Текст книги "Через тернии к звездам"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Ричард Викторов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Она не сопротивляется, но возле кустов что-то необычное вдруг привлекает ее внимание, Там, в глубине, лежит невесть как попавшая сюда олениха, а под ее пушистым брюхом – крохотный олененок. Мать старательно вылизывает детеныша.

– Кто это?

– Олениха. Мать, – отвечает Степан.

– Мать? – не понимает Нийя. – А зачем? Степан обескураженно поднимает плечи.

– Это ты у бабушки спроси. Она про это все знает... Пошли!

И вот океан у их ног. Степан стягивает с себя рубашку, брюки. Оставшись в плавках, делает шаг к воде.

– Нет! – кричит Нийя. – Не ходи туда1!

– Да что ты! – смеется Степан. – Это вода. Понимаешь? Вода. Что в ней страшного? Не бойся!

Нийя покорно идет к воде. И та кажется ей мутной и грязной. С поверхности поднимается легкий дымок, словно от кислоты, и кажется, вода готова поглотить и сожрать, как тот дождь, что привиделся Нийе в саду. Однако девушка старается пересилить себя, пытается босой ногой коснуться волны. А волна неожиданно начинает отбегать от ступней девушки... Еще один короткий шаг, и вода, сворачиваясь в тугой вал, снова отступает.

Степан в полном изумлении и даже не замечает, что Нийи рядом нет, она в нескольких шагах выше. И вода, вернувшись, обрушивается на след, оставленный Нийей в песке.

– Я тебя иногда просто боюсь, – серьезно говорит Степан.

Он в досаде машет рукой и, разбежавшись, врывается в воду, исчезает. На лице Нийи страх. Вот Степан вынырнул. Снова нырнул.

И Нийя начинает медленно, нерешительно спускаться к воде. Закрывает глаза. Волна легко касается ее ступни, Нийя замирает. Еще через мгновение ставит в воду и вторую ногу и делает шаг вперед. И тут за ее спиной слышится возглас;

– Привет!

На тропинке стоит девушка примерно того же возраста, одетая ярко и легко, с короткими буйными волосами, курносая, круглолицая, всегда готовая улыбнуться, всегда готовая всем понравиться.

– Ты Степана не видела?

Нийя быстро выходит из воды, внимательно разглядывая девушку.

– Он там.

– Я – Селена, – говорит девушка. – А ты, бесспорно, найденыш.

– Меня зовут Нийя.

– Правильно, мне говорили... Степан! Сте-о-о-пка!... Вылезай!

Степан не слышит.

– Что ты так смотришь? – спрашивает Селена. – Нравлюсь? Ты у Лебедевых живешь, да? А я на практику сюда приехала. К Марии Павловне в институт. Ты чего не купаешься? Плавать не умеешь?

Нийя не отвечает.

– Может, ты еще говорить не умеешь?

– Умею.

– Пошли в воду!

– Нет.

– Ну и зря. Все в жизни надо, бесспорно, испытать. Я по натуре испытатель. На Луне была, в батискафе спускалась... У тебя кто-нибудь был?

– Где был?

Селена уже в купальнике.

– Степка, погоди. Я к тебе иду! – кричит она, забыв о Нийе.

Нийя все с тем же интересом рассматривает Селену. Наверно, это первое существо ее пола и возраста, с которым она так близко столкнулась. Селене не очень приятно такое внимание, она чувствует себя не в своей тарелке и потому излишне суетлива.

– Скажи, что такое увлечение? – спрашивает Нийя.

– А почему ты спрашиваешь?

– Степан сказал, что ты – его увлечение молодости.

– Чепуха, – говорит Селена. – Я даже внимания на него не обращала... А это он тебе сказал?

– Он при мне так сказал.

– Бесспорный глупец!... Ну, ты идешь купаться или будешь здесь загорать?

Сергей работает у себя в кабинете. Загорается экран, звучит зуммер.

– Ты не занят, Сережа? – спрашивает с экрана Надежда.

– У тебя ко мне дело?

– Я обнаружила кое-что новое и не могу не поделиться.

– Это новое, конечно, укладывается в твою концепцию?

– Сережа, она живет у тебя второй месяц. И что ты можешь сообщить миру?

– Я удовлетворен ходом событий, – говорит Сергей, – и считаю, что был прав.

– Вы, контактеры, всегда склонны к оптимизму. Ты упорно игнорируешь тот факт, что это – существо, выведенное в пробирке. В чужой. Черт знает, зачем ее сделали.

– А это не так важно – зачем. В основе ее живые клетки – отца и матери. Для меня она – человек.

– И все-таки за ней стоит цель, и теперь я убедилась – опасная. Погляди.

На экране высвечивается стена лаборатории, откуда говорит Надежда. На стене схема мозга Нийи.

– Погляди сюда. – Надежда указкой упирается в один из узлов мозга. Знаешь, что здесь? Здесь центр управления.

– Поясни. – Сергей несколько обеспокоен.

– Тот, кто создавал Нийю, хотел, чтобы она была послушным автоматом. При воздействии на этот центр Нийя теряет контроль над собой.

– Ты в этом уверена?

– Даже я могу сейчас управлять ею. Достаточно мне подобрать параметры излучения.

На экране появляется берег океана, Нийя и Селена.... Селена входит в воду. Окунается, стараясь не замочить волос, приседает, взвизгивает.

– Ой, как хорошо! – Она плывет у берега на мелком месте, поднимая фонтаны брызг. – Жизнь, бесспорно, должна быть наслаждением! Я всегда стараюсь делать то, что мне нравится. Я люблю музыку, воду, ветер, красивых людей. Особенно обожаю детей! Ты любишь детей? Или ты этого тоже не знаешь?

– Я знаю, – говорит Нийя.

– Откуда тебе знать? Ты же из пробирки.

– У меня были сестры и братья, – говорит Нийя.

– В пробирках?

И Нийя видит лабораторию. Окон в ней нет. Приборы, сосуд, схожий с автоклавом. Через стеклянную стенку видно детское тело. Старый человек в халате – это создатель Нийи ученый Глан – открывает сосуд и осторожно извлекает оттуда новорожденного. Рядом Нийя и ее близнец. Нийя держит кусок материи, принимает младенца. Глан шлепает его. Младенец плачет.

– Ты меня не слышишь? – кричит Селена.

– Слышу.

– Я к тебе отношусь, бесспорно, скептически, – говорит Селена, выходя из воды. – Ты все-таки неполноценная.

Нийя вдруг начинает раздеваться.

– Ты что, хочешь все-таки искупаться?

– Да, я буду купаться.

– Стой, не так решительно! – заливается хохотом Селена.

Нийя уже разделась. Обнаженная, она стоит на берегу океана.

– Так не принято, – смеется Селена. – Так не делают.

– Я так сделала, – упорствует Нийя.

– Стой! – Селена поражена. – У тебя же пупка нет! Я же говорила!

В этот момент к берегу подплывает Степан. Он на мгновение замирает, видя обнаженную Нийю, но тут же спохватывается:

– Здравствуй, Селена. С приездом...

– Я иду в воду, – сообщает Нийя. – А эта, – она показывает на Селену, говорит, что так нельзя.

Степан старается принять равнодушный вид.

– Ничего в этом особенного нет... Просто так действительно не принято.

... А Надежда тем временем набирает программу на пульте. Включает рычаг, и на дисплее высвечивается центр управления в мозгу Нийи.

– Надежда, – говорит Сергей. – Не трогай Нийю.

– Подожди, Сережа, я попробую сейчас ее одеть.

– Надя, осторожней!

– Подожди, подожди... – Надежда нажимает клавишу и говорит: – Нийя, немедленно оденься!

На дисплее начинает мерцать точка в центре управления мозгом.

– Нийя, оденься!

Нийя на берегу океана вдруг замирает, глаза ее еще больше расширяются, она издает какой-то странный стон

– Нийя, оденься...

Степан и Селена удивленно следят за тем, как девушка, словно манекен, направляется к своей одежде, как четко и размеренно одевается. В эти мгновения в автоматических движениях Нийи есть что-то от робота.

– Надя, – тихо и настойчиво говорит Лебедев, – никогда... не смей больше никогда этого делать.

– Я работаю, Сережа. Я не получаю от этого удовольствия, – с грустной усмешкой отвечает Надежда. – Теперь ты сам видишь: ее сделали, чтобы она подчинялась. Вот только чему?!

На берегу океана Нийя уже пришла в себя.

– Что с тобой было? – спрашивает Степан.

– Не знаю... – растерянно говорит Нийя. – Мне приказали.

– Странная она какая-то. – Селена подходит ближе. – Ты без меня скучал?

– Нет. – Степан продолжает встревоженно смотреть на Нийю.

– Ты в нее, бесспорно, влюблен.

– Чепуха! Она живет у нас, и я за нее отвечаю. Пошли, Нийя?

Нийя кивает. Они начинают подниматься по тропинке, выходят на плато. Селена не может сдержать обиды на Степана:

– Оказывается, ты отличная нянька, хотя ребенок, бесспорно, уже в возрасте.

– Отстань от нее, Селена, – говорит Степан.

– Я к ней и не пристаю. Но держать ее в доме – бесспорная патология. Я бы ее к детям близко не подпускала. А если она их ест?

– Селена!

Но Нийя вдруг остановилась, и видно, что она в самом деле может быть страшной. Они стоят на краю обрыва, под которым ровно шумит океан. Нийя делает шаг к Селене, и та сразу робеет.

– Что я тебе сделала? – тихо говорит Нийя. – Погоди, Степан... Я тебя обидела?

– Не обращай внимания, – говорит Степан. – Она просто мещанка.

– Я не знаю, что такое мещанка, – говорит Нийя. – Я хочу, чтобы ее больше не было.

Селена молча отступает к обрыву. Нийя протягивает руку, и Селена в ужасе начинает клониться от нее...

... В лаборатории Надежда торопливо набирает новую программу, включает систему излучения...

... И Нийя замирает. Она сжимает ладонями голову, с губ хрипло срывается:

– Опять?! Но нельзя же так!

– Ты не имеешь права поднимать руку на людей! – жестко говорит Надежда. – Никогда не смей делать этого.

– Я не могу! – кричит Нийя и бросается к обрыву.

– Выключи! – яростно кричит Сергей.

Но поздно – Нийя, так и не оторвав ладоней от головы, бросается с обрыва вниз, в далекую бурную воду.

Через мгновение вслед за ней летит Степан.

Медленно поворачиваясь, безжизненно опускается в глубину тело Нийи. Синева воды все гуще...

Нийя возвращается к жизни, будто просыпается. Первые движения рук и ног еще неуверенны, хаотичны, но вот она уже поднимается вверх, легко, словно всю жизнь провела в воде. Степан плывет рядом. Но Нийя обгоняет его и первой вырывается на поверхность океана.

На берегу Селена, вся в слезах, причитает:

– Что же теперь будет... Что же теперь будет?

Нийя и Степан опускаются на песок, никак не могут отдышаться. Нийя склоняет голову на плечо Степана, устало прикрывает глаза. Постепенно нарастая, в ушах ее звучит тот самый сигнал, который она слышала еще в первую ночь в доме Лебедевых.

Это зов Глана. Глуховатый голос ученого произносит:

– В мозгу каждой из вас есть центр послушания. Я могу всегда удержать вас от ошибок, предупредить об опасности... Это великое благо для вас. Но как любое благо, оно может быть использовано во зло. Этого я боюсь. Поэтому мы всегда будем держать связь, вы будете знать, где я, а я – где вы...

А если я робот?

– Теперь меня увезут, – грустно говорит Нийя бабушке. – Вот сейчас они обсуждают, как будто меня нет.

Нийя сидит в гостиной, съежившись в глубоком кресле. Степан на корточках перед Гришкой. У того на виске распахнута панель, видны интегральные схемы.

– Глупости! – возмущается бабушка. – Ничего не изменилось.

– Изменилось! – тихо говорит Нийя.

– Что же?

Гришка суетливо сучит "руками".

– Не вертись, – недовольно ворчит Степан. – Ты мне мешаешь.

– Теперь я для вас тоже робот, – говорит Нийя. – Мною можно управлять. Значит, я робот.

– Чепуха! – возмущена бабушка. – Кто будет тобой управлять?

– Надежда... Или другие...

– На Земле запрещены опыты с мозгом человека.

– Но не с мозгом робота, – уточняет Нийя.

– Подними руку, – командует Степан Гришке. – Так... Теперь раскрой и закрой пальцы...

– И меня, и его можно исправлять, улучшать...

– Ты во всем человек, – говорит бабушка. – Если ты захочешь, тебе сделают операцию и уберут этот центр.

– А если этот центр так связан с другими, что я без него не смогу жить? Отключусь, как сломанная машина?

– Все мы по-своему машины, – вмешивается Степан. – Мне отец тоже может приказать...

– Ты говоришь о другом, – возражает Нийя.

Наступает пауза. Все следят за тем, как Степан ремонтирует Гришку, словно это очень уж увлекательное зрелище.

– У тебя могло бы быть... – Нийя с трудом вспоминает нужное слово, увлечение роботом?

– Конкретно тобой? – спрашивает Степан. – У меня к тебе братские чувства.

– В кого ты такой фигляр, Степан? – спрашивает бабушка.

– Я не фигляр. А ты, Нийя, ничем не хуже других. У каждого свои недостатки. У одного глаза нет, у другого чувства юмора не хватает, а у тебя центр послушания развит. Знаешь, из тебя выйдет изумительная жена. Цены тебе не будет.

Кабинет председателя Комиссии по контактам Романа Долинина. Это тот толстяк, что председательствовал на пресс-конференции. Здесь же Лебедев и Надежда Иванова.

– Надежда рассказала мне об осложнениях. Надо посоветоваться, – говорит Долинин.

– Я подала заявление в Комиссию по контактам о немедленной передаче Нийи мне, – сухо говорит Надежда.

– Что изменилось? – спрашивает Сергей.

– Многое, и ты это отлично понимаешь. Долинин, вздохнув, включает несколько экранов.

– Все в сборе?

Люди на экранах – члены Комиссии по контактам – дают понять, что они готовы. А разговор Надежды и Сергея продолжается, словно они в комнате одни.

– Я не хотела ей зла, – говорит Надежда.

– Я больше тебе не верю.

– Эмоции, Сергей! Я защищала от Нийи другого человека. – Она оборачивается к Долинину: – Сегодня я нащупала в ней центр послушания. Завтра отыщу центр убийства... А что, если я опоздаю?

Члены Комиссии внимательно вслушиваются.

– И ради этого сомнительного поиска ты готова разрушить ее жизнь? негодует Сергей.

– Теперь ясно, что она не человек! Человеком нельзя управлять, как машиной!

– Сколько раз в ходе нашей истории людьми управляли без помощи специальных центров^ – качает головой Роман Долинин, – отнимая у них пищу, свободу, жизнь...

– Это прошлое, – не соглашается Надежда.

– Тем более сегодня никто не имеет права лезть руками в голову другому человеку! – говорит Сергей.

– Если я этого не сделаю, найдется другой. -Кто?

– Будет.

Неожиданно открывается дверь и входит Нийя.

– Как ты сюда попала? – удивлен Сергей.

– Вы говорили обо мне, и я пришла.

– Тебе здесь нечего делать, – говорит Надежда.

– Вы решаете мою судьбу.

– Решаешь не ты.

– Потому что вы думаете, что я не человек. Да, мне можно приказывать, но мне от этого больно, страшно. Роботу не страшно. А у меня это как болезнь. Помогите мне.

– Я хочу ей помочь. – Надежда отвечает не только Нийе, но всем членам Комиссии.

И вдруг в ней происходит едва уловимая перемена: Надежда привыкла общаться с Нийей на расстоянии, а вот сейчас перед ней стоит обыкновенная девушка, в косынке, легком платье, у нее тонкие руки и в глазах – боль и растерянность.

– Я хочу тебе помочь, – повторяет Надежда мягче. – И я не вижу иного выхода. У Лебедева нет возможностей контролировать Нийю и исследовать ее. В наших общих интересах до конца понять и застраховать себя и Нийю от реальных опасностей...

Все молчат – и люди в кабинете, и люди на экранах.

– Вы люди Земли, – тихо начинает Нийя. – Сергей говорил мне, что вы свободны. Почему ваша свобода не для меня? Я хуже вас? Я не чувствую? Я не думаю?

– Никто не лишал тебя свободы, – говорит Роман.

– Если я человек, я запрещаю вам меня трогать! Если я не человек...

– Но ты можешь бессознательно совершить преступление, – устало говорит Надежда.

– Где? Здесь, на Земле? Тогда и судите меня по своим законам.

Снова наступает пауза. Роман обводит взглядом телеприемники. С экранов один за другим согласно кивают члены Комиссии по контактам.

– Все ясно, – говорит Долинин.

Гаснут один за другим экраны. Надежда оборачивается к Сергею. Голос ее тих и невесел:

– Что ж, Сережа, сегодня ты оказался прав. Сегодня... Контакт есть.

Сергей не отвечает. Он смотрит на Нийю и вряд ли в это мгновенье торжествует победу.

Садик перед огромным зданием Академии Наук. Бабушка на скамейке читает, Степан ходит по дорожке. Вечереет.

– Ну как? – бросается к Нийе Степан.

– Все хорошо.

– Ну вот, а ты говорила! – Бабушка кладет руку на плечо Нийе.

– Бабушка, – говорит Нийя, – я хочу увидеть, как рождаются люди.

– В любой момент, – говорит бабушка.

***

Операционная в институте. Бабушка и ее ассистенты принимают роды.

Нийя чуть позади. Она в белом халате и шапочке.

Отрывистые реплики врачей. Звякнули щипцы. Раздался писк младенца.

Нийя поворачивается и бежит из операционной. Навстречу по коридору сестры везут новорожденных.

У дверей одной из палат Нийя замирает. Женщина кормит ребенка. И Нийя непроизвольно касается ладонью своей груди.

Ночь в Чичен-ице

Робот Гришка на веранде одной рукой готовит стол к завтраку, а в другой держит «газету» – плоскую коробочку с экраном, на котором мелькают изображения.

Слышен крик Степана:

– Гришка, ты скоро? Я опаздываю на экзамен!

– Две минуты! – отмечает Гришка и уменьшает звук. На экранчике беззвучно шевелит губами красавица.

Бабушка ставит цветы в вазу. Сверху сбегает дед.

– Сегодня обедать не приеду, – говорит он. – Собираем коллегу Пруля домой. Не дождусь того сладкого момента, когда он улетит.

– Он большой ученый... там, у себя в океане? – спрашивает бабушка.

– По-своему... – Дед берет со стола кусок хлеба. – Точнее, он не ученый, а вельможа, хоть и прилетел к нам по программе планеты Океан.

Гришка разливает кофе, все еще глазея на экранчик, а там – человек в экзотической одежде сообщает:

– Мы прилетели сюда, воспользовавшись помощью галактического разведпатруля. Основная цель нашего визита от имени гибнущей нашей планеты обращение за опытом спасения планет к вам, землянам...

– Гришка! – говорит бабушка, видя, как у того переливается кофе из чашки. – Опять газетой засмотрелся.

– Кто-то должен смотреть газеты, если их придумали, – говорит Гришка виновато. – Робот тоже человек!

Входит Нийя. Подходит к столу, кресло само подъезжает к ней. Гришка сокрушенно качает головой:

– Это антинаучно. Нийя не отвечает.

– Можно подумать, что вас всех плетьми разгоняют по вселенной, вздыхает бабушка. – Татьяну я не видела уже полтора года. Сергей умчался на Плутон – видите ли, нашли следы странников... Степан сдаст экзамены и завтра улетит на практику к чертям на кулички... Дед вообще из воды не вылезает. А ты, хоть и будущий медик...

– Я останусь на Земле, – говорит Нийя.

– Знаю... знаю... – говорит бабушка.

– Она ненадежный союзник, – вмешивается Степан, который уже кончил есть и вскочил из-за стола. – Если сейчас позвонят и скажут: "Нийя, твоя планета нашлась...".

Раздается телефонный звонок. Гришка идет к видеофону.

– Вас, Мария Павловна... Позавтракать спокойно не дадут.

Мария Павловна подходит к видеофону.

– Да, – говорит она. – Повторите диагноз. Вы уверены?... Где встретят? Да, на флаере до джетвокзала... хорошо, через полчаса.

Это уже не та бабушка, что пять минут назад. Она вдруг стала моложе, строже.

– В Мексике, на Юкатане, в экспедиции патологические роды.

– Своих, что ли, акушеров там нету? – ворчит Гришка.

– Я пошла собираться. Нийя, хочешь со мной?

– По-моему, все в доме забыли, что я завтра улетаю на практику, вмешивается Степан.

– Мы вечером вернемся, – говорит Нийя.

– Конечно, вернемся, – подтверждает бабушка. – А ты, как сдашь экзамены, прилетай к нам.

– Надо еще сдать...

Мексика. На краю леса в Чичен-Ице стоят разноцветные купола-палатки археологической экспедиции. Неподалеку виден раскоп, дальше – пирамиды и древние храмы. Нийя выходит из палатки. Вечереет, и под закатным солнцем храмы кажутся особенно величественными и чужими... Над древними камнями разносится крик новорожденного младенца. За приоткрытым пологом палатки виден яркий свет. Мелькают силуэты людей, и среди них – силуэт бабушки, Марии Павловны, с ребенком на руках.

Нийя медленно идет к раскопу. Тихо, только щебечут вечерние птицы.

– Устали? – спрашивает, подходя, молодой археолог.

– Нет, – оборачивается к нему Нийя. – Я любовалась, как работает Мария Павловна.

– Она сделала чудо.

– Это ее работа... А вы что здесь ищете?

– Древний город майя. Тот, что был прежде, чем появились эти пирамиды.

– Зачем?

– Странный вопрос. Здесь жили наши предки. Они создали великую цивилизацию. Если бы их не было, не было бы и нас.

– Но они умерли. Ничего не осталось. Только камни.

– Камни тоже говорят. Мы должники перед теми, кто умер. Мы должны спасти память о них.

– Зачем спасать мертвых?

– Все связано воедино. История продолжается сегодня.

Разговаривая, они идут по раскопу, минуют статую жреца, держащего на руках тельце ребенка, подходят к стеле с надписями.

– Послушайте, – останавливается археолог. – Это стихи. Поэт жил тысячу лет назад, но его мучили те же мысли, что и нас с вами...

На земле мы не всегда, лишь на время.

Даже нефрит дробится,

Даже перья кетцаля рвутся.

На земле мы не всегда, лишь на время...

– "На земле мы не всегда, лишь на время..." – повторяет Нийя.

– Хуан! – доносится до них крик.

– Простите, – говорит археолог. – Я вас покину.

Нийя медленно направляется к храму. Опустился вечер, и первые звезды появились на небе. Черный бесконечный Космос нависает над планетой.

Звук шагов Нийи гулко раздается по храмовой площади. Молчаливы и страшны боги на барельефах. Нийя замирает – на ступенях храма сидит древний жрец майя в высоком, уборе из перьев. Чуть прищурившись, смотрит он на тропические звезды, на лес.

Нийя ускоряет шаги. То ли привиделся ей жрец, то ли в самом деле ночью в городе оживают тени прошлого.

Дорожка среди деревьев выводит ее к жертвенному колодцу Чичен-Ицы. Колодец велик, скорее похож на небольшой пруд, каменные берега обрываются вниз, к черной воде. Нийя видит свое отражение и звезды вокруг. И новое видение посещает ее...

Лицо Глана, ее отца. Рядом с ним – "сестры" и "братья" Нийи. "Вы последняя надежда Дессы, – говорит Глан. – Если вы не выполните своего предначертания, наш мир обречен на смерть. Чувство долга, чувство преданноети вашей цели, полное подчинение этому – вот ваш удел. Забудьте о радости, забудьте о себе, как забыл и я. Я приношу вас в жертву Дессе. Я люблю вас, но вынужден отказать вам в праве на обычное счастье..."

Нийя отшатывается от колодца. И тут же видит торжественную процессию из леса выходят жрецы, они ведут девушку в праздничном одеянии. Девушка идет покорно. Процессия останавливается на противоположном берегу колодца-пруда, и жрец начинает что-то торжественно говорить. Никто не обращает внимания на Нийю. Только девушка вдруг поднимает глаза и встречается с ней взглядом. Они похожи... Жрецы подхватывают девушку под локти и влекут к кромке колодца.

Нийя бросается бежать. Она бежит среди темных деревьев, выбегает снова к храму, наталкивается на стену каменных черепов, на нее глядят, гримасничая, лики статуй и барельефов...

Потом маленькая, чуть освещенная звездами фигурка мечется по гигантской площади...

Навстречу движутся две фигуры.

– Вот и она, – говорит давешний археолог.

– Нийя! – кричит Степан. – Я прилетел!

– Степка! – Нийя бежит к нему, прижимается, ища у него защиты.

– Кто тебя испугал? Привидение увидела? Нийя молчит.

– Ничего удивительного, – улыбается археолог Хуан. – Мне самому иногда кажется, что этот мир ночью оживает. Он был очень жесток. Всесильные жрецы приносили в жертву людей, чтобы задобрить кровожадных богов, чтобы вызывать дождь, чтобы победить в войне... Степан, вы видели жертвенный колодец?

– Это куда кидали девушек? – спрашивает Степан. – Я читал об этом.

– Хотите взглянуть?

– Не надо, – говорит Нийя.

– Чего ты боишься? Мы же с тобой. Они идут назад, к колодцу.

– Ты даже не спросила про экзамен, – упрекает Степан.

– Все в порядке?

– Разумеется. Завтра улетаю.

– Поздравляю тебя, космонавт.

Они выходят на площадку перед колодцем. Там уже никого нет.

– Здесь глубоко? – спрашивает Степан.

– Глубоко. Когда его исследовали, нашли много женских украшений.

– Хорошо, что теперь никто не топит девушек, – шутит Степан.

– Она шла сама, – говорит Нийя. – Она понимала, но шла.

– Ты о ком? – удивлен Степан.

– Там была девушка. Я видела.

Неподалеку проходят жрецы, оживленно болтая по-испански. Один из них держит под руку девушку. Девушка накинула поверх ритуальной одежды желтую курточку. Археолог окликает жреца, и тот машет в ответ рукой. Девушка улыбается.

– Это мои друзья, – говорит археолог. – Из Мехико. Они репетировали большую историческую феерию для туристов.

– А кто она? – спрашивает Нийя.

– Она? Актриса, разумеется. Вас познакомить?

– Нет, спасибо.

Нийя и Степан сидят на ступеньках пирамиды. Вдали, на фоне темных джунглей, высятся храмы.

– У той девушки было предначертание, – говорит Нийя. – Долг...

– Она просто актриса.

– Я говорю о настоящей девушке.

– Какой это долг – погибнуть ради прихоти жрецов?

– И жрецы, и девушка думали, что выполняют волю богов. Девушка была готова умереть ради того, чтобы спасти других...

– Но на самом деле ради того, чтобы жрецы сохранили свою власть. Нельзя умирать, Нийя. Жить надо, понимаешь?

– А если надо спасти других?

– Ну, если в самом деле спасти. А не для жрецов. Ладно, кончим об этом. Ты просто испугалась. Мне тоже что-то не по себе. Казалось бы, все в порядке, лечу в космос... И вдруг о тебе соскучился.

– Ты правду говоришь?

– Я всегда говорю правду. Так удобнее жить.

– А если я как та девушка? Если я не смогу преодолеть то, ради чего создана?

– Ты забыла, что ты будущий медик, гордость профессора Лебедевой... Слушай, помнишь, ты давно еще мой камень разбила, бранзулит?

Нийя кивает.

– Возьми половинку. Вдруг мы надолго расстанемся. Ну, лет на пятьдесят. А как мы тогда друг друга узнаем? Сложим половинки, и я спрошу: "Бабуся, вы не жили в свое время в доме Лебедевых?".

– И ты все пятьдесят лет будешь носить свою половинку?

– Клянусь.

Вдруг Нийя дотрагивается пальцами до щеки Степана. В этой ласке есть что-то чужое, но жест ее трогателен. Тут же Нийя вскакивает:

– Пора...

В палатке археологов на длинном столе стоят найденные археологами, вырванные ими у времени причудливые сосуды. В креслах отдыхают участники экспедиции, следят за телепередачей. Тут и Нийя, и Степан, и Хуан, и начальник экспедиции.

– Какой смысл сейчас лететь в Мехико! – говорит начальник. – Все равно будете до утра ждать первый лайнер в Европу. Тем более профессор Лебедева спит. Она устала.

– Как бы мне не опоздать, – сомневается Степан.

– К шести будете дома, – говорит начальник экспедиции.

На экране телевизора тем временем меняются кадры новостей: осьминог в круглом аквариуме... дети сажают деревья... Голос диктора: "Завтра, по завершении переговоров, миссия с Дессы покидает Землю. Сегодня миссия посетила крымские курорты и институт моря...".

На экране тот человек в экзотической одежде, которого видел в "газете" робот Гришка. И тут Нийя медленно, как сомнамбула, идет к экрану, не замечая ничего другого вокруг. А диктор с экрана продолжает: "Как мы уже сообщали, миссия с планеты Десса обратилась к землянам с просьбой поделиться практическим опытом спасения планет. Десса в результате целого ряда обстоятельств...". А Нийе вспоминается....... Тот же самый человек в экзотической одежде стоит рядом с Гланом. Они обнимаются на прощание, касаясь пальцами щек друг друга, – точно так же, как сделала Нийя там, на пирамиде, коснувшись щеки Степана.

– Кто они? – спрашивает тихо Нийя. – Почему он здесь?

– Какая-то миссия, – пожимает плечами кто-то.

– Миссия с Дессы, – уточняет другой археолог. На экране уже другое изображение.

– Как?... Почему?! – Нийя бежит к выходу.

– Что-то случилось, – поднимается следом Степан.

– Мало ли почему девушка бежит на улицу, – говорит Хуан снисходительно. Он убежден, что этот юноша влюблен в Нийю. – Ищите ее, вся ночь впереди!

... Степан настигает Нийю на краю раскопа, окликает ее. Не получив ответа, подходит ближе. Слышит, как она шепчет:

– На Земле мы не всегда, лишь на время...

– Что с тобой? – Степан кладет ей руку на плечо, но Нийя стряхивает ее нетерпеливым движением. – Ты хочешь остаться одна?

– Да, да, да!

Обиженный Степан резко поворачивается и уходит, оставляя Нийю одну под звездами.

Ночь. На горизонте слабая полоска зари. Пирамиды далеко внизу кренятся, уменьшаясь в размерах. Флаер, в котором летит Нийя, делает круг над мертвым городом и берет курс на Мехико.

Экипаж «Астры»

Громадный зал космопорта. Взгляд Нийи и тороплив, и порывист.

Вот они! Вдали, у стеклянной стены, выходящей на летное поле, стоит небольшая группа людей, и среди них двое посланников с Дессы: тот, в экзотической одежде, и другой, красивый, еще не старый, с капризным, подвижным ртом. Рядом – официальные представители Земли, высокий плотный мужчина – командир космического корабля "Астра" Олег Дрейер, экзобиолог Виктор Климов и Надежда Иванова. Нийя останавливается в раздумье.

В диспетчерской космодрома, за широким окном, видны космические корабли и вокруг них, как бусы, разноцветные служебные машины. Степан у видеофона.

– Ну, как у тебя, – спрашивает бабушка. – Влетело за опоздание?

– Жду, – тихо говорит Степан, чтобы не мешать диспетчеру. – О Нийе что-нибудь узнала?

– Нашлась! Она звонила, когда меня еще не было. Сказала Гришке, что задержится. Может, приедет на космодром?

– Курсант Лебедев, – поднимает голову диспетчер, сидящий за громадным пультом-подковой. – Подойдите.

– До свидания, бабушка... – Степан выключает экран.

– Ну что вам стоило на час раньше появиться!

– Виноват.

– Этим делу не поможешь. На рейсовых полный комплект. – Диспетчер подвигает к себе документы Лебедева, но в этот момент перед ним возникает сверкающий нашивками и планками штурман. – Что случилось, штурман Колотун?

– Боги Марса! Ты отлично знаешь, что случилось. У нас половина команды в отпуске.

– Вы всегда должны быть готовы к вызову. На Дессе плохо. Но если ты спешишь в отпуск... мы можем вызвать штурмана из резерва.

– А планета-океан? Там тоже плохо?

– Это по дороге. Крюк в двое суток. Не гнать же из-за одного пассажира второй корабль.

– Неужели не нашлось другой лоханки?

– Не нашлось. Ты летишь?

Штурман выразительно смотрит на диспетчера.

– Тогда бери подкрепление. Курсант. Надежда космонавтики. Пойдет с вами. Вот его документы.

Штурман поворачивается к Степану, на лице – мина разочарования.

– Ты тоже когда-то начинал, – машет рукой диспетчер и кричит в другой микрофон: – Нет мест! Ну хочешь, я тебя напрямую с мозгом свяжу, и он скажет, что нет мест.

Штурман обреченно вздыхает.

– Спасибо, – говорит Степан диспетчеру.

***

По залу космопорта движется странная группа. Большой робот толкает тележку, на которой стоит огромный аквариум, а в нем плавает существо, схожее с осьминогом. Существо явно беспокоится, сучит щупальцами. От дверей к аквариуму бежит дед Лебедев. Но раньше, чем он успевает добежать, сверху раздается окрик штурмана:

– Боги Марса! Бармалей, ты куда его влечешь? К грузовым воротам!

– Это не груз, а пассажир, – откликается робот. – Он отказался ехать через грузовой выход.

– Я почетный пассажир! – говорит осьминог. Единственный глаз его смотрит укоризненно и горько. – Если я отличаюсь от вас числом конечностей, значит, меня можно презирать, да?

– Я подтверждаю, – говорит дед Лебедев. – Коллега Пруль был в научной командировке на Земле... А ты что здесь делаешь? – замечает дед Степана. Разве ты не на практике?