Текст книги "Команда мести"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

Две машины – «Волга» и тентованный «УАЗ» – с визгом тормозов остановились возле крыльца офисного здания. С переднего пассажирского сиденья «Волги» выбрался здоровенный, за два метра ростом, молодой мужик. Хороший костюм, галстук со слегка распущенным узлом. Мужчина огляделся по сторонам, повел шеей – для таких, как он, нужен скорее «КамАЗ» – некомфортно им в произведениях отечественного автопрома.

Из «уазика» и с заднего сиденья «Волги» горохом посыпались пассажиры. Тоже мужчины, тоже молодые, только, в отличие от первого, одеты они были более просто. Джинсы, майки… И обязательные ветровки или легкие курточки. По большому счету, эти молодые люди были похожи на матерых, опытных уголовников – короткие стрижки, настороженные глаза, скупые, но точные движения.

– Пошли! – Высокий, окинув взглядом свое воинство, взмахнул рукой и первым вступил на крыльцо здания. Остальные быстрым шагом двигались за ним.

Навстречу этой странной и пестрой компании метнулся охранник:

– Одну минуточку! Вы к кому?

– Полиция! – Высокий взмахнул неизвестно как оказавшимся в его руке удостоверением. – Управление уголовного розыска, подполковник Михайлов! На каком этаже сидят риелторы?

– А вы по какому вопросу? – попытался надуть щеки «страж капиталистической собственности».

Михайлов сверху вниз посмотрел на него так, как, наверное, смотрел бы на дохлую мышь, после чего спросил:

– На сутки хочешь?

– Н-нет… – ответил растерявшийся охранник.

– Тогда отвечай на вопросы и не умничай. Где риелторы?

– Второй этаж, направо…

– Пошли, пацаны! – Михайлов широченными шагами двинулся к лестнице.

В коридоре второго этажа повернул направо, подошел к двери, на которой красовалась табличка «Горнедвижимость». Ухмыльнувшись, распахнул без стука эту дверь и шагнул вперед.

В большом кабинете как раз в этот момент, видимо, проводилось совещание – больно много было народа. Шустрые молодые люди и не менее шустрые девицы с почтением внимали сидящему в центре мужчине, еще молодому, лет тридцати пяти, но уже тучному. При появлении Михайлова он замолчал и выжидательно уставился на нежданного гостя. Впрочем, подполковника это нисколько не смутило.

– Так вот как в наши дни выглядит притон разбойников! – радостно осклабился Михайлов. – Никогда бы не подумал.

В полной тишине он прошел к столу главного и огляделся по сторонам в поисках свободного стула. Не обнаружив такого в пределах досягаемости, кивнул одному из сотрудников, что сидел ближе всех:

– Ну-ка, мальчик, соскочил.

Растерянный «мальчик» послушно освободил стул. Подполковник взял его и, развернув спинкой к залу, поставил рядом со столом главного. Усевшись на стул верхом, сложил руки на спинке и с нескрываемым интересом начал осматриваться.

Сопровождающие подполковника ребята тоже, один за другим, проходили в кабинет. Кто-то оставался у двери, кто-то подходил к открытым окнам.

– Что вы себе позволяете?! – возмутился наконец-то опомнившийся тучный.

– Заткнись, – не поворачивая головы, посоветовал ему Михайлов. Старший подавился готовыми уже вырваться словами, а начальник убойного отдела ткнул пальцем в сторону красочного рекламного плаката «Горнедвижимость – у нас без проблем!» и заявил: – Вранье! Проблемы у вас уже есть.

– Да кто вы такой?! – отчаянно выкрикнул тучный.

– Полиция. – В руках Игоря опять мелькнула красная книжечка. – Подполковник Михайлов.

– По какому поводу вы позволяете… – Тучный начал багроветь.

– Тебе же сказали – заткнись, – напомнил Игорь. И, пристально вглядываясь в аудиторию, спросил: – Я хочу знать, кто проводил сделку с Зинаидой Григорьевной Малышевой.

Один из молодых людей попытался съежиться на стуле и опустил голову, пряча откровенно испуганный взгляд.

– Этого – в машину, – кивнул Игорь.

Оперативники тут же подхватили юношу под руки и повели к выходу из кабинета. А подполковник развернулся к тучному. Тот, как покинувшая родную ей среду рыба, только шлепал губами, не в силах вымолвить ни слова.

– Мне нужна вся документация по этой сделке, – то ли просто поделился с главным риелтором своими проблемами полицейский, то ли потребовал.

– А у вас есть постановление суда о производстве?… – на свою голову начал «выступать» главный.

– Ага! – обрадовался Михайлов. – Умный! – И, обращаясь к своим сотрудникам, распорядился: – Тоже в машину. Приятно бывает на досуге поболтать с умным человеком.

Когда конвоирующие тучного оперативники скрылись в коридоре, подполковник встал со стула, шутовски поклонился и сказал:

– Благодарю за внимание! Очень рад нашему знакомству! А теперь вы можете расходиться – притон закрывается на санитарную обработку…

«Привет от Тошали», – вот что сказал стрелок, нажимая на спуск. Возможно, Мария Ефимовна и не вспомнила бы в какой-то другой момент этого непривычного уху русского человека имени. Но в расслабленном состоянии, испытывая полное спокойствие и умиротворенность…

И еще она сказала кое-что, на взгляд Максима, интересное. Буквально вчера, в день убийства, Зинаида Григорьевна вынесла приговор – последний в своей судейской карьере – по делу таджикских наркодельцов. По нынешним временам, ничего особенного. Некто Рустам Шералиевич Бобошеров, двадцати семи лет от роду, гражданин Республики Таджикистан, доставил в Красногорск полтора центнера героина. Разумеется, незаконно. И, как того следовало ожидать, попытался найти оптового покупателя. Но кто-то его «слил», и в роли оптовиков выступили сотрудники наркоконтроля.

Следствие, суд… С учетом особо крупного размера партии судья Малышева «отвесила» таджику по полной – двенадцать лет лишения свободы. Это был ее последний процесс, по окончании которого она уходила на пенсию.

Разумеется, Максим начал с суда. Обычно дела, если еще не прошла кассационная жалоба и приговор не вступил в законную силу, для ознакомления не выдавали. Но в этом случае, с личного разрешения председателя, Оболенский дело получил. В конце концов происшествие касалось каждого из судей, и тут уж было не до соблюдения формальностей.

Оперативника интересовали два момента. Первый – кто задерживал Бобошерова, второй – кто выступал по делу в роли защитника. По словам Марии Ефимовны, защитник приходил к Малышевой, общался с ней при закрытых дверях и был выставлен вон. Как объяснила Лукина, адвокат просил судью изменить арестованному наркодельцу меру пресечения. За деньги. А когда уходил, сопровождаемый громкими криками до предела возмущенной Зинаиды Григорьевны, бросил что-то типа: «Вы еще об этом пожалеете…» Так что в течение буквально пятнадцати минут Максим выписал две фамилии, после чего дело вернул и «сел на телефон».

Первый звонок был сделан в наркоконтроль, был там у Оболенского знакомец. Не то чтобы очень близкий, но приходилось сталкиваться по службе, и человек произвел самое благоприятное впечатление.

– Привет, Слава! – не стал тянуть время Максим. – Оболенский беспокоит.

– Знаю, знаю такого! – откликнулся полковник Лазарев. – Что-то стряслось?

– Есть вопрос.

– Так спрашивай. Если смогу – отвечу.

– Бобошерова ты задерживал? Полтора центнера героина, – напомнил Оболенский.

– Это когда было?

– Полгода назад.

Лазарев некоторое время помолчал, потом ответил:

– Да, я. А у тебя там какой интерес?

– Слушай, в двух словах, что ты знаешь по этому делу, кроме протоколов?

– Ну… Учился здесь, в Красногорске. Строительный оканчивал. После того как диплом получил, к себе уехал. Есть у него ребенок от местной девки, сын. У этой девки и останавливался. Собственно, я думаю, что он и приехал сына проведать. Полтора центнера – не та партия. Так, дорогу окупить…

– Ого! – не удержался Максим. – А какая же партия, по-твоему, стоящая?

– Ну, тонны две-три. Это уже серьезный размах.

– Да уж… – Слов просто не было. – Слушай, а он один приехал?

– Говори конкретно, что тебя интересует?

– Меня интересует кто-нибудь из его близких родственников по имени Тошали. – Поразмыслив, Максим добавил: – У нас он подозревается в организации убийства…

– Это судьи, что ли? – сразу же въехал Лазарев.

– Да, – признался Максим.

– Значит, так. Знать я такого не знаю, но смогу уточнить. В самое ближайшее время.

– Перезвонить? Когда?

– Ладно, я сам…

Следующий звонок – Михайлову.

– Игорь, привет. Это я. Слушай, срочно выдерни такого адвоката – Пупырченко. Как куда? К себе! И дай мне знать. Зачем? Короче… – В нескольких словах Максим обрисовал ситуацию. – Только продержи его у себя до тех пор, пока я не отзвонюсь. Добро?

Ну и, наконец, третий звонок.

– Вася, здорово. Это Максим Оболенский. Долго размусоливать просто некогда, поэтому сразу. Мне нужна твоя помощь. Да… Да… Ты где? Я за тобой заеду…

Василий Арсеньевич Скопцов – старинный приятель Михайлова. Вместе когда-то играли за университетскую сборную по баскетболу. Правда, учился Скопцов на другом факультете – журналистики. И учился, если можно так сказать, в два этапа. Первый пришелся на юность, когда кажется, что жизнь и молодость бесконечны, не задумываешься о завтрашнем дне, оставаясь постоянно в дне сегодняшнем. Проще говоря, проучившись два года, Василий из университета был отчислен в связи с хронической академической задолженностью.

Практически сразу же за отчислением Скопцов получил повестку с приказом явиться в военкомат. Отсрочки от призыва ему больше не полагалось. «Косить» Василий не стал, да и не видел смысла – кандидат в мастера спорта, он должен был отыграть свои два года в каком-нибудь армейском спортклубе. Однако судьба распорядилась иначе. Вместо спортивной роты Василий попал в спецназ Внутренних войск. А еще через год началась чеченская мясорубка…

Скопцов прошел эту войну, сам удивляясь тому, что обошли его и пули, и осколки, даже контузии паршивенькой не было. Зато две медали – «ЗБЗ» и «За отвагу».

Вернувшись, восстановился в университете. Беготня под пулями как-то стимулирует тягу к знаниям. Правда, после окончания по специальности проработал недолго: уж слишком неуживчивый характер оказался у новоиспеченного журналиста. Повышенная требовательность к окружающим и к себе, гипертрофированное стремление к справедливости… Короче, неудобный такой тип.

Почти двухметрового роста, атлетического телосложения, с немного свернутым на сторону носом, Василий на первый взгляд производил впечатление этакого удачливого «братка», шагнувшего в двадцать первый век из кровавых девяностых века двадцатого. Однако внешность часто обманчива. Бывший замкомвзвода в отдельной бригаде специального назначения Внутренних войск, старший сержант и «краповик» Василий Скопцов бандитов ненавидел искренне и истово, из-за чего регулярно попадал в родном Красногорске во всякие сомнительные передряги. Благодаря армейской выучке и постоянно поддерживаемой на самом высоком уровне спортивной форме всегда выходил из этих передряг с честью.

Максим подхватил приятеля возле дома, подвал которого занимал детско-юношеский патриотический клуб. Кстати, Василий же и возглавлял этот клуб: пришлось после одной из тех самых передряг, о которых говорилось немного выше… Во время этого же «приключения» он – через Игоря – познакомился и с Максимом.

«Рейндж Ровер» Оболенского притормозил возле обычной, ничем не примечательной пятиэтажки на окраине города, и на переднее пассажирское сиденье с ходу плюхнулся жизнерадостный – впрочем, как обычно, – Скопцов.

– Здорово! – сунул он лопатообразную ладонь Максиму. – В чем проблема? – Выслушав рассказ Оболенского, нахмурился, заерзал на сиденье. – Значит, говоришь, чурки быкуют? Совсем уже себя хозяевами жизни почувствовали!

– Так ты поможешь? – Максима мало интересовали эмоции.

– Даже не обсуждается! – категорически отрезал Василий. – Совсем уже абреки распоясались, думают, что им здесь – как в ихней Африке… Таких наказывать – святое дело. А наших, кто под них стелется, – тем более…

Вообще-то, Василий к идеям национализма относился отрицательно, не поддерживал. Но приезжих из Средней Азии и с Кавказа не то чтобы ненавидел… Терпел. Пока они вели себя в России так, как положено вести себя гостям в приличном доме.

– Ну, тогда поехали! – Максим нажал на педаль газа.

Уже когда они подъезжали к зданию УВД области, на мобильный Оболенского позвонил Лазарев:

– Слушай, есть такой! Тошали Шералиевич Бобошеров. Старший брат Рустама. Он в их тандеме основной. Крупный делец! Там, у себя, очень круто стои€т. «За речкой» связи солидные. И имеются данные, что он сейчас в Красногорске. Братца с «кичи» вынимать приехал.

– Понятно, – сквозь зубы процедил Максим. – С меня причитается, Слава.

– Сочтемся! – Хохотнув, Лазарев дал отбой.

– Вот так, значит, – пробормотал Максим себе под нос.

С одной стороны, полученная благодаря коллеге из наркоконтроля информация фактически прямо указывала на организатора убийства Малышевой. «Привет от Тошали», – так сказал убийца. Одновременно эта же информация ровным счетом ничего не значит. Ну, Тошали, и что с того? Может, там у них так каждого второго зовут! Здесь нужно что-то большее. И это нужное должна была дать задуманная акция с участием Скопцова.

Адвокат Пупырченко вышел из здания УВД области. Небрежно сунул постовому на входе подписанный Михайловым пропуск, подождал, пока сержант приглядится к подписи, и шагнул за «вертушку».

На крыльце остановился, глубоко вздохнул. Дождь, последнюю неделю заливавший город, как-то незаметно закончился, сошел на нет. Было еще прохладно, но солнышко, омытое дождевыми струями, сияло все ярче, прогревало воздух. И надо было понимать так, что очень скоро в Красногорск придет настоящее полноценное лето. Хорошо!

Адвокат был вполне доволен собой. Как он этого длинного-то! Ишь, корчит из себя умного. «Скажите, господин Пупырченко, общались ли вы с судьей Малышевой?» А угадай, дебил!

Этим самым своим «господин Пупырченко» Михайлов с первых же секунд настроил адвоката против себя. Что и говорить, свою фамилию правозащитник не любил. Ему нравились собственные имя и отчество. Артур Венедиктович. Звучит-то как! Песня! Но когда после таких красивых, аристократических, можно сказать, слов произносишь фамилию… На лице собеседника помимо его воли появляется насмешливая улыбка. А может, и не появляется. Может, Артуру она просто кажется. Отголоски комплекса, развивающегося с самого раннего детства…

Иногда Артуру хотелось сменить фамилию. На что-нибудь более благозвучное. Но родители… Их, как известно, не выбирают. И такое отношение любимого чадушки к своей фамилии, в которой они не видели ничего дурного, их бы шокировало и оскорбило. Поэтому приходилось молодому преуспевающему адвокату избегать лишний раз во время очередного знакомства произносить это отвратительное слово – «Пупырченко». Просто и при этом красиво – Артур Венедиктович. И – многозначительно: адвокат…

Мент – или полицейский, не важно, суть от названия не меняется – пытал правозащитника на предмет того, а не собирался ли он дать Малышевой взятку за то, чтобы она изменила меру пресечения некоему наркоторговцу из Таджикистана. Дурак! Ну кто же в таком признается? Тем более что прямых свидетелей того разговора нет и быть не может – Малышева и Артур в кабинете находились только вдвоем. А что там она потом кому рассказывала, это, как говорится, к делу не пришьешь.

На второй вопрос – кто является его клиентом в данном процессе – Артур ответил прямо, честно глядя в глаза полицейскому: Рустам Шералиевич Бобошеров. А когда этот длинный подполковник поправился, мол, кто платил за услуги, все с той же честностью во взоре ответил: не знаю. Неизвестное лицо среднеазиатской национальности, не представляясь, внесло аванс. Имя, фамилия и местожительство этого лица адвокату не известны.

Вот и всё. Полицейский, конечно, пытался еще что-то мямлить, намекать, попугивать. Но не на того напал! Несмотря на относительную молодость, правозащитником Артур был опытным и цепким, права свои знал прекрасно. Ничего у ментяры поганого не вышло, так что у адвоката имелись все основания быть довольным собой.

Артур неторопливо, с чувством собственного достоинства, спустился с крыльца и направился к своему автомобилю. Новенький «БМВ Х5» был припаркован неподалеку от здания УВД. Подошел к машине, достал из кармана брелок сигнализации…

– Извините, это вы господин Пупырченко? – послышалось сзади.

У Артура сразу же испортилось настроение. Ну вот. Его уже и на улице достают этой дурацкой фамилией.

– Да, я! – Он резко развернулся, собираясь поставить наглеца на место, но прикусил язык. Парень, который к нему обращался, был как минимум на голову выше правозащитника ростом и раза два шире в плечах. При этом рожа у него была такая… Очень специфичная. Такие физиономии у Артура всегда вызывали ощущение дискомфорта. Попросту говоря, людей с такими лицами он боялся. Ну, не боец… Не каждому дано. Сам себя правозащитник обычно успокаивал известными словами Жуковского о преобладании силы разума над силой мускульной.

– Что вы хотели? – очень даже вежливо поинтересовался адвокат. Грубить таким людям иногда выходит себе дороже.

– Тебя, сладенький мой! – радостно оскалился здоровяк. И, пока Артур пытался как-то переварить сказанное, перешел к действиям.

Оттопыренный большой палец руки неожиданно воткнулся точно под третью пуговицу модной сорочки Артура. Удар получился очень коротким, со стороны практически незаметным, однако адвокату показалось, что его конь лягнул. Он захрипел, скрючился и начал медленно опускаться на пока еще мокрую землю.

Но упасть ему не дали – поддержали. Вроде как под локоток, почти нежно. Только локоть и кисть руки при этом оказались в таком положении, что, попытайся Артур дернуться, рука непременно была бы сломана.

– Что случилось? – раздался встревоженный женский голос над головой.

Да, есть женщины в русских селеньях. И, конечно же, в городах. Те, кому до всего есть дело. В обычном своем состоянии Артур к таким относился презрительно-насмешливо. Однако сейчас он был благодарен незнакомке за вмешательство. Глядишь, этот бандюган испугается и убежит, оставив несчастного адвоката в покое.

Не испугался…

– Человеку плохо.

– Так надо «Скорую»!

– Ничего, мы сами отвезем.

И тут же, как по заказу, рядышком затормозила машина. Что-то большое и черное – подробнее скрюченный адвокат разглядеть не смог. Да и не до того ему, собственно, было…

Артур и сам не заметил, как оказался на заднем сиденье машины, которая тут же сорвалась с места. Туман в глазах правозащитника начал было рассеиваться, но разглядеть толком он так ничего и не смог. Кто-то, сидящий рядом с ним, – надо полагать, тот самый здоровяк, что так бесцеремонно пристал к нему на улице, – сгреб адвоката за шиворот и легко завалил вниз, на пол между сиденьями. И еще ноги на спину поставил.

Гудел двигатель, они куда-то ехали. Куда – адвокат не имел ни малейшего представления. Похитители своими планами в отношении правозащитника не делились. Ни между собой, ни тем более с пленником. Рубчатые подошвы кроссовок больно давили на спину.

– Я… Это… – попытался было внести хоть какую-то ясность отдышавшийся наконец-то Артур.

И тут же получил достаточно увесистый и болезненный удар ногой по ребрам.

– Вафельник захлопни, чмурло! – грубо посоветовали сверху. Адвокату пришлось подчиниться силе.

Ехали довольно долго. Всю дорогу Артур молил Господа о том, чтобы машину остановили для проверки гаишники. Остановят, заглянут в салон, а там такое… И Артур спасен.

Однако сегодня был явно не его день. Стражи дорог, проявляющие активность как раз в те минуты, когда куда-то опаздываешь, сейчас как будто вымерли. Машину никто не остановил. А через некоторое время она вообще съехала с асфальта на грунтовку – прыжки кроссовок на спине участились и приняли беспорядочный характер.

Неожиданно машина встала. Двигатель заглох, хлопнула дверь, и кто-то, бесцеремонно ступая по спине адвоката, выбрался наружу. Сам адвокат притих – даже болезненный стон сумел сдержать. Сейчас салон машины казался ему чем-то типа крепости. И покидать его он категорически не хотел.

Впрочем, его желания мало заботили его пленителей. Правозащитника грубо схватили за шиворот и выволокли наружу, швырнув на мокрую траву. Только тогда Артур попытался оглядеться.

Они находились в каком-то лесу. В каком? А кто его знает. Красногорск вообще окружен многочисленными лесами, рощами и колками. А что вы хотели – таежный край…

Хотя лес – это ерунда. Хуже всего то, что они были здесь только втроем – если, конечно, не считать автомобиля. Лежа на земле, Артур боялся даже глаза поднять. Но две пары ног перед собой видел. На расстоянии вытянутой руки. И место, куда они приехали, и поведение захватчиков не сулили правозащитнику ничего хорошего.

Так оно и получилось. Его опять грубо сгребли, оторвали от земли, поволокли куда-то в сторону. Там быстро и сноровисто – чувствовался опыт захватчиков в такого рода делах – привязали к дереву.

Через несколько секунд перед адвокатом возник тот самый здоровяк с бандитской рожей. В руках у него был огромнейших размеров нож… Вот теперь Артуру стало по-настоящему плохо.

Здоровяк воткнул нож в землю и, присев у ног адвоката, начал деловито расстегивать его брюки.

– Что вы делаете?! – почти простонал правозащитник.

– Посмотрим, что там у тебя есть, – не поднимая головы, ответил здоровяк. – Может, лишнее что… Надо будет отрезать.

Брюки были спущены на щиколотки. Прохладный ветерок, которому адвокат еще так недавно радовался, неприятно поглаживал голые ноги и… все остальное. А здоровяк выдернул свой нож, опять оскалился на адвоката стальными фиксами и негромко пропел:

– Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько честных душ я загубил…

Адвокат почувствовал ледяное прикосновение лезвия внизу живота. Он неподвижно замер, опасаясь вздохнуть и стараясь втянуть и живот, да и все остальное в себя, однако все равно чувствовал холод ножа.

– Ну, что? – спросил здоровяк. – Будем сразу резать? Или, может, поговорим?

– П-п-поговорим! – уцепился за это слово правозащитник, как утопающий за спасательный круг. Больше всего пугал даже не сам нож, и не страх за то место, к которому примерялись. Больше всего адвоката пугало отношение этого парня. Достаточно было один раз встретиться глазами, чтобы понять – отрежет. Не задумываясь и не сожалея. И совесть его мучить не будет, и по ночам будет спокойно спать.

– Тогда так. Я задаю вопросы – ты на них отвечаешь. Если мне хотя бы покажется, что ты врешь… Хась – и у тебя будет очень звонкий красивый голос. Тоненький такой… Согласен?

Адвокат торопливо, опасаясь не успеть, – кто его знает, что у этого отморозка на уме? – закивал, не в силах вымолвить ни единого слова.

– Тогда первый вопрос – где и как мне найти твоего клиента, Тошали Бобошерова…