лишь дождаться, когда по ней промчит его машина. Одно нажатие на кнопки, детонатор сработает, и Анатолия Игоревича не станет.
Безусловно, Бабарыкин не был убийцей, но он не видел другой возможности привлечь негодяя, изнасиловавшего его дочь, к ответу. Вся полиция в городе была куплена. Суды тоже. Поэтому единственное, что мог сделать Павел, – взорвать обидчика, лишить его жизни. Отомстив тем самым не только за свою Наташу, но и за многих других девочек, над которыми поглумился насильник Бахрушин.
Сняв с себя броскую спецовку, чтобы та не выдавала его на фоне зелено-коричневых тонов леса, и засунув ее в пакет, бывший командир десантно-штурмового батальона вновь залег в ложбину, скрывшись за поваленной сосной. В его руке появилась небольшая коробочка с пуговкой-кнопочкой от дистанционного звонка.
«Не знаю, когда ты тут на своем «Майбахе» объявишься – через час, через полдня или через день, но я дождусь. И ты, падла, за все ответишь», – приговаривал про себя Бабарыкин, глядя на шоссе.
*
Что русскому хорошо, то немцу смерть – гласит народная поговорка. И правильно, между прочим, гласит. Иначе как объяснить то, что после четырех бутылок водки на пятерых трое немецких инвесторов ушли в полную отключку, а Бахрушин и Гросс лишь слегка захмелели. И как ни в чем не бывало, продолжали сидеть за сервированным столом в просторном предбаннике финской сауны развлекательного комплекса с экзотическим названием «Тропикано», опрокидывая стопку за стопкой. Правда, Гросс в отличие от своего начальника пил не наобум, а цедил маленькими глотками, словно растягивал удовольствие.
– Зря вы, Анатолий Игоревич, фрицев в баню потянули да водку пить заставили. Сели бы как европейские люди в каком-нибудь ресторанчике, выпили бы по чашечке кофе и решили все дела. А так… – и Борис Михайлович вздохнул.
– Ничего не зря, – прожевав маринованный огурчик-корнишон, заявил владелец химкомбината. – Ну сам смотри. Проснутся они завтра утречком с жуткого бодуна. Голова болит, рыгать хочется. А мы с тобой тут как тут. Водочки им предложим, а заодно и контракт на подпись подсунем, в котором парочка пунктиков изменена будет. Изменена, конечно, в нашу пользу. Если откажутся подписывать, мы им еще «беленькой» плеснем. И так до тех пор, пока их не развезет… – вдруг Бахрушин смолк, поник.
Гросс даже испугался – не случилось ли чего с его боссом. А потому участливо поинтересовался:
– Анатолий Игоревич, с вами все в порядке? Шутили, улыбались, а тут прям сам не свой стали.
– Понимаешь, Боря, трагедия у меня сегодня случилась, – залив в себя водку, как-то уж совсем потерянно проговорил владелец химкомбината. – Жена конкурс «Райцентр ищет таланты» выиграла. И теперь придется ее на отбор к «Евровидению» в Москву отправлять.
– И в чем здесь трагедия? – искренне удивился заместитель. – Наоборот, радовались бы.
– А трагедия, Боря, в том, что это гребаное «Евровидение» у меня кучу бабла отнимет. И вообще, я до сих пор никак не могу понять, что в ней этот линейный продюсер увидел? Поет хреново, окончания слов глотает… хотя, он же профессионал, вдруг какую-нибудь фишку в ней разглядел, которую я не вижу. Не знаю. – И тут глаза у Бахрушина недобро блеснули: – А может, продюсер этот, того, глаз на нее положил, а? Маргарита-то баба видная.
– Да бросьте вы, – махнул рукой Борис Михайлович, выискивая взглядом на столе свой любимый салат «Цезарь».
– Нет, не брошу, – твердо заявил хозяин химкомбината. – Надо бы за продюсером проследить, посмотреть, кто он такой. И с Маргариты глаз не спускать. И если мои подозрения не подтвердятся, что ж, признаю, что я дурак ревнивый.
– О, а вот это вы правильно решили. Как говорится, доверяй, но проверяй, – Гросс зачерпнул столовой ложкой салат и плюхнул себе на тарелку – но есть почему-то не стал, вместо этого предложил: – А давайте, Анатолий Игоревич, еще попаримся. Банька, она того, дурные мысли вместе с потом вышибает.
– Толковое предложение, – согласился Бахрушин. – Только давай перед этим еще по одной.
Выпив, мужчины выбрались из-за стола и направились в парилку. С какое-то время они молча сидели на деревянных скамьях, обливаясь потом и шумно выдыхая. Затем, красные, как вареные раки, владелец химкомбината и его зам переместились в бассейн с ледяной водой. Немного поплавали, остужая свои тела, постояли под гидромассажной пушкой и, словно заново родившиеся, вернулись за стол.
– Ух, хорошо, – приободрился Бахрушин и скосил глаза на запотевшую бутылку «Балтики». – А теперь можно и пивком побаловаться.
Зашипело. Анатолий Игоревич большим и указательными пальцами легко согнул пробку и щелчком отправил ее в дальний угол предбанника. После чего жадно прильнул губами к горлышку. Ополовинил бутылку и довольно облизал влажные губы.
– Вы бы не понижали градус, – запоздало посоветовал ему Гросс.
– С выпивкой, Боря, нужно, как с сауной. Сначала высокий градус, как в парилке, а затем низкий, как в холодном бассейне. Сечешь? – И он пьяновато хохотнул.
Борис Михайлович пить больше не стал. Отодвинул от себя рюмку с водкой и принялся потихоньку есть салат. Чем вызвал недовольство своего босса:
– Эй, чего это ты от компании отрываешься? – После пива Бахрушина изрядно развезло, а он еще догадался сделать себе так называемого «ерша».
Обычно Гросс не заговаривал с боссом о делах, когда тот был «под мухой». Но сегодня решил сделать исключение.
– Еще вчера хотел с вами об одном деликатном моменте переговорить, да все как-то не получалось. То вы заняты, то я, – неожиданно признался Борис Михайлович.
– Если ты о делах производственных, то лучше и не начинай, – скривился Анатолий Игоревич.
– О немцах, – уточнил его заместитель.
– Про немцев можно.
Гросс подался вперед, загадочно прищурился, будто бы собирался поведать какую-то тайну.
– Знаете… – осторожно начал он, – вчера вечером я взвесил все «за» и «против», так сказать, разложил по чашам весов плюсы и минусы, которые нам принесет этот проект с немцами. И, к сожалению, перевесила чаша с минусами.
Расслабившийся было владелец химкомбината моментально напрягся.
– Ты к чему это клонишь? – пробормотал Бахрушин. – Мы же с тобой относительно этих фрицев уже все решили. Какие, к черту, минусы?
– Это, конечно, моя ошибка, что я сразу ситуацию не просчитал, но хорошо, что хоть вовремя спохватился, – как бы не слыша своего босса, произнес Гросс.
– Слышь, хватит темнить. Давай по существу, – немного раздраженно бросил хозяин химкомбината.
– В общем, Анатолий Игоревич, давайте заглянем в недалекое будущее. Представим себе, что с этими немцами мы подписали все необходимые бумаги, они возвели свое предприятие и начали перерабатывать наши отходы. Все вроде бы хорошо. Но вместе с тем ситуация в городе начинает меняться. Благодаря бюргерам в райцентре появляются новые рабочие места, европейская культура производства и другие подобные вещи. А это, в свою очередь, подрывает сложившиеся устои, которые мы с вами выстраивали годами. Более того, люди начинают видеть альтернативу в лице немцев. Мол, какие молодцы, за короткое время отгрохали суперсовременное производство, не чета нынешним руководителям, которые только обещать горазды. И все это вкупе приведет в конечном счете к тому, что вы потеряете над народом власть. Так что я бы посоветовал вам сохранить статус-кво, – обрисовал не радужные для Бахрушина перспективы Гросс.
Раньше Анатолий Игоревич об этом не задумывался – огромные суммы, обещанные зарубежными инвесторами за терриконы отходов, затмили ему глаза.
«А Боря прав, – рассуждал он, поглаживая пальцем запотевшую бутылку пива. – Но было бы глупо упускать немчуру, когда они уже практически перечислили на наш счет деньги. А барыш немаленький. Вот если бы каким-то образом…»
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – словно прочитав мысли босса, хитро улыбнулся Гросс. – И на этот счет у меня есть одна идея. Если мы ее воплотим в жизнь, то нам удастся не только рыбку съесть, но и костью не подавиться.
– Ну и что за идея? – нетерпеливо спросил Бахрушин.
– Короче, Анатолий Игоревич. Предлагаю поступить следующим образом…
План Бориса Михайловича, который обычно любил выстраивать сложные схемы, на этот раз оказался незамысловатым. Он предложил боссу дождаться, когда немцы инвестируют в химзавод деньги, а потом сделать так называемый «финт ушами». При помощи заранее купленных чиновников создать бюргерам массу бюрократических проблем, натравив на них различные проверяющие инстанции…
– …в итоге они устанут с ними сражаться, плюнут на все, – продолжал Гросс, – и сдриснут, как вы любите выражаться, обратно в свою Германию. А вложенные в производство деньги останутся у нас. Как-то так.
С какое-то время владелец химкомбината переваривал услышанное, а затем изрек:
– Так и поступим, – он осушил бутылку, довольно причмокнув. – И как это нам раньше такая идея в голову не пришла? Хотя, как говорится, хорошая мысля приходит опосля.
Время было уже позднее. А потому засидевшиеся в сауне мужчины решили разъезжаться по домам. Бахрушин достал мобилу и набрал номер Коляна:
– Подъезжай за нами… Да, и немцев в гостиницу транспортировать надо, а то нажрались как свиньи и в комнате для отдыха себе дрыхнут… так что еще одну машину пришли… Все, жду.
Уже и Гросс тыкал пальцем в сенсорный экран мобилы, чтобы вызвать своего шофера. Но владелец химкомбината его остановил:
– Боря, дай водиле поспать. Колян тебя подбросит. Ты ж, как-никак, мой сосед, через дом живешь.
– И то верно, – и заместитель нажал кнопку «отмена вызова».
*
На пустынном перекрестке черный, как смоль «Ленд Крузер» и серебристый «Майбах», которые до этого шли капот в капот, моргнув друг другу фарами, разъехались в разные стороны. Первая машина поехала отвозить перебравших немцев в гостиницу. Вторая – взяла курс на коттеджный поселок «Радужный».
Колян сильно не гнал, хоть на дворе стояла ночь и других автомобилей на дороге не было. Берег подвеску. Ведь буквально через каждые десять метров на пути «Майбаха» встречался «спящий полицейский». Но как только городской пейзаж за окном сменился лесом, и машина выехала на шоссе, шофер Бахрушина вдавил педаль газа…
…Справа что-то фыркнуло, зашевелилось. Залегший за стволом поваленного дерева Павел Бабырыкин моментально повернул голову на звук. Но разглядеть что-либо в темноте не представлялось возможным. И тут в ногу бывшего командира десантно-штурмового батальона что-то кольнуло.
– Уй е, – вырвалось у мужчины, и его рука нащупала в чернильной темноте колючий комочек. – Ежик. И что, друг, ты тут забыл? Ну-ка иди домой. – И пролежавший целый день на одном месте Бабарыкин, аккуратно отодвинул животное в сторону.
Не прошло и минуты, как ночной пришелец, недовольно фыркнув, поспешил скрыться в чаще леса. Павел широко зевнул и переложил из одной руки в другую небольшую коробочку с пуговкой-кнопкой, которая активизировала дистанционный звонок.
– Так, главное – не спи. Будь на чеку. Он может проехать в любую минуту, – отгонял от себя сон бывший командир десантно-штурмового батальона.
Однако усталость постепенно брала свое. Поначалу Бабарыкин облокотился на ствол. Затем его глаза стали медленно закрываться, и он стал клевать носом. Вот-вот, и Павел должен был провалиться в сон.
Внезапно до слуха воина-интернационалиста донесся едва различимый гул. А вскоре на шоссе показались два кружка светящихся фар. Бабарыкин тут же встряхнулся, навалился на ствол, прищурился.
– Черт, фары слепят, машины не видно, – выругался он.
Тем временем автомобиль приближался. Причем приближался стремительно. Его водитель даже не притормаживал на поворотах, прекрасно зная, что в столь позднее время по этому шоссе никто не ездит. А значит, шансы столкнуться со встречным автомобилем практически равны нулю. А если даже такой и появится, то в ночи он заблаговременно обозначит себя фарами, и будет время нажать на тормоз.
И тут несущийся по шоссе автомобиль, преодолев очередной поворот, выехал на освещенный лунным светом участок дороги. Выехал, и весь засеребрился в нем. Большой палец Бабарыкина, лежащий на пуговке-кнопке, едва не дрогнул.
– Серебристый «Майбах»… это Бахрушин… – стиснув зубы, прошипел от злобы Павел, – давай-давай… подъезжай ближе…
Машина стремительно приближалась к тому месту, где бывший командир десантно-штурмового батальона «укатал» под асфальт бомбу. Пятьдесят метров, двадцать, десять, пять. И на счете «один» Бабарыкин вдавил пуговку-кнопку. Вдавил с такой злостью, что казалось, коробочка развалится у него в руке.
Прогремел взрыв. «Майбах» подбросило вверх сильной ударной волной. Машина вместе с обломками асфальта, переворачиваясь вокруг свои оси, полетела на деревья. Ударилась о них, завалилась на крышу. Шоссе тут же затянуло густым непроглядным дымом.
Павел моментально подхватился и, не оглядываясь, ломанулся в чащу леса, то и дело оглядываясь. Ветки хлестали по лицу. Ноги путались в густой траве. В глаза лезла натянутая между деревьев паутина. Но Бабарыкин бежал без остановки. Он спешил поскорее скрыться с места преступления, понимая, что через несколько минут здесь будет огромное количество полицейских. Еще бы, ведь взорвали самого Бахрушина…
Пнув ногой калитку, Павел прошел узкой дорожкой, мощеной плиткой, поднялся на крыльцо и в нерешительности замер у двери собственного дома. Сердце бешено колотилось, так и норовя выскочить из груди. Руки тряслись, словно со страшного бодунища. Наконец Бабарыкин нашел в себе силы, достал связку ключей, тихонечко открыл замок и проскользнул внутрь. На непослушных ногах двинулся узким темным коридором, цепляя плечами висевшие на стенах картины. Одна из них не удержалась и рухнула на пол. На грохот из своей комнаты тут же выбежала заспанная Наталья. Протирая кулачками глаза, она в недоумении уставилась на угрюмого отца, вся одежда которого была выпачкана в грязи.
– Папа, что случилось? – В ее голосе слышались нотки тревоги.
Ничего не говоря, Павел прошел на кухню, включил свет, открыл один из шкафчиков, достал бутылку водки. Свинтил пробку и принялся пить с горла. До тех пор, пока бутылка не опустела наполовину. После чего сел за стол и обхватил голову руками. Обеспокоенная столь странным поведением отца, Наташа присела рядом и тронула его за руку.
– Папа, что случилось? – повторила она.
– Ничего… ничего… – не подымая головы, пробубнил в столешницу Бабарыкин, и его рука вновь потянулась к бутылке.
Но Наташа опередила его. Забрала бутылку.
– Ты скажешь наконец, что произошло? – решительно спросила девушка.
Бабарыкин сжал пальцы в кулаки, надавил ими на виски. Похоже, он только сейчас осознал, что совершил.
– Ты меня слышишь? – пыталась достучаться до отца Наташа.
Павел шумно выдохнул, медленно поднялся и подошел к окну, за которым чернела непроглядная тьма. Уперся горячим лбом в холодное стекло и, еле шевеля губами, проговорил:
– Теперь Бахрушин больше не причинит никому вреда. Я убил этого ублюдка…
Глава 7
Трясущаяся волосатая рука потянулась к дистанционному пульту управления, покоившемуся на тумбочке. Защелкали кнопки. На плазменном экране замельтешили, сменяя друг друга, телевизионные каналы. Наконец пациент больничной VIP-палаты остановился на новостном. Прибавил громкость.
– …сегодня в четыре часа ночи на загородном шоссе был подорван автомобиль владельца химкомбината Анатолия Игоревича Бахрушина, – вещала прямо из студии ведущая утренних выпусков новостей. – По имеющейся у нас информации, самого Бахрушина в машине не было. Но в тот момент в ней находился его заместитель Борис Михайлович Гросс. К счастью, никаких серьезных травм он не получил. Впрочем, как и водитель Николай Ванеев. Мы обратились за комментариями в пресс-центр УВД. Нам сообщили, что по данному факту возбуждено уголовное дело и ведется расследование, о ходе которого мы будем вас постоянно информировать…
И тут в палату вошел Бахрушин. Прикрыв за собой дверь, он приблизился к больничной койке и сочувственно посмотрел на лежащего на ней Гросса с замотанной бинтами головой, который держал в трясущейся руке пульт управления.
