Текст книги "Любыми путями (СИ)"
Автор книги: Кира Фэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Мария! Какая приятная встреча! – Михаил снова стал адекватным и даже извинился перед Стасиком. Эх, надо было ребятам позвонить его отметелить, может мозги бы наместо встали и он понял, что я ему судьбой вся такая прекрасная предназначена.
– Не то слово, – улыбнулась я. Новый знакомый Степан смотрел на нас с Романом в недоумении. Так, кажется, мой соратник не посвятил в дело своих друзей. Ну и отлично. Только как бы не проколоться перед нашей парочкой, которая вон как внимательно глазки поставила и всё зырит…
В итоге, постояв ещё минут десять, познакомившись и пояснив, кто есть кто, мы решили убраться в место потише, тем более что программа этого дня подходила к концу. Ребята оказались запасливыми и притащили с собой спальные мешки и принадлежности для костра, так что, наплевав на пожарную безопасность, мы нашли себе клочок земли недалеко от стоянки и принялись пировать. Я, дабы Романыч снова не смог меня наказать, отползла от него и устроилась между Степаном и Михаилом, показав Японскому Городовому язык.
Ещё два друга Романыча оказались приятными типами, звали их Дмитрий и Максим, клички называть не стали. Ещё я долго у них вымаливала сказать, какая же кличка была у Романа, но они сказали, что это военная тайна. И всё бы ничего, если бы когда все устали и решили пойти спать, Акулина взяла и не сказала:
– Маша, а может вы с Ромой вдвоём в машине будете спать, а мы займём его спальный мешок. Он большой, мы со Стасом без проблем поместимся, – я, в это время поглощавшая вторую шоколадку, подавилась фундуком, прокашлялась и перевела взгляд на Романыча, который испортил мне весь план. Ох, в тесной машине, я бы непременно прижалась к Стасу и…Я посмотрела на Городового и с тоской признала, что мне хочется прижаться к нему больше, чем к Матросову.
– Хорошая идея, – кивнул "мой" парень. Мда, будь она хорошая, ты бы не выглядел как памятник самому себе, каменный, недовольный. А мне страшно стало. Да он меня во сне задушит за такую самодеятельность.
Но в итоге всё равно на том и порешили, и я обреченно поплелась на стоянку, а Романыч следом за мной. Шли молча, когда пришли, я поняла всю опрометчивость решения оставить машину рядом с будкой со сторожевыми ротвейлерами. Эти зверюги лаяли на всю округу и явно не собирались замолкать. Ночка будет весёлой.
Кое-как обойдя стражей, я влезла в машину и опустила сидения. Потом со скептицизмом взглянула на Романыча. Ларка, конечно, иномарка вместительная, большая, но я что-то сомневаюсь, что Городовому удастся комфортно поспать…Хотя чего я о нём беспокоюсь? Мне-то зашибись будет!
Молчание продолжалось пока мы не легли. В машине душно было. Окно открывать нельзя – собаки брешут как ненормальные, а так хоть немного глушит звук. В общем, спустя три минуты я поняла, что мне этой ночью не уснуть. Ещё и он лежит совсем рядом, весь такой пышущий жаром и отлично целующийся…Мне конечно только Стасик нужен, но мысли иногда совсем не те проскакивают.
– Ладно, можешь ругаться, – проговорила я, глядя в потолок.
– Зачем? – зевнул он.
– Ну как? Я же такая плохая, занялась самодеятельностью, повезла этих двоих на рок-фестиваль, а тебе не сказала…
– Очень плохая. Зря ты мне не сказала, я бы тебя отговорил. Зачем ты этих бедняг помучить решила, они же оба ненавидят такую музыку, – его слова в тишине машины прозвучали как гром среди ясного неба. Я так подскочила, что ударилась коленками о руль, а головой об потолок.
– Да Стас обожает рок-музыку! – не согласилась я. – Ну, по крайней мере, так три года назад было…
– Ага, а ещё Валерия Алексеевна три года назад ненавидела розовый цвет и Максима Галкина, – хмыкнул Романыч. В точку. Я обессилено опустилась, поворочалась, в итоге легла на правый бок, повернувшись к нему. Со стороны выглядело так, будто бы Городовому очень и очень удобно лежать.
– Ром, а как вы с Акулиной расстались? – вопрос мой прозвучал тихо и серьёзно. Городовой повернул ко мне красиво-вылепленное лицо, его глаза в ночи казались совсем тёмными.
– Мы встречались полтора года. Ей было шестнадцать, когда мы познакомились, мне двадцать два. Вначале всё было прекрасно. Уля мыслила старше своего возраста, и мне было с ней хорошо. Но потом я закончил университет и решил начать своё дело. И как оказалось, несмотря на то, что она казалась старше, ей было всего семнадцать и ей не хотелось иметь парня, помешанного на работе. А я лишь хотел устроиться в жизни, но, наверное, перестарался и в итоге я остался один, – он чуть хмыкнул. А Акулина после его монолога показалась мне сущей ведьмой.
– Потерпеть не могла, овца, ты же для неё старался, – пробормотала я, а потом подумала, что вообще такое говорить для меня несвойственно. Я к мужчинам относилась скептически, к трудоголикам тем более. Но, наверное, то, что нас с Романычем объединяла общая цель, заставило меня посочувствовать ему. Или может потому что он мне нравился?
– Спасибо за поддержку, но она была права. Женщины не могут быть на втором месте…
– Такая как я, не смогла бы – ты прав. А для Акулины и пятое сойдёт, – я рассмеялось, а со стороны Романа послышался…смех? Смеялся он тихо, но мне этот звук понравился.
– Ну а как у вас со Стасом так вышло? Дай предположу…не вынес твоего характера? – спросил парень, когда наступила тишина.
– У нас отношения были спокойными, текли мирной рекой целый год, а потом мы одновременно поняли, что они сошли на нет, – я немного подумала, но решила сказать правду, – Он бросил меня.
– Почему ты так за него держишься? – не хотелось отвечать на этот вопрос. Тем более, кажется, он его уже задавал и я умело ускользнула. Но вдруг я решила быть честной:
– Он единственный мужчина в моей жизни, которому я более или менее доверилась, – прошептала я, да, единственный, после ухода моего биологического отца…Как бы я не любила отчима, он был мужчиной и я не могла ему верить.
– Маша, тебе всего двадцать, у тебя таких будет ещё…
– Нет, Романыч, тут ты ошибаешься. Я не верю мужчинам, я чувствую себя…некомфортно, словно мне в любой момент готовы воткнуть нож в спину. Я вообще мало кому верю, – да, и уж не знаю, чего так распинаюсь перед тобой. Но этот парень почему-то внушал мне доверие, его серьёзное лицо и внимательные каре-зелёные глаза.
Наверное, приняв мои слова на свой счёт, Роман сказал:
– Давай-ка спать, нам ещё завтра одну парочку надо поссорить, а я так устал, – в доказательство он зевнул, потянулся и задел мою грудь своей ручищей. Я почему-то вспыхнула краской, а тело вспыхнуло огнём и стало нечем дышать. Я смутилась, но виду не показала и злобно прошептала:
– Интересно, ты когда в последний раз по-настоящему отдыхал? – вопрос был, можно сказать, риторический, но Романыч неожиданно ответил.
– Не помню…сегодня, – сколько усталости и печали в голосе. Я снова опрометчиво резко присела, и снова моей голове досталось от потолка. Ларка! Ты так меня без мозгов оставишь!
– Ром, а развлекался? – ох, чего же ты делаешь Машка, никого к себе не подпускаешь, а к этому почему-то странно тянешься…странно тянет к нему.
– Ну…
– Вот блин, – офигела я. Потом чуть поразмыслив, улыбнулась, аккуратно села и подняла сидение, – Садись, Романыч, – командно заявила я, поворачивая ключ зажигания.
– Зачем? – ему явно хотелось спать, но ничего, потерпит.
– Ну, хочешь, как покойник поедешь, мне всё равно.
– Куда ты хочешь меня отвести? – подозрительно спросил он.
– Уж не на кладбище, не волнуйся, – рассмеялась я. Да, на кладбище рано, вон какой живой! Тело горячее, кожа…а губы…Так, соберись! Не успела Стаса получить, а тебя уже налево тянет? И вы с ним в деловом соглашении считай. И чтобы я, нуждалась в мужчине? Ага, щас!
– Маша, – ух, какой повелительный глубокий голос.
– Мы едем развлекаться, дубина. Развлекаться! Может ещё раз повторить? И не сметь возражать, я уже всё решила! – и в доказательство я пристегнула ремень и начала трогаться. Вот так. Роман молча сел, привёл сидение в подобающий вид и выглядел серьёзным-серьёзным, но в глубине его глаз я уловила заинтересованность…И почему-то увидев её, я почувствовала себя счастливой. А если он улыбнётся…
5
ПРОГУЛКА или СВОБОДА
– Маш, а ты уверена, что это хорошая идея? – шепотом с большой долей скептицизма спросил Роман. В данный момент мы находились возле не особо высокого забора, представляющего собой железную сетку, натянутую между деревянными столбами, и наблюдали за большим огородом. Лучший способ развлечься – это воровать клубнику или яблоки в деревне. Я, как главный мародёр деревни Лоскутки (у меня там прабабушка жила), прекрасно знаю, какой кайф от этого можно получить. Главное, чтобы не застукали, а то без черепно-мозговых не обойтись.
– Это прекрасная идея! – возмущённо воскликнула я, а потом, стараясь не хохотать, заткнула себе рот ладонями. Вот дура! Минуту мы простояли в тишине, лишь слышался лёгкий шелест берёзы под окном и трель сверчка. Фух. Пронесло. В деревню мы заехали первую попавшуюся, которую я проезжала вместе с сектантами по пути на рок-фестиваль. Деревушка небольшая, две улочки и явно живут одни старички. Воровать много мы, конечно, не собирались, весь кайф в процессе и адреналине.
– Не уверен, – ох, нахмурился так, что из-за падающих теней и глаз не видно. Я лишь вздохнула, но от цели не отступилась. Нет уж, я Ромку заставлю хохотать и улыбаться!
– Ром, ну давай, а? Это же так весело! – и в доказательство я принялась взбираться по сетке. Получилось не очень, потому как от моего веса она тут же прогнулась и я стала похожа на мушку, повисшую на паутине или расплющенную на лобовом стекле авто. Сзади послышался тихий смех, и я осталась довольна. Можно для разнообразия побыть клоуном, я непротив.
– Давай помогу, несчастная. И когда ты последний раз это делала? – руки Романа легли на мою талию, и он без труда отлепил меня от сетки. Правда моя ненаглядная майка, да простит меня группа "Идеальная смерть", зацепилась за какой-то крючок, и на этом многострадальном заборе остался порядочный кусок ткани. Ну вот, теперь у меня декольте появилось!
– Лет в десять, наверное, – усмехнулась я, завязывая в узелок порванную ткань.
– И наверное забыла, что улики оставлять нельзя, – Романыч отлепил кусок ткани от забора и протянул мне. Я гордо подняла голову и попыталась ещё раз преодолеть преграду. Блин, был бы забор нормальным и деревянным, а не выродком, как этот, я бы без труда его перелезла! Городовой мне этого сделать не позволил, положил свою лапищу мне на плечо и заставил остановиться.
– Пусти, гадина, я его обязательно перелезу! – я повернулась и злобно на него взглянула, – И без чьей-либо помощи!
– Слишком гордая, чтобы принять помощь от мужчины? – от того, как он иногда угадывает мои мысли даже не по себе становится.
– Слишком горда, чтобы принимать помощь вообще! – я дёрнула плечом и снова стала изучать сетку. Так, мы подошли к этому совершенно неправильно. Я чуть прошла вперёд и наткнулась на деревянный столбик, который удерживал сия конструкцию. Я победно потёрла ладошками. Помощь? Ага, щас!
В итоге, через десять секунд я уже стояла на сухой земле огорода. Интересно, тут вообще чего-нибудь поливают? Наверное, тут живёт старенькая бабулечка, которой нужно помочь. А возможность таковая имелась. Мои глаза тут же уцепились в подозрительный шланг, он наверняка присоединен к какой-то ёмкости!
– Ты куда? – зашипел на меня Романыч, которому, кажется, этот забор был не по зубам. В душе я позлорадствовала, не такие уж и всесильные, эти мужчины.
– Помогать людям! – гордо прошептала я и уже без опаски потопала в сторону шланга. Один раз я обернулась через плечо и тут же замерла. Мда, и как я могла сомневаться в физических способностях этого Японского Городового? Да с его ростом он мог бы просто перешагнуть этот забор! Но тут перепрыгнул его как заправский жеребец.
Наконец, я добралась до заветного шланга. Только вот зря я его открыла поблизости от Романыча…Хотя почему зря? Очень даже весело было наблюдать за промокшим насквозь парнем, а струя угодила ему прямо в грудь. Я в голос расхохоталась. Только вот затихнуть не получалось. Городовой был похож на мокрого кота, одежда облепила его тело и можно было разглядеть некоторые мышцы при лунном света. Ну а я всё ржала, особенно презабавным было выражения лица парня. На нём смешалась ярость и смех. Как так уж не знаю.
Неожиданно всё вокруг посветлело. Я обернулась и увидела, что в окне прямо напротив нас загорелся свет. О-па, а тут же надо уносить ноги. Не удосужившись выключить шланг, я бросилась наутёк. Правда мои кеды тут же проскользили по недавно образовавшейся грязи и в этот же момент и я уже валялась в этой грязи. Смех Романыча не заставил себя долго ждать, только вот, увы, посмотреть на парня мне не удалось, больно я была занята тем, чтобы выбраться. Руки и ноги скользили в грязи и я была похожа на мушку в молоке.
– А ну стоять, черти проклятые! – это послышалось из открытого окна. Послышался какой-то пшик. Ой! Газовый балончик! Хорошо, что я успела отбежать подальше.
– Бабуль! Мы только вам огород полить хотели! – мне к этому моменту удалось встать на четвереньки. Романыч, всё ещё угорая, решил надо мной сжалиться, подбежал и, схватив за руки, поднял как куклу, из меня со свистом вышел воздух, но я продолжала смеяться, как и Ромка. Ну вот наконец я нашла секундочку, прежде чем мы сорвались с места, и взглянула ему в лицо. Я любовных романов за всю жизнь прочла немало, признаюсь, но ноги у меня как в книжке подкосились от его лица. Это был совсем другой человек, я никогда не видела, чтобы улыбка ТАК преображала чье-то лицо, и чтобы чей-то смех заставлял меня улетать в небеса, радуясь. Он бы похож на маленького мальчика, такого радостного и…
В общем, я не выдержала и потянула руки к его лицу, вот мои пальцы коснулись его ямочек, смеяться он перестал. А я как заворожённая идиотка всё всматривалась в его лицо и хлопала огромными от восторга глазами.
– Проваливайте отсюда, мародеры! – в нас полетела книга, а потом ещё одна. Я всё-таки оставила лицо Романа в покое и на месте моих прикосновений у него остались смешные пятна от грязи. Мы сорвались с места и уже через пару минут добежали до машины. У меня болел живот от смеха, Роман тоже начал хохотать, глядя на меня. Мда, а выглядела я ещё как круто…Вся грязная, с головы до ног, даже в Ларку лезть стыдно! У Романыча было испачкано только лицо и то чуть-чуть, но зато вода с него текла как из ведра.
– Грязнуля, – немного проржавшись, заявил он. И снова эта улыбка. Но я уже начала привыкать, ноги вроде не подкашивались.
– Очень смешно, – я попыталась не улыбаться, но не получалось. Если постоянно буду улыбаться, то через год стану похожа на ту старушку из окна!
– Не то слово. Куда теперь? – ох, даже не знаю, как описать то чувство, которое возникло у меня после этой его фразы. Восторг и чувство полёта. Я сделала из этого буки весельчака! Хотя сделать такое невозможно. В душе он любит веселиться, но не делает этого…
– Не знаю как ты, но я в свою Ларку в таком виде не сяду, – я любовно взглянула на машину, фары которой недовольно мигнули, когда я снова поставила её на сигнализацию.
– Мда, я умру от смеха, если ты немедленно не помоешься, – Роман кашлянул в кулачок, но я точно знала – угорает.
В общем, мы поплелись вдоль деревни. Я, похожая на пугало и Романыч, похожий на ребёнка-великана, лыбящийся так, словно выиграл в лотерею миллион. Шли мы шли, пока на другом конце деревне не нашли реку. Прошли вдоль русла, ушли, наверное, на километр от деревни и нашли пляж за кучей колючих кустов. Я, не капли не стесняясь, сбросила кеды, футболку и шорты, оставшись в нижнем белье. А что? Тот же купальник, и если я засвечусь перед Ромкой в трусиках и лифчике развратницей я себя не почувствую. Да и если на то пошло, то уж лучше быть чистой развратницей, чем грязным чучелом.
– Не боишься, что тут могут быть пиявки? – Роман с любопытством заглядывал в воду, не замечая моего стриптиза.
– Плевать, тем более пиявки – это полезно, – я старалась скрыть сомнение в голосе. Так, а теперь надо волосы распустить, а то и им тоже досталось. Когда я шагнула в воду, то, наконец, удостоилась взгляда Романыча. После него раздеваться до белья не показалось мне такой уж хорошей идеей. Не то, чтобы он как-то по особенному на меня взглянул, нет…просто одно то, что он уже увидел меня в таком виде, у меня в животе чего-то там ёкнуло.
– Присоединяйся! – воскликнула, с головой уходя в воду, хорошо хоть река глубокая была. Когда я вынырнула, Романыч уже избавлялся от такого ненужного туалета, как джинсы. Я поспешно отвернулась от его тела, на котором не виднелось кубиков или чего-то там ещё, но выглядело очень подтянуто и…сексуально.
Я нашла место помельче, встала на ноги и принялась оттирать грязь. Ещё бы одежду не помешало выстирать, но сохнуть будет всё-таки долго, а так можно будет слегка потереть влажными руками пятна и…Ой, а чего-то Романыч так близко подплыл?
– Чего тебе?
– Спинку не потереть? – услужливо осведомился он, улыбаясь. Ну хватит улыбаться, я могу и привыкнуть…
– Нет, – прошептала я, переставая растирать тело. Выглядела я наверное потрясно с поплывшим макияжем…Хотя какая мне разница, как я выгляжу? Я всегда наряжалась только для себя.
– Что с голосом? – подозрительно поинтересовался Романыч. Ну уж нет, Машка, у вас с ним деловое партнерство. Не больше. Вот только не знаю почему, но я шагнула ближе к нему, дотронулась прохладными пальцами до обнажённого плеча, провела рукой по шее, коснулась лица, а затем постепенно исчезающей ямочки.
– Ром, улыбайся чаще, пожалуйста, – я неуверенно улыбнулась, запустила пальцы обеих рук ему в волосы, он чуть расслабился и его рука потянулась к моему лицу, тёмные глаза сосредоточенно и с силой смотрели на меня. Ох, мамочки…какая дрожь по телу. В общем, я решила спасать ситуацию, благо мои руки в его волосах и его расслабленное состояние поспособствовали этому, я подпрыгнула и с силой стала опускать его голову вниз. Но Городовой не растерялся и потянул меня за собой, в итоге мы оба оказались под водой. Это быстро привело мои мысли в порядок.
После вот такого весёлого купания мы выползли на берег, я принялась тереть пятна на своей одежде. Получив удовлетворение от результата, я повесила одежду на корягу и стала зябко перебирать ногами. Ох, чего-то прохладно, как бы не заболеть.
– Замёрзла? Держи футболку, она почти высохла, – тихо бросил Роман, который уже натянул на себя джинсы. Я с благодарностью нацепила почти сухую футболку, не сказать, что было уж очень тепло, но теперь я хотя бы не была полуголой.
– Пойдём наверное, одежда по дороге высохнет, в машине хоть отогреешься, – не спрашивая никакого там элементарного разрешения, Романыч схватил мои влажные шмотки и, обняв за плечи, потянул в сторону.
– Дай хоть обуться, – от такой заботы стало не по себе. Ненавижу, когда обо мне заботятся. Вот ненавижу.
Только я выпрямилась после того, как влезла в кеды, как рука парня снова обняла меня за плечи. Вроде и ничего такого в этом жесте, но так и хотелось прижаться к нему поближе, вдохнуть его запах, прикрыть глаза и расслабиться…Рядом с этим парнем так и хочется быть слабой женщиной. Но вместо этого я тут же ощетинилась, вырвалась из объятий и пошла в сторонке, с подозрением поглядывая в сторону парня.
– Дикая кошка, – улыбнулся он, но больше руки распускать не стал. А я, прижав мокрые шмотки к груди, снова начала трястись от холода. Ну, скоро мы там уже и до Ларки дойдём? А то у меня уже зуб на зуб не попадает!
Пришли быстро, стоило мне только увидеть вдалеке силуэт своей машины, как я бросилась бежать. Моя девочка весело подмигнула фарами, когда я сняла её с сигнализации, и ласково замурчала, когда я завела мотор. Печку я тут же врубила на полную, заползла на сидение с ногами и уменьшилась в размерах, наверное, раза в три. Романыч присоединился не сразу, пару минут он стоял снаружи, пока я не опустила стекло и не посоветовала ему залезть внутрь, потому как он, стоя на улице, непременно что-нибудь, да отморозит. Хотя чего это я так беспокоюсь о некоторых частях его тела…
– Ой, как хорошо, – причитала я, когда парень сел в машину. Почему-то выносить его мужественность мне стало всё труднее. Надо смотреть правде в глаза: Романыч очень привлекательный мужчина. Высокий, статный, с по-мужественному красивым (не путать со смазливым!) лицом, сексуальным подтянутым телом, несмотря на отсутствие явных кубиков и т. д., крепкими…ногами. А если улыбнётся, то все эти два метра красоты становятся просто невообразимо прекрасными.
– Как бы ты не разболелась, – он откинулся на сидении, внимательно разглядывая меня. Я тут же вспомнила про тонну макияжа, которую наложила на себя утром, посмотрелась в лобовое зеркало. Как ни странно, от этой самой тонны и грамма не осталось, лицо моё было чистым, волосы приятно волнились, несмотря на то, что их не расчёсывали, выглядели прилично и обрамляли чуть бледное лицо, глаза у меня были огромными как у испуганной лани. Вот тебе и Маша, гроза мужчин, сейчас похожа на испуганного котёнка.
– Ничего, у меня здоровье крепкое, так что засунь свою жалость куда подальше, – и я стервозно расхохоталась, собрав волосы в высокий конский хвост. Хватит, Машка, он уже вдоволь насмотрелся на слабенькую тебя, пора возвращаться к прежнему. И чего я вообще так над ним сжалилась? Вздумала развеселить этого трудоголика и показать ему, как это, развлекаться. Но, несмотря на все противостояния мозга, маленький колотящийся камушек в груди, который когда-то был сердцем, говорил мне, что этот человек мне не безразличен, несмотря на то, что я знаю его так мало.
– Мария, это называется забота, – хмыкнул он, отворачиваясь к окну, – А впрочем, я сам не знаю, что это. Так что давай, наверное, поедем назад…
– Ну уж нет! Как, по-твоему, я в таком виде буду Стасика соблазнять? – я демонстративно растянула футболку парня, на мне она сильно весела и была длинной, а я девушка крупная, всё-таки.
– По-моему очень даже соблазнительно, – он пробежался по мне взглядом, а я смутилась как восьмиклассница. Вот блин! Типун ему на язык! – В смысле для Стаса-унитаза.
– Я так и подумала, – активно закивала я, а потом нахмурилась, – Как ты его назвал?
– Стас-унитаз, – спокойно бросил Романыч. Я расхохоталась.
– Славная у них парочка…акула и унитаз, да уж, – я лишь покачала головой.
Ещё немного постояв на месте, я выключила печку, а потом машина тронулась с места. Не знаю как Ромка, но я планировала съездить в город, времени у нас ещё было много, а мне необходимо было привести себя в порядок.
– Куда едем? – спросил меня парень после продолжительного молчания, когда мы проехали мимо фестиваля.
– В город, мне нужно привести себя в порядок! – отрезала я.
– Женщины, – только и хмыкнул парень, но возражать не стал.
По дороге мы обсуждали какие-то нейтральные темы. Романыч, как ни крути, был всё-таки не таким скучным, как мне раньше казалось. Он мог и пошутить смешно, и на серьёзные темы поговорить. В общем, я всё больше проникалось той мыслью, что он мужчина ого-го. И меня всё беспокоил вопрос, почему Акулина его кинула? Ну, работал парень много, могла бы и потерпеть, это же он ради неё…
Я поняла, как жутко устала, только после того, как перешла порог своей квартиры. Романыч тут же с любопытством принялся разглядывать моё жилище.
– Ты как хочешь, но я пошла в душ, и переодеться надо, – проронила я, буквально ползком направляясь в сторону ванной комнаты.
– У тебя поесть чего есть? – кому что!
– Обижаешь, я прекрасно готовлю, – наверное, это прозвучало слишком невинно, потому что Городовой с подозрением покосился в мою сторону. А вот тут я не соврала, готовила я отлично, правда редко, но всё равно за что бы я не взялась, даже если я делаю это блюдо в первые, то получается пальчики оближешь! В этом с моим брателло мы вечные соперники, кто кого, как говорится, переготовит.
– Посмотрим, – хмыкнул парень и удалился в кухню.
– Ты выбирай: помирать с голоду или от еды, – зловеще рассмеялась я, наконец, добравшись до ванной. Оттуда я не выходила добрых полчаса и сама очень сильно проголодалась. Зато теперь я была чистенькой и благоухающей, волосы я решила пока не сушить, уж очень мне понравился их естественный вид.
Закутавшись в банный халат до пят, я вместе с паром вывались из ванной и тут же направилась на кухню, дабы подзаправиться. Мы оказались горе ворами и так как лишили себя удовольствия покушать клубнику, пришлось довольствоваться вчерашним рисом и жульеном, которые Романыч, к слову, уплетал за обе щеки.
– Ну как, чувствуешь, как жизнь уходит из тебя? – со смехом спросила я, облокотившись на дверной косяк. А вот интересно, когда в последний раз мужчина сидел на моей кухне и ел приготовленную мною еду? Да никогда!
– О да, – довольно закивал Ромка, – Это слишком вкусно, чтобы быть правдой, наверное, я уже умер, – он хотел рассмеяться, но остановился, так как рот у него был набит.
– Поделился бы, бугай, чай я тоже не на диете, – пробормотала я, присаживаясь рядом с ним. Парень даже не удосужился выложить еду на тарелки, зато подготовил мне вилку и мы, болтая, стала уплетать еду. Чувствовала я себя удивительно легко. Понимаете, когда рядом со мной находится представитель мужского племени, я вся как на иголках, мне постоянно хочется их уколоть и показать какая я крутая, что я лучше и сильнее. А тут всё по-другому. Рядом с Городовым мне легко и почему-то не хочется выпендриваться или что-то в этом роде. И если уж совсем честно…То сейчас в банном халате, с растрёпанными волосами, без косметики и язвительных слов на языке, это была самая настоящая Маша Табелева, без бзика по поводу мужчин. И это страшно пугало.
– Если честно, мне туда возвращаться не очень хочется, – я покосилась на часы. Начало четвёртого.
– Почему? – тихо спросил Рома.
– Не знаю, – пожала я плечами, – Эта затея с рок-фестивалем какая-то дурная была. Чего я хотела добиться? Они оказывается оба ненавидят такую музыку, а я хотела произвести на Стасика впечатление крутой рок-дивы, при виде которой у него бы челюсть отвалилась. Но видимо ему по вкусу тихие библиотекарши, носящие одежду на размер больше, чем надо…
– Если тебя это утешит, то ты свела с ума всех моих друзей и половину народа на этом рок-фестивале, – ободряюще улыбнулся Роман.
– Хах, всегда так…Стараешься зацепить одного человека, а цепляешь всех, кроме него, – я вздохнула, – Мне ведь Стас только и нужен…
– А ты уверена в том, что нужен, Маш? – парень облокотился на стол, серьёзно заглядывая мне в глаза. Ну что за глупые вопросы? Кто ещё мне может быть нужен, если не Стас, единственный мужчина, которого я как-то подпустила к своему внутреннему миру. Я покосилась на Городового, а может и не единственный…
– Конечно, уверена! – я вскочила с места, – Ладно, мне надо одеться, и поедем уже.
– Как им объясним наш помятый вид? – вздёрнул бровь парень. Я захихикала.
– Ну, мы взрослые люди, – томно прошептала я, – Скажем, что всю ночь в городки играли. Это же так очевидно! – я рассмеялась и удалилась переодеваться с каким-то странным скребущим чувством внутри.
Наместо мы приехали уже когда солнце почти выползло из-за горизонта. Место на стоянке оказалось свободным, и я даже удивилась. Хотя кто в такое время разъезжает? Заглушив мотор, я почувствовала, как сильно устала, глаза уже с трудом открывались, и я чувствовала себя в хлам пьяной.
– Ром, помоги мне с сидением, – просопела я, сворачиваясь калачиком на неразложенном сидении. Парень потянулся в мою сторону, чуть навалился на меня, достал руками до рычага и резко опустил сидение, да так, что я последовала вслед за спинкой, а Роман навалился на меня. Мы рассмеялись.
– Ой, ты тяжёлый, – улыбнулась я с полуоткрытыми глазами, непослушные пряди волос упали на лицо и Городовой поспешил откинуть их назад, не забыв погладить меня по щеке. Ой, какая же иногда приятная, эта, как её, забота…
– Это мягко сказано, – хмыкнул он. Не знаю зачем, но я потянулась к нему руками и обняла за шею.
– Ты так хорошо пахнешь, – вдохнула я, – Каким парфюмом пользуешься?
– Не знаю, мне коллеги подарили на юбилей фирмы, – проронил он мне на ухо. Представляю, как неудобно ему лежать, рычаг переключения передач на пару с ручником наверняка врезаются ему в живот, а может куда пониже. Но мне было всё равно, отпускать его совершенно не хотелось.
– Надо спасибо сказать этим коллегам, мне тебя съесть хочется! – Господи, чего только и не наговоришь в полусонном состоянии!
– Спи, Маш, ты утомилась сильно, – мне с трудом удалось сдержать вздох разочарования, когда парень привёл в горизонтальное положение своё сидение и лёг на него. А сон у меня вдруг как рукой сняло. Я почувствовала себя самым одиноким человеком на земле, даже руки затряслись, внутри вдруг стало так больно-больно…Словно отец ушёл только что, словно я совсем никому не нужна.
– Ром, – чуть ли не слёзно прошептала я, поворачивая к нему лицом.
– Что-то случилось? – видимо он разглядел выражением вселенской скорби на моём лице. Но я знала, что он мог мне помочь, знала…
– Обними меня, пожалуйста, – я задрожала ещё больше. Вот только в машине было тепло, я дрожала от внутреннего холода, вызванного одиночеством. В тот момент я чувствовала себя ничтожеством.
Парень не сказав ни слова, подвинулся чуть ближе на сидении, и раздвинул руки. Я тут же прильнула к нему, стараясь устроиться максимально удобно, и уткнулась лицом в его тёплую грудь. Его руки легки мне на спину, и я прижалась ещё теснее, немного потеревшись носом о его футболку. Теперь не так холодно, теперь внутри я чувствую, что не одна…
– Всё-таки ты классно пахнешь, – улыбнулась я, прежде чем провалиться в сон.
***
Всё-таки Мария, самая странная из всех девушек, которых Роман Городовой встречал за двадцать семь лет своей жизни. Не отрицательно странная, а как раз наоборот. С первого взгляда, как ему и показалось при первой встрече, очевидно, что она просто нахальная пустышка, кокетничающая направо и налево. Но при более близком знакомстве сразу угадываются черты сильной женщины, которая говорит то, что думает. Роман хмыкнул, наверное потому, что сначала говорит, а потом думает о том, что сказала.
Парень снова чуть сжал трогательно сопящую девушку в объятиях. Какой там сон! Стоило только вспомнить бессовестное раздевание Марии у реки, как места, которых она касалась своим телом пусть даже и через одежду, тут же загорались огнём. Да что говорить…Стоило Роману пообщаться с этой девицей, как внутри него слово загоралось маленькое солнышко. От Марии исходил такой заражающий позитив, что она заставляла улыбаться и радоваться даже такого умудренного сухаря, как Роман.
