Текст книги "Не будите изувера (СИ)"

Автор книги: Кира Фарди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

Толян и компания.

Баба Аня сходила с ума от беспокойства: то выглядывала в окно, то выбегала на крыльцо, то теребила шторку, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь темное стекло.

– Ну, где эту девку черти носят? – в который раз задавала она себе один и тот же вопрос. – Вчера только вышла из больницы, а уж новые приключения на свою задницу ищет. А все эта шантрапа местная! – потрясая кулаком, кому-то грозила бабка. – У, ироды, нет на вас деда Матвея, он бы не допустил такое.

Старушка снова выскочила на крыльцо, но, постояв немного, побежала на дорогу. На улице было пусто, ни души, да и откуда поздним вечером взяться людям в их маленькой, в одну улицу, деревеньке? Старики перед телевизором сидят или спят, а молодежь давно в город укатила. Живут, конечно, здесь Толик Нефедов да его дружок Юрка Смирнов, но молодыми их разве можно назвать? День-деньской эти паразиты пьют, не просыхая, да задирают стариков. Юрок уже и в тюрьме успел побывать. А сейчас вот увели Надюху неизвестно куда.

– Ой, накличет себе беду, девка, ой, накличет, – причитала баба Аня.

Она добежала до дома родителей Толика и яростно застучала в калитку.

– Варвара, выходи! Толик дома?

Соседка выглянула в окно:

– Не, баба Аня, нема его. И сразу говорю, чтобы не приставала боле: я не знаю, где он шастает.

– Ну как ты не знаешь? Он же у тебя в избе живет.

– В избе он только ночует, да и то чаще в дровяном сарае, угол он себе там сделал. Когда появляется и куда потом девается, мне неведомо, да он и не отчитывается.

– И что ты, Варька, за мать! – в сердцах выпалила бабка, сплюнув на дорогу.

– Мать, как мать, не хуже твоей дочуры. Я сама Толика воспитывала, за ошибки сама и крест на горбу тащу, а твоя спихнула тебе на руки больную внучку, ты и нянчишься с ней.

– Ох, и не говори! Что верно, то верно, – горько вздохнула старушка, – что у тебя в глазу соринку искать, когда у самой вон какое бревно торчит, – она повернула к дому, но соседка ее снова окликнула.

– Баб Аня, смотри, Толик идет, и, кажись, не пьяный.

– Где, где он? – засуетилась старуха, подслеповато вглядываясь в конец улицы.

Там в тусклом свете деревенских фонарей показалась долговязая фигура. Рядом семенила короткими толстыми ножками еще одна. Комичную пару представляли собой эти двое – длинный худой Нефедов и маленький толстый Смирнов. Когда баба Аня смотрела на них, то невольно улыбалась, сразу вспоминая Тарапуньку и Штепселя, парочку юмористов, выступавших когда-то по советскому телевидению.

Но сейчас ей было не до смеха.

– Толик, паразит, куда Надюху увел? – чуть ли не с кулаками накинулась на парня бабка.

– А я почем знаю, где оторва эта шляется? – вопросом на вопрос ответил Толик.

Он держался нагло и независимо, но по бегающим глазкам слабого по характеру Юрка бабка поняла, что дело нечисто.

– Как не знаешь? Она же с вами ушла.

– И ничего не с нами. Надька хотела на озеро посмотреть, вот мы и показали, куда идти надо.

– На озеро? А чего она там забыла?

– Вот вернется, ты у нее и спроси.

– Толик, ты не юли, – выскочила из калитки мать, – говори правду. Видишь, – Варвара ткнула в темноту рукой, – ночь уже, а девки дома нет.

– Мать, не лезь не в свое дело, – отодвинул ее Толик и, повернув к дровяному сараю, махнул рукой:

– До завтрева, Юрок.

Но бабка Аня уже вцепилась в его руку, с другой стороны Толика держала мать: она понимала, что ее прохвост сын замешан в пропаже соседской внучки. Юрок в это время пытался тихонько раствориться во тьме.

– Толик, будь человеком, ты же знаешь, где она.

– Да отстань, бабка Аня, чо лезешь. Не знаю я, где твоя Надюха, – он легко освободился от держащих его рук и ушел за дом.

Баба Аня заплакала.

– Слушай, соседка, – нашлась мать Толика, – давай-ка у Юрка спросим.

Она крутанулась и, несмотря на свое грузное тело, быстро догнала дружка сына.

– А ну-ка постой, голубь мой сизый. Куда Надьку дели? Живо признавайся.

– А я чо, не знаю я, – растерялся напуганный натиском двух женщин Юрок, – мы довели ее до тропки на озеро, а дальше она сама пошла.

– Только проводили и больше ничего?

– Ну да, – уверенно ответил Юрка, но глаза парня так и бегали по сторонам.

– Ты мне лапшу на уши не вешай. Хоть режь, не поверю, что только проводили. Признавайся, гад, а то к участковому пойдем. Там как на духу правду выложишь.

Юрок струхнул. В полицию ему никак идти было нельзя. «Откинулся» он совсем недавно, стоял еще на учете. В грабеже ларька, за который он отсидел в тюрьме, мужик почти не участвовал – слишком труслив был для такого дела. И хоть он просто в карауле стоял, кто ж ему поверит…

– Ну, немного посидели, выпили по маленькой.

– Как выпили? – вскинулась бабка. Надюшке пить нельзя, она на таблетках сильных.

– А мы почем знали? Надюха сама предложила. И купила сама.

– Как же быть? Господи, за что ты наградил меня такой внучкой? Какие грехи я перед тобой совершила? – заголосила бабка и без сил опустилась в дорожную пыль.

Варвара и Юрок перепугались не на шутку. Из-за дома на крик выскочил Толик.

– Вы чего тут разорались? Спать не даете.

– Баба Аня, да прекрати ты выть! Толком объясни, что с Надюхой не так, – вспотевшая Варвара пыталась поднять обессилившую старушку на ноги. С другой стороны бабку за руку дергал дрожащий Юрок.

– Ей пить нельзя. Совсем нельзя. А с таким таблетками, доктор сказал, крышу снесет напрочь, – бабка вскочила на ноги и бросилась к растерявшимся мужикам:

– Мальчики, миленькие, искать ее надо.

Варвара подхватила бабу Аню и повела ее в дом. Следом плелся, едва передвигая ноги, Юрок. Толян же еще хорохорился, пытался принять наглый вид, мол, моя хата с краю, ничего не знаю. Но обоим было не по себе.

– Быстро в дом, – приказала Варвара сыну.

– Ага, щаз-з-з, разбежался, – огрызнулся тот, но в сени зашел.

Женщина усадила бабку на кухонную табуретку, быстро накапала валерьянки в стакан с водой.

– А теперь, баба Аня, рассказывай, о каких сильных таблетках ты на улице кричала? Почему внучке пить нельзя?

Юрок несмело подошел к столу и сел напротив женщин, а Толик так и стоял, прислонившись плечом к косяку.

– Ох, Варвара, я расскажу, только давай участковому позвоним сначала, искать ведь Надюху надо.

– Так зачем звонить? Вот эти паразиты сейчас все и скажут, – Варвара схватила полотенце и стала грозно надвигаться на сына. – Сынок, тебе как сподручнее: нам сейчас расскажешь, куда вы с Надькой ходили, или мы с бабой Аней Петра Макарыча покличем, чтоб он поиск организовал?

– Да отстань ты, мать, не знаем мы, где ваша девка гуляет, – попытался уйти от ответа верзила и небрежно почесал волосатую грудь. – Правда, Юрок?

Но дружок молчал. Ему от этого разговора было не по себе. Он ерзал на табуретке, вытирал влажные ладони о старые джинсы с вытянутыми и почему-то зелеными коленками, потом шумными, частыми глотками пил из ковшика ледяную воду. Она капала у него с подбородка, Юрок быстро вытирал ее рукавом и снова прихлебывал, как будто никак не мог напиться.

Женщины видели, что рыльце у дружков в пуху. Они наперебой совестили их, старались, как могли, вытащить из них правду. Однако ни уговоры, ни ругань, ни слезы не помогали. Баба Аня не выдержала и взмолилась:

– Парнишки, миленькие мои, ну, хотите я на колени перед вами встану? Скажите, куда вы ее увели? В беду Надюшка может попасть, в страшную!

Глава 11

Максимовы.

Незаметно день приближался к финалу. Сначала солнце было высоко, только чуть-чуть склонялось к линии горизонта. Потом его лучи стали касаться верхушек деревьев, оплетая лес золотой каймой. И скоро оранжевый шар наполовину погрузился в чащу, а редкие солнечные зайчики разбежались по листве, траве и лесным дорожкам. Уже разливался вокруг полумрак, становясь с каждой минутой все гуще. Он окутал прибрежные кусты, спрятал столбы линии передач, а в темной чаще дальнего леса приобрел черный оттенок.

Искать удобное место на обочине, чтобы остановиться на перекус, не стали. Света предложила домашним поесть в небольшой придорожной столовой. Ужин был не таким вкусным, как обед в кафе, но вполне съедобным. Ели быстро. Уставшие дети уже клевали носом, поэтому решили не задерживаться. Коля снова соорудил сыну лежанку, и семья сразу тронулась в путь.

Чем темнее становилось за окнами машины, тем сильнее в груди Светы разрастался страх: серой мышкой он сначала высунул из норки черный нос, потом голову, потом уже уютно пристроился в уголке сознания. Пока она выполняла обязанности жены и матери, она забывалась, страх прятался. Однако как только наступала минута тишины, он появлялся вновь, поднимая в душе волну тревоги.

Коля включил фары, и вскоре машина плавно понеслась вперед, в темноту. В узком коридоре света внезапно появлялись яркие пятнышки маленьких и больших дорожных указателей. Светлана, прищуривая глаза, следила за ними и сверяла маршрут с картой. Вскоре, однако, устала от однообразной, а главное – бессмысленной работы.

Коля включил негромкую музыку и попал на волну дорожного шансона. Света не узнавала исполнителей, но завороженно вслушивалась в бархатные мужские и женские голоса, протяжно поющие о неразделенной любви. Проникновенные слова песен невольно заставили ее вспомнить собственную жизнь, прошлое...

Муж Светы был сиротой. Подружки ей даже завидовали: нет злой свекрови, которая вмешивалась бы в их жизнь, делилась ненужными рецептами и говорила обидные слова. На это Света возражала: раз нет свекрови, то нет и бабушки, которая могла бы подарить ласку и нежность внукам или выручить в трудную минуту.

Он мало испытал родительской любви, поэтому трепетно относился к матери Светланы – Алесе Федоровне. Слово тещи было для него законом. Та любила зятя безмерно, но и о себе не забывала. Не раз Света обижалась на мать, которая не давала их дружной семье провести выходные вчетвером. После развода с отцом она снова вышла замуж, потом рассталась и со вторым мужем, бросила дом в деревне и взрослых дочерей с их семейными проблемами и перебралась в город.

Как бы Света ни строила планы на выходные, утром в субботу раздавался телефонный звонок, и драгоценная теща начинала одолевать зятя своими проблемами.

– Ну, что матери опять надо? – сердито спрашивала Света мужа, думая, чем заменить разрушенные планы.

– Шкафчик на кухне перевесить на другое место, – отвечал тот и, быстро позавтракав, отправлялся помогать теще.

В следующие выходные срочно требовался ремонт общественного унитаза, затем надо было снять, постирать и повесить шторы, или переставить мебель, а иногда сходить на рынок за продуктами – и так далее, по списку, который мать, казалось, старательно обдумывала и составляла в течение недели. Возвращался Коля домой поздно, и хорошо, если свободным оставалось воскресенье. Эти срочные, с точки зрения Алеси Федоровны, дела временно заканчивались, если у Светы лопалось терпение. Тогда она сердито звонила матери и требовала мужа обратно.

– Светик, не бесись, – успокаивал ее Коля, – мать – это святое.

Свете становилось стыдно за вспышку гнева, и эксплуатация мужа эгоистичной матерью продолжалась.

Навстречу с шумом пронеслась большая фура, машину тряхнуло душной волной, и женщина очнулась. Она посмотрела в окно. Уже была ночь. Трасса освещалась светом фар, и казалось, что они едут в узком тоннеле, по сторонам которого спрятались неведомые чудовища. Впереди, на границе света и тьмы, сверкали огоньки редких указателей. Женщина зябко передернула плечами. Света никогда не путешествовала на автомобиле ночью. Непривычно. Неприятно. Жутко и волнующе.

Дети уже давно спали, а Света никак не могла задремать. В голове крутились беспокойные мысли, на ум не раз приходил сон, который она видела накануне поездки. Детали уже исчезли из памяти, но ощущение надвигающейся опасности осталось.

– Ты чего не спишь, Светик? – спросил муж, не отрывая взгляда от дороги. – Я же сказал: все будет ок, не волнуйся.

– Что-то не спится. Коля, давай свернем с трассы на боковую дорожку и где-нибудь остановимся.

Не зная, что с ней происходит, Света всеми силами старалась побороть волнение и не передать тревогу, которая сжигала ее изнутри, мужу.

– Вот ты какая, вредная, – ласково пробормотал Коля и похлопал ее по колену. – Спи, ты сегодня устала. Не переживай. Я, как только почувствую, что клонит в сон, сразу остановлю машину.

Наконец Света задремала. Во сне она опять была в белорусском детстве. Коля, искоса поглядывая на жену, видел, что она то улыбается, то хмурит брови. Потом ее лицо разгладилось, исчезли морщинки, дыхание стало ровным.

– Ну и ладненько, – пробормотал он, – пусть спит, а то волнуется много.

Николай вел машину уже целый день, но сильной усталости не чувствовал. Так, чуть покалывали плечи из-за постоянного напряжения, иногда нечетко проглядывалась дорога, но съезжать с трассы он пока не планировал.

– Еще часик, а потом остановлюсь, – решил он и снова посмотрел на жену. Он вспомнил, как без памяти влюбился в молоденькую врачиху, когда лежал в больнице с обострением язвы желудка.

Николай опять покосился на жену, и глаза его наполнились нежностью. Где та юная Света-конфетка, карамелька-леденец, как он ее называл в молодости? Тоненькая и гибкая, как ивовый прутик (не зря в юности занималась художественной гимнастикой), с роскошными волосами. Рядом с ним сидела строгая женщина, прибавившая в весе килограммов двадцать, но такая же прекрасная, как в молодости.

Темные кудри спрятались в плотный пучок на затылке, но одна прядка по-прежнему выбивалась из прически. Яркий румянец все так же красил щеки, округлились угловатые локти и коленки, а кожа стала упругой. В минуты близости Николаю так хотелось ее покусывать, что челюсти от желания сводило судорогой. Но не кусал, боялся, что жена поймет неправильно.

От этих мыслей Николай вдруг почувствовал, как тяжестью налились чресла, зашевелилось, закопошилось привычное возбуждение. Пытаясь стряхнуть вожделение, он на миг потерял контроль, и машина вильнула.

– Ну, приехали, дружок, – рассерженно обратился он к своему непослушному органу. – Не хватало еще, чтобы из-за тебя мы в аварию попали.

Он проехал уже Тверь, немного поплутав по улицам города. Сзади осталось и водохранилище, но силы, как моральные, так и физические, уже иссякли: слишком насыщенным был день. Николай решил, что на сегодня приключений хватит, и стал искать удобный поворот с дороги. Но трасса пролегала по небольшой возвышенности, и съезды, которые попадались на пути, резко уходили вниз. В темноте трудно было что-либо разглядеть – можно ненароком угодить в глубокую яму.

«Кажется, я принял неправильное решение, – подумал Коля, – надо было искать место для ночлега, пока не стемнело. Света как всегда права. И почему я ее не послушал!» Через полчаса он все же увидел пологий спуск и осторожно свернул к нему, стараясь не разбудить семью. Проехав по асфальту пару километров, он увидел поворот на лесную грунтовку. Искать нужное место пришлось недолго: через пятьсот метров фары выхватили свободное от деревьев и кустов пространство.

– Слава богу! Здесь можно и остановиться, – с облегчением вздохнул он.

Глава 12

Толян и компания

Бабка тяжело поднялась с табуретки и приготовилась встать на колени. Юрок вскочил, засуетился вокруг старухи, занервничал еще больше. Потом выразительно ткнул дружка в бок:

– Толян, пойдем, покурим, – и вышел во двор.

– Ну, пойдем, раз тебе так хочется,– вслед ему пробурчал Толян.

Он лениво оттолкнулся от косяка двери и пошел за дружком. На крыльце закурили от одного огонька, но начать разговор никто не торопился.

В кухне женщины замерли от волнения.

– Варя, как думаешь, признаются, где внучку бросили, али нет? – с надеждой подняла глаза на соседку баба Аня.

– Не дрейфь. Не признаются, так заставим. А если совсем плохо придется, тогда позвоню участковому. Что делать, пусть он с ними разбирается.

Варвара на цыпочках подошла к двери, приложила ухо и стала подслушивать.

– Ну, что там? Что говорят?

– Ничего пока не слышно. Тихо, баба Аня, не мешай.

***

Первым не выдержал Юрок.

– Толян, давай расскажем бабкам правду. Если участковому позвонят, что я потом делать буду?

– Да че они сделают? Не боись, – отмахнулся от него дружок. – Первый раз, что ли? Мать покричит-покричит да успокоится.

– Так-то оно так, но бабка Аня говорит, что пить Надьке нельзя, беда будет.

– Слушай ее больше, она и не то придумать может. Сказочница еще та, – Толян презрительно сплюнул и щелчком выбросил сигарету подальше от крыльца. Посмотрел, как она блестящими искрами описала дугу и приземлилась рядом с дровяным сараем. Он спустился с крыльца, чтобы найти ее и от греха подальше затушить. (Не совсем еще мозги пропил, понимал, чем его безалаберность может закончиться).

– А вдруг правду говорит.

– Ты мне на нерв не дави. Надька с нами пила, и все было в порядке. Ты же видел. Беленькую хлестала поболе нас. И даже не закусывала.

– А чо она вытворяла на пляже! Забыл? А потом ушла в кустики и пропала.

– Может, просто домой решила вернуться.

– Не вернулась, до сих пор нет. А вдруг она заблудилась? Бабка говорит, что с катушек съезжает Надюха, когда пьяная.

– Не, друган, я не понял, какое наше-то дело? Ушла и ушла.

– Грубый ты, Толян. Неужели тебе девку не жалко? Бродит одна в лесу, дорогу в темноте ищет.

–Ладно, скажем мы бабам, где с Надькой пили, а дальше-то что? Они же заверещат: «Ищите ее!». Ты не видишь – ночь на дворе, как ее искать будем? В темноте по лесу гулять с фонариком? Сами еще заблудимся.

– Можно участковому позвонить, он на уазике съездит.

– Ага, разбежался! Не боишься, что Макарыч прицепится к нам? Вопросы ненужные начнет задавать: что, как, почему? Про другое дело тоже расскажешь?

– Не знаю, – насупился обиженный Юрок и, подумав, сообразил, – а мы об этом промолчим, будто ничего и не было.

– Как же, не было. Когда девку найдут, она сама проболтается.

– Да нет, Надюха пьяная была, ничего и не вспомнит. Слушай, а может об этом баба Аня и говорила?

– Это ты про что?

– Ну, что ей крышу сносит, когда она выпьет.

– Ха, а ведь и правда, че токо не делала! Зачет! – рассмеялся Толик, вспомнив о приключениях на пляже.

– Ну как? Расскажем. Пропадет ведь Надюха, а мы потом точно виноватыми будем. Сейчас мать твоя покричит, да простит, а если с внучкой бабы Ани серьезное что случится, мы тогда не отмоемся.

Юрок видел, что настроение у друга сменилось, и вздохнул с облегчением. Появилась надежда, что тот согласится все рассказать, если еще чуть-чуть поднажать.

– Ладно, пошли, может, выкрутимся, – сказал Толян, еще не готовый признаваться в грехах.

Толик с Юрком вернулись в дом. Варвара, на долю секунда раньше услышав шаги парней, отскочила к печке и приняла независимый вид.

– Ну, наговорились? Признавайтесь живо, что натворили.

– Мать, опять ты начинаешь? Ничего рассказывать не буду, – разозлился Толян.

– Все, все, больше не будем, не сумлевайтесь. Правда, Варвара? – вмешалась в разговор баба Аня и взмолилась:

– Ребятушки, время идет, искать надо.

– Надя была с нами, – сказал вдруг молчавший Юрок.

– Ты что, мужик, с дубу рухнул, что ли? Это когда она с нами ходила? Что придумываешь? – выкрикнув эти слова, Толян замахнулся, чтобы залепить дружку звонкую оплеуху.

На внутренней стороне предплечья мелькнула татуировка с изображением головы волка с раскрытой пастью. Когда-то юный Толян сделал ее, чтобы «запечатлеть» свою дикую и необузданную натуру. Белые клыки оказались прямо перед глазами Юрка, и он испугано присел: знал, какой тяжелой была рука дружка.

– Толян, ты не видишь, что ситуация серьезная. Надо Надюху искать. Она же сначала с нами была, – пролепетал он, опасливо поглядывая на Толяна.

– Да где была-то? – хором закричали бабка и Варвара. – Рассказывайте живо!

– В общем, Надюха попросила нас сводить ее на озеро. Мы и согласились, – начал историю Юрок, но глаза на женщин не поднимал.

– Прям так и попросила? Не так все было, – влез в повествование друга Толик. – Пришла она днем ко мне в сарайку и заявила: «Пошли, Толян, к Лесному. Выпить охота, а дома бабка караулит, расслабиться не дает».

– Так и сказала? Ну, вернется домой, я с ней разберусь, – охнула баба Аня, вскочила с табуретки и забегала по кухне.

– Так и сказала, – повторил Толян. – Вы слушать дальше будете или нет?

– Молчу, молчу.

– Пока собрались, пока Надюха от тебя, баба Аня, сбежала, время уже после обеда было. Сама знаешь, оно вроде и недалеко, а ножками километра три топать нужно. Ну вот, нашли местечко хорошее …

– А дальше?

– Выпили малость, потом искупались, Надюха прямо голышом в воду ныряла. Там еще люди были, так один мужик ее на камеру снимал.

– Я же говорю, нельзя Надьке пить водку: крышу сносит. Дура-дурой становится.

– Что ж вы ее не остановили? – влезла с вопросом Варвара.

– А зачем останавливать? Хочет девка прелести показывать, так это ее дело. Нам-то что? Не, Надька не совсем голая была, в трусах. Они у нее прикольные такие: спереди вроде трусы как трусы, а сзади – веревочка. Стринги называются. Так и ходила, крутила белыми булками.

– Вот ужас какой! Что вы парни наделали. И, говоришь, мужик ее снимал?

– Ага. Толян пошел к тому мужику разбираться и фотик в воду окунул. А тот в драку полез, дулю ему поставил, – Юрок посмотрел на лиловый синяк, расплывшийся под глазом друга.

– Ага, крепкий, зараза, попался. Но я ничего, тоже ему навалял маненько.

– А Надюха где в это время была? Почему вы одни вернулись?

– Так мы и рассказываем. Она рядом крутилась, тоже мужика сзади лупила. А на нее девка налетела, которая с тем парнем загорала. Так смешно бабы дрались! – Юрок тоненько захихикал, вспомнив об этом. Увидев, что его никто не поддерживает, захлебнулся смехом и продолжил рассказ:

– Надюха голая титьками трясет, визжит, а та девка на нее кричит, чтобы мы оставили ее мужика в покое. Наша и вцепилась ей сначала в волосы, а потом лифчик дернула, ну и крючки отлетели. Тогда эта ненормальная за Надюхины стринги ухватилась и порвала веревочку. Трусы и упали. Там еще парни сидели, так они над ними угорали, аж за животы от хохота держались.

– Ужас! – охнула Варвара.

– Я же говорю, ей пить нельзя, нельзя, – повторяла бабка. – А дальше что было?

– Да не знаю, – замялся Юрок, – я потом не видел.

– Как не видел? А что ты делал.

– Мать, ты на него не нападай. Он пьяненький сильно был. Сама знаешь, сколь ему надо. Я, когда с этим мужиком разобрался, пошел на наше место. Смотрю, а Юрок спит, как младенец, будто никакой драки не было и Надька голая не скакала.

– Я тогда не пойму: куда девка потом исчезла?

– Да с нами и была. Она смешная, ни на кого внимания не обращала, оделась, стринги на руку повязала, будто у нее браслет такой. Потом мы Юрка растолкали и домой потащили. Уже солнце садилось.

– Значит, она была трезвая?

– А я почем знаю, я же ее раньше нечасто пьяной видел. Она все хохотала да про себя рассказывала.

– Что, что рассказывала? – встрепенулась баба Аня, которая до этого все молчала.

– Ну, как она в луже утонула, а потом в другом мире оказалась. И еще, как ее инопланетяне похитили и на тарелку к себе притащили, потом разглядывали и щупали.

– И ты говоришь, что она была трезвая? Все ее рассказы – помрачение. Ничего этого в жизни с ней не случалось, – запричитала баба Аня.

– Ага, я так и подумал, что Надюха «белочку поймала». Мы Юрка дотащили от озера до дачной остановки, а там ларек открыт.

– Ей что, мало было?

– Ничего вы бабки не понимаете, мы ж из-за того мужика и посидеть как следует не успели.

– Как же не успели? Юрок, сам говоришь, уже в отключке был.

– Так ему пару стопок налей, и он… спит. Даже не напьешься толком с таким дружком. – Толян беззлобно треснул друга по затылку, снова мелькнула пасть волка, но на этот раз Юрок даже не увернулся.

– Надюха сбегала в ларек и бутылочку купила. Мы чуть-чуть отошли от дачного поселка, чтобы посторонние опять малину не испортили.

– А дальше?

– Так мы с Надюхой беленькую распили, а тут Юрку заплохело. Пока я с ним возился, девка и исчезла. Я думал, она в кустики ушла, даже посмотрел вокруг – ее нет. С час подождали, а когда уж стемнело, домой пошли.

– И как вы, ироды, могли ее оставить в таком состоянии?

– Да в каком состоянии, баба Аня, ты толком объясни? Надька нормальная была, даже не шаталась. Юрок уже чуток оклемался, мы и решили, что она в деревню пошла. Мы же у дороги сидели, заблудиться негде.

– Да дома только ее нет.

– Так я и сам удивляюсь.

– Варвара, звони участковому. Искать надо, чую, заблудилась она. Может, пьяная не в ту сторону повернула и ушла в лес.

Варвара схватила телефон, набрала номер и через минуту уже рассказывала о пропаже Нади Петру Макаровичу, местному полицейскому, не обращая внимания на сигналы, которые подавал ей сын.

Участковый приехал почти сразу. Это был пожилой человек среднего роста, одетый в повседневную одежду: брюки и форменную голубую рубашку. Верхнюю пуговицу он расстегнул, галстук отсутствовал, так как дни стояли жаркие. Участковый снял фуражку, открыв белый лоб, положил ее на стол. Светлое пятно резко контрастировало с загоревшим худощавым лицом, единственным украшением которого были пышные усы.

Парни, как ни крутились, а вынуждены были еще раз с подробностями поведать о пляжных приключениях. Конечно, в мелких деталях они расходились, но главным оказывалось одно: надо было искать Надюху. Петр Макарович внимательно слушал их, задумчиво жевал усы и делал пометки в блокноте. Потом сообщил о происшествии в район, посадил парней в уазик, чтобы они показали дорогу (Толян при этом грозно смотрел на дружка, из-за болтливости которого они оказались в такой передряге), и поиски начались.