Текст книги "День рождения ведьмы"

Автор книги: Кирилл Кащеев

Соавторы: Илона Волынская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

   – Платить за то, чтоб стать сапожником? – возмутился Жорик. – У нас в таких ПТУ еще и стипендию дают! Деньги!

   – То спробуй в Змеевы Пещеры податься, в войско, – устало предложил дядька – собеседник ему надоел. – Покажешь тамошнему воеводе, що умеешь: ежели военному делу обучен, возьмет он тебя. Що правда, переборчивый, змеев сын, навить в юнаки – молодшу дружину – тилькы найкращих берет. – Дядька с сомнением поглядел на парня.

   – Никто, – твердо ответил тот. – Никто не станет сперва учиться, чтоб потом тебя в армию загребли! Загребли – пусть сами и учат!

   – Ежели у вас такый мир, що за науку, з якои ты потим житы будешь та гроши заробляты, навить платить не треба – задарма дают та ще и приплачуют – навищо ж ты сюды поперся? – взорвался дядька.

   – А сами? – огрызнулся попаданец.

   – Так у дедов-прадедов наших в граде Китеже орда татарская под стенами стояла! – гаркнул дядька. – Всех бы повырезали, кабы мы волхва не привечали, а тот старого змея – хозяина наших мест дозвався! Змей Китеж озером накрыл, а людей всех на ирийскую сторону вывел!

   – Националист ты, мужик! – осуждающе выдал Жорик. – Чем тебя татары не устраивают?

   – Ой, трымайте мэнэ, бо не знаю, чим вин мэнэ назвав, але ж я його зараз вбью! – заорал дядька Гнат, и в него немедленно вцепились жена и дочь.

   – Всем молчать, – негромко обронил Айт.

   И все замолчали. И замерли, будто их заморозили. И сам Айт снова застыл, остановившимся взглядом уставившись перед собой – получалось, что прямо на оранжевого дракона. Оранжевый обливался горячим потом, но стоял по стойке смирно – крылья по швам, хвост в струнку – и не осмеливался даже моргнуть.

   Айт глубоко вздохнул, так что из ноздрей его человеческого носа вырвались две струи кипящего пара – и отмер. Его глаза перестали походить на голубые льдинки. Живым, но очень недовольным взглядом он одарил селян:

   – Дядька Гнат, вы решили, что обратно в человеческий мир попали? Ждете, что вам не только жизни спасут, но и деревню отстроят?

   – Так-так-так, господин Змей, идем-идем-идем! – старостиха немедленно ухватила мужа за рукав и поволокла прочь.

   – А як же ж… – дочка потянулась то ли к попаданцу, то ли к Айту.

   – Мясным взваром статы хочешь? Не бачишь, господин Змей ось-ось разгневается – вскипятыть! – и подгоняя фартуком, погнала деваху прочь. За ними гуськом потянулись односельчане, только девушки все оглядывались, оглядывались…

   Айт подождал, пока селяне отойдут подальше, и повернулся к змеям:

   – Доложите о проступке головным драконам своих десяток – и что я вас поймал тоже, – холодно обронил он.

   Над уцелевшим лесом разнесся дружный драконий стон. За бензин десятники им бы и так хвосты с шеями завязали, а уж за то, что опозорились перед командующим, Великим Водным, что привел их к победе и сделал героями…

   – Нашей чешуей вымостят плац, а потом заставят мыть его языками! – простонал оранжевый.

   – Или сперва заставят, а потом вымостят, – безнадежно откликнулся ярко-алый змей.

   – Вы еще здесь? – поинтересовался Айт.

   – Повиновение Великому! – змеи дружно грянули хвостами и, подняв тучи пепла, взмыли в воздух.

   Айт помахал ладонью, разгоняя серый морок.

   – А я? – робко поинтересовался Тат.

   – У тебя тоже есть командир, – отмахнулся Айт.

   Шен немедленно надулся гордостью, а Тат насупился. Айт в задумчивости направился к берегу Молочной, едва заметным движением пальцев приказав следовать за собой.

   – А-а-а! – от удара драконьей лапы Жорик взлетел в воздух, Тат коротко дернул длинной шеей, мелькнули громадные зубы… и попаданец повис в его пасти, как мышь в пасти кота. Тат двинулся за Айтом – невнятно ругающийся пленник болтался у него в зубах. Рядом шел Шен.

   Айт остановился там, где осыпавшийся под лапами драконов берег подходил к самой воде, присел на корточки, опустив обе ладони в воду, точно в поисках поддержки.

   – Это наш шанс, – после недолгого молчания сказал он. И поднял глаза на двух змеев. Даже сейчас, когда он был в человеческом облике, не казалось, что бронированные туши драконов возвышаются над хрупким черноволосым юношей.

   – Мы на самом деле ничего не знаем о Прикованном… – продолжал Айт.

   – Он появился примерно лет девять назад! – быстро ответил Шен, которому совсем не нравилось начало разговора.

   – Примерно… – чуть усмехнулся Айт. – Вот уж точные сведения! Он мог появиться и раньше, просто девять лет назад умер лес и ни один из оказавшихся на его территории змеев и людей оттуда больше не вышел. Семь лет назад отряды Прикованного начали нападать на приграничные поселения и уводить людей, забирая даже мертвецов с погостов.

   – Теперь мы знаем, зачем ему нужны люди, – пробормотал Шен, вспоминая чудовищные помеси из мертвых людей и животных.

   – Тебе не кажется, что это знание как-то… не окрыляет? – устало улыбнулся Айт.

   – Зато окрылит сегодняшняя победа! – горячо, будто и не воздушный, а огненный, возразил Шен. – Битву уже знаете как называют? Айтово мочилово! – гордо провозгласил Шен, а Тат согласно кивнул.

   – Нахватались, – проворчал Великий Водный. – Нет бы что хорошее взять из человеческого мира, тащите, что попало: то выражение, то бензин, а то… человеческое оружие. – Он снова помрачнел. – А если в следующий раз оттуда ядерную бомбу приволокут?

   – Это что? – полюбопытствовал Шен.

   – Как если всем огненным нашего мира разом кинуть на хвост каменную плиту. Только еще хуже!

   Шен застыл с раззявленной пастью, пытаясь представить, куда хуже-то!

   – И мы по-прежнему ничего не знаем о Прикованном, – задумчиво продолжал Айт. – Даже не знаем, чего он добивается.

   – Ну… – неуверенно протянул Шен. – Он же прикованный – Прикованный-то? Там, в своем лесу… – он неопределенно махнул хвостом в сторону Мертвого Леса. – Он хочет освободиться, верно?

   – А есё у ео дванадать… Тьфу! – Тат сплюнул болтающегося в пасти Жорика, несмотря на вопль протеста, придавил того лапой и зачастил: – У него двенадцать помощников, которые ходят по миру и…

   – Это легенда, – мягко перебил Айт. – Но даже если правда, ни одного из двенадцати мы тоже не знаем! Что они задумали, когда нападут снова… Зато знаем, что у Прикованного есть союзники в человеческом мире… и в Змеевых Пещерах!

   Тат гулко сглотнул:

   – Хорошо, что человека сплюнул, а то б подавился. С чего ты…

   – Тот, кто таскал ящики вместе с человеками, – перебил его Айт. – Когда работяга высказался насчет матери, он ответил…

   – «Да будут дни ее бесконечны, как ее же хвост!» – немедленно вспомнил Шен. – Так говорят те, кто живет в Змеевых Пещерах! Мы привыкли…

   – И он сжег работяг, когда те стали не нужны, – напомнил Айт.

   – Чуть что, сразу огненные! – возмутился Тат. – Там же чемоданчик стоял! Может, там была саламандра ^[6]! Может, то вообще был не змей!

   – Вот это нам и надо выяснить, – согласился Айт и с мало соответствующей хрупкому человеческому телу силой выдернул Жорика из-под Татовой лапы.

   – Ты сможешь узнать того змея… ну или человека… того, который остальных сжег? – требовательно спросил он. – Только не ври, Шен все равно определит!

   Расползшиеся в разные стороны глазки Жорика с трудом сфокусировались на Айте, пару мгновений ему потребовалось на осмысление вопроса – он перевел взгляд на Шена и лишь потом слабо пожал плечами.

   – Может, и смогу… Только я не так чтоб его, как тебя, видел…

   – А голос запомнил? – влез Шен.

   Жорик задумался:

   – Слушайте, он всего пару слов сказал, да и то почти шептал! Не знаю я… Он же не Шнур, чтоб его сразу по голосу отличать!

   Кто такой Шнур, Айт не знал: наверняка юный человеческий сладкоголосый красавчик, вроде тех, кого он видел в телевизоре. Интересно, Ирке нравится?

   – Злой он был, совсем как этот! – тыча пальцем в Тата, обвинил пленник. – Чего ж я, дурак, не согласился у того дядьки огород полоть? Лучше, чем у этого зубастого в пасти болтаться…

   – Не волнуйся, все будет еще лучше! – отмахиваясь от вскинувшегося Тата, обронил Айт. – Господа драконы! Как я уже говорил – это наш единственный шанс! Даже если человек не опознает предателя – но место, откуда переместился, он помнит, а там наверняка остались следы, доступные змееву чутью! А еще у нас есть в человеческом мире дружественно расположенная ведьма. – Айт не удержался и расплылся в довольной улыбке. – Которая наверняка поможет в расследовании. Так что я отправляюсь в мир людей!

   – Когда? – изумленно рыкнули оба змея.

   – Сейчас, – просто ответил Айт. – Шен, я напишу записку… – из сумки на поясе он вытащил привезенный из человеческого мира блокнот и принялся торопливо чиркать ручкой. – Передашь Грэйл Глаурунгу. Подробности – на словах. Я полагаюсь на твой такт – старик сейчас наш единственный настоящий союзник.

   – Вы отправляетесь, – зажимая записку когтями, растерянно пробормотал Шен. – Но… это опасно!

   – Я в любом случае не собирался брать в человеческий мир охрану. Нас застава не пропустит.

   – До дня рождения наднепрянской ведьмы-хозяйки еще… – Шен пощелкал зубами. – Много времени! – не сладив с исчислением в человеческих неделях, закончил он.

   – Думаешь, выгонит? – уточнил Айт.

   – Нет, но… – Шен смутился. – Она все-таки… Ведьма-хозяйка! – почтительно протянул он. – Большой человек в человеческом мире.

   – Не такая уж она и большая. Легко носить на руках. А на спине так вовсе не чувствуется, – кажется, не очень обращая внимания на слушателей, мечтательно пробормотал Айт.

   Шен смутился, а Тат тихонько буркнул:

   – Я все-таки предпочитаю принцесс.

   – На празднике человеческой ведьмы-хозяйки Великий Дракон должен появиться во всем блеске! – объявил Шен. – А Совет? По случаю победы? Про Совет вы забыли, господин?

   – Что мне мешает доехать до Змеевой Пещеры на острове Хортица и выйти из нее в наши Змеевы Пещеры, прямо к Совету? С информацией о Прикованном или хотя бы о человеческом оружии в нашем мире? – задал встречный вопрос Айт. – А потом уже можно вернуться на день рождения – как ты выражаешься, во всем блеске!

   Заодно будет знать – действительно ли Ирка хочет его видеть. Конечно, она сама пригласила. Кажется, она была ему рада, когда они в последний раз разговаривали. Но Айт понимал: он далеко, а Ирка… Она – настоящая ведьма-хозяйка и просто… такая девчонка, мимо которой парни не проходят. Наверняка там крутятся всякие… вроде Андрея из богатырской стражи или еще кого… И неизвестно, не заставил ли новый поклонник забыть одного змея залетного. Тем более что и вместе они были недолго… Даже целовались всего три раза – и один из них во сне!

   Вода в Молочной заволновалась, часто и нервно накатывая на берег, сияние замерцало. Айт отошел подальше от реки. Он идет к Ирке – никогда еще так удачно долг и обязанности не совпадали с его собственными желаниями! Им придется вместе разбираться с человеческим оружием – в конце концов, это ее обязанность как ведьмы-хозяйки! У него будет время снова завоевать ее… внимание. И вообще, чего трусить – она, конечно, ведьма-хозяйка, но и он-то у Табити не из-под хвоста вывалился! Все-таки Великий Дракон!

   «А узнаю, что рядом с ней кто крутится, – съем! – мрачно решил он. – Эта ведьма нужна мне самому!»

   Пятна крови и гари с шипением испарились с его белой рубашки и облегающих черных штанов, будто их вымыл невидимый поток воды. Проверил, как закреплен на спине меч Отраженье Луны – предусмотрительный Шен немедленно выудил из сумки под крылом одеяние, похожее на плащ синей тисненой кожи, только без рукавов. Айт благодарно кивнул – плащ позволял скрыть оружие, да и выглядел он в нем… Неплохо. Айт пригладил волосы. И взмахом руки нарисовал в воздухе высокий вытянутый овал, светящийся серебром лунной дорожки на воде.

   – Пошли! – драконьей хваткой пальцы Айта сомкнулись на плече Жорика.

   – Берете меня с собой? Обратно в мой мир? – замирая, как кролик под когтями ястреба, пролепетал Жорик – и лицо его озарилось несмелым восторгом. – Я там буду вашим помощником? А потом всему у вас научусь и тоже… тоже стану драконом, да?

   – Айт, можно я ему хотя бы ноги откушу? – пробурчал Тат. – Для расследования тебе ж верхней половинки достаточно?

   – Нет, драконом ты не станешь, – терпеливо пояснил Айт. – Помогать мне будет моя девушка. Цветов из нашего мира я набрать не успеваю… вот ты и будешь у меня что-то вроде букета! – расхохотавшись, он дернул Жорика к себе и вместе с ним прыгнул в портал.

   Овальное окно пошло рябью, как отражение на воде. Нестерпимо засверкало, потом из него брызнул искрящийся поток лучей, портал перевернулся в воздухе… и схлопнулся.

   Два дракона стояли на опушке леса и тревожно глядели друг на друга.

Часть II

Ужасный мир людей

Глава 1

Школьные мертвецы

   – Ну, и какого вы сюда приперлись? – доносящийся сквозь тонкую филенку ^[7]двери грохот школьной перемены вдруг отдалился, разрезанный спокойным, даже с некоторой ленцой, девчоночьим голосом.

   Екатерина Семеновна, Баба Катя, вздрогнула и выронила карандаш. Все-таки тридцать лет педагогического опыта – не кот начихал, начинаешь разбираться в интонациях учеников. Такой разговор не закончится банальным пинком или ударом учебника по голове. Когда говорят так… дальше будут родители, милиция, проверяющий из гороно и… хорошо, если не журналисты!

   – Совсем обнаглели, возле самого директорского кабинета! – выпалила Баба Катя и рывком распахнула дверь класса.

   На лицо упала тень. Что-то большое пронеслось у самой ее головы и с шумом ахнуло в косяк. Баба Катя шарахнулась назад, вцепилась обеими руками в дверь, едва удержав равновесие…

   Она торопливо сдвинула очки на нос, боясь, что вылезшие из орбит глаза сейчас упрутся в стекла! Но и без очков тоже ничего не изменилось: у директорского кабинета подпрыгивала ученица Хортица… и со всего маху колотила по обшитой дерматином двери подушкой в цветочек! Хлоп! Хлоп!

   – Хортица, ты что делаешь? – наконец очухавшись, завопила Баба Катя.

   Ирка повернулась – глаза превратились в щелки, точно она прицельно отслеживала полет невидимой мухи… Метнулась вперед… Бац! Подушка шарахнула по стене совсем рядом с Бабой Катей – аж ветром обдуло! Ирка остановилась. Ухваченная за уголок подушка настороженно покачивалась у нее в руке, словно девчонка каждый миг готова была ударить снова. Критически, как художник картину, оглядела стену… Баба Катя тоже уставилась на стену.

   «Мыть пора. Безусловно, пора мыть. Во время летней практики…» – подумала она. Кроме забившей шероховатости старой пыли на стене ничего не было. И никого. Буйный от пяти минут свободы поток школьников тек мимо, не обращая ни на Бабу Катю, ни на Хортицу ни малейшего внимания.

   – Хортица, я кого спрашиваю? Ты что творишь рядом с директорским кабинетом?

   На сей раз девчонка соблаговолила обернуться. С искренним изумлением воззрилась на Бабу Катю, словно собственная классная руководительница была последним человеком, которого она ожидала встретить в школьном коридоре.

   – Хортица, ты вообще хоть что-то слышишь?

   – Ничего, Екатерина Семеновна! – Ирка завела руку за спину, словно пытаясь спрятать подушку. – Не делаю я ничего, а слышу я все… – из-за спины подушка выпирала, Ирка торопливо сбила ее в валик и зажала под мышкой.

   Баба Катя пристально наблюдала за Иркиными манипуляциями.

   – Ты с кем только что разговаривала? – не отрывая глаз от меленьких синих цветочков на застиранной белой наволочке, спросила Баба Катя.

   – А-а-а… М-м-м… Ни с кем! То есть вот совершенно ни с кем! – Ирка нервно переложила подушку под другую руку, а носком кроссовка шаркнула по линолеуму, точно откидывала с дороги бумажку или банановую шкурку. Но на полу, как и на стене, тоже ничего не было! Ирка засмущалась еще больше. – Я это… Английские глаголы повторяла!

   – Хортица… Ты говорила по-русски!

   – А-а… Э-э… Я английский сейчас так хорошо знаю, что мне все равно на каком языке, вот и перепутала!

   – Хортица! Не делай из меня идиотку!

   – Я не делаю, Екатерина Семеновна, зачем мне? – искренне запротестовала Ирка… и осеклась. Фразочка прозвучала двусмысленно.

   – А подушка тебе зачем? – сквозь зубы процедила Баба Катя.

   Ирка дико уставилась на стиснутую под мышкой подушку… поняла, что все равно пропадать… и, преданно глядя Бабе Кате в глаза, задушевно выдала:

   – Вы не поверите, Екатерина Семеновна – я так устала за год! – и крепко прижала подушку к груди.

   – Поверю, Хортица, поверю! – также задушевно откликнулась баба Катя. – Сколько от тебя неприятностей было в этом году – кто угодно б устал! То тебя похищают…

   – Меня похищают – и от меня же неприятности?

   – Так ведь именно тебя – никого другого не тронули!

   – А лучше, чтобы всю школу разворовали? – возмутилась Ирка.

   – Лучше, чтобы тишина и спокойствие! А вокруг тебя то старшеклассниц прыщами обсыплет…

   – У них возраст такой!

   – То Андрея из одиннадцатого класса змея укусит…

   – Не я ж его укусила!

   – А хуже всего был твой немецкий отчим!

   – Отчим-то что сделал?

   – Не спорь с преподавателем, Хортица! Проблема в том, чего он НЕ сделал!

   Ирка вздохнула, сдаваясь. Бабу Катю отчим и впрямь кинул: обещал ремонт в классе и не сделал. Хоть проси для него отпуск из Пекла, куда Ирка его засунула, – разочарованная в ожиданиях Баба Катя устроила Ирке натуральное Пекло на земле!

   – Теперь еще и это! – Баба Катя обвиняюще ткнула пальцем в подушку. – Хортица, проблемных детей не любят!

   Ирка печально опустила уголки рта и старательно изобразила греческую маску трагедии.

   – А может, мы потому и проблемные, что нас никто не любит! – очень натурально всхлипнула она.

   – Наглеешь, Хортица! – с мрачным удовлетворением заключила Баба Катя. Пронзительно задребезжал звонок, и толпа учеников грохочущим потоком хлынула по коридору, распадаясь на мелкие ручейки перед классами. – Не знаю, в какие игры ты тут играешь, но быстро вернула подушку на место и марш на занятия! И чтоб возле директорского кабинета я тебя больше не видела!

   – Не увидите, Екатерина Семеновна! – радостно выпалила Ирка…

   Баба Катя растерянно огляделась. Девчонки перед ней не было. Вот только что стояла, с дурацкой подушкой в обнимку… и исчезла, будто сквозь линолеум провалилась!

   – Кажется, я тоже устала за этот учебный год! – Баба Катя посторонилась, пропуская в класс галдящую толпу учеников.

   Хлоп! Хлоп! Звуки хлопающих ударов, будто мягкая подушка долбит в стену, продолжали доноситься из совершенно пустого – ни одного человека! – коридора. Баба Катя с грохотом захлопнула дверь класса, словно отгораживаясь от прущего из коридора чудовища. Хлипкая филенка немедленно дрогнула от обрушившегося на нее удара. Но выглядывать в коридор снова Баба Катя не стала.

   Полураздавленное существо с ненормально большой головой и крохотным тельцем корчилось на линолеуме, судорожно суча коротенькими ручками-ножками. Ирка походя добила его подушкой. Его шустрый приятель тем временем уже примеривался к дверце директорского кабинета – завидев вооруженную подушкой Ирку, торопливо вытянулся струйкой серого дыма и принялся всасываться в замочную скважину. Не успел. Удар подушки развеял серое облачко по коридору – дымок снова стянулся в одну точку, превращаясь в большеголовую карикатуру на ребенка. Бам! Ирка попыталась припечатать его к стене, но «ребеночек» увернулся из-под удара. На дебильном личике возникло выражение жестокой радости, и он плеснул Ирке в лицо из зажатой между паучьими пальчиками лабораторной колбы. Ведьмочка шарахнулась в сторону – струя пролетела мимо и плюхнулась на пол, выжигая в линолеуме уродливую черную дыру.

   Эту дырку Баба Катя тоже наверняка на Иркин счет запишет! Но Ирка только стиснула зубы. Хватит, высказалась уже, – так, что морок слетел, и Баба Катя ее с подушкой увидела! – и молча ринулась в погоню за несущимся по коридору заложным духом.

   На жаргоне местных ведьм зловещая парочка из Иркиной школы числилась как «Степа и Степашка». Как их звали при жизни, никто уже не помнил, сохранилась лишь история про двух старшеклассников, которые в 80-х годах прошлого века додумались использовать школьную химическую лабораторию для варки наркоты. Но что-то у них пошло не так, лаборатория вспыхнула, как банка спирта, сигнализация не сработала, а предприимчивые дружки задохнулись в дыму. Тела похоронили, тогдашнего директора посадили за отсутствие средств пожарной безопасности, а в школе завелась парочка заложных покойников.

   Тут ведь как – истинная душа после смерти отлетает в места, о которых даже самые мудрые из ведающих ничего не знают, а могут лишь догадываться. А в теле остается душа тварная – та самая, что отвечала за желание есть, пить, и даже купить новую шмотку, чтобы соседка по парте не думала, что она тут самая крутая! Если человек умер от старости, энергия тварной души успевает израсходоваться за его жизнь, а вот если «не своей смертью»… У-у-у, какие шустрые покойнички получаются! Еще и тупо мстительные, заразы: каждый год с приближением Навского Великдня «Степа и Степашка» осаждали директорский кабинет, норовя сжить со свету каждого, кто там сидел. Уже тридцать лет в Иркиной школе директора на своей должности не задерживались: то умирали, то заболевали, самые чуткие и осторожные успевали уволиться. К нынешней директрисе Ирка ни малейшей симпатии не испытывала, но это ж не повод позволить ее извести?

   Прыгая через две ступеньки, Ирка мчалась вверх по лестнице вслед за летящим впереди духом. Похожий на младенца-переростка «Степашка» несся над ступеньками с такой скоростью, что за ним тянулся инверсионный след. С разгону врезался рахитичной башкой в крашеную стенку… и впитался в штукатурку, как вода в песок. Только мерзкое «хи-хи-хи» пронеслось над лестницей.

   Выскочившая на площадку Ирка с досады шарахнула подушкой по стене и покосилась на часы. Вот вынесло же Бабу Катю в коридор! Если б не это, давно б уже прихлопнула поганца! Ла-адно… Ирка принялась неслышно спускаться по ступенькам.

   Здоровенная башка с жутковато-младенческим личиком высунулась из стены. Огляделась. Губы растянула улыбочка садистского удовольствия… и выбравшись из стены целиком заложный покойник стремительно ринулся к директорскому кабинету – выставив здоровенную башку, пошел на таран. И-и… Бац! Заложного отшвырнуло от ставшей вдруг непроницаемой стены, как от батута! Возникшая у него за спиной Ирка размахнулась подушкой, точно теннисной ракеткой, и влепила уродца обратно в стену. Он завизжал, пронзительно, как недобитая летучая мышь, – и снова отскочил от стены, как при игре в сквош. Ирка снова въехала по нему подушкой. И снова… Бац-бац-бац! Распластанный по стене заложный сперва напоминал барельеф уродливого младенца, потом бесформенное пятно… и наконец осыпался на пол мелкими противными катышками пыли.

   Шарахнув по этой пыли напоследок, Ирка шумно выдохнула и опустила подушку. Свободной рукой вытащила из сумки на плече спрей для цветов и на всякий случай еще обрызгала стенку крепким соляным раствором.

   – И почему до таких элементарных вещей никто не додумывается? – Она взболтала спрей. – Нет, посыпать, посыпать… – явно передразнивая кого-то, пробормотала она, отворачиваясь от директорского кабинета…

   Струя смешанной с солью воды ударила в подбирающуюся к ней странную, расплывчатую фигуру, а меткий удар подушкой по башке моментально упокоил бывшего школьного завхоза, по пьянке свернувшего шею на темной лестнице. Сам же лампочки вовремя не вкрутил, а теперь с претензиями! Одно слово – заложный, всегда виноватых ищет!

   – Министерство образования ничего не понимает в реальной жизни, – с чувством выдала Ирка. – При каждой школе должна быть ведьма – хотя бы на полставки! В конце концов, платят же они медсестрам!

   В кармане школьных брюк негромко запиликал мобильник.

   – Ну ты едешь или как? – недовольно потребовала Танька. – Я их долго не удержу.

   – Да-да, уже бегу! – Ирка метнулась к брошенной на подоконнике ветровке и, на ходу влезая в рукава, побежала вниз по лестнице. Отвела глаза охраннику на входе и выскочила на улицу. Привычно метнулась к остановке маршрутки… и чуть ли не силой заставила себя направиться к приткнувшемуся у бровки тротуара такси.

Глава 2

Чертов бизнес

   Она до сих пор не привыкла, что теперь может хоть каждый день ездить на такси в школу и из школы. Денег было достаточно – даже больше, чем достаточно, но вот осознать, что все это ее, у Ирки категорически не получалось! Ирка была отдельно, а шестизначные цифры на ее счетах – отдельно. Может, потому и вопрос с домом никак не получалось решить. Танька предлагала снести старый напрочь и на его месте отстроить современный особняк, но Ирка категорически отказалась, отговариваясь тем, что непонятно, как объяснить появление нового дома бабке. В конце концов переклеили обои, сменили линолеум, поменяли рамы… и результат Ирке не понравился. Раньше была просто развалюха, получилась развалюха слегка подкрашенная. А бабка все равно не поверила, что деньги прислала мама из Германии, и глядела на внучку подозрительно.

   – Деньги-то у тебя есть? – с интересом рассматривая Иркину подушку, спросил водитель.

   – Есть, – кротко ответила Ирка. Ездить на такси – даже в самых спешных случаях! – она еще не привыкла, а вот отвечать на такие вопросы – уже. Водители и правда верят, что кто-нибудь скажет «нет денег» раньше, чем довезут до места? Ага, сейчас последует вопрос номер два…

   – Родители знают, что ты на такси раскатываешь?

   Ну, кто б сомневался!

   – А откуда у меня, по-вашему, деньги? Или вы думаете, я совладелица табачно-водочного концерна? – пробурчала Ирка.

   – Хамить-то не надо. Я просто уточнил, – нахмурился водитель.

   – Извините.

   Извинения прозвучали очень холодно, да еще Ирка и к окну отвернулась. В мрачном молчании водитель вписал машину в общий поток. Ирка едва слышно вздохнула. Раньше она была задерганным подростком из неблагополучной семьи и хамить начинала инстинктивно, защищаясь от любого давления. Сейчас она наднепрянская ведьма-хозяйка и все делает строго рационально. Любезничает – с кем надо, хамит – когда надо. Этому водителю только улыбнись, он всю дорогу будет рассказывать о своих двух дочках, фотография которых воткнута у края лобового стекла, собаке (поводок валяется под сиденьем), даче (мешок из-под картошки под другим сиденьем), невыплаченном кредите (резина лысая) и вредной теще (полезные тещи – большая редкость). А Ирке надо сосредоточиться. Хотя если так пойдет дальше, она скоро превратится в такую же холодную расчетливую стерву, как Оксана Тарасовна. Но имеет ли она право быть другой?

   – Приехали, – все так же недружелюбно буркнул водитель, останавливаясь у современного офисного здания.

   Ирка сунула ему деньги, выскочила из машины и торопливо побежала вверх по высокой гранитной лестнице. Завидевший ее сквозь прозрачную дверь охранник пулей вылетел наружу и, низко раскланиваясь, держал створку, пропуская внутрь девочку с школьной сумкой и подушкой под мышкой. Рядом с входом висели переливающиеся золотыми буквами таблички: «Devil’s Vodka» и «Old Nick Tobacco» ^[8]. Ирка спиной чувствовала, каким задумчивым взглядом провожал ее водитель.

   – Радость-то какая, Ирина Симурановна, дорогая вы наша!

   Гримаса и бормотание «Ну очень дорогая!» как-то мешали поверить в искреннюю радость охранника. Ирка оценивающе оглядела его от странного кроя туфель до еще более странно топорщащихся надо лбом волос и скомандовала:

   – Проводите меня до конференц-зала!

   – А как же пост? – охранник неловко указал на турникет.

   – Под мою ответственность! – не оглядываясь, бросила Ирка и направилась к лифту.

   С интересом изучающий кнопки иссиня-бледный юноша в поношенном сюртуке и забрызганной кровью рубашке при виде Ирки в панике ввинтился сквозь пол кабины. Ирка проводила очередного заложного мрачным взглядом и с силой вдавила кнопку верхнего этажа. Пр-раздничек папочки-Симар-ргла пр-риближается, понимаешь ли! Все из-под земли лезет – и молодые ростки, и старые покойнички!

   – Не ешьте меня, пожалуйста, Ирина Симурановна! – очень-очень тихо, очень-очень робко попросил охранник. – Я невкусный!

   Ирка поглядела в зеркало лифта. Там отражался насмерть перепуганный охранник… и ее собственная оскаленная физиономия с торчащими из-под злобно наморщенной верхней губы здоровенными клыками. Усилием воли Ирка втянула клыки обратно (а еще называла себя хладнокровной расчетливой стервой! Переоцениваете себя, девушка, до хладнокровной вам еще работать и работать!). Равнодушно кивнула охраннику:

   – Да, действительно, на вкус вы как скисший мясной борщ…

   И чего бы это он тоже попытался сквозь пол просочиться? Попытку пресекла грозным взглядом. Лифт открылся, Ирка направилась к высоченным – почти во всю стену – дверям конференц-зала. Забежавший вперед охранник снова распахнул перед ней двери и, повинуясь очередному грозному взгляду, робко зашел следом.

   Слева от входа торчала здоровенная – в полстены – вешалка. Посредине на ней располагались вещи вполне обычные: мужские куртки, строгие деловые плащи и даже парочка весенних дамских манто из роскошного пушистого меха. Зато снизу и сверху… Под вешалкой стояли туфли. Вроде бы самые обычные мужские туфли и вполне изящные женские лодочки на каблуке… только вот та часть, куда обычно помещались пальцы и стопа, были намертво закрыты и заполнены спрессованной кожей. На месте пятки красовалась круглая выемка, будто предназначенная под… копыто. А на верхней полке вместо шляп лежали парики. Блондинистые, брюнетистые, короткие и длинноволосые, густые и даже с залысинами…

   Середину зала занимал длинный, как заводской конвейер, стол для совещаний. Вдоль стола, в совершенно одинаковых позах – раскачиваясь на хлипких офисных стульях и задрав на стол раздвоенные копыта – восседали черти. Во главе стола стояло глубокое мягкое кресло. Обращенная к дверям высокая спинка закрывала от Ирки сидящего.

   – Ваше превосходительство ведьма! – стул под старым знакомцем пошатнулся, едва не заставив черта-мамуна грохнуться на пол. – Какая часть!

   – Ну наконец-то! – кресло во главе стола повернулось… и облаченная в классические темные брюки и приталенный пиджачок с черно-белым принтом Танька направилась к Ирке. Цокот тонких каблуков выдавал ее раздражение.

   – Просила ж тебя, хоть туфли на шпильках надень! Деловое совещание все-таки! – возмутилась подруга, окидывая недовольным взглядом Иркины школьные брюки, кроссовки и спортивную куртку.

   – Перетопчутся, – недобро усмехаясь, заверила ее Ирка. – Всем чертовым коллективом. – И направилась к стоящему по правую руку от Таньки стулу. Ухватила за спинку, приподняла… вякнувший мамун свалился с сиденья и торопливо удрал на четвереньках на другой конец стола. Другой черт скатился сам, когда Ирка с размаху ляпнула на соседний стул сумку и верную боевую подушку. Вежливость? С кем, с чертями? Последнего, кто был с ними вежлив, еще в прошлом веке разобрали на запчасти: органы – на продажу, кожу – на чертовы договоры, душу – на откуп от Пекла.