Текст книги "Мосты Эден-Парка (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ким Харрисон

Мосты Эден-Парка

   – У тебя утиный соус на лице, – сказал Кистен и, улыбаясь, наклонился ко мне, чтобы его слизнуть.

   – Кистен! – возмутилась я, отодвигаясь. Я не была скромницей, но мы стояли на пешеходном мосту в Эден-Парке, и напротив нас, на берегу озера, сидела пожилая пара. Мы были как на ладони.

   – Ну и что… – заныл он, ограничившись тем, что стер соус пальцами и буквально заставил меня зажмуриться, с намеком их облизывая.

   Я нехотя сдержала пронизывающую меня дрожь. Щурясь от солнца, я указала головой на пару, выглядящую по-настоящему древней.

   – Я не хочу, чтобы дело снова кончилось моей фотографией в «Газели Цинциннати». Моя мама ее выписывает, ты знаешь. Кистен приподнял брови и повернулся посмотреть, прислонившись к цементному ограждению моста. Ветер, налетевший с далекой реки, растрепал ему волосы, и когда Кистен улыбнулся половиной лица, он выглядел так, что сердце замирало. Боже, что это с вампирами? Когда они мертвы, они привлекательны, когда их душа еще с ними… Проклятье!

   – Они не похожи на папарацци, – заметил Кистен, повернувшись обратно и намеренно сверкнув клыком, чтобы мне было, о чем подумать. – Давай дадим им возможность за чем-нибудь понаблюдать.

   Он бы меня, конечно, уговорил, но память о моей фотографии на передовице под не совсем приличным заголовком превратила меня в мудрую женщину. Я до сих пор не знала, кто сделал этот снимок, но когда я найду его, то подброшу слизняков ему в коробку с перчатками.

   Раздраженно фыркнув, я придвинулась ближе к Кистену, чтобы что-нибудь сделать, прижалась к нему всем телом и положила руку ему на талию. Я вытащила пакет с едой на вынос и вручила его ему – чтобы он занялся ею, вместо того, чтобы грызть мочку моего уха. Кистен вздохнул со смеренным упреком, зная, что это только временные трудности. Потом я оплачу все его усилия.

   Завтрак с Кистеном мог значить что угодно – от фастфуда в его машине до обеда из трех блюд в ресторане Кэрью-Тауэр. Сегодня это была китайская еда в Эден-Парке в полдень. Я не возражала. Представьте себе Кистена, управляющего делами своего заключенного в тюрьму мастера вампиров, и меня, пытающуюся сохранить на плаву свое независимое бюро расследований. Часто мы могли проводить вместе только огрызки времени. Позавтракать здесь было моим предложением, поскольку я хотела пойти в соседнюю оранжерею, чтобы стащить немного пыльцы орхидеи для чар, и если Кистен будет со мной, то никто не скажет «бу», если меня поймают.

   Пыльца орхидеи, подумала я, уютно устроившись в тепле кистеновских рук на моих плечах, когда мы перегнулись через перила, чтобы посмотреть на быстро текущую воду в восьми футах внизу. Вода, бурлящая под мостом и несущаяся в ловушку большого пруда, успокаивала, и, чувствуя, что Кистену хорошо рядом со мной, я счастливо улыбнулась и вдохнула вампирские феромоны, которые он подсознательно испускал. Богатый, почти не доступный ощущению аромат смешивался со светом и ветром. Я безусловно доверяла Кистену, что он не воспользуется своей вампирской силой, но такая возможность была головокружительна. Игра с огнем, но это так здорово. С другой стороны, как ведьма, я не была лишена своего собственного «эволюционного преимущества».

   Слабая улыбка изогнула мои губы. Лето было в разгаре, солнце стояло высоко, ветер обдувал холодком, и у меня на сегодня не было работы – все, что я должна сделать, это добыть пыльцу орхидеи. Ничто не могло испортить мое отличное настроение. Я напряглась, ощутив мягкую вибрацию телефона Кистена. Ну вот и началось. Кистен пошевелился, и я сжала челюсти.

   – Ты ведь не собираешься брать трубку? – заныла я и сложила руки на груди, когда он немного отодвинулся. – Я никогда не принимаю звонки, когда мы выходим вместе.

   В его улыбке блеснул маленький клык. Он не получит расширенную версию, пока окончательно не умрет, но даже это мимолетное мерцание заставило что-то внутри меня задрожать. Дерьмо на тосте. Я не могу лишиться рассудка из-за мужика.

   – Ты же не пытаешься управлять городом, – отозвался он, вытягивая из кармана крошечный телефон и косясь на экран.

   – Управлять городом… – я поставила локти на перила и отвела взгляд, чтобы дать ему некоторое уединение. – Ты не управляешь городом. Ты управляешь ночным клубом.

   – В данном случае это одно и то же, – Кистен издал тихий взволнованный возглас, глядя на номер. – Это моя сестра. Ты не возражаешь, если я приму звонок от своей сестры? Я выпрямилась от удивления. Я даже не знала, что у Кистена есть сестра.

   – Конечно, – сказала я. – С тебя мороженое.

   – Не уходи. Наверное, она просто хочет узнать номер. Кистен положил пакет с едой на перила моста и открыл телефон.

   – Привет, Крисси, – сказал он, а затем его брови нахмурились. – Где ты?

   Мое хорошее настроение начало портиться и вовсе исчезло, когда Кистен стал вглядываться через открытое пространство в далекую дорогу, где люди выгуливали своих собак и запускали воздушных змеев.

   – Дерьмо, – тихо выругался он, его глаза сузились от беспокойства. – Почему ты не пошла к Пискари? – он плотно сжал губы и прижал руку к своей голове. – Ради Христа, Крисси, что, ты думаешь, я могу сделать?

   Он сделал паузу, чтобы выслушать ответ, и аромат, исходивший от него, стал резче, в нем появились острые агрессивные нотки. Глаза почернели от гнева, когда расширились зрачки.

   – С ним все в порядке? – тихо спросил Кистен. – Нет, ты все сделала правильно. Я на мосту. Ты меня видишь?

   Вот тогда я действительно забеспокоилась и проследила за взглядом Кистена через парковую лужайку. Там была молодая женщина, в коротком деловом костюме и на каблуках, продиравшаяся сквозь заросли травы и тащившая за собой маленького мальчика с низко опущенной головой. Она прижимала к уху телефон. Сестра Кистена? Женщина кричала. Она оглянулась через плечо, и ее шаги ускорились. Я почти могла слышать ее. Маленький мальчик, державший ее за руку, вынужден был перейти на рысь, чтобы не отстать, но если он племянник Кистена, то он был живым вампиром и мог бы, вероятно, бежать со сверхсветовой скоростью, даже если выглядел лет на шесть.

   – Я вас вижу, – сказал Кистен и напряженно застыл. – Через минуту мы с тобой поговорим. – Мой пульс ускорился, когда он закрыл телефон и повернулся ко мне. – Ты должна идти домой. От удивления я отступила на шаг.

   – Если твоя сестра попала в беду, я могу помочь. Этим я занимаюсь постоянно, чтобы заработать себе на жизнь. В чем проблема?

   Он заколебался, будто бы не решаясь потребовать, чтобы я ушла, потом выдохнул. Его пальцы дрожали, когда он взял мою руку и наклонился ближе, но при этом он не сводил глаз с края парка. Его сестра все еще была вне пределов слышимости, даже для вампира, но он наклонился совсем близко.

   – Сокращенная версия, – произнес он. – Семь лет назад моя сестра ушла в загул с вампиром из камарильи Пискари. Через девять месяцев она родила сына, и тут выяснилось, что тот вампир женат. Она вернулась домой, и жизнь пошла своим чередом. Несколько месяцев назад эта долбанная ублюдочная тень жены убила себя, оставив, таким образом, Шона женатым, но без живого наследника. И теперь он добивается опеки над моей сестрой.

   Я повернулась взглянуть на эту пару. Мальчик был в школьной униформе и выглядел усталым. Понурив голову, он тащился сзади.

   – Ну и жопа, – сказала я, и Кистен слегка кивнул головой, соглашаясь.

   – Все уладится. У него нет прав на мальчика, поскольку прошло уже шесть лет, но так как Пискари в тюрьме, Шон думает, что может решить вопрос с наследником с помощью силы. Он просто попытался выкрасть Одрика со школьного двора. Ошеломленная, я посмотрела вслед за Кистеном на ребенка.

   – Святое дерьмо! С ним все в порядке?

   Кистен усмехнулся и повернулся к краю моста, к которому приближалась его сестра. Ее каблуки зацокали, когда она вышла на мощеную тропинку.

   – С ним все в порядке, но моя сестра готова оторвать кое-кому голову.

   – Не сомневаюсь.

   – Она позвонила в клуб, и там сказали ей, где я. Я уверен, что эти гады отправились вслед за нею. – Кистен сжал и разжал руки. – Я надеюсь, что они последуют за нею.

   У него явно чесались кулаки. Я видела это раньше. Кистен не был особо крупным мужчиной, но он обладал вампирской силой, которую ему нравилось использовать, и благодаря тому, что он какое-то время работал вышибалой, он знал, как это делать.

   – Кистен, – предупредила я, не желая провести весь день в пункте первой помощи, – все, что мы должны сделать, это убедить его, что заключение Пискари не делает вампиров легкой добычей.

   Его глаза, когда они встретились с моими, были черными, и хотя его эмоции не были направлены на меня, я ощутила прикосновение приправленного страхом предвкушения, напрягающего каждую мышцу.

   – Как раз это я и собираюсь сделать, – сказал он плоским голосом.

   Я набрала воздуха, чтобы высказать протест, когда на цементном пешеходном мостике послышались резкий цокот каблуков и мягкое шарканье кедов на резиновой подошве. Сестре Кистена было, наверное, чуть за тридцать. Должно быть, она родила Одрика очень рано, но многие живые вампиры так делают на случай преждевременной смерти. От стресса и злости на ее лице появилось несколько морщин. Одетая в модный деловой костюм, она производила впечатление стервозной директрисы, притащившей свое несчастное потомство на экскурсию «день с мамой на работе», сильной и опустошенной одновременно.

   – Черт побери, Крисси, – произнес Кистен, обнимая ее. – Я говорил тебе, что Шон мудак.

   Семейное сходство было сверхъестественным, спасало только то, что она не красила волосы, позволяя длинным темным волосам спадать мягкими локонами вокруг ее лица. Гнев темным блеском сверкал в ее глазах со зрачками – настолько большими, что глаза выглядели черными на солнце. Не отпуская руки мальчика, она обхватила Кистена и на мгновение коснулась губами его щеки. Я ощутила дуновение цитрусовых от ее парфюма.

   – Я тоже тебя люблю, – сухо сказала она, отстраняясь. Она бросила взгляд на меня и вновь перевела глаза на Кистена. – Спасибо, что ты помогаешь мне. Они недалеко.

   Ее голос звучал решительно, но я смогла услышать в нем страх, не за нее саму, а за ее ребенка. Она снова посмотрела на меня, и я протянула ей руку.

   – Я Рэйчел, – сказала я, увидев, что Кистен не собирается нас знакомить. – Девушка Кистена. Ее рукопожатие было прямым и тревожным.

   – Очень рада тебя встретить. Ты ведьма, не так ли?

   Я кивнула, ничуть не удивившись, что она смогла это понять. Носы у вампиров лучше, чем у любых нечеловеческих рас, кроме пикси.

   – Да. Кистен взъерошил короткие волосы мальчика и сказал:

   – У Рэйчел свое бюро расследований с Айви.

   Женщина, как ни странно, мигнула, и вокруг ее зрачков появилась тонкая каемка голубого.

   – Ты живешь с Айви? В той церкви? Воистину очень приятно с тобой познакомиться.

   В ее улыбке появилось больше… признания, как если бы она теперь воспринимала меня всерьез. Не как «Я хочу тебя укусить», а как равную. Это было приятное чувство – не так уж часто я это получаю.

   Увидев, что мы не собираемся перегрызть друг другу горло – в буквальном смысле – Кистен опустился на колени, чтобы быть на одной высоте с Одриком.

   – Привет, карапуз. Как у тебя дела?

 Мальчик поднял лицо. На его лице были заметны следы слез, стертых и, вероятно, решительно отрицаемых.

   – Привет, дядя Кистен, – тихо отозвался он, потирая свою руку, на которой виднелся след пятерни.

   Кистен поднялся, посадив мальчика себе на бедра, и я удивилась, насколько естественно он смотрелся с ребенком.

   – Я сожалею, – сказал он, подсаживая его поудобнее. – Мы с твоей мамой примем меры прямо сейчас. – Он повернулся ко мне. – Это мисс Рэйчел. Рэйчел, это Одрик. Я улыбнулась, подумав о том, насколько он похож на Кистена.

   – Привет, Одрик. Мальчик отвернулся, чтобы спрятать свое лицо в шее Кистена.

   – Одрик, – предупредил Кистен очень взрослым голосом. – Это чрезвычайно красивая женщина. Она слишком стара для тебя, но это не повод так стесняться. Ее имя – Рэйчел. Крисси уперла руку в свое бедро.

   – Кистен…

   Однако Одрик повернулся и посмотрел на меня большими и красивыми голубыми глазами. Недавние слезы сделали его ресницы длинными и темными.

   – Привет, мисс Рэйчел, – сказал он, и я поняла, что он будет разбивать сердца, когда станет старше. Вампиры производят красивых детей – благодаря столетиям продуманной селекции, производимой их долгоживущими мастерами, которые ценят красоту и располагают достаточным временем, чтобы играть с родословными, как художники с палитрой.

   – Это уже лучше, – улыбнулся Кистен, и мои кишки свернулись в узел при мысли, что он также был продуктом разведения Пискари, как и этот ребенок. – Никогда не бойся красивых женщин.

   – Кистен… – снова сказала Крисси, намного более нетерпеливым тоном. Кистен посмотрел через парк, в его глазах появился намек на беспокойство.

   – Время на вежливость есть всегда, – ответил он, поднимая пакет с едой на вынос и поворачиваясь к месту для стоянки автомобилей, где находилась моя машина. Я не знала, как мы все в нее поместимся. В ней действительно нет заднего сиденья.

   Но мы застыли, когда мирную послеполуденную тишину нарушил характерный звук отодвигаемой двери фургона. Прямо рядом с моей маленькой машинкой с откидным верхом из белого большого фургона вышли пять человек. Все они были одеты в костюмы и носили очки. Живые вампиры, и не из Цинциннати. Их нахальная самоуверенность кричала о том, что они находятся на чьей-то чужой территории, но класть на это хотели.

   Я повернулась в другую сторону, но увидела там пятерых мужчин, выходящих из-за поросшего травой холмика.

   – Слишком поздно, – прошептала я, пока трое из нас сгруппировались в самой высокой точке пешеходного мостика. Глаза Одрика расширились, но он молчал. Его мать переводила взгляд с него на Кистена, легко поставившего ребенка на землю.

   – Не начинай драку, – тихо произнесла она со страхом в голосе. Кистен повернулся к ней.

   – Как иначе ты предлагаешь мне помешать им забрать Одрика? Думай, Рэйчел, думай.

   – Шерп! – позвала я, решив, что если тролль, живущий под этим мостом, сотрудничал с ОВ и помогал мне, пока я там работала, он мог здесь жить и сейчас. Он помог бы, даже если светило солнце, – если только ОВ снова его не выгнали. Но ответом стало лишь тихое журчанье и бульканье воды. Мы были одни против десяти живых вампиров. Честная борьба, подумала я, внутренне собираясь, а потом поняла, что стою над водой. Проклятье, я не могла прикоснуться к линии, чтобы использовать лей-линейную магию, а все мои амулеты земли остались в машине.

   – Стоп, – сказал Кистен, разводя руки в стороны. Он стоял, чуть сгорбившись, и походил на хищника со своим напряженным взглядом черных глаз. Я ощутила внутри себя волну адреналина и отошла от Крисси, чтобы дать себе место для маневра. У меня нет доступа к магии, но все еще есть кулаки и ноги. Как это все паршиво. Я должна уйти с этого моста.

   Худой мужчина в деловом костюме вышел вперед группы, которая подошла по траве. Судя по цвету волос и строению лица, это должен быть папа Одрика.

   – Это мой мальчик, – прямо сказал он. Я заметила, что он носил слишком много колец. – Ребенок пойдет со мной.

   Хорошо, – подумала я. – Никаких монологов. Просто потому, что у него есть право на это. Я должна была сегодня кое-что сделать.

   Одрик задрожал, и мать обхватила его крепче. Кистен опустил руки, когда обе группы остановились на концах моста.

   – Я его дядя, – тихо сказал он, его голос вызвал ощущение льда, скользящего вниз по моему позвоночнику. – Если вы думаете, что сможете его забрать, то попробуйте.

   Шон посмотрел мимо нас на живых вампов из фургона. Я пошевелила пальцами, как будто начинала лей-линейные чары, и он сжал губы, поняв мой жест.

   – Ты считаешь себя везунчиком? – добавил Кистен почти со смехом.

   Это было нехорошо. Это было ТАК не хорошо. Мы держались только на блефе. Одно дело, если просто изобьют меня, но ребенка им отдавать нельзя. Нервничая, я украдкой подошла ближе к Кистену.

   – Кистен? – осторожно спросила я. – Ты сегодня съел свой «Завтрак чемпиона» (Wheaties – сухой завтрак, известный своим рекламным слоганом)? Он посмотрел на Шона за моей спиной.

   – Расслабься. Я уже набрал 911 на своем телефоне. Установи круг, и мы будем ждать, когда сюда приедет ОВ.

   – Мы над водой, Кистен, – со значением сказала я. – Не могу. Его глаза слегка дрогнули, но больше он никак не пошевелился.

   – О, – произнес он, не разжимая губ. – Тогда у нас проблема.

   Глаза Крисси вновь стали черными, когда она подошла ближе, и, почувствовав появившуюся в нас неуверенность, группа от фургона слаженно пошла вперед.

   – Задержите их, – сказала я. – Он думает, что я могу зацепить лей-линию, иначе он бы уже был здесь. Возможно, нам удастся сойти с моста.

   Сестра Кистена глубоко вздохнула. Ее лицо побледнело, когда она увидела, как ее мир рушится. Я ясно поняла, что она умрет дважды, прежде чем откажется от Одрика. Но она была Фелпс и сохраняла ясность мысли.

   – Он мой, – громко произнесла она. – Я никогда не стала бы с тобой спать, если бы я знала, что ты женат, лживый ублюдок! Шон нахохлился, со всей злостью и обидой, которые никогда его не отпускали.

   – Крисси…

   – Ты никогда его не хотел! – выкрикнула она, и я задалась вопросом, уехала ли старая пара. – Ад разверзнется в Цинци прежде, чем ты проснешься мертвым.

   – Мило, как всегда, маленькая сучка.

   Я напряглась, но Кистен встал между нами, призвав все свои феноменальные навыки общения с людьми, соединенные с вампирским очарованием и феромонами.

   – А я – пошлый Ромео, – произнес он с иронией. – Шон, этого не будет. Или ты уйдешь на своих ногах, или тебя унесут. Мне все равно. Шон вышел вперед, и Кистен предупреждающе поднял руку.

   – Поставишь ногу на этот мост, и я ее сломаю, – пообещал он, и Шон словно сдулся от силы его слов. – Вы с Крисси должны поговорить.

   – Кистен! – возмутилась его сестра, и я увидела, что обе группы вампиров оживились при очевидных разногласиях в рядах противника. Кажется, нам удалось их обмануть.

   – Ты все испортила, Крисси! – крикнул Кистен, но на губах его играла легкая улыбка, которую могли видеть только мы трое. – Поговори с ним. Узнай, чего он хочет. Черт бы побрал одного из нас прямо с этого моста, подумала я про себя.

   – Он хочет забрать моего ребенка! – сказала она, заключая Одрика в объятья.

   – Хорошо, это его сын.

   – Он бросил нас! – завопила она.

   Я посмотрела краем глаза и увидела, что старая пара все еще сидела на той же скамейке.

   – Ты бросил нас, и сейчас приперся сюда с протянутой рукой, как нищий. Шон напрягся и подался вперед. Кистен чуть отступил.

   – Дай парню шанс, – добавил он. – Поговори с ним.

   Крисси была чертовски хорошей актрисой, но мое сердце заныло, когда она посмотрела на этого поддонка, за которым стояло десять парней.

   – Чего ты хочешь, Шон? – спросила она. – Совместная опека? Он заржал.

   – Верно. Совместная опека, – произнес вампир, и я поняла, что если бы он коснулся мальчика, то увел бы его навсегда.

   – Он нужен тебе только потому, что твоя соска умерла, – горько сказала Крисси. – Катись к черту. Мужчины из фургона медленно двинулись к нам.

   – Мы можем сойти с этого моста, пожалуйста? – пробормотала я. Кистен проследил за ними, затем почти незаметно кивнул.

   – Шон, вернитесь назад. Мы сойдем с моста, чтобы поговорить.

   Они сделали шаг вперед, и мы замерли при виде трех оружейных дул, направленных на нас. О, как мило. Вампиры с пушками.

   – Стойте там, – произнес Шон. – Ты и ведьма не двигайтесь. Крисси и мальчик, идите сюда.

   Мои брови поползли вверх. Правильно… Насколько, он думает, мы глупы? Но если он хотел убить меня там, где я была, значит, он вычислил, что здесь я, по крайней мере, частично беспомощна. Дерьмо. Было видно, что Крисси страдает, и Кистен повернулся к ней, чтобы взять Одрика.

   – Просто поговори с ним, сестренка, – тихо сказал он. – ОВ обязаны появиться в конечном счете. Боже, что бы я дала, чтобы получить свою группу поддержки прямо сейчас.

   Одрик легко пошел в руки Кистена, и я задумалась о безусловном доверии, которое мальчик питал к нему, в купе с его инстинктивным понимаем, как глубоко в дерьме мы все были.

   Он боялся, но не было никаких слез, только вера, что мы все умерли бы за него. Хорошо. Кистен и Крисси могли бы. Но для меня «умереть» означает стать мертвой, поэтому я собираюсь быть более осторожной.

   – Одрик остается, – сказал Кистен, пока Крисси медленно шла к своему бывшему, и Шон усмехнулся.

   – Нельзя обвинить меня в том, что я не пытался, – произнес он.

   Нельзя обвинить меня в том, что я хочу локтем залепить тебе в нос, подумала я. Мои колени начали дрожать от накопившегося адреналина.

   Крисси добралась до конца моста и заорала на них, чтобы они отошли на добрые восемь футов, прежде чем она спустится. Я не чувствовала себя в большей опасности, оставшись на мосту только с Кистеном. Крисси не умела драться, поэтому ее помощь, в лучшем случае, была бы рискованной.

   Кистен покачивал Одрика, когда его мать отошла на небольшое расстояние и начала переговоры под деревьями.

   Мое напряжение перешло в состояние боевой готовности, и я начала замечать то, что происходило за пределами небольшого пространства вокруг нас. Парк был пуст, не считая тех двух стариков на скамейке. Ветер столь же свеж, и солнце – такое же яркое, но страха за маленького мальчика было достаточно, чтобы заставить мерзнуть самую сильную душу.

   Вампиры из фургона отступили назад, и я посмотрела на них внимательнее, чтобы удостовериться, что никто не проскользнул под мостом с целью устроить нам сюрприз. Почему-то же Шон согласился на эти… переговоры.

   – Где ты научился так держаться? Спорт? – спросил Кистен, посадив Одрика на широкое цементное ограждение.

   Мальчик моргнул несколько раз и глубоко вздохнул, расслабляясь, специально вдыхая больше феромонов, которые испускал Кистен.

   – Я боюсь, – признался он, когда смог говорить.

   – Все в порядке, – Кистен положил руку ему на плечо. – Это жуткое дерьмо. Но твоя мама умна. Она хорошо заботится о тебе, правда? Он кивнул.

   – Хорошо. Кистен нашел взглядом свою сестру, яростно спорящую с Шоном.

   – Она очень любит тебя. Никогда не забывай об этом. Не зависимо от того, что случится.

   Это походило на прощальное наставление, и я заволновалась. Велика вероятность того, что ОВ не станет вмешиваться, особенно если Пискари сам устроил похищение, – либо чтобы заставить Крисси повиноваться, либо чтобы укрепить отношения с внешней камарильей вампиров. В этом случае мы действительно могли рассчитывать только на себя. Одрик, щурясь на солнце, посмотрел на меня, потом на Кистена.

  – Ты и мисс Рэйчел собираетесь пожениться? – спросил он ни с того, ни с сего. Мой рот широко открылся, а Кистен ответил:

   – Ну, не сегодня. Возможно, когда-нибудь. О, Боже. Я забыла, что дети это любят. Мне стало жарко.

   – Ты ее целуешь? – спросил мальчик. Кистен усмехнулся и убрал руку с плеча Одрика.

   – Я использую каждый шанс.

   Одрик мгновение размышлял об этом, пока отковыривал небольшой кусок строительного раствора и бросал его в воду, чтобы тролль, живущий под мостом, поел.

   – Мама говорит, что если ты любишь кого-то, и тебе нравится ее целовать, и она даже никогда не причиняет тебе боль, ты должен на ней жениться. Если бы только все было так просто.

   Одрик искоса посмотрел на меня, и я испугалась, не зная, что вертится в его небольшом мозгу и сейчас сорвется с языка.

   – Вы раните дядю Кистена? – спросил он.

   Я открыла рот, чтобы ответить – это был странный вопрос для кого угодно, кроме вампирского ребенка – но Кистен меня опередил.

   – Только мое сердце, Одрик, – ответил он. – Мисс Рэйчел похожа на солнце. Видишь, как сияют ее волосы на ветру и какие искорки в глазах? Нельзя поймать солнце. Можно только почувствовать его лучи на своем лице. Но если их будет слишком много, солнце сожжет вас. Это прекрасно звучало, кроме последних слов. Я сделала кислое лицо.

   – Возможно, тебе лучше целовать ее в темноте, – высказал следующую мысль Одрик, и я улыбнулась.

   – Это – хорошая идея, – произнес Кистен, вручая ребенку пакет с холодной едой на вынос. – Почему ты не кормишь уток?

   Неплохое развлечение, но пугающе выглядело, как храбрый маленький мальчик следил за своей матерью все время, пока подзывал уток. Он был мудр, несмотря на свои шесть лет, и я задумалась над вопросом, на что походила его жизнь до сих пор, под защитой матери, огражденная от взора мастера вампиров. Наблюдение. Знание. Беспомощность.

   Я смотрела, как Кистен отломил для него кусок мягкой булки, осознавая, что связь между ними глубже, чем между дядей и племянником. Они были одинаковыми, только разного возраста, и наблюдая их вместе, и солнце, сверкающее на их волосах, и их мысли о будущем, пока они невозмутимо кормили уток, я почувствовала себя больной.

   Кистен уловил мое страдание и повернулся ко мне. Увидев мое выражение, он пробормотал несколько слов Одрику и оставил его с горстью жареного хлеба.

   – Солнце, да? – произнесла я, когда он встал рядом со мной. Кистен пропустил это мимо ушей, что показало мне, насколько он нервничает.

   – Шерпа здесь нет?

   Я покачала головой, наблюдая, как Одрик кормит уток, пока его будущее лежит на чаше весов и должно решиться в ближайшие несколько минут.

   – Он очень похож на тебя, – заметила я. Брови Кистена разгладились, сделав его очень красивым.

   – У него глаза Фелпсов.

   – И волосы его папы, – добавила я. Задрожав, Кистен запустил руку в свои крашеные волосы.

   – И ум его матери. Боже. Я ненавижу, когда так происходит. Трудно сохранить от них красивых детей. Он имел в виду мастеров вампиров, а не Шона.

   Мое лицо похолодело, когда я, наконец, поняла, что происходит. Именно в этом причина интереса Шона. Не для себя, а для своего мастера. Одрик будет подарком. Гребанным даром.

   – Ему шесть лет! – прошипела я, сжимая руки вокруг своей талии. Кистен кивнул.

   – Именно поэтому он завел интрижку с Крисси. Хотел предложить своему мастеру симпатичного ребенка, кроме своего собственного.

   В бешенстве, я сделала несколько шагов, растерянная и беспомощная. Этого не должно случиться. Этого не будет!

   – Симпатичный ребенок? – воскликнула я, затем понизила голос. Одрик и так достаточно напуган.

   Взгляд Кистена остановился. Я могла видеть старый страх, может быть, стыд, – глубоко в его мыслях.

   – Мастер вампиров не тронет ребенка, – сказал он, – но им действительно нравится находить детей очень рано, чтобы руководить их воспитанием. Проверять, что они посещают нужные предметы, заводят правильных друзей.

   Кистен бросил уткам кусок жареного хлеба, шлепнувшийся в воду с коротким всплеском. Попросту делают их бессильными, взамен давая атрибуты значимости, подумала я.

   Это было про Кистена. Первый реальный проблеск его прошлого испугал меня до смерти.

   – Кистен, мне очень жаль, – сказала я и потянулась, чтобы коснуться его руки. Встретив мой взгляд, он улыбнулся со старой болью.

   – Не грузись. Мне нравится моя жизнь. Но в его голосе все еще… звучало сожаление.

   Часть 3 (окончание)

   – У меня хорошая жизнь, – произнес Кистен, в его взгляде появилось страдание, когда он посмотрел на Одрика, по-видимому, погрузившись в свои мысли. – У меня было множество возможностей уйти, если бы я захотел.

   – И все же ты борешься за то, чтобы уберечь Одрика от такой жизни. Челюсти Кистена сжались, затем расслабились.

   – Одрик умен, – тихо сказал он. – Ему не нужен мастер вампиров, который бы открыл перед ним двери. Он выше этого. – Парень бросил еще один кусок хлеба, и тот плюхнулся в воду намного дальше, чем получилось бы у меня, и утки устремились туда. – Он для меня – сын, которого у меня никогда не будет, и я не хочу, чтобы он прошел через тот же ад, что и я.

   Ощущая тошноту, я нашла его руку и переплела наши пальцы. Никаких детей. Из-за Пискари. Пискари хотел получить ребенка от Кистена для своих планов на будущее, и сказать «нет» было для него последним оплотом неповиновения, единственной слабой попыткой доказать, что он не принадлежит Пискари – даже если на самом деле это так и есть.

   Несмотря на все привилегии и власть, которые Пискари дал Кистену, за это нужно было платить, и, возможно, детьми. И Кистен не хотел, чтобы расплачивался Одрик. Чувствуя себя больной, я сжала руку Кистена.

   – Я сожалею, – прошептала я.

   – Я счастлив. Закрыли тему, Рэйчел, – сказал он и нежно сжал мои пальцы.

   Одрик повернулся к нам за новым куском жареного хлеба, чтобы покормить уток. Кистен открыл пакет с остатками, и все вместе мы пошли вперед, пока взрослые спорили. Солнце грело, и на мгновение мы смогли засмеяться и притвориться, что мир – невиннейшее место, где единственная вещь, о которой мы должны были волноваться, это то, что кормление уток хлебок, пропитанным утиным соусом, – мягкая форма каннибализма.

   Возможно, это одна из причин, почему Кистен так хотел отношений со мной, подумала я, рассмеявшись, когда утка полностью ушла под воду, чтобы вынырнуть где-то в другом месте. У нас с Кистеном никогда не будет детей. Любой ребенок был бы усыновлен или рожден от одной-прикроватной-тумбочки с колдуном и свободен от внимания Пискари. Я наблюдала за Одриком рядом с Кистеном, прекрасным на солнце, за их простыми товарищескими отношениями, в основе которых лежало знание, что оба они разделили проклятие великой силы, дарованное рождением в великой деградации. Жертвы. Кистен был бы жертвой, даже несмотря на племянника – ничего не избавило бы его от того ада, в котором он жил. Это было трогательно, красиво и трагично одновременно, и у меня почти навернулись слезы при мысли об упущенных возможностях и историях, которые не могли произойти.

   Крисси закричала от боли, и во мне поднялась мучительная волна адреналина. Кистен схватил Одрика прежде, чем я успела заметить его движение, и я ошеломленно уставилась на Шона, грубо схватившего Крисси за руки и прижимавшего ее к дереву.

   – Проклятье, – выругался Кистен, и я внезапно обнаружила в своих руках Одрика. Кистен исчез.

   – Никакого оружия! – закричал Шон. – Мертвый он бесполезен!

   Это было просто тошнотворно. Я задержала дыхание и опустила Одрика, поставив его рядом с собой.