Текст книги "Точка плавления (ЛП)"
Автор книги: Кейт Мидер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Строгое воспитание Луизианы и последовавшая за ним служба в морской пехоте научили Брейди хорошему качеству: держать свои мысли при себе. Не стесняться их, но, конечно же, и не кричать во всеуслышание. Секс никогда не был проблемой до того, как его мир перевернулся вверх дном в пустыне, и потом… ну, он выяснил способы, которыми можно найти облегчение, не столь удовлетворяющие, как могли бы быть.
Ни один парень не хотел трахать Брейди с включенным светом, но он никак не ожидал, что настолько великолепный мужчина, как Гейдж, не будет считаться с правилами. Он мог закадрить каждого парня в комнате: гея, натурала, горячего, как ад, страшного, как грех. Если бы он хотел затащить в постель всю линию нападающих “Чикаго Бэарз”[3], он мог бы, наверное, провернуть это, сказав: “Привет, я – Гейдж Симпсон. Я сексуален, огромен, зарабатываю, спасая жизни, и в свободное время являюсь моделью для билбордов. Джей Катлер[4], наклонись и покажи мне свой белоснежный зад”.
Этим утром в душе Гейдж снова разрушил все правила, и Брейди это нравилось. Он жаждал этого. Вопрос был: что теперь?
– Эй.
Брейди повернулся к мягкому ото сна голосу и обнаружил Гейджа, проводящего рукой по своим спутанным светлым волосам, торчащим во все стороны, потому что он заснул с мокрой головой. Это движение приковало взгляд Брейди к бицепсам мужчины с татуировкам в память о его приемном отце и сводном брате, которые погибли в огне восемь лет назад. Гейдж натянул джинсы, застегнул молнию, но оставил расстегнутой пуговицу. От вида выпирающих тазобедренных костей, обрамляющих пресс, Брейди был готов упасть на колени в поклонении.
Должно быть, каджунская бабуля Брейди что-то наколдовала. Только темная магия могла объяснить, почему Гейдж был здесь.
Двигаясь с томной грацией, Гейдж направился к холодильнику и вытащил бутылку воды. Выпил половину одним глотком. Брейди замерев наблюдал, как гладкая, загорелая кожа его горла перекатывалась при глотке. Он хотел облизать эту шею и опуститься ниже.
Когда Брейди так и не смог вымолвить хоть пару слов, Гейдж ухмыльнулся.
– Итак, Шеф, должен ли я воспринимать твое молчание, как сожаление о том, что произошло пару часов назад?
Брейди удалось улыбнуться.
– Нет, вовсе нет, это было удивительно. Мне только жаль, что ты заскучал настолько, что заснул сразу после. Отличная работа “дееспособного взрослого человека”.
– Дерьмо, предполагалось, что я не буду давать тебе уснуть, верно? – Гейдж подошел вплотную и взял Брейди за подбородок, его глаза были полны заботы. Дьявольская Медсестра неоднократно повторила, чтобы Брейди находился с кем-то, кто будет удерживать его в сознании, чтобы убедиться, что он не впадет в кому. – Чувствуешь головокружение? Слабость? Путаницу в мыслях?
Все вышеперечисленное, но не из-за сотрясения.
– Я в порядке, Сестра Симпсон.
– У меня было четыре вызова прошлой ночью, включая пожар в жилом доме, так что я не поспал в отделении, – пояснил Гейдж с сексуальной полувиноватой улыбкой. – Мой посторгазмический провал в сон не был чем-то личным, – он отстранился и потер рукой свою невероятную грудь. – Итак, как ты хочешь, чтобы все шло дальше?
Типичный Гейдж, никаких уверток, сразу напрямик к главному. Как он сказал в душе?
“Пытаться – это сексуально”.
Брейди был готов попытаться. Ради Гейджа, ради себя, потому что, черт побери, если парень не заставил его почувствовать надежду впервые за вечность. Брейди зацепился пальцем за петлю на джинсах Гейджа.
– С этой рукой я на какое-то время бесполезен в ресторане, так что, если ты свободен и хочешь позависать…
– Конечно. Мне надо отлучиться в одно место на пару часов, но мы могли бы снова пересечься позже.
То, насколько небрежно Гейдж произнес это, причиняло боль. Обычная напористость, эта сталь в его голосе, когда он хотел Брейди, ее не было, и Брейди не понравился комок разочарования, свернувшийся, словно цемент, у него в животе. Дело было в том, что ему надо было куда-то идти? Был кто-то еще, с кем ему надо было быть?
– Ладно, – ответил Брейди, потому что даже равнодушный Гейдж был лучше, чем ничего.
– Я обещал другу сходить с ним в “Сайдтрек” сегодня вечером. Можешь присоединиться к нам.
К нам? В шумном клубе Бойстауна, полном горячих парней, стремящихся потереться о бога, который украшал билборды и календари с пожарными? Внезапно попытка перестала казаться ему такой уж сексуальной.
– Это совсем не мое.
– Значит, в другой раз, – Гейдж выскользнул из жадной хватки Брейди и эта явная перемена по сравнению с предыдущими ролями была прекрасным моментом иронии, который Брейди честно попытался оценить. – Тебе что-нибудь нужно до того, как я уйду?
Всего лишь машина времени, чтобы вернуться в момент, когда Гейдж хотел его больше, чем что-либо еще, и не боялся явно показать свои намерения. Брейди покачал головой. Гейдж пошел обратно в ванную, чтобы забрать свою футболку, оставив Брейди размышлять о том, стало ли все лучше или хуже, чем было до этого.
–
[1] Викодин (гидрокодон) – наркотический анальгетик, в медицине применяется как болеутоляющее средство
[2] Батон-Руж – город на юго-востоке США, столица и второй по количеству населения город штата Луизиана, административный центр округа Восточный Батон-Руж.
[3] “Чикаго Бэарз” – профессиональная футбольная команда, являющаяся членом Северного дивизиона Национальной футбольной конференции.
[4] Джей Катлер – профессиональный игрок в американский футбол, на позиции квотербека.
[5] Каджуны практикуют магию вуду, что, очевидно, и имел ввиду Брейди.
[6] Сайдтрек – самый большой гей-бар в городе
Глава 5
Учитывая послеполуденный трафик, дорога до Ломбарда заняла час, время, которое Гейдж использовал, чтобы приспособиться к надувным нарукавникам, потребовавшимся ему едва он прыгнул в этот бассейн с дерьмом. Он включил радио на полную громкость, позволяя ритму течь сквозь него, но все мысли возвращались к одному: Брейди.
Гейдж никогда не видел никого, настолько шокированного собственным удовольствием, как Брейди, когда он кончал в душе. То, как исказилось его лицо и закатились глаза, до конца жизни отпечаталось в мозгу Гейджа. Словно он считал, что не заслуживал чувствовать себя хорошо. Никто никогда не должен чувствовать, что он не заслуживает оргазм, и все же, если Гейдж собирался быть честным с самим собой, он бы разочаровался, если в будущем, обладая Брейди, каждый раз не будет видеть этот взгляд на его лице.
Потому что это случится снова.
На этом сюрпризы не заканчивались. Брейди казался чертовски удивленным тем, что Гейдж не прыгает вокруг него, как собачонка. Чего он ожидал, после того, как все пошло по наклонной? Молчать и делать вид, что это обыденные взаимоотношения, насколько это возможно, было единственным способом предотвратить очередную поездку по нему Поезда Боли.
Хотя, единственным способом было бы покончить со всем раз и навсегда. Стопроцентная свобода для Брейди. Но Гейдж уже какое-то время не трахался с другими парнями и ему претила мысль о том, чтобы быть с кем-то еще. У него были потребности и он мог это контролировать.
Он увеличил громкость, наслаждаясь старой доброй композицией “Muse” и к тому времени, как доехал до Дома престарелых “Хиллвью” [переводится как Вид с холма – прим.] (совсем не на холме, да и вид оттуда был не очень), Гейдж расслабился настолько, насколько смог. Но запах дезинфекции послал все его спокойствие к черту, а его мускулам потребовалось всего несколько мгновений, чтобы затвердеть, словно быстросохнущий цемент. Так же как и мозгу, чтобы спросить у сердца: “Почему мы снова это делаем?”
Почти два часа спустя Гейдж рассеянно смотрел в окно, выходящее на газон размером с почтовую марку, на который уже опустились ранние сумерки. Комната активного отдыха была далека от активности, которая подразумевалась в названии, если не считать игроков в карты и бесцельно блуждающих зрителей. Пара посетителей пыталась доиграть партию в шашки, общедоступную сумасшедшую версию, где каждый мог ходить, как ему вздумается.
Он направил взгляд на женщину, сидящую на стуле напротив него. В свои пятьдесят семь она выглядела слишком молодой для этого места, но учитывая ее стиль жизни, никто не мог ожидать, что она хотя бы доживет до этого почтенного возраста. Сейчас она страдала от ранней стадии болезни Альцгеймера, поэтому ее тело было накачано коктейлем из разных лекарств, которые она глотала, как леденцы.
– Кушай свое Джелло[1], – сказал он, подталкивая к ней пластиковую чашку.
– Не люблю зеленое, – пробормотала она.
Тут Гейдж был с ней согласен. Зеленое Джелло было худшим.
Она уставилась на него, запавшие голубые глаза под прилизанными волосами. Он помыл ее волосы около часа назад, расчесал и высушил, пытаясь придать им блеск, но те отказывались сиять. Жаль, потому что она всегда так гордилась своими волосами. “Мой дар от бога”, называла она их.
– У тебя есть возлюбленная? – спросила она, словно не задавала этот вопрос в каждый его визит.
– Есть кое-кто.
– Должно быть девушки гоняются за тобой по улицам.
Гейдж усмехнулся. Парни тоже.
– В основном это потому, что я пожарный. Но я ношу защиту, – он встал и повернулся, показывая ей слоган на своей футболке: “Держи дистанцию 500 шагов”.
Ей потребовалось время, но она все-таки рассмеялась. Девичье хихиканье, отличающееся от всего, что он слышал ребенком. Она никогда не смеялась.
– Едва ли это сработает. Ты слишком красивый, чтобы они держались подальше, Джон.
Он снова сел, желая, чтобы заноза из его сердца при упоминании этого имени исчезла. На самом деле глупо, учитывая, что оно было именно тем, которое он назвал ей. В первый день своего визита сюда, шесть недель назад, он вошел, сжимая то письмо от социальной службы, с бешено стучащим сердцем, не ожидая ничего, кроме пожарного штанга с купоросом. Словно она начнет все с того места, на котором остановилась, когда ему было четырнадцать, последний раз, когда он ее видел. Но она посмотрела на него с ничего не выражающим лицом и пустыми глазами и спросила единственный вопрос, которого он никак не ожидал:
– Кто ты?
В тот день он стал Джоном. Парнем, которому нравится посещать дом престарелых в гребаной Монголии, потому что он был весь из себя приличный мальчик, при этом большую часть своих двух часов визита он посвящал Эммалин Симпсон, у которой, по словам персонала, не было посетителей. Не осталось никого, кто помнил бы ее.
Но Гейдж помнил.
Помнил двенадцатичасовые стояния на коленях и изучение Библии, пока не сваливался от боли и усталости. Еженощные ванные с хлоркой, чтобы вычистить демона, живущего внутри него. Панические атаки, от которых он страдал, потому что отличался от других.
Гейдж не хотел иметь ничего общего с теми воспоминаниями или с женщиной, которая была их причиной. Но Джон был святым. Джон забыл.
Джон простил.
Он спросил ее о семье. Она ответила, что они все умерли. Может она, действительно, верила в это, или может ей просто было все равно.
“Я здесь, мама”, хотел прокричать Гейдж. Успешен в выбранной им профессии. Любим своей приемной семьей.
Вместо этого Джон выразил сочувствие тому, что у нее никого не осталось.
Минуты тикали. Кто-то “выиграл” в шашки. В отдалении раздавался шум пылесоса.
– Мне пора идти, пока не начались пробки, – он встал и наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку. Она была такой хрупкой, пустая оболочка. Совсем не стоящая его ненависти. Но часть его хотела остаться и использовать это время с ней, отыскивая… он не был уверен в том, что именно.
– Спасибо, Джон, – прошептала она. – Приводи свою девушку в следующий раз.
Он с трудом выдавил из себя улыбку Гейджа Симпсона, ту, которая сбивала с ног парней на Холстед Авеню.
– Может быть.
***
Воздух в “Сайдтреке” был душный от пота, одеколона и обещания секса, в то время как пестрое разнообразие блестящих тел корчилось под бум-бум басы. Студенты, рокеры, кожаные папочки и любители тренажерки – терлись плечами и другими частям тела в этом древнем ритуале, известном как Ночь пятницы в Бойcтауне. Тут даже однояйцевый козел мог заполучить секс.
Несчастный компаньон-новичок Гейджа был больше похож не на козла, а на нервничающего зануду.
Гейдж подтолкнул стакан с “Ред Булом” и водкой к Джейкобу Скотту, своему коллеге по машине и последнему пополнению Чикагского гейского сообщества.
– Выпей это и попытайся не выглядеть так, словно в любую секунду упадешь в обморок.
Джейкоб толкнул стакан назад и оглядел еще одним нервным взглядом толпу.
– Так и знал, что это было ошибкой.
Гейдж с трудом подавил желание закатить глаза, в пятьдесят седьмой раз за вечер сожалея о том, что согласился сыграть Оби Вана для Джейкоба Люка Скайуокера в прекрасном искусстве “как подцепить кого-нибудь”. Учитывая, что толпа в “Сайдтреке” была всего на пять процентом более разборчивой, чем любящий задницы контингент в Роско, то есть вовсе не привередливая, Джейкоб должен был моментально завоевать успех. Но с тех пор, как они вошли сюда десять минут назад, тот выглядел несчастным. Основной отпугиватель для секса.
– Я говорил тебе надеть футболку ЧПД, тупица. Это магнит для мужчин.
– Я хотел выглядеть мило, – ответил Джейкоб, нервно пощипывая верхнюю пуговицу своей голубой в розовую полоску рубашки. – Думал толпа будет немного менее… гейской, – он бросил злобный взгляд на пару трансвеститов, один их которых подмигнул ему в ответ длинными накладными ресницами.
– Если хочешь чего-то менее гейского, иди на встречу Юных Республиканцев. Ты здесь, чтобы гордо отметить первый выход в свет, даже если ты едва нос высовываешь из своего закутка, а гордость глубоко похоронена в твоей девственной заднице.
Гейджу, возможно, стоило немного больше сочувствовать парню, так как Джейкоб только недавно признал, что ему нравится целовать парней. К несчастью, для демонстрации своей новообретенной храбрости он выбрал непрошенный смачный поцелуй, доставшийся Гейджу пару месяцев назад. В обычных обстоятельствах, такое поведение отправило бы парня в дерьмовый список Гейджа, но Джейкоб провернул фокус со щенячьими глазками и отдал видео, которое вытащило Алекс из горячего дела, угрожавшего ей потерей работы. Теперь Гейдж играл в фею крестную для парня, который был не столь привлекательным в месте, где привлекательность не играла роли.
Иногда оптимизм Гейджа становился для него занозой в заднице. Но разве не потеряшки стали основой его выбора профессии? Сначала все то дерьмо с “дорогой мамашей” в пригороде, сейчас попытка сорвать вишенку Джейкоба без того, чтобы делать эту работу самому. И верхушку всего этого он оставил в лофте в западном Лупе, с рукой на перевязи и приятным послевкусием, оставшимся не без участия вашего покорного слуги.
Заиграла “Hung Up” Мадонны и толпа сошла с ума. Парни геи могли спорить о лучшем месте для позднего завтрака в Лэйквью или о том трахнуть, жениться или убить Брэдли Купера, но вы с трудом нашли бы того, кто не любит Маджи, включая ее дерьмо, выпущенное в двадцать первом веке. Гейдж вздохнул. В последнее время эта сцена, действительно, утомляла его. Он лучше позависал бы с Брейди, готовя у него на кухне, касаясь руками, бросая украдкой взгляды и потираясь… а, пошло оно все.
– Давай же, – Гейдж вытащил Джейкоба на середину танцпола. Он не знал другого способа, как сорвать девственность с задницы Джейкоба, кроме как начать двигаться и, что более важно, представить новичка в лучшем свете. Какому-то мелкому любителю потрахаться потребовалось двадцать секунд, чтобы подкатить.
– Кто твой друг? – услышал Гейдж на ухо.
Гейдж повернулся и обнаружил Тоби Мейсона, парня, с которым он как-то веселился в своей жизни до Брейди. Тоби держал свой магазин “Холлистер” и сегодня выглядел весьма пригодным для съема в футболке, которая подчеркивала его грудь и выставляла на показ впечатляющие бицепсы.
– Это Джейкоб. Он новичок во всем этом.
Глаза Тоби зажглись и Гейдж мысленно хлопнул себя по лбу. Любитель.
– Насколько новичок?
Он повернулся к Джейкобу спиной, чтобы разговаривать потише.
– Настолько новичок, что ты в пролете. Его необходимо развернуть аккуратно, так что тащи свою маленькую миленькую тушку подальше и иди развращай кого-нибудь другого.
– Я могу быть нежным, – возразил Тоби, бросив похотливую усмешку через плечо Гейджа. Он действительно был невероятно горячим и если Гейдж не был бы настолько зациклен на одном капризном шефе, то был бы не прочь погрузить свой фитиль в эту скважину снова. – Только на прошлой неделе, был этот великолепный рыжий...
Гейдж перестал слушать Тоби, сканируя местность на лучшее место для распаковки девственности. К несчастью, все малыши были тоньше печенья. Фланелевые придурки в стиле ламберсексуал[2]? Идите рубите дрова в другом месте. Серферы стройняшки с пустыми улыбками? Пусть бедра этих ребят поработают над теми, кому это интересно.
Он продолжил свое исследование. “Идем дальше… забудь об этом… не в этой жизни…” Неожиданное изображение рядом с баром резко выделилось в его обзоре. Не может этого быть.
Обернувшись, он обнаружил, что Джейкоб танцует какой-то странный танец с парой кожаных фриков. Своего рода прогресс. Гейдж прошипел Тоби:
– Приглядывай за ним и держи свои смазанные ручонки при себе.
Услышав в ответ похотливое “о, да” от Тоби, Гейдж направился через толпу ко входу и к единственному мужчине, которого не ожидал увидеть.
– Привет, – сказал он Брейди, который настороженно оглядывался вокруг и не страдал от нехватки внимания. От собственнических мыслей у Гейджа потеплело в груди. “Прочь, сучки, он мой”.
– И тебе привет.
Рука Брейди была на перевязи, а толпа слишком тесной, поэтому его толкали в спину. В защитном жесте, положив руку ему на спину, Гейдж завел мужчину за столб, убрав с пути этих безумцев.
Брейди вглядывался в его лицо, может ища подтверждение, что он правильно поступил, заявившись так неожиданно. Проявив инициативу, его губы разомкнулись, между ними промелькнул розовый кончик языка, и Гейдж даже под присягой не смог бы сказать, кто пошевелился первым, но их рты обрушились друг на друга. Языки и губы сражались за контроль. Руки Гейджа переместились на задницу Брейди, пока он целовал его так, словно прошел месяц с тех пор, как они виделись, а не всего лишь время с сегодняшнего полудня. Было ощущение, что за последние восемь часов промелькнуло миллион жизней, и раз уж Гейдж не мог поделиться этим на словах, то хотел поделиться этим другим способом.
“Я скучал по тебе. Ты нужен мне. Ты все, о чем я могу думать”.
Гейдж прервал поцелуй, пытаясь в этой суматохе мыслей обрести голос. Но испытываемое им отчаяние, должно быть отразилось на лице. Брейди обнял его своей большой рукой за шею и провел большим пальцем по чувственной линии вдоль челюсти.
– Что-то случилось? – на его лице снова появился этот мрачный взгляд, словно у ворчащего Лиама Нисона, когда тот угрожал тем похитителями, используя свой “особый набор навыков”[3]. Так горячо. А Гейдж, ноющий о своих проблемах, мог только перенаправить ситуацию от “веселье на подходе” до “никакого члена в ближайшее время”.
– Нет, если не считать того момента, что я погружался в приятный сон этим утром, когда получил звонок о том, что один гребаный идиот упал со своего байка, потому что, очевидно, у него внимательность, как у белки. А потом ублюдок еще имел наглость обвинять меня, хотя меня там даже не было!
– Мой член знает, кто тут виноват, – пробормотал Брейди.
Гейдж рассмеялся.
– А ты, Шеф, становишься все забавнее. Хочешь выпить? Потанцевать?
Смущенная улыбка исказила его суровые черты.
– Только тебя, Золотце.
Ух ты. То, как он сказал это, было похоже на пробежавший по яйцам Гейджа язычок.
– Это говорит Брейди Смит или ужасно сильнодействующие лекарства?
Брейди нахмурился.
– Я не ожидаю многого, Гейдж. Знаю, что не имею права, после того, как я водил тебя за нос, но черт, – он положил руку на быстро бьющееся сердце Гейджа и покачал головой, словно не мог поверить, что признается в чем-то. – Я намного больше радуюсь жизни, когда ты рядом, а это должно что-то значить.
– Это ты-то радуешься жизни?
Смех Брейди прокатился по Гейджу, словно жар через вентиляцию крыши.
– Да, я.
– А что о проблемах с прикосновениями? – Несмотря на сегодняшнее утреннее веселье в душе, ему надо было знать, – не под кайфом, согласится ли Брейди на методы Гейджа, целиков включающие в себя прикосновения.
– У меня есть некоторые… проблемы с контролем, – от усмешки Гейджа, Брейди закатил глаза. – Да, я знаю. Если я главный, то я решаю, что ты можешь сделать со мной. Что ты можешь трогать. И на что смотреть.
Как его шрамы, предположил Гейдж. Может что-то еще.
Брейди нахмурился.
– Гейдж, такие парни, как ты, не бегают за такими, как я. Когда мы раньше были вместе, я чувствовал себя так, словно был для тебя хорошим делом на этот месяц.
В Гейдже вспыхнул гнев.
– Уже поздно и ты навеселе от огромной дозы, принятой за день, так что я сделаю вид, будто ты не оскорбил нас обоих этим утверждением. Жалость не возбуждает меня. Я посылаю парней, которые заводят меня и давят на кнопки, а ты, Брейди Смит, давишь на все мои кнопки. Единственное хорошее дело, которое я буду делать этой ночью, касается ангелов.
– Ангелов?
– Разве ты не слышал? Каждый раз, когда я заставляю тебя кончать, ангел получает крылья.
На секунду Брейди опустил свой затуманенный взгляд на рот Гейджа.
– Нам действительно пора уходить. Прямо сейчас.
Гейдж вздохнул.
– Ну, в нормальных обстоятельствах, я был бы целиком за эту эту идею, но я что-то вроде няни для своего коллеги, пока он пытается выяснить, достаточно ли он гей, чтобы распечатать свою Д-карту, – супермилое недоумение отразилось на лице Брейди. – Долгая история. Но ты здесь и я знаю, что ты ненавидишь клубы, так что то, что ты пришел сюда, чтобы увидеть меня согревает мое холодное, циничное сердце.
– В твоем теле нет ни одной циничной косточки, Гейдж.
Это была правда, подумал он. Цинизм удерживал людей от попыток. А, черт побери, разве он не пытался все это время?
– Ладно, циничных косточек нет, но… – он потерся бедрами о Брейди, давая тому понять, что другая твердая как кость часть тела, требовала внимания. И что у нас тут? Такая же точно твердая эрекция Брейди, вызвала дрожь в яйцах Гейджа, а от очередного грязного движения из горла большого шефа вырвалось “черт”. То, как смягчилось выражение его лица, вернуло в воспоминания Гейджа сексуальные моменты этого утра. Вид того, как широко распахнулись глаза Брейди в том душе, как он покраснел, а его рот расслабился, когда Гейдж выжал из него все до последней капли, стоил всех разочарований прошлых трех месяцев.
Собственное “чччерт” в груди Гейджа сказало ему, что обыденным все может быть с кем угодно, но не с парнем, который скрутил его как крендель и у которого внутри больше шрамов, чем снаружи. Ему придется хорошенько постараться.
– Расскажи мне о своей татуировке под грудью. О змее.
Брейди насупился.
– Иисусе. Сейчас?
– Не Иисус, просто Гейдж.
– Давай уйдем...
Гейдж прижал его крепче к столбу.
– Расскажи мне или я заставлю тебя кончить прямо здесь перед всеми, – Гейдж может и любил показуху, но публичных сексуальных актов в его активе не было, конечно же, Брейди не знал об этом. Тусклое освещение, их полускрытое расположение, и потерявшиеся в собственных сексуальных мирах гуляки значили, что никто, очевидно, ничего и не заметит, но Гейдж сделал ставку на сдержанность Брейди. С каждым поцелуем, растиранием и сосанием, он отбрасывал бы слои Брейди, по татуировке за раз.
Повернув свое тело, чтобы замаскировать действия от двигающейся толпы, Гейдж провел рукой вниз к передней части джинсов Брейди и обхватил весомую выпуклость.
– Ты уже на полпути, и знаешь, что я эксбиционист до мозга костей. Мой рот уже полон слюны от мысли о том, чтобы попробовать этот твой огромный, толстый член. – он обвел языком мочку уха Брейди и проникновенно застонал. – Что за история кроется за змеей, Шеф. Или я выдою тебя досуха, прямо здесь, прямо сейчас.
Медленное жесткое движение по растущей эрекции Брейди привело к еще одному хриплому горловому стону.
– Я… я сделал ее после того, как пошел в морскую пехоту двенадцатого сентября.
Его не должно было удивить то, что Брейди завербовался на следующий день после падения башен-близнецов, но что-то сжалось в груди Гейджа при упоминании о службе Брейди.
– Почему змея?
– Символ обновления и очищения, а моя жизнь до этого момента была довольно бесцельной. Я хотел начать с чистого листа, сбросить свою старую кожу.
– Это сработало?
– Ненадолго, – Брейди замолк. – Мне потребовалось время, чтобы понять, что ты не можешь так легко избавиться от прошлого, даже с новой работой, новой кожей, новой миссией. Оно всегда там, поэтому тебе надо найти способ жить с ним. Сосуществовать.
Для Гейджа новым началом было обретение Дэмпси, когда ему было десять лет, но то, что случилось до этого с его матерью все еще липло к нему, как пот после неудачи. Две половины его жизни, сейчас переплелись таким образом, что Гейдж не был уверен, что сможет с этим справиться.
Движимый проницательностью Брейди, Гейдж отошел назад, чтобы получше все рассмотреть. Освещенные мерцающими видеоэкранами клуба, в его глазах горело понимание. Парень знал, к чему все шло и это было сексуально как ад.
Гейдж наклонился и всосал нижнюю губу Брейди.
– Я сказал, что заставлю тебя кончить, если ты не расскажешь мне об этой татуировке. Но знаешь что, Брейди? Я. Солгал. Я заставлю тебя кончить в любом случае.
Проглотив протест Брейди глубоким поцелуем, Гейдж расстегнул его джинсы и обернул руку вокруг великолепной эрекции. Из горла Брейди вырвался стон. Он откинулся назад всем телом, что только толкнуло его горячий член в руку Гейджа. Если бы Брейди действительно хотел освободиться, он оттолкнул бы Гейджа прочь, с вывихнутым плечом или нет.
Но он не сделал этого.
Гейдж знал, что это было сумасшествием, вовсе не он, а этот задумчивый, несгибаемый человек, пробравшийся ему под кожу очень серьезным и опасным способом. Он сделал бы что угодно, чтобы заставить его потерять все рациональные мысли. Показать ему мир того, кому он принадлежал и, может быть, того, кто принадлежал ему. Брейди продолжал тереться о ладонь Гейджа, зажав в свободной руке его футболку, с глазами потемневшими от желания. Умоляя Гейджа открыть клетку, в которую он был заключен.
Гейджу удалось прерывисто выдохнуть:
– То, что я хочу сделать с тобой, Брейди. Столько всего непристойного и красивого.
– Laissez les bon temps rouler, – Брейди лизнул уголок рта Гейджа, движение, которое невидимой нитью удовольствия отозвалось в ноющем члене. – Орлеанский вариант “Давай наслаждаться жизнью”.
“Спасибо тебе, Вселенная”.
Но что бы вы думали, эта сука имела убийственное чувство юмора и выбрала именно этот момент, чтобы продемонстрировать свой комический выбор времени? Краем глаза Гейдж уловил розово-синее пятно. Гейдж выбросил руку, не обернутую вокруг члена мужчины, и схватил воротничок оксфордской рубашки.
– Куда это ты собрался, Дева Мария?
У Джейкоба был тот робкий взгляд, который, кажется, наконец-то сработал ему на пользу. Тоби, обнимающий Джейкоба за спину и решительно шагающий своими обутыми в ботинки ногами, разыгрывал Плохого Большого Волка.
– Наружу, получить немного воздуха, – пробормотал Джейкоб, застенчиво взглянув на Тоби.
Если опустить слово “воздуха” в конце предложения, то получится более точное описание того, что тут происходило. Гейдж перевел взгляд с одного на другого, а затем обратно на великолепного, испорченного парня, с которым он больше всего хотел оказаться обнаженными. В такие моменты он хотел не быть единственным трезвым взрослым мужчиной в Бойстауне.
– Давайте не будет дрочить, пока не прогуляемся. Никто не получит секса, пока я так не скажу.
Брейди прикусил его за ухо, посылая волну похоти через тело Гейджа, как раз когда его мозг немного прояснился.
– Ты задолжал мне минет, Золотце.
–
[1] Jell-O. «Джелло». Товарный знак полуфабрикатов желе и муссов, выпускаемых в порошке, а также готовых желе.
[2] ламберсексуал – в одежде придерживается нарочито небрежного, грубоватого ретро-стиля: футболки, фланелевые рубашки, вязаные свитера, жилетки и шапки на меху
[3] “Заложница” 2008 г., в главной роли Лиам Нисон. Брайан Миллс – в прошлом агент американских спецслужб, сейчас в отставке. Бросил работу ради семьи, чтобы больше времени проводить со своей любимой дочерью Ким. Однажды он с бывшей женой узнает, что их дочь похитили в Париже. После такого известия они первым же рейсом вылетели в Париж. Бывший агент узнает, что у него есть всего 96 часов, дабы спасти дочь. Не растратив своих профессиональных качеств, бывший агент решает не обращаться в полицию и самому разрешить проблему.
