Текст книги "Машенька для Медведевых (СИ)"

Автор книги: Кира Лафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 46

Саша

Лёгкое раздражение невольно отражается в выражении моего лица. Ловлю в зеркале свой кислый ебальник. Да твою же мать, сколько ещё мы будем возиться с этой девчонкой!

Оборачиваюсь к ней, замечая, как Маша вся сжалась в кресле. Покатые плечики блестят от капель воды. Она выглядит такой нежной, испуганной и невинной…

Блядство! Даже когда под братом кончала, выглядела до жуткого привлекательной. Её пухлые губы приоткрывались, округлялись от каждого стона. Я жадно набрасывался на них, всасывал, ласкал, и дрочил как ненормальный!

Нет. От этой девки нужно держаться как можно дальше. Меня дико пугают мысли и желания, которые рождаются внутри, когда она рядом. Ведьма… её распахнутые ясные глаза – опасные омуты. Они притягивают всё моё внимание, они…

Мотаю головой и хмурюсь, отворачиваясь.

Да твою же мать! Опять залип!

– Здорово, Палыч, – улыбаюсь, протягивая руку старому другу отца.

К моему удивлению, он мне руку не жмёт в ответ, хмурит брови, без проса проходя в гостиную.

– Где она? – оглядывается по сторонам.

Замечает Машку не сразу – она такая маленькая в своём белом полотенце, что сливается со светлыми стенами.

– Здравствуйте… – шепчет из угла.

Палыч быстро крутит головой в поисках источника звука, потом поворачивается к ней.

– Здравствуй. Маша, да?

– Да, – она обнимает себя за плечи, и от этого выглядит ещё более уязвимой.

– Я – Алексей Павлович. Я – доктор и хочу тебя осмотреть, если позволишь?

– Да-да! – внезапно не её щеках загорается лихорадочный румянец. – Я позволю! Пожалуйста!

Надо же, какая несчастная! Можно подумать, мы тут её пытаем, а не до оргазмов доводим!

– Эм… – пытаюсь встрять в беседу. Что-то они сами тут всё решают, а мы с Михой, выходит, лишние? – Слушай, Палыч, да всё с ней нормально уже! Мы её вылечили…

Усмехаюсь, одаривая Машу многозначительным взглядом. Любая девчонка на её месте поняла бы намёк, но Солнцева… мать её за ногу! Вообще меня игнорирует! Лишь краска на её щеках пульсирует ярче, а она смотрит на Палыча с таким видом, будто это он её спаситель, а не мы…

– Александр, – Палыч бросает мне холодно, с неприязнью. – Не встревай, когда к тебе не обращаются.

У меня глаза чуть из орбит не лезут – а он не много ли на себя берёт?!

– Пройдём в спальню? – Палыч указывает жестом на лестницу, и Маша послушно бежит туда.

– Погодите-ка… – что-то неприятно карябает за грудиной. Не хочу, чтобы Палыч наедине с ней был! Вообще никого не хочу к неё подпускать. Миша ещё ладно, я ему как себе доверяю, но другим…

– Пусть идут, – останавливает меня брат. – Всё норм, Саш, не кипятись.

Они уходят вперёд, а мы с Мишкой как безропотные придурки за ними следуем.

– Я тоже зайду, – пытаюсь протиснуться в спальню, но Палыч отсекает меня хмурым взглядом.

– Тут жди! – цедит сквозь зубы.

Смотрит на меня с таким неприкрытым осуждением, словно я не шлюшку-Машку отодрал, а ту Марию, которая Дева! У меня аж руки в кулаки сжимаются от гнева! Да твою ж мать!

– Я, вообще, не вдупляю, какого хера… – начинаю запальчиво, но перед моим носом захлопывается дверь.

С раздражением смотрю на брата:

– Какого хера, Миш?

– Остынь, Сань! Пусть осмотрит её. Ну что плохого от этого?

А у меня чуйка свербит, что ничего хорошего точно не будет!

Спускаюсь вниз, в душ иду.

Там на полотенцесушителе влажные Машкины трусишки сушатся.

Беру их, расправляю…

Подношу к носу и делаю вдох.

Ни хрена не пахнет! Она их выстирала, что ли?! Вешаю обратно.

Неспешно принимаю душ, надеясь, что когда выйду, Палыч уже удостоверится, что наша Мария здорова, и тогда…

Яйца поджимает от сладкого «тогда».

С удовольствием представляю, как мы втроём и дальше будем развлекаться.

Эта крошка мне ещё нескоро наскучит. Зацепила. Не хочу её отпускать…

Да и опасно ей пока возвращаться. Хлыщёв – мстительная тварь. Да и Рамзин на неё зуб точит. Впрочем, и на нас тоже, но… С нами проще. Мы с братом найдём как выпутаться из этой хрени, а вот Машка… Мы ей нужны. Даже больше, чем она нам.

Через полчаса оборачиваю бёдра полотенцем и выхожу из душа в полной уверенности, что Палыч уже свалил, однако, он никуда не ушёл, а сидит на диване в гостиной.

Миша стоит напротив, скрестив на груди руки, а Палыч…

От его взгляда, которым он готов меня убить на хрен, почему-то хочется провалиться сквозь землю. Даже у такого как я в груди ворочается что-то до боли напоминающее совесть…

– А вот и старший засранец! – грохочет друг отца.

Я подхожу ближе, а он… вдруг встаёт с места и со всего маха отвешивает мне по затылку затрещину. Аж в ушах гудеть начинает!

– Какого хрена? – возмущаюсь, а Палыч рыкает на меня:

– Цыц! А ну заткнулись оба! – его лицо какое-то неестественно красное. – Сейчас вы, архаровцы, садите на диван и послушаете всё, что я вам скажу!

Глава 47

Маша

Сердце в груди отбивает нервную чечётку. Прячусь наверху за приоткрытой дверью. До сих пор с трудом могу поверить в свою удачу… Боже, неужели всё позади?

Когда мы с Алексеем Павловичем оказались наедине, меня прорвало на слёзы. Борясь с рыданиями, я рассказала ему абсолютно всё начиная с того момента, как ехала на девичник, и заканчивая тем, как пришла в себя после болезни. Потом он успокоил меня, осмотрел… С каждой новой подробностью моего рассказа, он всё больше мрачнел, а после осмотра, кажется, вообще, был в бешенстве. Убрал перчатки и сказал мне, чтобы я собиралась, пока он поговорит с Медведевыми.

Если честно, я до сих пор жутко волнуюсь. Конечно, Алексей Павлович отнёсся ко мне по-отечески, с пониманием. Обещал, что заберёт с собой, и чтобы я ничего не боялась, но… Мало ли? Вдруг эти монстры и его не послушают? Тем более, что нового он может им сказать, чтобы убедить отпустить меня? Ведь всё, что можно им уже рассказала Алька! Этим негодяям плевать на то, что я девственница! Они считают, что я им должна, и не остановятся, пока им не наскучит играть со мной в свои дьявольские порочные игры!

Собирать мне особо нечего. Мой телефон и сумочка у Медведевых. Даже одежды у меня своей нет! Я быстро натянула сухие трико Михаила. Взяла его же футболку из шкафа и теперь стою около двери, взволнованно переминаясь с ноги на ногу!

Жутко переживаю, о чём они там говорят! Решается моя судьба, поэтому не могу остаться в стороне. Аккуратно выхожу ближе к лестнице и прячусь за выступ стены, чтобы получше расслышать их разговор…

– Палыч, да ты совсем сдурел?! – слышу бешенный голос Саши. – Какая ещё девственница? Она зашитая! Я же говорю тебе: зашитая шлюха!

По телу прокатывают крупные мурашки. Что это значит? Зашитая? Как это?

– Саша! – голос доктора звенит от праведной ярости. – Тебе ещё раз по башке треснуть? Одного раза мало было?! Хочешь, я тебя ещё ремнём по жопе отхожу? Отца-то нет у вас, некому уму-разуму научить! Говорю тебе как врач с сорокалетним стажем! Девушка невинна! Уж поверь я работу хирургов от естественной физиологии отличить смогу!

– Но… – встревает Михаил, но доктор тут же его осекает:

– Не знаю, кто вам такой лапши на уши навешал, и знать не хочу! Вы себе на реальный срок уже заработали, идиоты! Если она к вашим коллегам, в ментовку пойдёт и заяву на вас придурков накатает, вам лет по десять дадут на каждого! Изнасилование и похищение! Это не шутки, мать вашу, мне ли вам объяснять! И знаете что? Если меня как свидетеля вызовут, я всё подтвержу!

– Палыч, ты совсем охуел?!

– А вы двое не охуели? Всё ещё не верите? Вы девчонке жизнь разрушили! У неё жених есть, между прочим! Она плачет там, просит отпустить, а вы над ней издеваетесь! Стыд с срам! Хорошо, ваш отец не дожил до этого позора!

Доктор замолкает, и дом погружается в звенящую тишину.

Боюсь представить их лица. Да и меня саму печёт! Щёки словно кипятком ошпарили!

Нервно выдыхаю, пытаясь не выдать своё присутствие.

– В общем, так, – хмыкает Алексей Павлович. – Я её забираю. Поедет со мной. А вас рядом с ней я чтобы не видел! Вещи мне её отдайте!

– Палыч… – голос Миши звучит растеряно. – Мы же не знали, мы думали, что…

– Проститутка? Да вы хоть раз таких проституток видели в жизни? С первого взгляда ясно, что она ребёнок ещё!

– Но… таблетки, и фамилия её в базе…

– Ну, значит, подставил кто-то вашу девчонку! – злится Алексей Павлович. – Вы бы лучше виновного искали, чем над невинной девочкой издеваться!

– Мы…

– Уроды вы! – снова возмущается он. – Не звоните мне больше! Я знать вас не желаю! Вещи её! Эта сумка? Больше ничего? Маша!

Слышу своё имя, и вздрагиваю.

– Маша, спускайся, мы уезжаем!

Ноги почти не гнутся. Я вся дико дрожу, боясь спуститься вниз… Жутко боюсь встретиться с Медведевыми лицом к лицу.

Делаю над собой усилие, вытирая мокрые щёки.

Шагаю вниз по лестнице вниз, сжимая перила побелевшими от напряжения пальцами.

Глаза поднять не могу. Сама не знаю, почему. Вроде бы, правда на моей стороне, но… отчего-то всё равно чувствую себя виноватой во всём произошедшем почти наравне с Медведевыми. Конечно, я тут не по своей воле, но… я, ведь, отзывалась на их ласки. Не могу врать себе. Я отзывалась. И это, пожалуй, хуже всего.

После того, что случилось между нами, я уже никогда не буду прежней. Никогда не смогу посмотреть в глаза Жоре с чистой совестью. Никогда себя не прощу…

В зловещей тишине прохожу по просторной гостиной.

Смотрю себе под ноги, взгляд поднять так и не решаюсь.

– Иди, Мария, к выходу. Иди, не бойся, – голос Алексея Павловича мягкий и добрый. От его звука волны самосожаления накатывают ещё сильнее, и слёзы снова начинают струиться по щекам.

В любой момент ожидаю, что Медведевы преградят мне дорогу, не пустят, но…

Кажется, они сейчас в таком шоке, что не знают, что предпринять.

– Маша… – голос Миши режет по живому. – Маш, постой…

Слышу позади быстрые шаги и вздрагиваю, ощущая спиной его энергетику.

Повернуться сложно, словно меня к полу прибили…

– Маша… – его ладонь касается плеча, и я начинаю дрожать всем телом.

Поднимаю на него глаза, и…

– Маш… прости…

Его тёмные глаза покраснели. Миша выглядит ошеломлённым и… очень потерянным.

Сердце как-то неприятно съёживается от его пронзительного взгляда, и…

– Ишь какой! Прости! – ехидно замечает Алексей Павлович. – У бога прощения ищи! А девочке душевный покой теперь нужен! А-ну! Уйди с дороги!

Потом он берёт меня за локоть и, применив мягкую силу, выводит из дома.

Глава 48

Маша

В ушах как-то странно, неприятно шумит. Я почти не слышу льющуюся из динамика старой иномарки попсовую мелодию. Ошарашенный мозг успевает выхватывать лишь отдельные слова. Что-то про любовь до гроба и верность обещаниям.

Холод пробирается мне за шиворот. Я до сих пор до конца не понимаю, что мне реально удалось сбежать… Что Медведевы отпустили… Неужели авторитет доктора подействовал? И почему Миша в конце сказал «прости, мы не знали»? Чего они не знали? Что я девственница? Но… Алька же должна была им сказать! Они же ездили к ней? Или соврали? Может, её дома не было, и они не стали дожидаться?

Мотаю головой, пытаясь избавиться от хаотичных мыслей. Какое мне дело до того, что там подумали или не подумали Медведевы? Какая к чёрту разница, что в голове у этих мерзавцев?! Я не должна пытаться их понять, я должна их ненавидеть!!

Их и себя заодно. Потому что я тоже хороша.

Гадко на душе. Чувствую себя грязной. Пока Жора с ума сходил, ища меня, я сходила с ума от диких оргазмов…

Передёргиваю плечами, отворачиваясь к окну.

– Скоро в город приедем, – негромко говорит Алексей Павлович.

– Спасибо большое, – наверное, в сотый раз говорю я. – Алексей Павлович, вы очень хороший человек.

– Эх, Маша… – вздыхает. – Был бы хорошим, сразу бы тебя от них забрал. Но… честно, не думал, что всё так плохо. Я… думал, вы тогда поссорились, ты убежала, под дождь попала. Понятия не имел, что они тебя там насильно удерживают…

Пожилой мужчина вздыхает.

– Что делать теперь будешь?

– Не знаю, – отвечаю вполне искренне. – Понятия не имею… Наверное, постараюсь всё это забыть…

А вот тут уже говорю и понимаю, что вру. Потому что такое не забывается. То, что сделали со мной эти двое… то, какими они были… нет, я никогда не смогу вытравить из головы их образы.

Пытаюсь представить на месте Медведевых Жору, но от этого становится ещё противнее. Наверное, у меня какая-то психологическая травма, раз я теперь к жениху отвращение испытываю…

– Правильно-правильно, – кивает Алексей Павлович. – Маша… ты девушка добрая, честная. Всё у тебя наладится. Эти оболтусы на самом деле не маньяки. Ещё приедут извиняться, вот увидишь. Думаю, запала ты им в сердце, раз они так о тебе заботились…

Краска приливает к щекам, и я снова спешу спрятать лицо, чтобы доктор на заметил моего лихорадочного румянца.

– Приехали, – останавливается возле знакомого подъезда.

– Спасибо вам огромное… – лепечу смущённо.

– Ну всё, хватит уже, я же сказал, что благодарить не за что, – Алексей Павлович, кажется, тоже смущается. – Вот, держи моя визитка, если что, звони. Если Медведевы опять проблемы устроят, мы с тобой вместе управу на них найдём, – он широко улыбается, а я выхожу из машины.

Алексей Павлович трогается с места, и какое-то время я молча смотрю в след его удаляющейся машине.

Потом нехотя оборачиваюсь к подъезду. Очень не хочу туда идти. Но… мне просто необходимо это сделать. Как пластырь с раны отодрать. Чем быстрее – тем менее болезненно.

Делаю глубокий вдох и достаю ключи из сумочки.

Если честно, надеюсь, они мне не понадобятся. Вдруг, Жора дома? Созвониться с ним я не могла – телефон сдох. После всего пережитого первый, кого мне нужно увидеть – тот, перед кем я виновата больше всего. Понимаю, что, скорее всего, наша свадьба будет отменена. Кто теперь, вообще, захочет взять меня в жёны?

Поднимаюсь на лифте с тяжёлым сердцем.

Звоню в дверь. Никто не отвечает. Звоню ещё раз – снова тишина…

Тогда я открываю ключом, который месяц назад дал мне Жора.

Похожу вперёд, и…

Замечаю знакомые ярко-красные туфли в коридоре.

Это же Алькины… А что она тут делает?

Глава 49

Маша

Делаю шаг вперёд.

Всё происходит словно в замедленной съёмке.

Из приоткрытой двери доносятся характерные ритмичные звуки. Удары дерева по стене…

Женский стон.

Потом голос Жоры:

– Твою мать!

Он хрипит и как-то странно булькает, а потом всё затихает.

– Иди проверь, кто там в дверь наяривал, – раздаётся голос моей подруги.

Ожидаю почувствовать боль в сердце, но… почему-то не ощущаю ничего, кроме тупого онемения…

– Хорошо, лапулечка, сейчас!

Смешок Жоры и то же прозвище, которым он называл меня.

К горлу подкатывает тошнота. Пальцы сильнее сжимают ремень сумки.

Дверь распахивается быстро.

Я просто стою посреди коридора.

Жора поднимает на меня взгляд, и… меняется в лице.

Сперва краснеет, потом бледнеет, а потом выдаёт осипшим голосом:

– Маша..?

Он стоит передом мной в одних трусах, и я оглядываю его худощавое тело.

После Медведевых он выглядит хлюпиком, хотя раньше казался мне вполне мужественным.

– Жора, – приподнимаю одну бровь.

– Маша… – зачем-то снова повторяет он.

Мой жених выглядит напуганным. По его лбу стекает одинокая капля пота.

– С Алькой, значит? – складываю руки на груди.

Вопреки ожиданиям, ревность меня совсем не мучает. В груди растекается тупое разочарование сродни тому, что чувствуют дети, когда взрослеют и понимают, что Деда Мороза не существует.

– И давно это у вас? – мой голос спокоен. Хоть я и оглушена, но пережитое за последнюю неделю закалило меня. Раньше я бы точно разревелась. А теперь, вот, – ни слезинки. Видимо, я все их попросту выплакала.

– Маш… я…

Жора складывает руки на груди, нелепо переступая с ноги на ногу.

– А ты не тушуйся, Жор, – внезапно из спальни выходит обмотанная в простынь подруга. – Говори, как есть.

– Аль, замолкни! – рявкает он на неё.

– А почему это я должна замолкать, а? Машка твоя по мужикам таскалась! Я же тебе сказала! Чего ты перед ней оправдываешься? Лучше бы невестушку свою спросил, где она пропадала!

Жора снова меняется в лице, теперь переводит на меня свой негодующий взгляд.

– Маш, а где ты была?

Я игнорирую его слова. Сейчас меня волнует только наглость Алевтины.

Внезапно пелена падает с моих глаз.

Она мне никакая не подруга!

Я дико смотрю на неё и делаю шаг вперёд.

Потом размахиваюсь и даю ей звонкую пощёчину.

Предательство подруги словно последняя капля в чаше моего терпения.

– ААА! – верещит она, отступая за спину Жоры. – Тварь! Ты тварь, Машка!

– Что ты им сказала?! – рычу на неё. – ЧТО?!

Теперь-то мне становится понятно…

Алька специально наплела Медведевым с три короба! Хотела от меня избавиться, чтобы увести моего жениха! Вот же зараза!

– Кому «им»? – лепечет она. – Ты совсем свихнулась? Я не понимаю, о ком ты?!

– Полицейские к тебе приходили! – меня трясёт от гнева. – Что ты им про меня сказала?!

– Никто ко мне не приходил! Припадочная! Совсем с ума сошла?!

– Да я тебя сейчас… – кидаюсь на неё, не помня себя от злости.

Никогда раньше я не участвовала в драках. И уж тем более не нападала первой, но сейчас из меня рвётся что-то дикое, и я с трудом могу это контролировать!

– Маша! – Жора хватает меня за талию, удерживая на расстоянии от Альки. – Успокойся! Маша! Да что с тобой?!

Отбиваюсь от него, пока перепуганная Алька убегает в комнату.

– Сука! – кричу ей в след. – Я до тебя ещё доберусь!

– МАШ! – Жора не выдерживает. – Объясни, что случилось?

Тяжело дыша, отхожу к двери.

Смотреть на него тошно! И за этого человека я замуж хотела выйти!?

– Скажи, Жор, – спрашиваю, чувствуя, как горят щёки. – А почему ты меня не искал? Меня четыре дня не было! Телефон отключен! Неужели ты обо мне не беспокоился?

Конечно, всё это – риторические вопросы. Понимаю, что он не беспокоился, потому что провёл это время в постели с моей лучшей подругой!

Жора смотрит на меня ошарашено. Чешет макушку.

– Мне Алька сказала, что у тебя другой появился… Богатый папик, что ты к нему сбежала…

Его голос ломается, плечи понуро опускаются.

– И ты ей поверил? – стискиваю зубы.

– Я… – взгляд поникает. – Прости, Маш, я… просто ты всегда была так холодна со мной… вот я и подумал…

Закатываю глаза.

О, Боже. Какой кошмар. Он, вообще, мужчина? Невеста якобы сбежала, а он и выяснять ничего толком не стал?

Желание находиться тут дальше нет никакого.

Снимаю с пальца кольцо, которое он подарил мне, и бросаю ему в лицо.

– Видеть тебя больше не хочу.

Рвусь к двери, а Жора за мной.

– Маш! Ну Маш! Прости меня! Погоди ты! Погоди! Что с тобой случилось-то? Может, помощь какая нужна? Маш…

Он продолжает кричать мне в спину, пока я мчусь по лестнице вниз, перепрыгивая через две ступени.

Эта встреча прошла ещё хуже, чем я представляла себе.

Противно, гадко на душе.

Но… с другой стороны, где-то внутри я ощущаю странное удовлетворение.

Будто человек, слишком долго читавший ненавистную книгу, я, наконец, добираюсь до последней страницы и с облегчением захлопываю её.

Глава 50

Маша

Первым делом, когда возвращаюсь домой, хочется навести тут порядок.

Достаю большие чёрные пакеты для мусора и сгребаю с полок вещи Альки. Без разбора кидаю их в пакеты. Получается полная неразбериха, но мне всё равно!

Хочется убрать из жизни и мыслей весь ненужный хлам!

Внутри всё кипит от гнева на подругу. Как она могла так со мной поступить?! Просто уму не постижимо! Я относилась к ней как к сестре! Жалела Альку с самого детства. Из-за пьющих родителей, она всегда была похожа на беспризорницу, и поэтому я часто делилась с ней вещами, едой, и даже собственной комнатой!

К слову, эту квартиру в Москве нам помог снять мой дедушка Казимир. Первые четыре месяца, пока я обустраивалась в столице, пока искала работу и привыкала к учёбе, он снимал её для нас. А потом… У Альки вечно не было денег, поэтому квартплата в основном, была на мне. Алька должна была покупать продукты, но последнее время и этого не делала. Так что теперь я могу выкинуть её без зазрения совести! В конце концов, она сделала ставку на коренного москвича Жору. Так что пусть теперь живёт у него. Или где угодно! Это больше не моя головная боль.

Огромное искушение – сбросить её вещи прямо из окна на улицу, но… думаю, местные дворники мне за это спасибо не скажут. Поэтому я просто выставляю пакеты на лестничную клетку. Плевать, что с ними будет!

Наконец, после трёх часов уборки, измождённая, я по-быстрому принимаю душ и падаю на свою кровать.

Время близится к ночи, и на меня накатывает дикая усталость.

Борясь со сном, я, всё же, достаю теперь уже полностью заряженный телефон.

Мы с дедом не имеем привычки перезваниваться каждый день. Частенько разговариваем по выходным, потому что у каждого из нас куча дел. У меня – учёба, жених, заказы по пошиву, а у него – хозяйство и свой небольшой бизнес. А ещё жена. Тётя Катя классная, живёт в соседнем доме, и ко мне с детства относилась очень хорошо, с теплотой и любовью. Она была деревенской феминисткой, всегда казалась мне независимой и крутой! Мне кажется, дед был влюблён в неё лет пятнадцать, прежде чем три года назад они поженились.

Верчу в руках телефон и всё обдумываю, как сообщить о случившемся дедуле.

Даже если я расскажу без подробностей, он точно слетит с катушек. Возьмёт своё охотничье ружьё и приедет в столицу, чтобы отстрелить Медведевым всё, что у них между ног.

Тяжело вздыхаю. Мда… только этого мне не хватало!

Надо сообщить ему как-то поаккуратнее, а в не в лоб правдой бросаться.

Решаю набрать тёте Кате, его жене. В конце концов, она тоже женщина. Мудрая женщина. Может, подскажет мне чего?

– Алло, молодёжь? – бойкий весёлый голос по ту сторону трубки.

– Тётя Катя, здравствуй, – шепчу устало.

– Машенька! Ну наконец-то! Мы тебе вчера звонили, а у тебя телефон был отключен! Казимир уже к тебе ехать засобирался! Билеты на поезд уже на завтра купил! Переживал, почему ты не отвечаешь. У тебя всё хорошо?

– Тёть Кать, а дедушка рядом? – уточняю на всякий случай.

– Нет, он по делаем в город уехал. Через час вернётся. А что?

– Да тут такое дело…

Прикрываю глаза и пошагово пересказываю события прошедших четырёх дней. Конечно, объясняю без подробностей. Но Катерина хоть и в посёлке живёт, но женщина опытная. Думаю, догадывается о том, о чём я вслух признаться не могу.

– Ох! Опять двадцать пять! – почему-то вздыхает она после окончания моих признаний. – А говорили молния дважды в одно место не бьёт…

– Что? – хмурюсь. – Ты о чём это?

– Да так, – Катерина выходит на улицу, слышу лай собак. – Проходили мы с Казимиром такое. Несколько лет назад. Ты тогда совсем маленькая была, не помнишь, наверное.

– Это… с тобой случилось? – чувствую, как от смущения печёт щёки.

– Нет, – усмехается она. – Я уже не в том возрасте для таких приключений. С моей внучкой дело было. С Ликой. Было у неё два морячка, ох и мерзавцы!

– Погоди! А разве она не замужем за… капитаном дальнего плавания? – переспрашиваю ошарашено.

– Ага. И не за одним.

– Чего? – у меня глаза на лоб лезут. Я, и правда, тогда была подростком. Помню свадьбу, помню двух очень красивых и привлекательных мужчин, но… тогда я подумала, что один из них – друг жениха… Всё украдкой смотрела на него, такой он был красивый… Неужели… тётя Катя о них говорит? Они что, её внучку похитили? Ужас какой-то!

– В общем так, – тётя Катя продолжает как ни в чём не бывало. – Ты не переживай ни о чём! Мы с дедом завтра к тебе приедем! Первый поезд в восемь утра в Москву отправляется, к вечеру будем. Мы приедем, и всё решим. И Медведевых этих…

– Тёть Кать, может, не надо?

– Надо! Ещё как надо! Мы с дедом разберёмся, не переживай! А теперь марш спать! И не думай ни о чём. Всё будет хорошо!

– Ладно… – вздыхаю с облегчением. На самом деле я жутко рада буду видеть своих родственников. Ужасно по ним соскучилась!

– И вот ещё, Маша. Смотри дверь никому не открывай. Сиди дома, никуда не выходи, ладно?

– Хорошо, – киваю.

– Ну всё, деточка. Теперь спи и ни о чём не переживай.

– Спасибо, тёть Кать.

– Не за что, солнышко! Пока не за что…