Текст книги "За пределом (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

Глава 48

Я сказал, что встречаемся в девять.

И естественно, что его люди приехали в восемь.

Машины, самые обычные, на которые я бы никогда не обратил внимания, остановились около ресторана. Одна встала прямо напротив окон – ветрин этого заведения, другая с противоположной стороны, недалеко от заминированной машины. Бандиты вообще редко ездили на выделяющихся машинах, как показывают в фильмах. Эти, например, вообще приехали на семейном хэтчбеке, собрате машины Сирени.

Из машин в общей сложности вышло четыре человека. Огляделись, вошли в ресторан, откуда потом довольно быстро вышли другие посетители. Тем лучше, меньше сторонних жертв будет. Остальные остались в машинах.

В общей сложности я насчитал из окна квартиры около семи-восьми человек. Четыре точно вошли в ресторан. В одной машине я видел сейчас двоих. В другой тоже кто-то сидел, но сказать, двое там или один, я не мог. Да, наверное, и не надо было. Он стоял прямо перед большим окном-витриной этого ресторанчика, так что, несясь по улице, я мог спокойно врезаться в него перед посещением ресторанчика.

Что касается бомб, то я всё думал, не погорячился ли, сделав их так много? Три машины, нагруженные взрывчаткой – их хватит, что сделать бабахмобиль и отправить его прямиком в ресторан, как и предлагала Сирень. Однако от такого взрыва есть шанс обрушить здание, а я меньше всего хотел бы участвовать в теракте, который точно унесёт жизни обычных людей.

Немного подумав, я решил, что и взрывать всё необязательно. Взорву ту, что находилась ближе всех к бандитам, когда влечу в ресторан.

– Сирень, – связывались мы всё так же через рацию.

– Да, я вижу.

– Видишь смотрителя? – это тот, кто будет наблюдать за операцией.

– Нет, только то, что они подъехали.

– Найди смотрителя. Ищи его, у тебя же взгляд глаз-алмаз.

– Подлиза. Но я и так ищу его, без твоих убеждений, так что не мешай. Пожалуй, объеду это место по кругу и заеду с другой стороны, посмотрю там. Ты когда собираешься начать?

– Может за пятнадцать минут до назначенного времени. Да, где-то так начну. Но Стрелы, как я и говорил, здесь нет. Ждёт у себя в подвале.

Надо было успеть это провернуть очень быстро, чтоб он не успел сообразить, что я немного зол на него, и спрятаться где-нибудь с деньгами.

– Ладно, хорошо, я постараюсь успеть, так что жди сигнала.

– Понял.

Пока она искала смотрящего, который просто обязан быть здесь, я начал одеваться. Всё те же непрезентабельные штаны с пуховиком, которые тогда купила мне Сирень, под ними та же одежда, что была на мне во время ограбления, даже перчатки с бронежилетом те же. Забрал сумку, в которой остались всякие мелочи, включая гранаты и светошумовые. После этого покинул квартиру, оставив ключ внутри и просто закрыв дверь. Мы сняли её на неделю, так что здесь ещё долго никто не появится. Да и вряд ли кто-то будет проверять эти квартиры, так как сдаёт её частник.

Вообще, мне было действительно интересно, почему именно этот дом выбрал Стрела. Именно Кун-Суран, а не дом, например, Барковых или Чжан-Ли. Тот факт, что Кун-Суран не сильный дом, ещё не значит, что он является лёгкой добычей.

Нет, клан Хасса, конечно, может напасть на дом Кун-Суран. И мало этого, клан победит дом, так как, исходя из сил, у Хасса их больше, чем у Кун-Суран. Но после такой войны Хасса будет не в лучшей форме, так как дом зачастую – это концентрация силы, и бороться придётся против людей с импульсом. Людей с довольно сильным импульсом, которых едва ли не селекционируют дома.

Много обычных бандюков, киллеров и даже хороших бойцов, имеющих не только опыт, но и импульс против сильных членов дома с импульсом и их бойцов, которые тоже сильны. Обширные ресурсы одной стороны против не самых обширных, но тоже достойных уважения ресурсов другой стороны.

Хасса победят. Причём, из всего, что я узнал о клане, мне кажется, что если они активизируют все свои силы, то смогут побороться даже с другим домом, например, с домом Барковых или домом Кьюрье. Но вряд ли их хватит на большее.

А теперь другая сторона, которую я не учитывал. Конечно, в городе не все дома дружат и любят друг друга. Некоторые вообще враждуют. Но война между домами – это одно. А когда кто-то извне нападает на дом, а в нашем случае – клан, тогда может встать вопрос того, что некоторые могут встать на его сторону, если и им это угрожает или они друзья. Например, два дома занимают территорию, и тут кто-то ради этой территории начинает уничтожать один из кланов. Логично предположить, что второй клан, понимая, что он следующий на очереди, ради себя любимого тоже примет в этом участие.

Ещё один момент: клан попросит помощь у других. Если он это сделает, то в большинстве случаев он её получит. И не обычных бандюков, которые не могут метко стрелять.

Отсюда сразу станет видно, что Хасса пусть и потянет по одиночке два клана, но объединись они, и тогда у него возникнут проблемы. А если их будет несколько, что не исключено – проучить охреневших бандитов могут собраться многие, просто даже почувствовав, что, напав на один дом, они оскорбили других?

И получается, что даже клан Хасса не рискнёт просто так влезать в это, а тут Стрела вдруг затесался. На что он надеется? Он действительно рассчитывает, что сможет договориться с домом и ему это спустят?

Я не понимаю его мотивов.

Хотя кому они нужны?

Окончательно собравшись и всё проверив, я вышел на улицу.

Зимний вечер уже спустился на улицы, и повсюду горели одинокие уличные фонари, добавляющие городу какой-то нуар шарм. Тротуар был хорошо освещён фарами проезжающих мимо машин, пусть час-пик уже и сошёл на нет. По нему ходили одинокие не столь многочисленные фигуры возвращающихся с работы людей. Город продолжал жить на фоне темнеющего неба.

Я дошёл до грузовика, припаркованного на улице, но с другой стороны от предполагаемого места действий, залез и стал ждать, поглядывая по сторонам на всякий случай. Навряд ли мусоровоз сейчас все ищут, так как слишком много у полиции сейчас дел, чтоб заморачиваться угоном нескольких стареньких машин и одного мусоровоза.

Практически ровно без двадцати со мной связалась Сирень.

– Вижу его.

– Долго же ты его искала.

– Очень далеко устроился, – пожаловалась она.

– Ясно, тогда можно начинать. Не дай ему позвонить, но начни после меня. Кстати, как там твоя сестра, не нашкодит?

– Она лапочка, не надо тут, – тут же стала серьёзной Сирень.

Свою сестру она оставила в машине для отхода. По идее, на той, на которой она сейчас, мы съездим к Стреле и потом бросим, после чего уже пересядем в машину для отхода, где и сидит сестра Сирени, послушно её дожидаясь. Они подкинут меня до больницы и двинутся своей дорогой.

Там наши пути разойдутся.

– Ладно. Тогда как решили изначально. Ты готова?

– Да.

– Раньше меня не начинай, – предупредил я.

– Слушай, харе, а? Ты уже задолбал, – огрызнулась она.

Я больше не стал её беспокоить.

Двигатель грузовика завёлся без каких-либо нареканий. Громоздкий с выпирающим капотом грузовик, имеющий за спиной большой контейнер для мусора. Мне пришлось посмотреть несколько видео, чтоб понять, как управлять этим монстром.

Немного повозился с тугой коробкой передач, которая не хотела вставать на место, после чего медленно-медленно, чтоб никого не задеть, выехал на дорогу. Под сигнал недовольных водителей, которым оказалась не по нраву моя медленная езда, я выехал на дорогу, обогнул здание и выехал на прямую перед ресторанчиком. Он находился на другом конце этой улицы, словно огромная мишень, отблёскивая своими большими окнами в свете уличных фонарей.

Не было того момента, когда всё вокруг затихло, предвещая нехорошее будущее. Этой паузы перед страшной битвой. Я не останавливался, чтоб пробуксовать на месте, словно неуловимый мститель перед тараном. Не произносил гневную тираду или не показывал, насколько во мне полно ненависти. Ничего подобного не было, я лишь переключился на вторую передачу, разгоняя грузовик.

Вот успеваю проскочить на жёлтый первый перекрёсток. Переключился уже на третью скорость и разогнался быстрее, чем ездят здесь машины.

– Сирень, готовься, мы начали.

– Поняла.

Я всё ближе и ближе, скорость переходит на четвёртую, и двигатель ревёт куда громче. Передо мной машина едет слишком медленно, и я ухожу на встречку, пытаясь её обогнать. Не сильно удачно – ударяю её в задний правый угол и выталкиваю с дороги на тротуар. Цепляю встречку, обдирая ей бок, и топлю педаль газа.

Ресторанчик всё ближе и ближе ко мне. Я уже могу разглядеть ничего не подозревающих людей Стрелы в машине, что встали напротив ресторана, так удачно подставив мне бок.

Уже на внушительной скорости проношусь через ещё один перекрёсток, подлетая на кочке и едва не вылетев с дороги. Бью по касательной стоящую на обочине машину, но из-за веса мусоровоза едва ли чувствую это.

Теперь даже попытайся я остановиться, всё равно не успею. Да и не собираюсь, лишь поддав газа и ревя двигателем.

Люди в машине что-то заподозрили: вижу, как они обернулись ко мне, и мне кажется, что я могу разглядеть в их лицах сначала недоумение, потом понимание и под конец ужас. Их машина заводится, видимо, в попытках отъехать от удара, но не успевают.

Грузовик на полном ходу врезается в них и сминает машину.

Меня бросает вперёд, и ремень безопасности врезается в тело. Нога давит тормоз, чтоб немного смягчить предстоящее столкновение. Визг покрышек теряется в общем грохоте от удара, который, подобно мощному басу в колонках, буквально проходит через всё тело, заставляя вздрогнуть сердце.

Таща перед собой легковушку, мусоровоз влетает в ресторанчик, снося напрочь окно-витрину. Меня подбрасывает в кабине, и вся машина содрогается. Грохот и скрежет металла, после чего ещё один удар, пробирающий меня до кончиков ушей. Моё тяжёлое тело вновь бросает вперёд, и только ремни спасают меня от поцелуя с рулём. Однако воздух всё же выходит из лёгких. Я чувствую, как кожа на лице буквально оттягивается вперёд от резкого торможения и как внутри все органы дружно уходят вперёд, от чего меня едва не рвёт.

Грохот и скрежет ещё слышатся, когда грузовик, наконец остановившись, немного откатывается назад от смятой машины. Становится необычайно тихо.

Голова идёт кругом. Я чувствую, как в висках неожиданно зарождается боль, словно я очень сильно тряс ей. И всё же я пересиливаю себя, достаю телефон из кармана, разблокирую и щёлкаю на уже выбранный номер телефона. Секунда или две ожидания, после чего слышится гудок и…

Ещё один ревущий грохот, бьющий по ушам. Вибрация вновь проходит сквозь меня, пробирая каждый орган и мышцу в теле. Кажется, что я ощущаю взрыв даже костями. Эхо взрыва ещё несколько секунд разносится грохотом над городом в то время, как я вылезаю из грузовика. В голове всё быстро приходит в порядок, но голова ещё немного кружится. Да и тело немного дрожит от адреналина.

От ресторанчика осталось одно название. Он выглядит так, как выглядят города, где постоянно воюют: осколки стекла, куски штукатурки и кирпича, камни, пыль, обломки мебели. Как если бы здесь шёл ожесточённый бой. Сверху сыпались куски побелки и пыль, словно так и не пошедший в нашем крае снег.

Тех четырёх мужиков, что зашли в ресторан, я заметил не сразу. Взгляд случайно зацепился за кусок торса, торчащего из-за обломков машины, в которую я въехал. Именно куска, так как иначе это назвать было нельзя. Весь в крови и пыли, он торчал между автомобилем и вмявшейся от удара и пошедшей трещинами стеной. Я подозреваю, что остальные находятся там же.

Я быстро, насколько это было возможно, вышел из ресторана и практически сразу увидел слегка покачивающегося человека Хассы, который облокотился рукой на стоящий у дороги автомобиль. Он поднял голову и каким-то невидящим взглядом посмотрел на меня. Казалось, что взрыв выбил из него всё желание сражаться.

Но это была его проблема. Я без каких-либо лишних раздумий прижал приклад к плечу и выпустил в него небольшую очередь. Он дёрнулся назад, словно кто-то потянул за верёвку, и упал на спину.

Второго я увидел облокотившимся на одну из машин. За ним тянулся кровавый след, да и он был весь в крови, словно прошёл через тёрку. Было удивительно, что его не убило, но меня это и не заботило. Выстрел в голову, и с ним было покончено. Больше жертв взрыва я, слава богу, не видел.

Машина, в которую я заложил бомбу, выглядела как вскрытая открывашкой консервная банка. Кабина, где и лежал заряд, полностью отсутствовала, хотя багажник и капот остались. Естественно, что её не разорвёт на части, так как заряд был не настолько большим. Однако этого хватило, чтоб выбить все стёкла в округе и перебить лампочки, от чего на улице был мрак. Но мне было это на руку – хуже меня рассмотрят.

Ко мне подъехала угнанная машина. Естественно, что на зарегистрированном на неё хэтчбеке Сирень ездить не будет.

– Садись! – рявкнула недовольно через окно она так, будто я заставлял её ждать. А меньше, чем через минуту мы уже покидали это место. Выехали на освещённые улицы, где ездили машины и ходили люди.

– Ну и бомбануло… Ты как?

– Нормально. В голове гудит, но всё остальное в полном порядке.

– Это было нечто… Я видела, как ты влетел на грузовике в дом. Вот ты есть, а вот уже нет. Знаешь, словно… э-э-э… нереально. Вот есть, а вот нет. А ещё этот взрыв… Я видела, как двоих откинуло. Словно кукол. Хочешь? – неожиданно протянула она мне сигарету.

– Нет, спасибо. Теперь к Стреле. Мы довольно быстро управились, но будет плохо, если новости о случившемся доберутся до него первее, чем мы.

– Охренеть… Мы с тобой словно какие-то бандиты из фильмов, которые одни против всех, – я, честно говоря, не понимал восторга Сирени. Может она сама по себе человек такой? Тот, кому постоянно нужно движение, и плевать, в какую сторону. – Знаешь, типа неуловимых мстителей, которые одни против всего мира… – её голос был каким-то мечтательным.

– А тебе это нравится?

– Ну… это весело. Если тебя не убивают. Но вряд ли я бы предпочла это обычной жизни. Сам видел, Малу тоже хотел выйти. Просто… удивительно, что мы ещё живы.

– Не удивительно. Хотел бы Хасса нашей смерти, и сюда бы пришло не восемь человек и один смотритель, а в два раза больше.

Мимо нас промчались несколько пожарных и скорых машин. Буквально через несколько минут следом проехала вереница из трёх полицейских машин.

– Кто-нибудь был рядом при взрыве?

– Нет. Шёл кто-то по другой стороне, но они убежали после взрыва.

Будем надеяться, что их не зацепило, хотя неприятная мысль, что меня это и не сильно беспокоит, кольнула сознание булавкой. Раньше я бы обязательно подумал об этом, а сейчас почему-то считал случайную жертву допустимой нормой.

– Ты готов?

– К чему? – не понял я, немного уйдя в свои мысли.

– К последней ступеньке! – Сирень явно была возбуждена. А её голос был пропитан ненавистью, которую она была готова сорвать на Стреле. – Сейчас разберёмся, и все долбанные двадцать лямов наши!

– Да. Мы миллионеры, – вздохнул я.

– Ты не счастлив?

– А ты?

– Я… – она осеклась. – Я… не имела ввиду, что рада смерти других и нам теперь больше достанется. Просто им уже не помочь. Никому. Даже Мари, хотя она и была здесь ни при чём, – тихий вздох. – Но мы живы, верно?

– Верно.

– Не убивайся. Для меня они тоже не были пустым местом. Пусть и раздражали, но… как же без этого, верно? Они были мне уже почти как родные, даже этот идиот, – с доброй усмешкой сказала Сирень. – Мы ещё успеем оплакать и обмыть тех, кто умер. Но потом. Ибо мёртвые руки не должны тянуть за собой живых во свет мира другого.

– Ты что, ходила в церковь? – спросил я, удивлённо глянув на неё.

– Мне кажется, что это изречение из Светочи знают все.

Я не то чтобы знал какие-то отдельные цитаты из Светочи (аналог Библии у христиан и Корана у мусульман), я учил молитвы на любой случай в жизни и Светочи прочёл от корки до корки. Всё-таки моя семья не просто увлекалась верой, мы действительно верили. Действительно ходили в храмы, потому что верили. Хотя сейчас мне было интересно – моя семья до сих пор верит в бога?

Глава 49

Я готовился к окончательной странице нашей разборки и, как следствие, моей криминальной жизни. Потому я был готов разрушить любую преграду, которая встанет между мной и ей. Даже встреть мы сейчас полицейского, я уверен на восемьдесят процентов, что, если всё не решится миром, я нажму на спуск.

Но ничего такого не было. Видимо, удача была как на нашей стороне, так и на стороне тех, кто мог встать на нашем пути. Да и девушка за рулём старенького семейного хэтчбека не привлекала столько внимания к нашим скромным персонам.

Было даже немного удивительно и непривычно ехать по городу, понимая, что скоро всё закончится.

Нет, даже не так.

Было удивительно непривычно ехать по ночному городу, видя его спокойную жизнь. Мои последние дни выглядели со стороны как кадры из боевика, а для меня самого как оживший кошмар. Все что-то делали, всё металось, всё крутилось, что-то взрывалось и происходило, убивали, стреляли, бежали. Быстро-быстро-быстро-быстро, точно в стиральной машине всё крутится.

Но сейчас, в преддверии конца, выглядывая из окна автомобиля, я видел другую, спокойную жизнь города, который готовился ко сну. Ему не известно, да и дела не было до всего, что произошло, происходит и будет происходить. Он жил на своей, обычной волне. На улицах, особенно в спальных районах, чувствовалось какое-то успокоение, несвойственное центру Ханкска. Машины, которых стало в половину меньше, спокойно ехали по своим делам. Пешеходы спешили домой. Во дворах царили спокойствие и порядок.

Люди вокруг нас будто и не знали о другой, более дикой и насыщенной жизни. Для них она, как и для меня раньше, ограничивалась новостями по телевизору, работой, друзьями и интернетом. Они не знают об оборотнях и троллях – для них это лишь сказка и миф, им не известно о наркопритонах и складах оружия – это лишь сплетни и теории. Для них все новости – лишь необычная история, которая где-то там, а не рядом с их скучной однообразной жизнью.

Они никогда не заглядывали за предел собственного небольшого мирка, который окружил их однотипной повседневкой. Не понимали, что буквально за углом их мир превращается в чёрт знает что.

Очень скоро я тоже стану частью этого скучного, однотипного и непримечательного мира. И сказать по правде, я ни капельки не жалел и действительно ждал этого момента.

Мы катились по умиротворённым районам, пока Сирень не позвала меня.

– Мы уже близко, толстяк. Готов сделать из него котлету?

– Руки чешутся, – невозмутимо ответил я.

– Ты хоть бы порадовался, что ли, скорому концу, – недовольно пробурчала она.

– Порадуюсь… Когда закончится всё. Хотя не уверен, что для меня это когда-нибудь закончится.

– О чём ты?

Я немного задумался.

– Не думала, что это будет всегда преследовать тебя? То, что мы сделали? То, что случилось? Смерть наших друзей? Что оно оставит своё пятно на душе?

– Которое, как и на одежде, со временем станет тусклее. Поверь, потом ты будешь вспоминать это как давнюю, нереальную даже в твоей памяти историю, под конец сомневаясь, действительно ли это вообще происходило.

Слишком умные слова от Сирени. Чего это её вдруг на философию потянуло? Может быть она и не так глупа, как кажется? В некоторых жизненных аспектах?

– Как бы то ни было, мы уже почти подъехали, – сел повыше я на заднем ряду.

Мимо уже проплывали знакомые многоэтажки, которые я не раз видел, когда приходил сюда раньше. Бара Стрелы пока не было видно, но очень скоро мы к нему подъедем. Оставалось распределить обязанности в плане. Вернее, напомнить, кому какие обязанности отходят. Всё уже было придумано в квартире, поэтому оставалось повторить и покончить с этим раз и навсегда.

В успехе у меня теперь не было сомнений. Никогда не относил себя к самоуверенным, однако чувствовал, что победа будет за нами.

– Сирень, на тебе общедомовой распределительный щит. Сломай его и…

– А где он? – перебила она меня.

– В подвале. Поищи его и скажешь, как будешь готова. После этого иди к бару Стрелы. Когда будешь входить, сразу сообщи мне, чтоб случайно друг друга не пострелять. Если что, поможешь огнём. После этого подгонишь машину, мы вытащим деньги и поедем к машине отхода… если твоя сестра её не сломала.

– Да хватит, уткнись уже! Она хороший и очень послушный ребёнок! – резко отреагировала Сирень. – Делай своё дело и не лезь, уникум!

– Не волнуйся так, – нейтрально ответил я. – Любовь любовью, но реагируй спокойнее.

– Ты…

– Мы приехали, тормози здесь, – перебил я её поток гневного сознания. – Вон их бар.

Сирень запыхтела, как если бы тащила на себе тяжёлые мешки, но развернулась и остановилась около тротуара. Напротив, через небольшой газон, заросший кустарником, где выгуливают собак, виднелась вывеска бара Стрелы. Только сейчас она не светилась приветливо, предлагая зайти туда и выпить. Видимо, Стрела решил на время наших трений закрыть своё заведение от посетителей. Надеюсь, что хотя бы дверь туда открыта, а то нет никакого желания выбивать её.

Мимо нас проезжали машины, однако их было не так уж и много. Да и прохожих было раз-два и обчёлся. А меньше людей, больше времени перед прибытием полиции. К сожалению, глушителя на автомате не было, потому грохот будет знатный, но остаётся понадеяться на терпеливость местных жителей и удачу, которая пока нам сопутствовала.

– Свою задачу поняла? – на всякий случай спросил я, приглядываясь к бару.

– Да поняла я, поняла. Ну не тупая же!

– Знаю. Просто повторяю.

Я огляделся и, дождавшись, когда как машин, так и людей практически не будет, вышел на улицу. Поплотнее прижал к себе автомат, чтоб он не торчал в разные стороны, привлекая к себе внимание, и, подобно воришке, прячущем у себя под курткой украденную вещь, быстрым шагом, изредка оглядываясь, направился к дому.

Сирень вышла чуток позже, следуя моему примеру и не сильно светя своим оружием. Когда я подошёл к дому и остановился в метрах пятидесяти от заведения Стрелы, она уже обогнула дом и скрылась за углом.

На какие-то мгновения меня окутала спокойная тихая атмосфера засыпающего района. Ни криков, ни шума, только нечастый рокот проезжающих машин да трезвон телевизора из окна квартиры выше меня. Где-то вдалеке слышались сирены полицейских или скорых. Тишь да благодать, как любила поговаривать моя ма.

– Тара, я… на месте? – раздался голос Сирени в моём наушнике.

– Это ты меня спрашиваешь?

– Нет, в смысле, я на месте. Тут такой большой щиток и… что мне делать?

– Сломай его.

– Как?

У меня в груди возникло знатное раздражение на эту тупую девчонку. Так и хотелось рявкнуть: «Руками!». Но понимание того, что это вызовет лишь препирательство и ругань, отбивало желание это даже начинать.

– Поищи что-нибудь типа лома или кирпича. Всё, чем можно там всё переломать.

– Лом или кирпич… так, лом или кирпич…

– Лучше кирпич, а то тебя ещё током ударит. – Я как представил, что Сирень лезет ломом к высоковольтным проводам, так мороз по коже побежал. – Или кувалду. Или что-нибудь с изоляцией.

– А что это?

– Найди кирпич, – вздохнул я.

– Ладно, сейчас поищу…

Мне пришлось простоять ещё минут десять, прежде чем Сирень вновь отозвалась.

– Ну… я готова… кажется…

– Ты нашла, чем выбить щиток?

– Да. Сейчас буду ломать, а потом к тебе.

– Только предупреди, когда войдёшь, хорошо? – напомнил я вновь.

– Да-да, я поняла, я напомню, ты меня дурой считаешь?

– Нет.

Да.

– Вот и молодец, иначе бы тебе лицо обглодала. А теперь готовься… понеслась!

Я быстрым шагом направился к бару, вытаскивая автомат, светошумовую гранату и фонарик, поставленный на режим быстрого мигания. Мне-то будет всё отлично видно в его вспышках, а вот людям, которые будут напротив меня, придётся не сладко.

Когда я подошёл к двери, свет в доме уже успел потухнуть. Здание за мгновение стало выглядеть мёртвым. Просто удивительно, как сильно свет преображает эти однотипные коробки и как они меняются без него. Даже не пытаясь мысленно подготовиться или успокоиться – после всего случившегося я совершенно не чувствовал какого-то сильного мандража. Страх, прилив адреналина, возбуждённость, но, учитывая мои последние дни, это стало нормой, к которой я привык.

Я приоткрыл дверь и забросил туда светошумовую гранату, после чего закрыл дверь обратно.

Громкий хлопок, слышимый даже через закрытые двери, ознаменовал мой визит.

Не ждя ни секунды больше, я вхожу в бар. Приклад в плечо, правая рука на рукояти, левая держит ствол и фонарик, который быстро-быстро мигает. Палец уже касается спускового крючка и немного подрагивает от напряжения.

И первое, что я слышу:

– Твою мать! Мои глаза!

– Я оглох! Какая тварь это сделала, урою падаль!

В свете очень частых вспышек они словно на ладони передо мной. Практически сразу ухожу из дверного проёма, подсвечивая их фонарём, хотя после светошумовой они всё равно ничего не видят.

Выстрел в одного, который стоит прямо передо мной, практически в упор в голову, от чего та лопается, как яйцо. Трое оставшихся, видимо, начиная понимать, что происходит, стреляют из пистолетов… чёрт знает куда. Пули вышибают кирпичную крошку из стен далеко справа от меня. Я же не даю и шанса им прийти в себя. Очередь в одного, и тот падает спиной на стол, опрокидывая его. Более длинная очередь во второго, что пытается отпрыгнуть в сторону, и его бросает в стену.

Третий прячется за барной стойкой и стреляет наугад, правда, куда точнее своих товарищей, видимо, по звуку. Мне приходится присесть, чтоб случайно не получить пулю. Но и долго он не живёт – просто простреливаю деревянную стойку короткой очередью. Бронебойные пули берут её без каких-либо проблем и настигают противника.

Переведя фонарик в обычный режим, я медленно водил им по залу, где теперь лежало четыре трупа. И всё, больше никого не было, никто не спрятался и не затаился. Я заглянул за барную стойку и там тоже никого не увидел, кроме трупа, который развалился в луже собственной крови. Фонарём скользнул по двери за барной стойкой, где была лестница вниз. За ней был спуск в коридор, откуда я мог попасть к Стреле. Теперь нас разделяли считанные метры и, возможно, кто-то из его людей, что ещё остались здесь.

Но не думаю, что их осталось действительно много. Девять человек я убил около ресторана и ещё одного точно ранил. Вроде как погибло двое при взрыве гранаты, которую я оставил подарком в нашей квартире для сбора, если верить Стреле, и ещё нескольких ранил. Итого выходит около пятнадцати. Не так уж и мало для солдата, который просто заведует рэкетом местного бизнеса.

– Тара, приём, я у входа. Захожу.

– Да, я в зале, здесь чисто, – ответил я.

Через пару секунд двери приоткрылись, и по залу пробежался луч фонарика.

– Маловато… всего четверо? – спросила Сирень, заглядывая внутрь.

– И ещё девять в ресторане. В сумме тринадцать. Плюс я одного ранил около своего дома и двух вроде как убил в нашей квартире сбора. Выходит немало, верно?

– С ума сойти… Мы словно войну развязали.

Согласен, не верится, что столько человек уже погибло.

– И очень скоро её завяжем обратно.

Я подошёл к двери, что вела вниз, вытаскивая по пути светошумовую гранату.

– Ты первая, я следом.

– А почему это я первая?! – возмутилась Сирень.

– Потому что я так сказал, – с нажимом произнёс я, заставляя её сдаться. – Нырнёшь в полуприсядь и сразу к стене прижмись, чтоб в случае чего не попала под мою пулю.

– Ну да, по тебе-то не промахнёшься, – буркнула недовольно она и была права. Я действительно был побольше её и куда менее вёрткий.

– Открывай, – кивнул я и, когда дверь передо мной отворилась, забросил туда светошумовую.

Закрыли, дождались взрыва, и Сирень смазанной тенью нырнула туда. Через пару секунд у меня в рации раздалось:

– Чисто.

Я ровно так же нырнул за дверь и едва кубарем не скатился со ступенек, случайно запнувшись. Что, кстати говоря, не уберегло меня от того, что я растянулся на полу в конце лестницы, звякнув автоматом о бетон. У стены слегка удивлённо и грозно на меня смотрела Сирень.

– Толстый, ты чего, рехнулся?

– Запнулся, – пробормотал я. – Давай боковые проверим сначала.

Сказано – сделано. Сюда выходило всего пять дверей.

И мы с Сиренью, не ленясь, проверили каждую. Меньше всего нам хотелось, чтоб при взятии нашего общего знакомого кто-нибудь из его подручных выскочил и выстрелил нам в спину. К тому же, я был просто уверен, что Стрела не выглянет из своего кабинета, потому что никто бы не стал идти неожиданно в атаку. Первая и основная реакция на подобное развитие событий – забиться поглубже в своё убежище, держать оборону и нос не показывать. Когда есть шанс отсидеться за железной дверью, идти на куда больший риск и бросаться в атаку было бы наихудшим решением… в сознании многих. Хотя именно такое решение и может увеличить шансы на выживание. По крайней мере, это было бы неожиданно.

Помня о полиции, мы быстро обыскивали одно помещение за другим. За одной из дверей оказался туалет. За другой небольшая комната отдыха, где, видимо, развлекались члены банды. Ещё две были небольшими каморками, где хранили разные вещи: от алкоголя до банальной одежды с рынка и каких-то швабр.

А последняя, естественно, вела в кабинет Стрелы.

Неудивительно, что она была заперта. Но и это было решаемо, достаточно приложить лишь немного креативности. И навыка взлома.

Я несколько раз был у него в кабинете. И, насколько помню, у него не было ни засовов, ни других усилителей двери, что могли бы осложнить нам жизнь – едва ли не обычная стальная пластина с замком, при этом не самым хорошим. Такой, после всего, что я вскрывал, займёт у меня пару минут, а может быть и вообще одну.

– Жди, я скоро вернусь.

Не теряя зря времени, я быстро вернулся в зону их отдыха и в скором времени нашёл подходящие для взлома скрепки.

– Целься в дверь. Вот сюда, – шёпотом я указал ей место около замка. – Как только скажу стрелять, без вопросов всаживаешь туда половину магазина.

– Зачем?

– Надо, – и принялся ковыряться в замке. По идее, дверь была совсем не толстая, и бронебойная пуля должна была взять его.

Это было плёвым делом. Ровно до того момента, когда я почувствовал сопротивление, а в следующее мгновение шпильки не соскочили назад, как если бы кто-то с обратной стороны закрывал дверь обратно.

– Стреляй.

Сирень без какого-либо промедления разрядила длинную очередь, оглушив меня на одно ухо. Пули весело щёлкали об металл, добавляя довольно специфический и звонкий звук к грохоту. И мне показалось, что сквозь эту канонаду звуков я услышал чей-то вскрик боли. Очень надеюсь, что это так и есть. И пусть меня немного откинуло назад в продвижении к цели, это не стало для меня проблемой.