Текст книги "День рождения ведьмы"

Автор книги: Кирилл Кащеев

Соавторы: Илона Волынская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

   Мертвяк уже встал на ноги и теперь, будто подводная лодка перископом, вертел головой, высматривая Ирку. Голова его свободно оборачивалась на 360 градусов, лишь слышалось негромкое похрустывание позвонков, а от монотонного – «Где девушка?» – у Ирки холодели внутренности.

   – А может, я ему тоже станцую? – жалобно спросила она.

   – Хиба що возле шеста! – огрызнулась Стелла. – Авось подие! Не знаешь, що заложных ниякими танцами не визьмешь?

   – Знаю, но он же лезет!

   Вытянув руки перед собой и слепо шаря в воздухе, будто рассчитывая нашарить Ирку, деревянным шагом марионетки заложный вышагивал по тропинке следом за ними. Дернув Стеллу, будто толстую тыкву с грядки, Ирка вытащила ее через послушно распахнувшиеся ворота кладбища и с грохотом захлопнула их за собой, защелкивая замок. Ворота кладбища ни за что не выпустят мертвеца наружу, такого просто быть не может!

   Налетевший на ворота покойник ударился в них грудью – створки дрогнули и прогнулись. Мертвяк упорно продолжал перебирать ногами, словно пытаясь продавиться сквозь старое железо, и не переставая бормотал:

   – Где девушка? Не вижу девушки! Была. Найти. Букет для девушки!

   Подгоняя хрипло дышащую Стеллу, Ирка кинулась по грунтовке через лесок…

   – Найти девушку! – хриплый вопль ударил Ирке в спину, и она остановилась.

   Сквозь прорези древней личины Ирка видела, как между деревьями возникают гнилостно светящиеся силуэты. Они появились из леса: бандиты, посаженные на кол местными властями в жестоком XVII веке. Кол протыкал каждого насквозь, так что ноги подергивались в воздухе, но это не мешало им неумолимо плыть в сторону старого кладбища – контуры лесных деревьев просвечивались сквозь них, как сквозь редкий пар. Такие же бандиты, повешенные в гуманном XIX веке, зарезанные местными крестьянами продотрядовцы с набитыми соломой призрачными животами и скелет подстреленного партизанами немецкого мотоциклиста на ржавом БМВ. Их были десятки, а может – сотни, сквозь деревья просматривались еще и еще силуэты… Они шли, непрерывно шаря руками в воздухе и заунывными голосами бормотали:

   – Найти девушку. Была. Найдем.

   – Они тэбэ не бачат, сматываемся! – прямо в ухо Ирке прошипела Стелла. От толстухи отчетливо пахло страхом – он перекрывал и запах старой кофты, и резиновых калош.

   Ирка кивнула и, беззвучно шевеля одними губами, распорядилась:

   – Я сейчас перекинусь, быстро прыгаете мне на спину… – на миг осеклась, прикинув, что если Стелла всей тушей сиганет на нее, то придавит и без всяких покойников! Ладно, как-нибудь… – И взлетаем! – решительно закончила она.

   – А ты мэнэ не уронишь? – подозрительно прищурилась толстуха.

   – Если за уши хватать не будете! – процедила Ирка. Перебирает тут… видами транспорта. Можно подумать, Ирке нравится такие тяжести таскать!

   Заложные выходили из леса и, продолжая шарить перед собой руками, двинулись к воротам кладбища. Воздух наполнился сплошным, нескончаемым бубнежом:

   – Девушка. Найти.

   Дорожка была уже вся заполнена ими, а из леса все шли и шли. До предела истощенный, почти ссохшийся длинноволосый парень – обсыпанная землей футболка открывала исколотые вены на руках – был совсем рядом с Иркой. Ирка сдвинула маску из коры, очертания ее тела поплыли, словно их тряпкой размазывали, и огромная черная борзая возникла на месте черноволосой девочки.

   – Погодь-погодь, ща-ща-ща… – засуетилась Стелла, неуклюже карабкаясь Ирке на спину.

   «Она сдурела? – ошалело подумала Хортица. – Лезет на меня, как в переполненный автобус с мешком картошки! Нас же сейчас…»

   Заложный-наркоман повернул голову, и его равнодушные глаза уставились прямо на Хортицу.

   – Вижу, – механическим голосом сказал он. – Собачку вижу. Не девушку. Собачку. – Мертвые синие губы растянула усмешка – будто кто-то невидимый враз дернул за уголки. – Какая хорошенькая! Погладить собачку… – и заложный протянул к Ирке руку.

   Черная борзая взмахнула темными крыльями и прянула вверх… И грянулась оземь. Цепкие и невероятно сильные руки сжимали край ее крыла – так ловят бабочку. Борзая забилась на земле. Стелла слетела у Хортицы со спины – прямо на мертвого бомжа в сгнивших лохмотьях. Грузно, как мешок, бомж завалился на спину, обеими руками ухватил толстуху и просипел:

   – Какая вы живая, мадам, на мужчин так и кидаетесь! Э, да вы и вправду живая! Может, по граммулечке, за знакомство? – и вытащив из кармана водочную бутылку, сунул к самым Стеллиным губам. Плескавшаяся в бутылке жижа походила на темный гной. Отчаянно сцепив зубы, старая ведьма пыталась отвернуть голову от бутылки, но даже одной рукой бомж держал ее крепко.

   Пойманная за крыло Хортица рванулась снова… Дикая, раздирающая боль заставила гигантскую борзую пронзительно взвыть. Крыло словно выдрали из спины, Хортица почувствовала, как по бокам сочится теплая кровь. На краткий миг мертвяки замерли, будто завороженные. Пустые глазницы жадно уставились на рану, а потом заложные аж застонали, точно увидели перед собой самый прекрасный в мире торт. К стекающим по бокам черной борзой каплям протянулись десятки костлявых лап. Обрызганная Иркиной кровью дама с раздувшимся, как от яда, лицом, оскалив зубы, кинулась к раненому крылу и с урчанием припала к нему ртом. Жуткая боль пронзила тело Хортицы – будто из нее выдирают силы, дыхание, саму жизнь! Черная борзая взвыла снова, очертания громадного тела поплыли… на земле лежала залитая кровью девчонка. У нависшей над ней дамы распухшее лицо было измазано красным, а рот полон черных перьев!

   – Девушка. Нашли, – сквозь полупережеванные перья прошамкала дама… и нацелилась Ирке в горло.

   – Приятного аппетита! – рявкнула девчонка.

   – Дзанг! – желтые зубы мертвячки ударились о подставленное серебряное нарукавье. Лицо дамы осыпалось, как разбитый пазл, на Ирку рухнул поток черной пыли.

   Девочка вскочила. Окованный сталью каблук сапожка воткнулся в глаз схватившему Стеллу бомжу. Голова заложного лопнула, как перезрелая тыква от удара молотком, и бомж рассыпался хлопьями серого пепла. Сверху, булькнув, упала бутылка.

   – Беги! – гаркнула Ирка, наподдавая под зад стоящей на четвереньках Стелле. И толстуха рванула – как была, не вставая. Заложные не обращали на нее ни малейшего внимания. Вытянув руки, они шли к Ирке.

   – Нашли-нашли-нашли… – бормотали заложные. – Девушка. Вот она. Девушка. Нашли.

   Ирка шарахнулась назад… И врезалась спиной в… обгорелого. Раскуроченные железные ворота кладбища обвисли на петлях, как две рваные тряпочки.

   – Нашли, – подтвердил обгорелый.

   Ирка метнулась в сторону.

   «Маску! Маска поможет!» – она вскинула руку, пытаясь надвинуть маску из старой коры себе на лицо…

   Цепкие пальцы сжали ее запястье. Дохнуло ледяным холодом. Заложные были здесь, совсем близко, они толкались плечами, смыкаясь вокруг Ирки в плотное кольцо. Ирка развернулась на каблуках, наотмашь ударив серебряным нарукавьем наркомана. Мертвец вспыхнул и рассыпался прахом. Кто-то попытался схватить Ирку за руку – струйчатый рукав оторвался с треском, но очередной удар нарукавья превратил нападающего в горстку пепла. Еще удар – снова вспышка. Разодранный волками охотник с ружьем выскочил навстречу Ирке… Удар прикладом швырнул ее наземь. Ирка попыталась подняться, но ее уже схватили за ноги. Заложные прижали ее руки к земле, и чья-то раздутая, трупно-синюшная морда нависла над бьющейся девчонкой.

   Рев идущего на взлет бомбардировщика ворвался в уши. Дохнуло порывом ветра, будто над Иркой лопасть вертолета прошла. Просверк лунного серебра, и начисто срезанная голова заложного отлетела.

Глава 9

Мотоцикл смерти

   Меч, похожий на лунный серп, пошел обратно, прорезая заложных как настоящий серп стебли пшеницы. Еще одна срезанная голова, руки, плечи, куски плоти летели во все стороны, как из-под винта газонокосилки. Сильная рука ухватила Ирку за пояс, вздернула в воздух…

   – Гадючьи зубы, опять мертвяк! – выругался знакомый голос…

   – Это я! – простонала Ирка, пытаясь стряхнуть снова упавшую на лицо маску из коры.

   – Мама-Табити, это новая мода? Следующий шаг после готов? – спросили ее.

   – Местные традиции, – ответила Ирка. Хотела добавить, что в здешних местах только так все и выглядят, но в этот миг ее подбросили, она по-настоящему взлетела, только без крыльев, и шлепнулась на заднее сиденье мотоцикла. Успела обхватить водителя за талию… мотоцикл взревел, подпрыгнул, явно врезавшись передним колесом в кого-то, прокатился по рухнувшему телу. Ирка завизжала – кинувшийся наперерез заложный вцепился ей в волосы, наматывая прядь на кулак, рванул, чуть не сдернул с мотоцикла… С цирковой ловкостью водитель крутанул меч – серп лезвия отсек заложному руку вместе с изрядным клоком Иркиных волос.

   – Айт, мои волосы! – заорала Ирка, крепче прижимаясь к его спине. – На кого я теперь буду похожа?

   – Ну извини, – бросая мотоцикл вперед, прокричал Айт. – В следующий раз с тебя скальп снимут – зато прическа будет в полном порядке! Правда, немножко отдельно!

   «Все такой же гад!» – подумала она, задыхаясь то ли от бьющего навстречу ветра, то ли от нахлынувших разом нежности, облегчения и восторга, совершенно щенячьего, до визга и желания скакать прямо на заднем сиденье мотоцикла. Он не забыл, не передумал… и даже можно тихонько надеяться, что не нашел себе другую девушку! Он пришел! Он все-таки пришел! А если б не пришел – ее б уже доедали!

   Слегка протрезвевшая от нахлынувшей эйфории, Ирка оглянулась – кинувшиеся в погоню заложные безнадежно отставали. Зато высыпавшие из леса свежие силы (если так можно назвать покойничков примерно столетней давности) перекрывали лесную тропу впереди.

   – Почему не взлетаешь? – прокричала Айту в ухо Ирка.

   – Не могу!

   «Я тоже», – подумала Ирка – боль в разорванном крыле она чувствовала даже сейчас, в человеческом облике. Выяснять, что случилось с Айтом, она, естественно, не стала – не самое подходящее время.

   – Держись! – рев Айта заставил ее судорожно сцепить руки у него на поясе и прижаться щекой к куртке. Это было как-то так… удобно и… правильно, что она почти не ощущала исходящий от гладкой выделанной кожи запах крови и гари.

   Гул мотоцикла стал почти нестерпимым, вибрация пронзила все тело, и черная хромированная машина прыгнула! Вперед и вверх – время словно остановилось. Рвущийся навстречу ветер швырнул Ирке в лицо прядь ее собственных волос. Внизу, под плывущим по воздуху колесом Ирка увидела запрокинутые к ней морды заложных, их жадно вытянутые руки. Мотоцикл пролетел у них над головами… и грянулся оземь, так что у Ирки лязгнули зубы.

   – А говорил – летать не можешь! – охнула она.

   Черно-хромированный монстр завалился на бок, разворачиваясь, и вырвался из леса на шоссе.

   – Ты как меня нашел? – дергая Айта за край странного кроя куртки – длинной, без рукавов… а еще с неровными разрезами, как от ножа, на спине и здоровенной прожженной дырой сбоку. И кто это тут спрашивал про «новую моду»?

   – Ты дождь вызвала – вот и нашел! – полуобернулся к ней Айт. И растягивая губы в ехидной змеиной усмешке, добавил: – А еще выла очень громко!

   – Я не выла! – насупилась Ирка. На самом деле она почти визжала. – Я выражала свое возмущение.

   – Змей Шешу! – снова оборачиваясь, процедил Айт. – Как бы нам сейчас не пришлось снова… выражать возмущение. Уже вдвоем.

   Сзади неслось странно знакомое тарахтение. На пустынной ночной дороге сперва появилось темное пятно… оно становилось больше, больше… пока Ирка не поняла, откуда она так хорошо знает этот тарахтящий звук. Из военных фильмов, которые бабка обожала смотреть по телику!

   Следом за ними со скоростью спортивного Dodge Tomahawk ^[12]мчался заржавленный мотоцикл времен Великой Отечественной войны. К рулю припал скелет в каске и форме мотострелков вермахта. А в дырявую коляску, плотно, как это возможно только в мультиках, набились мертвяки. И впереди всех, хищно подавшись вперед, ехал Иркин горелый знакомец.

   – Вот с него все началось! Говорит, он мой букет! – тыча пальцем за спину, наябедничала Ирка.

   Айт не ответил, только помрачнел еще больше и наддал газу. Мотоцикл помчался быстрее. Иркины сцепленные пальцы свело судорогой – еще чуть-чуть, и не только ее волосы и разодранный на ленточки рукав будут виться на встречном ветру, как флаги, а и сама она взлетит, будто шарик на веревочке!

   Разлитое впереди море золотистых городских огней приближалось. Они помчались вдоль длинной бетонной змеи забора – позади громоздились мрачные корпуса заводских цехов.

   – Тра-та-та! – будто горсть камешков сыпанули за спиной.

   Ирка оглянулась… На коляске немецкого мотоцикла вертелась турель ржавого пулемета. Обгорелый заложный приник к прицелу. Узкое дуло пулемета ползло вслед за мотоциклом беглецов. Тра-та-та! – вокруг дула замелькали белые искры выстрелов. Мгновением раньше Айт завалил свой мотоцикл на бок. А-ах! – Иркина душа ухнула в пятки, когда черный асфальт чуть не прыгнул ей в лицо. Пиу-пиу-пиу! – пули просвистели над головой, раздался звон – разлетелось стекло в караулке у заводских ворот. Айт рванул руль – мотоцикл снова поднялся на два колеса, Ирку подбросило вверх, как на аттракционе. Едва заметным движением руки Айт шевелил руль – и мотоцикл принялся вилять, как змея в траве. Тра-та-та! Тра-та! Мотоцикл качнулся влево, вправо, зигзагом прошел от тротуара до тротуара. Пули свистели над головой и впивались в асфальт. Айт пронесся мимо заводской зоны.

   – Дзинь-дзинь-дзинь! – по рельсам катил ночной трамвай.

   Ирка успела увидеть перекошенное лицо водительши – их мотоцикл перемахнул рельсы перед самым лобовым стеклом. Трамвай оказался за спиной, сквозь открытое окошко донесся гневный вопль. Раздался грохот. Над трамваем взметнулись, точно подброшенные взрывом, обломки ржавого немецкого БМВ, кости и оторванная башка в немецкой военной каске, как в кастрюльке. Трамвай встал на рельсах.

   Мотоцикл Айта летел по темной дороге, обрамленной густыми деревьями, – лишь свет лобового фонаря выхватывал из мрака черную ленту дороги и зеленое кружево листвы. Погони не было.

   – Отстали! Мы оторвались, оторвались! – оборачиваясь, радостно завопила Ирка и забарабанила кулаком Айту по спине.

   – По этому поводу ты решила меня добить? – проворчал Айт, но в голосе его отчетливо звучало облегчение. Не сбавляя скорости, мотоцикл мчался по темной дороге. Ирка вытянула шею, заглядывая Айту через плечо. Удовлетворенно кивнула – впереди светилось что-то вроде бетонно-стеклянного кубика. Точно, конечная станция метро! Теперь Ирка хорошо представляла, куда они выехали и куда двигаться дальше.

   – Сейчас до конца проспекта, потом повернешь…

   – Держись! – вопль Айта заставил ее судорожно сжать пальцы. Мотоцикл метнулся в сторону, как напуганный конь. Скрип шин, абсолютно темный силуэт, вынырнувший им наперерез из бокового проулка…

   – Арр-скрраарр! – раздался пронзительный скрежет металла о металл, Ирку встряхнуло, и мимо нее пролетел скалящийся из-под каски череп.

   Сзади опять заскрипели шины – преследователи разворачивались. Тра-та-та! – темноту аллеи озарили вспышки выстрелов. Айт снова заставил мотоцикл вильнуть вправо-влево-вправо… У Ирки вырвался пронзительный вопль.

   Передняя фара их мотоцикла выхватила из мрака ступившую с тротуара женщину… Замерев, как кролик перед удавом, она остановившимися глазами глядела на возникшее перед ней ревущее черно-хромовое чудовище…

   Айт вздернул мотоцикл на заднее колесо. В кино в таких случаях дают замедление, но острый глаз оборотня и так позволял Ирке видеть все. Мотоцикл вздымается над женщиной, как вставший на дыбы конь! Один поворот руля… И колесо, готовое вот-вот обрушиться той на голову, отворачивает совсем немного, совсем чуть-чуть… Колесо грянулось оземь, седоков встряхнуло, мотоцикл вильнул задом… и, впритирку обойдя застывшую от ужаса женщину, понесся дальше. Женщина обессиленно осела на тротуар.

   Перекресток остался позади, мотоцикл выровнялся под уверенной рукой Айта… Сзади ударил пулемет. Словно частый град застучал по асфальту, Ирка почувствовала сильный толчок, ногу обожгло болью… грохнуло, будто прямо над ухом выстрелили из пистолета. Их мотоцикл рухнул на бок, и его завертело по дороге. Мир закружился у Ирки перед глазами, расплываясь смазанной каруселью тьмы и редких проблесков света. Сильные руки выхватили Ирку из седла. Ее швырнуло на асфальт, Айт навалился сверху, а на него уже рухнул мотоцикл. И снова пулеметная очередь – пули рикошетили от стали и впивались в шины.

   – Лежи, лежи, не шевелись! – шептал придавивший ее к земле Айт, вздрагивая от каждого выстрела. – Должны же они когда-то замолкнуть!

   Он приподнялся на локте, быстро откручивая крышку бензобака. Крышка отскочила, бензин плюхнул на асфальт. Ирка сжалась в комочек – сейчас одна искра от пули и все! Будут как тот горелый… «букетик». В ладони Айта мелькнул огонек…

   – Убийц-ц-ца! Убийц-ц-ца!

   Из-под колеса мотоцикла Ирка видела заложных, походкой механических кукол направлявшихся к ним. Впереди вышагивал горелый. Неподвижный взгляд его мертвых белых глаз на черном обгоревшем лице был устремлен не на Ирку, а на Айта. Дергая спекшимся языком, мертвяк продолжал хрипло цедить: – Убийц-ц-а! Виноват!

   – Виноват! – повторяло за ним множество таких же хриплых голосов. Из переулков, подъездов домов, даже прямо из стен и тротуара начали появляться оставленные на старом кладбище заложные и, будто первомайская демонстрация, потекли в их сторону.

   Мотоциклетный пулемет перестал строчить.

   – Ну наконец-то! – рявкнул Айт, вскочил и…

   – И-эх! – поднял свой мотоцикл над головой и швырнул им в мертвецов.

   Вертящийся мотоцикл пронесся над толпой… Грохнулся в самую середину… И к небесам с неистовым хохотом взвился столб золотого, как солнце, пламени.

   Айт сдернул Ирку с асфальта и поволок за собой:

   – Бежим!

   За спиной, пожирая мертвецов, радостно визжало и хохотало пламя: то складываясь в роскошный цветок, то взметаясь огненной ящерицей с зубчатым гребнем.

Глава 10

Последняя остановка в жизни

   – Я недавно собственный склад боеприпасов ограбил – саламандра еще оставалась! – крикнул Айт, бросаясь к бетонно-стеклянному входу с большой буквой «М» над ним.

   – Куда? – успела заорать Ирка, цепляясь за косяк. Но Айт даже не заметил этого слабого сопротивления, рывок – и Ирка пролетела в распахнувшуюся дверь прям по воздуху. Без долгих разговоров подхватив ее на руки, Айт длинными прыжками понесся вниз по лестнице в неглубокое подземелье.

   Еще прыжок – перемахнул турникет.

   – Куда? – совсем как Ирка завопила дремавшая в стеклянной будке у турникета женщина в форме метрополитена.

   – Беги отсюда! – выскакивая на платформу, крикнул ей Айт.

   И замер у края платформы, по-прежнему держа Ирку на руках.

   Краткий миг тишины… Ирка подергала ногами и, очень стараясь сохранять хладнокровие, поинтересовалась:

   – Ну и зачем мы сюда залезли?

   – Поезд! – вслушиваясь в гулкую тишину станции, отрывисто бросил Айт. – Они ходят часто, мы сейчас уедем…

   – И где ты таких знаний про метро набрался? – очень стараясь не заорать на него, осведомилась Ирка.

   – Какая разница? – заорал сам Айт, напряженно вглядываясь в круглый зев тоннеля, точно рассчитывая, что оттуда сейчас вылезет его родич-змей. – В Париже, в Лондоне…

   – В Париже. В Лондоне, – повторила Ирка. Сохранять хладнокровие удавалось все труднее. – А у нас – одна-единственная ветка. Нерентабельная. Поезда ходят раз в тридцать минут. – Она быстро глянула на часы. – Если последний, может и через час прийти. И второго выхода тут нет!

   – Молодой человек! Может, поставите девушку на пол и рассчитаетесь за проезд? Время есть, – выглядывая из своей будки, насмешливо поинтересовалась женщина.

   Айт поглядел на Ирку – глаза его то становились совсем черными, то серели, то почти белели, как пена на волнах в штормовом море. Не спуская Ирку с рук, он кинулся обратно к турникету.

   Поздно! По лестнице, спотыкаясь и пошатываясь, спускались заложные. Их стало меньше. У многих не хватало рук или ног, другие обгорели, как Иркин «букет». Но их все равно было слишком много для одного водного змея и одной измотанной ведьмы!

   А сам «букет» вышагивал впереди, протянув к Айту обгорелые, как головешки, руки и хрипел:

   – Убийц-ца! Убийц-ца! Виноват!

   Тетенька в стеклянной будке издала пронзительный визг и осела на пол – кажется, потеряла сознание. Ирка почувствовала, как дрожат держащие ее руки. Айт поставил ее на землю и оттолкнул подальше, к стене.

   – Я безмозглый червяк! – пробормотал он – язык его заплетался, словно ему было трудно говорить.

   Заложные шли. Плиты на полу станции принялись отлетать одна за другой – из земли с силой ударили струи воды, отгораживая беглецов. Турникет снесло, как сносит под сильным напором пожарный гидрант – вырвавшийся фонтан швырнул начиненную электроникой чушку в скелет немецкого мотопехотинца, разнеся того по косточкам. Обгорелый заложный остановился напротив бьющей из земли водной решетки, сквозь прозрачные струи поглядел на застывшего в напряжении Айта – и жутко усмехнулся.

   – Винова-ат! – протянул он… и принялся продавливаться сквозь струи воды, точно сквозь толстую мембрану.

   Медленно, словно каждое движение давалось ему совершенно невероятным, раздирающим мышцы усилием, Айт потянул из-за спины похожий на лунный серп меч. Ирка знала эту страшную, отупляющую слабость, навалившуюся сейчас на змея, и попятилась назад, к отделанной плитками стене за спиной.

   С глухим чпоканьем заложный продавился сквозь водную преграду и встал перед Айтом. И в тот же миг струи опали, и завывающие мертвяки хлынули следом. С трудом, словно изогнутая полоска серебристой стали весила тысячи тысяч тонн, Айт вскинул меч им навстречу – по лицу его градом катился пот. Заложный ощерил подернутые золой зубы и неспешно двинулся к Айту:

   – Винова-ат! Винова-ат!

   Раздался пронзительный свист. Ударился об стены станции и эхом улетел во мрак тоннеля. Послышался отчаянный топот каблуков… Торопливо, рвано, как в первый раз, Ирка вела свистопляску. Обратную свистопляску. Обратный ритм – от бешеного к плавному. Обратное коло – Ирка кружилась против солнца, в обратную сторону закручивая мертвецкий коловорот.

   Заложные на миг притихли. Обгорелый был уже совсем рядом с Айтом, протянул руку…

   – Сперва убийца. Виноват! – вырвалось из его обожженной глотки. – Потом букет… Девушке.

   Мертвецы двинулись к змею.

   Из стены, у которой как сумасшедшая плясала Ирка, посыпалась тонкая струйка серого песка. Струйка сочилась вниз, собираясь на полу в серую пирамидку. Покрывающая стену гранитная плитка вылетела, как от могучего пинка, и облако серой пыли вырвалось наружу. Вращаясь, как фрисби, выбитая плитка врезалась в толпу заложных, рассыпав какой-то скелет на косточки. Бабах-бабах-бабах! Стенные плитки вылетали одна за другой, бомбардируя обступивших Айта покойников. Туча серой пыли окутала Ирку одеялом…

   – Ау-аур-ау! – леденящий душу пронзительный вой вырвался из груди ведьмы, и она взмыла на облаке серой пыли. Нырнула в воздухе – серая пыль накрыла окруживших Айта заложных, заставляя их замереть на месте и задергаться, будто в припадке.

   Из образовавшихся в стене дыр лезли скелеты. Одни только скелеты: голые скелеты, пожелтевшие от времени скелеты, цельные скелеты и разрозненные наборы костей. Все, кого подвинули в сторонку, сгребли в кучу или просто замуровали в стену, когда прокладывали тоннель. Бегущий впереди скелет сорвал с плеч собственный череп и, размахнувшись, швырнул в оцепеневших заложных, сшибая их, как кегли. Волоча за собой шлейф серой пыли, Ирка заложила круг под потолком станции и опустилась на пол. Бегущие мимо нее скелеты ворвались в толпу заложных.

   – А-р-р! – два глухо рычащих скелета грызли обгорелого с двух сторон, будто их давно исчезнувшим желудкам срочно требовался уголь. Вымахнувший из стены собачий скелет ухватил за горло погрызенного волками охотника и повалил на пол – охотник орал, пронзительно и противно, как летучая мышь. Над станцией летали черепа, кто-то молотил кого-то собственной берцовой костью. Выдирая друг другу ребра, сцепились между собой мертвецы.

   Раздался пронзительный гудок, будто и правда дракон взвыл, в тоннеле вспыхнул свет… и на станцию влетел поезд.

   – Ирка, бежим! – Айт вырвался из свалки, кинулся к Ирке.

   Девчонка не шелохнулась. Она сидела на корточках, уткнув лицо в колени, и горько, безутешно рыдала.

   – Этого нельзя делать… что я сделала! Так нельзя!

   Не тратя время на уговоры, Айт сгреб ее в охапку. Ударил плечом в едва приоткрывшуюся и тут же начавшую закрываться дверь и с Иркой на руках ввалился в вагон. Раздался гудок, и поезд ринулся во мглу тоннеля.

   Последнее, что они видели, – яркий свет галогенных ламп, освещающий беспощадно рвущих друг друга мертвецов и женщину в форме метрополитена, удирающую по опустевшей лестнице наверх.

Глава 11

Откровения под землей

   Ирка плакала. Хотелось провалиться сквозь землю… где ее ждут те, кого она так обидела! И чего скрывать от себя – предала!

   – Что же я наделала! – то ли жалобно, то ли зло бормотала она сквозь слезы. – На Навский Великдень не успокоила, а подняла покойников! Они поверили, они помогали, а я… не как ведьма, а как госслужащий какой-нибудь! Тоже использую служебное положение в личных целях! Еще на Стеллу с Оксаной фыркала, когда они четверых всего подняли! А сама… целую толпу! Хоть в зеркало не смотрись, хочется самой в себя плюнуть!

   – Здесь нет зеркала, – ответил тихий голос, и всхлипывающая Ирка подняла голову. Лицо Айта было близко-близко, совсем рядом, так что отчетливо, как в микроскоп, были видны крупицы пепла на слишком бледной для человека щеке, слипшиеся длиннющие ресницы, запекшаяся кровь в уголке губ и его глаза с их сумасшедшей, невозможной сменой цветов: то темные, почти черные, как океан под луной, то зелено-прозрачные, будто вода в крымских бухтах, а то вдруг почти бесцветные, словно северные озера.

   – Я у тебя в глазах отражаюсь! – завороженно пробормотала Ирка, разглядывая крохотную себя – будто неведомая сила вдруг взяла и спрятала ее внутрь Айта, где никакая беда не найдет.

   – Надеюсь, ты не будешь в них плевать, – очень серьезно попросил Айт.

   Смешок невольно вырвался у Ирки сквозь передавленное рыданиями горло. Прохладные, как речная вода, пальцы коснулись ее щек. Айт снял слезинку с ее ресниц.

   – Твои слезы – как море! – прошептал он. – Такие же соленые.

   – А чего ты не говоришь, чтобы я не плакала? – проворчала Ирка.

   – Тебе станет легче, если ты не будешь плакать? – Он неловко пошевелился, вытаскивая из кармана платок. Поднял за уголок и уставился с сомнением. Платок был всем платкам платок – большой, хоть всю физиономию в него засунь, из тончайшей, словно паутинка, ткани, и даже с какой-то руной, вышитой синими нитями на уголке. Угвазданный сажей и обляпанный кровью так, что даже первоначальный цвет лишь угадывался. – М-да, – пробормотал Айт, разглядывая жуткую тряпку.

   – Сейчас… – тихонько шмыгая носом, Ирка вытащила пакетик одноразовых платочков. Руки дрожали так, что ноготь несколько раз соскальзывал с заклепки пакетика.

   – Дай! – Айт отобрал у нее пакетик, с любопытством повертел в руках, вскрыл, вытащил бумажную салфетку и протянул Ирке.

   Все еще всхлипывая, девчонка вытерла лицо и подтекающий нос. Надо бы высморкаться, но… она покосилась на Айта из-под ресниц. При нем?

   – Ёрмунганд, вот еще чешуйня какая! – Айт отобрал у нее салфетку и решительно ухватил девчонку за нос. И строго распорядился: – Сморкайся!

   Ирка замерла – вся физиономия в белых складках салфетки, только глаза торчат – большие-пребольшие и зареванные.

   – Ты чего распоряжаешься, я тебе что – маленькая? – Она отобрала салфетку, отвернулась и все-таки высморкалась. Торопливо скатала в комочек и неловко стиснула беленький катышек в кулаке. Вот мало того, что, так еще и… Снова хотелось зареветь. Ну да, а потом снова придется при нем сморкаться?

   – От того, что ты подняла тех скелетов, у тебя будут проблемы? – негромко спросил Айт.

   – А когда стыдно так, что повеситься хочется, – это не проблема? – пробурчала Ирка, все еще отворачиваясь. Стыдно, аж внутренности выворачивает, будто кто-то в живот палку воткнул и накручивает кишки, накручивает. Вот как подлецы всякие живут, если после каждой сделанной пакости так плохо? Или у них иммунитет?

   – Вешаться тебе нельзя, – снова впал в глубокую серьезность Айт. – Ты после этого тоже заложной станешь, а заложная ведьма – нечто совершенно чудовищное!

   Ирка снова невольно хмыкнула:

   – Зато всех остальных распугаю – будут сидеть по гробам и не отсвечивать. Нет, ну эти… которых я подняла, они снаружи не останутся, под землю уйдут. Только весь год не спать, а бодрствовать будут. Блин, под землей! – Ирка снова скривилась, как от зубной боли. – Ничего я им годик устроила!

   – Если бы ты этого не сделала, нас бы убили. Не на годик. Насовсем, – возразил Айт и уже совсем тихо добавил: – Я бы не справился. – И отвернулся.

   Ирка поглядела на него искоса. Она тоже не могла с такой толпой заложных справиться, тем более сейчас, когда пришло их время. Но вот Айт… Допустим, он не мог летать – хотя до сих пор не объяснил, почему. Но перекинуться точно мог – размеры станции вполне позволяли, если крылья не разворачивать и шею высоко не поднимать. Конечно, он не огненный змей – тот бы с одного плевка от заложных и косточек не оставил – все равно у него когти, зубы, шипастый хвост… и драконья чешуя, которую никаким мертвякам ни на зуб не взять, ни когтями не продрать. Тогда бы ей не пришлось поднимать мертвых! Внутри снова когтями заскребло от стыда. Проклятие, ведьме, да еще на русалиях, сделать такое с покойниками… хуже, чем ребенка избить или воровать пойти! Но Айт даже не попытался принять истинный облик! И меч поднимал еле-еле, будто к рукояти гирю привесили! А сейчас говорит, что не справился бы… Ирка вопросительно уставилась на змея. Тот выдохнул сквозь зубы и начал медленно краснеть, будто его в кипяток окунули. Глаза его стали просто бешеными… и одновременно несчастными. Он уставился в покачивающееся темное окно поезда, за которым лишь изредка мелькали редкие огни на стенах тоннеля. Видно было, что признаваться в своем бессилии гордому змею – все равно что хвост на сковородку положить!

   – Ну вообще-то ты их здорово мотоциклом уделал. А до этого мечом на кладбище… – немедленно попыталась утешить его Ирка. – Погоди, саламандра – это ведь изначальный огонь, «огнь очищающий», правда? А твой меч?