Текст книги "Встречки"
Автор книги: Кира Фадеева
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Серая курица
Соседка по даче в очередной раз завела на лето кур, чтобы ежедневно были свежие яйца. Три коричневых, две черных и одну серую. Ко всеобщему удивлению задружили они по окрасу: черные между собой, коричневые только с коричневыми. А с серой – никто не дружит: и мыкается по участку она одна, и от еды её отодвигают – то черным фронтом, то коричневым.
Приехавшая к соседке взрослая внучка, послушав о куриных боевых сводках и увидев сцену изгнания серой курицы от кормушки, расплакалась.
– Да ты что! Не бойся, не останется она голодной, – успокоила её бабушка.
– Я вспомнила, как меня так же не впускали в «свои» девчонки во дворе, когда мы только переехали. Так обидно было! – в ней, как оказалось, до сих пор жила отодвинутая от общих игр маленькая девочка, как эта соседская серая курица от кормушки. Ей казалось, что её это не так уж сильно тогда и задевало, и что она давно справилась с этим. Но, видимо, корешок обиды занозой продолжал гнить где-то глубоко в душе, и вот сейчас, со слезой сострадания к голодной несушке, наконец-то вытащился.
А мне вспомнился гадкий утенок – даже, будучи взрослой курицей, можно чувствовать себя именно им, если твой окрас не как у других. По одежке даже в животном мире определяют «свой-чужой», там это – безусловный рефлекс, врожденная программа, инстинкт, и у самок он работает сильнее, чем у самцов: самки разных пород более похожи между собой, чем самцы, потому что точности врожденного рефлекса может не хватить, и тут важно раннее запоминание, импринтинг. Оттого и природная значимость в том, чтобы выглядеть, «как все», особенно, если ты – девочка. Всё было бы проще, родись тот общеизвестный гадкий утенок мальчиком: он бы не подстраивался под окружение, не страдал бы от непохожести, а просто рос бы ярким необычным самцом на доставшемся ему птичьем дворе. Но… то была самка, которая врожденно знала, как выглядит птица её вида.
Наблюдая дальше за курами, соседка докладывала:
– Серая-то не просто так одна: она себе на уме. Научилась выбираться из курятника: на шест, на полочку, а оттуда – в дыру. И – гуляй по всей даче одна, червяков ешь, а вы – сидите там, лохушки, ждите, когда вас накормят. А одна коричневая решила, что она не несушка, а наседка: перестала нестись, и теперь вместо шести ежедневных яиц пять – убытки…
Я как-то читала про крыс, что их социум похож на человеческое сообщество – с эксплуататорами, эксплуатируемыми, независимыми, "козлами отпущения". Наверное, и куриный похож.
Звукоизоляция
Тихий вечер на кухне, я варю суп, дочь красит ногти внучке – они гостят у нас вторую неделю. Звонок в дверь – сосед снизу:
– А что вы там делаете? Всё время какой-то стук, как на каблуках ходите.
– Какие каблуки, у нас и тапочек-то нет, – указываю на босые ноги, свои и дочери, выглянувшей в коридор.
– Каждый вечер от вас сверху странные звуки, и слышно всё, что вы говорите. У вас какие полы, как вы их делали, со звукоизоляцией? Мне бы с вашим мастером пообщаться. Дайте мне его телефон.
– Нормально делали, по стандарту. Телефон не дам.
– Почему?
– Мало ли… Я вообще, может, боюсь вас, – это отчасти было правдой: он уже приходил с тем же, год назад, и тоже – когда гостила дочь с семьей, и тоже во время тихих посиделок, только в зале.
Я всегда легко улаживала проблемы с соседями, и вопрос для меня этот обычно ерундовый – провела бы по квартире, убедила бы, что у нас тихо, что на каблуках не бегаем. Но… его улыбка – такая сладкая, такая въедливая, как у маньяка – нет… не могу его впустить в дом.
– А… только вы слышите эти звуки? Вы один? Может, запишете их, чтобы мы потом послушали?
– Но я же слышу, о чем ваш разговор, вот вы говорили недавно "Пойду в ванную", – действительно, минут двадцать назад была у нас эта фраза.
– Ну и что, может, у вас прослушка стоит, а шумы – это ваши галлюцинации? – сопротивлялась я напору его обвораживающего взгляда и въедливой улыбки. После этих слов он мгновенно ретировался и исчез за дверью на подъездную лестницу.
Муж пришел около 10 вечера, я сразу ему:
– Пойдем, снова этот странный снизу приходил, опять ему шумно.
Спустились на его этаж, стоим, названиваем в общую дверь на две квартиры в его звонок – безответно, как нет никого. Тут из приехавшего лифта выходит молодой мужчина и подходит к нам, ему в соседскую квартиру. Рассказываем об инциденте, его взгляд понимающе теплеет:
– Не обращайте внимания. Они шизики, очень странные, особенно он. Они и на меня наезжали – что дверью громко хлопаю, что шумно им. Пришлось послать их, и больше они ко мне не пристают. Я тут квартиру снимаю, мне моя хозяйка, она у них квартиру покупала, сначала обе эти квартиры их были, сказала, что они больные на голову, – парень выражения не выбирал, говорил кратко, весомо, с матерком. Дверь наши нижние соседи так и не открыли.
С тех пор соседа того я не слышала и не видела. Так и не поняла, что это было – странности звукоизоляции, прослушка или психика.
Дружить с родственниками
Дачные выходные подходили к концу – завершался день, солнце готовилось спрятаться за старую раскидистую грушу. Визги и всплески из бассейнов с соседских дач стихали, жара уже не изнуряла, и привычные усталость и напряжение от общения обитателей дачи начинали ощущаться, как выпавшая, но не видимая роса – кожей.
С удивлением поняла, что мне стало тяжело даваться общение со взрослыми детьми – они уже не подчиняются сложившемуся распорядку, советов не принимают, критикуют… И я ощущаю себя иногда не их мамой, а сторонним переживающим наблюдателем за ними.
В те дни, когда, к общей радости, семья бывала в сборе, на фоне нашей новой относительной свободы друг от друга постепенно наступало ощущение, что мы то и дело натыкаемся на углы и стены выстроенных невидимых заборов, ограждающих внутренний мир свитых гнезд наших взрослых детей. Как не желают они его давать в обиду, подвергать вторжению к ним со стороны. Да я и не хочу! Я просто ещё не перестроилась, не научилась ощущать эти стены-заборы-невидимки…
Говорят, что в семейной жизни помимо прочих важных составляющих должна существовать дружба, в которую следует вкладываться. Что может питать дружбу? Думаю: общие друзья, общий досуг – фильмы, спектакли, игры, книги. За семейными проблемами и задачами эта сфера иногда истончается, вымывается – некогда же. Это практически не заметно. Но вот такими летними вечерами, когда повисают паузы, это можно почувствовать. Надо бы полить засыхающее дерево дружбы, подбросить дрова в общий огонь.
Покритикую себя: что я сделала для подпитки отношений? Общие друзья у нас с детьми постепенно исчезали, уже ни их одноклассников, ни сокурсников поблизости. Фильмы и книги распределились по разным пластам. Общий фитнес-клуб тоже канул: я тренировки забросила, нет теперь и этой темы.
К слову, с мамой тоже отношения осложнились: не ездим вместе на дачу, нет еженедельной совместной покупки «молочки» у нашего молочника из-за моего переезда. Раньше вечером в нашем дворе хоть на две минуты, да встречались. На концертах, в кино, в театре были вместе давно. Общих друзей почти не осталось – её подруги, которых я знала близко, либо ушли в мир иной, либо отдалились. А вот когда мы с ней смотрим один сериал или читаем одну книгу, параллельно или последовательно, так общение сразу становится более легким, дружеским, не застревающим на обидах.
Словом, курс на общий фильм, новое место, книгу – буду собственными руками подбрасывать дрова в костер.
Сдержаться на собрании
Внучка спрашивает, что за собрание, на которое мы собираемся на даче, хочет пойти с нами. Я подумала: если она пойдет со мной, то, наверное, я буду на нем более сдержанной, чем в прошлый раз. А то после прошлого собрания я сожалела, что не сдержалась при обсуждении некоторых горячих вопросов. Вот сейчас ясно поняла: при внучке бы точно сдержалась, и при маме бы сдержалась. А вот муж меня не сдерживал, с ним я – какая есть.
Провальный уклад
Мастер Вова старался закончить установку перегородки в коридоре нашего дачного дома за один день, торопился. Я предвкушала, как после его ухода вымою полы, наведу чистоту. Но телефонный звонок выбил его из колеи – ему позвонила взрослая дочь, жаловалась, что поссорилась с мужем, и тот ударил её – из трубки доносились звенящие возгласы.
– Вот урод! Я поеду, разберусь с ним! – взорвался Вова, и его движения забуксовали, кипящая доселе работа встала.
Он так трепетно любит своих дочек, мне аж завидно бывало. Я знаю его много лет, и он всегда о них пёкся – тревожился, всё что-то для них договаривался, пробивал. Замуж вышли – квартиры им отделывал. Да так, что они с легкостью их продавали и меняли на лучшие.
– Вов, ну как ты можешь с ним разобраться? Они живут отдельно, на своей территории – они у себя дома. Самое разумное, что ты можешь для нее сейчас сделать – отвезти в травмпункт и зафиксировать побои.
– Да ну, что это даст? Думаешь, напугается? Когда меня самого три года назад на трассе один гад избил, я снял побои, три тысячи заплатил, а дело все равно закрыли. Надо было адвоката нанимать, а это тоже – деньги, и немалые. Жена меня тогда уговорила никуда не обращаться, вся тряслась от страха, и решили ничего не предпринимать.
– Остались неотомщёнными… И как – смогли забыть обиду?
– Да каждый день о ней говорим и вспоминаем.
Он оставил недостроенную перегородку и умчался к своей семье. Я переключилась на другие дела – планы с уборкой рухнули. Дело было в субботу, теперь ждать его не раньше понедельника. Но он позвонил раньше – в воскресенье:
– Мы тут мимо едем со своей дачи, можно к тебе заехать?
– Конечно, – несколько лет назад он так же заезжал со своей женой. Тогда она мне запомнилась важной, степенной и высокомерной.
Приехали целым десантом – сам Вова, его та самая дочь и жена со спящей внучкой на руках. Все разбрелись – кто перестройку пошел обсуждать, кто – на лавочке притих. А мы с его дочерью засуетились в подготовке к чаепитию. Худющая, со впавшими глазами, она рассказала мне о своей невеселой жизни с «психованным мужем»:
– Раньше мне нравилась его забота, но как-то незаметно она переросла в контроль. Подруг моих всех отвадил, маму и сестру – закритиковал, совсем они в его глазах дуры недоразвитые, я аж сама засомневалась в них. Времени у меня своего личного теперь совсем нет: он всегда должен знать, где я и с кем. А! – и к деньгам общим у меня доступа не стало.
– А в его семье было насилие? Ну, или в вашей семье, – добавила я больше для того, чтобы сгладить её рассказ о муже, ожидая подтверждения, что если что и было, то уж не в её родительской семье.
– Да, было. Меня бил… папа. И меня, и маму. Мама терпела, а я убегала.
Вот тебе и Вова, страстно любящий своих девочек! Дочь терпела в детстве от папы – теперь терпит от мужа. А мама – дотерпелась до онкологии, сейчас на химиотерапии. Я её даже сразу не узнала – с внучкой на руках, она сидела, как будто не бабушка её, а прабабушка – пышная, молчащая, в старушечьей юбке.
Эх, Вова… Да что же ты тогда своего обидчика на дороге не избил, а смог утерпеть, взять себя в руки и проглотить обиду и унижение на глазах у битой тобой жены. Сломал ей привычный сценарий, что можешь ты все же укротить себя, но не ради нее. Весь свой страх до трясучки она тогда, может, и поселила в себе. Ну как ей было не заболеть? Или не страх, а понимание, что её и дочерей ты не мог не бить, а обидчика не ударить – смог.
… Через полгода Вова позвонил и рассказал, что полтора месяца назад схоронил жену, а у той его дочери такая же, как у мамы, онкология, уже прооперировали и сделали химию, прогноз тревожный. Да и у него самого:
– Было подозрение на онкологию, но вроде только полип, удалили. Прямо как порчу кто на нас на всех навел. Вот что делать?! – знаю, что он самые трудные свои вопросы решал с помощью «бабок» и экстрасенсов.
– Менять что-то в жизни кардинально, прежний уклад оказался провальным…
Мои слова его не зацепили. Наверное, опять, как с покойной женой, пойдет к магам – покупать надежду.
Оказалось, духовная близость
Теплым сентябрьским выходным днем ехали с мужем на дачу. Я, повернув голову, любовалась его профилем и рассказывала ему о впечатлениях родственников на мой последний рассказ. Начала издалека – с двоюродной сестры:
– Гале понравилась моя запись о Стамбуле. Вот прямо очень. И маме понравилась, я ей приносила почитать распечатанную страницу. Она сказала, что у нее аж мурашки пробежали – неужели это я написала.
Потом про дочерей рассказала, что старшей – «не очень, суховато», что я расценила как «совсем не понравилось». Она, говорит, ожидала больше чего-то моего личного.
– Ничего себе – «не моё», да? Там настолько личное, настолько моя обнаженка, что про меня сразу в нескольких слоях и в разном времени.
Я видела, что муж меня понимает, о чем я. Ему самому рассказ тот понравился. Тем более, что он был свидетелем и участником всего того, что там описано. Я продолжала, теперь уже про младшую:
– Она вообще не дочитала, бросила. Сказала, что глянула, а там так много… «букав». Не уместилась я в её размер поста, в «семь плюс-минус два».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
