Текст книги "Кремлевские войны"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Я все понял, – остановил его вице-премьер. – Ситуация мне понятна. Вопрос в том, как из нее выйти.

– Понятно как, – сказал Алмазов. – Вы открыли это дело, вам его и прекращать. Надо дело закрыть и подписку с Николова снять. Что тут сложного?

– Все не так просто, – покачал головой Белозерский. – Раз дело открыто законным порядком, теперь уже прокуратура не даст его закрыть. Надо обращаться к Петрову… А пока против человека открыто уголовное дело, должна быть избрана мера пресечения.

– Ну вот это как раз не факт, – не согласился Тарасов. – Что, мы не знаем случаев, когда дело возбуждено, а его фигурант спокойно сидит дома? Знаем. Так что свяжитесь с вашим следователем и прикажите снять эту дурацкую подписку. А то из-за нее мы потеряем сотни миллионов рублей. А они нам ой как пригодятся – и в самом недалеком будущем!

– И еще неизвестно, как Николов себя поведет, узнав, что его заперли в этом Омске, – заметил Алмазов. – Он человек неуправляемый и непредсказуемый. Может совершить самый неожиданный поступок.

– Например? – спросил Тарасов.

– Например, уехать из Омска и где-нибудь затаиться. Так что мне его будет невозможно найти. И будет ли он после этого перечислять деньги в наш фонд? Может и прекратить эти отчисления. Ведь он может расценить возбуждение уголовного дела как нарушение наших договоренностей.

– Ну это вряд ли, – покачал головой министр внутренних дел. – Он же понимает, что для него самого разрыв отношений несет гораздо больше неприятностей, чем для нас. Дело ведь можно продолжать и довести его до суда. Он один раз уже сидел в тюрьме, вряд ли захочет повторить этот опыт.

– Во всяком случае, я прошу вас, Егор Борисович, срочно связаться с Николовым, – сказал вице-премьер. – Объясните ему сложившееся положение, заверьте, что дело будет вскоре прекращено, подписка с него снята и что наши договоренности остаются в силе.

– Хорошо, я позвоню прямо сейчас, – сказал Алмазов. Достав телефон, он поднялся, чтобы не мешать собеседникам, нашел нужный номер и нажал кнопку вызова.

Между тем за овальным столом продолжалась беседа.

– Скажите, Николай Демьянович, – обратился Тарасов к своему собеседнику, – а этот ваш заместитель…

– Чубушный, – подсказал министр.

– Да, этот Чубушный – вы уверены, что он по своей собственной инициативе возбудил это уголовное дело и дал задание следователю? У вас это такая практика, когда подобные задания дают ваши заместители?

– Нет, такой практики у нас нет, – отвечал Белозерский. – Дела обычно возбуждаются по представлению прокуратуры или иных государственных или муниципальных органов, а также граждан. Они обращаются в соответствующее местное управление внутренних дел, и оно уже начинает действовать. В случае с Николовым прокуратуры должна была обратиться по месту его регистрации, то есть в московское УВД.

– А вам не показалась странной такая активность вашего зама в этом вопросе? – спросил Тарасов.

– Да, действительно странно, – согласился министр. – Я сперва как-то не обратил на это внимания. Меня больше заботил сам факт нарушения нашей с вами договоренности. Поэтому я и поспешил вам позвонить и назначить эту встречу. Я, Алексей Константинович, вообще-то человек слова. Если я тогда на совещании обещал оказывать вам содействие – значит, так и должен поступать. А еще я подумал – а не изменилось ли что в ситуации с этим Николовым? Потому так и расспрашивал вашего референта.

– Однако кое-какие сомнения у вас все же остались, – сказал Алексей Константинович, проницательно взглянув на своего собеседника. – Иначе вы не стали бы так настойчиво расспрашивать, куда пошли деньги, полученные от «ННН».

– Да, вы правы, – признался генерал. – Хотелось все узнать точно. Но теперь вопросов больше не осталось.

– Я ценю вашу искренность, Николай Демьянович, – отвечал вице-премьер. – Я тоже считаю вас человеком слова. Но теперь, когда мы прояснили позиции, обратите внимание на своего зама. Постарайтесь выяснить, чем объясняется такая его активность.

– Постараюсь, – пообещал Белозерский.

В это время Егор Алмазов возвратился к столу. Вид у него был удрученный.

– Не отвечает, – сказал он, разведя руками. – Номер абонента недоступен.

– И что же это означает? – спросил Тарасов.

– Боюсь, что ничего хорошего, – отвечал его референт.

Глава 6 Гость из прошлого

Доход за неделю получался какой-то уж слишком большой. Цифры на экране компьютера выглядели приятно и тешили сердце. Однако Кунцевич стер запись и начал расчеты сначала. Он привык все делать основательно, ничего не оставлять «на потом». Вдруг ошибка вкралась? Нет, все должно быть точно.

Послышался щелчок домофона, и Кунцевич услышал голос жены:

– Володь, ты чего тянешь? Банька уже готова, спускайся!

– Ты парься пока без меня, – отвечал Кунцевич. – Мне дела надо доделать. Доделаю, тогда уж париться буду.

– Ну как хочешь, – ответила жена и отключилась.

Это он в прошлом году придумал – установить в доме внутреннюю связь. Дом большой: два этажа, да мансарда, да подвальный этаж с гаражом и сауной, – всюду не докричишься. До прошлого года звонили друг другу по сотовому, но это было не совсем удобно. А теперь стало прямо как на заводе, где когда-то трудился слесарь-сборщик Владимир Кунцевич. С любым домочадцем можно быстро связаться.

Владимир Яковлевич снова углубился в расчеты. Странная получалась картина: выходило, что в сентябре фура – основной поставщик денег в хозяйстве Кунцевича – принесла меньше дохода, чем каждая из двух «Газелей». Этого быть не могло, тут была какая-то ошибка. Кунцевич снова принялся проверять счета – и нашел-таки, где собака зарыта. Просто один счет, который принесла «Газель» – за обслуживание свадьбы, – был посчитан дважды. Владимир Яковлевич заново подвел баланс и остался доволен – теперь доход был в пределах средней недельной нормы, чуть больше двадцати тысяч. Теперь можно было и в сауну идти. Владимир Яковлевич записал данные в особую тетрадку, выключил компьютер и направился в подвал, париться.

По дороге он миновал холл, где тешила глаз недавно купленная дорогая мебель и качали маятником старинные напольные часы, прошел через гараж, где блеснул лакированным боком новенький «Фольксваген», и наконец окунулся в жар сауны.

…Всем своим нынешним благополучием Володя Кунцевич, в прошлом рядовой слесарь на прославленном автогиганте, был обязан двум своим качествам – основательности и готовности рискнуть. Эти две противоположных черты редко уживаются в одном человеке, но Владимир Яковлевич был исключением. Зарплата на заводе была, правда, неплохая, но что купишь на эту зарплату? Предел мечтаний – новая модель той самой машины, тысячи которых прошли через руки Кунцевича за время работы на конвейере, да квартира-«трешка», в которой предстояло ему жить с женой и двумя сыновьями. Ну и еще, конечно, отдых – поездки на Волгу, рыбалка, шашлыки, раз в два-три года вылазки на море… И все это – путем нелегкой работы. И еще при условии, если не будет массовых увольнений и слесарь Кунцевич не попадет под сокращение. А потом – неизбежная, как зима, старость и нищенская пенсия.

Так бы все и было, если бы в далеком 94-м году Владимир не увидел по телевизору рекламу организации «ННН-93». Организация делала первые шаги, заманивала сказочными процентами, сулила быстрое обогащение. Седовласые дяденьки из того же телевизора качали головами, называли детище черноглазого создателя «ННН» пирамидой, сулили ему скорый крах. Друзья по цеху были согласны с авторитетными экономистами и отзывались о посулах Николая Николова непечатно. А вот Кунцевич увидел в рекламе свой шанс – тот самый ШАНС с большой буквы, который выпадает раз в жизни. Цыганка ему раз сказала: ШАНС этот выпадает каждому, но далеко не все могут его распознать. Распознать – и решиться.

Кунцевич решился. Все деньги, накопленные за несколько лет, вложил в рискованное предприятие Николова. А затем, еще не порвав окончательно с привычным существованием, не уволившись с завода, написал заявление и перешел на неполную рабочую неделю. Начальство отпустило охотно – так ему было легче избежать увольнений. А Владимир использовал свое появление на работе не для того, чтобы выпустить больше автомобилей и получить побольше зарплату. Пропуск через проходную автогиганта стал для него пропуском в новую жизнь. С помощью брошюрок, полученных в местном офисе «ННН-93», он агитировал соседей по конвейеру также вложить свои средства в новое перспективное предприятие.

В короткое время Владимир Кунцевич стал сотником, а затем и тысячником. Его счет в «ННН-93» насчитывал уже много миллионов рублей (деньги в то время были дешевые, нули на банкнотах умножались каждый месяц). Тогда и произошла его первая встреча с создателем финансовой пирамиды. Николов произвел на Кунцевича неизгладимое впечатление. Его энергия, напор, умение убеждать колеблющихся и отбивать атаки противников много дали вчерашнему слесарю. Он еще тверже убедился в том, что принял правильное решение, когда связал свою судьбу с детищем Николова.

К тому времени Владимир уже окончательно ушел с завода и все свое время посвящал финансовым делам. По приглашению Николова он ездил в Москву, принимал участие в создании новых рекламных роликов. И в то же время – вот удивительная черта его противоречивого характера – внимательно присушивался к тому, что говорили седовласые противники пирамид с экрана телевизора. Какое-то чувство – шестое, а может, даже седьмое – внушало ему, что процветание родного «ННН-93» не будет бесконечным и что приближается время расставания. И в какой-то миг интуиция шепнула ему: «Пора!»

Владимир снял со счета компании все свои деньги. И своим бывшим товарищам по цеху, которых он убедил вступить в организацию, посоветовал сделать то же самое. Как раз перед этим прошла кампания по сокращению числа нулей на банкнотах, и теперь сбережения Кунцевича насчитывали уже не миллиарды, а миллионы. Но все равно это были большие деньги. Он вступил в компанию бедняком, а вышел богатым человеком.

Спустя несколько месяцев случились сразу два краха – большой крах всей экономики и малый, частный крах компании «ННН-93». Люди, не снявшие вовремя деньги со своих счетов, лишились всего. Николов, правда, обещал все исправить, заявлял, что компания держится на плаву и только происки недоброжелателей не дают ему возможности вернуть средства вкладчикам, но этим обещаниям мало кто верил. Против основателя «ННН-93» завели уголовное дело, он оказался в тюрьме.

Владимир Яковлевич сочувствовал основателю финансовой пирамиды. Он умел быть благодарным и понимал, кому он обязан своим нежданно появившимся богатством. Он выступил в печати в защиту Николова, а затем выступал в суде как свидетель защиты. Но все было бесполезно: Николова осудили, и он отправился в лагерь отбывать срок.

Николов катился вниз, а Кунцевич, наоборот, шел в гору. Он не стал тратить доставшиеся так легко деньги на красивую жизнь. Даже дом тогда не стал покупать, хотя денег на это хватило бы. Нет – он присматривался, думал о будущем. И когда грянул кризис, остановились заводы, обанкротились известные фирмы и все вокруг что-то продавали, Кунцевич, наоборот, покупал – причем по дешевке. Он приобрел четыре «Газели» (от двух потом пришлось избавиться), две фуры и несколько легковушек.

Так возникла фирма «Перевозчик». Занималась она доставкой продуктов (прежде всего фруктов и овощей) с юга, обслуживанием свадеб и разного рода семейных и корпоративных торжеств; легковушки использовались как такси. Впрочем, от последнего вида бизнеса Кунцевич вскоре отказался: отрасль оказалась сильно криминализованной, и он понял, что в будущем его могут найти где-нибудь в овраге с проломленной головой. И никакая милиция, никакой ОБЭП не помогут.

Зато фуры и «Газели» продолжали работать, принося владельцу немалый доход. Вот теперь, крепко встав на ноги, Владимир Яковлевич приобрел дом, новую машину для себя, а потом и для всех членов семьи (сыновья к этому времени подросли). Каждый год они с женой ездили за границу. Побывали во многих странах Европы, на курортах Таиланда, на Канарских островах и даже на Ямайке. Сыновья Владимира Яковлевича учились в московских вузах, и он уже рассчитал, какой капитал надо будет выделить каждому из них после окончания учебы, чтобы дети могли встать на ноги и заняться собственным делом. Владимир Кунцевич был доволен своим положением и уверенно смотрел в будущее.

…Телефонный звонок раздался как раз в тот момент, когда Владимир Яковлевич, поплескавшись в крохотном бассейне, уселся на скамье в предбаннике и взял в руки стакан с чаем. Звонил проводной телефон, номер которого значился в телефонном справочнике. Это мог быть кто угодно: надоедливый рекламный агент или столь же надоедливая и настырная социологическая служба, опрашивающая горожан на предмет их отношения к какому-нибудь местному политику. Поэтому Кунцевич решил трубку не брать – пускай звонит, пока не надоест. Но абонент оказался упорный – телефон все звонил и звонил. Наконец Кунцевич не выдержал.

– Ирин, возьми трубку, послушай, кто там, – попросил он жену.

Она сняла трубку, послушала собеседника. Лицо у нее выразило удивление, и Кунцевич понял, что звонит вовсе не рекламный агент.

– Ты знаешь, тут какой-то мужчина, – сказала жена, прикрыв микрофон ладонью. – Просит Вовку Кунцевича.

– А как представился? – спросил Владимир Яковлевич.

– Никак! – жена пожала плечами. – Просит Вовку и все.

Так к Владимиру Яковлевичу могли обращаться только очень близкие друзья – по пальцам перечесть можно. Но эти люди знали его особый «дружеский» сотовый номер и всегда пользовались им. Кунцевич был заинтригован. Он взял из рук жены трубку и произнес:

– Я слушаю!

– Долго трубку берешь, Вова, – услышал он голос, который показался ему смутно знакомым. – Большим человеком, наверно, стал. Старых друзей не помнишь…

– Кто говорит? – спросил Кунцевич.

– Не узнаешь? – отвечал незнакомец. – Николай меня звать. Ты ко мне в Москву приезжал. Мы в гостинице «Космос» семинар проводили. А спустя два года ты еще раз приезжал, когда я в беду попал. Теперь вспомнил?

– Не может быть! – воскликнул Кунцевич. – Это вы?

– Только без фамилий, – предупредил голос в трубке. – А то ведь эфир – он как проходной двор, народу много. Чужих ушей тоже много.

– Вы где? – спросил Владимир Яковлевич. – Откуда звоните?

– Тут я, у вас, – отвечал собеседник. – На автовокзале стою, из автомата звоню.

– Я сейчас! Я мигом! – заторопился Кунцевич. – Вы подождите немного, я подъеду!

– Не надо приезжать, – остановил его голос в трубке. – У меня своя машина. Ты только объясни, куда ехать. Сейчас я трубку товарищу передам, ему и объясни.

Послышался шорох, и другой, незнакомый голос произнес:

– Вы скажите, где живете, и все. Я город немного знаю, доберусь.

Кунцевич назвал адрес, а затем, несмотря на протесты собеседника, подробно рассказал весь маршрут от автовокзала до своего дома. Человек, с которым он разговаривал, заявил, что все понял, и повесил трубку. Тогда и Кунцевич осторожно положил свою трубку на телефон.

– Кто это? – спросила жена.

– Это? – переспросил Кунцевич. И затем, внимательно глядя на жену, отчеканил: – К нам в гости приехал Николай Георгиевич Николов. Помнишь такого?

– Помню, конечно, – отвечала Ирина. – Но ведь он…

– К нам приехал мой большой друг, – остановил ее Владимир Яковлевич. – И чтобы больше никаких вопросов! Он не один, с товарищем. Приготовь ему гостевую комнату, а товарищ ляжет в комнате Игоря. Приберись там, а то беспорядок. И стол накрой. Там, в баре, коньяк достань и водку «Серый гусь». И еще селедку разделай! Он селедку любит.

И, не задерживаясь больше в предбаннике, пошел одеваться и к воротам – встречать.

Спустя двадцать минут (уже совсем стемнело) к дому Кунцевича подъехала старенькая потрепанная «девятка». Водитель, загорелый мужчина, на вид – ровесник Владимира Яковлевича, следуя его указаниям, заехал во двор. И лишь после того, как ворота закрылись, открылась задняя дверь «девятки», и Кунцевич увидел своего гостя.

Владимир Яковлевич шагнул к нему, схватил его ладонь обеими руками… Он бы с радостью обнял этого человека, но не знал, как тот к этому отнесется.

– Прошу в дом, – сказал он, обращаясь преимущественно к Николову, но в то же время обернувшись к его спутнику. – Не знаю, как вам лучше: сразу за стол или сначала в баньку? Мы баньку только что истопили, горячая!

– Сейчас решим, – отвечал Николов. – Ты вот знакомься: это Витя Прокофьев. Сибиряк, из Заусольска! Еще месяц назад был никем, а сейчас он тысячник. И не просто тысячник, а надежный человек, который пришел мне на помощь в трудную минуту. Вот пусть он и решает. Ну что, Виктор: мыться будешь или сразу за стол?

– Нет, от баньки не откажусь, – отвечал водитель. Сейчас, вблизи, было видно, что он смертельно устал: под глазами круги, щеки впали, движения замедленные.

– Помыться, поесть – и сразу на боковую, – изложил сибиряк свою программу. – Глаза слипаются.

– Понятное дело, – кивнул Николов. – Представляешь, – обратился он к Кунцевичу, – мы ведь к тебе знаешь откуда приехали? Из Омска! Вчера вот в такое время выехали. Ночью, уже за Челябинском, с трассы съехали, и Витя три часа поспал. И снова в путь! Двадцать часов за рулем! Только разок поесть остановились, ну, и по нужде, конечно. А я ему помочь не мог: ты же знаешь, я с этой техникой не дружу. Так что собеседник из Вити сейчас не получится. А мы с тобой, я думаю, после баньки еще посидим, поговорим. Как ты считаешь?

– Обязательно посидим, Николай Георгиевич! – поддержал его Владимир. – Но сначала – париться! Вот сюда, сюда проходите…

В бане все оживились, даже тысячник из Заусольска. Он рассказал, как быстро прошли границу с Казахстаном – соседи все процедуры упростили, никакой волокиты; как объехали Уфу, где (знакомый предупреждал) ни один пост ДПС просто так не проедешь.

Из бани прошли в столовую. Кунцевич окинул взглядом стол и остался доволен: Ирина точно выполнила все указания. Дымилось блюдо с вареной картошкой, стояла укутанная кастрюлька с горячими стейками, тускло поблескивали водочные и коньячные бутылки. И селедка разделанная имелась, и тарелка с солеными огурцами. В общем, было чем угостить дорогих гостей.

Выпили за встречу. Сибиряк с трудом проглотил кусок стейка и заявил, что все – сейчас заснет. Ирина проводила гостя в отведенную ему комнату, затем вернулась, посидела еще немного и тоже распрощалась – понимала, что муж предпочитает поговорить с нежданным гостем наедине.

Кунцевич и Николов остались вдвоем.

– Я вижу, жена у тебя женщина понятливая, – сказал создатель финансовых пирамид. – Это в нашей ситуации очень ценно. А кто еще в доме есть?

– Никого, – покачал головой Владимир. – Сыновья в Москве, учатся.

– Это тоже кстати, – кивнул Николов. – Никто не должен знать, что я у тебя остановился. Я снова скрываюсь, как и десять лет назад.

– Да, я слышал, – сказал Кунцевич. – По телевизору передавали, что на вас опять завели уголовное дело.

– И дело завели, и подписку о невыезде взяли, – подтвердил гость. – Хотели, чтобы я кис в этом Омске, чтобы все дело остановилось. А ты же знаешь наш принцип: никаких остановок! Только вперед! Да и вообще: не в моем это характере – сидеть, как кролик, в клетке и ждать, пока тебя съедят. Нет, им еще придется за мной побегать! Ну-ка, налей еще вот этой водочки. Выпьем за успех нашего начинания!

Выпили еще по рюмке, Николов аккуратно разрезал стейк на мелкие кусочки, положил один в рот и откинулся на спинку кресла. Кунцевич еще в прежние времена, когда доводилось обедать вместе со знаменитым создателем «ННН-93», отмечал его замечательное умение есть быстро и в то же время изящно.

– Я у тебя поживу некоторое время, – сказал гость. – Если ты, конечно, не против.

– Я совсем не против, – отвечал Кунцевич. – И потом, я ведь не обязан знать, что вы скрываетесь, правда? Приехал ко мне давний товарищ, решил погостить…

– Умница, – похвалил его Николов. – Правильно излагаешь. Но ты не думай – я тебя подставлять под ментов не собираюсь. Звонить мне отсюда, конечно, придется. Но у меня есть несколько телефонов. И ни один не куплен на мое имя. Это мои друзья-тысячники покупали. Так что ни одна ищейка не будет знать, что я здесь. Я для этого специально решил ехать не в поезде и даже не в автобусе, а на Витиной машине.

– Значит, все опять как в 98-м? – спросил Кунцевич. – Опять будут разваливать организацию, а вам придется останавливать выплаты?

– Не совсем, – покачал головой Николов. – Похоже, но не совсем. Сейчас другая ситуация. Совсем другая! Наверху, – он показал пальцем в потолок столовой, – идет большая игра. И меня пригласили в этой игре поучаствовать.

– Наверху – это где? – не понял Владимир Яковлевич. – В банковской сфере? Или в полиции?

– Нет, бери выше, – покачал головой гость. – На самом верху. В правительстве. Только это, сам понимаешь, большая тайна. И я тебе о ней говорю не потому, что выпил две рюмки этой чудесной водки, а потому что тебе доверяю. Ты готов рисковать ради меня – вот и я готов рисковать и доверить тебе секретные сведения.

Владимир Яковлевич знал, что Николов говорит правду насчет отсутствия у него пьяной болтливости: он не раз был вместе с основателем «ННН-93» на разного рода банкетах, где было выпито немало спиртного, и великий создатель пирамид всегда контролировал ситуацию.

– Значит, в правительстве знают о вашей новой организации? – спросил он.

– Не только знают, но и поддерживают, – отвечал Николов. – У нас с ними заключено своего рода соглашение о сотрудничестве. О его деталях я тебе говорить не буду, но в целом знай – на этот раз у меня есть надежные союзники.

– Почему же в таком случае на вас вновь завели уголовное дело? – спросил Кунцевич. – Хотят покрепче привязать? Держать под контролем?

– Разумно мыслишь, – вновь похвалил его гость. – Я вначале тоже так думал. Когда меня на допрос вызвали, когда этот сморчок, следователь ментовский, объявил, что завел дело о мошенничестве, я жутко разозлился. Просто жутко! «Ну все, – думаю. – Если вы так, то и я начну свою игру. И еще посмотрим, кто кого переиграет!» Ты же знаешь, я себя в разного рода играх как рыба в воде чувствую.

И это Кунцевич тоже знал. Знал, что с создателем «ННН-93» не стоит садиться играть – ни в карты, ни в нарды, ни в кости – словом, ни в одну игру, где есть элемент везения. Фортуна всегда поворачивалась к Николаю Николову лицом, а к его противникам – другой частью тела. Проигрывал он только в шахматы, где никакого везения нет и выигрыш является результатом точного расчета.

– Но потом я еще поразмышлял на досуге, – продолжил между тем гость, – и решил, что эта версия неправильная.

– А что же на самом деле? – спросил Кунцевич.

– А на самом деле меня решили «закатать» другие люди в том же правительстве. Те, кто хочет уничтожить моих союзников. Там же гадюшник, грызня сплошная, борьба бульдогов под ковром. А мы все – ходовой товар в этой грызне. И теперь для меня многое будет зависеть от того, чья возьмет. Я думаю, уже завтра я свяжусь с тем человеком в правительстве, с кем я заключил соглашение. Послушаю, что он скажет. И потребую, чтобы дело в отношении меня прекратили. Где я скрываюсь, конечно, говорить не буду. Они во мне заинтересованы, так что переговоры, думаю, пройдут успешно.

– А как ваша новая фирма? – спросил Кунцевич. – Развивается?

– Отлично развивается! – похвастался Николов. – Кстати, налей-ка еще по одной, выпьем за успех моего нового начинания.

Владимир Яковлевич вновь наполнил рюмки. Чокнулись, выпили. Гость подхватил на вилку аппетитный кусок селедки, отправил в рот, похвалил:

– Хороша селедка! Жена делала?

– Ну да, – отвечал Кунцевич.

– Хорошая у тебя жена, – похвалил гость. – А я вот, ты знаешь, лишен семейных радостей. Никогда меня это не привлекало: семья, дети, домашний уют… Никогда такой цели перед собой не ставил – иметь свой дом, сидеть у камина… Нет, меня привлекает другое…

Выпитый алкоголь и усталость от долгой дороги начали сказываться на нем. Создатель финансовых схем откинулся на спинку кресла, его лицо, обычно жесткое, разгладилось.

– А что вас привлекает? – спросил Кунцевич. Он чувствовал, что их разговор вышел на какой-то новый уровень. Никогда раньше создатель «ННН-93» не был с ним так откровенен.

– Что привлекает? – Николов задумался. – Наверное, достижение поставленной цели. То есть не сама цель, а дорога к ней. Борьба! Ведь жизнь – это джунгли, Вова. Как и в обычных джунглях, здесь есть мелкие и крупные хищники, есть их жертвы – всякие там зайцы и антилопы, и есть могучие травоядные – слоны, буйволы, носороги. Вот я – такой носорог. Только хитрый. Я не выслеживаю добычу, не рву ее зубами, не пру напролом, как тупой носорог. Я просчитываю варианты, предугадываю поступки моих врагов – и делаю свой ход. Вот этот процесс – делать свою ставку в большой игре и выигрывать – он меня всегда привлекал. Да и ты, мне кажется, из той же породы. Ты никого не топчешь, но и своего шанса в жизни не упускаешь.

– Да, это верно! Верно! – воскликнул Кунцевич, пораженный точностью сравнения.

– Конечно, верно, – снисходительно согласился гость. – И знаешь что, Вова? Давай теперь коньяку выпьем! За встречу соратников по общему делу!

Владимир Яковлевич откупорил бутылку коньяка – самого дорогого, коллекционного, – разлил по бокалам. Чокнулись. Николов покрутил бокал в руке, понюхал, потом слегка пригубил.

– Хорош! – похвалил он. – Да, и еще меня привлекают контрасты. Вот я сутки ехал в душной машине, отсидел все, что можно отсидеть, устал смертельно. И вот побывал в бане, попарился, сижу, потягиваю чудесный напиток… Вот так и надо жить! А у тебя что – свой бизнес?

– Да, небольшое дело, – кивнул Кунцевич и рассказал про свою фирму.

– Что ж, перевозки – дело хорошее, – похвалил Николов. – Перспективное. Но у меня к тебе есть один вопрос. А ты часом не хочешь еще раз попробовать поймать удачу?

– В смысле – сделать вклад в «ННН»? – спросил Владимир Яковлевич.

– Вот именно.

– Не знаю… Я как-то об этом не думал, – растерянно отвечал Кунцевич, размышляя, не обидел ли он таким ответом гостя.

– Смотри – пока еще не поздно, – заметил Николов. – Хотя я тебя не уговариваю. В таком деле человек сам должен решить. Услышать зов судьбы – и решить.

Глава 7 Трудный выбор

Значит, он все-таки сбежал! Получив сообщение от дознавателя омского УВД, следователь Ермолаев испытал, как говорили в былые времена, «чувство глубокого удовлетворения». Хорошее, кстати, выражение, зря над ним в свое время так смеялись. Отлично, что мошенник сбежал! Просто замечательно! Вот теперь у Ермолаева были все основания не только объявить его во всероссийский розыск, но и подготовить постановление об аресте и заключении под стражу. А как иначе прикажете поступить с человеком, который постоянно переезжает из города в город, не является на допросы, а затем и скрывается из-под подписки о невыезде? Значит, будем готовить документы на розыск и задержание.

Тем более что появились первые жалобы вкладчиков «ННН». Вот в Тюмени одна гражданка захотела снять весь свой вклад, двести с лишним тысяч рублей, а ей в течение двух дней отказывали, просили подождать. А вот две жалобы из Новосибирска аналогичного содержания. Так что материала, чтобы представить его судье, вполне достаточно.

Олег Ермолаев сел за стол и начал составлять нужные документы. На это ушло больше часа, так что, когда следователь закончил работу, за окном было уже темно. Опять допоздна засиделся! Но это ничего: что еще делать в командировке? Ермолаев еще раз проверил все написанное, внес несколько поправок и включил принтер. На лоток начали один за другим выползать пахнущие краской листы с текстом. Так, вот постановление об объявлении гражданина Николова Н.Г. во всероссийский розыск, а вот и документ о его задержании. Теперь осталось их подписать у начальника местного УВД и получить санкцию судьи – и вперед. К сожалению, сегодня это уже не удастся – поздно. Ничего, завтра с утра он все оформит, и бумага с портретом Николова пойдет по всем райотделам полиции огромной страны.

Ермолаев убрал бумаги в сейф и уже встал, собираясь покинуть кабинет, когда зазвонил телефон. Олег Николаевич взглянул на номер и скривился: звонок не сулил ничего хорошего. Звонил заместитель начальника Следственного управления МВД Кирилл Белик – непосредственный руководитель следователя Ермолаева. Олег Николаевич считал своего руководителя пройдохой и мошенником почище Николова. Но доказать, естественно, ничего не мог; приходилось терпеть. Ермолаев вздохнул и нажал кнопку соединения.

– Что долго трубку не берешь? – услышал он голос начальника. – Спишь, что ли? Значит, слушай внимательно. Ты сейчас где?

– В Омске, – отвечал Ермолаев. В общении с Беликом одно было хорошо: не надо было соблюдать обычные формулы вежливости. Начальник никогда не здоровался и не прощался и тем избавлял от этой процедуры своих подчиненных.

– И что ты там в Омске делаешь? – продолжал расспрашивать Белик.

– Расследую дело финансовой пирамиды «ННН» и ее создателя Николова, – объяснил Ермолаев.

– И как – далеко продвинулся?

– Дело в целом готово для передачи в суд, – отвечал следователь. – Осталось получить результаты экономической экспертизы. Сейчас я подготовил постановление о задержании Николова и заключении его под стражу. Поскольку он скрылся из-под подписки о невыезде.

– Ну, что он скрылся, это я в курсе, – сообщил Белик. – Значит, плохо ты его сторожил, раз скрылся. Короче, слушай меня внимательно. Ты это свое постановление о задержании порви на мелкие кусочки. Можешь после этого куда-нибудь себе засунуть. А дело это, что ты там насобирал, привози сюда, в Москву. Прямо мне на стол. Все понял?

– Но Николов свои преступления здесь совершал, – возразил Олег Николаевич. – В Иркутске, Новосибирске, Омске. Так что местная прокуратура должна…

– Ты мне лекции тут не читай! – рявкнул в телефон заместитель начальника управления. – Я сам знаю, кто что должен. Ты мне материалы вези, а что с ними делать – не твоя забота! Теперь все понял, Ермолаев?

– Так точно, товарищ полковник, – отчеканил следователь.

– Вот так! Давай дуй в аэропорт, бери билет на первый самолет, и чтобы завтра утром ты был у меня в кабинете! Живо, живо! Нечего там в Омске задницу просиживать!

И на этой важной сентенции телефон замолчал: Кирилл Белик высказал подчиненному все, что хотел.

Следователь Ермолаев несколько секунд смотрел на потемневший экран телефона. У него было сильнейшее желание швырнуть проклятое средство связи в стену – чтобы вдребезги разбилось. Но он понимал, что телефон ни в чем не виноват. Поэтому Олег Николаевич спрятал его в футляр на поясе, после чего вновь открыл сейф и достал «дело Николова». «Здоровенная папка какая, – рассеянно подумал он. – Пожалуй, в портфель не поместится. Надо бы сумку какую-нибудь принести или сетку… Сейчас позвоню в аэропорт, закажу билет и пойду к коллегам – может, у кого найдется большой пакет…»