Текст книги "Дар небес (СИ)"
Автор книги: Кейт Ринка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Я же попросил тебя закрыть глаза.
– Я все равно слышу их. Что им нужно?
– Им нужна ты.
Девушка снова перевела на Рэмиэля взгляд, внутри которого застыл страх.
– Не переживай, я не дам им забрать тебя.
– Ха-ха-ха, не смеши меня, Пернатый, – раздался насмешливый голос Лилит, – ты не сможешь быть с ней постоянно. И мои мальчики обязательно дождутся того момента, когда ты ее покинешь.
– Отдай... – шипели демоны.
– Отдай ее нам, Падший... – твердили высшие из них.
– И ты так уверенна, что у них все получится? Ты ничего не забыла, Лилит?
– Хм, дай подумать... – демоница раздумывала над его словами всего минуту, после чего раздраженно спросила. – Так, ладно, говори, что я, по-твоему, забыла?
– Вы не смеете трогать ее тело, а ее душа вам вряд ли подвластна.
– Не твоя забота. А что же ты позволяешь себе? Ты темный, и ты не должен ее защищать. Твоя обязанность состоит в том, чтобы передать ее своему Хозяину. А что делаешь ты?
Слова Лилит для Рэмиэля ничего не значили. Он так и не стал принадлежать тьме настолько, чтобы стать ее неотъемлемой частью. Просто тьма стала частью его. Но существуя в мире мрака, он прекрасно выучил одну вещь – с каждым лукавым демоном нужно было общаться на его языке.
– А это – уже не твоя забота, Лилит. И, даже если вы приведете ее к Нему, она все равно не потеряет своей чистоты. А ее смерть? Ты не думала о том, что если она погибнет, ее душа отправится совсем не к вам. И вряд ли ваш Дьявол будет этим доволен.
Лилит молчала, раздумывая над сказанным. Вместо нее затянувшееся молчание нарушила Анжелика.
– И почему я сразу этого не поняла, – произнесла девушка, поглощенная разглядыванием его крыльев. – Я так и знала, что они именно такие.
Ох, проклятье! Анжелика нежно гладила его перья, совсем не понимая, какое это оказывает на него действие. Так было недолго сгореть самому. Сжав ее ладонь в своей руке, он аккуратно убрал от себя искушающие пальчики.
– Тебе неприятно? – спросила девушка, поднимая глаза, которые остановились на его губах. Она так и не решалась напрямую встретиться с его взглядом. Хотя, он старался, изо всех сил старался оградить ее от своей тьмы.
– Нет, наоборот, слишком приятно, чтобы это безучастно терпеть.
Словно завороженная его губами, Анжелика сглотнула, доводя его до состояния невыносимого голода по ее вкусу. Но быстро отвернувшись, она прильнула к нему, спасая его от этого искушения. Только, надолго ли?
– Они уходят, – заметила она.
Демоны расходились. Рэмиэлю удалось защитить ее сейчас. Но охота за ее душой только начиналась.
– Развлекайся, Пернатый, пока есть возможность, – сказала напоследок Лилит, оставляя после себя звуки истерического смеха.
***
Прижимаясь щекой к груди Ангела, Лика смотрела, как танцуют языки пламени вокруг них. И в его груди не билось сердце, только кожа была такой живой и теплой, что хотелось провести по ней руками и губами, несмотря на то, как тяжело было при каждом прикосновении всем существом чувствовать его колючую тьму. Но она не решалась себе такое позволить совсем не по этой причине – она просто никогда такого не делала.
Пытаясь как-нибудь отвлечься, Лика перевела взгляд на огонь, который так близко горел, но при этом от него не исходило совсем никакого тепла. Он не обжигал. Только вот, если взглянуть по другую сторону огненного круга, то можно было увидеть, как в воздухе поднимается рябь его жара.
Кажется, только что произошло нечто... страшное, а Лика еще никогда не чувствовала себя в такой безопасности. Ей было уютно и весьма приятно находиться в крепких объятьях своего Ангела. Пусть даже где-то за этим кругом ревели демоны, которых ей так и не удалось разглядеть. Как бы страшны и опасны они ни были, но ей очень хотелось взглянуть на них хоть одним глазком. Профессиональное любопытство порой пересиливало, а тем более, когда внутри жила вера, что все будет в порядке, даже если сам Ад за тобой гонится по пятам.
Вскоре все звуки стихли. Слышно лишь было, как потрескивают кончики пламени, сплетаясь в огненные языки. И это пламя постепенно опускалось, пока не достигло земли и не потухло, оставив после себя черный круг выгоревшей травы. И лишь теперь Лика заметила, что они где-то в поле, совсем одни, и над головой безоблачное звездное небо.
– Где мы? – спросила она.
– Недалеко от твоего города.
А вот, как они тут очутились, Лика не успела спросить, так как воздух недалеко от них стал темнеть и меняться. Непроизвольно она прижалась к Ангелу еще теснее, ловля себя на мысли, как же приятно находиться рядом с ним в такой близости...
– Не бойся, эти существа не несут большой угрозы.
И тут из этого воздушного уплотнения выкатилось три темных рычащих чертенка, с которых что-то стекало... что-то желто-красного цвета, очень похожее по виду на раскаленную лаву. И эта лава местами вспыхивала пламенем, которое чертята старательно пытались затушить. Один из них принялся кататься по поляне, издавая кряхтящие и пищащие звуки. Другой – усердно дул на кончик своего горящего хвоста. А третий, затушив лапами огонь у себя на животе, бросился к первому чертенку, начиная бить его по пятой точке, которая осталась его самым горящим местом на шкурке.
– Где Флип? – спросил их Ангел.
И не успели ему ответить, как на поляну свалился еще один чертенок, и такой черный, что больше походил на уголек. У него уже ничего не горело, потому что уже больше нечему было гореть. Выдохнув клубок черного дыма, он бездыханно свалился на спину, закатывая глаза и крепко сжимая в кулачке какой-то кусочек ткани.
Совсем не думая о том, кто это существо, Лика дернулась к нему, испугавшись за его состояние. Эти чертята, хоть и были частичкой тьмы, но выглядели совершенно безвредно, словно сам Ад посмеялся над их существованием, наделив своих подопечных таким безобидным обликом. Но Ангел не дал ей отойти, еще крепче прижав к себе.
– Он скоро будет в порядке, не переживай.
– Хозяин, хозяин... – подбежал один из них, задирая к ним рогатую морду и начиная жаловаться. – Там все так разозлились...
– Так разозлились... – подбежал второй.
– Сивил обещал выщипать тебе все перья...
– ...а Атонат изжарить в котле грешников.
– ...а вот, – протянул ему кусочек обожженной ткани третий чертенок, – это все, что осталось от твоего плаща. Прости нас хозяин...
– Прости нас...
– Тихо, – спокойным, но твердым голосом оборвал их Ангел. – Помогите Флипу и принесите мне новый плащ. А если не хотите, чтобы вас снова поджарили, пока не суйте свои носы в пекло.
– Хорошо хозяин...
– Как скажешь, хозяин, мы пока не будем возвращаться...
– Как это не будем возвращаться? – пискнул уголек.
– Тебе что, мало, дурень? – пнул его чертенок. – Это ведь из-за тебя мы плащ не уберегли...
Лика бы еще долго наблюдала за этими существами, если бы Ангел снова не попросил ее закрыть глаза, прижимая к своей груди. Тяжелое дуновение ветра, и она ощутила под ногами твердый пол. А когда осмелилась открыть глаза, то узнала в стенах помещения свою мастерскую.
– Ох, как ты это делаешь?! – воскликнула она, осматривая комнату.
– Для таких, как я, пространство не имеет плотности. Оно многослойно и безгранично.
– Я так и думала, – сказала она его губам, таким красивым губам...
Но нет, сейчас было не время поддаваться желаниям своего тела, когда у нее появилась такая превосходная возможность дорисовать картину!
– Могу я тебя попросить кое о чем? – произнесла она, все так же продолжая смотреть на его губы.
– Проси о чем угодно, мой Ангел.
Лика улыбнулась. Ей нравилось, как называл ее Ангел, но только...
– Нет, подожди, я не могу быть твоим Ангелом, потому что из нас двоих Ангел – это ты, – решила она расставить все точки над "i", робко заглядывая за его спину. – А где твои крылья?
– Расхаживать с ними, а тем более в помещении, не очень удобно. И дело не в том, кто из нас как выглядит, дело в том, что скрыто у каждого внутри, – ответил он, кладя руку на ее солнечное сплетение, отчего у Лики оборвался вдох. – Поверь, из нас двоих именно ты достойна этого "имени".
Какое-то время, Лика смотрела на его руку, в которую так часто и сильно отдавалось биение ее сердце, пока не почувствовала, как Ангел низко склонился над ней, едва не касаясь своим лбом ее головы. Очень робко, жадными урывками, Лика попыталась посмотреть в его глаза. Она все боялась, что снова провалится в ту бездну, которую они в себе таили. Но в этот раз, ничего подобного не происходило. Его глаза были пусты и все так же темны, как обсидиановый монолит. И лишь к одному из чувств можно было приписать их блеск. Это было... словно голод и жажда, ненасытное чувства потребности в чем-то... в чем-то, что находило отклик в каждой клеточке ее тела...
Их губы находились на расстоянии каких-то нескольких сантиметров, и именно Лика решила их преодолеть, нежно дотрагиваясь до его рта. И вместе с таким же нежным ответом ее губы обжег его ноющий стон, и с таким напряжением его руки легли в ее лицо, что сердце Лики ухнуло куда-то в низ живота. Она успела вкусить всего каких-то пару влажных и головокружительных касаний, от которых смогла потерять голову и чувство равновесия... Как вдруг... он просто отпустил ее лицо и губы, с шумным выдохом неожиданно резко опускаясь на колени у ее ног, сжимая руками ее бедрах и упираясь лбом в живот.
Глотая воздух, Лика услышала его слова:
– Ты сама не понимаешь, чего хочешь...
А потом он неожиданно исчез. И Лия уже была готова упасть лицом вниз, потеряв и без того неустойчивое равновесие, как одна широкая ладонь легла под грудью, прижимая спиной к крепкому телу, а вторая – нежно, но крепко обхватила горло, фиксируя ее голову в одном положении. И теплые губы коснулись ее уха.
– ...а я не в силах тебе отказать, – продолжил Ангел. – Поэтому, не стоит больше так делать, если не хочешь запятнать свою душу. И поверь, твоя душа достаточно ценна, чтобы ее поберечь. И, если бы это было, хоть на долю мысли, не так, я бы уже давно показал тебе плотский грех во всех его красках.
О, Боже! Лика уже не знала, в какой части ее тела бьется сердце. Его биение отдавалось везде, мешая дышать. И если бы ее не держали в стальных объятьях, она бы распласталась на полу в бездыханном состоянии бесхребетной амебы.
– Так о чем ты хотела меня попросить? – спросил он, уткнувшись носом в ее затылок.
– Попросить?
Лика даже не сразу поняла, о чем он говорит... Ах, попросить! Да, она хотела его кое о чем попросить. Всего об одном небольшом одолжении.
– Да, я... – попыталась она сказать, только непослушный голос ей едва поддавался. – Ты ведь этой ночью больше не собираешься меня оставлять?
– При условии, что ты больше не будешь пытать меня своими сладкими поцелуями.
– Я? Нет, я не буду, если ты этого так не хочешь...
– Ты хоть что-нибудь поняла из моих слов? – неожиданно серьезно спросил он, пока его пальцы ласковым касанием переместились по шее.
– Да, – быстро кивнула она. – Ты...
Лика замялась, а потом вздохнула, принимая поражение.
– Нет, если честно, я не совсем все понимаю. Ты переживаешь за мою душу, но она лучше других знает, что ей нужно делать, и она тянется к тебе. Я доверяю своим инстинктам, это то, что я чувствую. И знаешь...
Лика обхватила его руки, пытаясь убрать с себя, чтобы суметь развернуться к нему лицом. И когда ей это удалось, она положила ладонь на его солнечное сплетение, тихо добавив:
– Я тоже вижу то, что у тебя внутри. Под слоем беспроглядной тьмы я вижу пучок яркого света. И именно к нему тянется моя душа.
Широкая грудь под ее ладонью приподнялась и тяжело опустилась.
– Как ты можешь видеть то, чего нет...
Лика положила пальцы на его губы, не позволяя продолжить.
– Давай, я обещаю тебе подумать над твоими словами, а ты подумаешь над моими. И обещаю не целовать тебя, пока ты сам не решишь, что это стоит своей цены.
Не дожидаясь ответа, Лика повела его к центру комнаты, где стоял стул.
– Присядь. Именно об этом я и хотела тебя попросить.
***
Рэмиэль сел на стул, откинувшись на его спинку и сложив руки на груди. Так попросила его сделать Анжелика – истинно невероятное существо. На ее месте любой смертный сейчас бился бы в истерике, а эту девушку интересуют лишь ее картины... и он. Ее внимание к нему, ее любопытство, ее... влечение – это все сливалось в единую причину, которая подогревала и без того необъятное притяжение к ней.
И именно эта девушка оказалась той, которую они все так долго ждали.
...и принесет она в мир людской доброту Всевышнего...
...и раскинет она крылья свои, и вознесется на них к Небесам...
...но не будет она Ангелом, и не будет человеком, ибо есть она Свет во плоти...
И недавние события ярко доказывали эти пророческие слова. В Аду этого ждали с жадным нетерпением и потаенным страхом. Каждый демон хотел иметь эту душу среди своих трофеев, но не каждый догадывался о том, как лучше это сделать. Поэтому перед Рэмиэлем встала непростая задача – как суметь ее защитить, когда он даже сейчас слышал дыхание демонов у себя за спиной. Они наблюдали, они ждали.
А что же он?
Он так и не стал настолько принадлежать тьме, чтобы слепо ей подчиняться. И это давало ему право выбора, как именно поступить. Но Рэмиэль осознавал еще и то, что теперь эта девушка стала для него вдвойне недоступнее. Она не была одной из многих, она была уникальной. И от того, насколько чистой она предстанет перед Судом, зависело слишком многое. Но ему ли беспокоиться о той стороне, которая от него отреклась?
"Под слоем беспроглядной тьмы я вижу пучок яркого света..."
Неужели в нем еще что-то осталось? Рэмиэль сомневался, но то, что он до сих пор не тронул эту девушку и не отдал на растерзание демонам, могло бы сказать об обратном. Но его желание ее уберечь было вызвано совсем другими причинами. Рэмиэль не хотел отдавать ее любой из противоборствующих сторон. Впервые за долгое время он хотел кого-то для себя. И это не был эгоизм, о котором он не ведал и в помине, это было чем-то, что не поддавалось описанию... что было прописано по иным законам, нежели он когда-либо знал.
Сколько женщин он повидал за свое существование, скольких испробовал... Но сейчас, когда Рэмиэль смотрел на сидящую перед ним девушку, он словно видел впервые именно ту, в которой было сокрыто самое греховное для него искушение.
– Как тебя зовут? – нарушила она молчание в тишине комнаты, где было слышно лишь тихое скольжение ее кистей по холсту.
– Рэмиэль, – ответил он, и глаза девушки тут же метнулись к его лицу. – Тебе оно знакомо?
Заерзав на своем стуле, она пододвинула поближе к себе настольную лампу, единственный, по его просьбе, источник света.
– Не уверена, но я читала достаточно много литературы о вас.
– Ты веришь всему, что пишут в ваших книгах?
– Нет, я верю лишь тем книгам, которые пишут такие, как я.
Вот с этим замечанием Рэмиэль не мог не согласиться. Потомки Нефилимов как раз и могли написать что-то достоверное. Но знает ли девушка о том, кто она...
– А какая ты? – спросил он ее.
Анжелика отложила одну кисть и взяла в руку другую, случайно мазнув себя по руке алой краской.
– Даже не знаю, как это объяснить. Я та, кто верит и видит больше, чем дано многим из нас. Я знаю это и пытаюсь показать людям то, что не видят они. Многие же просто запутались. А я пытаюсь поделиться с ними своей верой, и иногда это получается. И то, что ты здесь, рядом со мной, и такой настоящий, лишь доказывает правоту моей веры... – опустив кисть в краски, она пожала плечами. – Хотя, я всегда это знала, – просто, привычно, спокойно и рассудительно заключила девушка.
– Ты не такая как все, – добавил он, снова ловя на себе ее улыбку. – И что же пишут обо мне в ваших книгах?
– Ты оступился, – робко ответила она.
– Точнее сказать, я пал, потому что усомнился в истине и предался греху. И именно женщина стала главной тому причиной.
Опустив глаза, девушка завозила кистью в оранжевой краске.
– Я знаю, как тебе от этого больно. Я чувствую это.
– И что же еще ты чувствуешь?
– Что ты хочешь того же, чего и я, – ответила она, тут же поспешив добавить со смущенным румянцем на щеках. – Только не спрашивай меня, о чем я говорю.
– И все же, – решил настоять Рэмиэль, ощущая, как его губы против воли растянулись в том, что люди называют улыбкой – он и не знал, что все еще на такое способен.
Что-то тщательно вырисовывая на своем холсте, девушка сглотнула, а ее коленки, скрытые под тканью, медленно сошлись вместе.
– Перестань, – попросила она, смущенно опуская глаза в банку с водой и начиная яростно болтать в ней кисточкой. – Я не могу сосредоточиться. Ты все равно этому противишься.
– Значит, на то есть свои причины, поверь мне.
– Я верю...
– И ты не боишься?
– Боюсь, но пусть все будет так, как должно. Люди знают – Пути Господни неисповедимы.
– Верно, – согласился он. – А слышала ли ты что-нибудь о Нефилимах?
– Дети Ангелов?
– Да.
– Слышала. Это были существа, которые рождались от союза человеческих женщин и... Падших... – о чем-то догадываясь, Анжелика понизила тон. – ...Ангелов.
– Тоже верно.
– Но они все погибли. Всевышний покарал их, как существ, рожденных в страшном грехе.
– Погибли не все. Осталось несколько, и они плодились, а их кровь переходила от потомка к потомку. И частичка этой крови течет в тебе, Анжелика.
Рука девушки зависла над холстом, а ее глаза снова метнулись к нему.
– Я этого не знала.
– Это понимают не все.
– Так вот почему на меня сегодня напали демоны, – сделала она несложное умозаключение.
– Нет, причина не в этом. Но истинную причину я не в праве тебе говорить, я не вправе вмешивать больше, чем уже вмешиваюсь.
Анжелика промолчала, принявшись снова возить кистью по холсту. А Рэмиэль позволил себе любоваться ее чертами, каждым ее движением, начиная с того, как она водит рукой, смешивая свои краски, и заканчивая тем, как она убирает с лица мешающие ей пряди светлых волос. И Рэмиэль знал, какие они мягкие на ощупь, и как приятно зарываться в них носом. Это были такие простые человеческие мелочи, но такими значимыми они сейчас казались для него, для Падшего, который уже и не помнил, когда последний раз испытывал такое удовольствие от прикосновений к женскому телу, который и не знал вовсе, что может быть такая потребность в них.
– А ты не мог бы... показать мне свои крылья еще раз, – робко попросила Анжелика.
Рэмиэль снова улыбнулся, а потом встал и развел руки в стороны.
– Только для тебя, мой Ангел.
И черные крылья раскинулись за его спиной настолько, насколько позволяла комната. А в его раскрытых ладонях заплясали языки холодного пламени, отбрасывая тень его крыльев на стены и потолок, и отражаясь в широко распахнутых восхищенных глазах Анжелики...
***
Широко раскрытыми глазами Лика смотрела на своего Ангела. У нее даже дух захватило, таким это зрелище было невероятным... божественным. Ей казалось, что она не имеет право видеть эту красоту, она, обычный человек, попросту не достойна ее! Не достойна ни видеть, ни касаться... ни любить. И все же, Лика любила и желала дотронуться, до покалывания в подушечках пальцев, и, несмотря на то, что это прикосновение могло быть болезненным.
Отложив в сторону кисти, и совсем не замечая, как те скатились на пол, пачкая подол ее платья, в которое она до сих пор была одета, Лика подошла к Рэмиэлю. Подняв руку, она несмело поднесла пальцы к огню, который красиво плясал в его раскрытых ладонях. Он оказался холодным, вопреки всем известным ей законам.
– Почему оно не жжется? – спросила Лика.
– Потому что я так хочу.
Уже смелее Лика опустила ладонь на пламя, с восхищением наблюдая, как красно-оранжевые языки принялись лизать ее пальцы. Но ощущение было такое, словно руку окутал поток едва теплого воздуха.
Но не пламя вызывало ее самый большой интерес.
Убрав руку, Лика сделала шаг в сторону, вставая перед его массивным крылом. Оно было великолепно – чернее ночи, перышко к перышку. Легким касанием проведя рукой по одному из перьев, едва пробуя на ощупь, Лика обошла Рэмиэля, вставая за его спиной. Он, кажется, просил ее не трогать его крылья, но было так сложно сейчас себе в этом отказать. И любопытно было увидеть своими глазами тот участок спины, откуда начинались крылья... А это было... невероятно! Являясь продолжением лопаток, крылья были частью его тела, придавая спине дополнительные мышцы, которые не сильно выделялись, но даже по виду казались достаточно мощными, чтобы удерживать большой вес.
Поддавшись искушению, Лика подошла ближе к Рэмиэлю и положила руку меж его лопаток. Кожа была теплой, бархатистой и приятной на ощупь, хоть опять стало покалывать пальцы слабыми разрядами тока. Она провела рукой вниз, потом снова вверх, задевая основания крыльев, которые от ее прикосновения дернулись в стороны, раскрываясь еще шире и шурша в ночной тишине, задевая перьями стены... а мышцы под ее рукой напряглись, став тверже камня.
И неожиданно для нее Рэмиэль поднял голову к потолку и протяжно заревел, и этот рев словно завибрировал под кожей Ангела, заставляя его дрожать, от чего вздрогнула и сама Лика. Испугавшись, она сделала шаг назад, замечая, как складываются черные крылья. Доля секунды, и Рэмиэль оказался лицом к ней. Плавно и нежно скользнув рукой под скулой, он с легким надавливанием на шею придвинул ее лицо к своему и произнес:
– Твое любопытство доведет нас до греха, мой прекрасный Ангел.
Смотря на его глаза и губы, Лика стала ощущать, что ей перестало хватать воздуха. Кажется, она уже давно забыла сделать новый вдох. Судорожно выдохнув, она так же судорожно вдохнула и снова замерла, не зная, что ей делать и как вообще пережить его теплый и пожирающий ее взгляд, полный этой голодной нужды.
– К тебе спешат гости, – вдруг сказал он, отпуская ее и отходя в сторону.
– Что? – не поняла Лика.
И тут раздался звонок в дверь. Но она не ждала сегодня никаких гостей. Выходя в коридор, Лика заметила, что Рэмиэль подошел к дальнему углу ее мастерской, где стояла картина. Но не к ней он шел. Из-за картины высунулся уже знакомый ей чертенок и вытянул вслед за собой что-то кожаное. И так неуклюже он это сделал, что картина стала заваливаться на пол. Лика не успела и охнуть, как Рэмиэль поймал холст, аккуратно ставя тот обратно на место. И тут она поняла, что ошиблась – Рэмиэля заинтересовала эта ее картина. На ней был изображен Темный Ангел, в объятьях которого была обычная девушка, и его крылья словно обнимали ее, вслед за его руками.
– Хозяин, я принес тебе плащ, – сказал чертенок, поджав уши и протягивая ему свою добычу.
Даже не взглянув на него, Рэмиэль взял из когтистой лапы свою новую одежду. И Лика только сейчас отметила, что он незаметно для нее уже спрятал крылья, и теперь ничего на его широкой спине не выдавало, что они вообще у него есть. Но гладкая кожа и рельефные мышцы все равно притягивали ее любопытный взгляд.
И тут снова раздался звонок.
– Тебе лучше открыть дверь, – произнес Ангел, продолжая смотреть на картину у своих ног.
– Почему? Я не хочу сейчас кого-то видеть.
Рэмиэль повернулся к ней, одним легким и простым движением расправляя ткань и надевая плащ. Лика даже удивилась, как у него это так ловко получается. Но удивление быстро пропало и ею разом овладел страх, стоило ей услышать, как кто-то закопошился в ее дверном замке.
– Не бойся, эти люди пришли не затем, чтобы причинить тебе вред, – попытался успокоить её Рэмиэль.
Лика застыла в дверном проеме мастерской, уговаривая себя, что у нее нет причин ему не верить. А тем временем, дверь открылась, и в квартиру вломилась толпа людей в форме и с полицейскими значками. Все они замерли у двери, глядя на неё и хлопая глазами. А позади этой толпы виднелось выглядывающее из-за широких плеч лицо Бетси.
– Мисс Мун? – подскочил к ней один мужчина, тыча ей в лицо свое удостоверение. – Сержант Вебер. Простите за вторжение, мы не знали, что в квартире кто-то есть...
– Лика! – кинулась обнимать ее Бет, когда всех растолкала. – Господи, я уже не знала, что и думать. Мистер Свон меня так напугал. Его чуть удар не хватил, когда он заметил твое отсутствие, и начал такую чушь молоть...
– Бет, со мной все в порядке...
Перестав тараторить, девушка отстранилась и взяла ее за плечи.
– Лика! – уже строгим голосом сказала Бет. – Ты могла хотя бы мне сказать о том, что хочешь уйти? Я бы хоть предотвратила панику. – И тут она заметила краску на руке Лики. – И снова за мольберт, – улыбнулась девушка, качая головой, но опуская глаза еще ниже, Бет увидела краску на подоле платья. – О, Боже! Это же платье от Версаче!
– Прости, – ответила Лика с виноватой улыбкой.
– Мисс Мун... – снова обратился к ней сержант Вебер.
Но Бет не дала ему продолжить. Опустившись на корточки, она расправила ткань подола, рассматривая ущерб.
– О-ох, какой ужас! Это ты не у меня должна просить прощения, а у Версаче. Какое счастье, что она не видит, что ты сделала с ее платьем. Пойдем скорее в ванную, может еще удастся его спасти.
Бет поднялась, сталкиваясь нос к носу с сержантом.
– Ох, простите, я уже и забыла про вас. У нас все хорошо, пропажа нашлась. Спасибо за содействие, вы свободны.
Но обхватив Бет за предплечье, мужчина недовольно произнес.
– Только после того, как мы составим протокол, если вы, конечно, не против, и если дадите нам сказать хоть слово.
– Конечно, – кивнула с улыбкой Бет.
Заполнив все необходимые документы и получив их подписи, полицейские покинули квартиру Лики. Бет стянула с нее платье и решила на нем испытать растворитель для краски, чем испортила вещь окончательно. А Лике оставалось лишь виновато поджимать губы, что она так расстроила Бет и вообще подняла шум, исчезнув столь внезапно. Когда она на приеме увидела Рэмиэля, то напрочь забыла о мирской жизни. Мистер Свон успокоился только после третьего с ней разговора. Он каждый раз намеревался к ней приехать, но Лике удалось его отговорить. К тому же, время уже близилось к рассвету, и Бет решила остаться у нее.
Рэмиэль же все время был рядом. И хоть его никто не видел, кроме Лики, он снова надел капюшон, скрыв от нее свои глаза. Хотя скорее он сделал так из-за того, что ему не нравился яркий свет, который горел почти во всем доме, пока в нем были полицейские.
Но когда они ушли, и Бет прекратила спасать ее платье, девушки сели на кухне, решив выпить перед сном по чашке горячего шоколада. Лика везде выключила свет, поставив на кухонный стол одну горящую свечу.
– Что рисовала? – спросила Бет, рассеянно болтая ложкой в своей чашке.
– Ангела.
Бет улыбнулась, прищуривая глаза.
– Такого же красавчика, как и остальные?
– Нет, он еще красивее, – ответила Лика, посмотрев на Рэмиэля, который стоял позади девушки, прислонившись спиной к кухонной мебели и сложив руки на широкой груди.
– Смотреть уже можно? – оживилась Бет, у которой даже глаза загорелись от предвкушения.
– Нет, картина еще не готова. Лучше я ее тебе потом покажу, ладно?
– Ладно, – вздохнула Бет, начиная зевать. – Тогда, наверное, надо пойти поспать. Сегодня был сложный вечер.
– Прости, – снова произнесла Лика, чувствуя свою вину.
Но Бет махнула на нее рукой.
– Не переживай, я уже ко всему с тобой привыкла.
Поднеся к своему рту чашку, Бет отпила немного шоколада, и чуть не подавилась, когда резко подскочила на месте. Поставив чашку, она заглянула под стол.
– Что случилось? – спросила Лика, заглядывая туда же и... ужасаясь, когда увидела там чертенка, сидящего возле Бет. Он голодными глазами смотрел на ноги девушки, высунув длинный язык, с которого капала слюна. И тут он пододвинулся, поднимая этот язык и собираясь, кажется... лизнуть Бет?!
– Нет! – крикнула Лика.
– Бабл, – почти вместе с ней произнес Рэмиэль.
И чертенок замер, так и не донеся своего языка до кожи Бет.
– Что такое? – испугалась девушка, поджимая под себя ноги и снова ныряя под стол. – Что там?
Лика выпрямилась, хватаясь за свою чашку.
– О, Бет, там ничего нет, не переживай, это я о своем подумала, – сказала она первое, что пришло в голову, понимая, что девушка поверит любому ее странному поведению.
Так и вышло. Усмехнувшись, Бет покачала головой и быстро успокоилась, снова поднося к губам чашку. А вот Лика смогла успокоиться только тогда, когда увидела, как чертенок выполз из-под стола. Поджав уши, он волочил лапки в сторону Рэмиэля и остановился перед ним, задрав морду.
– Ну почему я не могу ее лизнуть, – начал он канючить.
Ему ответил другой чертенок, который ураганом забежал на кухню, с разбегу прыгнул на подол плаща Рэмиэля и забрался по нему на его плечо.
– Потому что ты неудачник, – крикнул тот сверху, показывая сородичу язык, и так усердно это делая, что забрызгал слюной, кажется, всю кухню.
Даже Бет протерла рукой обнаженное плечо и покосилась назад, но ничего подозрительного не заметив, вернулась к своей чашке.
Оплеванный чертенок осклабился, обещая обидчику расправу. Но тот лишь усмехнулся, устраиваясь на плече Рэмиэля поудобнее и свешивая вниз свой остроконечный хвост. И тут Лика заметила, что у него в лапе что-то блестит. И когда чертенок поднес это "что-то" ко рту и откусил кусок, Лика едва не пискнула, узнавая в предмете губную помаду. Так вот кто съел всю ее помаду! Но у нее же ни одной не осталось...
"О, нет. Это помада Бетси", – догадалась она, вспоминая, что девушка оставила свою сумку на тумбочке в холле.
– Лика, что с тобой? – напряженно спросила Бет, подозрительно глядя на нее.
– Ничего, – спохватилась Лика, стремительно вскакивая с места. – Я просто подумала, что нам действительно пора ложиться спасть. Пойдем, я покажу тебе твою кровать.
Подхватив девушку за руку, Лика потянула ее за собой, выводя из кухни, и замечая краем глаза, как в чертенка, который стоял на полу, полетел пустой тюбик, попадая тому точно в лоб...
***
Рэмиэль перехватил летящего Бабла за холку, когда тот спешил надрать коричневый зад Чипу. Отбросив одного черта в сторону, он стряхнул с плеча второго.
– Уймитесь. И убери это, – добавил он Чипу, показывая на то, что он кинул в Бабла.
Черти испуганно его слушали и активно кивали. Больше Рэмиэль не стал тратить на них время. Он хотел быть рядом с Ликой. Это было так ново и не до конца объяснимо, но ему все больше и сильнее требовалось ее присутствие рядом с ним. Он хотел ее видеть и слышать, хотел чувствовать...
