Текст книги "Крадущийся вампир, затаившийся клык (ЛП)"

Автор книги: Кейти Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Ты сказал, что теперь я бессмертная, так как официально твоя Возлюбленная. – Я пробралась кончиками ног в мягкую грязь, позволяя себе тихо качнуться в воде. Я прочитала в брошюре курорта, что вода была знаменита лечебными качествами и что белая кремнеземная грязь была очень популярна за эти замедляющие старение свойства. Я достигла низа и выкопала горсть грязи, позволяя ей проскользнуть сквозь пальцы. Она была известково-белой, но гладкой, как очень мелкий песок.

– Это не значит, что ты не должна спать. – Кристофф вышел из зала позади нас. Он был все еще полностью одет. Я нахмурилась.

– Почему я здесь обнаженная, в нашем собственном очень личном мокром раю, а ты не пристаешь ко мне, как это мне причитается? – Спросила я.

– Мы здесь, потому что я подумал, ты будешь наслаждаться этим. Так же потому, что Темные будут опрашивать людей в гостиницах в этой области. Но главным образом потому, что тебе необходимо где-то отдохнуть, а ты слишком упряма, чтобы сделать это в другом месте.

– Бу.

– Что?

– Ты очень хорошо знаешь, что я имею в виду. Почему ты не здесь в воде со мной, голый, так чтобы я смогла заняться своими женскими уловками на твоем невероятном, хотя все еще немного слишком тощем, мужественном теле?

– Есть вещи, которые должны быть сделаны, Пия. У меня есть несколько оставшихся друзей, которым я могу позвонить и я так и сделаю.

Это снискало мое внимание. Я срезала путь к деревянному настилу, что обрамлял одну сторону нашего бассейна.

– Позвонить для чего?

Кристофф сел на корточки и пробежал пальцами по поверхности воды.

– Для сведений о действиях жнецов в Калифорнии. И проследить последние известные перемещения Алека.

– О, великолепно. Что ты обнаружил? Куда он отправился? – Спросила я.

Он замолчал на мгновение.

– Ничего еще не было обнаружено.

Я нахмурилась.

– Проклятье. Что насчет людей Братства? Что-нибудь происходит помимо факта, что они ушли в глухую оборону?

– Ничего, что я уже не упоминал.

– Хмм. Я подумаю об этом во время поездки отсюда.

– Ты не будешь, – воспротивился он. – Ты проведешь поездку отсюда, лаская мои ноги, и думая о самых эротических вещах, которые мужчина сможет перенести. И парочку, которых я не смогу.

– Я сделаю обе. Я женщина – я могу быть многофункциональной. Так или иначе, я обмозгую ситуацию с Алеком и жнецами, и думаю, увижу правду. Все это возвращается к Фредерику.

Одна бровь пошла вверх.

– У тебя самые выразительные брови. Я люблю это в тебе, – сказала я, улыбнувшись, прежде чем продолжить. – Посмотри, если следовать моим рассуждениям, которые я допускаю, могут быть по-подростковому немного дефектными, потому что я слегка странная от недостатка сна. Первое. – Я загибала пальцы, отмечая пункты. – Дениз защищала кого-то.

– Ты не знаешь этого наверняка.

– Я достаточно уверена в этом. Это единственная вещь, которая имеет смысл. Второе – Фредерик убил ее.

Он кивнул.

– Третье – с потерей Зенита, директор и совет управляющих более или менее отвечают за весь притон.

Его кивок был медленнее в прибытии на сей раз, но наконец, произошел.

– Хотя, там будет новый Зенит, – подчеркнул он.

– Рано или поздно, да. Но что если позже, намного, намного позже? Что если Фредерик хотел бы распоряжаться, но так как он мужчина, то не смог бы никогда быть Зенитом? Что если он подставил Дениз, дав ей некую убедительную линию вранья, которая заставила ее поверить, что он хороший парень, но в действительности готовил ее падение? И потом когда она действительно пала, он пристрелил ее, чтобы удержать от болтовни? Voila. Мгновенный лидер жнецов, без свидетелей и без заданных вопросов.

Он обдумывал это в течении нескольких минут.

– Это возможно, я согласен с тобой. Но где Алек встраивается в эту теорию надувательства и скрытых намерений?

– О, Алек. – Я погрузилась назад в воду, наслаждаясь ее теплым, шелковистым ощущением на моей обнаженной плоти. – Итак, мы знаем, что вампиры не могут быть жнецами, даже если они на стороне семейки Иларги, верно?

Кристофф сделал неопределенный жест.

– Верно, то, что он не может быть Иларги, но может работать на того.

– Почему он пожелал бы участвовать в похищении душ? – спросил Кристофф.

– Он и не хотел бы. Или скорее это необходимое зло для него, чтобы снискать для себя расположение Фредерика.

– Директора?

– Да! Фредерик – Иларги! Разве не понятно? Он делает обманные штуки, почти такие же, как ты сказал. Он убрал в сторону Дениз и теперь ходит вокруг, устраняя призраков, так чтобы Зоря не могла ничего сделать с ними. Алек вероятно связался с ним с некой сверхъестественной историей о желании помочь жнецам, не сообщая ему, что он вампир, поэтому Фредерик избрал его представляться как Иларги, на всякий случай если кто-то разнюхивает вокруг.

– Менее опытные жнецы не распознали бы Темного, так находящегося на виду, но я полагаю, что директор мог бы, – подчеркнул Кристофф. – Раньше или позже он попался бы лицом к лицу с Алеком и узнал, что он был не тем, кем является.

– Именно. – Я оттолкнулась назад на пару футов. – Но к тому времени иллюзия Алека, являющегося Иларги была бы уместной. Я не сомневаюсь, что он невиновен, как подсказал твой слепой инстинкт. Они наверно держат его под максимальной охраной на задах Центрального Братства. Причина, по которой он все еще жив – такова, что у них нет Зенита, следовательно, они не могут воспламенить местную Зорю и заполучить ее к нему.

– Я колеблюсь спросить это, но мое любопытство услышать твое объяснение перевешивает мое лучшее суждение: – Почему бы директор пожелал бы эффективно уничтожать призраков, которых его организация была создана защищать и поддерживать?

Я улыбнулась.

– Потому что он безумен, конечно. Он больше не заботится о призраках. Все что он хочет избавить мир от вас ребята, так что он устраняет любые отвлекающие моменты, что удерживают Зорю от исполнения его целей – убийства вампиров.

– Но нет никакого Зенита и, поэтому убийства не могут быть исполнены.

– Это тоже поставило меня в тупик, пока я не поняла кое-что очевидное – подлинная цель Зори была обуздать призраков, правильно? И все церемонии, так и были созданы вокруг этого. Чепуха с вампирами пришла позже, намного позже, поэтому весьма вероятно, что полученные правила просто достались от дедов. Я готова поспорить с тобой, что если группа парней из Братства собралась бы вместе и начала бы эту зловещую церемонию очистки, пока у них была налицо Зоря, она могла бы адски помучить ее жертв. Суть Зенита – просто пережиток давно прошедших дней. И прежде чем ты скажешь, что у нас нет никаких доказательств этого, позволь мне напомнить тебе об этом?

Я призвала крошечный шарик света и позволила ему танцевать перед его ногами.

Он смотрел на него не двигаясь.

– Если бы я хотела, то смогла бы возможно притянуть вниз достаточно света, чтобы серьезно навредить тебе, Кристофф. Может быть, взяв для церемонии парочку парней из Братства и направляя их силу прикончить тебя, но я уверена, что мы не нуждались бы в Зените, чтобы так сделать. Фредерик, должно быть, узнал это. Вспомни, что Дениз была Зорей, прежде чем стать Зенитом. Я спорю, так или иначе, они обнаружили это, и это положило начало его замысловатому плану.

– И впрямь замысловатому, – сказал Кристофф, все еще наблюдая, как свет ударялся в пальцы его ног. Я махнула рукой и рассеяла его.

– Я просто держу пари, что Фредерик удостоверится, чтобы другой Зенит не был назван. Это по всем пунктам один совершено ясный вывод.

– Да, должно быть. Это говорит, что ты устала больше, чем любой из нас осознает.

Я сгримасничала ему.

– Нет, глупый. Это значит, что мы собираемся иметь дело с Фредериком.

– Согласен. Мы убьем директора.

Я вытаращилась на него.

– С чего вдруг ты перепрыгнул на «мы должны применить к Фредерику третью степень» [19]19
  третья степень – допрос с применением пыток.


[Закрыть]убив его?

Его глаза засветились несколькими оттенками.

– Он манипулирует тобой, Возлюбленная. Твоя теория интересна, но в тоже время бездоказательна. Наиболее вероятно, что если директор не работает с Алеком, он возможно держит его в заключении. И так как он укрепляет свою обороноспособность, он, должно быть, ожидает наше нападение. Ты – моя Возлюбленная, факт ему известный. Ты искренне полагаешь, что он не попытается уничтожить нас, если ему представиться возможность?

Я была молчалива мгновение, вспоминая боль от ножа которым владел Фредерик, когда он глубоко погрузился в мою плоть.

– Я не смотрю сквозь пальцы на то, что Фредерик сделал в прошлом. И я не недооцениваю его манипуляции мной и он, несомненно, дрянной. Господь знает, что я, конечно, не поддерживаю войну между Братством и вами вампирами, но кто-то когда-то должен подвести черту и закончить войну. Кто-то должен прекратить убийства. И я избрана быть этим человеком.

К моему удивлению слабая улыбка была видна на восхитительных губах Кристоффа.

– Ты бы понравилась моей матери. Она зачастую приглядывала за сборами, что местный вельможа, что правил городом называл величайшей наглостью к его положению. Она всегда защищала попранных и более чем единожды приходила ближе к виселице с ее попытками требования справедливости, что она видела как ошибочные.

– Она, кажется, была изумительной женщиной, – сказала я, и подстрекаемая должна была продолжить это направление разговора, отложенного на некоторое время. – Ты не собираешься отвлечь меня от обсуждения, Бу. Тем более ты знаешь, я против ненужного насилия.

Он вздохнул, с утомленным выражением на лице.

– Что бы ты испытала, если бы я это сделал? Обещать, что никакой вред не придет к любому жнецу?

– Нет. Я хотела, чтобы ты подумал о способе получить то, что мы хотим, без чьей-либо гибели.

Вода, тихо сбегающая с камней, была единственным звуком в течении нескольких минут.

– Я не буду рисковать твоей жизнью, – наконец сказал он.

– Я не жду этого и от тебя. Просто не подходи к этому с беспощадной позиции, ОК?

Его выражение лица скисло, как если бы он попробовал что-то плохое.

– Я делаю это против воли.

– Так замечательно. – Я отплыла назад на несколько футов, настроенная наслаждаться несколькими часами передышки предоставленной нам. Я позволила себе несколько грязных мыслей, что я хотела бы сделать с ним, прежде чем продолжить. – Вернемся к моему первоначальному вопросу – почему ты не отмокаешь здесь со мной?

– Мой друг продолжает отслеживать последние, известные передвижения Алека. – Он мельком глянул на свои часы. – Я ожидаю, что вскоре от него придет ответ. Как бы я ни хотел заняться с тобой любовью, Возлюбленная, я сначала должен уделить внимание этому.

– Ты знаешь, что я скажу на это? – Спросила я, достигая дна подо мной и зачерпывая еще одну горсть белой кремнеземной грязи.

– Что-то чему суждено разозлить меня, уверен, – сказал он с притворным вздохом.

– Нет. Я скажу: В наступление! – Я подняла горсть насквозь мокрой, скользкой грязи и бросила ее ему в голову.

Грязь ударила его прямо в лицо с влажным шлепающим звуком. Он с минуту стоял ошеломленный, прежде чем повернутся ко мне с реально высококачественным свирепым взглядом.

– Это было неуместно, – огрызнулся он, дотягиваясь до полотенца.

– О, давай, Кристофф! Просто подойди немного окунуться со мной, и затем ты сможешь сделать все отслеживания, которые тебе нравятся. А я помогу.

Он просто продолжил вытирать грязь со своего лица и верхней части рубашки.

Я выкопала другую горсть и подумала о забрасывании его, пока он не сдастся и не последует за мной. Но не захотела принуждать его к небольшой забаве. Это бы провалило цель, чтобы он получил несколько часов отдыха. Нет, он просто нуждался в небольших уговорах, чем-то, что убедит его в пользе заимствования небольшого количества времени, чтобы отойти от трудностей которые мы оба перенесли.

Я улыбнулась про себя, подплывая к каменным ступеням, что вели из нашей личной лагуны в зал. Когда я достаточно приблизилась, чтобы вода доходила до пояса, я встала.

Кристофф стряхивающий последнюю каплю грязи, застыл. Я немного выгнула спину, подталкивая мои обнаженные груди вперед.

– Это слишком плохо для тебя найти немного времени для расслабления, – сказала я, лаская свои груди меловой белой грязью, позволяя ей медленно соскальзывать по моей груди, следуя пальцами вниз за ней, длинными, широкими поглаживаниями.

Его глаза заблестели синим пламенем, когда он наблюдал за мной.

– Согласно брошюре курорта, эта вода, как предполагается, сделает всякие хороший вещи с тобой, – проворковала я, зачерпывая две горсти, и выливая их на мои теперь белые груди. – У нее есть все виды лечения и массажа доступного в воде, для множества заболеваний.

Его глаза расширились, но он все равно не двинулся.

Я склонилась и собрала другую горсть грязи, медленно идя вперед к лестнице, пока вода не оказалась у моей лобковой кости. Я намазала толстый слой грязи на свой живот, делая небольшие обводы и круги на нем, когда покрывала его ниже.

Я думала, глаза Кристоффа собираются прямо-таки вылезти на лоб.

Я опустила пальцы еще ниже.

– Но если ты не желаешь испытать выгоды и удовольствия, которые я уверена это даст тебе, я просто должна буду наслаждаться всем этим сама.

Всплеск на мгновение ослепил меня, вода полетела повсюду. Я рассмеялась, когда Кристофф все еще полностью одетый, встал передо мной с двумя горстями белой грязи.

– Это было бы позором пропустить такой природный феномен, – согласился он, его голос охрип, когда он размазал грязь по моей груди.

– Ты все еще полностью одет, – подчеркнула я, а потом ахнула, когда его голова опустилась, и он взял кончик моей груди в рот. – О, милый Боженька. Кристофф!

Был запоздалый отклик на его руки, которые отправились под воду и занялись моими скрытыми частями. Мои колени угрожающе подогнулись, когда его пальцы затанцевали вдоль чувствительной плоти.

Ты солоноватая на вкус, сказал он, когда его рот двинулся вдоль моей грудины. Я могла бы поклясться, что его язык был сделан из пламени, когда он кружил и изгибался.

Это – вода. Она на две трети морская и на одну треть свежая. Я прочитала это в брошюре…Бу!

Он улыбнулся в мою шею, когда два пальца внезапно проникли внутрь меня. Сотни обычно дремлющих нервных окончаний вдруг выпрямились и заметили его, покалывая с восторгом от его прикосновений.

На тебе слишком много надето.Я захныкала, пытаясь проникнуть моими пальцами, чтобы снять влажную одежду с него, но мое тело было слишком занято ощущениями, которые его рот и руки создавали во мне, чтобы сделать что-то большее, чем стоять и трепетать от восторга.

Да. Я одет, и ты ничего не сделаешь. Это очень порочно, не так ли?

Определенно, но это так же, препятствует мне коснуться тебя,сказала я, застонав, когда третий палец присоединился к другим двум, его большой палец делал небольшие вращения, от которых я почти рыдала. Мой мозг не знал, должен ли он сосредоточиться на удивительных ощущениях, создаваемых его пальцами, ощущении моей груди трущейся о слегка шершавую влажную ткань его рубашки или пыле его рта продвигающегося, когда он процеловывал влажную дорожку вдоль моего плеча.

Возможно, я не хочу прикосновений, ответил он, его зубы прищемили плоть на верхней части моей руки.

Я позволила ему увидеть ментальные картины того, что именно я хотела бы сделать с ним. Он застыл на мгновение, потом двинулся, это было буквально слишком быстро для меня, чтобы увидеть, как он сорвал всю свою одежду, глухой стук его ботинок ударившихся об каменный пол зала был последней вещью, которую я услышала, прежде чем он вернулся в мои объятья, его тело влажное, теплое и твердое как лавовые камни вокруг нас, целиком удерживало мое внимание.

Где мы остановились?Сказал он, когда улыбнулся в моем разуме. Здесь я думаю…

Я взвизгнула, когда его пальцы возобновили их предыдущую деятельность.

– В это можно играть вдвоем, мистер.

У меня была готовая горсть грязи, и я скользнула ей вниз по его груди и животу, нежно покусывая его плечо, когда позволила своим рукам идти еще ниже, вплоть до его эрекции.

– Теперь видишь? Я знала, что это будет полезно для тебя. Возбужденный всецело счастлив.

– Возбужденный? – Спросил он, пощипывая мочку моего уха. – Я могу прожить с ласкательным прозвищем для меня, но я разграничиваю название частей тела.

– О, действительно? – Спросила я, беря его обеими руками, и нежно исследуя территорию. – Поэтому ты не одобришь мое название твоего члена «Неистовый Жеребец»?

Его глаза скрестились на мгновение, когда я обнаружила особенно чувствительную точку.

– Неистовый Жеребец – сработает для меня, – задыхаясь, сказал он.

– И я так думаю. Теперь, почему бы тебе не пойти и не сесть вон там на нижней ступеньке, я думаю, мы будем достаточно далеко от воды, так чтобы не тонуть, пока я выполняю лечебный половой массаж.

Пламя в его глазах поднялось на пару позиций.

– Ты тоже прочитала об этом в брошюре?

– Нет, это кое-что, что я придумала самостоятельно. Ты выглядишь, как будто нуждаешься в небольшом количестве персональной заботы. Сядь.

Странно строптивый взгляд пересек его лицо.

– Я предпочитаю стоять. Это – ты, та кто получит персональную заботу.

Его руки скользнули вверх по моим бедрам к грудям. Я остановила их, прежде чем они смогли пойти несколько дальше.

– Я хотела подарить тебе наслаждение, Кристофф.

– Как я сделаю для тебя. – Его глаза капельку посветлели, что как я начала понимать означало, что он был раздражен.

Мы таращились друг на друга в течении нескольких секунд.

– Я не могу проверить, что у нас есть аргументы относительно того, кто примется делать это первым, – сказала я.

– Никаких, что я не могу.

Прошло несколько больше бросающихся в глаза секунд, пока мы оба ждали, что другой сдастся.

– Один из нас оказался перед необходимостью разрешить другому воспользоваться его способом, – подчеркнула я.

– Да, ты позволишь.

Я сузила на него глаза.

– Ты пользовался своим способом слишком часто. Я думаю, ты израсходовал все свои властные указания. Поэтому, ты сядешь, а я покажу тебе, такой невероятный минет, что ты будешь не в состоянии здраво мыслить.

Он стал еще немного прямее. Весь из себя.

– Я – Темный, – заявил он, проецируя в мой разум ментальные образы настолько чувственные, что я удивилась как это вода вокруг нас не начала кипеть. – Ты – моя Возлюбленная. Ты наклонишься над этим камнем и позволишь мне заняться с тобой любовью таким способом, что не только не позволит тебе здраво мыслить. Ты так же будешь забавно двигаться неделю.

Моя челюсть отпала от его псевдоугрозы.

– О! Это так…так…

– Верно? – Ровно спросил он.

– Коварно! Посылать мне грязные образы вроде этого. Хорошо. Двое могут играть в эту игру. – Я скрестила руки и подумала о самых эротичных действиях, которые я могла сотворить на его теле.

Его кадык качнулся пару раз, и когда он заговорил, его голос был хриплым.

– Я не включал массажное масло в мой ментальный образ! Или кубики льда. Если кто-нибудь был коварным, это ты.

Я улыбнулась.

– Ты хочешь коварства? Попробуй это. – Я задержалась на любовных деталях плана, используя не только маслянистый, нагретый лосьон на нем, но так же на моей груди, потираясь собой вдоль его тела пока он не взорвался от наслаждения.

– Взорвался? – Сказал он, его глаза стали черными как полночь.

– Ты слышал меня, распутный малый.

На мгновение он задрожал от напряжения, но только на мгновение, и затем он снова взял над собой контроль.

– Это напрасная трата времени. Представь меня такого, что смог бы заставить тебя забавно ходить и потом ты сможешь взорвать меня.

– Бу! – Сказала я, ударив руками по воде. – Я хочу это сделать для тебя!

– Не больше того, чем я хочу дать наслаждение тебе, – сказал он, все еще упрямясь.

– Черт! – Завопила я, бешено размышляя, но образы, которые он продолжал посылать именно о том, что он хотел сделать со мной, ослабили мою решимость. – О, это глупо, – сказала я, пробираясь к нему, покачиваясь против его тела, так чтобы мои груди терлись о его влажную, гладкую грудь.

– Так исключительно, – ответил он, опуская свою голову к моей шее. Он дохнул на точку, которая никогда не теряла работоспособности, посылая всю мою нервную систему звонить сверхурочно.

– Мы оба сделаем это, хорошо?

– Это кажется справедливым. Все же, мой ход первый.

– Вы сэр – хулиган, и ничто иное, как хулиган, – сказала я, тыкая пальцем в его грудь. Я остановилась, глазея на нее, потом распростерла пальцы вдоль влажной кожи, поглаживая прекрасные изгибы мускулов. Он засосал вздох в легкие. – Что за черт. Твой ход первый; потом будет моя очередь.

– Согласен. – Он повернул меня вокруг, так чтобы я была спиной к нему, подтолкнул немного вперед, так чтобы я охватила собой шероховатый лавовый камень, который облицовывал нашу маленькую лагуну. Если у тебя будут силы после того как я продолжу с тобой,пришло отражение мысли.

– Я слышала это! – Сказала я, но прежде чем я смогла опротестовать любые грязные уловки, все здравые мысли покинули мою голову, когда его зубы проникли в плоть моего плеча, в то же самое время, он настойчиво вонзился в мое тело.

Теплая вода вихрилась вокруг нас, ощущение удовлетворения до мозга костей, которое наполнило Кристоффа и пролилось в меня, когда он пил, с все возрастающим напряжением, что причиняло мне внутреннюю боль, объединилось с его, подтолкнув нас обоих выше, соединяя с миллионом иных ощущений, угрожая перегрузить мои чувства, когда я сжала острый лавовый камень. Но это было более полным слиянием, смешением душ, когда он как забирал жизнь из меня, так и возвращал ее, это послало мой дух парить. Все темные места в нем, вся чернильная безысходность и боль, и тень одиночества, что все еще оставалась, было стерто в тот же момент. Я питала его не только моей кровью, но истинным смыслом моего бытия, наполняя его светом, надеждой и счастьем. И когда его язык обмахивал пылающую дорожку по моему плечу, а его тело напряглось в моем, я отдала ему последнюю вещь, которую имела.

– Я люблю тебя, – прорыдала я, когда он развернул меня вокруг, а его рот заглушил слова. Я обернула мои ноги вокруг него, когда он поднял меня вверх, сжимая его плечи, пока его бедра резко изгибались мощными толчками, а мускулы на его шее и плечах напряглись как стальные. Он зарычал в глубине своей груди, первобытным грубым звуком, что подтолкнул меня к краю. Мои мускулы запульсировали вокруг него, когда он поддался собственной кульминации, отраженное ощущение удивления наполнило мой разум, когда он стоял, жестко расставив ноги, вода огибала его бедра, оба наших тела дрожали от сладостных отголосков.

Я подарила его нижней губе один последний легкий любящий укус, потом выпустила ее и взглянула вниз на него, мой разум все еще плавал в наших объединенных эмоциях.

Он покраснел, его глаза сверкали жаром, более горячим, чем любое пламя и на краях его восхитительных губ появлялась улыбка. Нет, не улыбка, ухмылка. Полностью самцовская, крайне надменная и совершенно знающая.

– Хорошо, – признал я, когда позволила своим ногам упасть, сознавая, что он мог ощущать, как мускулы в них дрожали. – Ты выиграл. Я собираюсь забавно ходить. Но я хотела бы подчеркнуть, что ты тоже внес свою лепту во взрыв.

– Согласен. Где ты научилась делать это?

– Делать что? – Спросила я, удивляясь, не думал ли он, что американцы идут в школу, чтобы изучать техники занятий любовью.

– Когда ты схватила меня как в тиски.

Я сделала один шаг, споткнулась и впилась в него взглядом, когда он тихо заржал. Единственная вещь, что спасла его от еще одного лица полного грязи, был факт, что он сгреб меня и понес в зал.

– Это, Бу, результат годов кегелинга [20]20
  упражнение на сжатие мышц влагалища, придуманные доктором Кегелем, очень полезная штука.


[Закрыть]. Моя мать говорила мне начинать с молодости, так чтобы когда я стану старой леди, не носить в панталонах эластичный баллон, как моя бабуля.

– Это может быть результатом годов чувственных упражнений, но ты не была настолько энергичной в прошлом.

Я усмехнулась над полотенцем, которым воспользовалась, чтобы обсушить себя.

– Только, как я понимаю – большие пальцы вверх или большие пальцы вниз за энергию Кегеля?

– Большие пальцы вверх. Несомненно, большие пальцы вверх, – сказал он, с сожалением глянув вниз на себя. Даже пассивный он был все еще впечатляющим. – Хотя если ты упорно продолжишь, ты не единственная будешь забавно ходить.

Нежданное ощущение спокойствия и счастья наполнило наши оставшиеся часы на курорте.

– Как встретились твои родители? – Спросила я, после того как возвратила достаточно остроумия, чтобы снова дать пинка началу функционирования моего мозга. Я лежала задрапированная поперек Кристоффа, когда он развалился на изогнутой красной плюшевой софе, одетый в один из толстых курортных купальных халатов. Кристофф оделся только из-за меня, факт, который я очень ценила, так как я различала линии мускулов на его груди и в верхней части рук. Он был все еще слишком тощим на мой вкус, но я была счастлива заметить, что он приятно оформился от регулярного питания.

Он открыл один глаз. Его руки лениво исследовали формы за пределами одного из моих бедер случайным касанием, но так сладко чувственно это делая, что мои глаза на минуту вспыхнули.

– Мои родители?

– Да. Ты знаешь, люди, давшие тебе жизнь и вырастившие тебя?

Странное ощущение ухода коснулось моего ума. Я прекратила поглаживать мускулы его бицепсов и воззрилась на него. Оба его глаза теперь были открыты, глядя на меня с подозрением.

– Почему ты хочешь знать о моих родителях?

– Почему я не должна хотеть знать о них? Мы связаны на оставшуюся часть времени, Кристофф. Я хочу знать о тебе больше, это – все. Есть что-то о твоих родителях, о чем ты не хочешь говорить?

Он ощутил меня зондирующую его эмоциональный уход и остановился, но там был подозрительный краешек его, как будто он шел по лезвию бритвы.

– Я говорил тебе о своей матери. Мой отец был дубильщиком. Он умер, когда я был очень юным.

– Я сожалею. Это должно быть было тяжело для твоей мамы. Были ли какие-то дети кроме тебя и Андреаса?

Он покачал головой, и еще раз я почувствовала всплеск осознания в нем. Он присмотрелся ко мне ближе, когда сказал.

– Нет. Он был рожден позже меня.

– Я заключила, ты был старше его, – беспечно сказала я, продолжая ласкать его руки длинными, успокаивающими касаниями, но все время задаваясь вопросом, что такого было с его родителями, что он был настолько взволнован.

– Насколько ты старше?

– На двадцать два года.

– В самом деле? Ничего себе. Это большая разница. – Я на мгновение замолкла, очень сильно осознавая его теперь неподвижные пальцы на моей ноге. – Ты сказал, что был рожден человеком. Как же ты очутился вампиром?

– Я был на это проклят.

– Проклят? Кто-то может это сделать?

– Этим занимается Лорд демонов, но да, ты можешь создать Темного. – Его голос внезапно стал каменно твердым. – Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Хорошо, – сказала я, поднимая себя вверх. Я поворачивала свои ноги, пока не охватила с двух сторон его бедра. – Что в этом так сильно беспокоит тебя, когда я расспрашиваю о твоем прошлом?

– Почему тебя заботит, как я стал Темным? – Воспротивился он, его глаза чуточку посветлели.

Я указала пальцем на него.

– Не смей осветлять свои глаза на меня, Бу! У меня не никакого скрытого мотива спрашивать тебя о твоем происхождении, кроме любопытства о тебе. Это может, избежало твоего внимания, но я прямо заявляю тебе, что люблю тебя.

– Это не избежало моего внимания, – быстро сказал он.

Боль ужалила меня. Конечно он не пропустил того что я сказала, но будучи честным человеком, он не солгал мне и не сказал что чувство было взаимным.

– Интересуюсь людьми, которых люблю. Я хочу знать вещи о них, что им нравится и что не нравится, и каким было их детство, такого рода вещи. И ты лишь оказываешься перед необходимостью иметь дело с целой кучей любопытства о Темных, потому что вплоть до двух месяцев тому назад, я не верила, что вампиры действительно существуют.

Успокоенный он отпустил хватку на моих ногах.

– Я тоже интересуюсь тобой.

– Хорошо. Я расскажу тебе все о моей скучной жизни и семье в другое раз. Прямо сейчас я хочу знать, как произошло, что ты закончил став вампиром.

Он с минуту молчал, нежелание сгущалось внутри него.

– Это был акт мести. Кое-кто кого я знал, ранил другого человека.

– Кое-кто кого ты знал? – Спросила я, недоумевая, почему он был жертвой мести.

– Моя жена.

Я села прямее от этого, мой рот отвис открытым на мгновение от изумления.

– Твоя жена? Ты был женат до меня? Это…мы в действительности не женаты, но ты думал, что мы поженились, так это считается.

– Мы действительно женаты и да, я был женат прежде. В 1640, так что ты можешь, прекратить претворятся, что не ревнуешь. Моя первая жена давно мертва.

Это не было притворством на счет быстрого всплеска ревности, что пронзил меня, но я просто проигнорировала это замечание так же, как проигнорировала эмоцию, вместо этого делая быстрый расчет в голове.

– Ты был женат, когда тебе было семнадцать?

– Да. Это был разумный возраст для брака тогда. Я был отдан в ученики к сапожнику и женился на его дочери.

Вопрос рвался с моего языка. Я попыталась бороться с ним, пыталась удержать мои губы от формирования слов, но мой мозг дал сигнал без моего разрешения.

– Ты любил ее?

Он выглядел несколько изумленным вопросом.

– Я хотел ее в постели.

– Похоть и любовь не те же самые вещи, – указала я.

– Нет, не те же. – Он замолк на мгновение. – Я полагаю, что любил. Она была прелестной, и мы наслаждались друг другом в постели.

– О, это, в самом деле, делает мою уверенность в себе на много лучше, – несколько едко сказала я.

Уголки его губ дернулись.

– Тобой я тоже наслаждаюсь в постели.

– Это даже отдаленно не приближается, к обильным утешениям, какие ты собираешься представить, чтобы стереть из памяти тебя трахающегося с другой женщиной, – сказала я. – Но я в высшей степени великодушна, и не желаю обращаться к твоим прошлым похотливым похождениям, так долго как ты обеспечишь утешение позже, предпочтительно в осязаемой форме. Так твоя жена ранила кого-то?

Ощущение закрытости вернулось в его разум.

– Да. Женщину. Рут сказала – это был несчастный случай, что вол, которым она правила в повозке взбесился и задавил женщину, но ее спутник не стал слушать. Он убил Рут и так как я был ее мужем и должен был страдать, так же как страдал он, призвал Лорда демонов, прокляв меня навечно.

– Я так сожалею, – сказала я, кладя руку на его сердце, ощущая боль глубоко внутри него. – Это было поистине ужасающе. Я могу только представить, что ты испытал, пытаясь справиться со своей трагедией, заодно вдруг обнаружив себя утратившим душу и вампиром.

Его губы сжались.

– Это было неприятно. Моя мать была разъярена, когда узнала, и она путешествовала по всей стране, ища помощь, но Темные, которых она встречала, избегали ее. После годов поиска, она, наконец, нашла того, кто пожелал поговорить с ней. Он сказал, что для меня не было никакой надежды, кроме Возлюбленной, но ни один из нас реально не верил, что я ее найду. – Задумчивая нотка вписалась в его голос. – Мне бы понравилось, если бы моя мать узнала, что я сделал, фактически найдя тебя.