Текст книги "Песнь волка (ЛП)"

Автор книги: Кинкейд Тайрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Дружище, что за дела? – пробормотал Брик. Естественно, ответа не последовало. Но у него покалывало кожу, будто две когтистые лапы прямо под ней вытанцовывали гарлемский шаффл¹⁰. – Никакой луны тебе сегодня, пес. Но ты так остро реагируешь, что твоей реакцией можно бриться, – именно. Реагируя на призыв с улицы, волк внутри завывал.

И хоть шкафчик под раковиной ломился от всевозможного мыла и чистящих средств – всего, чем только можно ликвидировать грязь – накопленных, если быть честным, по вине ОКР¹¹ — но никакой «Tilex»¹² или «Kaboom!»¹³ не впечатляли братца-волка. И Брику, несомненно, не хотелось провести весь день, считая и пересчитывая вычищенные квадраты, рядами покрывающие стены ванной. Да и не сказать, чтобы животное внутри позволило бы это сделать.

Поэтому, закинув на шею полотенце, Брик прихватил чистую рубашку и помчался на запад.

«Твою мать».

На полпути к озеру через тело прошел мощных заряд электричества, будто Брик засунул мокрый палец в розетку. Руки напряглись, не говоря уже о том, что находилось ниже. Его охватил жар, не имеющий никакого отношения к теплому весеннему дню или припекающему солнцу, играющему лучами на поверхности сверкающего голубого озера. Вокруг Брика вились потоки пряного опьяняющего аромата, от которого поток тестостерона заставил кровь вскипеть.

У озера кто-то был.

Там стояла абсолютно голая женщина, повернувшись к Брику гибкой спиной, а по плечам ее текли влажные волосы цвета воронова крыла. Вода нежно облизывала все округлости и изгибы, крошечную талию и соблазнительные бедра, а рябь на поверхности озера периодически открывала две ямочки в основании позвоночника. Брика затопили ее феромоны. Наклонившись вперед, он почти лег на землю и, чуть ли не прижимаясь лицом к мягкой почве, напрягся, чтобы увидеть больше. Да. Посмотреть было на что. Намек на упругие полные ягодицы. Превосходные. Под этими ямочками скрывалась округлая задница, которую Брик видел в своих мечтах одинокого парня. На волю воображения остались грудь и овал лица.

И Иисусе. Этот запах.

Перец, розовые ягоды и мускус молодого мха, кора кедра и сладкий мед. Нотки ежевики и клубники с намеком на молодые розы. Аромат сложный и многогранный, как марочное вино или дорогие духи. Брик принюхался, вбирая в легкие еще больше пьянящего запаха. Голова кружилась, сердце колотилось, а дыхание стало тяжелым и прерывистым.

«Срань господня», – Брику было плевать, как выглядит эта женщина. Все, о чем он мог думать – тереться мордой об эту кожу, вдыхать этот запах, пока не утонет в нем и не потопит ее в своем. Лизать, пробовать на вкус ту манящую, хоть и невидимую плоть ниже поверхности воды. Схватить руками за тонкую талию, бросить на землю на четвереньки, спрятать в этом теле свой член по самое основание, биться бедрами о сочную задницу, прижаться ртом к гладким изгибам, которые сейчас омывает вода. Вонзить клыки в нежную кожу шеи. Отметить. «Соединиться».

Брик снова замер. «Соединиться?». Он прежде не думал о спаривании и никогда не собирался брать себе пару. Брик был одиноким волком. Изгнанным из стаи в очень юном возрасте. Необученным. Незнающим толком, что значит взять пару на всю жизнь. Неспособным выдержать дольше нескольких минут в чьей-либо компании без того, чтобы кричащие голоса в голове не начали толкать к насилию. Брика устраивала жизнь в уединенном горном коттедже, который он за все эти годы уже обустроил, превратив в удобное логово. Но он никогда не попросил бы жить в таких условиях женщину.

Но также Брик никогда не реагировал на женщину так сильно. Ни на одну. До того, как ему исполнилось восемнадцать, по сравнению с более смелыми волками стаи Блэк Хиллс его опыт был ограничен, а затем – лишь легкие встречи в баре Греймаркета и городском казино. Умелые дамочки Кэлхуна Севена знали наверняка, как воспламенить желание и довести мужчину до лихорадки, но до сегодняшнего дня…Брик никогда не горел так, как сейчас, словно языки пламени лизали каждую клетку тела, превращая пах в геенну огненную.

Зверь внутри Брика уже почти разорвал кожу, чуть не ринулся в изменение, отрастив клыки и шерсть. В груди зародилось рычание и завибрировало низко в горле. «Волк хочет то, чего хочет». Откуда-то пес знал, что нужно привести Брика к этому месту. Готовился к прыжку. Готовился требовать. Готовился обладать.

– Угомонись, мальчик, – пробормотал Брик. – Ты ее не получишь. Она моя, – он тряхнул головой, ошарашенный захлестнувшим его жестким порывом владеть. – И как вообще, черт тебя дери, ты об этом узнал?

Волк признал эту женщину. Ощутил ее? Учуял? Один вдох, и яростный взрыв феромонов отправил радиоволны на частоте 1-800 «Радио «Пара» еще до того, как человеческие органы чувств увидели эту женщину или уловили чувственный аромат мха и ягод. Учащенное сердцебиение…взволнованное ожидание…нервозность – вот он, источник всего этого.

Брик никогда прежде не видел эту женщину, но он…знал ее. Почему-то он ее знал. Аромат нахлынул на него снова – древесный, свежий и сладкий.

Внезапное осознание чуть не сбило Брика с ног и вернуло во дворик, где у него над головой парил ворон, черным силуэтом мелькая в ветвях эбонитового дерева на фоне дневного неба. Это она не отставала от Брика, когда он мчался под полной луной. Бросала в него шутки ради грецкие орехи. И это она спасала его из бездны отчаяния, оставляя на крыльце блестящие подарки. Его ворон. Его…

«Аннабель Ли».

Брик замер – скорее обмер – когда одна изящная рука поднялась выше, чтобы умыть лицо. Вторая рука согнулась в локте так, что он представил себе движения ладоней по грудям. Гладить и снова гладить. Ничего общего с купанием. Закрыв глаза, Брик чуть не застонал, представив себе гладкую полную плоть под женскими пальцами, которые дразнят соски, превращая в затвердевшие от возбуждения пики.

Брик назвал ее имя вслух? Она его услышала?

Никоим образом она не могла узнать, что он за ней наблюдает. Брик вдруг потерял дар речи и поглупел. Оказался неспособным пошевелиться, не считая члена, стоящего по стойке смирно в тесной власти джинсов.

Обычно в присутствии перевертышей, особенно членов стаи Блэк Хиллс, Брика бомбардировали их мысли и разговоры. Техники тайцзы-цюань, которым научил Джи, помогали, в чем Брик убедился во время своих визитов в Теневое Сердце. Но, как бы пристально Брик ни смотрел на изящную женскую спину, он не слышал…ничего. Ни звука. Даже гула. «Тишина гармонизирует энергетику», – как сказал старый вер-медведь в те редкие моменты, когда делился своей мудростью. Тишина дала Брику покой, стала успокоительным источником его внутреннего мира, «Бенгей»¹⁴ для души, глушителем лязгающих нервов.

В таком случае, неужели перед ним человек? Рядом с людьми Брик не погружался в хаос, ведь в отличие от оборотнических, человеческие голоса были для него просто шепотом, вроде жужжания комаров. Никакие видения смерти не преследовали его.

Но эта женщина… Брика окутала благословенная тишина. Успокаивалась дикость, готовая вот-вот вырваться на свободу, и на подчинение которой он потратил десятилетие жизни в лесах наряду с долгими часами тренировок тайцзы-цюань, усмиряющих врожденную склонность к жестокости. Склонность, которая, несмотря ни на что, всегда таилась внутри, стремясь выйти на поверхность.

Закрыв глаза, Брик вдохнул запах женщины.

– Брик.

Он зажмурился, а затем распахнул глаза. Резкий грубый слог его имени сорвался с этих губ мягко и мелодично, как песня, оказывающая волшебное влияние. Успокаивающая. У Брика в голове играла нежная музыка, словно саундтрек в фильме, неповторимая тема, становящаяся громче, когда героиня появляется на экране. Только вот саундрек был беззвучным. Тишина. Брик не слышал сокровенные мысли женщины. Он купался в спокойствии, но не сделал ничего, чтобы приглушить свое сексуальное влечение.

Брик был все еще возбужден, а может даже сильнее прежнего. Он хотел эту женщину. Ужасно хотел. Волк нетерпеливо вышагивал, и если бы Брик не натянул поводок жесткого контроля, то зверь бросился бы к ней. Они оба ее хотели.

– Обернись, Аннабель Ли. Дай посмотреть на тебя.

Она не двигалась, замерев на месте, и лишь опустила руку.

– Почему ты так меня называешь…? Аннабель Ли?

– Другого имени я не знаю.

– Саммер, – сказала она. – Я – Саммер.

Да. Определенно. Когда созревают сладкие ягоды.

– Покажись, – неистовое возбуждение делало его голос хриплым и прерывистым. Слишком резким для такой нежной женщины. – Обернись, – прошептал Брик. – Я хочу увидеть твое лицо, – он зарычал прежде, чем успел сдержаться. – Твою грудь.

Тогда она обернулась и, медленно двигаясь в воде, оказалась лицом к Брику.

Он набрал в легкие воздух, а его сердце бешено забилось в груди. Саммер была сногсшибательна и великолепна. Капли воды, стекающие по ее золотистому телу, искрились на солнце. Она сияла. Все естественное. Никакой косметики. Ничего искусственного. Именно такая, какой должна быть женщина. И больше. Гораздо больше.

Брика окутало еще одно облако феромонов. Саммер широко распахнула глаза, будто догадалась, что сбивает с ног своими гормональными приманками, но не могла не испускать сексуальные флюиды, как не мог и Брик. Саммер повела носом и вдохнула, словно окунаясь в чан с расплавленным шоколадом или какую бы там фигню ни напоминал его собственный аромат спаривания. Брик мог лишь надеяться, что источает аромат столь же насыщенный и восхитительный, как и аромат Саммер.

Он изо всех сил старался контролировать первобытную дикость своей привлекательности и должен был отвести взгляд от лица Саммер. Но ее грудь… Боже, ее грудь. С тянущимися к нему розовыми сосками, полная, высокая, именно того размера, который заполнит его большие ладони. Брик вспомнил, как Саммер прикасалась к себе, и как сильно ему хотелось заменить ее руки своими. Черт. Он хотел уткнуться лицом между этими грудями, тереться о них, лизать и сосать, взять каждую в рот, сжимать губами, задевать зубами затвердевшие соски, пока не вырвет у Саммер восторженные стоны.

У Брика свело горло, а язык словно распух, вызвав внезапную сухость во рту и лишив способности издавать животные звуки или же произносить глупые слова. Через секунду или две молчания Саммер посмотрела вдаль.

– О чем ты думаешь? – однозначно не испугана. Скорее выжидает. В ее вопросе крылась неуверенность, словно она боялась разочаровать Брика и не знала, как понимать его затянувшееся молчание.

– Идеальна, – он потер глаза. – Ах, Христос. Ты идеальна.

– Нет, я не идеальна.

– Для меня идеальна.

Лицо Саммер осветила улыбка, настолько сияющая, что чуть не ослепила Брика.

Заурчав, его зверь снова поднял голову, бодаясь под ребрами, держащими его в клетке, и скребся в порыве броситься вперед, как ошалевший от выпитого пива фанат «Джетс»¹⁵ на Метлайф-стэдиум¹⁶.

– И для волка тоже, – добавил Брик. Ему было важно сказать это. Важно, чтобы Саммер знала. Важно успокоить брата и хотя бы таким образом включить его в происходящее, если иначе нельзя.

– Я люблю смотреть, как ты рубишь деревья, – призналась Саммер. – И молюсь, чтобы ты снял рубашку. Когда пот течет по твоему телу, я становлюсь такой же разгоряченной. И такой же влажной.

Она подняла с плеча длинный толстый моток волос, еще больше обнажая грудь. Брик чуть не задохнулся, когда Саммер скрутила пряди, выжимая из них воду.

– Возможно, даже более горячей и более влажной. Мне нужно остыть здесь, прежде чем я смогу уехать, – она смотрела на него из-под темных ресниц, бросая в его сторону смелый взгляд. – Я думала о тебе. Но ты ни разу не пришел, – Саммер сглотнула, будто слова ее исповеди наполняли рот, словно камни, которые она решила выплюнуть и освободиться. – Почему сегодня?

– Почему? – повторил Брик, как если бы ему вдруг сделали лоботомию.

Он потерял свой словарный запас наряду с умом. Аромат Саммер терзал и гипнотизировал. Ее нежные изгибы, приглушенное сияние кожи, все это вкупе расплавило то, что осталось от его мозга. Брик не мог отвести от Саммер обжигающий пристальный взгляд, но она не пыталась прикрыться. Но ведь и он не скрывал свою невероятную эрекцию, когда перекидывался в человеческую форму после того, как они мчались под полной луной. Будто они с Саммер знали друг друга слишком хорошо для подобной ложной стыдливости. Возможно, так оно и было. Но Брику требовалось узнать ее еще ближе. Полностью – как в человеческом смысле, так и в библейском. И во всех других существующих во вселенной смыслах.

«Почему?». Внезапно к Брику пришел ответ. Почти ослепил. Волк ему подсказал. «Потому что время пришло».

Скинув обувь, Брик устремился в озеро. Он заходил все глубже, расплескивая воду и пуская рябь по ровной поверхности воды. Как огромное ревущее животное, сорвавшееся с привязи.

Споткнувшись от удивления, Саммер сделала шаг назад, но все же осталась стоять перед Бриком, и он понял, что она всегда наблюдала за ним лишь издалека, даже если от вида его без рубашки становилась «влажной» и «горячей». Иисусе. Одна только мысль об этом чуть не убила Брика. Он представил себе, как проведет рукой между бедрами Саммер, будет погружать пальцы в ее жар, и как она будет от этого извиваться. Тогда он заменит пальцы своим ртом. Будет пить влагу. Дразнить языком кнопку ощущений в сердцевине. Вдыхать самую суть. Пробовать на вкус.

«Твою мать». Ему нужно было быть в Саммер. Так сильно, как ничего и никогда в его жизни.

Когда Брик оказался рядом, она покраснела, словно не ожидала, что он так приблизится. Словно искренне полагала, что при встрече с ней он будет просто стоять на берегу. Как обычные приятели – один с голой задницей, а второй наполовину одетый. Словно Брик постоянно приветствовал Саммер, купающейся в его озере в ее человеческой форме, и уже много раз видел эту чертову бездну нескончаемого великолепия. Словно мог просто сказать «привет» и спросить «как поживаешь?», не приближаясь к ней. Не прикасаясь к ней. Не набрасываясь на нее. Будто…

Можно подумать, Брик или его зверь стерпели бы это.

«Ага. Неа. Чертовские огромное «нет». Больше. Никаких. Гребаных. Слов».

Но звуки, вырывающиеся из его горла, не были похожи на слова, скорее нечто между рычанием и стоном. Намокшие джинсы сжали набухший член, словно в тиски, и Брик, расстегнув кнопку, потянул молнию вниз, чтобы стало легче. Показалась эрекция. И освободилась. Не было шансов, что она уменьшится. Никакая холодная вода не смогла бы ослабить давление крови.

Саммер ахнула, хоть Брик и знал, что она уже видела его – длину, толщину, степень возбуждения, когда он лежал на спине и тяжело дышал, приходя в себя после чувственного воздействия луны. Хотя, по правде говоря, Саммер никогда не ощущала исходящую от Брика животную потребность и пульсирующую нужду.

Почти дрожа, он боролся за самоконтроль и сражался за власть со своим волком. Брик не был животным. На небе не пылала луна, принуждая его. Стоял солнечный день. Саммер не была добычей, которую нужно преследовать. Она – женщина, которую нужно ласкать и гладить. Несмотря на все обжигающие фантазии, Брик ни за что на свете не схватил бы ее и не перевернул на живот. Ни за что на свете не поставил бы на четвереньки и не ворвался в нее, как бешеное животное.

– Я просто хочу к тебе прикоснуться, – наконец, он справился. – Я не сделаю тебе больно. Обещаю. Не сделаю ничего такого, чего ты не…

– Хорошо.

Голос Саммер был таким мягким и таким нежным. Таким же, каким она пела Брику. Мелодичные переливы, успокаивающий ритм. Останавливающий всю болтовню. Очищающий сознание. Брик смотрел в эти доверчивые глаза. Темный лесной орех. Густой зеленый лес, окаймленный тонкой полоской карего цвета, с золотистыми вкраплениями, осветляющими радужки. Да. Лето. Сезон изобилия, август – теплый и безмятежный. Перед первыми заморозками и наступлением осени.

– Хорошо? – очевидно, у Брика снова заклинило разум. «Лишился гребаного дара речи». Злясь на бездействие, волк метался все быстрее, скуля и рыча, царапая изнутри кожу.

Саммер шагнула к Брику, будто из-за промедления испытывала такое же нетерпение, как и его животное. Он ощутил, какая же она миниатюрная, насколько меньше него, а кости хрупкие, словно у птички. Это заставило его чувствовать себя подобно быку в магазине тонкого фарфора.

– Я так долго ждала тебя, Брик, – сказала Саммер. – Я хочу, чтобы ты ко мне прикоснулся.

Он схватил ее за узкие плечи и заставил себя быть нежным, когда провел руками по гладким бокам, пока не обнял за талию. Талию настолько крошечную, что Брик мог обхватить ее ладонями. На него нахлынул запах возбуждения Саммер, в котором мускус секса превосходил ее многогранный тонкий аромат.

– Я могу поцеловать тебя?

– Думаю, лучше бы тебе это сделать, – ее голос вышел громким, будто она прилагала усилия, чтобы быть сильной. Столкнуться с Бриком. Соответствовать ему. Быть ему равной. Но в конце фразы голос дрогнул, а дыхание стало прерывистым. Саммер не смогла в полной мере скрыть свое волнение, по крайней мере, так казалось. Она выстрелила в Брика еще одним взглядом из-под темных ресниц. – Да ведь?

Он притянул ее к себе, и она пошатнулась в кольце его рук. Тогда Брик прижал Саммер к своему телу. Ближе. Крепче. Окутал ее собой. Ее обнаженная грудь вжалась в его голую грудь. Ноги Саммер оказались между его ногами, покрытыми денимом. Брик мог протиснуть руку между ее приоткрытыми бедрами и гладить, пока она не кончит и не ослабеет. Или обхватить ладонью одну из этих грудей с розовыми пиками. Он не думал, что Саммер его остановит.

Но она подняла голову с груди Брика и, посмотрев на его губы, увлажнила языком свои собственные. Волк зарычал. Или, возможно, зарычал сам Брик. «Поцелуй. Да. Начни с этого».

Ему нужно замедлиться, иначе он нарушит обещание, данное Саммер. Она окажется перед ним на четвереньках, кричащая и стонущая – не обязательно от удовольствия – пока он рычит и потеет на ней. Погружает в нее свой член. Жестко. Быстро. Не подготавливая ее и не делая способной принять его. Без малейшей прелюдии.

Подушечкой большого пальца Брик коснулся пухлого изгиба нижней губы Саммер в простом жесте дразнящей ласки. Она разомкнула губы и закрыла глаза. Подавшись вперед, Брик склонился к ней. Богиня. Матерь Луна. Его опьянял аромат сладких ягод и мускуса. У Брика закружилась голова.

Он припал к губам Саммер, сводимый с ума своими благими намерениями. Уже через мгновение на смену сладкому шоку пришел азарт. Саммер с голодом ответила, прорываясь языком к языку Брика. А затем он завладел ею в долгом глубоком поцелуе. Жестком. Таком, как Брик хотел бы двигаться внутри нее. Он еще не предъявлял свои права. Пока нет. Но каждый его инстинкт рвался на поверхность, пока Брик не заметил, что подавляет Саммер своим телом, полностью беря ее под контроль. Он чувствовал на ней свой запах, как печать, стирающую любые записи в паспорте.

– Не подавляй меня, большой злой альфа, – пробормотала Саммер губами, дрожащими возле губ Брика. Он глотнул воздуха.

– Ничего не могу с этим поделать, – «Ничего себе. Из какого ада все это взялось?», – но Брик принял неприятную правду, которую внутри себя знал как то, что дважды два – четыре. «Ничего. Не могу. С этим. Поделать».

– Ну… – независимо от того, что Саммер хотела сказать, это исчезло под напором следующего поцелуя Брика, более голодного, более жесткого, более нуждающегося, нежели предыдущий. – Ладно.

Брик снова заставил себя замедлиться и отступить. Взять животное на поводок. Обуздать свою властность, с которой нерешительно и нехотя смирялась Саммер. Прервав поцелуй, Брик прижался лбом к ее лбу и тяжело дышал, почти задыхаясь.

«Срань. Господня». Неужели он ничем не лучше злобного подонка Магнума Тао?

– Я не заставлю тебя подчиниться мне. Никогда. Я этого не хочу. Я не хочу тебя таким образом.

Брик подхватил Саммер на руки, а она, чтобы удержать равновесие, обняла его за шею. Он понес ее к берегу, усадил на принесенное им из коттеджа полотенце и дал ей чистую рубашку, которую также захватил по пути к дверям.

Но все же Саммер не оделась и не прикрыла себя. Вместо этого она прижалась к Брику.

– Ты не знал, – констатация, не вопрос. – Ты не знал, кто ты.

Он покачал головой.

– Я не приближался к стае вот уже десять лет. Жил здесь, один, не видел ее, не чувствовал. Не мог понять.

– Ты тот, кто ты есть, Брик. Альфа. Сильный альфа.

– Когда я покинул Лос-Лобос, то был еще глупым щенком. По закону я не имел права даже выпивать.

– Я видела, как Джи принес тебя сюда. Видела, в каком ты был состоянии. Теперь все понятно. Ты попытался бросить вызов вожаку своей стаи и оспорить его власть, да?

Они на самом деле это делали? Вели относительно нормальный разговор, когда волк изнутри разрывал кожу и выл от нужды заняться сексом? Брик отпустил это воспоминание, по крайней мере, так думал. Он никогда и ни с кем – даже с Джи – не обсуждал ту ночь, когда в «Логове» отдался на волю ярости, и в итоге оказался в ссылке. Одиноким волком. Волком-изгоем. Ни с кем не имеющим общности.

– Не думаю, что это была борьба за господство. Я не знал, что за чертовщину творил.

Повернувшись, Саммер согнула ноги в коленях, подражая позе Брика, и устроилась рядом с ним, но достаточно близко для объятий. Она прислонилась к нему, а их бедра соприкоснулись. Саммер обвила Брика руками и принялась ладонью водить по его спине, утешая и успокаивая.

– Я думаю, что именно это ты и сделал.

– Ну… может быть. Несознательно. Я просто хотел избавиться от того вонючего куска дерьма.

– Ты же знаешь, что теперь он мертв.

Да. Брик знал. За годы до этого он видел смерть Магнума, словно ролик у себя в голове, но не имел понятия, когда и где это произойдет. Джи советовал отпустить монстров прошлого и вернуться в Лос-Лобос. По другую сторону гор в Теневом Сердце Брик слышал городские сплетни о том, что Кэл Севен готовится к наступлению на территорию волков, и это было подтверждением смерти того подонка.

– Дрю вернулся. Теперь он – вожак волков Блэк Хиллс. Разве Джи тебе не говорил?

Нет, Джи, мать его, не удосужился. Хотя, проигрывая у себя в голове их последние разговоры, Брик увидел в них намеки, словно Джи пытался оценить реакцию, чтобы наперед дать свои расплывчатые мудреные советы и смягчить ситуацию. Удостовериться, что Брик не бросит вызов Дрю. Как. Мать его. Если бы….

Назревала война между волками и кошками – как Брик и подозревал.

Сжав кулаки, он поднялся на ноги и приблизился к воде – подальше от Саммер – пока нечаянно не сделал ей больно. Он не конфликтовал с потомками Магнума – даже желал возвращения блудного сына десять лет назад перед той роковой стычкой в «Логове», в результате которой Брик превратился в продукцию «Оскар Майер»¹⁷ и был выслан из стаи. Ну, откровенно говоря, он затаил некоторую обиду на Дрю, который сбежал вместо того, чтобы вырвать власть над стаей из рук своего отца-маньяка.

Но мысль о том, что Саммер знает сына Магнума достаточно хорошо, чтобы называть «Дрю», вызывала желание кого-нибудь придушить. Выпустить клыки и вырвать у нового альфы кусок плоти.

Саммер проигнорировала весь тестостерон, боевой настрой и адреналин Брика и, поднявшись на ноги, снова припала к нему, словно пластырь. Она взяла его за руку и обвила ее вокруг себя, а затем повторила то же самое со второй рукой.

– Я с ним не знакома, – прошептала Саммер, истолковав все правильно. И снова ее нежный тихий голос успокоил Брика, как массаж с теплым маслом. – Просто слышала, что он – вожак.

– Ладно, – кивнул Брик и только когда выдохнул, понял, что задержал дыхание. – Так и должно быть.

– Ты же знаешь, что у него есть пара, верно?

– Он сцепился десять лет назад. Это не помешало ему бросить свою пару и остальную стаю в лапах Магнума и упорхать туда, куда он, черт его дери, свалил.

Отличные яркие образцы для подражания, эти Тао. Сначала гнусный Магнум, а потом беглый сын.

Она потерлась о Брика, и все мысли о Магнуме, Дрю и стае исчезли в небытие, оставив только Саммер.

– А теперь мы можем сосредоточиться на нас? – ее голос успокаивал, как и прикосновения, как и песни.

– А есть «мы»? – Брик замер и словно одеревенел, не сомневаясь, что даже малейшее прикосновение подпалит его, как искра лучину.

Но у Саммер такой проблемы не было, и она прижала руки Брика к ее ягодицам.

– А разве нет? Мы знаем друг друга, тебе так не кажется? Разве ты этого не хочешь?

Опустив пышные ресницы, Саммер потупила взор, но перед этим Брик заметил в ее глазах вопрос. Будто она едва набралась смелости, чтобы прыгнуть с большой высоты. Будто ничего подобного прежде не делала. Никогда ничем не рисковала на этой сексуальной арене.

– Пес привел меня сюда. Это он хотел тебя видеть.

– Не ты? – в ее голосе сквозило разочарование.

– Я – одинокий волк. Я не очень хорош в…отношениях.

– Ясно, – Саммер прикусила свою полную нижнюю губу, и Брик подумал, что все потеряно. – Тогда давай не будем этого делать… – «пока что» осталось непроизнесенным, но он слышал это в ее сладком мягком голосе. – Но я – кошка. Порой мне нужны поглаживания.

– Ты…. – он покачал головой, судорожно пытаясь осознать сказанное.

– Я – скинуокер, рожденный в клане Голдспарк, пума, как и моя мать. Предпочитаю форму ворона. Это духовный наставник моего отца.

– Будет война, – пробормотал Брик.

– Не между нами.

– Кэлхун Севен…

– Забудь о нем. Пожалуйста, Брик. Давай разберемся с этим… – она указала между ними, – чем бы оно ни было. Оно…горячее.

Брик застонал. Саммер пошатнулась, словно этот звук опалял, разжигая в ней огонь. Сексуальный. Настолько горячий, что Брику вновь пришлось отвести взгляд.

– Поначалу я не знал, что ты здесь, – прорычал он. – Но душ в коттедже не стоял на повестке дня, когда была возможность плескаться в озере.

– А теперь, когда знаешь?

Брик снова застонал, и Саммер подалась к нему.

– Как я сказал… – он колебался, но затем все же решился. – Идеальна.

С очевидным облегчением она глубоко вздохнула, а затем благословила Брика одной из своих лучезарных улыбок.

– Ты зовешь его псом? – ее бровь приподнялась, как птица в полете.

– Ему подходит, – пожал плечами Брик. – А ты разве никак своего не называешь?

– Нет, – покачала головой Саммер. – Она – слишком много меня. Слишком много «Саммер». Итак… ты все еще не ответил, почему «Аннабель Ли».

– О, – Брик скривил губы и мог предположить, что выглядит сейчас скорее как овечка, нежели волк. – Знаешь стихотворение Эдгара Аллана По «Ворон»¹⁸?

– Ты, наверное, шутишь? «И каркнул ворон «Никогда»? Но ворон был демоном, а женщина в поэме – «потерянная Ленор».

– Да, но ты не демон. Ты спасла мою никчемную жизнь, когда я пал на самое дно. Для меня ты не потерянная и не Ленор, поэтому я вспомнил другое стихотворение По, которое знал – «Аннабель Ли». «Я любил, был любим, мы любили вдвоем, только этим мы жить и могли»¹⁹.

– Ты же знаешь, что оно тоже плохо заканчивается.

– Но начинается хорошо.

Саммер кивнула.

– Мне нравится эта мысль, – она улыбнулась Брику. – А ты разве не знаешь эту?

Она начала напевать, а затем петь голосом безупречно чистым, как многогранный алмаз такого карата, что хранится в музее. Все тело Брика расслабилось, когда его окутала классическая мелодичная лирика времен Гражданской войны: «Когда черный дрозд весной на иве сидел и качался, я слышал его песню, гласящую – «Ора, Ора Ли».

– Охренеть, да, – Брик сильно ударил свой рот рукой, чтобы извиниться за ругательство. – Намного лучше. «Ведь для меня ты, милая Ора Ли, солнца свет, льющийся сквозь сердце». Чертовски точно. Подходит гораздо больше. Если бы ты не пробудила меня и не снизошла ко мне десять лет назад на том крыльце, как луч света, черт знает, что случилось бы со мной.

– Думаю, ты бы справился.

– Может быть, – пожал плечами Брик. – А может, нет.

– Ну, раз уж мы все уладили… как думаешь, смог бы ты поцеловать меня еще раз?

– Да. Смог бы. О, черт, да.

И он поцеловал Саммер. Со всей страстью.

Глава 3

Ощущение его губ. «О, святой ад». Счастье. Чистота. Парение. Блаженство.

Твердые, сильные, шероховатые, скользящие. Нежные. Такие нежные. Властные и нуждающиеся. Но осторожные, очень осторожные. Будто Брик сознательно осаждал себя, когда чувствовал, что становится слишком жестким, слишком властным альфой, готовым отметить Саммер знаком своего обладания. Оставить на ней свой аромат, а на шее – укус. Но также Брик словно хотел насладиться моментом, сделать его особенным и нежным, без какого-либо давления и сожалений.

Он провел языком по сомкнутым губам Саммер, прослеживая их изгиб и форму, прикусывая самое полное место на нижней губе, игриво, сладко, но затем резко, агрессивно, вибрируя низким рычанием у ее кожи.

В уме Саммер жестокость и мягкость, резкость и нежность контрастировали и противоречили друг другу, взрывая голову, а эмоции взбалтывались, как разбившиеся яйца в коробке.

Этот мужчина пах сосной и свежестью, как тот небольшой резной волк, с которым она спала под подушкой. На вкус Брик был острый и живительный, как ягоды можжевельника, и опьянял сильнее бутылки джина. Саммер запустила пальцы в его густые волосы, мягкие, как пушок на затылке младенца, что бросало вызов твердости во всем остальном. Он был жестким. И огромным. Когда Брик привлек Саммер к себе, она едва могла обхватить руками его широкую мускулистую грудь.

Держась за него, Саммер танцевала на самом краю, куда он толкнул ее одними лишь своими греховными развращающими поцелуями. Волны пряного аромата спаривания Брика купали Саммер, опьяняя и заставляя тонуть в них.

Открыв рот, она предоставила Брику больший доступ, и от проникновения его языка у нее свело пальцы ног. Он вонзился между ее губ и зубов, но она встретила эту безумную силу вторжения своим собственным мучительным голодом. Брик прижал Саммер к своему телу так крепко, что она едва могла дышать. И все же, это было недостаточно близко. Совершенно недостаточно. Саммер хотелось, чтобы он ее съел.

Словно догадавшись об этом, Брик прервал поцелуй и проложил себе путь вдоль ее челюсти, прикусывая шею, после чего облизал ключицу и ниже, чтобы припасть ртом к груди. Боже. Посасывание, кружение, поддразнивание. Язык щелкнул по соску. Затем по второму. Брик заставлял Саммер задыхаться и втягивать в легкие воздух небольшими рывками, что еще больше опьяняло сущностью Брика и поднимало грудь к его рту.

Волосы Саммер были все еще влажными после купания в прохладном озере, а тело – мокрым на весеннем воздухе, но… Все же она горела. Сгорала. Для Брика. Для него одного.

Брик Нортридж. Ее волк. Ее большой, злой, разрушительный, великолепный одинокий волк. Мужчина, которого Саммер так долго любила издалека, его волосы цвета кофе и глаза цвета бренди, грубую щетину, затемняющую твердую челюсть. Неуловимое озорство его вредной, а также крайне редкой улыбки. Взрывной поток тепла и большие сильные мышцы. Наконец-то Брик в ее руках. Целует, как соблазнительный, сходящий с ума по сексу мужчина-собственник. Как огромный, красивый мужчина-волк в расцвете сил. Как мужчина Саммер.