Текст книги "Спящий красавец (СИ)"
Автор книги: Кира Страйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Твою мать, покажи – она повернула лицо Сола к себе.
– Да ничего страшного, – мотнул головой маг, – до свадьбы заживёт.
– Ага, если вообще когда-нибудь найдётся дура, которая за такого стукнутого во всю башку обормота замуж рискнёт пойти, – повернув обратно подбитую голову мага бухтела Фета, прижимая к ране платок.
Маг молча прижался щекой к мягкой руке ведьмы и прикрыл глаза.
– Чего там, утихло, вроде? – уже более спокойно спросила она, осторожно убирая руку и выглядывая из-за валуна.
– Да, вроде, всё, – с другого края высунулся Сол, – давай, что ли, спускаться.
– Давай. В одном ты, однако, прав. Теперь можно и не спешить. Вряд ли им удастся перебраться за нами. Если их там вообще не завалило.
И наша парочка потихоньку двинула дальше. Внезапно Фета подскользнулась на припорошенном каменной крошкой льду и, грохнувшись, поехала вниз. Так и катилась, пока не затормозила об ледяную глыбу, оставшись лежать на животе. До смерти перепуганный Сол рванул следом, не понимая, почему она не встаёт.
– Фетка, ты чего там? – заорал он, неловко взмахнув руками, безуспешно пытаясь удержать равновесие, тоже растянулся и покатился вслед за подругой.
– Ш-ш-ш, чего орёшь? – ведьма спешно поджала ноги под себя, освобождая место подъезжающему магу.
– А ты чего тут валяешься и молчишь? Я уж хрен знает чего подумал!
– Не дождёс-ся. Лучше сюда глянь, – Фета опять уткнулась носом сперва в землю, потом в глыбу.
– Чего там, – подобрался Сол.
Ведьма задумчиво постучала ноготком в лёд. Маг пригляделся повнимательней и тоже различил впаянное в глыбу растение.
– Это случайно не вот то, про что ты говорил? Ну, травка эта съедобная, как она там называется?…
– Серая сыть? – маг потёр рукавом лёд, изо всех сил напрягая зрение, – слушай, похожа. Ёжкин кот, ну ты даёшь! Да если это она, мы ж тут и месяц продержаться сможем.
– Ну дык, могём когда-никогда, – довольно улыбнулась Фетка.
– Ща я её, – Сол оглядывался в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы расколотить лёд и добыть вожделенное растение.
Схватил угловатый осколок камня и со всей дури начал долбить им лёд. Глыба поддавалась плохо. Монолит никак не желал крошиться. Тогда маг бросил камень и пополз вверх, чтобы подобрать оброненный в процессе падения и дальнейшего скольжения рюкзак. Притащил его к месту и, выудив оттуда нож, с новой силой и безудержным энтузиазмом принялся за борьбу с непокорной ледыгой.
– Да что ж тако-е, – тихо сквозь зубы ругался Сол, ковыряя монолит, – может тебя шариком долбануть?
– Я тебе долбану! – поспешила тормознуть разгорячённого мага ведьма, – Мужики, всё бы вам шибануть посильнее, да погромче. Мало тебе одного раза? Да и где мы потом эту развеянную в пыль травку искать будем?
Фета ещё некоторое время молча полюбовалась на потуги Сола и, осенённая новой идеей, тоже полезла в рюкзак.
– Сол, – позвала она.
– Фетка, не мешай, – раздражённо отмахнулся он.
– Ты там не утомился, бодрый мой? – подколола она уже успевшего вспотеть мага.
– Какие есть ваши предложения? – не скрывая сарказма спросил светлый.
Фета молча протянула раскрытую ладонь, на которой лежал кожаный мешочек с горючим порошком. В другой руке она держала пузырёк со своим мылом и фляжку с крепким деревенским самогоном, который берегли на самый крайний случай.
– И что? – недоумённо полюбопытствовал маг, глядя на этот набор.
– Сол, ну химию вспоминай, или тебя так треснуло, что и голова уже не работает?
– Не работает, – сдался он.
– Тогда собирай по округе всю чахлую растительность и сооруди мне горячей воды, остальное я сделаю сама.
Когда Сол натопил снега и нагрел получившуюся воду, ведьма булькнула в неё мыло, пол фляжки драгоценного горючего напитка, быстро перемешала и сразу начала поливать этим бурдомесом монолит. Лёд тут же начал шипеть и пузыриться, тая на глазах. Потом аккуратно извлекли искомую растительность, промыли, завернули в тряпочку и сложили в рюкзак, решив оставить эксперименты с дегустацией на ближайший привал.
Спустились к реке. Здесь она делилась на два рукава. Первый – достаточно спокойный и узкий, его преодолели легко. А вот второй, не в пример первому, порожистый и бурный. Течение сильное.
– Фет, давай место поспокойнее отыщем, – предложил всё ещё хромающий Сол.
– Да не боись ты, и тут прорвёмся. Мы с Алькой по пути в столицу и покруче речку преодолевали. Доставай верёвку, будем переправляться.
Маг достал тонкий канат и пошёл по берегу, выискивая максимально удобное место для перехода. Нетерпеливая ведьма слонялась рядом.
– Ну чего ты копаешься? – торопила она его, – вон же, глянь, камешки один за другим, раз – раз – раз! Только дорожки ковровой не хватает.
Фетка схватила конец верёвки, обвязалась и, не обращая внимания на возмущённо-предостерегающий вопль Сола, поскакала по мокрым камням. Почти допрыгав до другого берега, она повернулась, показала язык и помахала ему рукой. И в этот момент, разворачиваясь в сторону конечной цели, потеряла равновесие, подвернула ногу и грохнулась в воду. Сол, витиевато матерясь, на ходу подбирая верёвку запрыгал к ней на помощь, пока ведьма, уцепившись за валун, пыталась освободить зажатую между камней ступню.
– Ну что, балда, довыпендривалась? – маг слез в воду, пытаясь нащупать застрявшую конечность подруги.
Благо, речушка попалась не глубокая и под берегом течение было уже не таким сильным. Кое-как освободив Феткину ногу он вытащил мокрую с головы до ног ведьму на берег.
– Всё! На сегодня отбегались! Пошевелить ею можешь?
Колдунья, стуча зубами, с трудом подвигала ногой, круглыми виноватыми глазами глядя на друга.
– Ладно, хоть перелома нет. Раздевайся, – Сол развернулся, шаря взглядом по округе, – твою мать!
– Чего? – робко спросила прижухшая Фета.
– Рюкзак на том берегу остался! Возвращаться придётся.
Насупив брови и бормоча себе под нос что-то про "капец, каких настырных" и прочую самонадеянность всех женщин в целом и конкретной особы в частности, маг "спрыгал" на другой берег за мешком. Перетянул травмированную ногу и пристроил её повыше на рюкзак, чтобы снизить приток крови. Затем накапал продрогшей ведьме немного оставшегося самогона, хлебнул сам прямо из фляжки и бросился собирать хворост для костра. Благо, по берегам рек его обычно бывает в достатке.
42
Через некоторое время два взъерошенных мага рядышком сидели у огня. Сол растянул за их спинами полотно палатки, прекрасно экранировавшее тепло костра. Вокруг на шестах сушились промокшие вещи. Феткина нога распухла и безбожно ныла. Сол погрел озябшие руки и приложил их к ступне, унимая боль.
– Ты почему меня никогда не слушаешь? – ворчал он, – вот чего понесло-то?
– Чего уж, облажалась, прямо скажем, – ведьма нервно хихикнула.
– Чего смешного?
– Да вспомнилось. Когда в Одрад шли, у нас Рыська так же искупалась. Я тогда ещё над ней поулыбалась. Прости, кошка, как я сейчас тебя понимаю, – вздохнула колдунья, поднимая чуть затуманенные самогоном глаза к небу.
– Это повезло, что солнце ещё не зашло, иначе уже бы точно обморозились, – глядя на языки пламени добавил Сол, – Ладно, не горюй. Только не несись больше никуда, сломя голову.
– Да уж, мне теперь не то, чтобы носиться, – идти-то как, не знаю.
– Это точно. Надо подумать, что ещё можно сделать с твоей ногой. Может лопух какой поискать?
– Слушай, – встрепенулась Фета, мы ж с тобой совсем забыли про раздобытые козырные кустики.
– Точно! – тоже оживился Сол, доставая и разворачивая свёрток.
– И чего с ней делать? Прямо так и жевать?
– Ну-у, – протянул маг, наморщив ум, вспоминая, что там было написано в старом учебнике, – кажется, можно так жевать, но лучше заварить, если есть такая возможность.
– Таки у нас она есть, сия возможность, давай попробуем, – азартно предложила ведьма.
Сол нехотя вылез с нагретого насиженного места и принялся сооружать котелок, попутно перевешивая вещи, чтобы сохли равномерно.
Когда вода закипела, запарили травку. От нагревания она из серой стала изумрудной. Маги с сомнением таращились на подозрительную жидкость с плавающими в ней ядовитого цвета ошмётками.
– Чего-то я того, не уверенна, что это можно употреблять внутрь без риска для жизни, – прокомментировала ведьма.
– Э-эх, была-не была! – Сол выдохнул и решительно отхлебнул из чашки.
Фетка поморщилась, глядя на это действо и моргнула.
– М-м-м! А на вкус это куда лучше, чем на вид. И согревает, – маг удивлённо поплямкал губами, – если через пару минут у меня не отрастёт хвост или дополнительная пара ушей – смело пей! Очень даже ничего.
Ведьма не стала больше ждать и, зажмурившись, отпила горячую жидкость. По телу разлилось приятное тепло.
– И в самом деле, очень даже ничего, кисленько, – подтвердила она мнение Сола, – и сил, вроде как прибавилось.
– Угу-м, – светлый прислушался к своим ощущениям, – посмотрим на сколько её хватит.
– Сол, подай, пожалуйста, орешку.
– Ты, что ли всё ещё голодная? Я, кажется, ничего.
– Да нет, просто как-то непривычно. Вроде, ничего и не ели, а уже и сытые. Охото что-нибудь на зуб положить и похрустеть.
– Грызи, хомяк, – рассмеялся маг, подавая Фете кулёк, – а я пошёл лагерь разбивать.
– Слушай, а совы больше и не видать, – в догон ему пробормотала ведьма.
–
С Тенью, как раз, всё было в порядке – птица переждала обвал в небе. А вот хозяину её досталось. Марс с Гладом тоже пострадали, но, в отличие от Старха, находились в сознании. Не ожидавшие такого поворота событий разгорячённые преследователи слишком поздно поняли, что сейчас произойдёт. Когда, оценив ситуацию, они, наконец, кинулись искать укрытие, на них уже летело каменное крошево. Воздушнику досталось больше всех. Вот и получалось, что, отследить беглецов птица могла, да только принять эту информацию было некому. Остальные звери в сложившейся ситуации были бессильны и бесполезны. Да и сами маги, чего уж говорить, тоже находились в нерабочем состоянии. Оставалось только приходить в себя, сооружать для Старха носилки и, признавая поражение, тащить товарища и свои помятые кости назад.
–
А тем временем в старом домишке деревенского знахаря в горячечном бреду метался следопыт. Отвар, оставленный дедом, он, всё-таки, выпил. Мучала жажда. Да и, по здравому размышлению, отравления он не боялся – убить его, имея такое желание, можно было бы и гораздо более простым способом. От напитка его сморило в сон, перешедший в лихорадку. Ревера мучали кошмары. Раз за разом он заново переживал момент гибели Хана. К рассвету следопыт пришёл в чувство. Неимоверным напряжением воли мокрый, обессиленный маг заставил себя сползти с кровати. Он больше не мог находиться в этом доме, в этой кровати. Ярость, ненависть, жажда мести гнали его вперёд – найти тех, кто погубил его друга. Ноги подгибались, перед глазами плыло. Помогая себе руками, хватаясь за стены, Ревер дошёл до двери и выпал на улицу. Утренняя прохлада немного прояснила сознание. Отвязав сонную хозяйскую лошадку, следопыт с усилием подтянулся, затаскивая на неё непослушное тело и пустил шагом со двора. Так она и брела по тихим спящим улочкам, пока маг намётанным глазом, а скорее даже чутьём, определял направление, ведущее к большому тракту. Всё-таки не зря он был лучшим следопытом северного королевства.
Уже совсем рассвело, когда коняжка вынесла его на дорогу. Спрыгнув на землю, следопыт присел, опустил руку в пыль и закрыл глаза, подключая свой магический дар, изо всех сил стараясь уловить след именно ЭТОЙ повозки. Если она ехала тут, то он обязательно найдёт. Ни с какой другой не перепутает и больше не потеряет.
– Вы должны были ехать тут, больше просто негде, – тихо шептал он сам себе, – да-а.
Глаза Ревера открылись, полыхнув огнём горевшей в нём и удерживающей на ногах ненависти.
– Скоро увидимся, – пообещал он своим невидимым противникам.
–
После относительно спокойной ночи, мы с Сорганом наслаждались остатками вчерашней курицы. Она, кстати, у него получилась на славу. Рысь всё время спала. Один раз только мне удалось напоить её травяным отваром, в остальном своё лечебное дело делал влитый ей эликсир Сола и моя энергетическая подпитка. Впрочем, для таких ранений, выглядела она совсем неплохо. Жара особого уже не было, дыхание ровное и спокойное – она просто дремала и набиралась сил.
– А неплохой из тебя кулинар получился, – похвалила я величество, с удовольствием догрызая крылышко.
Сорган уже налопался и сидел на согретом утренними лучами пятаке, умиротворённо, сыто жмурясь на солнышке.
– Эх, хорошо-то как. Жить хорошо, – ответил он мне, думая о своём, – такое ощущение, что мне всё в этом мире в диковинку.
– Думаю, в твоей жизни во дворце тебе и некогда было уловить прелесть и ценность этой простоты.
Вспомнилась своя собственная жизнь. Я ведь тоже достаточно большую её часть провела в бесконечной гонке. Особенно, когда ну очень важной начальницей работала. А потом как-то резко пришло отрезвление и осознание того, что я словно и не здесь вовсе, и ничего не вижу – пока я несусь со скоростью и напором локомотива, покоряя новые карьерные вершины, сама жизнь пролетает где-то мимо. И все эти красивые статусы как-то разом потеряли смысл и привлекательность. В тот момент я ответственно заявила себе, что не для того меня мама родила, чтобы я моргнула глазом и, вдруг, обнаружила, что уже добежала до своего заката, а в памяти-то ничего толкового, по-настоящему ценного и нет, и уволилась. Честное пионерское. И ни дня никогда об этом не пожалела. Сочинила себе неплохую подработку, да и всё. Вот тогда-то мы и начали с Котом путешествовать. Старые друзья только улыбались, подшучивая над нашим бесконечным медовым месяцем. В самом деле, это было какое-то второе дыхание нашего брака. Мы стали снова вместе, как в юности, близко-близко. Если вы понимаете, о чём я.
– Эх, – глянув на Соргана подумала я, вспоминая робкие заинтересованные взгляды украдкой величества в свой адрес, – может у Александры что с тобой и сладится, когда я уйду. Так-то ты парень неплохой. Ну, да сами потом разберётесь.
44
Спали в эту ночь вповалку на телеге. Снежный грел своего хозяина, Рыська – нас с Мальвой. Проснулась от тихого поскуливания барбоски – уткнувшись носом в кошкино пузо, она во сне гребла лапками, видимо от кого-то убегая. Рысь подняла заспанную морду, лизнула беспокойную собаку и упала дальше спать. Сорган уже встал и потихоньку гремел посудой, в поисках съестного.
– Доброе утро, сейчас тебя покормлю, – я поспешно спрыгнула с тёплого сена, – глянь вон там под полотенцем греночки. Холодные уже, но мы сейчас чайку вскипятим.
– Это что за фрукт такой? – недоумённо повёл бровью величество.
– Тьфу на тебя, гренок, что ли никогда не ел? Давай уже, трескай, говорю же – вкусно. И мяско сейчас погрею.
– Да я такой голодный, что быка готов в сыром виде загрызть, не то, что в холодном. В общем, ничего не греем, просто лопаем.
Я порубила мясо с овощами и сели завтракать.
– Слушай, я вот всё думаю, что будет, когда мы доберёмся до Феткиной пещеры, до портала? Как мы этого учёного мужика к себе вызовем? – задумчиво жуя спросил Сорган.
– Если честно, и сама пока не знаю, – искренне ответила я, – да и как-то у нас здесь всё время так получается – что не запланируем – всё иначе выходит. Поэтому, сейчас главная задача – до места добраться, а дальше – война план покажет. Меня больше волнует, как там наши в горах. Хотя, судя по поведению Мальвы, должно быть всё в порядке. Если бы с Солом или Фетой что-нибудь серьёзное случилось – по ней было бы видно. Я думаю, не только маги реагируют на гибель фамильяров, в обратной ситуации звери тоже страдают. А наша вон бодрая, аппетит хороший и дрыхнет как сурок – значит всё в порядке. Хоть бы уж как-нибудь вместе к Феткиному дому добраться. Очень уж мне не хочется без неё это логово расколдовывать.
– А чего так?
– Да сильно у неё там всё заморочено. Нет, она мне всё подробно рассказала, но, своя рука, как говорится, всё равно – владыка. Не дай бог чего перепутаю – мало не покажется.
– Слушай, а я тоже маг? Ну хоть маленько?
– Вот уж чего не знаю – того не знаю. Чего-то речи об этом ни с кем ни разу не заходило. Вот в себя придёшь – там и понятно будет.
– Ясно, – слегка скис мой собеседник, – ладно, пора сворачиваться и выдвигаться дальше. А то мы так и год телепаться можем.
– Это точно, – согласилась я и отправилась к воде – отмывать посуду.
Дальнейшее наше путешествие до самых Феткиных гор прошло настолько спокойно и ровно, что, с непривычки, было даже как-то не по себе. Кошка уже совершенно поправилась, но что-то еле уловимо поменялось в её поведении. Я всё никак не могла понять, что именно. А она стала какой-то мягко-спокойно-уверенной. И при этом, как бы это объяснить, – более мудрой, осторожной и… опасной для нежелательных гостей. Часто на привалах садилась рядом со мной и смотрела в глаза, как будто мне снова нужно было о чём-то догадаться. О чём-то значимом. А мне всё не хватало то ли времени, то ли тяму её понять.
– Прости, роднулька, я, наверное, просто жутко бестолковая, – говорила я ей.
Мы обнимались и молчали, думая каждая о своём.
Так, в общем-то, достаточно быстро двигались длинным путём через Оглим. В нём хорошо затарились продуктами и оставили телегу, решив дальше идти пешком. Там же от местных с горечью узнали и о гибели Миры. И о том, что северная принцесса на следующий же день уехала домой – в Афлаим. Что Аксель рвёт и мечет во дворце, потому, что экспедиция поисковиков успехом не увенчалась и как искать наглецов, похитивших самого короля – непонятно. Все силы брошены на то, чтобы снова найти их след, но всё без толку. А знахари Крайта неотступно охраняют королеву. Новый травник Оглима – молодой спокойный парень с проницательными серыми глазами – пристально, внимательно молча разглядывал нас, как будто что-то то ли понял, то ли знал про нас, но так ничего и не сказал. Только очень долго смотрел нам вслед. Я чувствовала это спиной.
И вот, мы с Рысей и нашими новыми спутниками снова шли этой такой уже знакомой лесной тропой. И чем ближе мы подбирались к горам, тем сильнее волновался Сорган. Хоть и очень старался это скрыть. Оно и понятно – совсем скоро будет решаться его судьба. Я тоже несколько напрягалась, потому, что идей по части того, как связаться с Белиалом, всё не возникало.
Ранним, непривычно промозглым утром мы с величеством сидели у костра, пытаясь согреться травяным чаем. Ночью был туман, густо растянувшийся от близкой реки. Без палатки и телеги с сеном спать сегодня было мокро и холодно даже в обнимку с кошками.
– Слушай, давай начнём с самого начала, – предложил Сорган, – как ты с этим Белиалом вообще познакомилась?
– Ой, можно сказать, волею случая. Мы с Фетой совершали вылазку на ту сторону гор, а он там в её любимой таверне поджидал. Так вот, пока она на рынок бегала – он меня и вычислил. Сам подсел и заговорил.
– Так может попробовать сделать то же саме?
– В смысле, попытать счастья в той же таверне? – с сомнением протянула я, – это очень маловероятно, мне кажется. Ну не будет же он, в самом деле, всё это время каждый день, в надежде на встречу, поджидать нас там. Хотя, если других идей не возникнет, всё равно попробуем. Только рискованно это, спалимся "на раз" – у нас же глаза без их любимого фиолета – Белиал меня так и вычислил. Одна надежда, что Сол и Фета всё же выкрутятся и прибудут вовремя. Утешает, что все усилия Акселя ни к чему не привели. Я всю дорогу пальцы крестиком держу – только бы у них всё получилось, и они прибыли вовремя. Иначе, мы с тобой на той стороне будем весьма бледно выглядеть.
– Да уж, положение, – поморщился Сорган и пнул сапогом бугорок слипшихся листьев и хвои.
К моим ногам подкатился рыжевато-коричневый круг.
– Это что это? – наклонилась я и взяла его в руки, разглядывая находку, – Гриб?!
Величество тоже с подозрением уставился на землю. На месте разворошенного бугорка торчала крепкая толстенькая белая ножка.
– Ничос-се! Да это же боровик! – как ребёнок ликовала я, – Это же настоящий белый гриб! Это ж мы сейчас какую шикардосину наваяем!
– Ты уверенна, что это съедобно? – настороженно переспросил он.
– Не сомневайся, величество, это не просто съедобно, но и безумно вкусно, отозвалась я уже шаря по округе в поисках собратьев царского гриба, – давай, не филонь, поднимайся и ищи такие же. Буду тебя сегодня роскошным завтраком потчевать. Зря, что ли, сметану с собой тащим.
Скрашивая серое начало дня, мир заиграл радужными красками. Я азартно шастала по кустам. Сорган тоже увлёкся "тихой охотой". Сбор грибов, особенно там, где они есть – само по себе немалое удовольствие. Через пол часа мне пришлось уже тормозить разошедшегося не на шутку напарника, потому, что грибочков уже была приличная горка, я тащить их с собой – бессмысленно.
– Сорган, хорош! – смеялась я.
– Сейчас – сейчас, вон тот последний только срежу. Ну, глянь, каков красавчик! – с горящими глазами величество тащил мне очередную порцию крепышей.
– Всё, пошли к воде – мыть будем, да чистить.
К грибам решила запечь картошки. В Оглиме взяли немного прекрасно подходящих для этого случая жёлтых клубней из рассыпчатых сортов. Картофелины хорошенько намыла, настрогала на шайбы, присыпала солью и травками и насадила на веточки, заменившие шампуры. Пока Сорган растягивал фольгу, я порезала грибочки и нарубила лучок. Жарить решила на солёном деревенском сале. Глотая в предвкушении слюну, растопила кусочки ароматного шпика, кинула кубики лука, немного поджарила и загрузила красивые пластики боровика. Гриб тотчас же ужался и дал сок. Потушила минут пятнадцать и добавила сметану. Много – всю, что была. Затем, разворошила угли и на медленном огне начала выпаривать жидкость. Вокруг импровизированной сковороды расположила палочки с картофелем. Вскоре аппетитнейшие грибочки в густом соусе с запечённой картохой были готовы. Быстро погрела над затухающим огнём начавший черстветь хлеб, который у меня уже чуть ли не вырвал из рук вконец одуревший от витавших вокруг запахов Сорган, и, наконец, приступили к царской трапезе.
43
Ну всё, пора завязывать с лирическими отступлениями и выдвигаться в путь.
– Твоё величество, давай, однако, лагерь собирать, – вырвала я из глубокой задумчивости своего спутника.
– А? Да, – сморгнул он немножко как-то растерянно.
А я, вдруг, подумала, что он ведь на самом деле – крепкий орешек и большой молодец. И для человека, потерявшего память, держится просто на высоте. Даже неловко перед ним стало за то, что подтрунивала, забывая подумать, а каково ему – человеку, очнувшемуся без воспоминаний.
– Ничего, мы обязательно всё вернём на свои места, – пообещала я ему мысленно, не найдясь, что сказать вслух, погладила по макушке и взялась складывать вещи.
Сорган благодарно глянул на меня, поднялся и молча присоединился к процессу сборов. Минут через сорок мы уже катились по трассе.
– В ближайшей деревне надо обязательно разжиться хлебом и, может, какими овощами, – предложила я, проверяя, на сколько хорошо укрыта от посторонних глаз моя кошка.
– Согласен, – не оборачиваясь ответил Сорган, управляя Храпом.
Ехали достаточно долго, пока из-за поворота, наконец, не показались домишки с уютным дымком над трубами. Свернули с тракта и покатили в сторону села. По пути попалось стадо коров, которое местный пастух гнал на луг. Медленно продираясь сквозь меланхолично бредущих нам навстречу бурёнок, поинтересовались у него, где в деревне торг. Получили ответ, что с рынка народ уже разошёлся, и рекомендации, в каких домах продают яйца, хлеб и овощи.
– А вот у Фроловны, что в зелёном доме по левую руку вон той вона улицы живёт, самое вкусное масло и молоко. Точно говорю. Да, и обратно сюда можете не возвращаться, ехайте всю деревню насквозь – там мосток через речку. А за ним дорога опять на тракт и выведет, – закончил подробный инструктаж разговорчивый парень и зацокал, подгоняя своих неспешных парнокопытных. Мы тоже, наконец, смогли свободно продолжить движение.
Очень даже удачно затарившись съестными припасами, выбрались на окраину села, где и в самом деле обнаружилась живописная речка с несколько хлипковатым на вид узким деревянным мостом. Храп заволновался. Мальва тоже начала проявлять беспокойство. Сорган спрыгнул с телеги и медленно повёл конягу в поводу. Мне тоже было не по себе на этой ненадёжной опоре. Вспомнился подвесной автомобильный мост через Аю из моей собственной жизни. Тоже то ещё удовольствие было карабкаться по нему зимой. Мост тогда обледенел и качался от сильного ветра. Навсегда запомнился запах палёной резины моей верной короллки, взбирающейся наверх. Нет, здесь сейчас, конечно, лето, но тоже как-то высоковато и неуютно.
В заботах и переживаниях переправы мы не заметили всадника, подгоняющего немолодую кобылку вслед за нами к мосту. Первая среагировала Мальва, только Сол шёл впереди и не расслышал, а я не сразу поняла причину её беспокойства, списав его на счёт страха высоты. Когда я, наконец, увидела Ревера, он уже спрыгнул с лошади и, шатаясь, подходил к краю берега, неотрывно глядя на нас. Даже отсюда было видно, как его трясло.
– Со-о-рга-ан! – надрывая связки заорала я.
Он оглянулся и тоже сразу узнал всадника с дороги. Удержал морду Храпа, дёрнувшегося от моего вопля и, с усилием потянул повод вперёд.
А на берегу, следопыт с перекошенным судорогой ярости и боли лицом опускался на одно колено к земле. Храп, каждой клеткой, видимо, прочувствовав весь ужас ситуации, уже без принуждения рванул так, что Соргану приходилось бежать перед ним. Я одной рукой вцепилась в край повозки, другой пыталась придержать Рыську. Телегу трясло так, что солома с очнувшейся кошки летела во все стороны. Собака зарылась в угол за моей спиной.
И вот, рука Ревера опустилась в пыль, вызывая спазм земли. В реку полетели куски глины и камни. Тот край моста повело, но опоры выдержали. Глядя на нас белыми от ненависти глазами, маг взмахнул обеими руками и, сжав их в кулаки, со всей силы ударил ими по земле.
Деревянный настил за нами затрещал и с натужным скрипом поехал в сторону. У меня остановилось дыхание. Сол уже тащил ступившего на твёрдую землю спотыкающегося Храпа дальше от моста, успевая вытянуть с него телегу. А я всё смотрела на трясущегося на том берегу Ревера, как вдруг, пласт земли, на котором он стоял на коленях, с гулким грохотом просел, опадая в реку. Следопыта, словно куклу, швырнуло вниз. Но ему уже было всё равно. Обескровленный потерей фамильяра, он вложил в этот последний удар все остатки своей силы и надорвался. Бездыханное тело мага уносила река. Из ближайших домов высыпал народ. Сорган трясущимися руками ощупав меня, повернул к себе моё лицо и что-то кричал. А я всё никак не могла моргнуть – перед глазами стояло искажённое страданием лицо умирающего следопыта. Наконец, шквал эмоцй прорвало слезами. И, клянусь, среди пережитого страха, злости и ненависти к врагу, едва не погубившего мою Рысю, мелькнуло уважение к сильному и, по-своему, честному сопернику и, даже, где-то сострадание.
Не скоро ещё мы пришли в себя. Сорган, сохраняя хладнокровие, подгонял Храпа, увозя нас подальше от этого места. Я укрыла заново Рысь, зарылась к ней и тихо проревелась. А потом, убаюканная её теплом и качанием повозки, уснула. Проснулась от того, что остановились. Вконец вымотанный Сорган загнал телегу в лес на привал. После сна мне стало значительно легче. И опять шевельнулось уважение к моему напарнику, сильно подогретое угрызениями совести. На него больно было смотреть, хотя Сорган и крепился изо всех сил. Даже попытался заняться поиском дров для костра. Я спрыгнула с телеги. К моему удивлению и великой радости, Рыська осторожно последовала за мной. Сделала, пошатываясь, несколько шагов и присела. Сорган с вымученной улыбкой наблюдал за ней.
– Так, что мы имеем? – я, заставив себя быстро мобилизоваться, рассуждала вслух, – Один до смерти заморенный король, собака на грани нервного срыва и только-только воскресающая кошка. Все, я так полагаю, дико голодные. Особенно Рыська, которая эти дни ничего не ела.
Запоздало ругая себя, бросилась проверять наши припасы. В чашке из двух десятков приобретённых яиц плавало четыре "живых". Остальные частично бултыхались в посудине, частично, судя по разбросанной скорлупе, ровным слоем распределились по всей повозке. Вообще удивительно, как тут всё не поулетало к чёртовой бабушке в реку. Ладно. Я наскоро повыкидывала битые скорлупки с соломы, вспушила её и заставила Соргана улечься. Захрапел он, по-моему, ещё стоя на земле.
– А куда у нас подевался Снежный? – обратилась я к Рыське и громко присвистнула, оглядываясь вокруг, – не может такого быть, чтобы он нас потерял.
То ли кот и в самом деле был уже где-то на подходе, то ли это мистика местного мира, но ветки захрустели и, что твой конёк-горбунок, Снежный нарисовался на поляне. В зубах он тащил приличного зайца. Я уже довольно потирала руки, как кот, одарив меня извиняющимся взором, протащил добычу мимо и уложил перед Рыськой.
Я открыла рот, закрыла, кивнула и задрала руки вверх.
– Ты прав, как никогда. Спасибо, – гладя мягкое белое ухо сказала я.
Кошка перехватила зайца, утащила его в ближайшие кусты и, удовлетворённо урча, принялась за трапезу. Снежный опять растворился в пространстве и стало очевидно, что голодным сегодня, всё-таки, никто не останется.
На меня, вдруг, накатило спокойствие и ощущение того, что мы обязательно справимся. И что вот прямо сейчас нам ничего не угрожает. Без суеты собрала дров для костра, развела огонь и растянула нашу портянку "фольги" на манер сковороды. Затем извлекла оставшиеся целыми яйца, разболтала их с молоком, нарезала хлеб и принялась жарить гренки. Кошка вынырнула из своего укрытия, вылакала из чашки битые яйца и, сыто потянувшись, улеглась рядом со мной. Затем примчался Снежный с новой порцией дичи. Когда гренки были готовы, я попыталась разбудить Соргана, но он только заворчал, отвернувшись на другой бок, и я от него отстала. Незаметно опустилась темнота. Я сидела у костра, похрустывая ароматным поджаренным хлебом, ожидая, пока запечётся мясо, и прокручивала в голове события прожитой мною в этом мире жизни.
45
– М-м-м, божес-сно, – мычал набитым ртом величество.
Я полностью разделяла его мнение.
– Доедай, я уже скоро по швам тресну, – пропыхтела я.
– Не-е-е, не могу, – отозвался Сорган.
Налопались так, что шевелиться не хотелось. Пока возились с приготовлением, тёплое солнышко вошло в силу, окончательно поднимая настроение. Мы валялись на подсохшей траве с полными пузами и наслаждались моментом благодушия и умиротворения, как где-то над головой скрипнул знакомый стариковский голос.
